Текст книги "Древний Шумер. Очерки культуры"

Автор книги: Владимир Емельянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Однако эта характеристика отражает только ту часть этнического характера шумеров, которая связана с активностью героев типа Нинурты или Гильгамеша. Ведь еще есть и пассивное большинство общины, признающее только жизнь по календарю и по дедовским обычаям. Поскольку община конфликтовала с активным началом этноса, то следует признать за ней иной психологический тип. Но какой – этого даже предположительно определить нельзя по причине отсутствия текстов, отражающих типично общинное мировосприятие.

Как и следовало ожидать, преемники шумеров – вавилоняне и ассирийцы – совершенно извратили образы, особенно соответствующие шумерскому характеру. Нинурта превратился у них сперва в похитителя МЕ, наказанного хитростью бога Энки за непомерное хвастовство своей силой, а затем и вовсе в зловещее божество войны и смерти, во многом подобное мрачному богу загробного мира Нергалу. Он перестал ассоциироваться с новогодним празднеством, поскольку его место заняли местные семитские боги Мардук и Ашшур. Гильгамеш стал искать не славу героя, покорившего мир, а славу ученого и мудреца, описавшего свои путешествия и обретшего бессмертие через плоды своего разума. Странствия Гильгамеша в аккадском эпосе повторяли годовой цикл Ниппурского календаря с его основными ритуалами, причем изменение мира в течение года было спроецировано на эволюцию человеческой личности в течение ее жизни. Инанна-Иштар превратилась в абстрактную богиню женской сущности, ответственную и за плодородие, и за рождение детей, и даже за наделение человека материальными благами по службе (то есть за его общественный статус). Для вавилонян шумерские ценности, связанные с экспансией и общинным мировым порядком, стали враждебны. Ассирийцы восприняли только экспансию и даже сделали Гильгамеша своим любимым героем, но это был другой, совсем не шумерский Гильгамеш. Исконные ценности шумерского народа, как и следовало ожидать, не смогли повториться и возродиться в новую эпоху, посреди афразийского мира с его рационалистическим стремлением к единобожию, единоцарствию и подсознательным отрицанием естественного порядка.

Заключение. Шумер и мы

В современном мире не существует шумерского и даже шире – месопотамского мифа. Египет, например, растиражирован в многократно искаженном виде третьесортными голливудскими картинами о мести мумии фараона, дешевыми подделками под древность, по сию пору продаваемыми в разных странах мира, стихотворениями европейских поэтов на псевдоегипетские темы. Когда-то Египет считался родиной всемирного эзотерического знания, его святыням и текстам, не умея их читать, поклонялись итальянские и немецкие герметисты. Египет призывали в свидетели открытых ими истин Коперник, Бруно и Кеплер. Еще раньше тайнам Египта дивились древние греки и римляне, считавшие египтян своими учителями во всех областях знания. Таким образом, можно сказать, что с древнейших времен существует культурный миф Египта, и это свидетельствует об особом свойстве самой древнеегипетской культуры – о заложенной в ней способности к мистификации человека со стороны. Кроме этого, конечно, не следует сбрасывать со счетов еще два чрезвычайно значимых фактора. Во-первых, египетская культура известна преимущественно зрительно, то есть через многочисленные изображения, количество которых превалирует над числом письменных памятников. Глядя на изображение, человек может наложить на него любое «озвучение», придать ему любой смысл, какой только доступен его фантазии. Во-вторых, современный Египет является одним из самых популярных туристических объектов, и поддержание египетского культурного мифа во всех формах и на всех уровнях позволяет этой стране преумножать и без того немалые богатства, удерживая свое высокое экономическое положение в странах арабского мира.

Совсем иначе обстоят дела с месопотамской культурой с древности и до наших дней. Шумеры, вавилоняне и ассирийцы оставили больше текстов, чем изображений, тексты эти читаются нелегко и в основном посвящены вопросам, далеким от разрешения последних тайн жизни и смерти. Как мы уже показали, шумерская культура и ее преемники сильно укоренены в бытии, образности здесь куда больше, нежели символизма, конкретность, детальность описания в основном превалирует над теоретическими размышлениями. Месопотамская культура не может мистифицировать, внушать ужас перед недоступной тайной, потому что она недостаточно концептуальна и не в должной мере обращена к душе (можно сказать, недостаточно интровертна). Человека здесь интересует либо мировой порядок и его соотнесенность с ним (шумеры и календарь), либо порядок общественный и его участие в поддержании этого порядка (вавилоняне и закон). Поэтому опыт месопотамской культуры может быть интересен только людям здравомыслящим, с научно ориентированным мировоззрением, либо людям серьезного искусства, извлекающим уроки из колоссального опыта древних мастеров. Но на массовое восприятие – во всяком случае, на сегодняшнее – эта традиция не рассчитана, поскольку в ней нет ни психотехник, ни мистических учений, а все сколько-нибудь магическое и астрологическое подчинено вполне конкретным прагматическим задачам. Отсутствие внешней эффектности и труднодоступная глубина отпугивают массового читателя, и в результате можно с прискорбием констатировать отсутствие обратной связи между древними народами Месопотамии и современным миром.

Но если бы это касалось только древних народов! Положение современного Ирака сравнимо только с жизнью блокадного Ленинграда, с той разницей, что иракская блокада и изоляция от мирового сообщества длятся уже около десятилетия. Трагедия древней земли отпугивает от Ирака туристов, а это, в свою очередь, тормозит процесс тиражирования иракской культуры на мировом рынке. В результате нет, например, фильмов и спектаклей по сюжетам аккадского эпоса о Гильгамеше, почти нет популярных книг, несущих в себе первичные сведения о культуре Древней Месопотамии. Разделы по Двуречью в школьных и вузовских учебниках написаны несравненно более скучно и лапидарно, нежели статьи по Египту или Израилю. Никакой информации, за исключением тех фактов, что в Месопотамии были ирригация, клинопись и рабы, учащийся получить не может.

На фоне прискорбного положения с месопотамской культурой в целом судьба шумерского наследия в современном мире может быть названа просто несостоявшейся. Студенчество, как и массовый читатель, начинает более-менее осознанно воспринимать историю Месопотамии только с Законов Хаммурапи. Шумерская история и культура не входят в сознание по нескольким причинам. О первой причине не хочется говорить долго – дело в отсутствии грамотно и красочно составленных альбомов по искусству Двуречья, которые помогли бы ввести учащегося (или просто любопытствующего) в пространство шумерской культуры. Вторая причина намного серьезнее и фундаментальнее. Шумерская культура – осколок той части архаического мира, которую составляли народы, существовавшие еще до расцвета первых египетских государств и впоследствии не вошедшие в число лидеров древности, Если Египет по многим своим мировоззренческим конструкциям смыкается с другими областями и народами афразийского мира, то система ценностей шумеров примыкает совершенно к другому полюсу, о местонахождении которого мы можем сегодня лишь догадываться. Шумерский мир – это такая архаика, которую в некоторых проявлениях можно сравнить с архаикой доарийской Индии и дравидского Ирана, в чем-то – с сибирским шаманизмом, а в чем-то даже с индоевропейскими народами (например, с древними иранцами и славянами). Здесь ценится бытийное, множественное, материальное, оседлое, более связанное с домом и землей, нежели собственно с культом предков. Здесь нет абсолютной человеческой власти над миром, чувство равноправно с разумом и волей, а иногда затмевает их. Законы сил внешнего мира ценятся здесь больше, чем законы общества. Такая «неафразийская» кодировка мироздания не вмещается в сознание людей, возросших на типично афразийских ценностях: единый бог, единый мир, единый государь, примат духовного над материальным, родственного над территориальным, разумного и волевого над чувственным, социального над природным. Адекватное понимание шумерского мира означало бы понимание еще одного подхода к устройству мира общечеловеческого, а мир этот гораздо шире и больше прокрустова ложа библейско-германской модели.

Хочется надеяться на то, что в будущем многополярность мирового культурного развития станет основным принципом гуманитарных исследований, а изучение обществ неафразийской архаики (или неклассической архаики) в аспекте ценностной системы станет одним из приоритетных направлений деятельности историков и культурологов. При соблюдении этих условий можно будет не только глубоко вчитаться в разнообразные памятники шумерской культуры, но и впервые непредвзято рассмотреть шумерское наследие как вариант альтернативной общественной стратагемы, интересный современному человеку в качестве модели при прогнозировании будущего развития человечества.

Говоря о шумерской модели мира, нужно учитывать поразительную близость между государствами Южного Двуречья и осуществившейся в XX веке моделью социалистического государства. Общими здесь являются и представления о революции как очищении времени от событий, и принудительный труд населения на государство, и стремление государства обеспечить всех равными пайками. Вообще можно, наверное, сказать, что Шумер представляет собой как бы подсознание человечества – шумерская культура подпитывается первобытно-общинными эмоциями, которые современный человек должен в себе преодолевать и трансформировать. Это и желание физического превосходства над другими, и стремление к равенству всех людей (прежде всего к имущественному), и отрицание свободы воли, и связанное с ним отрицание человеческой личности, и стремление расправиться со всем, что кажется бесполезным в наследии прошлого. Вместе с тем нельзя игнорировать какую-то особую целительность шумерской культуры, к которой погрязший в комплексах и условностях общества современный человек припадает в поисках искренности, душевной теплоты и ответов на главные вопросы бытия. За этой культурой как будто скрывается навсегда утраченное детство – время больших вопросов к жизни, на которые не смог ответить озабоченный сиюминутными делами повзрослевший человек. Такими же наивными и главными для жизни всегда были Гомер и Шекспир – со всеми реками крови, открытыми страстями – но и с тем предельным проникновением в сущность человека, на которое способно только существо с задатками одновременно ребенка и бога. Можно сказать, что шумерская культура по-шекспировски гениальна выбором своей духовной цели – и так же, как Шекспир, отвращает современного человека набором своих средств.

Если читатель, закрыв последнюю страницу этой книги, смог ощутить Шумер как нечто фундаментально значимое и одновременно ни на что непохожее, в чем еще предстоит разобраться, – значит, мы можем считать свою цель достигнутой.

В Приложении помещены переводы шумерских текстов разных эпох. Все переводы выполнены по изданиям клинописных автографии с учетом латинской транслитерации текстов. Каждому переводу предпослано краткое пояснение. Переводчики старались сохранить ритмико-интонационную основу текста, избегая обращений к высокому стилю и поэтических украшений, ведущих к восприятию текста как некой «восточной экзотики». В квадратные скобки взяты битые части табличек, в круглые – слова, добавленные авторами перевода для сохранения целостности русского предложения. Непонятные места обозначены многоточием; хорошо сохранившиеся слова, перевод которых неизвестен, – курсивом. Слова и понятия, смысл которых неясен, заключены в кавычки.

Приложения

Диоритовая пластинка Ур-Нанше (Urn. 49)

Уникальная надпись первого правителя I династии Лагаша Ур-Нанше, посвященная строительству тростникового храма и сочетающая в себе элементы царской строительной надписи, заклинания и храмового гимна. Переводится на русский язык впервые. Перевод со старошумерского Ю. Б. Гавриловой по изданию: Steible Н. Die altsumerischen Bau– und Weihinschriften. Teil I. Wiesbaden, 1982 (далее ABW I). S. 110–111.

О тростник священный!

Тростник – древо вод глубоких!

Тростник! Ветви твои – красно-коричневые!

Корни твои из глубин Энки прорастают!

Ветви твои…

Борода твоя – из лазурита!

Тростник! Лица чужой земли ты достигаешь!

Тростник! Энки-Нинки пусть приятное тебе сделают!

Энки пусть разрешение на работу (с тобой) объявит!

В 3 строках частично разбиты знаки.

Нингирсу слава!

Шуль-Утуль,

Бог-покровитель царя,

Священную корзину поднял.

Ур-Нанше, царь Лагаша, сын Гуниду, внук Гурсара,

Святилище в Гирсу построил.

Строительная надпись Энметены (Ent. 16)

В надписи лагашского царя Энметены перечислены все его основные строительные мероприятия. Эта стандартная надпись приводится здесь как один из лучших образцов жанра. Переводится на русский язык впервые. Перевод со старошумерского Ю. Б. Гавриловой по изданию: ABW I. S. 219–220.

Энметена – энси Лагаша, сын Эанатума, энси города Лагаша – (посвящает) богу Нингирсу, воину Энлиля. Большой храм в Антасурре для бога Нингирсу он построил, золотом и серебром его отделал. Сады в Эшаге насадил. Колодец из каменных блоков соорудил. Тогда его раб (по имени) Дуду, жрец бога Нингирсу, стену на стороне (канала) Сала (на территории) Гуэдена построил. Храму дал название «Глаз, поднятый над степью». Стену пристани для фрахтования судов в городе Гирсу построил и назвал ее «Владыка живых существ». Его бог Шуль-Утуль ради его жизни для Нингирсу в храме Энинну пусть склонится. Для бога Нингирсу – Энметена, энси Лагаша, сын Эанатума, энси Лагаша, который святилище Нингирсу построил. Его бог Шуль-Утуль.

Конусы В и С Урукагины (Ukg. 4–5)

Один из основных источников по истории и идеологии раннединастического Шумера. Сохранилось три глиняных конуса с надписями царя Урукагины, сделанными в первый год его царствования в Лагаше. Конус А сохранился плохо, к тому же он содержит только информацию о построенных и восстановленных сооружениях. Конусы В и С содержат законодательную декларацию Урукагины с подробным перечнем всех правонарушений до его правления и всех нововведений с момента его воцарения. Текст неоднократно переводился на многие языки мира. На русском языке есть переводы В. В. Струве и И. М. Дьяконова, особенно: Дьяконов И. М. Реформы Урукагины в Лагаше // Вестник древней истории 1 (1951). Новый русский перевод сделан без разбивки на строки, чтобы облегчить читателю восприятие этого весьма непростого памятника. Перевод со старошумерского Ю. Б. Гавриловой по изданию: ABW1. S. 288–313.

Богу Нингирсу, герою Энлиля, Урукагина – царь Лагаша – дворец Тираша построил. Антасурру построил. Храм богини Бау построил, бур-саг – храм для ее постоянных жертвоприношений – построил. Помещение для стрижки овец в ее (богини Бау. – Ю. Г.) Урукуге построил. Богине Нанше канал, идущий в Нина, ее любимый канал, лопатой прорыл, устье его до аб-шага[16]16
  Аб-шаг – синоним Абзу или часть Абзу.


[Закрыть] протянул. Стену (города) Гирсу построил.

С давних пор, с тех пор, как семя вышло, тогда, лодочник лодку себе забирал, пастух осла себе забирал, пастух овцу себе забирал, надсмотрщик над рыбаками сеть (?) себе забирал. Жрецы-умастители положенный ячмень в Анбаре отмеряли. Пастухи рунных баранов за белого барана серебром платили. «Человек с длинной веревкой»[17]17
  X. Штайбль переводит как «землемер» (Feldvermesser).


[Закрыть], главный певчий, управляющий, пивовар, старосты за жертвенного ягненка серебром платили. Волы богов огород энси возделывали. Лучшее поле богов – это луковая посадка, огуречная посадка энси. Упряжных ослов, рабочих волов (у) верховных жрецов отбирали, зерно верховных жрецов воины энси (себе) отделяли. Одежду Пи-Нингилима, одежду уаш, «одежду великолепия», одежду нигбарба, льняную одежду, лен, лен, связанный в узел, бронзовый головной убор, бронзовый гвоздь, бронзовый предмет рурра, блестящую кожу, «крыло птицы Ширбуреи», обувь (?) биль-ги-ше-дуль, 1/2 бар-дуль верховные жрецы в качестве подати приносили. Администратор храма в саду бедной горожанки деревья обирал, плоды оттуда уносил. Для похорон умершего (было необходимо): 7 кувшинов пива, хлебов 420. 2 уль зерна хази, одну одежду, одного лучшего козленка, одно ложе ухмуш уносил; 1 уль зерна человек-плакальщик уносил. Если на «тростник Энки» человека приводили, (было необходимо): 7 кувшинов пива, хлебов 420. 2 уль зерна, одну одежду, одно ложе, одно сиденье ухмуш уносил; 1 уль зерна человек-плакальщик уносил. Ремесленники хлеб «поднятия рук» имели. Двое юношей плату за перевоз в воротах (кладбища) имели.

Дом энси примыкал к полю энси, дом «женской усадьбы» примыкал к полю «женской усадьбы», дом детей примыкал к полю детей. От кисурры[18]18
  Кисурра – граница какой-либо территории.


[Закрыть] бога Нингирсу до моря контролеры-исполнители были поставлены. Шублугаль[19]19
  Термин шуб имеет аккадский эквивалент манату со значением «падать ниц, преклоняться», поэтому мы допускаем перевод «подданный царя». Очевидно, что речь идет о социальном термине.


[Закрыть] на узком поле свой колодец устраивал, игинуду[20]20
  Термин игинуду X. Штайбль с сомнением переводит как «слепой, разновидность раба» (Blinder, ein Sklave); по причине неясности термина мы оставляем его без перевода.


[Закрыть] пользовались водой, находящейся на поле. Водой канала Мушду, на узком поле находившегося, игинуду пользовался. Порядок прежний был таким.

Когда бог Нингирсу, герой Энлиля, Урукагине царственность города Лагаша вручил, из 36000 человек за руку его взял, прежнее положение вещей он (Урукагина. – Ю. Г.) установил. Слову своего царя, которое Нингирсу ему сказал, он внял. От лодок лодочников отстранил, от ослов, от овец пастухов отстранил, от сети рыбаков отстранил. От положенного ячменя жрецов-умастителей заведующего запасом отстранил. От белого барана, от жертвенного ягненка отчислявших серебро контролеров он отстранил. Подать иль верховные жрецы во дворец приносили, контролеров от них он отстранил. В доме энси, в поле энси бога Нингирсу хозяином их поставил. В доме «женской усадьбы», в поле «женской усадьбы богиню» Бау владычицей их поставил. В доме детей, в поле детей бога Шульшагана хозяином их поставил. От границы бога Нингирсу до моря контролеры человеку не указывали. Для похорон умершего (было необходимо): 3 кувшина пива, хлебов 80. Одно ложе, одного лучшего козленка ухмуш уносил; 3 бан (= 1/2 уль) зерна плакальщик уносил. Если на «тростник Энки» человека приводили, (было необходимо): 4 кувшина пива, хлебов 240. 1 уль зерна ухмуш уносил, 3 бан зерна плакальщик уносил. Один женский головной платок, одну сила благовония верховная жрица уносила. 420 хлебов сухих – это хлеб положенный. 40 хлебов свежих – это хлеб положенный (для) уст. 10 хлебов свежих – хлеб жертвенного стола. 5 хлебов «человека-оглашения», 2 амфоры пива, один кувшин саду певчего (из) Гирсу. 490 хлебов, 2 амфоры пива, один кувшин саду певчего (из) Лагаша. 406 хлебов, одна амфора пива, один кувшин саду певчего. 250 хлебов, одна амфора пива плакальщиков. 180 хлебов, одна амфора пива старцев из Нина. Игинуду масло отмеренное установленное, 1 хлеб (для) уст его, 5 «хлебов ночной жертвы» его, один «хлеб утренний» его, 6 «хлебов полуночи» его. 60 хлебов, одна амфора пива, 3 меры ячменя – жрецу сагбур. Плату за перевоз в воротах двум юношам он отменил. Ремесленникам «хлеб поднятия рук» он отменил. Администратор храма в сад бедной горожанки не входил. Если у шублугаля хороший осел рождается, (и) если староста «Хочу у тебя купить» скажет, (и) если при покупке «Серебро, приятное моему сердцу, отвесь мне» он[21]21
  Шублугаль.


[Закрыть] скажет, (и) когда он не сможет купить, то староста в гневе из-за этого пусть не трогает его. К дому вельможи дом шублугаля примыкает. Если этот вельможа «Хочу у тебя купить» скажет, (и) когда он будет покупать «Серебро по моему желанию отвесь мне, мой дом – корзина, наполни его зерном!» скажет, и когда он не сможет купить, этот «большой человек» шублугаля в гневе из-за этого пусть не трогает – (так) он приказал. Жителей Лагаша от подушной подати, меры положенной, насыпания зерна, воровства, убийства, заключения он избавил; освобождение[22]22
  Букв.: «возвращение к матери».


[Закрыть] (граждан) установил. Чтобы бедняк (и) вдова человеку сильному не предавались, с богом Нингирсу Урукагина этот договор заключил. В этом году «маленький канал», (в) Гирсу имеющийся, для Нингирсу он лопатой прорыл. Его прежнее имя установил: «Нингирсу – избранник Ниппура» Урукагина его назвал. Канал, идущий в Нина, с ним соединил. Это канал священный, поток его чистый. Богине Нанше проточную воду пусть он приносит!

Статуя Б Гудеа

Надпись на статуе Б правителя Гудеа из Лагаша датируется концом XXII в. и посвящена экспедиции шумеров за строительными материалами в различные регионы Ближнего Востока. Надпись дает ценные сведения о географических представлениях шумеров эпохи Гудеа, о церемонии освящения храма и о празднике карнавального типа, который справлялся в Лагаше в течение недели после процедуры освящения. Из этого и других текстов Гудеа ясно, что храм в честь Нингирсу создавался к Новому году и церемония его освящения совпадала с первой неделей после новолуния первого месяца. Текст является также важным источником в области исторической психологии, поскольку приоткрывает завесу над представлениями шумеров о роли изображения и надписи в загробной жизни человека. На русский язык переводится впервые. Перевод с новошумерского В. В. Емельянова по изданию: Edzard D. О. Gudea and His Dynasty. Toronto, 1997. P. 31–38.

От храма его хозяина Нингирсу к статуе Гудеа, построившего (храм) Энинну, одна сила хлеба, одна сила пива, 1/2 сила измельченной муки, 1/2 сила поджаренного хлеба и полбы в качестве регулярных приношений положено. Если кто-либо из энси отменит их и МЕ Нингирсу уменьшит[23]23
  Под МЕ здесь понимаются предназначенные для статуи регулярные жертвы, число которых нельзя уменьшать.


[Закрыть], его собственные приношения из храма Нингирсу пусть будут удалены, приказы его пусть будут отменены.

Для Нингирсу – могучего героя Энлиля – Гудеа, драгоценное имя, энси Лагаша, пастырь, найденный сердцем Нингирсу, удостоенный благостного взгляда Нанше, наделенный силой Ниндара, верный слову Бау, сын, рожденный Гатумдуг, наделенный мужеством и высоким скипетром Игалима, в избытке наделенный жизненной силой Шульшагана, чью честную главу в собрании высветил Нингишзида. Когда Нингирсу на город свой благостно взглянул, Гудеа в благочестивые пастыри в стране он избрал, из числа 216000 человек руку его взял – (то для Нингирсу) город он очистил, огнем осветил, для кирпичей установил форму, как оракул, судьбу (каждого) кирпича определяющую.

Ритуально нечистых, вызывающих страх (своим видом) …[24]24
  Два непонятных слова.


[Закрыть], женщин в тягости из города он вывел. Женщина свою корзину не поднимала – первый из силачей на голове ее водружал. Дом Нингирсу, подобный Эреду, в чистом месте он построил. Плеть не била, бич не бил, мать дитя свое не била. В руках управляющего, инспектора, надзирателя, сборщика налогов, взирающих на работу, надзор был подобен (мягкой) чесаной шерсти. На городском кладбище лопата не лежала, тело земле не предавали, певчие арфу не приносили, погребального плача не заводили, плакальщица слез не проливала. Никто в пределах Лагаша подсудимого к месту клятвы не приводил, ни один кредитор в дом человека не входил.

Для Нингирсу, своего хозяина, все необходимое он видимым сделал. Его сверкающий Энинну – птицу Анзуд – он построил (и) на место свое вернул, внутри него его любимую террасу в аромате кедра для него создал.

Когда дом Нингирсу он построил, (то) Нингирсу, его любимый хозяин, от Моря Верхнего до Моря Нижнего все пути ему открыл. Из кедровых гор Амана кедры длиной 60 локтей, кедры длиной 50 локтей, бук длиной 25 локтей, превратив в балки, он вывез. Шарур, потоп его сражения, он для него создал. Шаргаз – медный семиглазый гвоздь – он для него создал…[25]25
  Шарур и Шаргаз – названия двух видов оружия бога Нингирсу. Следующая строка непонятна.


[Закрыть] Из этого кедра большие дверные створки он изготовил, сияющими инкрустациями украсил (и) в Энинну внес. В высоком доме, в месте излияния вод, он в качестве потолочных балок их (стволы деревьев. – В. Е.) установил. Из Урсу (и) района Эблы дерево забалум, большие сосны, горный платан, превратив в балки, он в качестве потолочных балок в Энинну установил. Из Уманума (и) района Менуа, из Басалы (и) района Марту большие глыбы камня он вывез, стелу (из них) изготовил (и) во дворе Энинну поставил. Из Тиданума (и) района Марту мрамор в глыбах он доставил, спальные покои (?) (из них) создал, дверные засовы в храме установил. Из Абуллат (и) района Кимаш медь он добыл (и из этой меди) булаву, которой страны света не выносят, изготовил. Из района Мелухха эбеновое дерево он вывез… изготовил. Глыбы камня хулалу он вывез (и из этого камня) булаву с трехголовым львом изготовил. Золотой песок из района Хахума он вывез (и этот песок) для булавы с трехголовым львом использовал. Золотой песок из района Мелухха он вывез (и) в колчан его превратил. Абри он вывез, из (посееления) Губин – района деревьев халуб – стволы халуб он вывез (и) в навершие Шарура – птицу – превратил. Из Мадги района Реки Ордалий множество глыб битума он вывез (и) фундамент Энинну построил. Глину хаум он вывез. С гор Барме бесчисленные глыбы камня на большие барки он погрузил и в фундамент Энинну заложил. Города Элама и Аншана оружием он поразил, трофеи их (богу) Нингирсу в Энинну доставил.

Когда Энинну для Нингирсу он построил, Гудеа, энси Лагаша, роскошно его украсил. Храм, подобный этому, ни один правитель (до Гудеа) Нингирсу не построил, а он построил. Имя (свое) он начертал, все необходимое видимым сделал, приказы Нингирсу точно исполнил. Из района Маган диорит он вывез (и) в статую свою превратил. Он назвал ее «Хозяину моему храм его я построил, ради жизни – мой дар» (и) в Энинну ее внес.

Гудеа в статую слово вложил: «О статуя! Хозяину моему расскажи: „Когда Энинну, его любимый дом, я построил, в долгу я не был и руки мои чисты были. Семь дней зерно не мололи, рабыня с госпожой своей сравнялась, раб рука об руку с господином ходил. В моем городе нечистый спать не ложился. Вражду туда, откуда пришла, вернули. Справедливость Нанше и Нингирсу в почете была: сироте имеющий богатство (зла) не причинял, вдове имеющий власть (зла) не причинял; в доме, где нет наследника-мужчины, дочь елей для воскурения возливала“[26]26
  Имеются в виду поминальные жертвы, которые должны были приноситься предку старшим в роду сыном. Если сыновей не было, обязанность возлагалась на старшую дочь.


[Закрыть]». Вот что в уста статуи он вложил.

Статуя эта – не из серебра, не из лазурита, не из меди, не из олова (и) не из бронзы. Она из диорита, по которому никто не работал.

Пусть стоит она в месте напоения водою![27]27
  То есть в месте поминовения умерших.


[Закрыть]

Поднятием руки никто ее да не разрушит!

О статуя! Твой глаз – (глаз) Нингирсу!

Если кто-нибудь статую Гудеа, энси Лагаша, построившего Энинну для Нингирсу, из Энинну вынесет, надпись с нее сотрет, статую разобьет, в добрый Новый год в собрании заявит, что его бог подобен моему хозяину Нингирсу, из моих решений что-либо изменит, из моих даров что-либо (себе) заберет, имя мое из собрания хвалебных песен удалит (и) свое имя туда вставит, праздник Нингирсу, моего хозяина, во дворе Энинну отменит, не примет во внимание, что с давних пор, с тех пор, как семя вышло, если энси Лагаша Энинну Нингирсу, моему хозяину, строил, то все подобающее видимым делал и приказы его никто не смел нарушать, решения его никто не мог изменять… (Так вот,) если кто-нибудь приказы Гудеа, энси Лагаша, нарушит, решения его изменит, (то) пусть Ан, Энлиль, Нинхурсаг, Энки, чье истинно слово, Зуэн, чье необъяснимо имя, Нингирсу, царь оружия, Нанше, защитница обиженных, Ниндара, царь-герой, мать Лагаша светлая Гатумдуг, Бау-владычица, первородная дочь Ана, Инанна, владычица битвы, Уту, светоносный царь, Хендурсанг, глашатай Страны, Игалим, Шульшага, Нинмарки, первородный сын Нанше, Думузиабзу, владыка Кинунира, мой бог Нингишзида судьбу его изменят!

Пусть, волу подобно, в этот день он будет убит!

Пусть, быку подобно, в своей дикой силе будет он пойман!

Пусть с трона, на котором восседает, в пыль он будет посажен!

Пусть уничтожение имени ему припомнится!

Пусть его имя из храма его бога (и) с табличек убрано будет!

Пусть его бог на восстание его народа взора не обращает!

Пусть дождь его вернется на небо, а воды земли к земле обратятся!

Пускай безымянным он пребудет!

Пусть будет голод в его правленье!

Пускай он, как чинивший зло праведному…[28]28
  Неясно чтение трех знаков


[Закрыть] будет несвободен!

Неясно чтение трех знаков.

Пусть Страна величие Защитника богов – владыки Нингирсу – узнает!