Текст книги "Закулисье российской истории. Завещание Ельцина и другие смутные события нашей страны"

Автор книги: Владимир Рыжков

Соавторы: Виталий Дымарский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Прошло ли время правозащитников?

[3]3
  По материалам передачи от 23 декабря 2007 года.


[Закрыть]

Принято считать, что правозащитная тема осталась в советской истории. Мол, ГУЛАГ, дело Владимира Буковского, дело А. И. Солженицына, выход диссидентов на Красную площадь в 1968 году в знак протеста против вторжения советских войск в Чехословакию – все это прошлое, все это история. Потому что в России – демократия, в России проходят выборы, исполняется Конституция, и никакие правозащитники, за исключением мелких случаев, не нужны. На самом деле ситуация обстоит далеко не так гладко и не так благостно.

10 декабря 2007 года в Москве прошел Третий всероссийский съезд правозащитников, но об этом событии никто особенно не сообщал. Таким образом, это стало очень недооцененным событием. А между тем на съезде выступали Людмила Алексеева, Алексей Симонов, один из лидеров журналистского сообщества, Алексей Яблоков, Виталий Абрамкин и многие другие известные люди в области защиты прав человека.

Первый такой съезд прошел в январе 2001 года, то есть прошло семь лет. В резолюции третьего съезда говорится: «Итогом семи лет, прошедших с момента первого съезда, стало следующее: произошло фундаментальное ухудшение ситуации с соблюдением всего комплекса конституционных прав и свобод человека».

Таков главный вывод съезда.

Кстати сказать, слушателям «Эха Москвы» был задан вопрос: «Должны ли правозащитники идти в политику, или они должны быть выше политики?» Результат: проголосовало 569 человек, и 73,1 % проголосовавших заявили, что правозащитники должны идти в политику. А вот 26,9 % проголосовавших считают, что правозащитники должны быть выше политики и не связывать себя с политической деятельностью.

На съезде, проходившем в гостинице «Космос», тоже был большой спор именно по этой теме: надо ли правозащитникам участвовать в политике или не надо. И что интересно, большинство делегатов съезда проголосовало так же, как и слушатели «Эха Москвы», то есть за то, что пусть правозащитники и не ассоциируются с какой-то конкретной партией, с какими-то конкретными политиками, но они не могут стоять вне политики. Потому что если сегодня правозащитное сообщество не будет защищать политические права граждан, то завтра этим займутся и уже занимаются не правозащитники.

С другой стороны, например, такой известный советский правозащитник, как Александр Гинзбург, который прожил последние десятилетия во Франции, выдвигал такой тезис: правозащитное движение, диссидентское движение в СССР – это движение скорее нравственное. Люди, участвующие в этом движении, чисты перед самими собой, перед своей совестью, они работают на свою совесть. При этом они всегда были не очень эффективны в конкретном «подтачивании», в разрушении советской тоталитарной системы, которая закончила свои дни в 1991 году. В то же время он говорил, что ту советскую систему можно было ликвидировать, эффективно борясь с ней изнутри. Но здесь другая проблема, говорил он, люди, которые работали в советской системе и к диссидентскому движению не примыкали, не были чисты перед самими собой, потому что были в значительной степени конформистами, поскольку работали на систему. Но при этом они все равно были более эффективны в разрушении этой системы, потому что «подтачивали» ее изнутри.

Конкретный пример: вклад М. С. Горбачева и либералов Политбюро в полную реформацию СССР, а также вклад кандидата в члены Политбюро Б. Н. Ельцина был гораздо больше, чем вклад того же Гинзбурга и других правозащитников.

Но с другой стороны, был «Мемориал», были публикации («Дети Арбата» А. Н. Рыбакова, книги А. И. Солженицына «В круге первом», «Архипелаг ГУЛАГ», «Один день Ивана Денисовича»), и кто взвесит на весах вклад А. Н. Яковлева как члена Политбюро и секретаря по идеологии и того же Рыбакова с его книгой «Дети Арбата»?

На съезде звучала точка зрения, что правозащитники должны быть против любой власти – не важно, демократической или тоталитарной. И это правда. Но это только часть правды. Потому что если страна становится более демократической, то это одна работа. Если же страна становится более авторитарной – это другая работа. В связи с этим голосование радиослушателей точно отражает тенденцию: страна становится более авторитарной и поэтому поневоле правозащитники политизируются. Потому что речь идет в нашей ситуации не об отдельных недостатках системы, а о неприемлемости системы в целом.

И все же правозащитное движение как таковое (диссидентское движение, инакомыслие, это можно по-разному называть) – это движение, скорее, нравственное. Ведь по мнению многих политика цинична и грязна сама по себе. Это несовместимые вещи. И может быть, когда слушатели «Эха Москвы» голосовали за то, что правозащитники должны идти в политику, они имели в виду то, что в России плохо обстоят дела с правами человека и их надо защищать? Поскольку власть это делает отвратительно, просто нужны какие-то люди, политики и правозащитники, работающие вместе, которые хоть как-то защищают права человека?

История с Владимиром Буковским (он 18 декабря 1976 года был обменян на Луиса Корвалана и проживает сейчас в Англии) и выдвижением его в президенты известна, и известно, чем она закончилась. Можно спорить по поводу десятилетнего проживания в стране – в законе не оговорено, должно это быть в любое время или непосредственно накануне выборов. В законе также не оговорен вопрос двойного гражданства – у Буковского нет гражданства Англии, но он имеет там вид на жительство. Но третья формулировка по отказу Буковскому поражает – он якобы не смог предоставить документы, доказывающие, что он писатель. Видимо, он должен был быть членом Союза писателей?

Или, например, история с бывшим генпрокурором Ю. И. Скуратовым, которому несколько лет назад отказали в регистрации в кандидаты в депутаты Госдумы за то, что он не указал, что он профессор. То есть он указал, что преподает в вузе, но забыл написать, что профессор.

О чем это говорит? Во-первых, наше законодательство в массе своей противоречит Конституции – это чисто российский парадокс. Например, Конституция говорит: «Граждане имеют право на демонстрации».

А законодательство вводит запретительный порядок проведения демонстраций. Или, скажем, Конституция говорит: «Каждый, достигший 35 лет, вправе выдвинуть свою кандидатуру в президенты». Но законодательство о выборах президента носит запретительный характер: требуется собрать два миллиона подписей в течение одного месяца – только очень богатые люди себе могут это позволить либо люди, у которых есть поддержка Администрации Президента.

Так и с Владимиром Буковским. Кто сказал, что гражданин, имеющий вид на жительство в Великобритании, Чехии или Монголии, но при этом имеющий российский паспорт, как Буковский, не может стать кандидатом в президенты? Кто это сказал? Это не вытекает из Конституции.

Вроде бы тут есть какое-то решение Конституционного суда. Но у нас Конституционный суд в 1996 году сказал, что губернаторы должны выбираться, а потом он же сказал, что нет, могут и не выбираться. У нас Конституционный суд, к сожалению, в последние годы тоже подвержен политической конъюнктуре. И в итоге происходит смещение нынешней России к Узбекистану. В Узбекистане тоже проходят президентские выборы и избирается на очередной срок Ислам Каримов, президент Узбекистана. То есть человек, который с 1991 года уже глава Узбекистана… И у него, как и в России, всего три, отобранных самим Каримовым, номинальных «противника». А реальная оппозиция до выборов не допускается на формально «законных основаниях».

То есть у нас фактически Конституция провозглашает свободу выдвижения кандидатов в президенты, а по факту – выстроена уже почти узбекская система.

На Третьем всероссийском съезде правозащитников делались следующие доклады: «Положение некоммерческих организаций» (в последние годы было резко ужесточено законодательство о неправительственных организациях), «Подавление свободы собраний и ассоциаций» (например, Г. К. Каспаров даже не смог снять зал для собрания своей инициативной группы, потому что в Москве не нашлось собственника, который бы сдал ему помещение в аренду), «СМИ: возвращение к истокам – цензура, преследование журналистов», «Шпиономания и глобальная секретность», «Сельское рейдерство: отъем земли у крестьян», «Нарушение избирательных прав граждан». «Антифашизм и противодействие ксенофобии», «Судейская реформа», «Государственный террор – специфика нарушений прав человека на Северном Кавказе», «Экологический произвол», «Произвол в службе исполнения наказаний».

Всего 12 тем, и они на съезде обсуждались по нескольку часов – с фактами, цифрами, именами убитых журналистов, посаженных по сфабрикованным уголовным делам ученых. И тут речь идет не о том, что какая-то кучка «проплаченных Западом» правозащитников чего-то демонстрирует за западные гранты. Речь идет о том, что по 12 направлениям – от СМИ до сельского хозяйства, от социальных прав до шпиономании – ситуация с правами человека в России системно ухудшается.

Есть рейтинги международных организаций, которые по очень четкому набору критериев оценивают всех – и американцев, и россиян, и французов, и нигерийцев, и монголов, – всех. Так вот, к сожалению, если в 90-е гг. мы признавались свободной страной, то в начале этого тысячелетия мы перешли в разряд частично свободных, а в 2005 году, впервые за постсоветскую историю, Россия была отнесена к несвободным странам. И это не потому, что ЦРУ проплатило, это связано с реальными нарушениями прав человека, с которыми сталкивается наша страна.

Кстати, о Западе. С одной стороны, наверное, Запад может каким-то образом влиять и пытается оказывать давление на Россию – именно в сфере защиты прав человека. С другой стороны, любое вмешательство, любой голос, поданный из-за границы России, воспринимается здесь непременно как вмешательство во внутренние дела.

Мнение по этому вопросу Владимира Рыжкова, политика и историка[4]4
  Сам В. А. Рыжков себя считает политиком и историком, который, к сожалению, все чаще вынужден заниматься еще и правозащитой.


[Закрыть]:

Я считаю, что это миф – что Запад якобы поддерживает российскую оппозицию, что Запад якобы поддерживает российских правозащитников. На самом деле Запад поддерживает Путина и Запад поддерживает Кремль. Давайте смотреть на вещи реально. Я даже не говорю, что журнал «Тайм» признал нашего президента «человеком года», – это бог с ним, это мнение редакции журнала. Но обратите внимание – Саркози поздравил нашего президента с успехом на парламентских выборах, – но это же скандал.

Или буквально через несколько дней после парламентских, так называемых выборов в России что делает министр иностранных дел Германии Штайнмайер? Приезжает в Москву и вместе с нашим будущим преемником, вернее, с действующим преемником Д. А. Медведевым нажимает кнопку по открытию Южно-Русского газового месторождения. Я, кстати, за то, чтобы совместно разрабатывались месторождения, но это было подано как политическая поддержка того, что здесь происходит.

Или вот был в Москве глава ПАСЕ. И с кем он встречался? С лидерами так называемых системных партий – с лидерами партий, которые были допущены до выборов и прошли в Госдуму. Почему же глава ПАСЕ не встретился с руководством «Другой России»? Почему не встретился с российскими правозащитниками, почему не поинтересовался, на каком основании с Зубовского бульвара вышвыривают Игоря Яковенко, Союз журналистов России? Почему он не поинтересовался публично историей с Натальей Морарь, с Мананой Асламазян? То есть, на мой взгляд, Запад поддерживает не оппозицию в России. Запад, заинтересованный в нефти, в газе, в геополитических каких-то комбинациях, на самом деле поддерживает нынешнюю российскую власть. И в этом смысле миф о том, что оппозиция в России и правозащитники пользуются западной поддержкой, – это полная чепуха.

Возможен ли Шенген на постсоветском пространстве?

[5]5
  По материалам передачи от 23 декабря 2007 года.


[Закрыть]

22 декабря 1994 года вступило в силу Шенгенское соглашение в ЕС. Потом к нему присоединились еще девять стан – Польша, Чехия, Словакия, Венгрия, Словения, Мальта и три прибалтийские республики.

А возможно ли на постсоветском пространстве подобное Шенгенское соглашение – пусть оно и будет называться по-другому? И здесь встает первая проблема: что такое Евросоюз вообще и Шенгенское соглашение в частности? Ведь не все члены Евросоюза входят в Шенгенское соглашение и не все члены Шенгенского соглашения являются членами Евросоюза – Исландия и Норвегия, например, не являются.

А вот Англия – член ЕС, но не входит в Шенгенское соглашение.

Но дело даже не в этом, и тут лучше начать с другой стороны – на чем «пробуксовывает» интеграция в рамках СНГ?

Происходит это прежде всего из-за несовместимости политических и экономических систем. На постсоветском пространстве, как это принято называть, или, если говорить точно, в рамках СНГ можно встретить режимы от практически тоталитарных до более или менее демократических. Эта несовместимость режимов создает проблемы для интеграции.

У нас, кстати, федеральные каналы очень любят показывать все, что происходит в украинской Раде как свидетельство какого-то бардака и хаоса. Но, например, в той же Бельгии все обстоит еще хуже: там полгода не могли сформировать правительство, потому что Бельгия расколота этнически на Фландрию и Валлонию. И тем не менее страна остается демократической, правовой и в экономическом смысле процветает.

Но говоря о Шенгене – это очень интересная тема. Шенген в этом смысле поражает воображение. Для нормального русского человека или для китайца, например, это нечто невообразимое – 24 страны, между которыми нет границ. Можно сесть на свой «жигуленок» или «Фольксваген» и доехать от Таллина до Лиссабона, и тебя нигде не остановят на границе – это совершенно открытое пространство.

Шенген – это 400 миллионов человек. У России с Украиной тоже есть безвизовый режим, но принципиальная разница заключается в том, что европейцы договорились, что будут созданы три института – европейское гражданство, соответственно, европаспорта, и соответственно, общеполицейская координация – Европол, – который и был создан. Поэтому, когда любой россиянин прилетает в любую европейскую страну, что он видит в аэропорту: «Граждане ЕС» и «Неграждане ЕС». И это не просто картинка. Это означает, что каждый гражданин этих уже теперь 24 стран, каждый из этих 400 миллионов – это крупнейшее безвизовое пространство в мире – может свободно перемещаться, работать в любой стране. Более того, поляк, работающий на французском винограднике, может голосовать на выборах в местные органы власти.

Совершенно другое дело у нас. Российский гражданин, приехавший в Казахстан, или украинский гражданин, приехавший в Россию, не может голосовать. У нас нет единого паспорта, единого гражданства и единых политических органов. То есть это совсем другой уровень интеграции. Более того, пока мы вроде бы как интегрированы, но на самом деле происходит расхождение: возводится граница с Казахстаном, ухудшается режим для украинцев и молдаван.

То есть, когда говорят, что у нас это Шенген как у ЕС, – это неправда. У нас гораздо меньший уровень интеграции сегодня, чем в ЕС. И в этом смысле Евросоюз гораздо больше похож на СССР, чем СНГ.

Надо понять, что Шенгенское соглашение – это не просто возможность пересекать границы, это возможность жить в любой стране, чувствовать себя гражданином единого Европейского союза. Это возможность работать, голосовать, получать социальную помощь, голосовать и в местные органы и в Европарламент. И в этом принципиальное отличие между СНГ и ЕС.

Когда же мы говорим, возможен ли Шенген на территории СНГ, нужно учитывать очень много факторов. Проблема здесь не только в визах, не только в том, спросят у тебя визу или не спросят. До тех пор пока наши страны не договорятся по понятиям единого гражданства, единого паспорта и координации полицейских служб, никакой Шенген в рамках СНГ ни технически, ни теоретически невозможен.

Россия в рамках СНГ – самая большая страна, значит, именно она должна быть лидером интеграции, которая должна происходить в рамках СНГ. Но какова роль России в этих интеграционных процессах? Не получается ли так, что Россия, пытаясь влиять на политические процессы в соседних странах, отнюдь не способствует интеграции?

Мнение по этому вопросу Владимира Рыжкова:

На мой взгляд, у России нет никакой стратегии интеграции. Более того, по факту Россия проводит медленный, но развод с бывшими советскими республиками. Какую сторону ни возьми: делается граница с Казахстаном, не летают самолеты, не ходят посылки, не идут денежные переводы между Россией и Грузией. Я сам летал в начале этого года в Тбилиси через Украину – очень неудобно. Так что здесь почти полный разрыв. Посмотрим ситуацию с Молдавией – после провала плана Козака о решении приднестровской проблемы – тоже достаточно прохладные отношения. С Белоруссией все ждали прорыва, нового конституционного договора, объединения – опять ничего не произошло. Миграционная служба России ставит вопрос об ужесточении режима для украинцев. Визовый режим с Таджикистаном, и так далее. То есть, на мой взгляд, в СНГ нет ни политического, ни культурного единства, ни серьезной экономической интеграции, ни понятия единого паспорта. И конечно, Россия как лидер СНГ несет за это свою часть ответственности, потому что именно лидер должен предлагать концепцию интеграции.

Слушателям «Эха Москвы» был задан вопрос: «Россия помогает или мешает полноценной интеграции в рамках СНГ?» Результат: 93 % проголосовавших заявили, что Россия больше мешает интеграции, чем помогает. И лишь 7 % проголосовавших считают, что Россия помогает интеграции.

Такова реальность.

И тут важна еще одна вещь – европейская интеграция шла как бы с чистого листа, не на обломках империи, не на восстановлении бывшего ранее пространства. Наоборот, это было примирение врагов – Франции и Германии, например. И там все шло долго и очень скрупулезно, словно пазл составлялся. У нас же к интеграции порой имеет место такой подход – давайте восстановим СССР, вот и вся интеграция. А по факту получается, что продолжается распад СССР. Казалось бы, сколько лет прошло с 1991 года, а он все разваливается. И мы расходимся все дальше, у нас становится все больше проблем и противоречий. И это очень печально. Потому что на самом деле страны СНГ – это очень близкие страны, очень близкие народы, огромная общая история, родственные и культурные связи. Но так как стратегии никакой нет, а противоречий много, то, к сожалению, продолжается де-факто распад той империи, которая когда-то называлась СССР.

Мы нанимаем государство или служим ему?

[6]6
  По материалам передачи от 13 января 2008 года.


[Закрыть]

9 января 1799 года в Англии впервые в мире был введен подоходный налог на подданных короны. В связи с этим очень интересной представляется следующая тема: все-таки кто кого нанимает, кто кому служит, мы государству или оно нам?

А вот в России подоходный налог впервые был введен в 1916 году. Шла Первая мировая война, правительству нужны были дополнительные средства, и с этим было во многом связано введение подоходного налога. А затем в стране много раз менялись власти, но подоходный налог оставался. И он является самым эффективным, самым прямым механизмом связи общества и государства. Более того, он охватывает всех граждан поголовно, и все граждане и даже неграждане, проживающие в нашей стране постоянно, обязаны его платить.

Те, кто платят, – это так называемые налоговые резиденты. И говорить тут надо не о механизме связи общества и государства, так как когда мы говорим «общество» – это для нас какая-то безликая масса. Надо говорить о связи между гражданином, то есть человеком, и государством. И если человек платит государству деньги, то государство на них существует, а это значит, что человек его нанимает и имеет право им в какой-то степени распоряжаться. То есть министры и даже президент – это его наемные работники, это служащие на службе общества функционеры.

А это значит, что к любому человеку в административных органах можно обращаться не в качестве его подчиненного, а как его хозяин.

Но это все теория. А на практике начинаются одни «но», так как, увы, наша российская традиция заключается в том, что государство стоит над человеком. И пока не отрегулируется этот механизм, пока мы сами не поймем, что мы нанимаем государство, а не государство нанимает нас, у нас никогда эти взаимоотношения не наладятся.

Дальше уже идут частности, но из этих частностей вырастает много общего – это величина подоходного налога. Если человек платит маленький подоходный налог, если он мало платит своему наемному работнику, коим является государство, то и спрос с него маленький. Если же он платит достаточно, если он считает, что нанял работника за хорошую сумму, и тот это понимает, то и взаимоотношения должны быть совершенно другие. А дальше уже начинается вопрос административных процедур: когда человек приходит к чиновнику, кто кому обязан? Какие у них должны быть взаимоотношения? Здесь скрыт целый комплекс вопросов, которые выливаются, в частности, и в детали нашей повседневной жизни, ибо никто не вспомнит ни одного дня, когда бы он так или иначе не вступал бы в какие-то взаимоотношения с государством.

Даже в нашей Конституции четко сказано, что наш народ суверенен, то есть вся власть в России принадлежит народу, он – источник власти. И естественно, поставленный вопрос в этом смысле провокативен, ибо в Конституции он решен однозначно. И он решен в пользу народа, а не государства.

Итак, общество в России нанимает государство как своего гражданского слугу. Но как же все происходит на практике? Первое впечатление, которое складывается, – люди уже платят достаточно много налогов. Есть представление, что в России 13 %-ный подоходный налог, что он очень низкий, – и это действительно так, он один из самых низких и в Европе, и в мире. А раз так, то государство и общество могут заключить негласный контракт типа: я тебе плачу мало, но зато не спрашиваю с тебя, что ты делаешь. Но с другой стороны, интересная цифра – в 2007 году россияне заплатили подоходного налога более 1 трлн рублей. И что это означает? При федеральном бюджете примерно в 6 трлн рублей один триллион – это заметная цифра. Так что мы хоть платим и не самый высокий подоходный налог, но триллион рублей – это огромные деньги. Значит, мы уже достаточно много платим, чтобы спрашивать с государства.

С другой стороны, выясняется, что кардинальное отличие между структурой доходов российского бюджета и структурой дохода в других крупных странах (особенно в западных) – налицо. Например, в США налог на доходы физических лиц, НДФЛ, – до 45 % в консолидированном бюджете США. Это просто гигантская цифра. У нас – лишь от 9 до 11 %.

Но при этом надо понимать и различия в структуре экономики – в США все-таки частный сектор развит намного больше.

В Европе доля подоходного налога тоже намного выше. Например, в Великобритании, Швеции и Швейцарии – до 40 % от общих доходов бюджета. Один из самых низких показателей – во Франции (20 %), но и там эта доля в два раза выше, чем в России.

Теперь посмотрим, что у нас происходит со знаменитыми нефтегазовыми доходами. Здесь обнаруживается очень интересная картина: в 2008 году федеральный бюджет будет 6,7 трлн рублей. При этом нефтегазовые доходы – 2,8 трлн рублей – гигантская доля. А подоходный налог чуть более одного триллиона рублей.

А в 2005 году половина дохода федерального бюджета России шла от нефтегазового сектора. А если брать консолидированный бюджет страны (то есть федеральный плюс региональный плюс местные бюджеты), то 38 % идет от нефтегазового сектора.

И здесь важная вещь: все население страны, а это 140 с лишним миллионов человек, дает примерно 10–11 % дохода страны. А нефтегазовый сектор, где заняты полтора-два миллиона человек, дает 35–38 %.

И возникает интересная ситуация: правительство получает доходы от сырьевого сектора, половина федерального бюджета идет от сырьевого сектора, работает там относительно немного народа, получают они намного более высокую заработную плату, чем в среднем по стране, и в основном они довольны своей жизнью, а подоходный налог для всех очень низкий – 13 %. И это дает всего десятую часть доходов консолидированного бюджета.

Может быть, именно поэтому все остальные их и не интересуют? Может быть, именно поэтому у нас, мягко говоря, не очень высокий спрос со стороны общества на качество государства и достаточно мягкое отношение к хамству, к очередям, к сломанным стульям в этих очередях и плохой системе образования?

А с другой стороны, зачем правительство, которое точно знает, что половину доходов оно автоматически получит с нефтегазового сектора, будет «париться» с этой демократией и с этим народом?

И еще пара слов. Как у нас выглядит иерархия налогов? Самый большой – единый социальный, который мы все платим с фонда заработной платы. Второй – НДС – это вообще народ мало понимает, потому что это засчитывается между юридическими лицами. Третий – это налог на прибыль, и это опять связано с компаниями и юридическими лицами. И только четвертый – налог на доходы физических лиц. То есть в государственной иерархии это не такой и важный налог.

Но в России, к сожалению, есть еще один налог, который нигде не учитывается и в статистике не присутствует, – это коррупционный налог. Он значит следующее: то, что все люди не доплачивают государству в виде налогов, они платят в карман чиновников в виде взяток. От гаишников до муниципальных служащих.

И при этом мы даже не задумываемся, какие должны быть процедуры взаимоотношений с чиновниками. У нас ведь так и не приняли закон об административных процедурах. А проблема тут очень простая. Человек, например, приехавший с Запада, где уже существуют определенные традиции и введенные в практику процедуры взаимоотношений гражданина и чиновника, когда он потерял паспорт, он приходит, и ему обязаны выдать новый. А если у чиновника возникают какие-то сомнения, он сам должен доказать, что здесь, скажем, допущена ошибка, а здесь – неправда. И тогда уже человек, совравший или совершивший ошибку, несет ответственность.

У нас же все не так. Конституция провозглашает свободное перемещение по стране, но при этом каждый приехавший в другой город обязан зарегистрироваться в милиции, что уже ограничивает свободу передвижения. И здесь речь идет о философии государства – кто у кого служит, кто у кого подданный? И то, о чем идет речь, на самом деле требует переделки всего российского законодательства, потому что у нас гражданин всегда виноват, он всегда должен доказывать, что он прав, а государство всегда стоит в позиции прокурора, который его обвиняет в бесконечных правонарушениях.

К сожалению, сегодня в России все основные ресурсы собраны у государства. Следовательно, именно оно нанимает и платит. И похоже, что в России по-другому и быть не может. Потому что за последние 7–8 лет достаточно сильно вырос госсектор в российской экономике – госмонополии. Национализация «ЮКОСа» и фактическая национализация АвтоВАЗа лишь увеличили долю госсектора. И действительно получается, что если госсектор растет, то государство нанимает граждан, и граждане остаются под теми чиновниками, которые руководят государством. Здесь есть прямая взаимосвязь между долей частного и государственного сектора и зависимостью людей от государства.

Слушателям «Эха Москвы» был задан провокационный вопрос: «Что лучше – платить меньше налогов, но быть под чиновниками, или платить больше налогов, но быть над чиновниками?» Результат: 94,8 % проголосовавших готовы платить больше налогов для того, чтобы быть над чиновниками, и лишь 5,2 % проголосовавших посчитали, что лучше платить меньше налогов.