Текст книги "Земля необходимых"

Автор книги: Владимир Стрельников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

Протекторат РА, Солнцегорск. 23 год, третий месяц, 7. 10-11.

– Так, принимаю, – Иван Иванович, невысокой въедливый мужичок, мастер ремонтной бригады, вылез из-под МИ-2, который мы установили на стапель.– Беритесь за следующий, а на этот я ремонтный план накидаю. Хотя с этим материалом план один – разбирать до болтов, сортировать, перебирать. На утилизацию процентов пятьдесят деталей уходит.

В ремонтном цехе вдоль восточной стены выстроились уже шесть старых вертушек, причем на двух первых уже работали слесаря. Мы же собирали из бруса стапеля, на которые устанавливали эти вертолеты. Осталось еще два собрать, и на этом с МИ-2 наша работа заканчивается. Потом будут перебранные вертолеты снимать, и вывозить на площадку, а на их место устанавливать следующие. Работы мужикам с ними много, хорошо хоть спецов-ремонтников набрали за ленточкой. Только вертолеторемонтников с Оршанского, Улан-Удинского Алматинского авиаремонтных заводов сосватали. Плюс Минский, Быковкий, Арамильский, Чугуевский, Николаевский авиаремонтные, Ростовский и Чистопольский часовые и несколько агрегатных заводов потеряли безвозвратно опытных инженеров, техников и рабочих. Ну а мы приобрели пару сотен классных спецов.

Мужики некоторое время ходили в растерянности, но большое дело быстро всех на рабочий лад повернуло. Некогда теряться, когда на работе по уши загружен, и дома хлопот невпроворот.

– Иван Иванович, ребята, там Аверьянов приехал! На взлетку поехали с нашим начальством. Наверное, скоро ПЕРВЫЙ полет будет!– Верка, подготовительница из ремонтного цеха, как ураган влетела между нами. Высокая, крупная деваха зацепили мастера на развороте, и верх хорошо подогнанного рабочего халата разлетелся, потеряв пару пуговиц. И обнажив высокую грудь размера так пятого, красивую, с розовыми сосками. Девушки у нас при такой жаре особо лифчики не носили, предпочитая минимум белья под рабочей одеждой.

– Верка, ну ты ваще! Ну…– от избытка чувств мастер аж задохнулся.

– Иван Иванович, не нравится – не смотри!– Верка, красная как помидор, затолкала сиськи в халат, и придерживая ворот руками убежала.

– Вы чего ржете, жеребцы? А ну работать! Нашли представление. Все равно раньше полудня испытаний не будет, – мастер разогнал мужиков по рабочим местам, и пошел в свою конторку, бухтя под нос при этом. – Не нравится… Надо же, сказанула! Мне бы лет двадцать скинуть, всех девок бы перетрахал!

В пятнадцать часов народ начал скапливаться на границе летного поля, ставя скамьи около трибуны, на которой расположилось начальство. Причем оное решило, что повод весомый, и само укоротило сегодняшний рабочий день. Все равно есть моменты, когда народ правдами-неправдами постарается выбраться поглядеть. Так что оно взяло этот процесс в руки, и организовало мероприятие городского масштаба. Сейчас сюда и члены семей работников собираются, и просто жители и бизнесмены города. По крайней мере, рядом со мной сидела моя половинка, приехавшая сюда со своими обоими швеями, на соседней скамье сидели наши соседи. С той стороны трибуны стояли три бронемашины Ивеко, на которых приехал Аверьянов. Пара БТР-80 из армейского сопровождения осталась на КПП.

Наконец начальство отошло от стоящего метрах в сто самолета, село в УАЗ-«буханку» и поехало к нам. А возле самолета стали суетиться аэродромные работники. Летчик-испытатель залез в кабину, захлопнул боковую дверцу.

Из остановившейся «буханки» вылез Тугов, Аверьянов, еще четверо заводских и демидовских начальников. Поднялись на трибуну, уселись на скамью. Только Тугов встал около стойки с микрофоном. Поднял рацию к уху, переговорил с кем-то, наверное и летчиком или техниками. Оглянулся на Аверьянова.

– Внимание. Борт 001. От винта! Запуск! – голос директора из громкоговорителей шуганул десяток птиц с крыши завода. Винт самолетика дернулся, крутнулся и превратился в прозрачный круг.

Тугов опять прислушался к докладу из рации, выпрямился. Вытер рукой пот со лба.

– Борт 001, взлет разрешаю!– и наш самолет вроде неторопливо тронулся. Коротко пробежал, оторвался от стриженной травы. И плавно пошел вверх, набирая скорость. Развернулся над Белой, начиная круг над аэродромом. И это все время мы молчали, только рычал двигатель самолета, свистел ветер, орали птицы.

– Борт 001, посадку разрешаю, – самолетик неторопливо зашел на глиссаду, плавно спустился и коснулся шасси грунта. Прокатился, замедляя скорость, проехал на свое место, следуя указаниям дежурного. Заглушил двигатель.

Открылась дверца, и из кабины вылез пилот. Пошел было к нам, и тут началось…

– Ура, мужики! Качать летуна, качать начальство! – раскатился по аэродрому веселый рев здоровенного токаря из механического цеха.

– Ну, шоу начинается, – подмигнул мне Артемьев. – Пошли, поглядим на героя.

Дальше все было, как в фильме то ли про Дикий Запад, то ли про освоение Сибири комсомольцами. Качали летуна, начальников цехов, по неосторожности попавшихся рабочим. Фотографировались возле самолета групповыми снимками, сняли общий городской снимок, с Аверьяном и прочим руководством наверху трибуны, и практически всем пришедшим народом около. Как фотограф собирается панораму делать, не знаю, но снимки каждому на следующей неделе обещали. разбили случайно камеру телеоператору, когда тот полез снимать Аверьяна, толкающего речь с трибуны. Хорошо хоть запасная была.

А потом мы с Олесей слиняли по-английски, так как она устала, и потихоньку пошли домой. Остановились на мосту через небольшой ручей. Внизу искрила вода, порой плескались рыбешки, а иногда и охотящаяся на них кистеперая рыба.

– Олесь, тебе обязательно ложиться в центральный роддом? Ведь вроде все хорошо?– спросил я жену, глядя на ее задумчивое лицо.

– Володь, ты сам сказал – вроде. Меня и ребенка обследуют, все проверят. Сам знаешь, у тебя группа крови вторая, и резус-фактор положительный, у меня третья и отрицательный. У них хорошая, можно сказать, лучшая, УЗИ-лаборатория. И еще много чего. Ты что, переживаешь, что я две недели в больнице полежу? Глупый, я же большая девочка, – улыбнулась жена.

– Ты да, а я себя без тебя маленьким мальчиком ощущаю, – пошутил я. – Ты там мгновенно подругами обзаведешься, а я здесь скучай? Буду к тебе каждый вечер ездить после работы.

– Еще чего. Будешь ночами возвращаться, у меня от психа точно угроза выкидыша будет. Не забывай, особое положение пока не снято. Хватит и пары раз в неделю на часик, будешь засветло успевать, тем более, что на воскресение могут и домой отпустить. Ничего, телефон есть, Скайп адаптировали во внутренней сети, возьму с собой свой ноут, будем переговариваться. И вообще, пошли домой, я рыбы заливной хочу, – супруга потянула меня за руку.

Протекторат РА, Солнцегорск. 23 год, третий месяц,9. 17-01.

– Так, Володя, Малик, Толя и Николай. Вам придется в следующий понедельник ехать в Порто-Франко. Прибудут станки на базу «Северная Америка», необходимо проверить комплектацию, документацию, ЗиПы, инструменты. Кроме того, поможете в Порто-Франко на выгрузке с поезда, и погрузке в порту на наши сухогрузы. Как раз два уголь выгружать будут, так обратным рейсом станки и перевезут. Может быть, и до Солнцегорска получится, какая навигация по Амазонке в нашем течении будет. Нет, выгрузите в Береговом, и на трейлерах сюда. Кроме вас едет Артемьев старшим, и два электронщика из Демидовска, тоже груз получать будут, – Марина дочитала распоряжение, глянула на нас. – Ребят, все ясно? Готовьтесь.

– Марин, елки-моталки! Ты же знаешь, я жену в роддом кладу на обследование! – возопил я, схватив молоток и шарахнув им по верстаку.

– Володь, знаю. Но я что могу сделать? Ваш черед, ребята, ваше дежурство. А насчет Олеси не беспокойся, центральный роддом в Демидовске – крепость. Сам увидишь. Ничего с твоей женой не случится. Ребята, смотрите позитивнее – прокатитесь за счет протектората через весь континент, обратно по морям пройдетесь. Сейчас дороги наши подчистили, конвои намного быстрее ходят. Даже не конвои их сейчас называть стали – караваны. Разницу видите? Зайдете за бумагами и командировочными в пятницу. Пока, мальчики, – Марина ушла.

– Пока, девочка, – пробурчал я, возвращаясь к сборочному чертежу стапеля для СУ-2. – Блин, ну обрадовали, все настроение псу под хвост.

– Не переживай. Ну скатаемся, какие проблемы?– Колян потянулся так, что роба затрещала на могучих мускулах. Он итак парень здоровый был, так еще здесь по новой на «качалку» ходить стал. Набрал мяса на мясной диете, хоть на ринг в Нью-Рино выпускай, в шоу-боях, где друг друга здоровяки на канаты бросают.

– Тебе, Коль, никаких, а мне дом оставить не на кого. Впрочем, это мелочь, найму мальчишек, и огород польют, и кота с псом накормят. Другое дело – жена беременна. И ей лишняя нервотрепка напрочь не нужна. Нужно сегодня с ней переговорить, успокоить, – я снова взялся за чертеж.– И еще Аверьян взялся за нас. Ты погляди, как планами загрузили. При Союзе в том мире так не работали, пожалуй. Мы ведь после обеда станок закончили, а уже новый стапель дали. у меня к концу работы руки отваливаются. Хорошо, сутки длинные, отдыхать получается неплохо.

– Володь, там так не платили, – засмеялся Малик.– Отец рассказывал, что жили в бараках, носили практически рабочую одежду после войны. Разжились к концу пятидесятых немного.

– Кое-где и в восьмидесятые хреново было, – заметил хмурый Семеныч, подошедший к верстаку. – Почему Союз развалился? Не только потому, что три хитрых мужика собрались выпить в Беловежье. Все устали от такой жизни. Потому и понадеялись на лучшее. Ну и пофиг всем было еще, пожрать искали повкуснее хоть что-то.

– Ты чего смурной такой, Семеныч?– поинтересовался у него Толька. -Прям как туча?

– Да в Демидовск ездил, на суд. Игнатьевых судили за вчерашнее. Мужу дали два года на шпалах, жене восемь месяцев исправительных работ на рыбзаводе РА в Береговом, – Семеныч расстроено махнул рукой.– Правда, могут половину срока потом на условно-досрочное заменить, после отсидки.

Вчера и позавчера у нас в городе произошел не очень хороший случай с новоприбывшими. Один из токарей, Сергей Игнатьев, мужик сорока лет, уже три раза попадался выпивший на производстве. Первый раз его просто пропесочили, второй раз вынесли предупреждение. На третий раз штрафанули на ползарплаты. А во вторник, после мероприятия, тот завалился поддатый к Тугову и начал махать «Макаровым», кричать что перестреляет, и так далее. Тугов ранил его в плечо из своего Тауруса. У него не такой как у меня, а на базе Кольта М1911, но калибр тоже 9х19, а как наш директор стреляет, я на стрельбище видел. Мне до него еще расти и расти. Потом директор вызвал медичку из нашей медсанчасти, и патруль из комендатуры. Причем поведение директора никаких отрицательных эмоций у меня, например, не вызвало. Да и у всех старожилов тоже. Новички удивились, но им растолковали, что здесь нельзя угрожать оружием, могут и пристрелить в порядке самообороны. А когда Игнатьева несли в «воронок», приехавший из Демидовска, на комендачей набросилась его жена. Одному попыталась расцарапать лицо, и схватила, дура, его за автомат. Ну и получила ногой в живот, и тоже в «воронок» в наручниках уселась.

– Так Семеныч, это же минимальные срока. Я весь свод законов наизусть выучил, – удивленно сказал Колян. – Чем ты недоволен?

– Я недоволен тем, что должен думать за этих идиотов об их детях! Блин, ну некоторые не понимают, что живут в другой мире и в другой стране! У Игнатьевых два сына и дочь. Куда их девать было? Они, мол, не думали! Ладно, посидели с детьми и родителями после приговора, поговорили. Старшему уже пятнадцать, он готов учеником токаря за станок встать в нашем мехцехе. В результате и зарплата будет, и договор на дом на него переоформили. Плюс пособие для младших будет, ну и земляк их, Варламов с женой, попечителями стать согласились.

Да уж, неприятно. Мир хоть и новый, но люди приезжают из старого, и у многих остаются дурные привычки. Это не здешние парни, которые с молоком матери всосали, что оружие – инструмент для поражения цели. И что ответственность за использование инструмента полностью лежит на пользователе оного.

– Ладно, хоть такие случаи редко случаются, – проворчал профорг. – За прошедшие два года этот второй.

– Ну, зато несчастных случаев с оружием хватает, – заметил я. – В прошлом месяце мальчишка сестру из ПМ подстрелил, помните? Хорошо, хоть не насмерть. Интересно, он хоть живой еще?– новоприбывший семнадцатилетний парень очень серьезно ранил свою родную сестру, играя с пистолетом. Ему судья предложил выбор – или пять лет таскать шпалы, или два года в штрафбате РА. Парень выбрал штрафбат.

– Конечно живой. Ему почти год в учебке предстоит. Правда, штрафную учебную роту гоняют так, что и егерям мало не покажется. А в сам батальон он только уже подготовленным спецом попадет. И на границу с «чехами», в джунгли. Егеря в этих местах посменно, а штрафбат постоянно. Впрочем, больше трех годов штрафбата не дают, и если хочешь, то после срока прямая дорога в егеря. Ну и как у Сталина – искупил кровью – свободен. Ладно, парни, хорош болтать, работайте, – и Семеныч ушел.

А мы принялись раскидывать чертежи на группы. Нужно будет на склад пиломатериалов заявку делать, и ведущему инженеру на подпись тащить. Вообще, за последний месяц с деревом больше, чем с металлом работали.

Уже вечером, когда мы с Маликом шли домой, из недавно открывшегося оружейного магазина под скромным названием «Пороховой погреб» вышел хозяин, Евгений Лысуха. Его мы как раз знали неплохо, вместе поработали в РМЦ. Просто он свой обязательный год отработал, и решил выйти на вольные хлеба. Оказывается, это было мечтой всей его жизни – стать владельцем оружейного магазина. Деньги у него какие-то были, так что Лысуха взял в аренду небольшую лавку на Набережной, зарегистрировал ЧП в поссовете, и навесил вывеску. С тех пор мы уже пару раз покупали у него патроны для автоматов, не нужно просить у шоферов, чтобы привезли из Демидовска или ехать за патронами самим. А стоимость такая же, Евгений на разнице опт-розница зарабатывал. Правда, ассортимент оружия пока блеклый, по другому не скажешь. Пара АКМ, три АК-74, десяток «мосинок» и столько же СКС. Еще пара G3 старого образца, две М16, видимо, на трофейном складе купил.

– Володь, Малик, привет. Зайдите в магазин, ребята, разговор есть на пару минут, – Лысуха приглашающе открыл дверь.

– Здорово, Жень. Что стряслось?– здороваясь с хозяином, поинтересовался я. Зашедший следом Малик тоже пожал руку начинающего торговца оружием.

– Садитесь, разговор минут на десять, а в ногах правды нет, – Лысуха уселся на скамью возле столика под кондиционером (одной из самых дорогих вещей в его магазине). Мы уселись на скамью напротив.

– В общем так, ребята. Мне сказали, что вы в командировку на базу «Северная Америка» едете, так? – он дождался нашего подтверждения.– Парни, сможете купить мне там пулеметы и винтовки вроде М-14 или AR-10 из недорогих? Штук по десять хотя бы? А пулеметов – сколько сможете.

– Жень, а на кой тебе столько пулеметов? – удивился я.– Винтовки ясно, неплохой калибр для охоты и вообще, но у тебя же вон две «немки» стоят. Неужели достать не можешь с трофейного?

– Не все так просто, Володь. Понимаешь, я хоть и состою в Оружейной гильдии, и мне разрешено покупать с трофейного склада РА оружие, но я каждый день туда ездить не могу. Кроме того, только между нами, прапора со склада давно в доле, а то и в родстве с теми же Соколовыми из Демидовска и еще парой-тройкой крупнейших торговцем оружием в протекторате. И откладывают хорошее оружие им, а потом оформляют оптовую скидку. Мне туда влезть не скоро светит. А фермеры на земли за Белую уже едут. Ко мне вчера подошел один, пулемет спрашивал. У меня не было, я позвонил в Демидовск в «Военторг – РА», договорился и отправил его туда. А потом поинтересовался у знающих людей. Так мне сказали, что ферма без пулемета – огромная редкость. Пусть ферма стоит в центре протектората, но пулемет на ней есть обязательно, мода у фермеров такая. Кроме того, на окраинах это просто необходимость, там и крупняки покупают. После этого я сунулся было в пару мест, в Демидовске и в ППД, и облом. Они могут продать, но не новые и уже розницей. А ведь потом еще я наценку сделаю, и так дорого у меня покупать дураков нет. Только десяток ПТРД, однозарядок предложили со склада по остаточной стоимости выкупить. Наверное, возьму, край ферм будет километрах в ста от нас, мужики возьмут как тяжелое оружие, тем более, что стоимость выходит в розницу около четырех сотен, ну чуть больше. Ту же гиену завалить, милое дело.

А вот с пулеметами не получается. Ну как, возьметесь? Вы же на горбу таскать не будете, с базы на поезде вместе с грузом поедете, до порта или Станционной. Хотя, вы вроде на корабли станки грузить будете. Наверняка наши углевозы, их постоянно обратными рейсами всякой всячиной грузят. Давайте, мужики, выручайте. Если я пару десятков пулеметов фермерам продам, я фактически заречье под себя подгребу. А я вам дисконт отрою постоянный, – Женька умоляюще поглядел на нас.

– Ну, попробуем, – переглянувшись со мной, согласился Малик.– Только еще одно. Закажешь нам Сайги-12 в охотничьем исполнении, и по Иж-27 в двенадцатом калибре с патронником 76 миллиметров. Сам сказал, со скидкой.

– Ребята, спасибо! Я вам к выезду на ваши АйДи деньги переброшу, идет?– Лысуха аж засветился от радости. Еще бы ему не светиться. Пулемет здесь, на этом краю земель, и с арсенала любой базы в стоимости в два раза минимум отличается, а то и в три.– Ну как, коньяку грамм по сто пятьдесят, за сделку?

– По пятьдесят. А то мне Светка за этого товарища холку намылит, – я кивнул на нахохлившегося Малика. – Остальное, когда приедем.

Лысуха достал из-под стола бутылку коньяка, сделанного уже здесь, в Евросоюзе совместно испанцами и французами и нарезанный на блюдце лимон. Видимо, заранее приготовил. Поставил три граненых стакана (классика, блин. На стекольном в Москве выпускают), разлил ровно по половине. А это немного больше ста грамм.

– Промахнулся, извини, Володь, – подмигнул Малику Лысуха, поднял стакан. – Ну, парни, чтобы не был последним!

Уже поздним вечером, полив из шланга участок перед домом с цветами, дорожки, как следует окатив крышу и стены дома, навес над автомобилями и сами автомобили, веранду, я вытащил «агидельку» из бака, убрал насос и шланг в сараюшку. Вытер мокрую скамью-качалку, положил на нее матрас-«пенку», накрыл столик скатеркой из разноцветной пленки. Зажег небольшую пирамидку из трав в специальной чашке, чтобы дым отгонял кусачих насекомых. Их хоть именно у нас и немного, но порой с болот рои налетают. А этот дым категорически не любят, лучше любого Раптора работает. Олеся вынесла заварочный чайник, розетку с уцелевшим абрикосовым вареньем из Ташкента (последний баллон открыл), тарелку с песочным печеньем. И охота ей в такую жару печь? Пусть я вынес плитку в летнюю кухню, все равно жарко. Тем более, что уже срок большой.

– Хорошо, – с удовольствием усаживаясь на качалку, заметила жена. Поглядела на небо, где начали появляться первые звезды. – Володь, налей мне чаю, пожалуйста. И печеньку дай.

Я налил в стеклянную кружку охлажденного чая, подал жене. Налил себе, взял тарелку с печеньем, уселся на скамью и поставил ее между нами. Какое-то время мы просто хрустели печеньем, пили чай и качались, глядя на звезды над горами.

– Ну что, завтра поедем? – спросила жена, убирая тарелку за себя, передвигаясь ко мне и прижимаясь к моему боку. – Обидно, что ты в командировку уезжаешь. Ну ничего, в субботу-воскресенье все равно приедешь, я тебе адрес дам, куда телеграммы слать можно, – с этими словами она подала мне кружку, тарелку, велела их поставит на пол, и развернулась и легла на скамью, положив голову мне на колени. Взяла мою руку, положила себе на живот.

– Чувствуешь? Печенька понравилась, еще хочет. Жаль, что я от них полнею сильно, – в животе брыкался ребеночек.

Протекторат РА, Демидовск. 23 год, третий месяц, 10. 11-08.

Мы с женой неторопливо прогуливались по парку внутри центрального роддома. Правда, пока он не был особенно тенистым. Молодые пальмы и испанские кедры не настолько еще выросли за десять лет, чтобы затенить дорожки. Зато розы вдоль дорожек были великолепны.

– Володь, ты говоришь, что командировка продлится около двадцати дней. Это точно? – Олеся опустила руку в бассейн и погладила красную спину карпа-кои. Стенки бассейна из крупных кусков дикого камня были приподняты на метр над землёй, так что до поверхности воды будущие мамаши могли достать не нагибаясь. А здоровенные и наглые, но очень яркие и красивые карпы лезли под руки и клянчили подачку.

– Ну, сейчас конвои ходят быстрее, так что пять-шесть дней до Порто-Франко, три дня на базе, приемка и погрузка на поезд, три дня в Порто-Франко, погрузка на сухогруз. Плюс неделя по воде до Берегового, там сутки-другие, пока выгрузим и перегрузим. Ну и семь часов до Демидовска,– я улыбнулся жене. В легком розовом хлопчатобумажном халате, в шлепках на ногах, с одной рукой на уже большом животе и гладящая карпов другой она выглядела необычно хрупко и беззащитно. Хотелось никуда не уходить, остаться и защищать ее от всех возможных и невозможных напастей, несмотря на то, что у нее в кармане лежал крохотный семизарядный браунинг, купленный мной вчера на обратном пути в магазине Соколова и подаренный сегодня. Меня, кстати, поразило дальше некуда, что в роддоме женщинам разрешают носить оружие. Впрочем, Олесина любимая М-16 и НР были сданы в оружейную комнату. И сумка с двумя запасными автоматными магазинами и двумя пистолетными лежала там же. Все-таки жене предстоит возвращаться в Солнцегорск раньше меня, пусть и с двумя такими же женщинами из нашего города. Муж одной из них, Елены, должен был заехать через десять дней и забрать девушек. Он торговец, обратно в город поедет с другими нашими бизнесменами, а они крепкие парни и хорошие товарищи. Кроме того, они обычно падают на хвост конвоям с ГЭС, а их охраняют очень неплохо. Мне так намного спокойнее.

– А Любка с Витькой точно собаку с котом накормят? И цветы правильно польют? – повернулась ко мне Олеся, отрываясь от поглаживания рыбины. Если честно, то мне казалось, что карп мурлычет.

– Да все нормально будет. Я написал график полива, когда деревья, когда картошку, когда другие овощи или твои комнатные цветы. Тетя Тоня обещала проконтролировать, чтобы все было в порядке, – я договорился с ребятишками с нашей улицы, что они за некоторую плату присмотрят за нашим огородом, накормят собаку и кота. Кота, впрочем, можно было бы и не кормить, он вполне себе нормально ходил охотиться на мелкую местную живность к городской ограде. Там, около проволочных заграждений, траву косили. И легко можно было поймать небольших ящерок, крупных насекомых, а то и зверюшку вроде леминга. Так что Васька стал толстый и лоснящийся, и на корм в своей миске обычно смотрел пренебрежительно, предоставляя доедать все псу. Только рыба была слабым местом кота. Тут он преображался, становился ужасно ласковым, терся об ноги и мурчал как трактор.

– Ты адрес правильно записал? Не перепутаешь?– проверила жена. – Смотри, с каждой почты отправляй телеграмму. Я буду ждать, так что не заставляй меня нервничать. А я тебе отвечать буду в Порто-Франко до востребования, зайдешь там на почту. Оттуда позвонишь в наше отделение, код у тебя есть. Только смотри, время не перепутай, мы западнее. Так что звони где-то часов в двадцать пять, я вечерами в холе буду, позовут. С корабля уже в Солнцегорск телеграммы слать будешь, как с пакетбота в прошлом году. Проверил? – жена заглянула в мою записную книжку.

– Проверил, – вздохнул я. – Пора мне, Олесь. Нужно собираться, дома все проверить и осмотреть.

– Не забудь, проверь холодильник и морозильную камеру. Я к тете Тоне и Светке подходила, просила присматривать. Вдруг свет отключат, или что еще, не дай бог. Буду звонить им, узнавать. И не переживай за меня, сам будь очень осторожен. В Порто-Франко вечером не шарахайся в дурных местах, в конвоях смотри по сторонам и под ноги. Обуй новые снейк-бутсы, убери свои кирзачи, в конце концов. Шляпу не забудь, и аптечку. Ладно, Вов, иди, – жена меня крепко обняла и поцеловала. А потом подтолкнула к проходной, к которой мы подошли за разговором. – Не провожай меня, я спокойно дойду до палаты сама.

Я сам поцеловал жену, присел и прижался щекой к ее животу, ощутив толчок от ребенка. Поцеловал это место, встал, поцеловал жену, и открыл дверь. Из дверного проема повеяло прохладным воздухом.

– Вот мой номерок, товарищ лейтенант, – я протянул металлическую пластинку коротко стриженному мужику лет тридцати, аккуратно затянутому в камуфляж РА. Одна нога у него отсутствовала выше колена, ниже шла конструкция из алюминия, напоминающая пиратские фильмы. Коротко постриженные каштановые волосы были седыми на висках. Лейтенант прочитал номер, кивнул и прошел к камере хранения. Взял мой автомат, пояс с пистолетом кобуре, подсумками и помочами, протянул мне. Протез почти не мешал ему,

– Спасибо, товарищ лейтенант, – я посмотрел на кобуру офицера. – У вас Кольт?

– Нет, «йяма», испанский пистолет. Давно уже ношу, хорошая машинка. Сорок пятый калибр – мой любимый. Зря наши «сороковой» приняли на вооружение, пришлось дополнительную линию новую ставить на «Демидовскпатроне», – слитным движением достав пистолет, лейтенант поглядел на него и опустил обратно в кобуру. Тут опять открылась дверь со внутренней стороны, и вошел молодой рыжий парень с растрепанной кудрявой шевелюрой.

– До свидания, – попрощался я с офицером, и вышел на улицу. Прошел до стоянки со своей «Нивой», открыл раскалившуюся под солнцем дверцу, вставил автомат в центральный держатель. Открыл дверь напротив, чтобы хоть маленько остудить машину. Подумал, достал из багажника пластиковое зеленое ведро, зачерпнул воды из небольшого канала и плеснул на крышу. Потом еще и еще. Вода стекала на крупную гальку стоянки и почти сразу испарялась, только возле колес набрались лужи. решив дать машине чуть обсохнуть, чтобы не собирать дорожную пыль, я еще раз поглядел на роддом. Правильно Марина сказала – крепость. Мощные кирпичные (!) стены, пулеметные гнезда по углам и над главными воротами и проходной. Вокруг стены проходили неторопливые, вежливые, но внимательные пожилые люди в камуфле РА и малиновых беретах. Впрочем, за этими стенами самое ценное, что только вообще может быть – дети и матери.

В девятнадцать часов Лысуха, Малик и я пошли в наш банк, а то среди недели никак вместе выбраться не получилось. Впрочем, Павел Павлович, один из основателей и консультант согласился принять нас без проблем.

– Евгений, ты уверен, что хочешь именно перечислить деньги на счета парней? Понимаешь, обычно открывают временный счет с ограниченным правом доступа. Сам понимаешь, жизнь здесь сложная и опасная, и это разумная предосторожность, – Пал Палыч внимательно поглядел на Лысуху поверх очков.

– Знаю про жизнь, Пал Палыч, – Женька почесал затылок. – Расскажи пожалуйста про этот счет, я с ним еще не сталкивался.

– Ну, на него можно купить определенный товар в определенном месте. Снять смогут только предъявители определенных документов, в вашем случае АйДи обоих покупателей. В случае не заключения сделки деньги возвращаются тебе. И у парней голова лишний раз болеть не будет, и тебе спокойнее. Я знаю, что ты им доверяешь, я сам им доверяю. Но бизнес есть бизнес, не стоит нарушать его правила, – банкир назидательно воздел указательный палец. Потом они с Лысухой создали этот счет, наш оружейный торгаш перегнал на него двенадцать тысяч экю( Малик удивленно присвистнул, услышав сумму, а я показал Женьке кулак). Банкир вышел в контору, и через минуту вернулся с еще горячей пластиковой карточкой РПБ. Торжественно вручил ее Лысухе, а тот отдал ее Малику.