Текст книги "Искатель. 2011. Выпуск №11"

Автор книги: Владимир Лебедев

Соавторы: Сергей Саканский,Андрей Марков,Елена Болотова,Наталья Смехачева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

22

Они вышли во двор. Прямо перед дверью Управления распустила свои ветви огромная цветущая катальпа. Оба посмотрели на сиреневые свечи соцветий, жарко горящие в лучах утреннего солнца, и подумали об одном и том же.

– Конец делу о маньяке, – сказал Пилипенко. – Теперь пусть открывается сезон, пусть все вокруг цветет и пахнет.

– А ведь ты знал, – вдруг сказал Жаров, – что из Симферополя привезут не Быкова, а Куравлева.

– Догадывался, но не был уверен.

– И, как всегда, скрыл от меня свою догадку. Хотел сказать "Быков или Куравлев", но осекся, чтобы не выглядеть дураком.

– Благодаря этой привычке, – холодно возразил Пилипенко, – мне удается выглядеть дураком гораздо реже, чем оно есть на самом деле.

Андрей Марков. Убийство напрокат

История первая УТОПЛЕННИЦА

– Доброе утро, дорогой!

Снежана Игоревна смотрит на него. Дорогого. В буквальном смысле слова, потому что ее мужчина – очень преуспевающий бизнесмен. Не олигарх, но его денег достаточно для того, чтобы купить огромную двухэтажную яхту или дом на Мальте. Но он не совсем мужчина ее мечты. Во-первых, толстый, во-вторых, храпит во сне, а еще в постели он глухо рычит, когда делает «это», а делает «это» быстро, и она не успевает. А потом он откидывается на подушки и сразу засыпает. Да и лет ему больше пятидесяти, а ей всего тридцать пять. Когда они только встретились, он не был таким; конечно, живот и все остальное уже было, но он старался ублажить ее, хотя бы на минутку, а сейчас они все реже встречаются в постели и все больше спят в разных комнатах. До нее у него было много женщин, и она прекрасно знала об этом, но чего не сделаешь ради того, чтобы стать женой бизнесмена. Это же звучит гордо, почти как звание, почти как герой России или народный артист. Она – его жена. И их принимают везде вместе, с ней советуются, ее боготворят. Поэтому сейчас, потянувшись, словно пантера, она смотрит на него, и в ее глазах как будто любовь.

– Мы поедем сегодня за город, милый?

– Нет! – ответил он резко.

– Но ты же обещал. – Она фыркнула, словно встревоженная кошка, и встала с постели. Она была все так же красива и притягательна, но только не для него. – Ты обещал. Я устала от всего, от города, от людей, от этих вечно спешащих машин, грязного воздуха, от всего. Ну, поедем, котик… а

«Котик» смотрит ей в глаза, нагло, как это он делает почти всегда с людьми от него зависящими, и пожимает широкими течами.

– Обещанного, сама знаешь, три года ждут. Что тебе еще надо? Ты совсем недавно была на Кипре. Когда же ты успела устать? Хочешь, поезжай одна, мне некогда. У меня сегодня партнеры из Владивостока. Специально прилетели ради того, чтобы поговорить. И что, я должен их кинуть, да?

Снежана, поджав губы, идет в ванную комнату и больше ничего ему не говорит.

«Да и черт с тобой, общайся со своими „партнерами“, такими же косорылыми и упитанными бурдюками, а я поеду туда одна. Надо только позвонить Максу, он скрасит мое одиночество».

Когда он ушел, Снежана позвонила Максу. Вечером она поедет туда и спокойно отдохнет и от этого опостылевшего города, такого же мужа и его грязных денег. Что греха таить, она тоже знала, откуда к нему приходят эти тысячи, миллионы и миллиарды.

* * *

За окном лил дождь. Крупный и жесткий. Как будто снова начался всемирный потоп. Но летний дождь проходит быстро.

Сергей Борисович Плетнев откинулся на спинку кресла и посмотрел на свою помощницу Машу. Она, усердно шурша шариковой ручкой, заполняла бумаги. Сергей Борисович – это я. Прошу любить и жаловать. Хотя можно и не любить. Я – частный детектив. А Маша – моя помощница. "Красивая и смелая", как поется в песне, но она дорогу никому не переходила, а просто была моей помощницей. Я любуюсь ею и до боли в сердце хочу ее обнять и поцеловать, но тогда бы все наши отношения – начальника, в моем лице, и подчиненной, соответственно в ее хорошеньком личике, – стали бы уже не такими официальными и деловыми.

Мне сорок два, и я не женат. Конечно, не чурался женщин, но пока не нашел ту "единственную и неповторимую", о которой мечтаю. Ну не попадались мне на пути такие же, как моя мама, которая ВСЕГДА любила отца и меня, как она выражается, непутевого. Хотя под этим она подразумевала именно то, что я до сих пор еще не женат. А значит, и внуков "они с отцом могут не дождаться".

А Маша – моя подчиненная. Или, проще сказать, секретарь, делопроизводитель и так далее. Она готовит мне чай или кофе, приносит их в кабинет, она пишет все необходимые бумаги и даже когда-то лечила меня. Тогда, когда я заболел гриппом и почти две недели валялся в постели. Маме она тоже нравится, но я считаю, что я ее недостоин. А еще больше я боюсь за нее и ни в какие такие дела и передряги стараюсь ее не посвящать. Хотя это почти не получается. А работа частного детектива, так же как и работа в органах внутренних дел, где я отпахал двадцать лет и дослужился до майора, сопряжена с риском. И для здоровья, и даже для жизни. Служа в "органах", я побывал в "горячих точках" и не понаслышке знал, что такое война. Страшная и свирепая. И я видел, как погибают люди, но, слава Богу, сам никого не убивал. Не хотелось бы, чтобы она видела это и знала.

Маша еще молода, ей всего девятнадцать, и я чувствую, что я для нее уже староват. Ей надо устраивать свою жизнь, рожать детей. Поэтому я и боюсь, что с ней что-то случится, и не хочу, чтобы из-за меня ей было плохо. "У нее вся жизнь впереди, и испортить ей ее, эту самую жизнь, я не имею права", – так думал я, глядя на сидевшую рядом такую знакомую и такую далекую женщину. А то, что я действительно ее люблю, я уже не сомневаюсь. Порой так хочется быть с ней и в будни, и в праздники, но неотвязная мысль о том, что я могу испортить ей жизнь, мешает мне. И порой кажется, что я не смогу дать ей того, чего ждут женщины от мужчин. В основном ведь все отношения между мужчиной и женщиной сводятся к продолжению рода. И свести все только к этому я не хочу. О детях мечтал, но ведь не только дети составляют смысл жизни мужчины и женщины. Мне хотелось, чтобы мы слились в единое целое и жили бы так до самой смерти, но опыт прожитых вместе с женщинами лет показывал, что рано или поздно это целое разлеталось, причем вдребезги. Женщины, как существа более приземленные, хотели ровной жизни и сытого бытия, чего я им, работая в "органах", обеспечить не мог. И поэтому они уходили, а потом появлялись другие, и все начиналось снова. А Маша, так казалось мне, существо небесное, и я даже представить себе не мог, как мы будем жить вместе в одной квартире, как будем вести совместное хозяйство и воспитывать общих детей.

Наконец она отложила авторучку и взглянула на меня.

– Сергей Борисович, вот ваш отчет, посмотрите, поправьте, я распечатаю, и отдадим клиенту. По-моему, все грамотно и юридически верно.

Я встал из-за стола, приблизился к ней, взял отчет. Ее волосы приятно пахли, и сама она была так близко. Вот взял бы и обнял…

По прихоти клиента мы расписали все свои действия и теперь должны были отдать ему эти бумаги, чтобы человек удостоверился в нашей работе. В то же время этот документ, если даже и всплывет в суде, не должен быть как-то использован ни против нас, ни против клиента, ни против кого-то другого. Это так, филькина грамота. Которую, по прочтении, можно смело выбросить в мусорное ведро, а еще лучше сжечь или съесть.

Тут звякнул колокольчик, висевший над входной дверью в офис. Он изгонял духов, ведь колокольчик был не простой, а самый что ни на есть "фэн-шуйский". Его принесла Маша, а прикрепил к двери я. Специально притащил из дому дрель, чтобы продырявить неподдающуюся стену, забить "чопик", а потом вкрутить в него шуруп. И ведь продырявил, и вкрутил, и повесил. И теперь этот "чертов звонок" будоражит мне нервы. Тогда она сказала, что это поможет в нашей нелегкой деятельности. Пока действительно помогал. Злые духи не залетали. А насчет добрых было не совсем ясно, изгонял ли он их тоже или пропускал.

Затем через какое-то время, нужное для того, чтобы пересечь приемную, где обычно и находилась Машенька, в кабинет ввалились двое. Один высокий и широкий, словно шкаф, другой низкий, но тоже широкий, как комод. Оба в легких летних костюмах и совсем сухие, несмотря на то что капли дождя все еще барабанили по мостовой, видимой в зарешеченном окне. Низкий сразу, без приглашения, уселся в кресло, высокий остался стоять у двери. В левой руке он держал небольшой дипломат. Видно было, как играют его мышцы, а под левой подмышкой угадывалась кобура с пистолетом.

Лицо севшего было круглым. Тяжелый подбородок, тонкие губы, глаза-угли, выдавали в нем властного человека, привыкшего повелевать. На вид можно было дать ему больше пятидесяти. Лицо стоявшего не выражало ничего, и, увидев его на улице, вы бы даже не обратили на него внимания, если бы не его рост и крепко сложенная фигура. Но, как говорят в народе, "фигура – дура". "Все ясно, – подумалось мне, – это хозяин, а это его телохранитель. Пушечное мясо, он и должен быть таким, чтобы прикрыть собой, если что, своего хозяина".

– Итак, господа, – сказал я, – что вам угодно?

Господа молча переглянулись. Машенька все поняла и, взяв только что написанные бумаги, вышла из кабинета. Телохранитель проводил ее долгим и тягучим взглядом, словно оценивая возможную угрозу для своего шефа. Надо сказать, что в эту минуту я его даже приревновал, потому что посчитал, что так смотреть на Машеньку могу только я.

– У меня убили жену! – сказал толстяк и напрягся. Желваки на его дородном лице заходили туда-сюда. – Об этом уже, пожалуй, и в прессе растрезвонили. Хотя официальная версия – несчастный случай. Так, по крайней мере, говорит]следователь. А эксперт сказал, что ее смерть наступила между часом ночи и тремя часами утра.

– Подождите, подождите, расскажите, пожалуйста, об этом подробнее, – навострил я уши. В прессе я ничего подобного не видел, да и местные новости "радовали" лишь повышением коммунальных услуг и цен на продукты питания и лекарства.

– Позавчера вечером она на своей машине уехала в наш загородный дом. В поселок, называется он Дачный, да вы, наверное, знаете. Естественно, наши дома охраняются и въехать и выехать оттуда просто так никто не может. Там забор, охрана, видеокамеры…

"Колючая проволока, собаки". Я смотрел на толстяка внимательно и все никак не мог вспомнить, где же я его видел. Было в нем что-то неуловимо знакомое. Может быть, мы уже встречались с ним раньше?

– И вот, она приехала туда вечером. Охранник говорит, что Снежана была одна. Он открыл ей ворота, впустил на территорию. Она проехала. Дальше он, естественно, ничего не видел, потому как остался на воротах, а Снежана покатила дальше, к нашему дому. Всего домов там, наверное, больше тридцати, кое-кто живет постоянно, кто-то приезжает лишь на выходные. Люди все обеспеченные, культурные, – толстяк как-то странно ухмыльнулся.

– Хорошо, а что же было дальше?

– А на следующий день рано утром в дом пришла убираться наша домработница и увидела Снежану, плавающую в бассейне. – Тут он всхлипнул. – Она была совершенно голая и уже… мертвая. Вызвали милицию, эксперт сказал, что она утонула. Но она не могла утонуть просто так, понимаете? Она хорошо плавала. Она… была молодая и здоровая женщина, да и зачем ей тонуть-то, у нее же все было… Да и бассейн у нас мелкий, в нем не утонешь! – Толстяк снова всхлипнул. – Я ее так любил.

Я, так и не вспомнив, кто передо мной, спросил:

– Вы уж простите, но с кем я имею честь разговаривать?

– Как, вы меня не узнаете? – толстяк удивился. – Я – Решетов Вениамин Петрович. А жену зовут… звали Снежана Игоревна. В желтой прессе о нас часто писали, всякую гадость, конечно, ни слова правды.

– Тот самый? – я удивился. А ведь действительно это был он. Уважаемый бизнесмен нашего города, руководитель огромной сети магазинов. Даже московская братва не смогла сломить его. И он не отдал столице не пяди своих "угодий". Хотя все же, наверное, что-то отстегивал и им, как же иначе, такова сейчас политика нашей правящей партии.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, бизнесмен, и все такое прочее. – Я действительно узнал этого человека и вспомнил его красавицу жену, которую не раз видел на страницах газет и даже на местном телевидении; правда, вся информация об этой чете была все время негативная.

– Хорошо, Вениамин Петрович, почему вы пришли именно ко мне? – спросил я, не особо лукавя.

– Вас мне порекомендовал один очень хороший человек. Он сказал, что уже обращался к вам и вы быстро решили его проблему. Моя жена не утонула, ее убили…

Я посмотрел толстяку прямо в его черные глаза-угли. И в них увидел настоящие скорбь и страдание. Наверное, этот человек действительно любил свою жену или играл это так искусно, что его в этом было трудно заподозрить. Но почему он отпустил ее туда одну, да еще и без охраны? Может быть, он сам ее и укокошил, а теперь делает вид, что ему больно от утраты любимой? Но задать этот вопрос я не решился. У человека горе, и надо действовать деликатней.

Но толстяк истолковал мое молчание по-своему.

– Я хорошо вам заплачу. Пятьдесят тысяч долларов вас устроит? Только найдите убийцу. Пожалуйста. А уж я с ним сам разберусь.

И в его глазах я увидел полыхнувший огонь. Этот огонь способен был смести все на своем пути. Это же волк в шкуре ягненка, подумал я. Да ты, батенька, не так прост. Я спросил:

– Где вы были в ту ночь?

– Я? Вы что, подозреваете меня?

– Нет, просто спросил, скорее для проформы. Итак?

– В тот день ко мне приезжали мои партнеры из Владивостока, мы вели деловые переговоры, потом, как водится, отпраздновали это дело. Ресторан называется "Лагуна", там много людей меня видели, мы были там до самого утра. Можете проверить.

Конечно, проверим…

– Я понимаю, что в милиции вам многого не сказали, но как вы думаете, видел ли кто-нибудь из соседей, что происходило в вашем загородном доме?

– Не думаю. Все дело в том, что мой дом находится от соседских домов довольно далеко. И чтобы смотреть в наши: окна, нужна подзорная труба, бинокль или… оптический прицел. Мои парни уже всех обошли, всех расспросили. Если бы кто-то что-то и видел, уже бы сказали.

"Не сомневаюсь", – подумал я и спросил:

– А если я не найду убийцу? Ну, если его просто не существует в природе? Может быть, она действительно утонула, что тогда?

Толстяк тяжело задышал и даже приподнялся.

– Она не могла утонуть, ясно? – рявкнул он. Его живот упал на мой стол, и стол даже слегка скрипнул. Я понял, что мне повезло, потому что я не стол, а человек. Хотя иногда очень бы хотелось быть мебелью или чем-то еще. Например, камнем, лежать себе, ничего не видеть, не слышать и спокойно жить. Я сказал:

– Хорошо, половину денег вы даете мне сразу, половину после того, как я найду убийцу. И на карманные расходы. Но сначала мне надо осмотреть место происшествия.

– О, это пожалуйста. – Толстяк щелкнул двумя пальцами, и телохранитель вытащил из дипломата туго перетянутые купюры. Отсчитал три пачки и положил на мой стол. Деньги – это такая субстанция, которую надо либо любить, либо ненавидеть. Я относился к ним с любовью, но они почему-то не отвечали мне взаимностью.

– Вы поедете туда один или с нами? – Решетов уже улыбался.

Странный же все-таки человек, пронеслась мысль в моей голове, только что был чернее тучи, а теперь улыбается.

– Один. Я сам все посмотрю, но если мне что-то понадобится, могу ли я…

– Олег, – поедешь с ним и все покажешь. Если будут какие-то вопросы, поможешь.

Телохранитель молча кивнул.

– Что ж, до скорой встречи, Сергей Борисович, я надеюсь, что вы найдете его, – он сверкнул глазами.

Я понял его взгляд по-своему. Я сделаю свою работу, а там посмотрим. Если жену бизнесмена действительно утопили, то мы найдем убийцу. Будем рыть землю, но найдем. Хотя, может быть, Машу и не стоит вовлекать в это дело? Но доводить работу до финала меня научила работа в милиции. К тому же здесь предлагают хорошие деньги, и отказаться было бы глупо. Я встал, Решетов тоже. Мы обменялись рукопожатиями, и он удалился. Телохранитель, проводив своего шефа до машины, вернулся. Он вошел в кабинет и встал у двери, заслонив ее собою почти всю. Как верный пес, готовый кинуться по велению хозяина куда угодно, хоть в воду, хоть в пламя.

– Э… Олег, не могли бы вы посидеть немного в приемной, мне с моим секретарем надо кое-что обсудить? – попросил я его.

Парень молча вышел. "Молчаливый, это хорошо, хотя в нашем деле лучше бы он был поразговорчивее".

Вошла Маша. Я изложил ей вкратце ситуацию, потом велел отнести деньги в банк. И спросил:

– Как вы думаете, Машенька, могла ли красивая и здоровая женщина быть в загородном доме одна?

– Сергей Борисович, вы думаете, что она специально уехала туда от мужа, чтобы… – она смутилась и покраснела.

– Именно так я и думаю. Зачем молодой и здоровой женщине, у которой, как говорит ее супруг, "все было", уезжать туда одной? Чтобы отдохнуть от мужа? Или встретиться с любовником?

– Но почему сразу с любовником, могли же у нее быть и близкие подруги, просто друзья, родственники, в конце концов. А может, ей действительно захотелось побыть там одной?

– Что-то меня наталкивает на мысль, что прав все же я. Ладно, мы выясним этот вопрос. Я поеду на место происшествия, а вы на сегодня можете быть свободны. Сходите в кино, к подружкам, развейтесь, вы, наверное, устаете от всей этой писанины, да и от меня тоже?

Маша посмотрела на меня удивленно…

Ей никуда не хотелось идти, а хотелось быть только с ним, но как ему об этом сказать? Она жила одна, ее родители погибли в автокатастрофе. Это случилось так внезапно. После их гибели она долго не могла прийти в себя. А потом увидела объявление в газете: « Частному детективу требуется помощник». Она не думец а и не гадала, что придет сюда, но ноги сами привели ее. Он понравился ей сразу. Был интеллигентен ив то же время прост. Сначала говорил, что быть детективом – это чисто мужская профессия и ему нужен мужчина, но когда их глаза встретились, он почему-то замолчал, а потом сказал: «Хорошо, мы работаем вместе, но ваша работа чисто бумажная, а моя – все остальное». И вот так они уже работают полгода. Рука об руку. За это время к ним пришли всего десять клиентов. Денег на этом они заработали немного, но на жизнь хватало. Она училась на заочном отделении в педагогическом университете и пока успевала везде. Как только в ее жизни по– явился Сергеи Борисович, все другие мужчины дм нее существовать перестали. Но она видела, как он относится к ней, и не знала, найдется ли когда-нибудь выход из этой ситуации. В то же время она знала, что сейчас у него никого нет, и надеялась, что его бастионы в конце концов падут и он сделает ей предложение. Но пока бастионы не пали, а, наоборот, казалось ей, только крепли. И почему люди всегда все так усложняют?

Когда Плетнев и телохранитель Решетова уехали, Машенька взяла деньги, сложила их в дамскую сумочку и, закрыв офис, пошла в банк. Она не заметила стоявшую через дорогу серебристую «десятку», из которой на нее со злостью смотрел человек.

* * *

Черный джип, в котором сидели мы с Олегом, подкатил к высоким металлическим воротам. Как и говорил Решетов, попасть в поселок было не так-то просто. Он был огорожен двухметровым кирпичным забором. Но колючей проволоки на заборе не было. Вероятно, пока. Телохранитель позвонил по мобильному телефону охраннику, и вскоре ворота с лязгом разъехались в стороны.

С правой стороны от них я заметил видеокамеру. "Значит, мы можем увидеть и машину убийцы, – подумал я, – если, конечно, убийца не пробрался в поселок через забор или по воздуху. И если он действительно все-таки существует. Ну кому могло понадобиться убивать жену бизнесмена? Хотя причин этому могло быть несколько. Те же деньги, а может, она слишком много знала… Хотя убить могут и за буханку хлеба". И вспомнил случай из своей милицейской практики. Один бомж укокошил старушку в подъезде дома всего лишь за ломоть хлеба, который эта старушка несла домой и никак не хотела с ним расстаться добровольно.

Загородный дом Решетова представлял собой двухэтажный особняк с красной черепичной крышей и башенками по углам. Средневековый замок, не иначе. Дом выделялся на фоне других коттеджей. Вокруг были газончики, почти такие же, как в американских фильмах. От соседей особняк отделяла невысокая прозрачная сетка из металла. Но дома находились достаточно далеко друг от друга, и скорее всего Решетов был прав – соседи не могли видеть убийства Снежаны Игоревны.

Внутрь дома мы заходить пока не стали, а сразу направились к бассейну, который находился с другой стороны здания. Дождь уже прекратился, но дорожки из природного камня были еще мокрыми. Бассейн оказался довольно большим и, пожалуй, глубоким, но утонуть в нем действительно было бы проблематично, даже если изрядно выпить спиртного. Отметив это про себя, я посмотрел на телохранителя. И хотя вода в бассейне была прозрачная, сказал:

– Олег, мы можем спустить воду? Мне надо осмотреть дно бассейна. Вдруг да что-нибудь там найдем?

Телохранитель не возражал, он, как всегда молча, удалился, а через некоторое время вернулся с мужиком, одетым в спецодежду зеленого цвета, и по его лицу было понятно, что этот человек со спиртным дружит очень крепко. Мужик посмотрел на бассейн, потом что-то пробурчал, добавив несколько нелицеприятных слов в адрес страны и ее президента, и ушел.

– Это кто? – спросил я, слегка подивившись такому политическому напору.

– Он здесь за всем оборудованием в поселке смотрит. Он и сантехник, и электрик. Мастер – золотые руки, сейчас все будет… А пока можно пройти в дом и отобедать.

Я удивился, не ожидая от Олега такого красноречия, ведь всю дорогу сюда мы ехали молча. Предложение отобедать я принял даже с некоторой радостью, тем более что уже был "рабочий полдень" и в желудке у меня урчало. Мы вошли в дом. Миновав просторный холл малинового цвета, оказались в просторной гостиной. На стенах висели картины, старинное оружие, а в мраморном камине тлели дрова. Было тепло и тихо. Несмотря на то что на улице воздух прогрелся до плюс двадцати пяти градусов, в доме было несколько прохладно. Я почувствовал это, проходя холл. В середине огромной комнаты стоял длинный стол, накрытый на одну персону. Я сел на резной стул и посмотрел на Олега, но тот остался стоять рядом. Сквозь высокие окна весело светило солнышко, и его лучи отражались в глазах телохранителя.

– Мне с вами нельзя. А вы кушайте. Может, водки? Коньяк, виски, бренди?

Я отказался, Олег вышел."Голова должна быть трезвой", – подумалось мне, и я с удовольствием принялся за еду.

* * *

Пообедав, я встал из-за стола, и, словно ожидая этого, откуда-то незаметно появился и телохранитель. Он произнес:

– Все готово, можете идти смотреть.

Я решил, что дом надо тоже обследовать, но потом, и поспешил к бассейну. По мокрым еще ступенькам бассейна спустился вниз и стал осматривать его дно. Что я ожидал там увидеть, и сам еще не знал. Но если женщину действительно топили, то она должна была бороться за свою жизнь, а значит, могла нанести какой-то урон своему убийце. Дно и стены бассейна было практически чистыми – видимо, драили его довольно часто.

Солнце после дождя уже палило нещадно. Мне, одетому в льняной костюм, становилось жарко. Я даже позавидовал телохранителю, стоявшему сверху. Тот от жары, видимо, не мучился. Вдруг у правого бортика что-то блеснуло. Сергей Борисович подошел поближе и увидел… перстень. Наклонился и поднял его. Перстень явно был мужским, и на нем были выгравированы две буквы. "Н" и "М". Вот так удача. Ай да я, ай да молодец! Хотя еще рано радоваться – может быть, это вещица хозяев?

– Олег, – позвал я телохранителя, – подойдите сюда.

Тот приблизился и присел на корточки.

– Смотрите, что я нашел. Чей это перстень?

Олег удивился и взял его в руки. Покрутил, зачем-то понюхал.

– Не знаю, но явно не наш. Снежана Игоревна такое ни в жизнь не наденет, а шеф безделушки не любит. Кроме обручального кольца и нательного крестика ничего не носит. Говорит, как голым пришел в этот мир, так голым и уйдет.

– Ну что ж, тогда, может быть, он принадлежит возможному убийце. Хотя не факт. Вашему мастеру "золотые руки" он не может принадлежать?

– Да ну, у того руки вечно в перчатках, да и такая шайба ему не по карману, – здоровяк ухмыльнулся.

– Кроме него на участок кто-то из прислуги мог зайти?

– Конечно, но такие перстни, по-моему, у нас никто не носит.

– Возможно, ваш шеф и прав, его жену действительно могли утопить.

Я вылез из бассейна. Телохранитель смотрел на меня преданным взглядом, словно ожидая команды.

– Олег, а теперь я бы хотел осмотреть дом. И в частности, спальню Снежаны Игоревны. Это возможно?

"Шкаф" в рубашке и штанах утвердительно кивнул. Я положил перстень в целлофановый пакет и засунул его в карман брюк.

Мы вошли в дом. Поднявшись на второй этаж, я огляделся. Широкий коридор, по бокам шесть дверей.

– Это спальня шефа, это Снежаны Игоревны, – говорил Олег, когда мы двигались по коридору, – это две комнаты для гостей, а тут туалет с ванной.

Меня заинтересовала только спальня хозяйки. Мы вошли в спальню Решетовой. Там было две комнаты. В одной на стене висело круглое зеркало, возле которого хозяйка приводила себя в порядок. На туалетном столике, стоявшем рядом с зеркалом, расположились различные бутылочки и флакончики, а напротив громоздилась банкетка, на которой она сидела, разглядывая себя, любимую, в зеркале.

Мы прошли дальше и оказались в спальне. В комнате находилась огроменная кровать, аккуратно заправленная, словно ожидавшая хозяйку. Неподалеку высился здоровенный шкаф-купе с изображением выпрыгивающих из воды дельфинов на дверях. Резной стол из красного дерева и два таких же кресла. Окно было закрыто, и стоял какой-то неприятный запах. Кондиционер не работал, иначе этого запаха не было бы. Здесь я обшарил каждый уголок, заглянул под кровать. Подставив стул, посмотрел и на то, что было сверху на шкафу. Ничего. Даже пыли не было. Я удивился.

– Скажите Олег, как часто здесь убираются?

– Каждый день, а что?

– Ваша домработница уничтожила все следы, даже если таковые и имелись. Сделала она это специально или по "долгу", так сказать, службы? Можно с ней поговорить?

– Сегодня она уже сюда не придет. А завтра утром будет у вас в офисе. Так пойдет?

– Хорошо. Спасибо вам, а я, пожалуй, поеду. Надо кое-что обмозговать. Хотя, стоп. Надо поговорить еще и с охранником, который дежурил в ту ночь, и желательно бы посмотреть видеозапись. Кстати, у Снежаны Игоревны был мобильный телефон? Могу ли я посмотреть все записи на нем?

– Без проблем. Завтра я привезу вам и телефон, и видеозапись. И охранник к вам приедет. Но только завтра. Вы не возражаете? Кстати, мобильник мы уже просмотрели, там нет ничего интересного. Для вас.

– Ладно, отставим мобильник, завтра в десять утра я буду вас ждать.

Олег достал свой сотовый и позвонил Решетову. Рассказал ему обо всем, в том числе и о моей просьбе. Выслушав оттого инструкции, улыбнулся.

– Шеф говорит, что вы найдете убийцу, он в вас уверен.

– У меня есть еще много вопросов. Например, я до сих пор не пойму, утонула ли она сама или ее действительно утопили.

– А перстень? Он же не наш, чужой, как он мог там оказаться?

– Это не улика. И где вероятность того, что он не лежал там до того, как тело Снежаны Игоревны было обнаружено в бассейне?

Телохранитель Олег лишь пожал плечами. Мы спустились вниз, вышли из дома. Сели в джип и покатили назад в город. А над домом Решетовых пролетела белая голубка. Она села на карниз соседского особняка и стала чистить свои перышки.

* * *

Вечером я заехал в ресторан «Лагуна», о котором мне говорил Решетов. Я опросил всех, кто работал в тот день, и алиби Решетова подтвердилось. Но с другой стороны этот влиятельный человек мог и подкупить работников ресторана. Я все еще не доверял моему нанимателю, но мысленно уже вычеркнул его из списка подозреваемых.

Приехав домой, я размышлял о том, что удалось нарыть. А жил я один, в двухкомнатной квартире. Квартиру помогли купить родители. Служа в "органах", я бы не получил отдельного жилья не в жизнь. Папа с мамой трудились за границей и не раз звали меня к себе. Но менять свою жизнь мне не хотелось. После армии я, не раздумывая, устроился в "органы", о чем мечтал с самого детства. Воспитанный на фильмах про Анискина и на "Следствие ведут знатоки", я думал, что эта профессия полна романтики, но, окунувшись в настоящее, понял, что романтики здесь совсем крохотный процент. А мне хотелось раскрывать преступления, и я их раскрывал, несмотря ни на что. Ни на маленькую зарплату, ни на происки начальства. Жизнь кипела вокруг меня, периодически пытаясь пнуть, да побольнее, но я устоял. Выйдя на пенсию, остался не у дел, но бульдожья хватка и охотничий интерес остались. Вот и организовал свое детективное агентство. Но приходили ко мне в основном обманутые мужья или жены, обмишуренные вкладчики или просто обворованные граждане. Почему-то народ думал, что частный сыск занимается только этим. Хотя было в моей практике одно громкое преступление, которое я раскрыл в одиночку, без помощи своих старых коллег по службе. Машенька тогда еще не работала, и вот теперь новое большое дело – гибель жены бизнесмена. Не видя трупа, я не мог сказать однозначно, действительно ли она утонула сама или ее утопили, но решил исходить из того, что ее все-таки убили.

Я сел за стол, положил перед собой чистый лист бумаги. Маркером накидал схему того, что имелось в наличии. Напротив Решетова поставил жирный вопрос. Вопросик поменьше – напротив обнаруженного в бассейне перстня. Неясен был и мотив преступления. Если бы убили самого Решетова, было бы понятно. Все-таки преуспевающий бизнесмен, ясно, что тут замешаны либо деньги, либо его финансовые интересы. А так… Может быть, она слишком много знала? Отрабатывать следовало все версии, и я понял, что без своих коллег из милиции мне не обойтись. Рано или поздно придется обращаться к ним. Они, безусловно, помогут, но не хотелось бы их полностью посвящать в это дело. Скорее всего, уголовное дело официально закроют – ведь Снежана Игоревна Решетова утонула сама! Так, по крайней мере, сказал ее супруг, ссылаясь на заключение предварительной экспертизы. Но эксперты тоже люди, и могут ошибаться.

В это время по телевизору как раз передавали новости. Дикторша вещала о том, что где-то упал самолет, где-то произошло цунами, говорила о малом бизнесе, о том, что в городе открыли очередной развлекательный центр. О жене Решетова она не произнесла ни слова. Это тоже показалось странным. Все-таки супруга достаточно известного человека, которому лет десять назад уже перемывали косточки.