Текст книги "Воевали на «гробах»! Упадок в танковых войсках"

Автор книги: Владимир Бешанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Последние шесть машин Т-35, выпущенные в 1939 году, также получили конические башни и усиленное бронирование, в результате чего вес машины достиг 55 тонн. За пять лет «со стапелей» сошёл 61 пятибашенный монстр.

В том же году построили последнюю серию из 158 «плавунцов» Т-38.

В Третьем рейхе танковые теоретики «блицкрига» получили, наконец, от промышленности весь спектр задуманных ими полноценных боевых машин – от Pz. III до Pz. IV.

В октябре 1938 года, после выпуска небольших опытных партий, пошёл в массовую серию танк прорыва Pz. KpfWo III Ausf. E, F, созданный фирмой «Даймлер-Бенц». Он имел боевую массу 19,5 тонны. Ходовая часть состояла из закреплённых на торсионах шести сдвоенных обрезиненных опорных катков, первая и последняя пара катков дополнительно имели гидравлические амортизаторы. Запас хода по шоссе – 165 км. Вооружение включало 37-мм полуавтоматическую пушку и три пулемёта MG 34.

В 1939 году началось крупносерийное производство танка поддержки Pz. Kpfw. IV Ausf. В, имевшего практически аналогичную компоновку и конструкцию и массу до 19 тонн. В башне устанавливалось 75-мм орудие длиной 24 калибра и спаренный с ним пулемёт. Ещё один пулемёт в шаровой установке находился в лобовом листе корпуса справа. Запас хода – 200 км.

Обе машины имели сварные корпуса, один и тот же 12-цилиндровый карбюраторный двигатель «Майбах» HL120TR жидкостного охлаждения мощностью 300 Л. С., развивали скорость 40 км/ч, несли 30-мм хромоникелевую гетерогенную броню, экипаж из пяти человек, наблюдательную башенку для освобождённого от лишних забот командира. На танках нашли применение многие новшества: торсионная подвеска опорных катков, управление с помощью сервоприводов и планетарных механизмов поворота. Особенно хороши были трансмиссия с шестискоростной коробкой передач, средства связи и наблюдения. Машины получились надёжные, легко управляемые и комфортные для экипажа. Всё дело в принципиальном требовании заказчика: «Танки должны обеспечивать хорошее наблюдение и быть удобными в управлении».

Все немецкие танки были оборудованы УКВ-станциями FuG 5, предназначенными для общения внутри подразделения, а командирские – комплектом радиооборудования, позволявшим обеспечивать связь между батальонами, со штабом дивизии, взаимодействовать с авиацией.

Немецкий танк Pz. Kpfw. III Ausf. В

Немецкий танк Pz. Kpfw. IV Ausf. С

После оккупации Чехии немцам приглянулась удачная машина LT-38 конструкции А. Сурина, весившая чуть меньше 10 тонн и развивавшая скорость 42 км/ч. На ней устанавливались 6-цилиндровый карбюраторный мотор мощностью 125 Л. С., планетарная коробка передач и двухступенчатый планетарный механизм поворота. Опорные катки большого диаметра были сблокированы по два на листовых горизонтальных рессорах с механическими амортизаторами. Корпус был полностью клёпаный, бронирование варьировалось от 10 до 25 мм. Вооружение состояло из 37-мм пушки и двух пулемётов. На части машин лобовая броня была доведена до 50 мм. На башне имелась командирская башенка с триплексами. Благодаря хорошо продуманной компоновке внутри танка свободно размещались четыре человека. В танковые части Вермахта чешские машины под обозначением Pz. Kpfw. 38(t)начали поступать в 1939 году. Столь же охотно немцы поставили под ружьё «приватизированные» LT-35.

1 сентября 1939 года Гитлер напал на Польшу и тем самым ввязался во Вторую мировую войну, имея 3195 танков, в том числе 1663 Pz. I и 1223 Pz. II. «Тяжёлых» Pz. IV было всего 211 штук, «средних» Pz. III, после года серийного производства, – 98. Фактически Вермахт разгромил польскую армию на учебных машинах.

Сообщник фюрера по разделу Речи Посполитой, товарищ Сталин, на защиту от неожиданностей и случайностей «жизни и имущества братских белорусских и украинских народов», которые он тут же начнёт отстреливать и раскулачивать, двинул свыше 6000 танков – менее трети от того, что имелось у Кремля.

После Французской кампании Гитлер потребовал перевооружить «тройку» длинноствольной 50-мм пушкой L/60. Однако управление вооружений, с целью ускорения процесса, выбрало пушку с длиной ствола 42 калибра и соответственно более низкой начальной скоростью снаряда. Она ставилась в танках Pz. Kpfs. III Ausf. E, F, G.На появившейся в 1940 году модификации Нза счёт экранов увеличили толщину брони лобовых и кормовых деталей корпуса до 60 мм. Боевая масса возросла до 21,8 тонны. Танк Pz. IV также получил дополнительную броневую защиту: толщину листов лобовой части корпуса довели до 50, на бортах – до 30, на башне – до 50 мм. Боевая масса модификаций Е и F, выпускавшихся в 1940 – 1941 годах, выросла до 22 тонн.

На перспективу в конструкторских бюро фирм «Хеншель» и «Порше» отрабатывался проект VK– будущий «Тигр».

В начале 1940 года на вооружение Вермахта стали поступать самоходные установки, созданные на базе ходовой части танка Pz.Kpfw. III. Суть идеи, выдвинутой, как утверждают, генералом Манштейном, была проста: придать наступающей пехоте мобильную бронированную артиллерию, не уступающую танкам в проходимости, действующую непосредственно в боевых порядках, которая с ближней дистанции будет подавлять огневые точки противника. Отсутствие вращающейся башни в таких машинах позволяло упростить и значительно удешевить конструкцию, а также устанавливать в боевой рубке более мощные пушки. Штурмовое орудие Stu.GIIIимело боевую массу 20,2 тонны, толщину лобовой брони 50 мм, бортовой – 30 мм. Вооружение состояло из 75-мм короткоствольной пушки. Все четыре члена экипажа размещались в рубке. «Артштурм» состоял на вооружении батальонов штурмовых орудий моторизованных дивизий и рот штурмовых орудий пехотных дивизий.

С весны 1940 года танковым дивизиям придавались отдельные роты 150-мм самоходных гаубиц, а моторизованным корпусам – батальоны 47-мм противотанковых САУ (и те и другие были созданы на базе «единички») – всего построили 240 машин. Для прикрытия подвижных соединений от атак с воздуха во время марша им придавались зенитные самоходные установки, вооружённые 20-мм автоматическими пушками.

Немецкое штурмовое орудие Stu.G III

15-см гаубица на базе танка PZ. Kpfw. I

Вообще, немцы на базе каждого шасси создавали целый спектр весьма «полезных в хозяйстве» специализированных машин. Кроме многообразных образцов самоходной артиллерии – это траспортёры боеприпасов, мостоукладчики, ремонтно-эвакуационные и сапёрные машины.

4,7-см противотанковая СУ на базе танка PZ. Kpfw. I

20-мм зенитная СУ на базе танка PZ. Kpfw. I

Машина технической помощи на базе танка PZ. Kpfw. I

В Советской стране между тем из гусеничной бронетехники массово клепали исключительно танки. Тысячами. Нет, попытки сконструировать что-то ещё предпринимались непрерывно. Но в результате всё равно получались танки.

Ещё в 20-е годы было проработано несколько вариантов придания подвижности артиллерийским системам – от батальонной самоходной гаубицы «на поводке» конструкции Н. В. Каратаева, передвигавшейся со скоростью пешехода, до использования автомобильных и тракторных шасси. На заводе «Красный арсенал» даже было создано специальное «самоходное КБ», впрочем, так ничего пригодного для боевого применения и не создавшее. С развитием отечественного танкостроения работы в области самоходной артиллерии приобрели истинно советский размах.

Едва был принят на вооружение первый серийный танк МС-1, как на его базе начали проектировать 76-мм пушечную установку, самоход со спаренной 37-мм зениткой и ЗСУ, вооружённую счетверённой пулемётной установкой. Но МС-1 устарел почти мгновенно, поэтому конструкторов переориентировали на использование шасси ударного танка Т-19. Однако и его на вооружение не приняли, запустив в массовое производство англо-американские образцы. В октябре 1930 года Реввоенсовет принял «Постановление об опытной системе бронетанкового вооружения в части самоходных артиллерийских самоходок», согласно которой для мотомеханизированных соединений требовалось разработать около двадцати типов самоходок, в том числе 122-мм гаубицу на шасси среднего танка, 76-мм пушку сопровождения, 45-мм противотанковую установку и 37-мм зенитную установку – на базе Т-26 и 76-мм динамореактивную пушку на базе Т-27. Поскольку воевать предстояло со всем миром, то, по мысли М. Н. Тухачевского, вслед за 40 тысячами танков во втором и третьем эшелонах на врага должна была двинуться вся продукция тракторостроительных заводов – «суррогативные» танки Дыренкова. Для их сопровождения и поддержки пехоты была заказана «самоходная установка вторых эшелонов» – 76-мм пушка на базе трактора. Кроме того, в 1931 году Спецмаштрест получил задание разработать средства механизации артиллерии большой и особой мощности.

«Скоротечность современного боя, – указывала Советская военная энциклопедия, – требует быстрого реагирования артиллерии на требования других родов войск, что должно отразиться на организации современной артиллерии в виде увеличения удельного веса артиллерии сопровождения, особенно самоходной, в усилении зенитной моторизованной артиллерии…»

Работы по созданию самоходных артиллерийских установок были сосредоточены в основном в ОКМО завода имени Ворошилова и на заводе «Большевик». Первой попыткой установить 76-мм орудие на Т-26, воплощённой в металл, явилась СУ-1 закрытого типа, разработанная в 1932-м под руководством П. Н. Сячинтова и Л. С. Троянова. Но при ударных планах по выпуску танков для САУ лишних шасси не нашлось.

Почти одновременно завод «Большевик» совместно с военным складом № 60 (профильным занятием работников этого «склада» было строительство бронепоездов) представил два варианта самохода «второго эшелона» – трактор «Коммунар» (в немецком отечестве – «Ганомаг»), вооружённый полевой трёхдюймовкой обр. 1902 года (СУ-2) и 76-мм зениткой обр. 1915 года (СУ-5). Комиссия УММ признала их вполне боеспособными. Была начата постройка опытной серии в двенадцать единиц, но вскоре она была прекращена.

Неудачей окончилась четырёхлетняя эпопея по превращению Т-27 в «малый артсамоход». Сначала на танкетку пытались установить 37-мм пушку Гочкиса, но тогда в ней не помещался боекомплект; для его транспортировки предназначался специальный прицеп. В 1933 году была создана СУ-3, вооружённая 76-мм динамореактивной пушкой, но войсковых испытаний одолеть не смогла. Ещё через два года появилась артсистема КТ-27. Она состояла из двух переделанных танкеток: на первой размещались водитель и 76-мм полковая пушка, на второй – орудийная прислуга и боеприпасы. Военным такое решение не понравилось.

Одним из пунктов программы танкостроения на вторую пятилетку стояло принятие на вооружение самоходной артиллерийской установки «на агрегатах общевойскового танка». В 1934 году КБ завода № 185 разработало единый «малый триплекс» СУ-5, включавший универсальный лафет с откидными упорами, выполненный на базе Т-26, и устанавливаемые на нём взаимозаменяемые орудия: 76-мм дивизионную пушку (СУ-5-1), 122-мм гаубицу (СУ-5-2) и 152-мм мортиру (СУ-5-3). Ввиду ограничения возимого боезапаса, комплекс дополнялся бронированным патроновозом на том же шасси. Полигонные испытания дали положительные результаты, но изготовлено было только 34 машины (с мортирой – одна). В 1935 году завод представил АТ-1 – «артиллерийский танк», вооружённый 76-мм пушкой ПС-3 и двумя пулемётами. Он предназначался для сопровождения танков дальней поддержки пехоты и танковых групп дальнего действия и по идеологии, и даже внешне, представлял собой аналог немецкого «Артштурма», правда, с противопульным бронированием. Машина имела боевую рубку с верхним поясом в виде откидных Щитов, что улучшало обзор поля боя и условия работы экипажа. АТ-1 выпустили 10 штук и отказались от них в пользу танка БТ-7А.

37-мм малый артсамоход на базе Т-27

Артиллерийский танк АТ-1

В качестве средства ПВО механизированных и кавалерийских соединений проектировались самоходки под 76-мм зенитную пушку на удлинённом шасси Т-26 (СУ-6) и 45-мм зенитку на базе Т-28 (СУ-8). Дальше опытных экземпляров дело не пошло. Точно так же сложилась судьба проектов противотанковых СУ-37 и СУ-45 на базе разведывательных танков Т-37 и Т-38.

Наконец, летом 1934 года в рамках создания самоходной артиллерии РКГ по программе «Большой дуплекс» на основе узлов Т-28 и Т-35 был создан 48-тонный экспериментальный самоход, получивший индекс СУ-14. Корпус машины изготавливался из клёпаной брони толщиной 10-20 мм, вооружение состояло из 203-мм гаубицы или 152-мм пушки, установленной на открытой платформе, и трёх возимых в боевом отделении пулемётов. Двигатель М-17 позволял машине разгоняться до 27 км/ч. Экипаж – 7 человек. Переделка, доводка, испытания затянулись на два с половиной года. Планом на 1937 год предусматривалось изготовление установочной партии из пяти машин СУ-14-2 с 152-мм орудием Бр-2 в бронированной рубке. За успехи и достижения П. Н. Сячинтова наградили орденом Ленина, через несколько месяцев за вредительство и шпионаж – арестовали и расстреляли. Все работы про подготовке серийного производства СУ-14 были прекращены. Два имевшихся образца сдали на склад.

На этом работы по созданию самоходной артиллерии в СССР прекратились. Единственным результатом за десять лет бурной деятельности на ниве моторизации артиллерии оказались накопленный опыт, небольшая партия машин СУ-5, сотня установленных на автомобильные шасси 76-мм полковушек СУ-1-12 да разработанный И. Магдасиевым гусеничный лафет для 203-мм гаубицы Б-4, позволявшей ей самостоятельно передвигаться со скоростью около 10 км/ч. Кстати, Магдасиева тоже пришлось расстрелять. Как и главного редактора и соредакторов Советской военной энциклопедии и весь её вредительский редакционный совет, за исключением председателя – К. Е. Ворошилова.

Новая генерация военачальников решила, что самоходные артиллерийские установки не очень-то и нужны. В их понимании САУ представляла собой всего-навсего плохой танк.

Именно в 1937 году из цехов фирмы «Даймлер-Бенц» выкатился опытный образец самоходки «Арт-штурм», ставшей самой массовой бронированной машиной Вермахта, а после её вооружения в 1942 году длинноствольным орудием – и основным противотанковым средством. Их выпустили более 10 500 единиц как в штурмовом, так и в противотанковом варианте.

Буквально через месяц после германского нападения советское руководство было вынуждено предпринимать лихорадочные действия в целях компенсировать огромные потери в танках и наладить выпуск простых, дешёвых, обладающих хорошей проходимостью и пушечным вооружением бронированных машин. Так, Харьковскому и Сталинградскому заводам 20 июля 1941 года поручили срочно разработать и в течение августа – сентября изготовить 750 тракторов с 25-мм бронёй, вооружённых 45-мм пушкой. Ещё одной импровизацией была установка вращающейся части 57-мм противотанковой пушки на тягаче «Комсомолец». Когда немцы дошли до Москвы, вспомнили и о СУ-14. Обе машины использовались для стрельбы с закрытых позиций в составе «Отдельного тяжёлого дивизиона особого назначения».

Лишь с февраля 1943 года на фронт стали поступать серийные самоходные установки СУ-76 (противотанковая пушка ЗИС-3 на базе лёгкого танка Т-60) и СУ-122 (с гаубицей М-30 на базе Т-34), из которых немедленно сформировали первые самоходно-артиллерийские полки – 1433-й и 1434-й. Самоходы были сыры, ненадёжны, с множеством конструктивных недостатков (неудивительно – от постановления ГКО, предписывавшего начать их проектирование, до принятия на вооружение прошло 48 дней!), но уже после первых боёв начальник артиллерии РККА докладывал Государственному Комитету Обороны: «…самоходные орудия нужны, так как ни один другой вид артиллерии не дал такого эффекта в сопровождении атак пехоты и танков и взаимодействия с ними в ближнем бою. Материальный ущерб, нанесённый противнику самоходными орудиями, и результаты боя окупают потери».

Но всё это будет через шесть лет после разгрома в 1937 году конструкторского бюро завода № 185.

До «бронетранспортёров для пехоты» руки тоже не дошли. (К тому же идея принадлежала Тухачевскому, ещё в марте 1931 года предложившему создать колёсный БТР, или, как он его называл, «танк десанта пехоты», который должен был нести командира с 22 бойцами, прикрытыми бронёй «против крупнокалиберного пулемёта».)

В апреле 1941 года советская военная делегация в последний раз посетила Третий рейх. Гитлер, уже подписавший план «Барбаросса», велел показать «товарищам» всё, в том числе и танковые заводы. Арийскими «панцервагенами» русские совершенно не впечатлились. Недоверчиво покачивая головами, они ощупали продемонстрированную им технику и убыли в уверенности, что самые лучшие образцы немцы припрятали. Как вспоминает Гудериан, «…русские, осматривая наш танк типа T-IV, не хотели верить, что это и есть наш самый тяжёлый танк. Они неоднократно заявляли о том, что мы скрываем от них наши новейшие конструкции, которые Гитлер обещал им показать».

«Ага! – сделали вывод самые догадливые. – Кажется, сами русские уже обладают более тяжёлыми и совершенными типами танков, чем мы». Но Гитлер никаких выводов не сделал. Как и Сталин, он просто не верил в то, во что верить не хотел.

Немцы не только показали свою технику, но и продали её образцы. Наши купцы охотно покупали всё, что касается авиации, артиллерии и флота, но из бронетехники приобрели только Pz. Kpfw. III Ausf. F. На полигоне ГАБТУ в Кубинке его подвергли всесторонним испытаниям, высоко оценили качество брони, трансмиссии, подвижность, прекрасную обзорность и комфортабельность, но с удовлетворением отметили, что по бронированию и вооружению «тройка» уступает новейшим советским машинам.

Это дало Сталину повод заявить на встрече с выпускниками военных академий 5 мая 1941 года: «С точки зрения военной в германской армии ничего особенного нет – и в танках, и в артиллерии, и в авиации». У самого Иосифа Виссарионовича кое-что особенное было. К этому времени танковая промышленность почти на 100% перешла к выпуску машин новейших типов – Т-40, Т-34 и КВ.

Для замены в войсках танков Т-37А и Т-38 коллектив Н. А. Астрова на заводе № 37 создал 5,5-тонную плавающую машину с противопульным бронированием, вооружённую спаренной установкой пулемётов ДШК и ДТ. Чуть позднее в башне устанавливали 20-мм авиационную пушку ШВАК. В ходовой части была использована индивидуальная торсионная подвеска опорных катков, снабжённых резиновыми бандажами. Танк комплектовался двигателем ГАЗ-11 (он же «Додж-Д5») мощностью 70 л.с. На суше Т-40 развивал скорость 45 км/ч, на воде – 6 км/ч. Увеличенный внутренний объём позволял разместить на командирских танках радиостанцию 71-ТК-З. В ходе испытаний танк совершил 3000-километровый пробег по маршруту Москва – Минск – Киев – Москва с преодолением всех встречавшихся водных преград.

На заводе опытного машиностроения имени Кирова бригада конструкторов под руководством С. А. Гинзбурга спроектировала весьма перспективный лёгкий танк сопровождения, призванный заменить Т-26. Его ходовая часть состояла из шести опорных катков с торсионной подвеской, направляющего колеса, кормового ведущего колеса и трёх поддерживающих катков. Корпус танка, получившего индекс Т-50, сваривался из цементированных броневых листов толщиной 25 – 37 мм, имевших углы наклона 40 – 57 градусов, надёжно защищавших от огня 37-мм орудий. В башне устанавливалась 45-мм пушка 20К и два спаренных с ней пулемёта. Шестицилиндровый дизель В-4 мощностью 300 л.с. позволял 14-тонной боевой машине двигаться с максимальной скоростью 52 км/ч. Экипаж состоял из четырёх человек, причём трое находились в башне. Впервые после МС-1 на советском танке появилась командирская башенка. По огневой мощи и броневой защите Т-50 превосходил все лёгкие и большинство средних танков других стран. Его производство весной 1941 года поручили заводу № 174 имени Ворошилова.

Т-50 планировали сделать основным танком РККА. В боях он показал великолепные качества. В письме коллективу завода начальник АБТУ писал: «Ваш новый танк чрезвычайно нужен на фронте. Он безотказен, малозаметен, прекрасно забронировал, имеет прекрасную проходимость и подвижность. Командование Красной Армии просит вас приложить все силы для всемерного форсирования выпуска танков фронта». Однако во втором полугодии 1941 года выпустили всего 50 единиц: развернуть массовое производство машины в условиях военного времени так и не удалось в первую очередь из-за прекращения выпуска дизеля В-4.

Лёгкий плавающий танк Т-40

Лёгкий танк Т-50

К лету 1939 года в Ленинграде изготовили опытные образцы тяжёлых машин, предназначенных для качественного усиления общевойсковых соединений при прорыве особо сильных и заблаговременно укреплённых оборонительных полос. Кировский завод представил танк СМК («Сергей Миронович Киров»), завод имени Кирова – Т-100. Хотя делали их разные коллективы, но – под один заказ. В результате по компоновке получились танки-близнецы. Первоначально они должны были иметь по три башни с пушечно-пулемётным вооружением, однако на одном из заседаний Комитета Обороны товарищ Сталин снял с макета СМК кормовую башню и предложил так и оставить. Потакая вкусам вождя, убрали «лишнюю» башню и на Т-100. Сэкономленный вес направили на утолщение брони.

Ходовая часть танка Т-100, весившего 58 тонн, состояла из восьми двускатных опорных катков, четырёх поддерживающих катков, ведущих колёс заднего расположения с зубчатыми венцами и литых направляющих колёс с механизмами натяжения винтового типа. Машина имела индивидуальную балансирно-рессорную подвеску и листовые рессоры без амортизаторов. Корпус был собран из катаных листов и литых деталей, соединённых сваркой, заклёпками и болтами. Танк имел бронирование толщиной 50 – 60 мм, обеспечивавшее защиту от огня противотанковой артиллерии калибра до 47 мм на дальности стрельбы менее 500 метров. Две литые орудийные башни конической формы располагались одна за другой по продольной оси корпуса. В задней башне была установлена 76-мм пушка с пулемётом, в передней – 45-мм пушка и пулемёт. Третий пулемёт монтировался в шаровой установке в кормовой части верхней башни. Карбюраторный «глиссерный» двигатель ГАМ-34-ВТ (созданный для торпедных катеров и морских охотников) мощностью 850 л.с. позволял развивать скорость до 36 км/ч. Экипаж состоял из 8 человек.

Танк СМК весил 55 тонн, имел торсионную подвеску, тот же двигатель, аналогичные параметры, на один пулемёт больше, при экипаже в 7 человек.

Тяжёлый танк Т-100

Тяжёлый танк СМК

Параллельно с СМК группа Н. Л. Духова разработала проект тяжёлого танка KB – «Климент Ворошилов». Или, как осторожно шутили в конструкторском бюро, «Котин – Ворошилову». По сути дела, KB представлял собой «укороченный» на два опорных катка СМК с одной башней и дизельным двигателем В-2К мощностью 600 л.с. По рекомендации АБТУ на танк собирались установить планетарную коробку передач типа «Шкода» (дело в том, что чехи привезли в Москву танк LT-35, который советское правительство якобы собиралось купить; днём заинтересованные стороны вели отчаянный торг, а ночью дипломники ВАММ им. Сталина дотошно копировали наиболее интересные узлы запертого в ангаре под «надёжной охраной» чужеземца – подвеску, коробку передач, механизмы поворота, приборы наблюдения), но потом решили, что сойдёт и обычная отечественная, безвозмездно позаимствованная в своё время у американцев. Он весил 47,5 тонны, толщина лобовой и бортовой брони составляла 75 мм (бронирование литой башни – 95 мм); экипаж – 5 человек. Вооружение состояло из четырёх пулемётов и 76-мм пушки Л-11 с длиной ствола 30 калибров. Её 6,5-кг бронебойный снаряд с начальной скоростью 612 м/с вертикальную броню толщиной 52 мм пробивал с дистанции 1000 метров, а 60-мм – с 500 метров. В то время как «шкуру» KB и СМК не брало ни одно из существовавших противотанковых орудий, даже с пистолетной дистанции. Так, немецкая 37-мм пушка с 500 метров могла пробить 30 мм вертикальной брони, при изменении угла встречи – и того меньше, а французские и чехословацкие 47-милимметровки с того же расстояния – 40 мм. Даже новейшее противотанковое орудие Рак. 38 калибра 50 мм, по свидетельству генерала Э. Рауса, имело шанс пробить броню KB только «при самых благоприятных условиях с близкого расстояния… Пробоина получалась диаметром с карандаш».

Все новые машины в конце сентября продемонстрировали государственной комиссии, членами которой были Вознесенский, Жданов, Микоян, Павлов. Начальству особенно потрафили танки Кировского завода, один вид которых наглядно выражал мощь пролетарской державы. Однобашенный KB на показе бодро сносил деревья, раздвигал надолбы, расстреливал мишени, показал вполне удовлетворительную манёвренность. Первый экземпляр имел в башне два орудия – 76-мм и 45-мм.

Вскоре очень кстати начался конфликт с «финской козявкой», угрожавшей безопасности Ленинграда своими «дальнобойными орудиями». «Ленинград мы подвинуть не можем, – вздохнул Сталин. – Придётся подвинуть границу». Поскольку правящая клика Финляндии по-хорошему отдать Карельский перешеек отказалась, а главное, отвергла предложенный Кремлём договор о дружбе и взаимопомощи, предусматривавший мирное введение в страну советских войск, 30 ноября красные полки, поддержанные 1569 танками и 251 бронемашиной, рванулись на помощь угнетённому финскому пролетариату. И захлебнулись собственной кровью, пытаясь преодолеть «заблаговременно укреплённую оборонительную полосу», насыщенную инженерными заграждениями, огневыми точками и противотанковыми «бофорсами», без труда прошивавшими застрявшие на надолбах лёгкие Т-26.

Как следствие, в состав 20-й танковой бригады С. В. Борзунова для «натурных испытаний» были переданы опытные машины Т-100, СМК и KB (на нём 45-мм орудие заменили на пулемёт) с заводскими добровольцами в составе экипажей. 17 декабря отдельная рота тяжёлых танков под командованием капитана И. И. Колотушкина приняла участие в попытке прорыва Хоттиненского укрепрайона «линии Маннергейма». За боевым крещением наблюдали командующий Северо-Западным фронтом командарм 1 ранга С. К. Тимошенко, член Военного совета фронта А. А. Жданов, командующий 7-й армией А. М. Мерецков, начальник ГАБТУ комкор Д. Г. Павлов, директор Кировского завода И. М. Зальцман, главный конструктор Ж. Я. Котин и половина его КБ. Атака закончилась неудачно. Танки без особого толка почти два часа утюжили заснеженное поле перед финскими позициями, не видя целей, постреляли в белый свет, но зато стойко выдержали по дюжине попаданий 37-мм пушек противника. В Москву немедленно полетела восторженная реляция. Через день, 19 декабря 1939 года, вышло постановление Комитета Обороны о принятии на вооружение тяжёлого танка KB и быстроходного дизеля В-2. Танк СМК также был рекомендован к производству, однако во время очередной атаки он подорвался на неприятельском фугасе и простоял в глубине финских позиций почти до конца «зимней войны». Принятие на вооружение Т-100 было признано нецелесообразным.

События на Карельском перешейке навели на мысль создать танк с гораздо более мощной пушкой, способный прямой наводкой разрушать доты. В сжатые сроки (для этого двадцать конструкторов артиллерийского КБ под руководством Н. В. Курина перевели на казарменное положение, что дало замечательный эффект: не выходя из помещения и работая по 16 – 18 часов в сутки, они управились за две недели) был построен уникальный 52-тонный танк «качественного артиллерийского усиления» KB-2, вооружённый 152-мм гаубицей М-10 во вращающейся башне увеличенных размеров и тремя пулемётами. Гаубица, стреляя 52-кг бронебойным снарядом, с дистанции в полтора километра проламывала броневую плиту толщиной 72 мм под углом встреч 60 градусов. При этом танк сохранил неплохую проходимость и развивал скорость до 35 км/ч.

Тяжёлый танк КВ-1

Серийное производство КВ-1 и КВ-2 началось в феврале 1940 года на Кировском заводе. За успешное выполнение правительственного задания Зальцман, Котин и Духов были награждены орденами Ленина. Согласно постановлению Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) от 19 июня к выпуску KB подключался и Челябинский тракторный завод. Начиная с ноября на КВ-1 вместо Л-11 начали устанавливать пушку Ф-32 конструкции В. Г. Грабина. В условиях танка практическая скорострельность орудия составляла 2 – 3 выстрела в минуту. По баллистическим характеристикам грабинское орудие ничем не отличалось от махановского, конструктивно оба имели свои недостатки и достоинства, и оба были приняты на вооружение. Вот только И. А. Маханов оказался членом «военно-заговорщицкой организации» и по заданию этой организации делал «вредительские пушки». Конструктора» вредителя пришлось расстрелять, a Л-11 снять с производства. Ещё раньше стали демонтировать с танков и отправлять на склады 76-мм пушки «врага народа» П. Н. Сячинтова.

Всего в 1940 году было построено 243 единицы КВ-1 и КВ-2, а в первом полугодии 1941 года – 393. Таких мощных боевых машин не имела ни одна армия мира.

Вдохновлённый успехом и поддержкой впавшего в гигантоманию руководства, Котин приступил к созданию танков-монстров КВ-3 (объекты 220, 221, 222, 223 с различными вариантами вооружения) весом в 65 тонн и бронированием толщиной до 90 мм, КВ-4 (объект 224) – 80 тонн и 130 мм, КВ-5 (объект 225) – 100 тонн и 170 мм! На них предполагалось устанавливать дизель-мотор мощностью 1200 л.с. и пушку калибра 107 мм.

Путь «тридцать четвёрки» в войска оказался более тернистым.

Бюро Кошкина (военинженера А. .Я. Дика успели расстрелять и забыть) представило прототипы А-20 и Д-32 летом 1939 года. На испытаниях в Харькове и «смотринах» в Кубинке обе машины продемонстрировали примерно одинаковые ходовые качества и максимальную скорость 65 км/ч, в целом превосходя все состоявшие на вооружении отечественные танки. Однако у 19-тонного А-32 за счёт отказа от колёсного движителя было более мощное вооружение и более толстая броня (30 мм против 25 мм у А-20) при вдвое меньшей трудоёмкости изготовления. К тому же А-32 имел значительный запас по увеличению массы, что оставляло возможность его дальнейшего совершенствования. Внешне от А-20 он отличался наличием пяти пар опорных катков. 19 декабря Комитет Обороны предписал принять на вооружение РККА танк гусеничный танк Т-34, обязав конструкторов в кратчайшие сроки предоставить усовершенствованный образец с более сильным бронированием.

Первый прототип Т-34 был изготовлен заводом № 183 в январе 1940 года. Новый танк весил 26,3 тонны. Его корпус сваривался из броневых катаных плит. Верхний и нижний лобовые листы толщиной 45 мм располагались под углом 60 градусов; верхняя часть борта имела скос в 45 градусов. Броня кормы и бортов – 40 – 45 мм, крыши корпуса и башни – 20 мм. Люк механика-водителя находился в лобовом листе корпуса. Весьма совершенная форма корпуса была детищем М. И. Таршинова, принимавшего участие в проекте «Черепаха». Справа от люка водителя имелась амбразура, прикрытая броневым колпаком, для установки курсового пулемёта ДТ, огонь из которого вёл стрелок-радист. Башня была сварная, овальной обтекаемой формы; лоб и борта имели наклон 30 градусов. В башне размещались заряжающий и командир, одновременно исполнявший обязанности стрелка-наводчика. Первоначально в танк ставили спаренную с пулемётом 76-мм пушку Л-11, а затем грабинскую Ф-34 с длиной ствола 40 калибров, прошивавшую 60-мм броню с дистанции 1000 метров.