Текст книги "Слушать в отсеках"

Автор книги: Владимир Тюрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

В казарме у двери командирской каюты их ожидали Ларин и Киселев.

– Пришли проститься, товарищ командир.

Это было ясно и без объяснений. Когда были проговорены положенные при прощании добрые слова, Ларин сказал Березину:

– А вам, товарищ капитан третьего ранга, от нас еще и особое спасибо за подарок, который вы всем нам сделали в этом походе. – Заметив на лице старпома удивление, он разъяснил: – Может, это звучит несколько высокопарно, но точно отражает наше чувство: в этом походе всех нас вы причастили к подвигу. Знаете, какие в нашем экипаже ребята сейчас гордые и счастливые ходят?! Прямо именинники. Такое не забывается, такое на всю жизнь…

Только ушли старшины, как в каюту, постучавшись, вошел Казанцев. С лиц Логинова и Березина мигом сбежали улыбки: опять он со своим рапортом… Казанцев неуклюже топтался у двери.

– Что вам? – спросил Логинов и потянулся к папке, в которой лежал рапорт Казанцева. Внутренне Николай Филиппович уже подготовил себя к тому, что подпишет его – все равно от этого упрямого долговязого лейтенанта никакого прока не будет. Не хочет служить – не надо. Насильно мил не станешь.

Казанцев молча переминался с ноги на ногу.

– Так что вам нужно? – раздраженно переспросил Логинов.

– Я… за рапортом…

– Одну минуту. – Логинов достал из внутреннего кармана кителя авторучку, раскрыл папку, нашел в ней рапорт и замахнулся было подписывать, но Казанцев остановил его.

– Вы меня не так поняли, товарищ командир. – Логинов поднял глаза от стола и недоуменно посмотрел на лейтенанта: что он еще придумал? – Я хочу забрать рапорт… Совсем забрать.

Логинов и Березин переглянулись.

– Что, передумали? – удивленно спросил Логинов.

– Передумал. – Казанцев протянул руку за рапортом.

– Значит, убедили мы вас? – обрадовался Логинов.

– Никак нет, товарищ командир. Меня пролив убедил.

– Вот как? – Логинов передал рапорт Казанцеву. – Ну что же, интересной службы вам.

– Спасибо, товарищ командир. – Казанцев скомкал рапорт и засунул его в карман. – Послужу. Может, повезет, еще какие-нибудь в жизни проливы случатся. Разрешите идти?

Закрылась за лейтенантом дверь, и в каюте будто дунуло ветреной свежестью.

– Ну и удивил Казанцев. «Пролив убедил»… – Логинов побарабанил пальцами по крышке стола, подумал и твердо сказал: – Только во имя этого уже стоило рисковать.

* * *

В пятницу Золотухин побывал в политуправлении флота и беседовал с членом Военного совета, Логинову о содержании беседы ничего не сказал. А в понедельник утром пришла радиограмма, что Логинова и Березина к 15.20 вызывал к себе командующий флотом. Кинулись они искать подплавский катер, но оказалось, что на нем уже ушел в штаб флота Шукарев. То ли не знал, что и их тоже пригласили туда, то ли ушел без них умышленно, не захотел их обоих видеть. Пришлось добираться до флота на «Комете».

Вместе с ними увязался и сын Логинова – Павел. Он был непонятно в кого долговязый, по-мальчишески нескладный, одержим мечтой стать офицером-подводником. Как отец. Сейчас он добирался в Энск, чтобы купить кое-какие радиодетали. Он считал, что каждый флотский офицер обязан знать радиодело, сигналопроизводство и иметь хотя бы второй разряд по самбо. Последнее очень важно: честь флотского офицера надо уметь отстоять.

Все трое молчали. Павел, воспитанный в строгости и вообще по натуре молчаливый, сидел напротив отца и смотрел в стремительно проносящуюся за окном «Кометы» воду. Его снедало беспокойство: шла уже вторая половина июля, а до сих пор все не было вызова из училища.

Молчание нарушил Березин. Он шумно вздохнул, будто подвел итоговую черту под своими раздумьями:

– Да-а… Колесо фортуны, кажется, встало на капитальный ремонт. Ну что же, комфлота не выдаст, комбриг не съест.

– Ну-ну, Геннадий Васильевич, осторожнее на поворотах. Не забывайте, что как бы там ни было, а Юрий Захарович все-таки мой учитель и друг. – Логинов приструнил Березина хоть и шутливо, но вполне серьезно. – В общем-то командующий – мужик рисковый. Буквально накануне его прихода на флот «сталинцам» ограничили глубину погружения: на одной из лодок делали контрольное сверление корпуса и обнаружили его износ. Иногда бывает такое – попали точно в центр коррозионной раковины, ну и пошло-поехало. В техупре испугались и снизили глубины погружения чуть ли не вдвое. Прознал про это командующий и на свой страх и риск на «С-15» произвел глубоководное погружение на предельную глубину. Сам в лодке был, а всю свою свиту на берегу оставил. На всякий случай, чтобы не рисковать людьми понапрасну. Все прошло благополучно, и нам опять разрешили нормально плавать. Так что, как видите, и ему не чуждо рисковать. – И добавил, лукаво рассмеявшись: – Возможно, и не выдаст…

– Знаете, какой-то остряк сказал, что хорошо смеется тот, кто смеется без последствий, – усомнился Березин.

– Бать, что-то случилось у вас на лодке? – тихо, чтобы никто посторонний не услышал его вопроса, спросил Павел. Военную тайну он хранить умел. А какой мальчишка, выросший в гарнизонах, не знает их?

Отец и Березин переглянулись.

– С чего это ты решил?

– Да по вашему виду. Вздыхаете тяжело, приглашение к командующему не радует. Дядю Юру Шукарева ругнули.

– Ишь ты, Шерлок Холмс. Дедукция плюс интуиция? Нет, сынище, все в порядке. Просто Геннадий Васильевич новый тактический прием использования лодок предложил. А командующий им заинтересовался. Кстати, в последние дни я то в море, то занят и все забываю у тебя спросить: как с училищем? Вызов прислали?

– Да нет пока. Я и сам волнуюсь – как бы не опоздать.

– Не опоздаешь, – заверил сына Николай Филиппович, – я сегодня же туда позвоню, выясню, в чем дело.

– Вы в какое училище поступать собираетесь? – спросил Павла Березин.

– В имени Фрунзе. Его папа заканчивал.

– И я тоже.

– При вас, Геннадий Васильевич, в училище не был распространен шутейный устав военно-морских жен? – спросил Логинов.

– Как же, был. Вот только содержание его не помню по своему холостяцкому положению.

– Там есть такой пункт: «Жена морского офицера воспитывает ребенка, прививая ему любовь к отцу и Родине, отвращение к морю и лютую ненависть к врагу». Наша мать не полностью справилась с этой обязанностью. Отвращения к морю Павлу не привила.

– Она старалась, пап, – усмехнулся Павел, – да ты пересилил.

В приемной командующего флотом адъютант, худенький и аккуратный мичман, попросил их подождать – командующий пока занят. В приемную то и дело заходили адмиралы, капитаны первого ранга, и, чтобы не вскакивать каждый раз при их появлении, Логинов и Березин встали у боковой стенки за дверной портьерой, за которой их не было видно.

А в эти же самые минуты перед огромным и пустынным, как биллиардный, письменным столом командующего тоскливо переминался с ноги на ногу Шукарев. От его всегдашней молодцеватости не осталось и следа: только что прямо при нем командующий позвонил в Москву начальнику управления кадров Военно-Морского Флота и попросил, если это еще возможно и удобно, притормозить представление на Шукарева к контр-адмиральскому званию. Судя по реакции командующего, на том конце провода пообещали сделать. «Сделают… – печально и зло подумал Шукарев. – Отбирать – не давать, всегда проще…»

Командующий, осанистый и совсем еще не старый мужчина, красивый какой-то особой мужественной красотой, напоминал артиста Мордвинова в роли Котовского – та же стать, орлиная гордость во взгляде и, самое главное, тоже обрит наголо «под Котовского». Он положил телефонную трубку, привычно огладил левой рукой гладкую блестящую макушку и пронзительно взглянул на Шукарева:

– Военный совет флота допустил ошибку, представив вас, товарищ Шукарев, к адмиральскому званию. Будем ее исправлять. Если вы уж сейчас ни с кем и ни с чем не считаетесь, то чего же можно ожидать от зарвавшегося адмирала?

Шукарев почувствовал, как внутри у него что-то мягко рухнуло, отдавшись слабостью в коленях. Ноющей обидой засаднило сердце: «За что?! Я ли не тянул как вол?!» И тут же на душе горькой пеной начала взбухать неудержимая ярость на Золотухина: как только Шукарев вошел в кабинет командующего и увидел на штативе, на котором обычно развешивают карты, лист ватмана с аккуратно вычерченной схемой маневрирования в проливе «С-274», он сразу же понял, что здесь уже побывал его замполит. И схема маневрирования, и вообще все, что сейчас происходило в этом большом и гулком кабинете, – все дело его рук. Накапал все-таки, сукин сын, члену Военного совета. Недаром тот так и сверлит глазищами.

Член Военного совета, такой же крупный, как и командующий, но постарше возрастом, и впрямь был разгневан, но ярился он больше не на Шукарева, а на самого себя: о шукаревской грубости, нетерпимости он уже слышал не раз, собирался пригласить его, побеседовать, но за делами все как-то не доходили руки. И дождался, пока вылилось все это в скандал…

– Мне совершенно непонятны мотивы вашего отношения к маневру двести семьдесят четвертой. Вы прошли войну, опытный подводник, казалось бы, вы должны были изучить опыт Логинова, поставить в пример другим командирам четкость и продуманность выполнения маневра. А вместо этого вы устраиваете дикий разнос, наказываете Логинова и его старпома. В чем дело?

– Товарищ командующий, Логинов и Березин нарушили правила плавания на театре. Я считаю, что любое отступление от требований руководящих документов противозаконно и преступно. А они нарушили запрет на плавание в проливе, шли на неоправданный риск. – Шукарев настолько увлекся, что даже не заметил, как командующий порывался что-то сказать, открывал рот, но Шукарева было не остановить. – Если каждый в армии начнет переиначивать законы по собственному усмотрению, надумает переосмысливать их критически, армия превратится в сброд, товарищ командующий. Идя на совершенно неоправданный риск, Логинов, по моему мнению, совершил проступок, в корне подрывающий основы воинской дисциплины и воинского порядка… – Шукарев начал переводить дух, и командующий, воспользовавшись паузой, спросил:

– О каком, собственно, запрете вы ведете речь?

– Лоция, товарищ командующий, не рекомендует, – слово «не рекомендует» Шукарев протянул особенно значительно, – плавать в проливе в подводном положении. Я человек военный и привык считать, что в армии «не рекомендую» – это то же самое, что «запрещаю». Если я что-то не рекомендую делать моему подчиненному, то ему и в голову не придет это делать. По-моему, все это вполне естественно.

– Это только по-вашему. К счастью. У вас, товарищ Шукарев, своеобразное представление о русском языке. – Командующий хмыкнул. – Как хочу, так и ворочу. Выгодно мне – истолкую так, не выгодно – истолкую этак. А я вот всю жизнь считал, что «не рекомендуется» вовсе не означает «запрещается». По-моему, если ты собрался делать то, что делать почему-либо не рекомендуется, то прояви осторожность, мудрость, бдительность. Логинов и проявил все эти качества, форсировав пролив с блеском. Больше того, своим маневром он наглядно доказал нам, что в плане противолодочной обороны бухты Багренцовой у нас был допущен существенный изъян. И вина этому – робость плюс традиционность нашего мышления. А вот подводники вероятного противника вряд ли стали бы оглядываться на рекомендации нашей лоции. Вот так-то, товарищ Шукарев. А вы говорите «неоправданный риск». Логинова поощрить надобно было, а не наказывать.

– Товарищ командующий, капитан второго ранга Логинов не выполнил моего приказа. Я прямо запретил ему идти на поводу у Березина и рисковать. Возможно, мой приказ был и не совсем правилен, но уставы требуют, чтобы любой приказ был выполнен, а потом лишь обжалован. Поэтому не наказать я его не мог.

Логинов и Березин протомились за портьерой уже минут пятнадцать – двадцать, когда наконец на столе у адъютанта замигала лампочка, и мичман, подчеркнуто не торопясь, прошествовал с достоинством в кабинет. Через несколько мгновений он все так же с достоинством выплыл из кабинета и, оставив распахнутой дверь, пригласил:

– Командующий ждет вас.

Они вошли. Сочетание в кабинете командующего, члена Военного совета и начальника отдела кадров флота добра не сулило, и у Логинова с Березиным захолонуло сердце. Что-то будет?! В сторонке на краешке стула притулился Шукарев. Широкое мясистое лицо его обвисло, было багровым и растерянным. «Видать, Радько все-таки доложил», – отметил Березин. Не им же одним должно попадать, в конце концов!

Логинов доложил о прибытии и замер в тоскливом ожидании. Командующий кивнул на штатив со схемой маневрирования:

– Доложите свои соображения, товарищ Логинов, которыми вы руководствовались, выполняя этот маневр. – Голос командующего был бесстрастен и строг, тон его не предвещал ничего хорошего.

Не успел Логинов и рта раскрыть, как вперед выступил Березин.

– Товарищ командующий, разрешите доложить мне? Все расчеты делал я, и командовал лодкой тоже я. Капитан второго ранга Логинов по вводной штаба был убит. – Березин, была не была, вмешался. Он решил вину принять на себя. И все это поняли.

– Ну, – чуть помедлив, ответил командующий, – давайте вы, старпом.

Березин взял в руки указку, подошел к карте, собрался с мыслями и начал говорить неровным от волнения голосом.

– П-против нас объективно б-были высокая выучка моряков б-бригады противолодочных кораблей и неб-благоприятная гидрологическая обстановка. Многодневный шторм перемешал воду, разогнал слой скачка, и акустики противолодочников могли работать на п-предельной дальности. Поэтому в-все наши попытки преодолеть рубеж ПЛО хрестоматийными методами успеха не имели. – Окунувшись в привычный мир расчетов, Березин постепенно успокоился, обрел уверенность, голос его отвердел: – Принимая решение на форсирование в подводном положении пролива, я прежде всего в крупном масштабе вычертил схему поперечных сечений фарватера между скалой и основанием острова, по которому должна была пройти лодка, рассчитал курсы, радиусы циркуляции при поворотах… – говорил он теперь уверенно, легко и веско оперировал цифрами.

Начальник отдела кадров, сам в прошлом подводник, встал рядом с Березиным и с неподдельным интересом разглядывал схему, не пропуская при этом ни одного слова из того, что говорил Березин.

– Доклад закончен. Считаю необходимым особо отметить высокое мастерство штурмана капитан-лейтенанта Хохлова, рулевых, гидроакустиков и электриков. Именно они больше всего способствовали успеху дела. – Березин замолчал и тут же со страхом осознал, что чересчур увлекся и доложил совсем не в той тональности, в которой следовало бы это делать. В конце концов, их пригласили сюда не хвалить, а наказывать. «А! Будь что будет!» – с безнадежностью обреченного успокоил он себя.

– Да-а… Дела-а… – будто очнувшись от забытья, глухим голосом протянул член Военного совета. – Вы, Березин, так все расписали, что остается одно – всех вас к орденам представить, – хмыкнул он и покосился на командующего.

– Мы старались выполнить задание, – неожиданно даже для себя выпалил Березин.

Командующий в раздумье погладил голову, метнул взгляд на Березина и, подойдя к схеме, принялся внимательно разглядывать ее.

– Ваша оценка действий личного состава, товарищ Логинов, совпадает с только что высказанной вашим старпомом?

– Полностью, товарищ командующий.

– Тогда будем считать, Артем Сидорович, – командующий повернулся к члену Военного совета, – что ваше предложение о поощрении личного состава лодки принято. У вас есть возражения? – спросил он, заметив, что глаза члена Военного совета удивленно округлились.

– Да нет, Андрей Сергеевич… Вот только как быть с командиром?

– А-а… Это другой вопрос. Товарищ Шукарев…

Комбриг, точно его ужалило, вскочил, чуть было не опрокинув стул. Он ничего не понимал в происходящем: он ничего не нарушал, хотел, как лучше, без фокусов, а его жестоко выстегали, расчехвостили в дым, этих же поощрять собираются… Все стало вроде того злосчастного гюйса – вверх тормашками.

– Слушаю вас, товарищ командующий, – мятым голосом отозвался Шукарев.

– Наиболее отличившихся офицеров, старшин, матросов двести семьдесят четвертой лодки поощрите своей властью. Да не скупитесь, действовали они мастерски, и это надо оценить по достоинству. Кстати, не забудьте и старпома. – Командующий прошелся перед столом и обернулся к обрадованным Логинову и Березину: – А вы, Логинов, чему радуетесь? Что касается вас, то я все-таки должен согласиться с комбригом. Вы имели его прямое указание не идти на риск?

– Так точно, товарищ командующий, имел.

– И тем не менее не выполнили его?

– Не выполнил.

– Вот видите… Приказы, как гласит устав, надобно выполнять незамедлительно, точно и в срок. Вы извините, что я упрекаю вас в присутствии вашего подчиненного, но товарищ Березин уже без пяти минут сам командир и пусть навсегда запомнит, что точное выполнение приказов обязательно и для командиров кораблей. Притом в первую очередь. Вы все свободны.

Когда Шукарев и его подчиненные вышли из кабинета, командующий огладил макушку и потерявшим строгость голосом сказал:

– Толковые офицеры, думающие. С такими воевать легко будет. Но пока в узде придерживать надо.

– Но не передерживать. А то шукаревы из них получиться могут. Вот ведь странная метаморфоза произошла с человеком. Проглядели мы его, и в первую голову я, – засокрушался член Военного совета.

– Да мы в этом все повинны, Артем Сидорович. Захвалили.

– Товарищ командующий, – обеспокоенно спросил начальник отдела кадров, – а как мне быть с ними дальше? Ведь назначение Логинова не состоялось, а с ним вот так, – кадровик сцепил пальцы обеих рук, – завязан и Березин.

– Чего это вы меня спрашиваете? Вы же начальник наш кадровый, а не я, – усмехнулся командующий. – Как они вам показались?

– Отличные офицеры. Ну Березин пока еще малость горячеват. Но это с годами пройдет.

– Раз отличные – и планируйте их на строящиеся атомные лодки. Логинова – командиром, Березина – старпомом. И сделайте это поскорее. Только на разные лодки. Они, я вижу, спелись, а Березина пока еще иногда остужать надо.

ЭПИЛОГ

И вновь был июль, но в этом году тихий и на редкость знойный. Установилась долгая бездождица. Днем жарища загоняла столбики термометров до отметки тридцать пять градусов. Мальчишки и девчонки, не уехавшие на лето «на материк», с утра и до ночи барахтались в озерах. Чистая, словно родниковая, и прозрачная до дна вода прогревалась метра на полтора. И если плавать сверху, не нырять, то купаться было тепло, не хотелось вылезать. Но стоило невзначай опустить ноги вниз, и тут же тысячи ледяных игл впивались в ступни.

В один из таких душных дней на причалах базы атомных подводных лодок было шумно, многолюдно и торжественно. Посверкивая трубами, кучкой стояли музыканты. Все – и парадная форма офицеров, и сдержанный шум разговоров, и звуки настраиваемого оркестра, – все это напоминало оперный театр, торжественные, наполненные ожиданием минуты перед началом увертюры.

Сегодня в базу должна была прийти новая ракетная лодка. Ее ждали с нетерпением. Еще ничего подобного никто из подводников не видел. Она была уже где-то рядом, на подходе к базе.

Командир соединения подводных лодок контр-адмирал Логинов неторопливо прохаживался вдоль самого края причала, недовольно поглядывая на радужную пленку, пятнами расползшуюся по поверхности воды. Вот же, сколько ни ругай, сколько ни наказывай, а все равно не могут быть аккуратными.

Время не изменило Николая Филипповича. Он по-прежнему был подтянутым и «новеньким», как свежеиспеченный выпускник училища. Но только с адмиральскими погонами да с поседевшей головой.

Оркестр начал выстраиваться. Из-за сопки, обрывающейся прямо в воду, выползли буксиры, ведя за собой атомоход. Они вытянули его на середину обрамленной со всех сторон гранитом бухты. Лодка произвела впечатление. Огромная, она не выглядела громоздкой, даже наоборот, казалась изящной. Округлый правильной формы нос, маленькая рубка. Сзади, отделенная от корпуса водой, точно хвостовой плавник акулы, из глуби вздымалась на несколько метров острая лопасть стабилизатора.

Атомоход, помогая буксирам, подрабатывал винтами и вскоре приблизился к причалу. Матросы лихо перекинули на бетон трап, командир лодки, высокий капитан первого ранга, легко сбежал на причал, широко размахивая руками, подошел к Логинову.

– Товарищ адмирал, атомная ракетная подводная лодка прибыла в ваше распоряжение. По личному составу, работе механизмов замечаний нет. Командир лодки капитан первого ранга Березин!

Адмирал крепко пожал ему руку, посмотрел на Березина счастливыми глазами и не удержался, обнял его.

– Ну здравствуйте, Геннадий Васильевич. Вот и снова вместе. – И вдруг весело рассмеялся. – Но проливом ходить на этом красавце не разрешу.

Чуть попозже, когда несколько улеглись суета и волнение и когда они смогли остаться наедине, Логинов, заметно смутившись, спросил:

– Как там мой-то?

– Павлик? Хорошо служит. За освоение новой техники медаль за бэзэ[8]8
  Медаль за бэзэ – медаль «За боевые заслуги» (жарг).


[Закрыть] получил и досрочно капитан-лейтенанта. В общем, толковый парень – математик!