Текст книги "Загадки древних времен"

Автор книги: Владимир Бацалев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

– Что с тобой, Александр? – спросил Неарх.

– Я радуюсь, что вижу вас живыми, и скорблю, что погиб столь могущественный флот! – ответил владыка Запада и Востока.

– Флот вовсе не погиб, а стоит в устье реки Ананис, – ответил Неарх. – Тебя, видимо, ввело в заблуждение то, что мы пришли, а не приплыли.

Узнав, что флот не погиб, царь ликовал даже больше, чем тогда, когда узнал, что завоевал всю Азию.

В честь Александра были устроены торжества, заключавшие в себе много непристойного, но по тем временам естественного. В течение семи дней македоняне шествовали по Кармании, подражая вакхическому шествию Диониса. Вот как описывает этот государственный дебош Плутарх:

«Восьмерка коней медленно везла Александра, который беспрерывно, днем и ночью, пировал с ближайшими друзьями, восседая на своего рода сцене, утвержденной на высоком, отовсюду видном помосте. Затем следовало множество колесниц, защищенных от солнечных лучей пурпурными и пестрыми коврами или же зелеными, постоянно свежими ветвями, на этих колесницах сидели остальные друзья и полководцы, украшенные венками и весело пирующие. Нигде не было видно ни щитов, ни шлемов, ни копий, на всем пути воины чашами, кружками и кубками черпали вино из пифосов и кратеров и пили за здоровье друг друга, одни при этом продолжали идти вперед, а другие падали наземь. Повсюду раздавались звуки свирелей и флейт, звенели песни, слышались вакхические восклицания женщин. В течение всего этого беспорядочного перехода царило такое необузданное веселье, как будто сам Вакх присутствовал тут же и участвовал в этом радостном шествии».

В этот «торжественный» момент и было, вероятно, решено создать величайший флот мира. Выслушав подробный отчет о плавании, Александр сам вознамерился поплыть с большим флотом вниз по течению Евфрата, затем обогнуть Аравию и Африку и через Геракловы (Геркулесовы) столпы (Гибралтар) вернуться в Средиземное море. Эта идея не давала ему покоя давно. Как-то, когда солдаты стали роптать на слишком длинную и далекую войну, которую им приходится вести, он созвал военачальников и сказал им:

«Если же кто-то жаждет услышать, где будет конец нашей войны, то пусть знает, что нам осталось недалеко пройти до реки Ганга и до Восточного моря. Оно же, утверждаю я, соединяется с Гирканским морем; Великое же море обходит всю землю [55]55
  То есть Александр Македонский считал Каспийское море частью Индийского океана.


[Закрыть]. Я покажу македонцам и нашим союзникам Индийский залив, сливающийся с Персидским… От Персидского залива мы совершим на наших кораблях круговое путешествие вокруг Ливии (Африки) до Геракловых столпов. Таким образом, вся Ливия от самых Столпов и вся Азия станут нашими; границами нашего государства будут границы, которые бог назначил земле»…

Неарх вернулся к своему флоту и повел его вдоль берегов Персидского залива до устья Тигра, пользуясь услугами местных лоцманов. В начале 324 года до н. э. Александр встретился с ним на реке Паситигр у Суз, где Неарх был награжден золотым венком за спасение флота. Оттуда все отправились в Вавилон.

К тому времени в Вавилон прибыл еще один флот – по суше из Финикии до Евфрата в разобранном виде, а затем уже в виде судов вниз по реке. Соединенный флот в Вавилоне был усилен киприотами, которые привезли вместе с собой морское снаряжение и материалы для строительства новых кораблей. Прибыли новые экипажи кораблей, специалисты и рабочие – жители Финикии и других средиземноморских стран. Возле Вавилона вырыли новую гавань для 700 построенных кораблей, заложили верфи. На Евфрате начались военно-морские учебные сражения, иногда они носили шутливый характер: например, в одном из них противники закидывали друг друга яблоками, как мы снежками.

Однако от кругосветной (по тем временам) экспедиции Александру пришлось отказаться. Огромная империя его именно из-за своей необъятности уже трещала по швам. Отлучаться куда-либо царь просто не мог, ему и без того надо было бы появляться одновременно в нескольких местах, чтобы «успокаивать» бунтовавших сатрапов, это уже был не тот великодушный юный Александр, этот уже казнил направо-налево. Ведь своими бунтами они мешали ему наслаждаться собственным величием и бесподобием. Часто с ним случались припадки бешенства, отягощенные беспробудным пьянством. Во время одного из них он даже убил молочного брата Кратера. Постоянно устраивались состязания, кто кого перепьет. После одного из таких «состязаний» похмельный синдром не смогли преодолеть 41 человек.

В марте 324 года до н. э. в Вавилоне собралась вся армия Александра Македонского. Неарх также находился там и продолжал строить флот. В 323 году до н. э. был предпринят разведывательный поход в Гирканию (южная оконечность Каспийского моря), Александр послал туда Гераклида, сына Аригея. И там царь тоже хотел создать укрепленный военно-морской пункт. Его воины должны были рубить лес на Гирканских горах и строить военные корабли по греческому образцу. Заодно воины Аригея должны были выяснить, с каким морем связано Гирканское (Каспийское) море. Намечалось основать новые колонии в Иране и создать торговые фактории с крупным городом во главе. Но практического продолжения эта экспедиция не имела. В планы Александра Македонского также входило основание новой Финикии, хотя он окончательно не решил, где раскинется вторая Финикия – на Каспийском побережье или на островах Персидского залива. Для изучения и освоения Аравийского полуострова были предприняты походы в трех направлениях. Мореплаватель Архий из Пеллы повел суда в Персидский залив и доплыл до неизвестных островов, которые назвал Тилос. По преданию, эти острова – теперь Бахрейнские – открыл капитан Бахиас. Мореплаватель Андросфен прошел вдоль небольшой части полуострова. А Гиерону из Сол предстояло выполнить особо трудную задачу: он должен был на тридцативесельных кораблях обогнуть весь Аравийский полуостров до Египта и следовать в Суэцкий залив. Гиерон проплыл вдоль значительной части Аравии – в его сообщениях сказано, что полуостров поразил его своей величиной, будучи немногим меньше земли индов, и тем, что глубоко вдается в Великое море, – и вернулся обратно. Неизвестно, что его заставило не выполнить приказ: в море все бывает.

Это были только пробные экспедиции перед осуществлением грандиозных планов Македонского. Не зря же еще один флот строился, предположительно около 323 года до н. э., в Финикии, Сирии, Киликии, на Кипре, а собирали его в Вавилоне. Такого числа военных кораблей не было еще ни в одной державе древнего мира.

И вся эта армада во главе с Неархом вдруг как сквозь землю провалилась. Прощальный пир у Неарха оказался предпоследним в жизни великого завоевателя земли. Александр умер 10 июля 323 года до н. э. Чуть ли не на следующий день армада его кораблей, получившая приказ идти в Персидский залив для предстоящего завоевания арабов, исчезла – бесследно, навсегда.

Флот не принимал участия в коалиционных войнах наследников Александра – диадохов. Неарх не стал одним из претендентов на наследство, оставаясь сатрапом Ликии и Памфилии. Известно лишь, что в качестве претендента на македонский престол он выставил Геракла – внебрачного сына Барсилы, вдовы Мемнона. Есть, правда, еще одно неясное сообщение древних: имя Неарха будто бы всплыло рядом с именем диадоха Антигона в каком-то скромном звании. Однако его дальнейшая судьба древних историков и позднейших не заинтересовала.

И это тем более странно, что в войнах диадохов между собой флот играл важную роль. Судьба Александрова наследия зависела от морских сражений, а Неарх был командующим флотом. В 322 году до н. э. в морской битве с Афинами в Дарданеллах, при Абидосе, македонцы разбили афинян. Но подробности победы неизвестны. Какой флот участвовал в битве? Может быть, тот, который был создан во время борьбы за Тир в 332 году до н. э. Это были финикийские и кипрские корабли, а возможно, и с Родоса. Этот флот не имеет никакого отношения к армаде. Однако он мог входить в ее состав. В 316 году до н. э. Антигон пытался склонить Родос и Кипр на свою сторону. На островах всегда было много кораблей. Возможно, всю армаду разобрали по гаваням и верфям недавней империи Александра. Но не в один же день. И Неарх больше никого не побеждал в морских битвах. Скоро он исчез точно так же, как и его флот.

Над исчезновением флота голову не ломали до XX века, когда американский ученый Глэдвин выдвинул первую, но, в сущности, не единственную теорию его дальнейшей судьбы. Основанием теории послужили археологические открытия в Америке. На древних перуанских вазах были обнаружены изображения людей в греческих шлемах. В Мексике также нашли скульптуры бородатых людей европеоидного облика. Греческие шлемы были и на рисунках, украшавших индейские пирамиды (племя мочика). Индейцы этого племени носили головные уборы – прочные, плетеные, с изогнутым гребнем, повторявшие шлемы воинов Македонского. Индейцы Панамы, Колумбии, Перу и Соломоновых островов играли на свирелях, любимом инструменте бога Пана. И у всех свирелей была одна тональность. В древнемексиканском ткацком станке было то же количество деталей, как и у станка древних греков-эллинов.

Выдвинутая Глэдвином теория для науки того времени оказалась преждевременной и вызвала дружный отпор. Ссылаться на американских индейцев – занятие бесполезное и бессмысленное. У всех многочисленных индейских племен наблюдается поразительная пестрота в архитектуре, типах жилищ, счета, письма. Так что найти местное объяснение и шлемам, и ткацким станкам, и изображениям на вазах и на стенах пирамид – для науки более серьезно и почетно, нежели выдвигать экстравагантные теории. Второе обстоятельство против утверждений Глэдвина – временное. Перуанские сосуды с изображениями воинов в греческих шлемах датируются 400–800 годами н. э. Мексиканские фигурки бородатых людей на 600 лет старше флота Неарха. Одно из изображений якобы европеоида на самом деле является изображением… ягуара. Нет, все эти изображения древних имеют только, местные корни.

Глэдвин вновь начал собирать доказательства, взяв себе в помощь еще одного увлеченного энтузиаста – антрополога Э. Хутона. Ученые попытались нащупать вехи дальнего пути древних мореходов. Они предположили, что одним из пунктов маршрута кораблей Неарха была Папуа Новая Гвинея, так как среди ее коренного населения антрополог обнаружил примесь арменоидов. Таковые точно должны были присутствовать в армии Александра Македонского. Вопрос остался открытым – ведь с IV века до н. э. до XX века любые арменоидные следы должны были бы раствориться в местном потомстве. К тому же Э. Хутону, видимо, было неизвестно, что за три поколения до его открытия арменоидных папуасов на этих островах несколько лет прожил российский этнограф Николай Николаевич Миклухо-Маклай. Такое объяснение антропологического чуда Хутону не могло прийти в голову.

Тем не менее Глэдвин упорно собирал доказательства и собрал их сотни.

Ученый выстроил собственный маршрут кораблей Неарха. Это был путь флота на восток, вдоль берегов Южной Азии. Две остановки в Индии – у Южной оконечности полуострова, потом на его восточном побережье. Далее флот пошел к Бирме, потом на юг, вдоль Малаккского полуострова, на его юге вновь повернув на восток. И оттуда – вдоль северного берега Суматры, через пролив – к Индонезии, потом к Новой Гвинее и островам Полинезии. В конце концов, доплыли до Нового Света и высадились на тихоокеанском побережье Центральной или Южной Америки.

Если вспомнить трудности, с которыми Александр и Неарх столкнулись всего лишь в плавании по Инду к морю, то догадка Глэдвина действительно кажется нереальной. Даже если с Неархом в Америку плыли десятки тысяч людей (в индийском плавании их было восемь тысяч), вряд ли у многих были шансы добраться до Нового Света. Глэдвин решал эту задачу так. Экипажи кораблей постоянно пополнялись За счет населения тех стран, мимо которых двигался флот. В первую очередь он пополнился в Индии, где, вероятно, еще было много воинов Александра или тех, кто служил им. Но все равно люди старели, корабли разбивались, а новые вряд ли строились. Тем не менее старых и больных моряков сменяли молодые, а кораблей было так много, что какая-то часть их просто не могла не уцелеть [56]56
  К слову сказать, корабли флота Неарха были построены из ливанского кедра и вавилонского кипариса, а поскольку являлись боевыми, то были еще и обшиты медными листами против таранов. Крепче тогда ничего не делали.


[Закрыть]. Когда кораблей стало маловато, то флот видоизменился, появились каноэ. Они сейчас известны в Малабаре, в Бирме. Это не местное изобретение. Постаревшие моряки союзной армады народов Средиземноморья высаживались и оставались на новооткрытых землях, а путь продолжала молодежь из Южной и Юго-Восточной Азии и крепкие старики, которых гнали дальше любопытство и жажда увидеть все. Греческие шлемы на жителях Гавайев поразили еще капитана Кука. Поход продолжался, по Глэдвину, 25 лет. Только в 300 году до н. э. он завершился на тихоокеанском побережье Нового Света.

Собственно, в теории Глэдвина нет ничего необычного. Достаточно вспомнить историю «Баунти», когда спасавшиеся английские пираты многие годы жили среди аборигенов Индийского океана, и, несмотря на неутомимые поиски, след их обнаружили почти случайно. Понятно, что среди аборигенов с тех пор стали рождаться дети с рыжими волосами.

Но все-таки в теории Глэдвина уязвимых мест было больше, недели таких, на которых он сам стоял бы твердой ногой. Зачем вообще такое количество людей по смерти царя двинулось в путь? Аргумент, что они не могли жить без моря и кораблей, – малоприемлем. Да и флот был подготовлен и уже имел приказ плыть именно в Аравию. С чего вдруг флот бросился в противоположную сторону? И при чем тут пирамиды? Греки ведь их не строили. Да египтяне, будь они в составе флота, последний раз занимались этим трудоемким делом полторы тысячи лет назад. Возможно, правда, что после смерти Александра уставшие от длительной войны люди, наконец, взбунтовались и, спасаясь от расправы, предпочли плыть неизвестно куда. Но от того времени, которое связано с разделом империи Македонского, нам оставлено много достоверных свидетельств, и ни одно не упоминает подобного заговора.

Фантастическая часть теории Глэдвина явно преобладала над корректно-научной. И от нее отказались, посмеявшись. Но после Глэдвина археологи начали обнаруживать странные находки в самых неожиданных местах. Например, в Австралии. Сегодня доказано, что в Австралию плавали египтяне, начиная свой путь от Красного моря, используя океанические течения, которые относили их барки к Индии, Юго-Восточной Азии и Яве. А в Австралии, если попадали туда, они вынужденно поселялись навсегда. У некоторых племен северо-западного Кимберли были обнаружены общие признаки с египтянами – лингвистические и антропологические. В Центральном Квислинде найдена серия иероглифов архаического средиземноморского мира, еще догреческой эпохи. На древних китайских картах разглядели очертания северных берегов Австралии. В пяти милях от Сиднея нашли корабельный плотницкий топор с древнеегипетского судна. В Центральной Австралии местные племена используют лексику древнеегипетского языка и повторяют легенду: однажды из-за моря пришли к ним люди и захотели жить с ними. Принесли свою религию и обычаи, настолько красивые и умные, что до сих пор в Северной Австралии и на островах Торресова пролива покойников хоронят в лодках с соблюдением элементов древнего ритуала египтян. И в Индонезии, и в Австралии найдены изображения египетской барки. Есть, как ни странно, и обратные связи. После исследования древнеегипетской мумии, хранящейся в Британском музее, выяснилось – покойника бальзамировали с применением эвкалиптового масла. Эвкалипты тогда росли только в Австралии.

Получается, флот Македонского вполне мог пройти упомянутый маршрут, и если целенаправленно поискать его остатки, а не довольствоваться случайными находками (многие из которых могут быть либо фальшивыми, либо специально подброшенными [57]57
  Ну, какой австралиец в состоянии определить возраст древнеегипетского топора! Да еще знать, что это именно корабельный топор!


[Закрыть]). А, может быть, Александр в предчувствии смерти завещал Неарху разнести славу его имени по всему неведомому миру?

Более привлекательна другая гипотеза о судьбе флота, также не имеющая археологических подтверждений. В прессе периодически мелькают сообщения, что на побережье Восточной Африки то тут то там находят эллинистические вещи в слоях того же времени. Однако, насколько известно мне, ни одного серьезного профессионального доклада на эту тему не было.

И все-таки. Нам точно известно, что был приказ выступать на Аравию, и далее, обогнув Африку, вернуться в Грецию через Гибралтар. Никто теперь не поручится за то, что приказ не был выполнен. До греков Африку только один раз огибали финикийцы. Сведения об увиденном по пути они, как стратегическую ценность, хранили в тайне. Так как больше они в эту авантюру не пускались, можно заключить, что ничего ценного для себя они во время похода не обнаружили. Но греки и македонцы этого знать не могли. Как не могли они знать, и что их ждет в тех морях. А ведь там есть одно место, в буквальном смысле кладбище кораблей, по иронии судьбы названное мысом Доброй Надежды. Открывший его португалец Б. Диаш назвал его более точно – мыс Бурь, ибо в этом месте сливаются воды Индийского и Атлантического океанов. Именно здесь, вероятнее всего, следует искать пропавший флот Александра Македонского. Правда, работа эта не из легких. Большую часть кораблей могло выбросить на берег (греки всегда плавали вдоль него), и никаких материальных останков уже не найти. Затонувшие же глубоко увязли в песке или разбиты и погребены под обломками своих несчастных последователей.

Подводные города

На протяжении всей истории человек отвоевывал у стихии жизненное пространство. Он жил в пещерах и на скалах, на деревьях и в пустыне, высоко в горах и даже на воде (то есть над водой, как принято, например, у некоторых народов Европы и Африки по сей день). Но и стихия боролась с человеком, отвоевывая собственные пространства обратно. Происходило это и катастрофическим путем, как с мифической Атлантидой или Помпеей, и замедленным способом, так называемым «ползущим», как случилось со многими знаменитыми городами, расположенными в дельтах рек и исчезнувшими под наносами ила.

Одним из удивительных катастрофических событий на нашей исторической памяти является следующее.

В июне 1692 года мощное землетрясение под дном Карибского моря и гигантская волна цунами почти начисто снесла с лица земли Порт-Ройал, звезду пиратской Ямайки. Землетрясение сопровождалось погружением морского дна и изменением береговой линии острова. От бывшего Порт-Ройала в результате осталась лишь одна треть. Погибли около 2000 человек, несколько десятков стоявших в гавани судов и 1800 зданий города.

Событие произошло не ночью, как это часто бывает с локальными землетрясениями: город погиб в 11 часов 43 минуты дня, когда прекрасная погода, почти полный штиль и солнце в зените не предвещали ничего дурного. Произошло всего три толчка, из которых последний, третий, был самый мощный. Но поднявшийся в несколько секунд, после первого толчка, ураган уже нанес первые разрушения, заставив людей прятаться под защиту не столько крыш, сколько стен. Ветер налетел с моря, и некоторые жители, предчувствуя большую беду, приняли правильное решение: они бросились в верхнюю часть города. Там они и спаслись. Когда стихия унялась, оказалось, что две трети города не только разрушены, но и ушли под воду: берег приобрел совершенно иную конфигурацию. Былая слава Порт-Ройала стала с тех пор лишь преданием.

Что же за слава предшествовала катастрофе и почему это событие осталось в истории под именем «Господней кары»?

Город образовался в 1655 году, после захвата острова англичанами, из первоначально существовавшего форта, который до того времени переходил из рук в руки от англичан к испанцам и наоборот. Легендарный капитан Блад, благородный пират, о котором любят читать российские подростки, конечно же, герой чисто литературный: имея прекрасную гавань и удобный для защиты от врага укрепленный берег, Порт-Ройал с 1658 года был пристанищем самых отъявленных злодеев. После смерти Генри Моргана (пират не литературный, а исторический) официально Порт-Ройал перестал быть прибежищем «джентльменов удачи», но население его было, с точки зрения очевидцев, «самым веселым» на побережье. Грабеж, происходивший на море, продолжался и в городе. За любой товар драли по три шкуры не менее разбойные торговцы, за спиной которых стояли свои городские бандиты. Пьянство и разврат в Порт-Ройале повергали в уныние даже отъявленных пиратов, заходивших в гавань отдохнуть и отъесться. С раннего утра по улицам шлялись пьяные корсары в обнимку с продажными женщинами и горланили непристойные песни.

Место, таким образом, было все же проклятым. Через десяток лет оставшийся и заново отстроившийся город уничтожил пожар. Потом пронеслось несколько ураганов, и Порт-Ройал перестал существовать, занесенный мощным слоем ила и песка.

Старинные карты, составленные, впрочем, уже после гибели пиратской столицы, все же давали надежду, что застигнутые врасплох богатые склады награбленных ценностей еще содержат внутри эти ценности (незначительная их часть, правда, была извлечена сразу после трагедии), а история, такая безжалостная к продолжающим жить городам, неузнаваемо меняя их облик, здесь снисходительно остановилась и оставила все как было. Ныряльщики XIX и XX веков своими глазами убедились в этом, подтверждая наличие под водой старинных развалин.

В 1953 году Эдвин А. Линк на специально оснащенном и лично им оборудованном для подводной археологии судне «Си Дайвер» начал работу у берегов Порт-Ройала. Первое включение грунтососа не дало результатов. Разочаровавшийся было Эдвин Линк вдруг догадался, что расчищает… тротуар! И в самом деле: передвинув заборный шланг всего на несколько метров и начав качать, он наткнулся на долгожданные находки. Среди них – уникальная: латунные часы, изготовленные Полем Блонделем в 1686 году, всего через 6 лет зафиксировавшие время катастрофы – без 17 минут полдень…

Обследовав лишь форт, кухню и магазин, Линк, с сожалением расставаясь с «пиратским Вавилоном», надеялся, что это лишь начало. Экспедиция Роберта Маркса потом нашла таверну, два необрушившихся здания и… сундук с драгоценностями с испанских галионов, потерпевших крушение в составе флотилии в 1691 году!

Но катастрофа XVII века ничему не научила потомков, поселившихся выше затонувшего города: вполне современные бандиты потребовали у Маркса своей доли, грозя прикончить членов экспедиции. Традиции Порт-Ройала оказались живучи. Слава Богу, вмешалась полиция! Для кладоискателей и археологов, и так ежедневно подвергающих риску свою жизнь, все обошлось.

Сегодня в Порт-Ройале работы ведут совместно правительство Ямайки и Институт подводной археологии при Техасском университете.

У «Пиратского Вавилона» есть старшая сестра – Гелика. Она расположена на берегу Коринфского залива в Ахайе, что в Пелопоннесе (вернее, была расположена). Город этот был очень древний, несколько раз его упоминает Гомер в «Илиаде». Погиб он приблизительно летом 369 года до н. э.

«Судьба Гелики, – пишет античный путешественник Павсаний, – служит наукой и предостережением как тем, которые совершили преступление в этом городе, так и всем другим, что гнев бога-покровителя молящих неотвратим».

Издревле здесь стояла самая главная святыня ионян – храм Посейдона Геликония. Потом ионян изгнали отсюда ахейцы. Те переселились в Афины и Милет, но храм остался. По неписаному закону древних, любой преступник или просто преследуемый по политическим мотивам человек мог пробраться в храм и обнять алтарь или статую бога, прося защиты. В этом случае он становился неприкосновенным. Оторвать такого человека от алтаря и убить мог только безумец, ибо Бог не замедлил бы покарать святотатца. В этот-то храм однажды и явились какие-то ахейцы и силой вытащили тех, кто, моля о защите, скрылись в храме, и умертвили. Тогда не замедлил проявиться гнев Посейдона: внезапно всю страну поразило землетрясение, которое до основания уничтожило все сооружения и дома. И далее Павсаний пишет:

«Одно такое движение земли не оставляет даже следов человеческой жизни на земле. Они (то есть уцелевшие ахейцы) говорят, что и тогда было такогр рода землетрясение, которое разрушило Телику, землетрясение, которое уничтожает город до основания. Зимой же еще и другое несчастье постигло этот и без того подвергшийся разрушению город. Море разлилось по большей части страны и потопило целиком всю Гелику. И этот потоп настолько глубоко залил рощу Посейдона (а она, как и храм, была на горе), что видны были только верхушки деревьев… Внезапно Бог потряс землю; вместе с землетрясением море двинулось вверх, и волна смыла Гелику вместе с населением. Такому же землетрясению подвергся и другой город, у горы Сипила [58]58
  Это землетрясение поглотило город Сипил, или Танталиду. Он не найден до сих пор.


[Закрыть], который провалился в расщелину земли, а из расщелины горы протекла сюда вода, и провал земли обратился в озеро, называемое Салая. Развалины города были видны в этом озере, пока вода горного потока не покрыла их. Видны и развалины Гелики, но не так ясно, как прежде, так как морская вода их разъела».

Павсаний побывал в тех местах, где когда-то стояла Гелика, примерно пятьсот лет спустя. Однако, зная, что греки – лучшие в мире ныряльщики, можно не сомневаться, что «раскопки» ее начались следующим летом. Наверняка нашлись авантюристы, охочие до бесхозного добра, да и пережившие катастрофу счастливцы, видимо, предпринимали попытки вернуть хоть что-то из «имения своего». Позднее Гелику приводили лишь как пример того, что будет, если прогневить богов. В наше время руины ее уже так занесены песком и илом, что даже современные средства обнаружения оказываются беспомощными. Впрочем, греки их и не ищут: у них еще на земле работы непочатый край.

Другой город, о котором пойдет речь, был когда-то городом-полисом (город-государство) древних греков. Многие античные авторы, начиная с так называемого псевдо-Скимна (безымянного автора II века до н. э.), в том числе и признанный Страбон (I век до н. э. – I век н. э.), указывают, что этот загадочный город находился на выходе из современного Керченского пролива в Азовское море (Меотиду). Однако несколько веков поисков античного города по имени Киммерик не дали результата.

Колонизация греками побережья Черного и Азовского морей началась в VI веке до н. э. Киммерик (Ким-мерида), по одним преданиям, образовался в IV веке до н. э., заложенный Боспорскими тиранами, по другим – существовал уже в V веке.

Самый древний из городов-полисов – Пантикапей (современная Керчь). Там-то и зародилось будущее Боспорское царство. Правитель Пантикапея Сатир I в конце V века захватил все города Керченского пролива, расположенные по обеим его сторонам – западной (Крым) и восточной (Тамань). Таким образом, получив стратегическое превосходство, Пантикапей стал расширять свои пределы. Левкон I, сын Сатира I, завоевал Феодосию (Кафу) и покорил племена Азовского побережья к северу от пролива. Так было положено начало Боспорскому царству, просуществовавшему более тысячи лет.

Особенностью Керченского пролива является выдающаяся глубоко в море, почти параллельно Крымскому берегу, узкая песчаная коса (современное название Чушка), образующая глубокую гавань, на берегах которой расположены древние Фанагория и Патрей. Эта коса в древности не могла иметь те очертания, что приобрела сейчас: береговая линия меняется здесь ежегодно, поскольку берег образуется наносными слоями песка. Но дело не только в этом: прошлый уровень Черного моря был ниже современного на 4–4,5 метра. Низменные участки давно залиты водами, подмывается и также меняет конфигурацию коренной берег.

Не везде Чушка состоит из песка: некоторые части косы коренного происхождения. Ближе к мысу низменная коса делается выше и вскоре переходит в мыс, берег которого тоже повышается до 6 метров.

Проблема поиска Киммерика состоит в том, что никто из ученых не может с точностью определить, где же мог стоять город-порт, если по всей длине берега, а это 20–24 километра, нет удобного места для швартовки судов. Учесть форму затопленной суши не представляется возможным из-за того, что берег и тогда, по всей видимости, не был устойчивым.

Поэтому, начиная с Поля Дюбрюкса, археологи, противореча друг другу, принимали за остатки Киммериды совершенно разные развалины. По указаниям древних авторов, Киммерик находился у самого выхода из пролива, переправа здесь была защищена рвом и валом. С западной стороны напротив этой переправы находился Порфмий – небольшая крепость, название которой в переводе и означает «переправа». «Киммерийские переправы», как называет их Геродот, всегда играли важную стратегическую роль. Следовательно, Киммериду следовало бы искать все же в самом узком месте пролива (здесь его ширина теперь достигает 3–4 километров). Важной подробностью является наличие в древности напротив Порфмия не только города, но и Ахиллеона – святилища Ахилла.

Первая находка, которая скорее всего касается именно Ахиллеона, была сделана в 1822 году неким Бибиковым: он обнаружил барабаны мраморных колонн в море вдоль косы Чушки (другое название Северная). Это было сделано уже после того, как в начале XIX века Порфмий и другие поселения по крымскому берегу уже были найдены. Но Таманский берег и посейчас бережет многие свои тайны.

Находка Бибикова многими принималась за саму Киммериду, которая, как известно, стояла в 3–4 километрах от Ахиллеона. Но от этой точки ни в одну, ни в другую сторону вдоль косы на указанном расстоянии не найдено ничего, похожего на город или храм. Поэтому довольно долго в XIX веке считали, что Киммерида находилась восточнее косы, на мысе Каменный. Но учитывая, что мыс Каменный никак не может быть самой северной точкой пролива и уж тем более не определяет выход в Азовское море, теперь так не считают, хотя на мысе найдены остатки древних поселений.

Местные жители всегда использовали древние развалины и камни некрополей для нового строительства. Так было и в Тамани. Но тем не менее наиболее часто следы античности встречаются все же на косе. Следовательно, здесь и предстоит найти Киммериду. Местные жители косу называют «батарейкой» – из-за того, что вся она как бы усеяна мелкими укрепленными крепостями. Их происхождение более позднее, чем искомая Киммерида: форпосты, цепь укреплений была создана в I веке н. э. и к Киммериде отношения не имеет.

Остатки поселения IV века до н. э. обнаружены Ю. Десятчиковым в районе поселка Кучугуры. Хотелось бы считать это поселение Киммериком, но оно расположено в 20 километрах восточнее пролива, уже на побережье Азовского моря.