Текст книги "И только тихий шёпот звёзд"

Автор книги: Владимир Юргель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Да знаю я это все. В свое время постоянно с «листами» тусил, – вяло отмахнулся я от нее и сделал еще один большой глоток. – Все это херня! Я твой хозяин, и ничего она тебе не может приказать.

– Она красивая, – протянула Алька с восхищением в голосе. – Она тебе нравится?

– Ну ничего такая, симпатичная, – чуть помявшись ответил я.

– Вы были бы красивой парой, – заключила Алиска.

– А ты бы нянчила наших детишек, которых ни одна современная девушка не хочет заводить лет уже как пятьдесят, – с сарказмом ответил я.

– Даааа, – громко вздохнула Алиска и раскинув в стороны руки повалилась рядом со мной на кровать. Ее ситцевое платьице задралось, обнажив худенькие загорелые ножки. Во мне пробудилось желание.

– Иди сюда, – поставив бутылку на стол я скользнул ладонью по ее крепкому бедру. Аля поднялась, задорно на меня посмотрела, медленно сняла через голову платьице и тихо спросила: «Как ты хочешь?». Я показал ей глазами с чего нужно начать. Алиса опустилась на колени, и ее ритмично покачивающаяся головка, унесла меня прочь и от станции, и от Конфедерации, и от скорого возвращения на планету на которой я так и не смог найти себе места за эти годы. Я устроился поудобней на кровати.

«Берта…», – подумал я и закрыл глаза.

С утра я блевал раза три. В последнее время, похмелье стало просто невыносимым. Даже «Алко-стоп» вроде бы сначала заряжал энергией и дарил ясную голову, но через минут десять, меня опять полоскало как шелудивого кота. Жизнь и работа при низкой гравитации имеет свои минусы.

– ****ь, – сидя возле унитаза и вытирая слезы я ругался на Алису, – твоим гребаным тортом отравился.

– Ты всегда так говоришь, – ничуть не расстроившись ответила малая.

– Сколько времени? – прохрипел я.

– Пора, Зайка. Госпожа уже сидит в кают-компании минут как десять. Новости смотрит.

– Ну почему Кевин не Конфедерат, – застонал я. – Лан, попробую.

– Я тебе потом супчика принесу. Горячего.

– Хорошо.

Пошатываясь я направился по коридору. Зайдя в кают-компанию я неловко поздоровался, глянул на экран на котором быстро мелькали кадры какого-то пожара и направился к кофе-машине.

– Доброе утро, – ответила Берта с интересом глядя на меня. – Думала ты не встанешь. Я бы, наверное, умерла если бы вчера столько выпила.

– Что нас не убивает, делает нас сильнее, – похмельный мозг выдал где-то ранее услышанное изречение.

– Влад… – Берта поднялась, сложила руки на груди и облокотилась на спинку стула:

– Если честно, мне там особо и нечего помогать. Просто люблю болтать, когда работаю. Можешь опохмелиться, если совсем плохо. Мне это не помешает.

Я пристально посмотрел на нее.

– Точно?

– Да. Без проблем. Я подожду.

Я, немного поколебавшись, открыл дверцу шкафчика и достал пузатую бутылочку настойки, которую Алиска время от времени готовила из замороженных фруктов. Плеснул себе на два пальца, и взяв кружку с кофе во вторую руку и шумно выдохнув, выпил резким глотком. Запил кофейком. Подождал. Вроде попустило.

– Спасибо, дорогая! – сказал я с чувственным акцентом. Причем «дорогая» я употребил намеренно. Узнать, поставит меня девушка из «листа» на место или нет.

– Для своих, всегда пожалуйста, – улыбнулась Берта. «Для своих!!!», – мысли запрыгали в голове как шальные тараканы. Что бы это значило?

– Пойдем?

– Пошли…

…Гектор тогда вернулся с охоты, а я вся в клубнике перемазанная. Он как заорет: «Берта! Что случилось? Ты ранена?». Я ничего не понимаю. Поняла только, что он злой и испуганный, ну и давай реветь. Он испугался еще больше. Трясет меня за плечи и орет: «Что случилось? Кто тебя обидел? Аскольд! – это андроид наш. – Аскольд! Общая тревога!», – а посмотреть на айди-браслет и убедиться, что я в порядке не судьба. Ох и дал ему потом папа. Все поместье перекрыли. Шутка ли, сын хозяина тревогу объявил. А клубнику с тех пор я есть перестала вообще.

Отсмеявшись я сказал:

– Кстати, можно вопрос? Почему у тебя браслет, как и у меня? Насколько я знаю, у членов семей Совета другие айдишки.

Берта улыбнулась глазами из-под био-маски:

– А почему ты решил, что он такой же, как и у тебя? Потому что твой робот не поклонился, когда меня увидел?

Я смутился.

– Нууу, как бы да. Лан, я понял. Вопросов больше не имею.

– Все, – девушка бросила взгляд на компьютер прикрепленный к предплечью и профессиональным рывком сняла маску с лица. – Можешь снимать.

– Уже?

– Ага. Сейчас охладегу прогоню раза три через патрубки. Потом наполнение, контрольная проверка и можно будет отчаливать. Скучаешь по дому?

– Дык, как бы нет у меня дома. С родоками я особо не общаюсь уже лет как восемь. Как и с родней. С сестричкой только младшенькой иногда пересекаемся, Маринкой, в Москве живет, а так, с вахты прилетаю, домик снимаю небольшой. В лесу. Набираю жратвы на четыре месяца, подключаю «ГлобалНет», затариваюсь спиртным и гудим с Алиской. Как собутыльник она никакой. Не пьет. Но как «свободные уши» для меня, когда я нажрамси, то что доктор прописал.

– Я заметила, ты к этому роботу очень тепло относишься, – набирая что-то на компе сказала Берта.

– Почти двенадцать лет уже болтаемся вместе.

– А живую девушку, что, найти не судьба?

– Кому я нужен? – засмеялся я. – Кроме фамилии, у меня ни денег, ни земель… Как у Латыша, хер да душа… Извини. Мы так в Княжестве говорим. Нихрена, в общем.

– Это тебе только кажется, – повернувшись ко мне и внимательно глядя мне в глаза сказала Берта, – ты симпатичный мужчина.

– Да ну тебя, – скривился я.

– Здрасте! – прозвенел звонкий голосок. – Госпожа, позвольте войти!

Я обернулся. Алиска стояла около выхода и держала в обеих руках черный стакан над которым вился игривый дымок.

– Блин! Я и забыл совсем, ты ж мне суп обещала принести, – воскликнул я.

– Зайди, – негромко ответила Берта. Алиска сделала быстрый книксен и проскользнула ко мне в тесную нишу с перекрученными проводами.

– Держи. Госпожа, что вы будете кушать на обед? – спросила Алиса.

– На меня делай то, что и на всех, – раздраженно ответила Берта.

– Ну придумай что-нибудь, – скрипящими с бодуна мозгами пробормотал я, – что-нибудь особенное. Скоро домой!

– Госпожа, разрешите удалиться? – опять сделав книксен спросила Алиса.

– Иди, – не оборачиваясь ответила Берта.

Я отхлебнул глоток бульончика. Супчик был превосходный. Он, словно мягкая патока, блаженно разлился по моим многострадальным кишкам. Я аж заурчал от наслаждения. Вдруг раздался какой-то оглушительный звон. Мы вместе с Бертой резко обернулись. Алиска испуганно смотрела на нас, а на полу валялся ярко-красный инструмент для съема кожуха. Дурочку, видимо, он привлек своей необычной формой. Мышонок как глупая ворона любила все блестящее и загадочное. Я уже было хотел пошутить, но внезапно, прямо над моим ухом раздался резкий окрик Берты:

– Робот! Пошел вон отсюда! Быстро!

Алиска кланяясь начала пятиться задом к выходу. Я повернулся к Берте. Она схватила кронштейн от снятого кожуха и запустила им в Алису. Он, ударив ее по голове, упал на пол с глухим металлическим стуком. Алиска кланяясь и быстро тараторя: «Простите… Простите…» как пуля выскочила из помещения. Я оторопел.

– Чего ты…

Берта стояла и уперев руки в бока пыталась успокоить яростное дыхание.

– Вообще обнаглела. Знаешь, ты своего робота разбаловал дальше некуда.

Я все еще сидя на полу подбирал слова, чтобы и не оскорбить девушку и как-то сгладить ситуацию, но то что произошло меня полностью выбило из колеи.

– Ну она же извинилась.

– Извинилась… Ладно, я тут буду заканчивать, мне твоя помощь больше не нужна. Спасибо.

Берта отвернулась и продолжила что-то набирать на компике.

– Как знаешь, – я растерянно поднялся с пола, посмотрел на ее раздраженную спину и начал протискиваться к выходу. С бульоном в руках я чувствовал себя довольно по дурацки.

– А обедать во сколько будем? – спросил я.

– Я передумала, – не оборачиваясь ответила девушка. – Без меня обедайте. Я в луноходе поем.

– Ладно, – еще более растерянным голосом проговорил я. – Ну, увидимся вечером.

– Пока, – уже почти спокойно сказала Берта.

Я вышел из конвейерной, пересек шлюз и уже почти свернул в коридор, как внезапно из-за угла выскочила Алиска и упав на коленки обхватила мои ноги.

– Зая, прости, прости! – быстрым речитативом запричитала она, – я дура! Дура!

– Все хорошо, не расстраивайся. Я пытался успокоить андроида, но на душе из-за поведения Берты было препогано.

– Все нормально. Иди готовь обед.

– Прости, прости, Зайка!

– Ну все, проехали! – я поднял ее с колен, приобнял, погладил по голове и поцеловал в лобик. – Она в тебя сильно попала?

– Нет, чуть-чуть совсем. Не переживай!

– Ну все, иди готовь обед.

Алиска побежала на кухню. Я медленно пошел по коридору. Заглянул в кают-компанию, в надежде, что Кевин будет там. Амера не было. Я решительно направился к шкафчику с наливкой. Открыл. Налил себе чутка, подумал и долил до половины стакана. Махнул их не запивая и не закусывая. Выдохнул. Облокотился задницей о шкаф с посудой и задумался. Берта меня поразила. «Отвыкли вы, Владимир, от представителей высшего общества за эти годы», – криво усмехнувшись подумал я про себя. Мозги стали приятно затуманиваться. Я потопал к Кевину. Остановился возле его каюты, нажал на кнопку вызова. Дверь услужливо шмыгнула влево. Кевин, лежа на кровати, повернул голову, широко улыбнулся и сел.

– Растрёпанный у тебя видок, братишка, – внимательно глянув на меня заключил Кев. – Ты там случайно эту стерву раком не поставил к щиту охлаждения? Кевин заржал как больной.

– Не. Хуже. Она с Алиской поцапалась, – отводя от него взгляд сказал я.

– В смысле поцапалась? Ха! Так она ж Конфедератка! Они и нас то за людей почти не считают, а роботы и подавно для них как грязь под ногами. Чего я только не наслушался за эти годы в Порту. Конфы и охотятся на них. И в войнушку с ними играют. Ну там с грабежами, изнасилованиями…

– Ну ты уже херню несешь, братан, – не выдержал я, – я понимаю, что Берта тебе не нравится, но охота на андроидов… Изнасилования… Бред сумасшедшего.

– Стоп! Как ты сказал? Берта? – Кев внимательно посмотрел на меня. – Влад, только не говори мне, что ты попал под обаяние этой суки. Ты что совсем дурак? Она же из семьи советника. Эти мрази и Великое Княжество постоянно кусают.

– Ни под кого я не попал, – огрызнулся я, – просто не люблю, когда херню всякую собирают.

– Ясно, – разочарованно протянул Кевин, – ну, смотри сам. Ты мальчик уже взрослый. А чего опять поддатый?

Я поразмыслил пару секунд:

– Так домой же лечу. Твоим ничего не нужно передать?

– Не, ты не поддатый. Ты бухой. Я ж прилетел только три дня назад.

Я неопределенно махнул рукой. Затем спросил:

– Обедать будешь? – и добавил. – Конфедератка не придет. В луноходе будет есть.

Кев аж воспрянул духом:

– Серьезно? Тогда скажи Алиске пусть накрывает. Ща приду.

– Алиса! – сказал я негромко и тряхнул ай-ди браслет.

– Да Зай? – в микронаушнике раздался голос робота.

– Накрывай обед. Берты… Госпожи не будет. Только я и Кев.

Алиска надолго замолчала.

– Я точно ее рассердила, – казалось робот вот-вот расплачется.

– Успокойся, далбешка, – рявкнул я, – она просто решила пообедать в луноходе.

– Правда? – спросил робот.

– Век воли не видать! – заключил я и пьяно подмигнул Кевину. Обед прошел скомкано. Кевин быстро выхлебал борщ, схватил тарелку со вторым и сильно извиняясь убежал в свою каюту. Впрочем, это было неудивительно. Когда ты на «белой пыли» тебе хочется жрать, спать и летать в раздумьях о «вечном». А так как за станцию фактически пока еще отвечал я, то он с удовольствием мог предаваться любимому хобби – обдолбаться и дремать под тихое гудение реактора. Благо, его каюта была недалеко от «сердца» станции. Я вяло похвалил Алису за вкусный борщец и пошел к себе. Башка начала трещать, и я тоже решил дремануть.

– Аля, ты придешь?

– Зай, мне нужно на кухне повозиться. Для Кевина все подготовить. Мы же улетаем, а он опять все банки перепутает.

– Ясно. Ну давай. Пойду посплю. Не буди меня часа три – четыре.

– Хорошо, Зай. Проснешься, сам позовешь.

Войдя в каюту, я наскоро принял душ, переоделся, почистил зубы и с удовольствием забрался на свежее постельное. Как перевернутый на спину жук взбил ногами непослушное одеяло, уткнулся в подушку и почти сразу вырубился. Из мрака похмельных сновидений меня вырвал сигнал входной двери. Я прокашлялся спросонья и сказал: «Войдите!».

В двери стояла Берта.

Я сел на кровати и тупо смотрел на нее. «Можно?», – негромко спросила она, с серьезным видом опершись рукой на дверной косяк.

– Да, входи конечно.

Берта вошла, и ловким пируэтом достала из-за спины пузатую бутылочку, которую прятала до поры до времени.

– Влад. Я хотела бы извиниться. Не злись, пожалуйста. Не знаю, что на меня нашло, – девушка опустила голову, затем одной рукой поправила непослушные волосы и робким жестом махнула бутылкой, – это поможет загладить мою вину?

– Да я и не злюсь, – сказал я и чуть помолчав добавил, – хотя если честно, мне было неприятно. Алиска… Она просто как ребенок. Глупый, маленький ребенок. Тем более в последнее время ее процессор частенько глючит. Но я для нее единственный близкий человек на всей планете. Как, в принципе, и она для меня.

Берта увидела столик, поставила бутылку на него и слегка замялась. В каюте кроме кровати присесть было больше негде. Я понял ее растерянность и поднялся. Извинился. Надел брюки и майку (она при этом деликатно отвернулась), застелил одеяло и пригласил ее жестом, мол, садись. Девушка присела. На ней были рабочие штанишки с логотипом «Синергия», голубая маечка и темная байка с капюшоном.

– Что тут у тебя? – негромко пробормотал я поднося этикетку на бутылке к свету.

– Ты обалдела? Это же «Курвуазье»! Его разве еще выпускают?

– Да так. Старые запасы. Для особых случаев, а сейчас именно особый случай.

– Берта, ты рвешь мне шаблоны. Девушка из «листа», извиняется за то, что накричала на андроида и приносит его хозяину бутылку редчайшего коньяка? Ты точно из «листа»? Даже если это не так и тебя «отсадят» на год, я готов тебя поддерживать материально.

– Спасибо, Влад, – усмехнулась Берта, – но я Берта Стайн. И я ей умру. Выпьешь со мной?

– Конечно! – Я тряхнул айдишником. – Алиса!

– Да, Зай? – мгновенно раздался голос робота.

– Принеси мне, пожалуйста, два стакана с кухни, – попросил я.

– Там в шкафчике твой набор рюмок стоит. Кстати, спроси у Кевина, что он будет ужинать, – в наушнике раздавался стук посуды.

– Я не с Кевином, – сделав почти незаметную, но достаточно заметную для Берты, которая отвела взгляд, паузу, ответил я. Робот отключился.

– Извини, память ни к черту стала, – пошутил я и полез в шкафчик за рюмашками.

– В твои то годы? – улыбнулась Берта.

Я откупорил бутылку. Разлил коньяк по металлическим рюмочкам, содрогаясь от мысли, что употребляю такую драгоценную жидкость как последний мизерабль. Но на станции, коньячных бокалов мы не держали отродясь. Берта заметив мою гримасу улыбнулась и начала рассматривать каюту.

– Все! Готово! – я разломал на кусочки завалявшуюся в том же шкафчике шоколадку.

– Давай!

– С тебя тост, – взяв рюмочку в руку сказала Берта.

– Ну, я хочу выпить за то, что сегодня жизнь преподнесла мне очередной урок. Когда ты думаешь, что знаешь весь этот мир насквозь и можешь предугадывать поступки людей, всегда найдется кто-то, кто разрушит твой приятный, уютный мирок до основания, а когда этот кто-то, еще и чертовски красив, то жить вообще становится веселее. За тебя, Берта!

Мы тихонько чокнулись рюмашками. Я отпил малюсенький глоточек, насладился вяжущим, дубовым вкусом и медленно отправил пятьдесят грамм божественной жидкости вниз по «кроличьей норе». Берта выпила коньяк как пьют женщины которые не в ладах с алкоголем. Быстро, с каким-то надрывом, вытянув губы и смешно запрокинув голову. Сморщилась, взяла кусочек шоколада и стала его жевать. Я же медленно следил за горячей волной которая вальяжно начала смешиваться с пульсирующей от удовольствия кровью, и раскрутившись по спирали пробралась мне в мозг. Боже… Как давно я пил настоящий коньяк.

– Ты не против если я закурю? – с поблестевшими от удовольствия глазами спросил я девушку.

Она пожала плечами:

– Кури. Хотя, если честно, я не понимаю, как можно курить эту химическую дрянь. Папа с Гектором курят только натуральный табак. Да и насколько я знаю, в Великом Княжестве тоже растут прекрасные сорта.

– Чтобы курить натуральный табак круглый год, мне никаких денег не хватит, – усмехнулся я, – ничего, сейчас вернусь и наступит праздник души. Четыре месяца буду пить бочковое пиво, курить нормальные сигареты и тра…, – тут я осекся, но сразу спохватился, – гулять по лесу.

– Каждому свое, – опять пожала плечами Берта.

– Как тебе работа? – чтобы поддержать разговор спросил я.

– Я люблю свою работу, – просто и чисто ответила девушка, и по ней было видно, что душой она ничуть не кривит, – вы ведь все уверены, что Конфы только сидят в своих поместьях, издеваются над андроидами, да устраивают гонки над океаном на «летающих досках». Что в Княжестве, что Голубые ленты…

– Ну, – боясь оскорбить ее неосторожным словом сказал я в нерешительности, – как бы ходят такие слухи.

– Я уже привыкла. Хотя раньше меня это жутко бесило. Ты вообще знаешь почему произошел Большой Раздел?

Я сделал неопределенное движение рукой.

– Да уж, а еще говорят в Академии лучшее образование на планете. Хотя… Что с тебя взять. Как и братик мой, наверное, только о своих приключениях, да о девчонках болтали. Мальчишки есть мальчишки. А я тебе расскажу. После Второго Крестового похода, когда армию Мансура окончательно уничтожили, Голубые ленты решили запретить людям верить. Да, столкновение цивилизаций привело к невообразимым человеческим жертвам. Земляне еще долго будут помнить распятых на крестах женщин и детей… – она помрачнела. – Но запретить людям верить? Вообще? В Бога, в Черта, в Санта-Клауса? – Берта в возмущении покрутила головой, затем продолжила:

– Вашингтон большинством голосов в Конгрессе отменил первую поправку, а для Соединенных Штатов, Влад, конституция была не та вещь, с которой можно поступать как тебе заблагорассудится. Они даже изымали из продажи детские книги, в которых окружающий мир не был описан с точки зрения физических законов. Представляешь? Полный бред! И когда южане и жители Великих равнин возмутились, их послали куда подальше. Да, Европу отвоевали ценой огромных потерь. Но! Европу освобождала объединенная армия США и Великого Княжества. Твое Княжество, несмотря на разрушения, сумело навести порядок после войны и решило не трогать нео-христиан. А у нас, Голубым лентам стало этого мало, и они задумали навести еще порядок и в мозгах людей, не понимая, что этим обрекают страну на развал. Я не скажу, что теперь в Конфедерации осталось слишком много людей, верящих в Бога, все-таки, мы живем в современном мире, но мы прекрасно усвоили этот урок. Когда крикливое и наглое меньшинство, считает, что может взять и отобрать право на что-либо у большинства. Ты знаешь почему производство андроидов постоянно ограничивают эдиктами? Ты должен был в Академии изучать операцию «Набат». Не говори мне, пожалуйста, что вы этого не проходили.

– Проходили, – помолчав чуть больше обычного и отводя от нее глаза сказал я.

– Да! Вот именно! Операция «Набат». Когда под руководством генерала МакФаррела батальоны Голубых лент, полностью состоящие из андроидов, вырезали все население Омахи. На минуточку! В то время там жило почти два миллиона человек! Два. Миллиона. Человек! Че-ло-век! И мы, Конфедераты, должны теперь выслушивать очередные бредни Голубых, что андроиды почти ничем не отличаются от нас и должны иметь права на то, на се. А вот хрен им! И уже в этой войне, гражданской войне, именно мы оказались победителями, и теперь не НАС судят, а МЫ будем судить, – с ранее невиданной злобой резко выдохнула Берта.

– Тише, тише, маленький, – я поднял обе ладони вверх, – тише. Успокойся. Это было очень давно. Нас еще в проекте даже не было.

– А мой отец воевал. Как и твой, наверное.

– Папа не любил рассказывать про войну, – тихо сказал я.

Я налил опять.

– Давай за то, что весь этот ужас закончился, и наступил какой никакой мир, – подняв рюмку предложил я.

– А я бы пошла воевать, – кинув на меня смелый взгляд воскликнула девушка.

– Верю, – улыбнулся я, – давай! Не грей посуду!

Мы выпили. Берта закашлялась. Я тихонько постучал ей по спине. Она продышалась, и вдруг посмотрела мне прямо в глаза.

– Поцелуй меня. Пожалуйста.

Я оторопел. Нет, слово «оторопел» здесь будет явно неуместным. Я обалдел. Охренел. Впал в ступор. Она вдруг резко сказала: «Извини», и попыталась вскочить с кровати. Я схватил ее за руку, жестко опустил на место, развернул к себе и впился в ее чуть приоткрытые, вкусно пахнущие коньяком и шоколадом, губы. Губы молодой, красивой женщины, которая не отшатнулась от меня, а напротив, сама, с невинным трепетом юной девы, предложила проникнуть в ее диковинный, полный чудесных озарений, тайных знаков и недосказанных слов мир. Мы судорожно стали срывать друг с друга одежду.

«Дверь!», – крикнул я. Щелкнул запор. Я резким ударом вошел в Берту, она тихонько вскрикнула от боли, но с каждым толчком, ее стоны меняли тональность и становились все громче и громче. С покрасневшим личиком, она широко раскрытыми глазами жадно смотрела на меня, словно пыталась на всю оставшуюся жизнь запомнить того, кто сейчас овладевал ей, пользуясь без стеснения той силой, которой одарила его природа. «Берта, девочка моя…», – шептал я в исступлении и целовал ее глаза. Ее гибкую и сильную шею. Ударами своего тела я хотел раз и навсегда привязать ее к себе. Сделать эту женщину своей рабыней. Своей половинкой. Собой. Проникнуть в самую глубину ее души и разорвать ее на куски.

– Зая, – вдруг раздался голос Алиски в микронаушнике, – где ты? Я не могу попасть в каюту.

– Пошла вон, – зарычал я и почти теряя сознание от приближающегося оргазма, услышал звук убегающих по коридору легких шагов. С криком: «Ааааа, бляяя», я кончил. Спустя мгновение кончила Берта.

…Облокотившись спиной о стену, я сидел по-турецки на полу и курил. Берта лежала на кровати. Прикрывшись одеялом и подперев голову рукой, девушка спокойно смотрела на меня.

– Влад?

– Да, солнышко? – улыбнулся я.

– Можно тебя кое о чем спросить?

Я выпустил струю дыма.

– Легко!

– Ты не хочешь приехать ко мне в гости? В наше поместье. Просто, ты говорил, что тебя особо никто не ждет, вот я и подумала. Мог бы на недельку у нас остановиться. Я же тоже в отпуск ухожу с завтрашнего дня. Как ты на это смотришь?

Я растерянно ответил:

– Да я и не знаю, в принципе. Я Гектора столько лет не видел, да и не сказал бы, что в Академии мы были такими уж дружбанами.

– Я бы пригласила тебя к себе в Рино. Но мне нужно с папой встретиться, он очень просил прилететь.

– Ты меня опять удивила.

Девушка засмеялась.

– Да, есть у меня такой грех. Ну что, приедешь?

Я молча смотрел на нее, а внутри хаотически соображал, что делать. С одной стороны, я чертовски скучал по родным лесным чертогам. По озорной речушке. По сухому треску танцующего костерка. А с другой стороны, когда я еще увижу эту девчонку? Если она уедет сейчас, то точно не попрется под Смоленск ради такого «завидного фрукта» как я.

Берта заметила мою нерешительность.

– Влад, я не настаиваю. Подумай хорошо, а если что набери меня. Только свой айди оставь мне, пожалуйста.

Я упруго поднялся. Подошел к кровати, сел на нее и погладив Берту по голове, внезапным проблеском осознал, что так постоянно глажу Алису. Смутился от этих мыслей и дотронулся своим айди-браслетом до ее. Браслет чуть заметно завибрировал. Берта поднялась. Грациозно потянулась и начала одеваться.

– Мы еще увидимся сегодня? – спросил я, втайне надеясь на положительный ответ.

– Сегодня вряд ли, – улыбнулась девушка, – надо ваш конвейер окончательно до ума довести. А потом еще на базу возвращаться и отчет составлять. Как прилетишь в Порт, набери меня если все-таки решишь приехать. Я тебя встречу и открою временное посещение.

– Ну все. Я пошла. Не скучай, – она улыбнулась, нежно поцеловала меня в губы и застегнув байку вышла из каюты.

Я упал на кровать, и словил себя на том, что улыбаюсь как полный кретин. Настроение резко поднялось. Почувствовав щенячью радость от предстоящего отдыха я звучно гаркнул на всю каюту и окончательно решил – поеду! Встал, натянул комбез и пошел на кухню. Алиска, залезшая с ногами на стул, обняв колени и уткнувшись в них, втыкала в какой-то фильм. Увидев меня она завизжала и бросилась мне навстречу:

– Ааааа, зайка! Как я скучала, – прозвенела она бросившись мне на шею. Я крепко ее обнял и почувствовал себя последним мудаком. То, что случилось в каюте полчаса назад, дымчатой вуалью похмельных воспоминаний заставило меня усомниться: «А это вообще было? Может мне все привиделось с бодуна?». И только легкий упадок сил мягко подтверждал, что нет, мне ничего не привиделось.

«Всякая тварь после соития печальна», – отстраненно подумал я.

– Мышатина, у нас пиво есть? – спросил я робота с юношеским воодушевлением.

– Конечно! Хочешь?

– Тяни, и сыру, сыру подрежь. Куда такой крысе как я без сыру? – заорал я и подхватив Алиску на руки закружился с ней по кухне. Она радостно смеялась.

Налив шипучий напиток в непрозрачный стакан, я с жадностью сделал несколько глотков, закусил кусочком сыра и от удовольствия аж выругался.

Алиска устроилась напротив.

– Зай, можно спросить?

– Сегодня что, день вопросов и ответов? – пробурчал я. – Ну спроси.

– Ты был в каюте с Госпожой?

– Да, – глядя роботу прямо в глаза ответил я.

– У вас был секс?

– Да, а почему ты спрашиваешь?

– Просто спросила. Она лучше меня в постели?

– Ты охренела? – я возмутился.

– Ну ты ведь, когда пьяный, всегда мне все рассказываешь. С какими живыми девушками тебе было хорошо, а какие тебе не понравились. У нас же с тобой был уговор, никаких секретов друг от друга.

– А что, разве андроидам можно обсуждать «четырехлистников»?

Алиска спокойно ответила:

– Я не обсуждаю госпожу. Я спрашиваю у тебя, а ты мой хозяин. Если запретишь мне спрашивать, или не захочешь отвечать – твое слово для меня закон. Просто интересно.

– Нет, – чуть помявшись ответил я и налил снова пива, – она не лучше. Она… Все, я не хочу об этом говорить.

Алиска сидя напротив странно смотрела на меня. Андроиды легко считывают движения лицевых мышц человека. Запоминают тембр его голоса в различных ситуациях. Их нейронные сети запрограммированы на постоянное обучение, и через некоторое время, роботы с легкостью могут распознавать человеческие эмоции. Сами же роботы имитируют чувства, которые распознают среди окружающих их людей. Если все вокруг смеются, андроид смеется вместе со всеми. Если человек плачет, то робот всем видом выражает свое сочувствие. Если же человек разозлен или не в настроении, андроид имитирует испуг или страх. Он может сымитировать любой звук или голос, любое движение, любую эмоцию. Хоть они и лишены какого-либо подобия чувств, но они великолепные имитаторы. Идеальные.

– Вещи уже собрала? – после непродолжительного молчания спросил я.

– Да. Твои не трогала.

– Лан. Пойду собираться.

Алиска сползла со стула, убрала пустую тарелку из-под сыра, вымыла ее и обернувшись спросила:

– Мы домой сразу полетим?

– Я хотел об этом поговорить, – отведя от Алисы взгляд негромко сказал я, – госпожа пригласила нас в гости. На неделю. И я согласился.

Алиска хлопая глазами смотрела на меня.

– А как же речка, лес? Мы же с тобой плавали по ночам. Сосиски жарили на костре. Я цветы собирала.

– Ну что ты панику поднимаешь? – я улыбнулся. – Я же сказал, на неделю. А потом сразу домой полетим.

– Хорошо, хорошо! Не злись только.

– Да я и не злюсь!

Человекоподобный робот-партнер. Модель 35Н108. Рост: 156 см. Вес: 42 кг. Женский пол. Активирован 15.08.2196 г., подошел ко мне, крепко обнял и негромко сказал: «Зай, я так тебя люблю!»

– А я тебя, Мышонок, – ответил я.