Текст книги "Воевали на «гробах»! Упадок в танковых войсках"

Автор книги: Владимир Бешанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Две диагонально расположенные средние башни с 45-мм пушкой и пулемётом были аналогичны применявшимся на БТ, только без кормовой ниши. Две пулемётные башни – идентичны малым башням танка Т-28. Передние и задние башни попарно сообщались между собой. Поворот башен, в том числе главной (со всем оборудованием весившей 1870 кг), осуществлялся вручную с помощью ступенчатого механизма.

Ходовая часть, прикрытая 10-мм экраном, представляла собой видоизменённый вариант, применённый на «гросстракторе» фирмы «Крупп»: четыре тележки по два опорных катка в каждой, шесть верхних и один передний поддерживающие катки, «ленивец» с винтовым механизмом натягивания цепи в передней части, в корме – «звёздочка» (ведущее колесо). На танке устанавливался двигатель М-17Т мощностью 500 Л. С., позволявший на шоссе развивать скорость до 30 км/ч, на местности – порядка 12 км/ч. От разработанной Гроте системы пневматического управления отказались. Запас хода по шоссе составлял 120 км. Экипаж – 11 человек, которые, несмотря на внушающие размеры машины, едва в ней умещались.

Танки Т-28 и Т-35 поступали на вооружение отдельных танковых полков РГК, которые в декабре 1935 года были развёрнуты в отдельные тяжёлые танковые бригады. Если первый оказался вполне приличной машиной, то второй оставался чрезвычайно сложным в производстве, ненадёжным и трудным в эксплуатации: перегревался двигатель, ломалась коробка передач, рвались гусеницы. Не говоря о стоимости, ну да за ценой мы не построим.

Английский тяжёлый танк А1Е1 «Индепендент»

Французский тяжёлый танк 2С

Большую часть своей службы «тридцатьпятые» либо ремонтировались, либо дефилировали на парадах, олицетворяя грозным видом мощь Советской Страны.

Обычно их сравнивают с тем же «Индепендентом» и французскими танками серии 2С, доказывая, что «наша техника» была намного лучше. На самом деле сравнивать нечего, поскольку никто таких машин в 30-е годы не строил. За ненадобностью.

Британцы на вооружение своей армии их не приняли. Обладавший приличной подвижностью «Индепендент» остался в единственном экземпляре и после шести лет экспериментов и доработок отправился прямым ходом в танковый музей.

Что касается 70-тонных танков FCM 2С, то этот пережиток Первой мировой войны французы начали проектировать в 1917 году для преодоления «линии Гинденбурга», планируя построить 300 «прорывателей». Но война закончилась раньше, в результате до 1923 года изготовили лишь 10 машин. Они были малоподвижны, на шоссе развивали максимальную скорость до 12 км/ч, несли броню толщиной до 37 мм, были вооружены одним 75-мм орудием и четырьмя пулемётами «Гочкис», размещавшимися в носовой и кормовой башнях, а также в боковых стенках корпуса. Причём башни не могли вести круговой обстрел. В 20-х годах на отдельных машинах 75-мм пушку заменили короткоствольными 105-мм и 155-мм гаубицами, установили новые двигатели, усилили элементы подвески. Танк обслуживался экипажем из 12 человек и скорее годился для усиления обороны, чем её прорыва. Но, кстати, эти архаичные машины имели электромеханическую трансмиссию.

Советский тяжёлый танк Т-35А

Концепция громоздкого, слабобронированного, ощетинившегося пушками и пулемётами гиганта, представляшего собой тихоходную большеразмерную цель для вражеской артиллерии, к этому времени себя исчерпала в пользу манёвренной, подвижной, хорошо защищённой однобашенной машины. Теоретически Т-35 мог сосредоточить огонь двух орудий и трёх пулемётов в любом направлении. Непонятным оставалось, каким образом этого добиться в реальной боевой обстановке? Конкретно, как командиру танка управлять всем этим «ползучим арсеналом», вести наблюдение за обстановкой, давать команды механику-водителю, башнёру, целеуказания остальным четырём башням, стреляя при этом из своей табельной «трёхдюймовки»?

Вдобавок довольно странно выглядят представления советских полководцев об «особо сильно укреплённой оборонительной полосе». К примеру, немецкая 37-мм противотанковая пушка «Рейнметалл», компактная и низкорослая, полуавтомат со скорострельностью до 15 выстр./мин, появилась на свет в 1926 году, тайно была испытана в СССР, состояла на вооружении РККА и, естественно, вермахта и пробивала 30-мм броню с дистанции 500 метров. К 1937 году такие же и более мощные противотанковые орудия имелись в польской, чехословацкой, французской армиях.

Первый серийный Т-35А ещё не успели собрать, когда по настоянию штаба РККА и УММ было принято решение о замене его ещё более могучим монстром весом 90 – 100 тонн. Машина, заказанная М. Н. Тухачевским и И. А. Халепским, получила индекс Т-39 и должна была иметь в четырёх башнях 152-мм и 107-мм орудия, бронирование 40 – 60 мм, двигатель мощностью 1000 Л. С. Однако, осмотрев изготовленные макеты, товарищ Ворошилов засомневался, «нужна ли нам вообще такая боевая машина» стоимостью 3 миллиона рублей?

(В этот период JI.H. Троянов выдвинул на конкурс свой проект тяжёлого танка, как сообщает восхищённый биограф конструктора, «до сих пор не имеющего аналогов в мире»: «Он предложил танк массой 300 тонн собрать из двух гусеничных «полутанков» и поперечной платформы с главной орудийной башней и гаубицей 203 мм. На каждом «полутанке» располагались две «малые» орудийные башни с пушками калибра 152 мм. Соединённые в одну громадную машину, все три элемента образовывали 4-гусеничный агрегат длиной 17,5 м, шириной 6,52 м и высотой 5 м, защищённый 150-мм корабельной бронёй. В качестве силовой установки могли быть использованы два паровых двигателя по 1500 Л. С. или дизель-электрические агрегаты от подводной лодки. Каждый «полутанк» имел возможность действовать самостоятельно (и поперечная платформа с «главной гаубицей» тоже?). Эти три работающих элемента (на четырёх гусеницах!)могли быть также смонтированы на железнодорожных платформах и образовывать бронепоезд». Чем-то это напоминает фантазии Дыренкова. Неясно лишь, как там было задумано с «подводной проходимостью».)

Проектирование сухопутных дредноутов прекратили и вплоть до 1939 года малыми партиями – от 7 до 15 танков в год – продолжали выпускать стремительно устаревавшие «тридцатьпятые».

В 1933 году было сочтено, что «Система» 1929 года успешно выполнена. На вооружении Красной Армии имелось пять основных типов танков: малый разведывательный Т-37А, идущий на смену танкетке Т-27, лёгкий танк сопровождения Т-26, лёгкий танк оперативного типа БТ, средний танк качественного усиления Т-28 и тяжёлый танк особого назначения Т-35.

Однако первые же летние учения первых механизированных соединений РККА выявили недостатки практически всех гусеничных танков. Красные командиры на практике столкнулись с проблемой оперативной манёвренности: перегревались и ломались двигатели, летела трансмиссия и беспрерывно рвались гусеницы. Например, в 45-м механизированном корпусе за один день манёвров по причине обрыва гусениц вышла из строя четверть боевых машин. Очумевшие ремонтные бригады не успевали устранять поломки. Представители различных КБ откомандировывались в воинские части, помогая личному составу осваивать эксплуатацию новой техники. Но гусеницы всё равно рвались просто потому, что это были плохие гусеницы, сделанные по устаревшим технологиям, к тому же халтурно. Лишь «переобувшиеся» БТ, уложив гусеницы на полки, гордо проносились мимо матерящихся коллег.

Как уже говорилось, существовало два способа решения проблемы: повышать ресурс гусениц либо строить машины с двойным движителем. Абсолютное большинство танкостроителей в 30-е годы сделали выбор в пользу первого пути. Так, уже 6-тонный «Виккерс», закупленный советской стороной в 1931 году и скопированный в точности, имел от Т-26 одно существенное отличие – его «родные» мелкозвенчатые гусеницы из марганцовистой стали выдерживали 4800 км пробега. На 16-тонном «Виккерсе» этот показатель достиг 6000 км. Кроме того, для доставки лёгких боевых машин непосредственно к линии фронта широко применялись грузовые автомобили и платформы. Но советской промышленности никак не давались секреты отливки качественных траков и термозакалки пальцев. Поэтому у танка Т-26 ресурс гусеницы до поломки составлял 40-60 км, у Т-28 – около 400 км. А разработать приличный грузовик оказалось труднее, чем танк.

Летом 1933 года, принимая программу танкостроения на вторую пятилетку, с удовлетворением констатировав, что «специальная производственная база по танкостроению» обеспечивает производство 11 000 танков в год, советское руководство приняло два принципиальных решения. Во-первых, перевести практически все танки на колёсно-гусеничный ход; во-вторых, все машины оборудовать дизельными двигателями, как наиболее предпочтительными с точки зрения экономии и пожаробезопасности.

Вместо имевшихся двух лёгких машин – Т-26 и БТ – начальник УММ (вскоре переименованного в Автобронетанковое управление) И. А. Халепский предложил внедрить единый дизельный колёсно-гусеничный танк Т-26А. Вместо среднего Т-28 – новую, тоже колёсно-гусеничную, машину «оперативного назначения» Т-28Б с мощным дизель-мотором, а также выпустить малой серией дешёвый «мобилизационный танк» Т-34А. Машины марки БТ предполагалось снять с производства, а Харьковский завод переориентировать на выпуск колёсно-гусенично-плавающего ПТ-1А.

К этому времени харьковчане запустили на испытательном стенде первый опытный образец 12-цилиндрового «быстроходного дизеля» БД-2 с номинальной мощностью 400 – 420 Л. С. и отрапортовали, что эта машина, построенная «целиком из советских материалов», по своим показателям является одной из лучших в мире. В ноябре 1933 года мотор установили на танке и артиллерийском тягаче, а год спустя два дизельных БТ-5 были показаны на военном параде в Москве. В конце 1934-го появилось правительственное решение: начать – параллельно с доводкой – подготовку к серийному выпуску танковых дизелей, для чего развернуть на ХПЗ строительство новых цехов и создать производство, способное обеспечить выпуск 10 000 моторов в год. На приобретение в заграничных моторостроительных центрах станков, оборудования, технологий, патентов выделялись колоссальные средства. Группа конструкторов под руководством Г. И. Аптекмана приступила к про-работке авиационного варианта БД-2А.

К 1936 году планировалось иметь в производстве пять основных типов танка – разведывательный Т-37А, общевойсковой Т-26А, оперативный ПТ-1, танк качественного усиления Т-28Б, мощный танк особого назначения Т-35А, с последующей заменой его новым образцом. Кроме того, в системе бронетанкового вооружения РККА должны были наличествовать огнемётные, сапёрные и танки управления, бронемашины разведывательного и «боевого» типов, самоходные артиллерийские установки на базе общевойскового танка, железнодорожные боевые машины, «быстроходные» и «мощные» тракторы, транспортёры боеприпасов и бронетранспортёры для пехоты на шасси лёгкого трактора.

Сразу отметим, что обе генеральные задачи остались невыполненными, как и почти всё остальное.

Серийный выпуск дизельных двигателей, несмотря на наличие опытных образцов, в течение последующих пяти лет наладить не удалось: мотор потреблял масло и топливо в неимоверных количествах, нещадно дымил, вибрировал, плевался газами и саморазрушался. Что касается колёсно-гусеничного движителя, то это была дорога в тупик. Никто этим путём уже не шёл, кроме, пожалуй, поляков. Англичане, заинтересовавшись подвеской Кристи, приобрели у изобретателя образцы ходовой части, но собственные крейсерские танки строили исключительно на гусеничном ходу.

В июле 1934 года, когда количество танков в Красной Армии перевалило за 8000 единиц, в Германии сошёл с конвейера серийный Pz Kpfw. I Ausf. A– первая ласточка официально ещё не существовавших Панцерваффе.

При проектировании шасси крупповские инженеры Хогельлег и Вельферт ориентировались на технические решения, применённые в «малом тракторе» и английской танкетке «Карден-Лойд»: смешанная подвеска – передний каток на индивидуальном узле со спиральной пружиной, остальные блокированы попарно с листовыми рессорами. Задний каток играл роль «ленивца». Тележки катков соединяла балка жёсткости. Танк комплектовался 57-сильным четырёхцилиндровым двигателем воздушного охлаждения «Крупп» М305. Силовая коробка – механическая, с пятиступенчатой коробкой передач и бортовыми фрикционами в качестве механизмов поворота. Корпус собирали при помощи сварки из катаных броневых листов – 13 миллиметров хромоникелевой стали. В смещённой к правому борту башне находилась спаренная установка 7,92-мм пулемётов Дрезе MG13.

Немецкий танк Pz.Kpfw.I

Танк обслуживался двумя членами экипажа, имел «рост» 172 см, весил 5,4 тонны, развивал скорость 37 км/ч, запас хода составлял 145 км. На дальние расстояния его транспортировали грузовым тягачом, оснащённым пандусом, или в прицепе. Через год слабосильный двигатель заменили шестицилиндровым мотором фирмы «Майбах» мощностью 100 Л. С., добившись увеличения скорости до 40 км/ч. Но для этого пришлось удлинить корпус и добавить ещё один каток. В результате вес модификации «В» вырос до 5,8 тонны, хотя вооружение и бронирование остались без изменений.

С самого начала Pz. I – по сути, танкетка – рассматривался немецкими генералами как учебная машина «до того времени, пока не будут готовы боевые танки».

«Никто, конечно, не думал, – вспоминает Г. Гудериан, – что с этими небольшими учебными танками нам придётся в один прекрасный день вступить в бой с противником». Однако так получилось, что к началу Второй мировой войны именно пулемётный «Панцер I» был самым массовым танком Вермахта, он же составлял основу парка немецких танковых войск и во время Французской кампании. На 1 сентября 1939 года в германских войсках имелось 1145 таких машин.

2 августа 1934 года умер президент Веймарской республики фельдмаршал Гинденбург. Через час после его смерти нацистское правительство издало указ о слиянии постов президента и канцлера. Армия была приведена к присяге с клятвой верности лично Адольфу Гитлеру. Он официально стал «фюрером и канцлером германской нации». Ряд фирм получил задание на проектирование 10-, 15– и 20-тонных танков. В 1935 году Гитлер денонсировал Версальский договор и публично объявил о создании танковых частей.

Вслед за этим национал-социалисты приступили к реализации своего четырёхлетнего плана.

В СССР под фанфары и здравицы делегатов съезда «победителей» началась вторая пятилетка, целью которой ставилось ещё больше усилить Страну Советов, «как опорную базу мировой пролетарской революции».

Итак.

«Мобилизационный» танк Т-34 массой 4,7 тонны был разработан ещё в 1932 году. Он представлял собой практически копию машины Т-37, только не плавал. С другой стороны, танк имел более простую конструкцию, усиленную до 10 мм броневую защиту, приличную подвижность, двигатель в 70 «лошадей» и в перспективе (опытный образец имел один пулемёт) более мощное, чем у «плавунца», вооружение – 20-мм автоматическую пушку. В случае войны на автомобильных заводах страны из освоенных агрегатов предполагалось развернуть его массовое и дешёвое производство. Однако в конце 1934 года работы по подготовке к производству «мобилизационного танка» на заводе АМО-ЗИС были полностью прекращены.

Провалилась и затея повысить «оперативную подвижность» плавающих танков. Изначально их переброску предполагалось осуществлять в кузовах грузовиков, но освоить производство подобных грузовиков отечественная промышленность не смогла. Тогда было принято решение о разработке под индексом Т-43 плавающей машины с колёсно-гусеничным ходом, предназначенной для оснащения «разведподразделений мотомехвойск». Делали её на конкурсной основе сразу два предприятия – ленинградский завод № 185 имени Кирова и московский № 37 имени Орджоникидзе. Первый проект разрабатывался инженерами Зигелем, Симским и Максаковым под руководством Гинзбурга, второй – конструкторами Сазоновым, Брусенцовым, Козыревым, Зориным под водительством Астрова. В качестве двигателя предполагалось использовать мотор «Форд V-8», производство которого осваивал ГАЗ.

Оба танка были собраны к весне 1935 года, оба – с мотором ГАЗ-АА (поскольку тот «Форд» упорно не осваивался, использовали другой «Форд»), установленном поперёк корпуса в кормовой части, одинаковой бронёй толщиной 4 – 10 мм и пулемётом ДТ во вращающейся башне.

Т-43-1 представлял собой машину весом 3,6 тонны. Ходовая часть состояла из трёх пар опорных катков большого диаметра, двух ведущих и двух направляющих колёс, трансмиссию заимствовали у грузовика ГАЗ. Для движения по воде вместо гребного винта использовались поперечные лопасти на ведущих колёсах.

Танк москвичей – Т-43-2 – весил 3,7 тонны, имел аналогичную ходовую часть, традиционный гребной винт для движения на плаву и турель для зенитного пулемёта на крыше башни.

Испытания показали, что обе машины одинаково непригодны для принятия на вооружение. Обе были чрезвычайно сложны по устройству, дороги в производстве и ненадёжны в эксплуатации. Кроме того, имелись и индивидуальные недостатки: первый образец плохо плавал, второй – не желал ездить на колёсах. Впрочем, бесперспективность этого направления конструкторы понимали ещё на стадии получения задания на проектирования. Поэтому в конце 1935 года работы по плавающим колёсно-гусеничным танкам были окончательно свёрнуты.

Однако ещё до принятия этого решения коллектив Астрова в инициативном порядке проработал вариант гусеничной машины на базе Т-37А, которая была бы надёжнее, имела бы больший запас хода и плавучести, и к июню 1935 года изготовил первый образец.

Новый танк по компоновке повторял Т-37А, только место механика-водителя теперь сдвинули к правому борту, а башню – к левому. Он имел более широкий корпус, зато без надгусеничных поплавков, сохранил почти такой же вес, идентичное бронирование, двигатель и трансмиссию от автомобиля ГАЗ-АА, конструкцию башни и вооружение – 7,62-мм пулемёт ДТ. Небольшим изменениям подверглась ходовая часть, в которую добавили дополнительную пару поддерживающих катков, дифференциал заменили бортовыми фрикционами и упростили конструкцию тележек.

29 февраля 1936 года танк под индексом Т-38приняли на вооружение Красной Армии взамен Т-37А, серийное производство началось в марте 1937-го. Машина стоила значительно дороже, чем Т-37А, и, как показал опыт эксплуатации, тонула охотнее и чаще. Уже осенью 1937 года танк Т-38, ввиду множества выявленных в процессе эксплуатации дефектов, был объявлен небоеспособным и его приёмка была ограничена.

Всего за шесть лет в войска поступило около 4000 плавающих машин.

Танки Т-37А и Т-38 состояли на вооружении до начала войны с Германией и использовались в качестве разведывательных. В частности, в 1937 году в штат механизированного корпуса входило 67 танков Т-37. Имелись они и в штате танковых батальонов стрелковых дивизий и в разведротах отдельных танковых бригад (штат танковой роты – 22 машины). Один из двух эскадронов механизированного полка кавалерийской дивизии был укомплектован 30 плавающими танками. Накануне войны танковый полк из 50 единиц Т-38 входил в штат воздушно-десантных корпусов.

Советские танки-амфибии участвовали в боевых действиях в районе реки Халхин-Гол (из имевшихся в наличии 22 единиц были потеряны 17), во время Освободительных походов в Западную Белоруссию и Западную Украину (когда выяснилось, что при движении вне дорог «плавунцы» отстают от «пешего пехотинца» и теряют гусеницы), в период войны с Финляндией. Они не оправдали себя ввиду недостаточной проходимости, манёвренности, малого запаса плавучести, слабой бронезащиты и вооружения. Уже в Финской кампании Т-37 и Т-38 использовались главным образом для охраны штабов, подвоза боеприпасов, эвакуации раненых, в качестве тягачей и для связи.

В работе остальных КБ до 1937 года генеральной линией также оставался перевод существующих боевых машин на двойной движитель.

Проблемой «приспособления» танка Т-26 к передвижению на колёсах ещё с 1932 года занимался коллектив самородка Дыренкова, однако его проект признали сложным и неграмотным.

В академии моторизации и механизации под руководством М. Данченко в 1933 году разработали проект КТ-26 с пятискоростной коробкой передач и ходовой частью с тремя парами опорных катков вместо четырёх, сочетавшей колёсный и гусеничный ход. Проект был отвергнут даже без изготовления опытного образца.

Конструкторское бюро завода имени Ворошилова вело проектные работы над машиной Т-26А, получившей индекс Т-46. Проект выполнялся под руководством С. А. Гинзбурга, ведущим конструктором был В. Симский. Конструкция танка предполагала установку либо дизель-мотора ДТ-4, либо одинакового с ним по габаритам бензинового двигателя МТ-4 мощностью 200 Л. С. Оба мотора проектировались на том же заводе. По компоновке Т-46 мало чем отличался от «двадцать шестого». Он был крупнее по размерам, нёс более просторную башню, в которую в перспективе можно было установить 76-мм пушку ПС-3 . Опытный образец был простроен в 1935 году и превосходил исходный вариант по весу в полтора раза. В результате коробка передач и бортовые редукторы не справлялись с возросшими нагрузками. Работы над Т-46 продолжила конструкторская группа завода имени Кирова под руководством О. И. Иванова.

29 февраля 1936 года постановлением СТО на вооружение РККА был принят колёсно-гусеничный танк Т-46-1, который и пошёл в серийное производство. Он весил 17,5 тонны (напомним, что Т-26 – 9,2 тонны), получил новый двигатель воздушного охлаждения МТ-5 мощностью 330 Л. С., усиленную до 15 мм броню (щиток механика-водителя – 22 мм), увеличенную башню с возможностью установки «трёхдюймовки», пневматический огнемёт КС-45. Танк очень хорошо зарекомендовал себя в войсках, был лёгок в управлении, имел отличную подвижность и проходимость на гусеницах лучшую, чем у БТ. Вот только по цене он сравнялся с трёхбашенным Т-28. Поэтому серийно произвели лишь 4 единицы. Выпуск танка Т-46-1 и все работы по нему были прекращены в начале 1937 года.

Параллельно технический отдел Экономического управления ОГПУ силами тюремного КБ под руководством Астрова и при участии ОКМО пытался усовершенствовать ПТ-1. Образец танка ПТ-1А был изготовлен на Опытном заводе Спецмаштреста под руководством ведущего инженера Н. В. Цейса, однако испытания, проведённые в октябре 1934 года, показали, что и здесь овчинка не стоит выделки.

Особые надежды возлагались на колёсно-гусеничный вариант трёхбашенного танка Т-28, который при боевой массе 17,5 тонны должен был развивать скорость до 70 км/ч, иметь 20-мм броню и вооружение из 76-мм пушки и четырёх пулемётов. За основу решили взять шасси ПТ-1А, но без плавательных «принадлежностей». Ведущим конструктором машины был Н. В. Цейц. Эталонный образец танка Т-29 изготовили на Кировском заводе в 1936 году, и со следующего года планировалось запустить машину в серию. Однако не сбылось. Новый танк от Т-28 только тем и отличался, что на колёсном ходу имел лучшую подвижность и манёвренность, зато оказался сложным и ненадёжным, а стоил почти вдвое дороже.

Основными боевыми машинами Красной Армии оставались хорошо освоенные промышленностью Т-26 и БТ. Их удалось сделать не только более дешёвыми, но, главное, значительно улучшить качественно. В 1935 году в СССР освоили литьё стали Гарфилда, начали изготавливать траки методом горячей штамповки, успехом закончились опыты по закалке гусеничных пальцев токами высокой частоты, соответственно на порядок удалось увеличить ресурс гусениц.

Завод № 174 имени Ворошилова продолжал выпускать танк Т-26, совершенствуя его боевые характеристики.

В конце 1935 года был установлен дополнительный бензобак, что позволило поднять запас хода до 240 км, а в кормовой нише башни, согласно приказу наркома обороны, стали монтировать шаровую установку с «ворошиловским» пулемётом ДТ. Были внесены изменения в ходовую часть. Потрясающий результат дало использование новых траков: опытный образец на гусеницах прошёл 200 км без единой поломки. Танк отличался лёгкостью управления и удобством в эксплуатации. Корпус начали изготавливать с применением электросварки, удалось освоить штамповку маски пушки, над стволом орудия стали крепить два мощных прожектора – так называемые фары боевого света, придавшие танку характерный, узнаваемый вид. Масса машины возросла до 9,6 тонны. В 1935 – 1936 годах выпустили 55 экземпляров дистанционно управляемых «телетанков» ТТ-26, которые оснащались приборами пуска отравляющих веществ и съёмным огнемётом. В 1937 году были разработаны лёгкие и дешёвые бакелитовые бензобаки, на крыше башни появилась вращающаяся турель для зенитного пулемёта, а в самой башне – переговорное устройство ТПУ-3. Машина получила новую коническую башню, сваренную из 15-мм бронелистов. Но в целом конструкция себя исчерпала.

Одновременно на ХПЗ, при горячей поддержке военных, мечтавших иметь в мехчастях «танк артиллерийского сопровождения», велись работы по установке 76-мм орудия на БТ, которые привели в итоге к появлению машины БТ-7. Чтобы поставить усиленное вооружение, харьковчане расширили до 440 мм носовую часть корпуса, что позволило сдвинуть вперёд механика-водителя с органами управления и улучшить обзорность. Справа от водителя предусматривалось наличие четвёртого члена экипажа и курсового пулемёта. Многие броневые листы соединялись посредством сварки, а верхний лобовой имел толщину 22 мм. Вместо снятого с производства двигателя М-5 установили М-17Т, ограничив его мощность до 400 Л. С. В корме разместили дополнительный топливный бак ёмкостью 480 литров, доведя запас хода до 500 км.

Поскольку новая танковая пушка задерживалась, «семёрка» в начале 1935 года пошла в серийное производство с башней от БТ-5 с 45-мм пушкой 20К и пулемётом ДТ. Курсовой пулемёт упразднили. Машина весила 13 тонн и развивала скорость 73 км/ч на колёсах и 53 км/ч на гусеничном ходу.

С 1937 года начался выпуск БТ-7 с конической башней. На части машин устанавливался зенитный пулемёт. На линейных танках имелся пулемёт в кормовой нише. Четырёхскоростная коробка передач была сменена на трёхскоростную. Толщина лобовой брони возросла до 22 мм, боевая масса – до 13,8 тонны. На базе БТ-7 пытались создать мостоукладчик, бронетранспортёр, ракетный, телеуправляемый, химический и огнемётный танки, минный заградитель и минный тральщик, самоходную артиллерийскую установку, однако до серийного производства ничего довести не удалось. Особой оригинальностью отличался проект летающего танка-трансформера ЛT-1 с выдвижными крыльями, хвостовым оперением и складывающимся винтом. Автор идеи инженер М. Смалько обещал, что это чудо-оружие будет порхать со скоростью 200 км/ч на дальность 800 км.

Не была забыта и идея «ударного колёсно-гусеничного танка дальнего действия»: на корпус БТ установили модернизированную башню Т-26-4 с «трёхдюймовкой» КТ-28, получив артиллерийский БТ-7А. С 1936 по 1938 год их выпустили 154 экземпляра.

Ввиду того что на колёсном ходу танки БТ имели привод лишь на одну пару колёс, без гусениц их можно было использовать только на дорогах с твёрдым покрытием. На просёлке ведущие колёса врезались в грунт и буксовали.

Летом 1934 года к командующему войсками Киевского военного округа И. Э. Якиру с предложениями по улучшению конструкции танка БТ обратилась группа рационализаторов 4-го танкового полка под руководством командира взвода Н. Ф. Цыганова. Он предлагал, во-первых, синхронизировать работу гусеничного и колёсного движителей; во-вторых, сделать ведущими не одну, а три пары катков, для подвода мощности к которым внутри танка были продолжены карданные валы, от которых мощность уже передавалась через конические шестерни по вертикальным валам непосредственно к колёсам.

Работая в течение четырёх месяцев по 16 – 18 часов в сутки, энтузиасты к апрелю 1935 года изготовили чертежи и модель танка с новым движителем. Поскольку сам Цыганов инженерного образования не имел, за него расчёты проводили молодые конструкторы В. Г. Матюхин и Л. A. Бессонов. По личному указанию Ворошилова для изготовления машины, обозначенной индексом БТ-ИС (Иосиф Сталин – естественно), были выделены необходимые средства, место на харьковском танкоремонтном заводе № 48 и экземпляр танка БТ-2. Постройка опытного образца велась ударными темпами, и уже в июне он был готов к испытаниям. Машина, доработанная по предложениям Цыганова, показала хорошую проходимость не только на просёлочной дороге, но даже на пашне. Причём танк сохранял подвижность и манёвренность при потере одной гусеничной цепи и до двух опорных катков с одного борта. В результате Ворошилов и Орджоникидзе подписали совместный приказ о совершенствовании колёсно-гусеничного движителя и изготовлении 10 машин пробной серии на базе танка БТ-5.

Несмотря на выявленные недостатки – слабость шестерён синхронизаторов, перегрузку ошиновки задних катков, срыв резьбы штоков вертикальных свечей и плохой доступ к дополнительным приводам, – армейская комиссия рекомендовала принять танк БТ-5-ИС на вооружение. Начальник АБТУ РККА Г. Г. Бокис отдал распоряжение: изготовить в 1937 году на ХПЗ установочную партию танков БТ-7-ИС, а заводу № 48 с января 1938 года приступить к переоборудованию по методу Цыганова 300 машин БТ-5.

Однако до конца 1937 года была изготовлена только одна машина «системы ИС».

В СКБ-2 Кировского завода (бывший «Красный путиловец») серьёзным доработкам подвергся серийный танк Т-28. Был проведён комплекс мер по совершенствованию конструкции трансмиссии, повышена надёжность ходовой части. «Скоростной вариант» марки Т-28А на испытаниях продемонстрировал скорость около 60 км/ч.

Для «тридцать пятого», словно для заправского корабля, создали танковую систему ПУС (приборов управления стрельбой) для централизованной выдачи целеуказания и наводки орудий. С этой системой, непрерывно её совершенствуя и периодически испытывая в идеальных полигонных условиях, носились шесть лет, чтобы прийти к печальному выводу: «Прибор ПУАТ-35 является опытным и негодным для войсковой эксплуатации… К числу недостатков прибора следует отнести большие габариты, вес и малую надёжность работы… Серийная переделка танков Т-35 под установку ПУАТ не представляется целесообразной из-за малого их количества, высокой стоимости самого прибора и его сомнительной боевой ценности в условиях современной манёвренной войны».

К началу 1936 года практически всем танкостроителям стало ясно, что в связи с насущной необходимостью усиления бронирования боевых машин концепция перевода танков на колёсно-гусеничных ход себя не оправдывает. Ходовая часть могла вынести что-нибудь одно – либо мощную броню и усиленное вооружение, либо дополнительный колёсный движитель. Советских военачальников по-прежнему очаровывали скоростные качества «бэтушек». А в Европе появилось новое поколение чисто гусеничных танков.