Текст книги "И только тихий шёпот звёзд"

Автор книги: Владимир Юргель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Берта спросила с подозрением в голосе.

– Ты это о чем?

Я отвел от нее глаза.

– Да так. Просто я действительно очень сильно изменился с тех пор.

Берта внимательно посмотрела на меня, перевела взгляд на Алису и жестко сказала:

– Ты не прав. Мы их создали. Они никогда не станут нам ровней. Ты мне сейчас напоминаешь Голубых лент, которые считают, что роботы, ведущие себя как люди и смотрящие на тебя с восхищением или обожанием обладают теми же чувствами, что и человек. Они постоянно пытаются гуманизировать машину. Машину, созданную нами и для нашего же удобства.

Я тихо сказал:

– А разве мы это уже не проходили много столетий назад, когда элита, типа Совета, на полном серьезе решала, стоит ли считать людьми индейцев в только что открытом Новом Свете, или ваших же предков. Тех, кто жил в Северной Америке задолго до «Мэйфлауэра».

Берта вскочила с песка как пружина. Я слегка напрягся. Обнаженная, она стояла в лучах полуденного солнца, и ее глаза сверкали от лютой, животной ненависти. Я даже прикинул как ее скрутить если она бросится на меня.

– Послушай ты! Больше никогда, слышишь, никогда не говори мне такие вещи. Мой отец бригадный генерал Дональд Стайн, и верховный председатель Совета 300. Как ты вообще можешь нести такую чушь, ты, офицер Академии?! Ты же прекрасно знаешь о том, что происходит под «ковром». О тех, кто до сих пор хочет разрушить порядок и стабильность, которую создавал мой отец и другие. Андроидов тебе стало жалко? А когда ты своего робота ногой в живот бил, жалко его тебе не было? Если ты и поменялся в чем-то с тех пор, как ты и сказал, думаешь все? Прошлое мертво? Теперь ты стал высокоморальной личностью которая как сопливая девчонка может рассусоливать о том, что приемлемо, а что нет?

Я поднялся с песка и щурясь от солнечного света сказал.

– Если ты чем-то недовольна, я уеду прямо сейчас. Дорогая.

Она отвернулась. Я чуть помедлив подошел к ней и приобнял за бархатные плечики. Берта дернувшись попыталась сбросить мои руки. Я обнял ее крепче и заглянув ей в лицо, увидел, что она вот-вот расплачется.

– Думаешь мне приятно всю жизнь носить это клеймо? Девчонки с «листа». «Гаспаза!», – она передразнила саму себя. – Сколько раз мне намекали со страхом в голосе, что я не такая как другие. Я не виновата, что родилась в семье советника. Всю жизнь я просто хотела быть собой. Возиться с техникой. Решать сложные задачи. Но тень отца вечно маячит за моей спиной. Когда умерла мама, часть меня, самая лучшая, добрая часть исчезла глубоко внутри. Я думала она пропала безвозвратно. Но потом я встретила тебя.

Берта повернулась ко мне.

– Владик! Я правда не хочу тебя терять. Черт с ними! Со всеми! С этими роботами. С Советом. Я не хочу с тобой ругаться из-за всего этого дерьма. Давай просто будем счастливыми и свободными. Жить в твоем лесу. Купаться в речке. Заниматься любовью, а вечерами сидеть у костра и рассказывать страшные истории, а потом бояться и прижиматься друг к другу. Давай, а?

Она с надеждой в глазах смотрела на меня. Я погладил ее по голове и поцеловал со всей нежностью на которую был способен. Она ответила на поцелуй, и повалила меня на песок. Я чуть отвлекся и со сбитым дыханием сказал: «Блин, стыдно!», махнув головой на Альку. Берта серьезно посмотрев мне в глаза и нежно целуя мой живот прошептала: «Плевать!» и спустилась ниже. Я почувствовал ее губы на своем мужском естестве. «Алиса!», – крикнул я. «Да, Зая!», – тут же отозвался робот. «Иди погуляй полчаса». «Хорошо». В то же мгновение Берта прикрыла мне рот ладошкой и продолжила ласкать меня язычком. Я зарычал и опрокинул ее на спину. Сильным рывком вошел в нее и начал жестко трахать. Словно хотел выбить из нее всю ту боль, о которой она мне рассказала. Берта извивалась подо мной, царапая мою спину и яростно выгибая тело. Закричав, она скрюченными пальцами загребла песок и ее остановившийся взгляд говорил о том, что разговор с Богом был окончен. Я сделал еще несколько толчков и резко достав член кончил прямо на горячий песок.

– Я так долго тебя ждала.

Голова Берты уютно покоилась на моем обнаженном животе.

– Влад, извини, у меня вызов.

Она неторопливо поднялась. Я залюбовался ее подтянутой, длинноногой фигуркой. Поговорив чуть в отдалении от меня, она вернулась, и извиняющимся голосом сказала:

– Хороший мой, прости, но мне нужно отлучиться по делам. Завтра утром я прилечу обратно. Ты не обижаешься?

Она зло нахмурилась.

– Именно об этом я отцу и говорила. Теперь спокойно отдохнуть не дадут.

Я поднялся.

– Да ладно. Не парься. Как говорят у нас в Княжестве, раньше сядешь, раньше выйдешь.

Натренированным ухом я услышал «Ффррр, фррр» подлетающего микрокоптера. Маленькая машинка как всегда выскочила неожиданно, сделав плавный круг над берегом чуть зависла, и подумав пару секунд, села. За штурвалом сидел какой-то мужчина. Андроид это был или нет, за темным стеклом было не разобрать. Берта уже одевшись, подошла ко мне, поцеловала и сказала:

– Ну все, мой мальчик. Я с утра вернусь, не шали мне тут.

Она шутливо погрозила мне пальчиком, села в коптер и помахала мне рукой. Я помахал ей в ответ. Юркая машинка быстро скрылась за деревьями. Я повернулся к озеру. Мышатины нигде не было видно.

– Алька! – крикнул я довольно громко. Робот не отзывался. Я потряс браслетом, потом вспомнил, махнул рукой, вытянулся на песке и закрыл глаза. Легкие шаги прошелестели чуть поодаль, и через мгновение, ставшее таким родным теплое тельце повалилось прямо на меня.

– Заааяяя!

Я открыл глаза. Алиса потерлась носиком о мою грудь, легла рядом и сказала:

– Посмотри какую палку я нашла. Ты сможешь вырезать из нее собачку.

Я с сарказмом уставился на довольно толстую и корявую ветку старого дерева.

– Сама вырежешь, – пряча улыбку сказал я.

Алька подскочила на месте.

– Правда, правда? Я могу вырезать собачку?

– Можешь, – не сдерживая больше смех ответил я и повалил ее на спину. Ветка выпала у нее из руки, она обхватила меня и страстно поцеловала. Я замер. Потом настойчиво отнял ее пальцы с моей шеи.

– Аль, нам нужно поговорить, – внимательно глядя на робота сказал я.

– Ты хочешь меня бросить? – у Алисы задрожала нижняя губа.

– Бля, причем здесь это. Нет, я не буду тебя бросать. Просто пока мы не будем заниматься с тобой сексом.

– Как это не заниматься сексом? Я тебе больше не нравлюсь? Тебе больше нравится госпожа, а меня ты хочешь оставить в центре замены?

Я твердо сказал.

– Я тебя никогда не брошу. Просто пока мы не будем заниматься сексом. Хорошо?

– Хорошо, хорошо, Зая. Только не злись, – быстро прошептала Алиса.

– Пойдем, а то я уже проголодался. Вроде совсем ничего поплавали, а время так быстро пролетело.

Мы побрели обратно. Алиса взяла мою руку в свою миниатюрную ладошку и тянула свою «палку-собачку» в другой. Я молчал. Спокойный шелест листвы попрощался с нами. С человеком, который любил всей душой другого человека, но сердце которого принадлежало роботу, который никогда человеком не станет.

Немного подурачившись по дороге обратно, мы вернулись в поместье. Аля махая рукой и постоянно оглядываясь на меня ушла к себе. Войдя в гостиную я увидел Гека, сидящего возле камина. На диванчике напротив него, скрестив руки на груди и положив ногу на ногу сидела Ирма. Она что-то тихонько сказала Гектору, и он тут же обернулся на меня и заорал как ужаленный.

– Аааа, старичок! Подваливай! Гуляем сегодня!

Я подошел к ним, сдержанно поздоровался со служанкой и плюхнулся на диван рядом с ней. Гек был уже довольно пьян. На широком потемневшем от времени столике красовались откупоренная бутылка коньяка, небольшая тарелочка с порезанным лимоном и огромное блюдо с жареными окорочками. Я сглотнул слюну. Гектор щелкнул пальцами, робот поднялся и почти сразу же вернулся с еще одним бокалом в руке. Гек разлил коньяк, пришибленно уставился на меня, затем встрепенулся и сказал:

– Выпьешь со мной, старик? У меня хорошая новость.

– Что за новость? – сделав заинтересованное лицо спросил я.

Гек махнул рукой, залпом выпил, зажмурился и выкрикнул.

– Эххх! Хорошо пошла!

Я аккуратно сделал глоток, поставил бокал на стол и тут же потянулся к тарелке с окорочками. Некоторое время в гостиной раздавались только звуки причмокивания, жевания и восхищенного цыканья. Утолив голодных демонов внутри желудка, я откинулся на спинку дивана и потягивая коньяк спросил его.

– Так что за новость?

Гек пьяно вытер руки о салфетки лежащие рядом с тарелкой, взял бокал, жадно его допил. Налил снова, обновил мне и ответил.

– Слушай, старичок. Я хотел с тобой серьёзно поговорить. Очень серьезно. Отец назначил меня на довольно ответственный пост. А мне рядом нужны верные люди. Да, мы не общались с тобой много лет, это есть. Но вроде ты с тех пор особо не поменялся. Ну и сам понимаешь, Академия это на всю жизнь. Присягу давал? Воооот. Вдаваться в подробности пока не буду, но дел хватит. Как ты вообще? – он сделал замысловатый жест рукой, – готов к труду и обороне?

Я сделал глоток, взял лимончик, закусил, чуть поморщился и ответил.

– Извини, старик. Я пас.

Гек ошарашенно уставился на меня.

– Не понял? В смысле пас? Ты дурак? «Листы» такие предложения дважды не делают.

– Дык че тут непонятного? Ты ж вроде не глухой. Я пас.

Гек с удивлением на лице перевел взгляд на Ирму сидевшую с невозмутимым видом рядом со мной и сказал.

– Ляля, ебни его по голове, только тихонько. У него и так башка, отбитая. Видишь, бред несет.

Ирма заливисто засмеялась и посмотрела на меня. Я на секунду ощутил мурашки на коже. Так был приятен ее смех. Затем махнул Геку: «Наливай!». Мы хряпнули по чуть-чуть. Закусили. Я сказал.

– Гек. Старина. Я очень польщен твоим предложением. Но извини, много лет назад я сделал свой выбор. И теперь живу так, как считаю нужным. И ни в какие темы больше не полезу.

Гектор начал заводиться.

– Слушай, Влад. Ну случилось, то что случилось. Мне тоже жалко Хуберта. Он был отличный парняга. И что? Теперь всю жизнь будешь себя укорять? Дурачина, ты еще совсем молодой. Чего ты загнался? С кем дерьмо в жизни не случается.

Я молча его выслушал и выпил еще. Коньяк начал плавно обволакивать меня ощущением знакомым каждому алкоголику. Коконом бесшабашности и пофигизма. Когда драться за неловко брошенное в твою сторону слово ты еще не готов, но злой сарказм уже рвется наружу.

– Слушай, причем здесь Хуберт? Я сделал свой выбор, много лет назад. Еще в Академии. Хуберт… Он был последней каплей. Извини.

– В смысле в Академии? – напряженно спросил Гектор, – причем здесь Академия? Чет я не догоняю тебя, старик.

– Проверка в Каракасе. Когда якобы повстанцы вальнули гражданина Федерации. Ты был тогда куратором, – я усмехнулся, – потом песочил нас на подведении итогов.

– И что в Каракасе? – удивленно спросил Гек, – таких проверок у каждого кадета тьма тьмущая за всю учебу.

– Ничего, ****ь, – со злобой выдохнул я. – Хуле тебе, ты за мониторами сидел, а мне пришлось в ней участвовать.

Гек откинулся на диван и взяв бокал в руку сказал:

– Ну, продолжай! Что там тебя так зацепило, что ты после нее аж тогда уже что-то там выбрал?

Я допил бокал до дна и глядя на него исподлобья ответил.

– Зацепило? Мы же не знали, что это проверка. И когда щенят этих поставили на колени, Антон дал команду исполнить эдикт номер два. Немедленно. Мне выпала девчонка. Лет шестнадцать. Я же не в курсах был, что это актрисулька. И что ненависть в глазах можно так неподдельно изобразить.

– И? – спросил Гектор, – что дальше? Раз ваше звено получило «звезду», значит проверку все прошли. Поправь меня если я что-то забыл.

– «Звезду», – я согласно махнул головой. – Вот только в затылок то я ей выстрелил. «Левым» разрядом, как оказалось потом. Лучеметы то у нас деактивированы были. Она притворилась просто, что упала.

– Не понимаю, к чему ты клонишь? – затряс головой Гектор. – Стандартная процедура. Нападение на гражданина Земной Федерации, лицом, не присягнувшим на верность Совету, карается исключительной мерой наказания. Приговор выносится незамедлительно без судебного расследования и права на апелляцию. Дальше что? А то ты до Каракаса об этом впервые слышал?

Я пьяно оскалился.

– Слышал то я слышал. Но не для этого, я думал, меня готовят, чтобы я соплюшкам в затылок стрелял, пусть даже и за то, что завалили гражданина.

– Чего?! – Гектор подпрыгнул на диване, – Тебе что, сепаров стало жалко? Ты реально мозги в аварии повредил? Сепаров? Ты идиот? Бляяяяя, – он закатил глаза.

– Влад, ты гонишь! Ты же на факультете в первой пятерке всегда шел. Не, ты реально гонишь!

Я выпил. Поцеловал Ирму в плечико, рассмеялся и глядя на него медленно сказал.

– Пошел. Нахуй. Еще раз, для таких имбецилов как ты, повторюсь. Я свой выбор сделал. Больше, я никогда не выстрелю в затылок тому, кто не верит в вашу великую идею о всеобщем мире и благоденствии.

Гек хлопнул себя ладонями по бедрам и заорал.

– Ляля! Аскольд! Смотрите! Владу, мудаку который зубов сепарам вынес больше чем у нас в Канзасе смерчей бывает, стало их жалко.

Он наклонился ко мне.

– Что ж ты такой жалостливый, до сих пор с этим ходишь, – он кивнул на браслет, – пошел бы в лес, к своим «отказникам». Или ты только при отце, умничал: «Мы русские! Мы любим свободу! Бла – бла – бла. Я бы хотел жить в лесу. У речки». Что сука? – со злобой выдохнул он, – нравится на халяву деньги и жратву каждый месяц получать?

Я спокойно ответил.

– Рожу попроще сделай. Хоть ты и быстрее и удар лучше поставлен, но за словами следи. Пока твои роботы впрягутся, успею тебе физиономию подрихтовать. Умник. Платите вы нам…

Все-таки «листы» есть «листы». Вот что значит самое лучшее на планете образование. Воспитание с детства в особых условиях. Порода. Каста. Вроде бы вот только сейчас передо мной сидел пьяный, раздраженный дурачок, а через мгновение я увидел настоящего Гектора. Не туповатого, компанейского клоуна с паршивым чувством юмора, а серьезнейшего и опасного как Черная мамба офицера Академии и члена Совета 300. Он молча разлил нам опять, поднял бокал, выпил, сжал губы и негромко сказал:

– Объясни. Только без эмоций. А я решу, как тогда дальше с тобой разговаривать.

Я пригубил и продолжил:

– Гек, без обид. Ты не кадет, а я не девочка из LA которая отсосет тебе в ближайшем баре, увидев золотые нашивки. Ну какая свобода у «отказников»? Все это игрушки. Иллюзия. Вооруженные формирования любого типа под запретом в любой части планеты. «Отказники» они или нет, у Совета ответ быстрый. Свалят даже не тысячу. Штук пятьсот боевых андроидов. Утопят пару городов в крови, и вся эта игра в «свободу», «равенство» и «братство» закончится сразу же, как и началась. И все это прекрасно понимают. Когда Земля в каркасе «квантонов» шаг практически абсолютно любого можно предугадать и проконтролировать. Поэтому и в Княжестве вас ненавидят. Люто. Ведь вы дали планете лишь подобие «свободы», а если толком разобраться, – я махнул рукой.

Гектор покачал головой.

– О чем ты вообще говоришь? О жалкой кучке мрази, мечтающей устроить всю ту заваруху после которой планета еле оклемалась? Даже еще ста лет не прошло, а уже снова, – он скривился в отвращении – только гребаные споры о том, нужен ли Совет. Как сложно жить под тотальным контролем. Крики о утерянной свободе, словоблудие и вечное брюзжание, что Конфы мрази и убийцы. Постоянно всем недовольные детишки со злобными старыми лицами… Страх? Ну что ж. Если порядок и хоть какое-то подобие морали на Земле можно удержать только страхом, пусть будет так.

Я спросил с сарказмом.

– Ну то есть, без аристократии, без Совета 300, планета превратится в хаос. Ты меня к этому подводишь?

Гек с вызовом ответил.

– А ты как будто этого не понимаешь? Влад, на долю нашей цивилизации уже хватило «великих» идей. Вся история человечества замешана на крови и костях невинных жертв. И все проблемы всегда были из-за того, что маленькая кучка проходимцев пыталась вырвать власть у другой кучки проходимцев, а их грязные игры, волей-неволей вовлекали в себя простой люд. Вот эта накипь человеческая нас до сих пор и ненавидит. Что больше нельзя захватить власть и вдоволь порезвиться, насилуя женщин и убивая несогласных с ними. Им просто завидно, что раз ты не входишь в Совет, значит не видать тебе роскошных домов и гаремов с кучей наложниц. Тупое быдло. Откуда они вообще взяли, что у нас есть гаремы? – Гектор закатил в возмущении глаза.

– А русские… То, что вы нас ненавидите, уже давно секрет Полишинеля, – он махнул рукой. – Не в нас проблема, а в вас. Вы друг друга ненавидите. И всегда ненавидели. Не потому что, как ты говорил папе, над вами вечно кто-то сидел и вами управлял, а потому что раб не хочет стать свободным. Раб хочет иметь собственных рабов. И поэтому эта ваша извечная зависть и злоба к тем, кто был успешней вас. Ненависть к тем, кто отличался от вас цветом кожи, любил человека своего же пола или думал по-другому. Ведь только свободный человек никогда не судит жизнь кого-либо и не кричит по поводу и без повода: «Ату его! Ату!» А вам о свободе приходилось только мечтать.

Я взял бутылку налил себе и ему. Мы чокнулись и выпили. Я сказал.

– Ага. Только именно миллионы русских полегли в войне с Халифатом. Те, кто завидовал. Те, кто ненавидел. Разве страхом их заставляли вербоваться на войну, и положить свои кости под Парижем и Римом?

Гек выпил и задумался.

– Знаешь, в древности жил один герой. Спартак. Слышал о таком? – Я отрицательно покачал головой. – Он тоже стал рабом, а потом поднял восстание, и умер героем. Утолив свою жажду свободы кровью тех, кто его оскорблял и над ним издевался. Поэтому вас всегда боялись и Европа, и Америка. Люди Запада жили по раз и навсегда заведенному шаблону. Родился, честно работал, вышел на пенсию, умер. Уютная, хомячья жизнь. Если не нарушаешь закон и не выбиваешься из толпы, то все будет тип-топ. А вы… Вы жили, да и до сих пор живете, как человек стоящий перед крутым обрывом над рекой и думающий: «А может прыгнуть?». Бесшабашный кураж человека, который способен в любой момент отдать свою жизнь за что угодно. За это вас всегда уважали и боялись. Вот даже ты. Ты ведь прекрасно понимаешь, кто я такой. А послал меня, как будто роботу сказал еще вина принести.

Мы оба рассмеялись. Гектор продолжил.

– Осталось только узнать, какую дорогу выбрал ты. Я уважаю твое решение, но неужели тебе действительно нравится такая жизнь? Работать сраным оператором добычи руды и спать с андроидом? Неужели человек которого я знал, превратился в простого обывателя, думающего как насобирать на еще одну модификацию тела?

Я серьёзно ему ответил.

– Гек, просто ты даже не представляешь сколько внутри меня живет демонов. И если я разбужу их опять, если получу возможность распоряжаться жизнями других людей, я могу нацедить столько крови, что тебе даже и не снилось. Тогда в Каракасе, я выстрелил этой девчонке в голову, и ничего, слышишь, действительно ничего не шевельнулось во мне. А потом, по прошествии некоторого времени я осознал в какое чудовище превратился. Но теперь, для себя я окончательно решил, лучше я останусь «обывателем», живущим в лесу со стареньким андроидом или вставлю искусственные жабры и перееду на Острова, но больше никогда не сделаю того, о чем потом буду жалеть. Годами. Пожирать себя бессонными ночами и думать о том, как тот мальчишка, из семьи всемирно известного хирурга, который часами лежал в стогу сена и смотрел на звезды мечтая покорять космос, смог в итоге превратиться в монстра, готового без малейшего промедления выстрелить из лучемета в голову девчонке младше его всего лишь на несколько лет. Пусть сепары живут как хотят, я им не судья, но я выбрал свой путь. И моя спокойная совесть важнее мне, чем чьё-либо мнение. И это мое последнее слово.

Гек с интересом посмотрел на меня. Разлил остатки коньяка, с укоризненным видом показал пустую бутылку Ирме, которая тут же поднялась и пошла за добавкой.

Подумал и сказал.

– А папа был прав. Ты действительно интересный человек. Он обычно редко отзывается о людях с таким признанием. Лан, я понял, – он опять превратился в насмешливого и проказливого Гека, – давай тады просто нажремся. Как в старые добрые времена. Ляля! Тащи две бутылки, что ты одну тянешь! Сегодня господа офицеры будут гулять! Ну, понеслась!

Резко открыв глаза я тут же скривился от пронзительной головной боли. Язык шершавой наждачкой свернулся во рту. Я застонал. А когда с трудом повернулся, то увидел Берту, сидящую на диванчике, напротив. Я попытался приподняться, но тут же оставил эту нелепую затею.

– Даааа, – протянула девушка. – Все-таки ты неисправим. Стоило мне всего лишь на ночь уехать, и ты напился как последний… – она замялась в поиске подходящего слова, – блин, ты живой хоть?

Я смог только прохрипеть: «Пива!»

– Может «Алко-стоп»? – с надеждой спросила Берта и кивнула на стол на котором лежала ярко-красная таблетка. Я отрицательно замотал головой. Она вздохнула. Еще раз выжидающе посмотрела на мой умоляющий вид и достала откуда то снизу бутылочку холодного пивка. Я вцепился в нее как умирающий в знойной пустыне путник цепляется за одну-единственную каплю росы. Берта сморщив личико смотрела на меня. Я булькал пивом. Наконец шумно выдохнул, и плавно сел. Выпил опять и уставился на нее.

– Так быстро?

– Ну я же говорила ненадолго. Ты все-таки неисправим. Ирма сказала вы с Геком напились. Но он вон, как шальной носится по двору, «летающие доски» готовит. Говорил, вы с ним вчера договаривались с утра полетать. А ты еле сидишь. Такое ощущение, что сейчас в обморок упадешь.

– Не дрейфь красавица, – попытался я слабо пошутить. – Ща дядя Вова еще бутылочку потянет, и хоть «доски» хоть обратно на Луну на челноке.

– Ну, ну, – Берта с легким испугом смотрела на меня. Я сделал пару глотков. Шумно выдохнул и сразу же закинулся «Алко-стопом». Запил. Фууухххх. Буквально через пару минут, трещавшая поначалу башка стала проясняться. Я глубоко вздохнул, а затем резко вскочил с диванчика и лишь успел отвернуться от девушки. Меня вырвало. Берта сморщилась от отвращения.

– Ильза! – закричала она. В гостиную вбежала служанка. – Убери здесь все! Ну ты и свинья, – в сердцах прошипела она и пошла наверх по лестнице. Я молча проводил ее взглядом. Даже извиняться не было сил. Вместо этого я сказал: «Прости, пожалуйста…» Ильзе, которая приступила к уборке. Я залпом допил бутылку и уже чувствуя себя более-менее вышел из поместья и тотчас же пошатнулся от града чистых эмоций, обхвативших меня тоненькими ручками и кричащими от радости:

– Зайка! Зайка! Я так скучала!

Аскольд быстрыми движениями настраивал «летающие доски», а Гектор, стоявший чуть поодаль, улыбаясь смотрел на нас. Затем восхищенно сказал:

– Очнулся? Слушай, ну она у тебя вообще класс, старичок. А что за модель? Такая живенькая, веселая.

Я крепко обнял ее, поцеловал в лобик и глядя на «летающую доску» ответил:

– 35-ка. Эйч 108. Мы и правда вчера полетать собирались?

Гек заливисто засмеялся и погрозил мне пальцем.

– Стареешь! Ты ж первый и начал кричать: «Хочу полетать! Давно не летал!» А сегодня утро как раз хорошее. К вечеру дождь обещали, хотя вроде небо пока чистое.

Я потрепал Алиску по голове:

– Ну как ты там, мой ребенок? Скучала?

– Страшно. Страшно скучала, – заверещала Алиска. – Зая, а господин Гектор сказал, что ты меня покатаешь на доске. Заааяяя. Я ни разу не каталась на доске. Ну пожалуйста!

Я глянул на Гека:

– Серьезно? Ты не против?

Гектор улыбнулся:

– Да пусть катается. Она же для тебя как сестра, а старичок?

Я напялил на себя комбез принесенный Аскольдом. Проверив доску по стандартному протоколу посмотрел на Гека:

– Ну? Готов?

Гектор, одев зеркальную био-маску поднял большой палец вверх.

– Залазь на меня и хватайся крепче, – сказал я Алиске.

Роботу повторять дважды не пришлось. Я поднял большой палец вверх, Гектор ответил жестом, и мы поднялись. Движением стопы я направил доску в сторону ворот. Доска оказалась довольно проворная и легкая в управлении. Я оглянулся назад. На крыльцо вышла Берта. Желая повыпендриваться я тут же дал резкий взлет в небо. Алиска прижалась ко мне покрепче. Я сделал финт влево-вправо, и набрав скорость, закрутил «бочку». Вышел на прямую. Гектор летел чуть поодаль. Вытянув руки назад, в своей зеркальной маске и серебристом комбинезоне он напоминал какое-то древнее божество, облетающее свои владения. Я покачался на доске в воздухе туда-сюда и выдал новый пируэт. Плавно набрал высоту. Сверху, поместье Стайна оказалось удивительно большим. Вокруг главного здания были натыканы квадратики строений. Огромный бассейн начинался сразу за парком, с высоты удивительно маленьким и хаотично засаженным. Отлетев довольно далеко от поместья, Гек резким финтом подрезал меня и показал жестом, мол садись и рванул вниз. Я последовал за ним. Мы мягко приземлились на верхушке небольшого холма. Гектор вытащил ноги из креплений доски, сняв маску вздохнул полной грудью и заорал каким-то диким кличем, видимо копируя древних индейцев. Мы с Алиской покатились со смеху. Наконец он достал из заднего кармана комбинезона небольшую фляжку, покрытую черной кожей с золотыми инициалами Г. С. Отхлебнул. Зажмурил глаза от удовольствия и протянул ее мне.

– Что это? – спросил я.

– «Курвуазье». Редкая вещь. Из отцовских запасов. Для особых случаев, – подмигнул мне Гектор.

Я отхлебнул добрый глоток и с признательным видом протянул ему фляжку обратно:

– Да. Стоящая вещь. Сейчас бы еще сигаретку.

Гектор жестом показал, чтобы я оставил фляжку у себя. Посмотрел вдаль и задумчиво сказал:

– Сейчас вернусь. У меня здесь схрон неподалеку. Люблю туда улетать, когда захочется побыть в одиночестве. Там вроде, и сиги валялись. Ща.

Он ловко всунул ноги в крепления доски, плавно поднялся и направился в сторону небольшого холма в паре километров отсюда. Я опять отхлебнул из фляжки. Коньяк был действительно хорошим. Алиска крутила головой туда-сюда с нескрываемым любопытством. Она стояла спиной ко мне, и я вдруг ощутил такую глубокую нежность к этому искусственному человечку, который черт де сколько лет уже вместе со мной. «Моя милая девочка», – с небывалой теплотой в душе подумал я. А потом ощутил внезапный прилив дикого, животного желания. Пенис моментально набух и оттопырил летный комбинезон. Я выругался и попытался отвлечься от хоровода мыслей, в которых соблазнительные виды обнаженных девушек, словно в калейдоскопе мгновенно менялись с Бертой, с Алисой, с какими-то другими девчонками, чьи имена я уже позабыл. Меня бросило в пот. Я сел на землю и выронил фляжку из руки. Алиска резко обернулась.

– Зая, с тобой все нормально?

– Подожди, Мышонок. – промычал я. Сердце колотилось как сумасшедшее: «****ь, пить надо меньше!», рывком подумал я и потерял сознание.

Гектор увеличил изображение в «линзе». Когда Влад упал, он медленно прикурил сигарету. Выкурил ее без спешки. Затем растянулся на земле и подставил веснушчатое лицо еще несмелому, утреннему солнышку. Прошел час. Он поднялся, встряхнулся, снова увеличил изображение. Алиска трясла Влада и озиралась по сторонам, не зная, что предпринять дальше. Гектор набрал Берту.

– Да, Гек, – чуть раздраженно ответила девушка, – что случилось? Чего ты звонишь?

– Беретик, пришли глайдер с поместья, я координаты скинул. Владу чет плохо вроде.

Голос Берты изменился:

– В смысле плохо? Где он? Ты где?

– Да у меня доска заглючила, я тут застрял, а потом глянул, Влад лежит, а его робот над ним пляшет. «Линза» не достает. Не могу разглядеть, что случилось. Может переутомился?

Было слышно, как Берта взволнованно говорила по второму каналу: «Аскольд, выводи глайдер. Координаты от Гека пришли? Блин, я бегу уже, сейчас оденусь. Берта переключилась обратно: «Так что ты видишь, придурок? С Владом все в порядке?».

Гектор молча выключил связь, быстро всунул ноги в крепления доски и одним рывком пролетел расстояние до холма, где Влад с закрытыми глазами нес какую-то околесицу и разбрасывал руки в разные стороны. Алиска подбежала к нему:

– Господин! Моему хозяину плохо! Что-то случилось.

– Отойди, – распорядился Гектор. Робот послушно отошел в сторону. На «линзе» Гектора зажегся таймер обратного отсчета, 300 секунд. 299. 298. «Глайдер вылетел», холодно подумал он, рывком перевернул тело Влада, и расстегнув на нем комбинезон сорвал его и бросил рядом. Краем глаза отметил потрясающую эрекцию. Обернулся к Алисе и сказал: «Робот! Я приказываю тебе – раздевайся!»

Алиска замерла, ее пальчики начали расстегивать молнию на комбинезоне, но остановились на полпути.

– Господин! – Алиска присела в реверансе, и не подымая глаз на Гектора сказала, – я не могу исполнить ваше приказание.

– Чего? – Гектор удивился. Шлепнул себя по айдишнику и сказал:

– Робот. Я член совета 300, и я приказываю тебе раздевайся!

Гек бросил взгляд на время. 250. 249.

– Господин, я не могу выполнить ваш приказ, – все еще стоя в реверансе ответила Алиса.

Гектор быстро подошел к Алисе и схватил ее за волосы: «Человек с идентификационным браслетом А класса является господином любому андроиду в любой точке планеты. Андроид обязан выполнить любое распоряжение человека с идентификационным браслетом класса А, если оно не вступает в конфликт с первым законом робототехники. Ты что несешь, сука!», – злобно выпалил Гектор.

– Господин! – опустив глаза ответила Алиса. – «Первый закон робототехники гласит: «Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред». Я нахожусь в собственности Владимира Арсеньева одиннадцать лет, десять месяцев, шесть дней, одиннадцать часов, сорок три минуты, двадцать четыре секунды. В течение всей моей службы, он неоднократно проявлял негативные эмоции если другое человеческое существо проявляло в мою сторону какие-либо действия с сексуальным подтекстом. Открытым или завуалированным. Анализ его голоса, его лицевых мышц и его эмоциональных реакций создал паттерн в моей прошивке, что данные события ему неприятны и болезненны. Я не имею право своим действием или бездействием причинить вред человеку. А учитывая, что моему хозяину будет неоспоримо причинен моральный вред, я отказываюсь выполнять ваш приказ. Простите, господин!»

Время уходило. 209. 208. Гек скривился в гримасе отвращения, положил Алисе свой айдишник на голову и негромко сказал: «Протокол Альфа 004. Гектор Стайн. Идентификация по номеру 34567536876. Полный контроль. Пять минут. После полная перезагрузка». Алиска закрыла глаза, опустила голову и застыла. Через секунду она открыла их и выпрямилась. Ее глаза не мигая смотрели в одну точку.