Текст книги "Донецко-Криворожская республика. Расстрелянная мечта"

Автор книги: Владимир Корнилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

РЕАКЦИЯ НАСЕЛЕНИЯ

Какова же была реакция населения на создание Донецко-Криворожской республики? На удивление, довольно спокойной. Местные буржуа, тяжело пережившие Антонова – Овсеенко и Цикуку, относились поначалу к новой власти настороженно, но вполне приемлемо. Сравнивая приезжих киевлян с местными политиками, «Наш Юг», хоть и критиковавший большевиков, вынужден был признать: «Новый Харьковский или Донецкий Совет Народных Комиссаров в двух отношениях выгодно отличается от Цикуки. Во – первых, он состоит из местных людей, знакомых с положением нашей области и города. Опыт показывает, что такие люди проявляют в борьбе с буржуазией и ее «приспешниками» несколько большую осторожность и рассудительность, чем всякие приезжие гастролеры… Наконец, теперешний Совет является органом, созданным рабочей организацией – правомочным съездом Советов Донецкого бассейна»[392]392
  Наш Юг, 21 февраля 1918 г.


[Закрыть].

В принципе, признали создание ДКР эсеры, оставаясь при этом на позициях национального построения России. Черневский, чья резолюция об отношении к ДКР в итоге была принята местной организацией партии, заявил: «При некоторых условиях, грубого нарушения принципа федерации в этом нельзя усмотреть, т. к. Донецкая республика может быть автономной внутри федеративной единицы, для нас не обязательно объединение национальности в одну территориальную единицу. В автономной области (Донецкой республике) национальную жизнь мы сможем осуществлять согласно нашей программе».

Черный согласился: «Образование Донецкой республики мыслимо. Оно не противоречит нашей программе». А вот Голубовский выступил против: «Мы должны высказаться против образования Донецкой республики, в основе которой чисто экономический признак». Но при этом он настаивал на необходимости автономного статуса края: «Мы признаем для Донецкого бассейна административно областную самостоятельность, но считать ее самостоятельной областью не можем». А эсер Равенский вновь коснулся вопроса о том, что при создании ДКР не учтено мнение крестьянства и заявил, что «центр Донецкой республики может быть оспариваем – между Екатеринославом, Ростовом и Харьковом». Как видите, поначалу левые эсеры края, при массе оговорок, в принципе всерьез обсуждали создание ДКР и возможность своего сотрудничества с ней. Что не помешало им уже в период вторжения немецких войск посмеиваться над этой республикой и призывать ее объединиться с ЦИК Украины[393]393
  Земля и Воля, 19 февраля и 21 марта 1918 г.


[Закрыть].

Черневский Всеволод Николаевич

Родился в 1895 году в г. Катта – Курган (ныне в Узбекистане) в семье потомственного дворянина, отставного подполковника и народовольца. Пошел по стопам отца, который возглавлял партию левых эсеров в Ташкенте, и с 1914 г. вступил в партию эсеров.

Обучался в Харькове, где осенью 1916 г. участвовал в антивоенных акциях студенчества, о чем в 1927 г. составил книгу воспоминаний «Студенческие волнения перед революцией».

В 1917 г. от Харьковской губернии избран делегатом 111–го съезда партии эсеров. Вошел в Харьковский комитет эсеров, был редактором их партийного органа «Земля и Воля», который приложил значительные усилия для организации мобилизации военных отрядов в Донецко-Криворожской республике в 1918 г.

Разрабатывал устав партии левых эсеров, входил в ее Центральный комитет. После подавления эсеровского мятежа большевиками в июле

1918 г. уехал на родину, вошел в ЦК эсеров Туркестана. В августе 1918 г. избран заместителем председателя Ташкентского совета. 27 ноября

1919 г. арестован вместе с отцом и двумя братьями и выслан большевиками за пределы края. Жил под надзором милиции в Оренбурге.

В 1920 г. вступил в РКП(б) и в Красную армию. Работал на различных командирских и комиссарских должностях в РККА. Дослужился до должности бригадного интенданта в Строительно – квартирном управлении Красной армии, проживал в Москве.

Был автором статей и книг по партийной работе в армии. В 1926 г. в «Спутнике политработника» опубликовал статью «Из истории политаппарата».

Арестован 15 ноября 1937 г., обвинен в участии в военном заговоре. Расстрелян в Москве 22 августа 1938 г. Реабилитирован в ноябре 1956 г. Судьба его отца и братьев неизвестна.

Ну, а что же крестьяне Донецко-Криворожской области, о которых так часто вспоминали эсеры, чья электоральная база в основном и была сосредоточена в сельской местности? Вопрос отношения к ДКР также активно дебатировался на заседаниях различных крестьянских Советов. Самое любопытное, что на одном из февральских заседаний исполкома крестьянского Совета проект резолюции по этому поводу совместно внесли большевики и… эсеры. И она гласила:

«Принимая во внимание с одной стороны хозяйственно – экономическое единство и цельность Донецко-Криворожско-Грушевского угольно – металлического района, а с другой стороны чрезвычайную важность этого района для всей Российской федерации Советских республик и принимая во внимание то обстоятельство, что этот район ни по национальности, ни по территориальным признакам не может быть отнесен целиком к Украине и также к Великороссии или к какой – либо другой части Российской федерации, Исполнительный Комитет Совета крестьянских депутатов находит, что Донецко-Криворожский район в границах своей экономической цельности может образовать особую автономную единицу под полным подчинением Всероссийской федеративной власти»[394]394
  Земля и Воля, 8 марта 1918 г.


[Закрыть].

То есть по этой резолюции мы видим, что левые эсеры в определенный момент разделяли позиции большевиков в вопросе создания ДКР и даже убеждали крестьянских делегатов согласиться с этой точкой зрения. Однако вмешалась партия украинских эсеров, которая тогда активно обсуждала возможность слияния со своими левыми коллегами. Она внесла следующий проект резолюции:

«Заслушав вопрос об образовании Донецкой республики и принимая во внимание, что выделение Донецкого бассейна является актом противогосударственным, что этим нарушается принцип самоопределения наций, что с экономической точки зрения нет никакой необходимости в этой республике, Исполнительный Комитет Губернского Совета крестьянских депутатов, твердо стоя на платформе социализма и на принципе наций на самоопределение, высказывается против создания Донецкой республики, включая Донецкий бассейн в Харьков скую губернию»[395]395
  Наш Юг, 2 марта 1918 г.


[Закрыть].

Таким образом, украинские эсеры выступали не только против ДКР, но и против включения в состав Харьковщины (в одном из вариантов документа присутствует именно это слово) всего пролетарского Донбасса, который, видимо, крестьяне считали чужеродным телом. Судя по бурным прениям, мнения крестьянских делегатов разделились. Резолюция украинских эсеров получила 20 голосов, а первый проект резолюции – 16. Как видим, перевес не очень большой. Из чего видно, что, в принципе, значительная часть крестьянских делегатов не была бы против создания ДКР и вряд ли их участие в общем съезде Советов смогло бы переломить ситуацию. Мало того, у участников собрания возникли сомнения в честности подсчета этих голосов. И когда присутствующие потребовали пересчета и поименного голосования, «некоторыми были допущены резкие выражения и фракция украинских эсеров покинула заседание»[396]396
  Земля и Воля, 8 марта 1918 г.


[Закрыть]. И хотя официально в протоколах было зафиксировано несогласие относительного большинства крестьянских делегатов с созданием ДКР, честность этого голосования навсегда останется под вопросом.

В любом случае, можно утверждать, что данная резолюция несколько снижает уровень легитимности образования ДКР, поскольку при принятии решения о ее образовании мнение значительной части населения края не было представлено. Хотя сказать, что где – то были замечены крестьянские протесты против выделения ДКР или открытое неподчинение властям новой республики, тоже нельзя. Сей факт признают даже современные критики Артема и его коллег, объясняя это так: «Крестьянство, занятое дележом помещичьей земли, в массе своей индифферентно наблюдало за наступлением большевиков на Киев, свержением Центральной Рады. Украинское село оставалось нейтральным: крестьяне ждали – кто победит»[397]397
  Поплавський, Дисертація, стр. 115.


[Закрыть].

Но, даже если не учитывать того факта, что и другие Советы (включая ЦИК Украины) формировались без участия крестьян, нельзя забывать и того, что сами крестьяне зачастую при принятии общегосударственных решений игнорировали мнение представителей иных классов. Например, на прошедшей в ноябре 1917 г. сессии Всеукраинского Совета крестьянских депутатов была принята резолюция об обустройстве власти на местах, в которой недвусмысленно давалось понять, что крестьяне должны иметь полное превалирование в местных органах власти и назначать комиссаров лишь при номинальном участии Советов рабочих депутатов[398]398
  Солдатенко, Українська революція. Історичний нарис, стр. 389.


[Закрыть]. В конце концов, не стоит забывать и о том, каким способом, к примеру, был как бы «избран» гетман Скоропадский – его ведь избрал съезд хлеборобов, без участия рабочих, солдат или иных классов, что не мешает теперь в учебниках истории преподносить его правительство и государство как вполне легитимные. То есть подобный способ принятия решений в охваченной смутой России был обычным делом. И Донецко-Криворожская республика – не исключение из правил.

Конечно, было немало шуток по поводу нового государственного образования и его новоиспеченных министров. Орган меньшевиков «Наш Юг» в статье «О Донецкой республике», к примеру, решил сделать упор на географических терминах, заявив, что в природе не существует… Криворожского бассейна: «Здесь есть крупная неточность: Криворогского бассейна на свете нет. Бассейном, как известно, называется то пространство, лежащее на реке и всех ее притоках. Между тем, реки Кривой Рог ни в природе, ни на карте нет, следовательно, нет и Криворогского бассейна, а есть только Криворогский район. Это не мелочь, как может показаться, потому что территория новой республики должна быть обозначена точно и верно». Авторы статьи, видимо, не подозревали о наличии угольных и железорудных бассейнов.

Основываясь на этих «доводах», «Наш Юг» горячо доказывает, почему Донецкий и Криворожский районы не должны отделяться… от России, с которой они тесным образом связаны экономически: «В Донецком и Криворогском районах добывается, например, столько угля, что бассейн [авторы сразу же забыли о своем тезисе по поводу того, что «бассейном» это называть нельзя. – Авт.] не в состоянии поглотить его, следовательно, именно его экономическая особенность (сильная добыча угля) связывает его с остальной Россией. А если он отмежуется, то его естественные богатства не смогут быть им сколько – нибудь полно использованы, что, разумеется, будет вредно и ему самому, и всей остальной России экономической самостоятельности»[399]399
  Наш Юг, 19 февраля 1918 г.


[Закрыть]. Об «отделении от Украины», по понятным причинам, рассуждений тогда не было.

В регионах Донецко-Криворожской республики известие восприняли спокойно, без эмоций. Во всяком случае, сообщений о каких – то протестах или гневных резолюциях против создания ДКР, кроме реакции Совета крестьянских депутатов, обнаружить не удалось. Зато существует немало документов, свидетельствующих о поддержке республики и ее признании в различных регионах. Шулим Грузман, один из активных лидеров большевиков Донбасса, глава наиболее радикального Горловско – Щербиновского райкома РСДРП(б), по словам очевидцев, «был удивлен, услышав об этом шаге, но тем не менее поддержал его»[400]400
  Friedgut, т. 2, стр. 352.


[Закрыть].

Признала авторитет власти Совнаркома ДКР над собою и Юзовка. 16 февраля решение IV областного съезда было поддержано Юзовским комитетом большевиков. Лидер юзовских большевиков Ф. Зайцев вспоминал: «Наша парторганизация и Совет целиком разделяли идею организации такой республики». А когда в местном Совете произошел внутренний кризис, приказ наркома ДКР Васильченко о перевыборах Юзовского совета был принят всеми местными политическими партиями[401]401
  Кихтев, стр. 222; Ревегук, стр. 52; Friedgut, т. 2, стр. 358.


[Закрыть].

5 марта 1918 г. 700 шахтеров Богураевских рудников (между прочим, находящихся в Области Войска Донского) приняли резолюцию: «1. Собрание приветствует Совет народных комиссаров Донецкого и Криворожского бассейнов. 2. Собрание выражает глубокую уверенность, что тов. Артем и другие пойдут по тому пути, который наметил Ленин». 8 марта Бахмутский уездный Совет заявил: «Съезд Советов Р. К. и С. Д. приветствует Донецкую пролетарскую республику, как часть федеральной Российской республики Советов, приветствует Совет народных комиссаров, требует от него неуклонного проведения в жизнь декретов, выдвинутых Октябрьской революцией»[402]402
  Кихтев, стр. 222.


[Закрыть]. И таких резолюций в те дни было немало. Тем более странно сейчас слышать утверждения некоторых маститых украинских историков по поводу того, что им неизвестны документы, свидетельствующие о поддержке решения о создании ДКР[403]403
  Солдатенко, Донецко-Криворожская республика – иллюзии и практика национального нигилизма.


[Закрыть].

Гораздо меньше дошло до нас резолюций о непризнании ДКР. К таковым относится решение Екатеринославского Совета, который «высказался против создания Донецкой республики». При этом Екатеринославский совет народного хозяйства принял резолюцию, в которой приветствовал «выделение Донецкого и Криворожского бассейнов в автономную республику»[404]404
  Ревегук, стр. 53.


[Закрыть].

Нервно воспринял известие о создании Донецко-Криворожской республики советский главковерх Антонов – Овсеенко, руководивший в те дни боевыми операциями по овладению Ростовом – на – Дону. 24 февраля он довольно грозно и сумбурно телеграфировал на имя комиссаров ДКР с копией Ленину и Троцкому: «Надлежит определять прием соглашения с центральной советской властью, а не путем одностороннего решения областного съезда или, того хуже, узкого круга членов его исполнительного органа. В частности, категорически заявляю: лишь в интересах победы революционными войсками, которыми мне поручено руководить, не могу допустить самостоятельного с Вашей стороны распоряжения организованными моим штабом вооруженными силами. Поползновение в эту сторону буду рассматривать как сознательный или бессознательный саботаж революционной борьбы» (см. цветн. вкладку). Правда, большая часть телеграммы Антонова была посвящена обиде в связи с тем, что известия о формировании органов власти ДКР были получены им не от комиссаров непосредственно, «а кружным путем»[405]405
  ЦДАВО. Фонд 1822. Опись 1. Дело 4. Листы 8–11.


[Закрыть]. Такой обиженный тон не помешал в дальнейшем Антонову – Овсеенко довольно тесно сотрудничать с Совнаркомом ДКР.

ВЫБОР РОССИИ: ПРИЗНАТЬ – НЕ ПРИЗНАТЬ?

Гораздо более сложным и важным вопросом является отношение к созданию Донецко-Криворожской республики со стороны центральной российской власти и лично Ленина. Собственно, этот вопрос и был одним из основных в спорах советских, а позже украинских историков. Этому посвящали даже отдельные научные труды[406]406
  См.: Варгатюк, Донецько – Криворізька Радянська Республіка в оцінці В. 1. Леніна.


[Закрыть]. Чаще всего этой дискуссией подменяли анализ деятельности самой республики.

В советские времена противники создания ДКР горячо доказывали, что Ленин осуждал выделение Донецкой республики. Ныне украинские историки (порой это одни и те же лица) с таким же пылом пытаются доказать, что создание ДКР – это коварный план Ленина – Сталина по «расчленению Украины».

На самом деле, объективный анализ документов, связанных с реакцией Смольного (а позже Кремля) на идею создания, существования и возрождения Донецкой республики, показывает, что позиция центральных властей менялась в зависимости от политической конъюнктуры, а порой от субъективных факторов, как то: наличие в непосредственной близости от вождей РСДРП(б) противников или же сторонников этой идеи, приехавших из Киева или Харькова.

Можно только догадываться о том, почему Антонов – Овсеенко не был уведомлен о создании ДКР, но тот факт, что Смольный знал об этом на следующий же день и дал свое добро, не вызывает сомнений. 31 января 1918 г. Артем уведомил ЦК РСДРП(б) и лично главу Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов (ВЦИК) Якова Свердлова: «Областной съезд Советов принял резолюцию о создании Совета Народных Комиссаров Донецко-Криворожского бассейна как части общероссийской федерации Советов». Последняя фраза, кстати, лишний раз свидетельствует о том, что о сепаратизме никто речи не вел.

Далее в этом документе Артем, которого накануне вызвали на очередное совещание в Петроград, настоятельно просил позволить ему остаться в ДКР, убеждая: «Здесь дела очень много». Кроме того, он информировал Свердлова о том, что Рухимович назначен военным комиссаром ДКР и очень просил посодействовать отзыву его из Никитовки, где тот находился при штабе Антонова – Овсеенко (видимо, это и обидело последнего). На оригинале телеграммы Артема есть собственноручная пометка Свердлова, свидетельствующая о том, что действия руководителей Донецкой республики были восприняты нормально: «Артема не отзывать, телеграмму в Никитовку дать, чтобы Рухимович выехал в Харьков»[407]407
  Большевистские организации Украины, стр. 558–559.


[Закрыть].

Яков Свердлов в 1919 году

Затем, с интервалом в пару недель в Харьков из Петрограда последовало две телеграммы, каждую из которых противники/ сторонники теории согласия/несогласия Москвы на создание ДКР используют по отдельности, приводя одну из них и опуская другую. 17 февраля Свердлов телеграфирует очень краткое сообщение на имя Артема: «Харьков. Совдеп. Сергееву – Артему. Выделение считаем вредным. Можете оставаться в Харькове. Приезжайте к партийному съезду. О Рухимовиче все сообщено Антонову. Резолюции еще нет»[408]408
  Там же, стр. 564.


[Закрыть]. Фразу «Выделение считаем вредным» большинство историков вполне обоснованно относит к сообщению о выделении Донецкой республики.

Но 3 марта 1918 г. в областной комитет большевиков Донкривбасса направляется письмо Секретариата ЦК РСДРП(б) (через три дня – уже РКП(б)) за подписью его руководителя Елены Стасовой следующего содержания:

Елена Стасова

«Уважаемые товарищи! Получили протокол заседания Областного комитета рабочих и солдатских депутатов Донецкого и Криворожского бассейнов и приветствуем вас за ту последовательную линию, которую вы провели при формировании Совета Народных Комиссаров. Как – то поведете вы дальше работу и сможете ли фактически совместить работу в Совнаркоме с работой в областкоме. Думаем, что при грандиозности задач, стоящих перед вами, придется что – либо сократить, произвести выбор, где важнее ваше присутствие, и заменить себя более слабыми силами в другом учреждении»[409]409
  Там же, стр. 587.


[Закрыть].

Это письмо недвусмысленно свидетельствует о том, что руководство большевистской партии знало о создании ДКР, ее Совнаркома и планах Артема со товарищи и не просто не осуждало, но и поддерживало первые шаги донецкой власти.

Чем может быть вызвана такая разноплановая реакция? Возможно, тем, что в начале марта в Петроград на VII экстренный съезд РКП(б) прибыл сам Артем, который встретился с руководителями партии и смог лично пояснить позицию создателей ДКР. Судя по письму Стасовой, оно было написано буквально сразу после личного общения с Артемом («Тов. Артем только несколько часов тому назад сообщил мне о том поражении, которое понесли сторонники революционной войны на конференции Петроградского комитета»). Не исключено, что глава Совнаркома ДКР смог развеять какие – то сомнения о «вреде выделения» республики.

Не менее спорным является вопрос о том, как относился к созданию Донецкой республики вождь Октябрьской революции Ленин. Некоторые исследователи полагают, что Артем, не согласовав с руководством своей партии данную идею, «нарушил принцип единоначалия и субординации». Ревегук утверждал: «Подготовка к выделению Донецко-Криворожского бассейна в автономную республику проводилась небольшой группой руководящих работников Донецко-Криворожского бассейна без согласования и даже вопреки… воле ЦК партии и В. И. Ленина». В подтверждение этих слов он приводит воспоминания Затонского и Межлаука. В. Затонский, который в то время считался полномочным представителем Цикуки при российском Совнаркоме, утверждает, что он присутствовал на встрече Артема с Лениным и Сталиным по завершению III Всероссийского съезда Советов (то есть примерно за полторы недели до начала IV областного съезда в Харькове). Якобы на этой встрече Артем уведомил большевистских лидеров о планах по созданию ДКР, но не получил от них согласия. Несколько по – иному описывает эту же встречу В. Межлаук. Он утверждает, что встречи с Лениным и Сталиным проводились отдельно: «По указанию т. Ленина мы направились к т. Сталину, который сообщил нам, что ЦК считает неправильным выделение Донецко-Криворожской республики из состава Украинской Советской республики». Это очень важное уточнение, свидетельствующее о том, что, возможно, против создания ДКР был именно Сталин, а Ленин, в общем – то, против ничего не имел[410]410
  Мачулин, стр. 42; Ревегук, стр. 38–39.


[Закрыть].

Владимир Ленин в 1918 году

К тому же существует несколько свидетельств того, что Артем накануне IV областного съезда Советов в принципе получил одобрение Ленина на создание ДКР. Об этом пишет единственный выживший после сталинских репрессий нарком ДКР Борис Магидов. В своих воспоминаниях он утверждает: Артем «предварительно побеседовал с тов. Лениным. Ленин отнесся весьма сочувственно к этой идее, считая ее необходимой по двум причинам: во – первых, по международным соображениям, а во – вторых, по соображениям чисто внутреннего характера». Соображения международного свойства Магидов отнес к стремлению большевиков обезопасить Донецко-Криворожский регион от вторжения немецких оккупантов. Абсолютно те же мотивы приводил Межлаук: «Мы считали, что включение этих областей в состав РСФСР и провозглашение их самостоятельной республикой позволит нам протестовать против вторжения в эти области войск германского империализма перед всем рабочим классом мира, как против вторжения на территорию РСФСР после Брестского перемирия»[411]411
  См.: Астахова, стр. 98; Ревегук, стр. 8.


[Закрыть].

Некоторые исследователи критикуют Магидова и Межлаука за это утверждение: мол, авторы «явно пренебрегает хронологией событий», поскольку в момент, когда проходил областной съезд Советов, ни в Харькове, ни в Петрограде еще не знали о заключенном Центральной Радой договоре с немцами[412]412
  Ревегук, стр. 8.


[Закрыть]. Это действительно так. Однако достаточно бегло просмотреть прессу декабря 1917–го – января 1918 г., чтобы увидеть массу различных предположений о возможных сценариях заключения мира или продолжения войны. В конце концов, можно вспомнить и реакцию делегатов харьковского съезда на слова Скрыпника о том, что в Бресте «дается бой германским империалистам». Из зала ему закричали: «Кончен!» То есть вероятность того, что международные обстоятельства вынудили поспешить с принятием данного решения, не выглядят столь уж безосновательными.

Другое дело, что наверняка не эти обстоятельства были основной причиной решения о создании ДКР. Поскольку идея о провозглашении автономного образования возникла еще летом или осенью 1917 г., то есть задолго до Брестского мира, и получала все большую поддержку с активизацией устремлений Центральной Рады предъявить свои права и на регионы, не считавшие себя Украиной, можно предположить, что основные причины все – таки крылись в желании обезопасить себя от этих притязаний. И в основу споров о создании ДКР на всех организационных мероприятиях все – таки обсуждались не вопросы международного характера, а принципиальный вопрос модели устройства будущего СССР.

Помимо очень ценных воспоминаний Магидова существуют и другие свидетельства того, что Ленин поддержал ДКР. Так, харьковский большевик В. Заборенко в своих воспоминаниях пишет, что «по вопросу о Донецко-Криворожской республике тов. Артем вел переговоры с Москвой». И нельзя забывать, что даже Скрыпник, являвшийся принципиальным оппонентом этой идеи, вынужден был признать: «ЦК партии большевиков харьковским товарищам дал санкцию на организацию Донецко-Криворожской республики»[413]413
  Астахова, стр. 99, 110.


[Закрыть].

И есть еще одно ценнейшее указание на это: воспоминания Елизаветы Сергеевой (до замужества – Репельской), жены Артема, которая также была активисткой харьковской большевистской организации и уже тогда сблизилась со своим будущим мужем. Она авторитетно утверждает: «Все серьезные и важные мероприятия Артем обязательно согласовывал с ЦК партии, лично с В. И. Лениным, слово которого для него было законом. Так, например, несколько раз он обсуждал с Владимиром Ильичом вопрос о целесообразности создания Донецко-Криворожской республики в данной ситуации. И когда в феврале 1918 г. республика была создана, Ленин горячо приветствовал председателя ее Совнаркома – Артема»[414]414
  Астахова, стр. 111–112.


[Закрыть]. Почему – то это очень важное свидетельство большинство исследователей упускает из виду. Возможно, оно им кажется «не вписывающимся в концепцию».

Подытоживая сказанное, можно сделать однозначный вывод: российская центральная власть большевиков и лично Ленин наверняка знали об идее создания Донецкой республики и даже поддерживали ее. Однако, судя по телеграмме Свердлова от 17 февраля и по реакции Сталина, ставшего в итоге могильщиком ДКР, споры о целесообразности этого образования в руководстве большевистской партии велись с первых дней существования республики, что свидетельствует о колебаниях властей, нечетко сформированном взгляде на будущее устройство советского государства. Подчеркиваем, именно в те дни в Петрограде велись горячие споры о том, по какому принципу будет строиться СССР – по принципу федерации национальных республик или же по принципу федерации регионов, составляющих единый хозяйственно – экономический комплекс. Отношение общероссийских властей к Донецкой республике колебалось в соответствии с постоянно менявшимся тогда видением на этот вопрос.