Текст книги "В поисках Тоби (СИ)"

Автор книги: Владимир Юргель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Попался! – залилась смехом безжалостная шкодница и плюхнулась обратно на стул. Две тарелочки с лимонными чизкейками приземлились на скатерть вслед за ней.

– Это вам за счет заведения, – подмигнула официантка, сделавшая вид, что не заметила спонтанную говнодраму. – Вы классные ребята. У вас свидание?

Феликс резко подорвался в туалет, а опохмелившаяся Стелла, оседлав коня идиотского троллинга, останавливаться явно не собиралась.

– Бинго! У нас сегодня как раз годовщина.

– Не староват для тебя? – тактично, насколько это было возможно, спросила официантка.

Стелла хитро сощурилась.

– В самый раз. Не люблю ровесников. Они тупые. А Феликс добрый, заботливый. Да и там, – она быстро указала глазками себе на низ живота, – все в порядке. Пока.

Девчонки захихикали как соучастницы.

– Ну тогда рада за тебя. Он красавчик. Хотя ростом мелковат.

– Главное, чтоб нос большой был, – с ухмылкой заключила Стелла и они обе начали ржать как умалишенные.

Тем временем, обладатель невысокого роста и не столь уж большого носа (на данный момент наука не располагает убедительными данными, подтверждающими прямую зависимость длины пениса от его размеров. Однако исследование Sungwoo Hong, Wonseok Choi, Kang Woo Lee, Young Take Lee, and Taekmin Kwo (2023). Penile length and circumference: are they related to nose size? The Journal Translational Andrology and Urology всё же показало, что размер носа был значимым предиктором размера полового члена. Прим. андролога) навалился на барную стойку и затребовал рюмку водки. Не алкоголизма ради, а дабы после стресса снизить уровень кортизола в крови.

– Феликс! Ну иди уже ко мне. Я тебя жду! – капризно заныла девочка.

Опрокинув стопку, впечатлительный старпёр попросил счёт и решительно направился к пианино. С понтом выпускника Королевского колледжа музыки присел на банкетку и открыл крышку. Коснулся пальцами клавиш, и осторожно закрыв крышку вернулся к начинающей заново пьянеть очаровательной проказнице.

– Всегда мечтал научиться играть на пианино. Меня в детстве родители отдали в музыкальную школу. Я на саксофоне учился играть. Так и не научился толком. А сольфеджио вообще ненавидел. А чем твои родители занимаются? – судя по тону Феликс всё понял, простил, больше не дулся и снова любил.

Девочка зевнула.

– Мама на «Этихад» бортпроводницей работает. А папа антрополог. На примитивных культурах Бразилии специализируется. В джунглях пропал. От него уже давно известий нет. А на последней фотке, что прислал, обжимался с какой-то малолетней амазонской шлюшкой. Вы мужчины такие кобели! И трусы! – с обидчивым надрывом выпалила Стелла, и тут же перескочила на больную для многих представительниц прекрасной половины человечества тему. – Ты говорил, что я тебе нравлюсь! Тогда почему Джек, а не ты, предложил мне выйти замуж?

Феликс снова был потрясен. Однако, как битый жизнью, взрослый, самостоятельный мужчина, хоть и до сих пор живущий с мамой, он начинал понимать откуда ветер дует. Вернее, от какого именно склада характера дует этот невротичный ветер. И главной причиной разрыва с бывшей были не аниме фигурки, выброшенные истеричной стервой с инженерным образованием, здесь он Стелле соврал, а дебильные эмоциональные американские горки, на которых он катался как минимум раз в неделю, каждый раз выпрашивая прощение за безбилетный проезд у ревнивой, эгоцентричной дуры и по совместительству владелицы двухкомнатного луна-парка в Бронксе.

– Я... Я не знаю. Мы вообще только день знакомы! Стелла, ты мне очень нравишься, но тебе не кажется, что я для тебя слишком старый? Ты еще совсем юная девочка, а я...

– О, славненько! Гребаный эйджизм! А тебе не приходило в голову, что хоть я еще и подросток, но уже кое-что понимаю в этой гребаной жизни. И сама хочу решать, кого мне любить, а кого нет, и с кем мне гулять, а кого, нахер, на пушечный выстрел к себе не подпускать!

Как это и бывает у красивых, поддатых школьниц, от любви до ненависти и обратно Стелле понадобился даже не лайк.

И не шаг.

– Ладно. Забей. Но ты все-равно мудак, – смягчилась она.

Расплатившись, Феликс уже было собирался отчаливать, но девочка остановила официантку.

– Мэгги, не в курсе, как нам лучше добраться до особняка Такера? Там сегодня вечеринка.

– Такера? Шутишь! Держитесь от него подальше! Вы в этом городе новенькие, а про эти вечеринки у нас разное говорят. Не очень хорошее. И вообще, чтобы на них попасть нужно знать пароль.

– Как говорит моя русская бабУшка: «Волков бояться – в лес не ходить!» – с яростной решимостью тамплиера собирающегося освобождать Гроб Господень (четверть бокала пива на сто грамм виски – для растущего организма это практически всегда плохая идея) воскликнула Стелла. – И я знаю пароль!

– Пароль для входа или пароль для дома? – внезапно в зрачках девушки появился загадочный блеск. Очень недобрый и подозрительный. С ангельским терпением, и не менее ангельским личиком, Стелла, оставив в нейронах зарубочку о перемене в настроении официантки, повторила вопрос:

– Так ты знаешь, как туда добраться или нет?

– Ну раз вы оба в Теме, я сейчас отдам нужные распоряжения.

Стелла грустно вздохнула. Причиной был Феликс, тяпнувший на посошок халявную рюмашку за счёт заведения.

«Вот же блин. Угораздило тебя подруга по незнакомому городу со взрослым мужиком таскаться, а он ещё и алкаш», – печальным галопом проскакали мыслишки в её затуманенной головке. «Не надо было на него наезжать. Хрупкий дядечка. Да еще и без чувства юмора», – кавалькада мыслишек погналась за предыдущими.

– Господа, прошу вас следовать за мной, – неаполитанский акцент хостес заставил девочку вздрогнуть.

– Пошли! – потянула она за майку Феликса, жалующегося индифферентному бармену на жизнь, безработицу, меркантильных баб и оказавшийся полной шляпой сериал «Дом Дракона». Взвалив на плечо рюкзак, мужчина грузно потопал за Стеллой.

– Офигеть! Ну нихуя себе! – выйдя на декорированную мягким светом заходящего солнца улицу они не сумели сдержать восхищения. Прямо перед ними красовался щегольский двухместный фаэтон с открытым верхом, запряженный стройными гнедыми рысаками. Стелла защелкала камерой телефона, а Феликс поздоровался с чернокожим парнишкой, гордо восседавшим на козлах.

– Вечеринка у Такера обычно начинается в десять вечера, но гости подтягиваются к часам восьми. Еще рановато, поэтому можете пока покататься по городу. Джимми в полном вашем распоряжении до полуночи. Запомните, ровно в полночь карета превратится в тыкву, а Джим в обезьянку. Шучу. Ему на работу рано вставать. А это тебе. На всякий случай.

Мэгги вложила девочке в ладонь крохотный пакетик.

– Когда почувствуешь, что перебрала, выпей таблетку.

– Спасибо большое. Феликс, сфоткай нас пожалуйста, – девочка приобняла Мэгги за талию. Официантка, исключительно по-дружески и никак иначе, похлопала Стеллу по упругой жопке.

– Моя прекрасная леди, только после вас, – Феликс подал Стелле, мордочка которой радостно сияла, руку, ловко попытался забросить свое пьяное тело в карету, но споткнувшись полетел вперед и уткнулся башкой в животик девочки. Та рассмеялась и почесала нити его пробивающейся седины.

– Трогай! – звонким возгласом, не оставляющим сомнений в русских корнях, приказала Стелла. Приятно зацокали копыта, а извозчик затянул песню о голубых небесах над милым домом Алабамой. Он с легким испугом обернулся на Стеллу, заоравшую: «Audemus jura nostra defendere!» и замолк. Девочка подхватила музыкальную эстафету.

Sweet home, Alabama

Where the skies are so blue

Sweet home, Alabama (oh my baaaabyyyyy!) (хриплый вой обделенного музыкальным слухом Феликса).

Lord, I'm comin' home to you (here I come, Alabaаааma!) (лирическое меццо-сопрано Стеллы).

Катили весело, катили хорошо. На упряжи лишь не хватало бубенцов, да откупоренной бутылки «Абрау-Дюрсо».

Wait one minute!

Oh, oh sweet Alabama

Thank you!

И словно израсходовав весь запас жизненной энергии Ци Стелла замолкла и сонно захлопала ресничками.

– Джимми-бой! Можешь отвезти нас в какое-нибудь тихое местечко? Я хочу вздремнуть перед вечеринкой.

– Сделаем, мисс О’Хара, – продемонстрировав, что он тоже не дурак и умеет в дешевые подъебки осклабился возница.

Экипаж остановился в каштановой аллее.

– Ты спи, а я прогуляюсь. Что-то настроение приподнятое. Стихи так и просятся наружу, – с нежностью потрепал миниатюрное ушко девочки Феликс.

– А ты еще и стихи пишешь? – пробормотала скрутившаяся в калачик на сиденье фаэтона Стелла.

Нет

хуже

ада,

чем

вспоминать

в деталях

поцелуй,

которого

так и не было.

С романтическим пафосом продекламировал он в ответ.

– Это не твои стихи. Это Бротиган. Ты такой врун! – обиженно дала экспертное заключение Стелла и отключилась.

Пробуждение было ужасным.

Еще до конца не вынырнув из сна, с тяжелой, экзистенциальной тоской, которой позавидовал бы преданный читатель Достоевского, незамедлительно и беспросветно, Стелла поняла, что перебрала. Девочка не была девственницей-трезвенницей в отношении алкоголя. Но, как правило, отношения с зеленым змием ограничивались бокалом хорошего французского вина, привозимого мамой, да банкой-другой пива «Бадвайзер», распитыми втихаря, исключительно «за компанию», на заднем дворе у Джейн, тридцатилетней соседки-наркоманки, и по совместительству представительницы древнейшей профессии, редко, но метко передававшей Стелле секреты запрещенного в штате ремесла. Пересохшим от сушняка языком она позвала:

– Мама! Мама!

Молчание было страдалице ответом. А зловещие отблески от уличного фонаря на сбруе фырчащих, встряхивающих гривой лошадок не прибавили ни ясности, ни храбрости.

– Тоби! Тоби! Ко мне!

Наконец до девочки стало доходить, где она и каким хреном она там оказалась.

– Феликс! Феликс!

Спустя минуту, показавшейся страдающему с бодуна человечку вечностью, над ней, в лучших традициях голливудских фильмов о кровожадном герое романа Брэма Стокера, навис силуэт автостопщика.

– Проснулась?

Судя по его заплетающемуся языку, пока Стелла разыскивала собаку в царстве Морфея, поэт-плагиатор тоже времени зря не терял.

– Мне очень плохо!

– Сейчас подлечим! Иди ко мне. Только не делай резких движений.

Феликс был сама забота. И, как оказалось, времени зря не терял не он один. Потому что в нескольких метрах от кареты дерзко потрескивал костерок, на притащенной откуда-то решетке шкворчали куски мяса, а субтильный мексиканец в футболке защитного цвета со знанием дела перебирал струны гитары.

– О, наша мисс О’Хара проснулась, – загоготал Джимми. – Знакомься, это Энрике, это его подруга Анна, это ВлАдимир, странствующий писатель фром Белораша, на английском не говорит, а это Эмили из Аргентины.

– Привет! – нестройным хором поприветствовали фейковую дочь владельца плантации Тара в Джорджии то ли укуренные, то ли бухие в хлам бездомные.

– Привет, ребята! Я сейчас вернусь. Феликс, проводи меня пожалуйста. Мне по-маленькому надо, – шепнула ему девочка. С придурочным видом телохранителя VIP-персоны, слегка покачиваясь, он зашагал в эскорте.

– Подожди, я сейчас.

Девочка устроилась под кустом, судя по еле уловимому аромату, роз.

– Ох, блиииин, – закатив от блаженства глаза протянула она. Неожиданно заухал филин.

– Совы – это такая стремная хуйня... – пробубнил Феликс. – А ты знаешь, что, когда встречаются Юпитер и Сатурн, в Гластонбери Гроув открывается вход в Черный и Белый вигвамы. Это неподалеку от Жемчужных озер, в Национальном лесу Гоуствуд, что окружает городок...

– Твин Пикс. Феликс, ты такой дурак... Всё. Пошли. Ай! Что это?!

Иголками холода мелкие капли воткнулись в обнаженные ноги девочки.

– Дождь, что ли пошел? Я же тебе говорил, совы не то, чем они кажутся.

Стелла засмеялась.

– Это система паркового орошения. Какой ты все-таки дурак…

Она вытянула в стороны руки ладошками кверху и закрыла глаза. Сделала глубокой вдох. И этот суматошный день, и этот пропитанный ночной влажностью лета и восхитительными запахами цветов парк, и этот взрослый пьяный идиот, стянувший с себя майку и с джентльменским тактом растянувший ее над головой Стеллы в качестве зонтика, и даже не отпускавший её абстинентный синдром – все это ей чертовски нравилось.

«У тебя ещё вся жизнь впереди, Звездочка. Видит бог, я бы хотел, чтобы ты никогда не столкнулась с людской подлостью. С нуждой и предательством. Чтобы не знала слез разочарования. Но это жизнь, гномик. И я бы хотел, чтобы все, даже самые невероятные испытания, которые ты встретишь на своем пути, не сломали тебя, а сделали только сильнее. Я очень хочу, чтобы тот наивный, добрый, честный любопытный человечек внутри тебя никогда не превратился в циничного, завядшего душой, серьёзного дебила. Ну типа того мормона, который вчера увидев, как ты танцуешь на парковке в коротких шортиках, орал, что ты маленькая прошмандовка и гореть тебе в аду. Жизнь прекрасна, Звездочка. И прекрасен мир, в который мы пришли, и который мы, бережно храня в памяти воспоминания о наших приключениях, а главное о людях, которых мы любили и которые любили нас, когда-то покинем. Чтобы заново в него вернуться».

Слова папы, сказанные во время прогулки по набережной, нежно сжали её сердечко. «Я так по тебе скучаю, папочка», – подумала она и открыла глаза. Игриво шлепнула автостопщика по выступающему животу.

– Феликс, надень майку. Не позорься. Пойдем.

– У тебя собаку украли? – спросила Стеллу молодая латиноамериканка, когда девочка уселась возле костра. Она кивнула и присосалась к банке пива, прибереженной для нее верным собутыльником.

– Ебаные извращенцы! На кол таких сажать! – загалдели на испанском граждане маргиналы (кроме чела из вэ Рипаблик оф Беларусь, есс-но). Испанским Стелла не владела, хотя во время последней, крайне неудачной поездки с папой в Мексику она запомнила несколько фраз: «Манос аррива! Эскадрон де Операсьонес Антидрогас! Сьера ла бока, пута! (Руки вверх! Оперативный отряд по борьбе с наркотиками! Закрой рот, шлюха! – прим. Google Переводчика)».

Впрочем, не нужно было называться Лопе де Вега, дабы понять, о чём шла речь. Стелла решила поразвлечься.

– Это папина собака. Когда он служил в Ираке, их отряд попал в засаду. И щенок немецкой овчарки показал им выход через подземный тоннель. А когда папа вернулся в Штаты, его взяли в пограничный патруль на мексиканской границе. Наша собака, кстати её кличка Блонди, как будто чувствовала, где пройдет очередной караван наркоторговцев. Ну и всяких нелегалов. Человек триста поймала. Её потом наградили каким-то там почетным знаком. А плохие дядьки за неё назначили большую награду. Папа сейчас в Эль-Пасо. Работает под прикрытием. А Блонди исчезла, и я боюсь, что её убили.

Где-то на небесах зааплодировал и воскликнул: «Верю!» Станиславский. А воцарившееся даже не гробовое, склепное молчание, подтвердило, что поверили все. Джимми-бой, снова продемонстрировав, что он не дурак поспешно сказал:

– Ладно, ребята. Спасибо за гостеприимство, но нам пора отчаливать.

Усевшись в карету, Джим заржал, а Феликс застонал.

– Ну что с тобой не так?! Нормально же сидели. Ты специально над всеми издеваешься?

– Просто в одиннадцать лет я наткнулась в интернете на японское видео с буккакэ (буккакэру – «разбрызгивать воду», иногда неверно – «буккейк» или «буккаке» – форма группового секса, при котором, в самом распространённом случае, группа мужчин, попеременно (или вместе) мастурбируя, эякулируют на одного участника. Прим. сексолога.), и с тех пор у меня посттравматическое стрессовое расстройство. А ты оказывается такой ранимый, – девочка расплылась в улыбке, за которую передрались бы все престарелые педофилы из мрачных кварталов Нового Орлеана.

– Джимми-бой! Трогай! Пришло время повеселиться!

– Слушаюсь и повинуюсь, мисс О’Хара, – снова заржал возница и фаэтон покатил на выезд из парка.

– Что-то непохоже на веселую вечеринку, – разочарованно сказал Феликс.

Перед массивными воротами замысловатой ковки не было ни души. Просунув голову сквозь покрытую патиной решетку, Стелла, прямо как Варвара, которой однажды на каком-то там базаре любопытный нос оторвали, пыталась углядеть хоть какую-то движуху возле едва видневшегося в темноте особняка.

– Смотри, здесь на столбе домофон, – позвал девочку Феликс. Она аккуратно нажала на кнопку. Ноль реакции. Снова нажала.

– Резиденция мистера Такера. Чем я могу вам помочь? – с оксфордским акцентом отозвалась коробочка.

– Здрасте, мы на вечеринку приехали, – обрадованно ответила девочка.

– Вы не могли бы назвать пригласительное слово для входа?

– Биг-Сур, – отчеканила Стелла.

Загудел электропривод. Но ворота не двинулись с места.

– Не открываются! – пожаловалась она в домофон.

– Гребаные китаёзы! Больше ничего с Алибабы заказывать не буду! Входите тогда через калитку, – с истинно британской невозмутимостью и толерантностью ответил дворецкий и отключился.

Предвкушая фуршет, блэкджек, девчонок с пониженной социальной ответственностью, и килограммы халявных мармеладных мишек (от которых гурманка была без ума), взявшись за руки, компаньоны направились к палаццо.

Подойдя поближе, Стелла охнула в неподдельном восхищении.

– Это же практически точная копия виллы Альмерико Капра Ла-Ротонда! Шедевр Андреа Палладио!

Феликс промычал что-то неопределенное.

– Ты что, ничего не знаешь об архитектуре Ренессанса?! Ну ты даешь! А у мистера Такера определенно есть вкус!

Прямо напротив практически точной копии, включенного в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, классического образца подражания для архитекторов разных стран расположился облицованный мрамором фонтан.

Бронзовые плавники акул кружились вокруг уходящего под воду судна с золотой надписью «Гринпис» на корме, а фигуры с застывшими масками ужаса на лицах пытались спастись от зубастых императриц глубин.

– Может я и не разбираюсь в архитектуре, но как по мне, это довольно криповая хуйня, – с апломбом опытного искусствоведа из музея Соломона Гуггенхайма оценил скульптурную композицию Феликс.

– Ты и правда ничего не понимаешь в искусстве. Потому что у мистера Такера определенно есть вкус! – подвела итог беседе о высоких материях Стелла. Взбежав по лестнице, она постучала дверным молотком.

– Резиденция мистера Такера. Чем я могу вам помочь? – прохрипел в динамике знакомый оксфордский акцент.

– Это мы! Стелла и Феликс. На вечеринку пришли.

– Вы не могли бы назвать пригласительное слово для входа?

– Бегемоты сварились в своих бассейнах, – торжественно произнесла Стелла.

И отворились двери ведущие в погибель, и не убоявшиеся греха странники вступили в долину психоделическо-алкогольной тени. И отозвались в сердцах их басы из навороченной стереосистемы. И грянул кантри-рэп.

We got the George Strait straight bass

About to blow the roof off

Homemade shine (whooo)

Sipp’ll makes her boots stomp

Daisies getting down in their dukes up on the toolbox

That’s how we do when we party in the boondocks.

К удивлению Феликса, ни обтянутых зеленых сукном ломберных столов, ни высокооплачиваемых секс-работниц в гостиной не наблюдалось. А собравшийся контингент веселящихся гостей напоминал стихийный сбор, шарящих за стиль кэжуал, блатных и нищих. Женщины зажигали в джинсах, топах, клетчатых рубашках и ковбойских шляпах. Татуированные мужчины с псевдоваххабитскими бородами форсили стильными кедосами и футболками с дурацкими принтами. Надменным вороном в толпе распиздяйских голубей Пикассо смотрелся лишь азиат в смокинге, разносящий на никелированном подносе хрустальные флейты с шампанским.

– Херня какая-то. А ты говорила Ренессанс, хороший вкус, – шепнул Феликс девочке.

– А мне нравится. По крайней мере мы с нашим дорожным прикидом пришлись впору. Извините, вы не подскажете, где мне найти мистера Такера? У меня к нему есть личный разговор, – спросила азиата Стелла и ловко подцепила бокал с шампанским.

– Если мистер Такер посчитает нужным, он сам к вам подойдет, – с оксфордским акцентом и выражением лица ответил тот.

– Так это вы с нами говорили на входе, а я подумала...

– Подумали, что я сраный бритт? Я учился в Великобритании, но по моим венам течет кровь рода Асано, патриархом которого был великий Токи Мицутоки, называвшим себя «Асано Дзиро», а сам я из семьи Асано Наганао, преемником которого был Асано Нагатомо, чей сын Асано Наганори попытался зарезать Киру Ёсинаку, затем по приказу Токугава Цунаёси он совершил сэппуку, а сорок семь ронинов из Ако под предводительством Оиси Кураносукэ отомстили за смерть своего господина, обезглавив презренного Киру и восстановив доброе имя рода Асано.

– Извините меня. Пожалуйста...

– Да. Нифига не сериал «Тюдоры», – ухмыльнулся Феликс.

– Ага. Определенно не сериал, а вы... – хотела расспросить самурая девочка, но буси, с ловкостью их извечных врагов ниндзя, исчез в толпе. Скривившись от хрустящей минеральности и вибрирующей кислотности (Taittinger Comtes de Champagne Blanc de Blancs Brut, 2008. Рейтинг Роберта Паркера – 98. Рейтинг Джеймса Саклинга – 99) Стелла допила шампусик, поставила бокал на пол и заявила:

– Я хочу танцевать!

И пустилась во все тяжкие. Но не в кустарное производство вещества со скучной формулой C10H15N, а заплясала, закружилась, ножками затопала, ручками захлопала.

I can lick it, I can ride it while you slippin' and slidin'

I can do all them little tricks and keep the dick up inside it

You can smack it, you can grip it, you can go down and kiss it

And every time he leave me 'lone, he always tell me he miss it

He want a F-R-E-A-K (freaky girl)

F-R-E-A-K (freaky girl)

A-K, A-K, A-K, E-A-K (freaky girl)

F-R-E-A-K (freaky girl)

Феликс неуклюже танчил рядом.

Через полчаса, мокрая от пота Стелла прокричала своему, оттоптавшему ей все ноги в редких медляках, партнеру:

– Я сейчас приду!

– Какую еду? Ты есть хочешь?

– Приду! Я сейчас приду!

– Хорошо! Я тебя буду здесь ждать.

– Окей.

Посетив дамскую комнату, но, к ее вящему сожалению, не сумев попудрить носик, напевая про себя и ведя пальчиком по лакированным панелям коридора, Стелла неспешно поднялась на второй этаж. Полюбовалась написанными маслом портретами благородных мужчин и обворожительных женщин. Подивилась скульптурной группе, изображающей Пана, страстно вступающего в противоестественную связь с козой (обнаруженный в 1752 г., на вилле Папирусов в ходе раскопок Геркуланума оригинал I века до н. э. – I века н. э., в свою очередь копия с оригинала эллинистического периода, находится в Секретном кабинете Национального археологического музея Неаполя. Прим. музейного экскурсовода). Уловила свежий поток воздуха и вышла на балкон. Светом звезд можно было наполнить артерии и вены. И словно желая порадовать девочку, одна из ярких точек устремилась вниз.

«Надо загадать желание. Хочу, чтобы...», – подумала Стелла. Звездочка тоже подумала и резко сменила направление, оставив девочку в недоумении.

«Пиздец! Что это было?!» – опасно перевалившись через перила проводила взглядом неопознанный летающий объект ошарашенная мечтательница.

– Это был корабль пришельцев, – подтвердил её гипотезу приятный баритон. Стелла обернулась. Загорелый, коренастый мужчина за сорок, в темной рубашке с подкатанными рукавами, готовыми лопнуть на рельефных бицепсах, достал из мятой пачки сигарету, и добыв щелчком огонь из старенькой Зиппо прикурил. Протянул пачку девочке. Она приняла предложение и склонив голову угостила кончик сигареты пляшущим огоньком.

– Привет. Я Такер. Хозяин этого дома, – выпустил струю дыма, таинственно растворившегося в полумраке, мужчина.

– Здрасте. Я Стелла. У вас очень красивый дом, мистер Такер.

– Спасибо. Но никогда не забывай, что богатые тоже плачут. И слезы их такие же соленые, как и у всех. Если ты об этом.

– Не совсем вас поняла.

– Надеюсь, со временем поймешь. Так ты потеряла собаку?

Стелла хихикнула и поспешила объяснить причину.

– Вы первый, кто не начал говорить об извращенцах.

– Абсолютное большинство людей полные идиоты, Стелла. И это не мои слова, а Эдгара Аллана По. И со временем ты это тоже поймешь, – Такер щелчком отправил бычок в свободный полет. – Не стесняйся. Бросай окурок туда же.

– Я не знаю, что случилось. Тоби исчез, – не подавая вида Стелла балдела от запаха туалетной воды Такера (Christian Dior Fahrenheit Men Eau de Toilette).

– А может Тоби решил, что пришло время отправиться в путешествие. Долгое, опасное, но захватывающее дух. Может ему было скучно гонять соседских кошек и валяться в твоих ногах на кровати. Может Тоби всегда мечтал о настоящих приключениях. О тех, что делает глупого, наивного щенка по-настоящему зрелой, сильной, храброй собакой. О тех, что навсегда меняют мировоззрение. О приключениях, оставляющих глубокие шрамы не только на теле, но и на сердце. Но которыми, когда его шерстка покроется серебристым налетом, он будет гордиться.

Стелла молчала.

– Ты наверняка читала «Маленького Принца» Экзюпери. Но в жизни очень часто случается, что наша забота о любимой розе, незаметно для нас самих, превращается в назойливое рвение тюремного надсмотрщика, постоянно подрезающего и меняющего воду. В надежде, что роза никогда не завянет. А на самом деле роза цветет не для того, чтобы человек восхищался её красотой и заботился о ней. Роза цветет, потому что такова её природа. Помни об этом.

Такер повторил ритуал с сигаретной пачкой. От первой затяжки их отвлекло чертыханье зацепившегося за дверную раму Феликса с обеспокоенной физиономией. Не замечая стоящих на балконе людей, мужчина подошел к «Пану с козой».

– Что за... Пиздец, какая нездоровая хуйня! Такер-хуякер... Ренессанс, блядь!

Бурча себе под нос, Феликс, плеснув на два пальца «Chivas Regal» из стоящей на кедровом столике возле книжного шкафа бутылки, с жадностью проглотил вискарь и вышел из комнаты. Девочка с трудом сдерживала смех.

– Прикольный дядька, – улыбнулся Такер. – Однако надо ему отдать должное. Не каждый взрослый мужчина бросит все, и будет тягаться по незнакомому городу с незнакомой юной девчонкой.

– Мне кажется, он в меня влюбился, – смущенно ответила Стелла.

– Любовь – это всегда прекрасно. И цвет кожи, пол, или возраст для госпожи Афродиты и её безотлучного спутника Эрота не играют совершенно никакой роли.

– А вы женаты? – Стелла бросила взгляд на безымянный палец Такера.

– Почему тебя это интересует? – снова улыбнулся тот.

– Ну просто...

– Правда? Вы с другом приехали автостопом, но на твоем запястье часы, которые стоят больше десяти тысяч долларов. И я не думаю, что ты из очень обеспеченной семьи.

Он оценивающе посмотрел на покрасневшую от стыда малышку.

– Мне кажется ты готова.

– К чему готова?

– Неважно. Хочешь жвачку? Выбирай. Красную или синюю?

Такер достал из заднего кармана джинсов два прямоугольника с Дональдом Даком на этикетке (жевательная резинка Donald со вкусом тутти-фрутти нидерландской компании «Maple Leaf». Производилась с 1964 по 1989 годы в разных видах обертки, содержала вкладыши с персонажами мультфильмов компании «Walt Disney». Прим. нутрициолога). Чуть помедлив, девочка взяла красненькую, зашелестела этикеткой, и зажав в руке «мультик» довольно зачмякала.

– Вкусно. Спасибо.

– Не за что. Ну что ж, рад был познакомиться, а сейчас мне нужно вернуться к гостям. Да и ты не заставляй волноваться своего друга.

Неожиданно Такер ласково погладил Стеллу по голове.

– Знаешь, ты самая классная мелкая, которую я видел в своей жизни. Я бы очень хотел, чтобы у меня была такая дочь. Я бы ей гордился.

– А можно с вами сфоткаться на память? – восторженно спросила девочка.

– Легко!

Со сноровкой королевского мушкетера Стелла выхватила из кармашка телефон.

– А потом меня возле вашей скульптуры сфоткайте, пожалуйста, пожалуйста!

– Только в Инсту не выкладывай, аккаунт могут забанить, – рассмеялся Такер.

С грациозностью молодой козочки перепрыгивая через ступеньки, одним махом девочка проскочила коридор и с ликованием ворвалась в гостиную. Растерянно покрутила головой. Музыка стихла. Да и сама просторная комната выглядела иначе. Мерцающие золотом пиктограммы украшали стены насыщенного изумрудного цвета, а вместо потолка, над потрясенной девочкой, торжественным полотном развернулся Млечный Путь.

– Привет! А я тебя ждал.

Стелла вздрогнула и повернулась к источнику звука. Возле одной из стен, на бамбуковой циновке вольготно развалился койот.

– Здравствуйте! А вы кто? И куда все делись? А вы не знаете, где Феликс?

– Как сразу много вопросов... Тебе одноклассницы не говорили, что ты нефигово душная? – койот недовольно поморщился.

– Я просто...

– Наглая малолетка, – перебил её койот. – Куда мир катится...

– Извините. Я Стелла. А вы что умеете разговаривать?

– Ты же умеешь разговаривать, хоть ты и не койот, – парировало хищное млекопитающее семейства псовых. Стелла попыталась переварить услышанное. Получилось плохо.

– Ходят слухи, что какие-то извращенцы украли у тебя собаку. Я могу тебе помочь. Но мне нужен подарок, – облизнулся койот.

– А что вы хотите? – неуверенно промямлила Стелла.

– А что может хотеть умный, красивый, брутальный мужчина в полном расцвете сил от юной ветреной кокетки? – похотливо осклабился койот.

– Вы шутите?! – от удивления Стелла даже забыла возмутиться.

– Разве я похож на шутника? Ну и хрен с тобой. Как знаешь. Тоже мне, цаца какая, – вытянув лапы и прогнув спину зевнул койот. – Тогда я пошел.

Он поднялся с циновки и лениво потрусил на выход.

– Подождите! Ну что вы такое говорите вообще?! Я же человек, а вы койот. Как я с вами могу... – девочка была на грани того, чтобы разреветься.

– Попалась! – повалившись на спину и дрыгая в воздухе лапами довольно затявкал безжалостный трикстер. Вернувшись на место, он все никак не мог успокоиться.

– Падаздице! Ну цто вы такое гавалице! Я зе цилавек, а вы каёт! – довольно тявкал зверь. В следующее мгновение в его облике что-то переменилось.

– Чтобы спасти людей, Бог христиан даже пожертвовал собственным сыном, обрекши его на мучительную смерть. А чем ты готова пожертвовать ради спасения любимого существа? Подойди к зеркалу! – приказал койот.

Как завороженная, Стелла подчинилась. И с изумлением увидела худенькую, симпатичную, одетую в её вещи самочку койота. Стелла потрогала милые, оттопыренные ушки и помахала лапкой.

– Человека делает человеком не то, как он выглядит. И не слова. Но поступки. Исходящие от Намерения. Которое есть проявление «Самости». Кто ты?

– Я койот! – завизжала от восторга Стелла.

Койот, трансформировавшийся в Стеллу, подошел к Стелле-койоту и встал рядом.

– Форма непостоянна, несовершенна и безлична. «Я» не существует. «Твоё» не существует. Избавься от концепции «Самости». Кто я?

– Ты Стелла!

– Обладает ли койот природой Стеллы? Обладает ли Стелла природой койота? – грозно закричал койот-Стелла.