Текст книги "Боец с планеты Земля (СИ)"

Автор книги: Владимир Тимофеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Полицейские, кстати, тут тоже присутствовали. Двое ВПшников шли по другому краю дороги и подозрительно озирались. Местные вели с ними себя вполне предсказуемо – пространство перед полицейскими пустело шагов за двадцать, двери заведений захлопывались, окна закрывались на ставни. С нашей стороны улицы, по всей вероятности, происходило то же самое, но из-за ограниченного обзора оценить это не удавалось.

В поле зрения сержант появился почти неожиданно. Вышел из-за угла и остановился спиной к решётке. Я мысленно сосчитал до пяти и негромко свистнул.

Сержант на мгновение замер, но разворачиваться на звук не стал.

– Восьмой-один один-первому. Командир, ты случаем не меня ищешь?

«Комод», всё так же, не поворачиваясь, приподнял руку и показал жестом, что слышит меня. Затем, следующим жестом приказал оставаться на месте и не отсвечивать.

– Командир, я не один.

«Понял».

– Мне надо две минуты.

«Эвакуация по коду 2/2. Отсюда. Готовность – 2 минуты».

– Принято.

Сержант двинулся дальше по улице.

Я метнулся назад, в комнату, где оставил Анциллу.

Меньше, чем через две минуты, мы уже пряталась в нише возле решётки. А когда срок истёк, к проулку «подплыл» десбот и встал на опоры, вплотную к стене, загородив от улицы и решётку, и нишу. Через пару секунд в боте открылась дверь. После рывка за специальную рукоять решётка отъехала в сторону.

Я быстро запрыгнул в машину, следом за мной туда же запрыгнула и Анцилла.

Дверь бронебота захлопнулась.

С места он тронулся секунд через тридцать.

Водителем оказался боец из нашего взвода – рядовой Моуз. К нам он не поворачивался и то, что знает меня, не показывал.

В течение минут десяти ничего интересного не происходило. Десантный бот перемещался по улице тян на тридцать, минуту-другую стоял на месте, потом двигался дальше, на следующие тридцать тян.

Когда улица Святой Маркитантки закончилась, бот развернулся и встал поперёк дороги. Дверь распахнулась, в десантный отсек забрался сержант Эуоулд. Закрыв специальную створку, отделяющую отсек от водителя, он уселся на командирское кресло и окинул нас хмурым взглядом:

– Не знаю, кто эта села, но тебя, Вит, мне было приказано при обнаружении задержать и доставить в расположение батальона. Надо ли информировать об этом полицию? Не знаю. Приказов на этот счёт я не имею. Но я хочу выслушать твои аргументы, почему этого делать не надо.

Я открыл было рот, чтобы ответить, но меня опередила Анцилла:

– Сержант, я прошу вас немедленно связаться с вашим комбатом по закрытому каналу связи.

– Зачем?

– Чтобы передать сообщение.

– Какое?

– Протокол сорок два.

– И всё?

– Всё.

Несколько секунд сержант смотрел в упор на Анциллу, потом потянулся к вмонтированному в боевую панель блоку ЗАС и снял переговорную трубку.

– Один-два-один первому-ноль… Да. Так точно… Протокол сорок два… Понял. Есть, – он отнял трубку от уха и передал герцогине. – Говорите.

– Здравствуйте, сел майор… Да, это я… Хорошо. Ждём…

На базу мы прибыли через час, а до того продолжали «патрулировать» Данквиль в поисках «убийцы и дезертира». Затем на смену группе сержанта Эоулда прилетела другая, и нам отдали приказ возвращаться.

Бот приземлился рядом со штабом десантного батальона. Нас сопроводили внутрь под охраной целого отделения бойцов в полной экипировке. Потом мы со спутницей разделились. Её повели наверх, к майору Вирстафену, меня – вниз, в подвал, в комнату с крепкой дверью и прочными стенами.

В «бункере» я провёл около двух часов. Затем дверь отворилась, и в помещение вошёл капитан Дидрич. Он указал мне на стул и сел через стол напротив. А затем без всяких прелюдий заявил:

– Час назад тебя обнаружили в северной части города. Началась перестрелка. Ответным огнём ты был уничтожен…

Что ж, чего-то подобного я ожидал.

«Мавр сделал своё дело, мавр может уйти».

Осталась самая малость: узнать, чем всё закончится.

Капитан внимательно следил за моей реакцией.

Надеюсь, у меня получилось выслушать «новость» достаточно безразлично.

– А знаешь, солдат, – проговорил Дидрич после непродолжительного молчания. – Лично я предпочёл бы, чтобы всё для тебя закончилось именно так.

Я покачал головой:

– А знаете, капитан, я – против.

Визави засмеялся.

– Да уж. Было бы странно, если б наоборот. А вообще, ты всё ещё жив лишь по одной причине.

– Какой?

– За тебя попросили.

– Кто?

– Неважно. А ещё меня попросили сделать вот это, – капитан высыпал на стол горстку монет. – Здесь ровно тридцать пять койнов.

– Странная сумма, – почесал я в затылке.

Дидрич внезапно нахмурился.

– А мне говорили, что ты поймёшь. Может, ошиблись, нет?

Я на секунду задумался.

– Нет. Не ошиблись.

– Уточни.

– Затраты должны быть поровну.

Вторую часть фразы я произнёс мысленно: «Потому что и удовольствие было поровну».

– Ответ положительный, – кивнул Дидрич. – А теперь… хм… Теперь, рядовой, мы поговорим о будущем, – он ткнул в меня пальцем и уточнил. – Твоём будущем…

** *

На орбиту меня доставил шаттл-автомат. Он пристыковался к спецтерминалу. В шлюзе дежурили уоррент-офицер из военной полиции и трое бойцов с оружием.

Когда тележка с «грузом» выкатилась из шаттла, уоррент первым делом проверил зажимы на моих руках и ногах и только затем приложил сканер к чип-коду.

– Рядовой Диржик, 37-й легион. Бывший стрелок штурмпехоты. Место рождения – планета Дюжевьоска. Переведён в штрафное подразделение… Всё верно? – уточнил он согласно инструкции.

– Так точно, сел.

– Распаковывайте, – приказал бойцам полицейский.

Сначала мне отцепили руки, тут же заведя их за спину и надев наручники, потом ноги. На ноги приладили пару стальных браслетов с короткой цепочкой, идти в принципе можно, но бежать не получится.

По станционному коридору меня вели с мешком на голове и сняли его, только когда очутились в другом шлюзе.

– Принимайте, – бросил уоррент человеку в военной форме, стоящему у корабельного люка.

Ни оружия, ни знаков отличия у этого военного не было.

Когда меня освободили от пут, он просто мотнул головой: мол, заходи; и лишь когда люк за нами захлопнулся, усмехнулся и коротко сообщил:

– Добро пожаловать в «Би-4», штрафник. Я – лейтенант Ханес…

Глава 8

Штрафником Диржиком с Дюжевьоски я стал сразу после разговора с особистом.

Если подумать, это ещё не самое страшное, что могло бы случиться.

По словам капитана, в течение суток на Шайо должен был прилететь полковник Галья́, начальник департамента контрразведки и, по совместительству, свёкор экселенсы Анциллы, герцог, глава одного из сильнейших домов Империи. Он мчался сюда, чтобы, так сказать, лично расследовать инцидент. А поскольку – и это уже было ясно, как божий день – речь шла о чьём-то предательстве, то такое расследование, сто пудов, завершилось бы срочным заметанием пыли под коврик.

Кто стал бы главной пылинкой, вопросов не возникало – ваш покорный слуга, даже с учётом того, что меня вроде как бы уже пристрелили при задержании. Но, как сказал Дидрич, если экселенц вцепится в это дело, то рано или поздно до всего докопается и выяснит, что напарник Анциллы жив и здоров и, мало того, находится здесь, в расположении десантного батальона. А это уже тянуло не на предательство, а на заговор. Поэтому, хочешь не хочешь, требовалось обязательно соблюсти старый универсальный для всех миров принцип «нет тела – нет дела».

Личное дело рядового Диржика, формально пропавшего без вести в недавней операции на Лирите, а по факту погибшего, подходило для моего «дела» как нельзя лучше. Тело несчастного на месте сражения не нашли. Видимо, было сожрано «саранчой». Но, как всегда и бывает в подобных случаях, началось расследование обстоятельств, которое при соответствующем желании могло затянуться на годы.

Капитан Дидрич решил не затягивать.

Штурмпехотинца Диржика «нашли», обвинили в дезертирстве и после его признания, раскаяния и готовности «искупить кровью» быстро, по упрощённой процедуре, без трибунала, отправили в штрафное подразделение…

– Слушай сюда, солдат, – лейтенант Ханес долго рассусоливать не собирался. – Запомни первое и единственное. Ни личной жизни, ни имени у тебя здесь не будет. А будет тактический номер и функция. В группу тебя набрали последним, двенадцатым, и, значит, по номеру и обязанностям ты теперь стрелок-один-два или стрелок-двенадцатый. Понял?

– Да, сел.

– Хорошо. Начальник у тебя здесь один, и для тебя он и император, и бог, и судья, и отец родной. Догадываешься, кто это?

– Так точно, сел. Вы.

– Молодец. А теперь, стрелок-один-два, давай рассказывай. Выкладывай начистоту, за что залетел?..

Мой новый начальник сидел, развалившись на стуле в своей каюте.

Я стоял перед ним навытяжку.

Штрафное подразделение «Би-4» базировалось на космическом корабле с «оригинальным» названием «Два Би-Би». О том, что было вначале, штрафная команда или корабль, чьим именем кого тут назвали, история умалчивала. Внутренностями и размерами звездолёт напоминал тот, на котором меня и других рядовых перевозили с Полигона-6 на Шайо. То есть, человек пятьдесят, включая команду, на нём умещалось свободно. Правда, об этом я узнал позже, а в начале своего пребывания здесь оценил только то, что путь от стыковочного узла до командирских «апартаментов» занял почти две минуты. Не самая маленькая посудина, ежели разобраться…

– Красиво свистишь, – криво усмехнулся лейтенант Ханес, когда я закончил рассказывать. – Красиво. Да. Достоверно. Но только это всё лажа, солдат. Такие истории тут каждый второй рассказывает.

«Что?! Дезертирство – лажа? А что же тогда не лажа?»

Надеюсь, что от таких мыслей лицо у меня, если и вытянулось, то несильно.

В легенду, которую мне скормил Дидрич, я уже и сам поверил процентов на девяносто, но, видимо, для полной достоверности оставшихся десяти как раз таки не хватило.

– Попытка дезертирства – стандартный приём у судейских, – вальяжно пояснил лейтенант. – Если кому-то хочется что-нибудь скрыть, сразу штампуют фигню с дезертирами.

– Ну… – я сделал вид, что замялся. – Короче… не на ту бабу залез… случайно.

И ведь почти не соврал.

– Вот теперь верю, – заржал Ханес. – За бабу под трибунал самое то…

Слава богу, что дальше он развивать эту тему не стал, а начал гонять меня по условиям прежней службы и тактике боевых действий пехотного отделения, да так, что я даже не почувствовал, как наш корабль оторвался от причального шлюза и отправился «бороздить просторы Вселенной»…

До Флоры мы летели пять с половиной суток. Именно эта планета являлась целью разведывательного рейда подразделения «Би-4».

Экипаж корабля состоял из восьми человек, обеспечивали операцию пятеро, в резерве числились двадцать два, непосредственные участники – двенадцать бойцов. Штрафниками здесь были все кроме командира группы – лейтенанта Ханеса, однако и он, как я понял, похвалы от своих начальников мало когда дожидался. Штрафной группе поручали, как правило, такие дела, о которых не принято говорить публично, а если они проваливались, и армия, и спецслужбы мгновенно открещивались от исполнителей. Обычная ситуация для обычной политики…

Своих нынешних сослуживцев я видел в основном в виртуале.

Каждый имел свою отдельную каюту-пенал, в которой проводил не больше семи стандартных часов – сон, санитарные процедуры и… пожалуй, что всё. Всё остальное время в подразделении было строго регламентировано. Лёгкая пробежка по коридорам (шаг влево, шаг вправо от голографических стрелочек считался попыткой побега и карался ударом дистанционного шокера), приём пищи в столовой (четыре минуты на всё про всё) и бесконечные занятия на тренажёрах с отработкой этапов будущей операции.

Общаться друг с другом участники рейда могли только в вирт-пространстве.

Первым со мной заговорил там пилот разведчелнока – боец с номером «1» на шевроне:

– Эй, новенький! Как там тебя? Двенадцатый. Не копошись перед люком, а то причиндалы заще́мит.

Двое с нашивками «4» и «7» противно заржали. И тот, и другой были техниками, а не штурмовиками.

– Хлебало захлопни, а не то за щеку прилетит, – сплюнул я в сторону «первого».

– Чего?! Да я те… – вскинулся было тот, но его сразу же перебили:

– Сказали, захлопни, значит, захлопни! Твоё дело здесь наши тушки возить, вот и вози, а не вякай.

Здоровенный мужик (ростом почти под три тяны) с циферкой «3» на плече качнул стволом рельсотрона и повернулся ко мне:

– Пехота, зачистка, десант?

– Пехота, – выдал я заранее заготовленную легенду. – Шесть боевых, двадцать четыре учебных.

– Уважаю, – кивнул здоровяк. – А я из зачистки. Пятый, восьмой и одиннадцатый – тоже наши, из штурмовых. Второй – спец по связи и ГРЭБ. Шестой и десятый – огневая поддержка. Девятый – конта́ктер…

По всей вероятности, именно «третий» был неформальным лидером этой группы.

На его место я не претендовал, да и вообще – возглавлять местную «пищевую цепочку» не собирался. Главной задачей я себе ставил другое. И это другое касалось не только меня…

– Ты, парень, только смотри не переусердствуй. Этот, – кивнул громила на «первого», – керосинщик известный. Здесь ты с ним можешь что хочешь делать, но в реале забудь. Он мою задницу из пяти передряг на своём корыте вытаскивал, и на шестой я схлопнуться не хочу. Понял?

– Да без претензий, – пожал я плечами.

– Ну, вот и ладненько. Тот, что был до тебя, этого так и не понял.

– И что же с ним стало?

– Да так… пошёл подышать свежим воздухом. А воздуха в космосе нет, такие дела…

** *

Ещё на Шайо Дидрич предупреждал меня: «С тобой свяжутся»; но, кто конкретно, не говорил.

Вычислить связника я не пытался. Зачем? Будешь чрезмерно думать, только мозги замусоришь и подозрение на себя навлечёшь, а результат окажется совсем не такой, какой ожидаешь.

Час икс для меня наступил на четвёртые сутки полёта. Вечером, сразу после отбоя меня неожиданно вызвал к себе лейтенант Ханес. Замок на двери, щёлкнув, открылся, на стенах и на полу «зажглись» голографические указатели. Наскоро одевшись, я выбрался из своего «карцера» и потрусил по стрелкам…

– Стрелок-один-два по вашему приказанию при…

– Садись, – перебил меня лейтенант, указав на стул.

Когда я уселся, он смерил меня не слишком довольным взглядом и отчётливо произнёс:

– В этом баре окно вентиляции в другую сторону от чёрного входа выходит.

После чего вдруг скривился, как от попавшей в горло кислятины:

– Хрень какая-то! И кто только, мать, такие идиотские фразы выдумывает?.. Что хоть за бар-то?

– Мегадея, сел лейтенант.

На душе у меня вдруг стало тепло-тепло, словно бы я не на штрафном корабле сейчас нахожусь, а в том самом «отеле на час», где мы с Анциллой…

– Порядок. Проверку прошёл, – кивнул Ханес. – А теперь, рядовой, слушай меня внимательно и не говори потом, что не слышал. Первое – ты должен погибнуть. Красиво и героически. Так, чтобы никто в этом не усомнился…

Спуск на Флору проходил на химических двигателях, гравитягу пилот не включал. Категорический запрет на использование гравиконтроллеров и плазменных отражателей поступил лично от командира группы. Почему – об этом из дюжины находящихся на челноке бойцов знал только я…

– Флора – планета особенная, – сообщил мне лейтенант Ханес при постановке задачи. – Там почти не используют электронные устройства, антиграв, плазменное и лучевое оружие, но в части биотехнологий они превзошли всех, причём, многократно. Наши самые передовые достижения в медицине и агротехнике – для них прошлый век или даже прошлое тысячелетие. А многое из того, чем мы по праву гордимся, в действительности не больше чем реплика производимого на Флоре и разрешённого для продажи в иные миры через Торговую Лигу…

Я слушал его и никак не мог отделаться от ощущения, что всё, что со мной приключилось за последние несколько дней, было кем-то заранее запрограммировано. Словно бы все вокруг реализовывали некий план, настолько многоходовый и до такой степени важный, что в его тонкости старались не посвящать даже непосредственных исполнителей, включая меня, герцогиню, Дидрича, Ханеса, майора Вирстафена, командование легиона…

Не знаю, что меня подтолкнуло к подобным выводам. Возможно, всё дело в происхождении того самого «Чёрного Кардонийского», от которого напрочь сшибает головы у мужчин и у женщин. А может быть, это из-за того, что я сам – непонятно кто, непонятно откуда, но умудрился не просто выжить в местных военно-шпионских играх, но и разворошил гнилые делишки кого-то с самого верха, из высшей имперской аристократии. Недаром же в «кабинке любви» Анцилла обмолвилась, что, мол, догадывается, кто и зачем нас подставил, но мне это знать ни к чему…

Ни к чему мне было знать и то, как на самом деле зовут лейтенанта Ханеса.

Что это не его настоящее имя, а скорее всего и звание, я догадался практически сразу. Та лёгкость, с которой меня «передал» ему капитан Дидрич, говорила о многом. Командир звездолёта со штрафниками не мог быть обычным военным. И контрразведчиком он тоже наверняка не был. Скорее, наоборот. Эту догадку он подтвердил сам:

– У тебя, рядовой Диржик, есть только два пути. Или ты отказываешься от предложения и служишь в «Би-4», пока не сдохнешь в какой-нибудь заварушке, или… – тут он внимательно посмотрел на меня. – Или ты соглашаешься, но твоя жизнь, как и у всякого нелегала-разведчика, может оборваться в любую секунду.

– А если не оборвётся, то что?

Этот вопрос я не мог не задать, а Ханес не мог не ответить:

– Если тебе повезёт, любые твои мечты станут явью.

– Даже так?

– Именно так и никак иначе, – отрезал разведчик.

Я покачал головой:

– Что-то не верится. Разведка – это не то место, где исполняют мечты. Успешные нелегалы чаще всего заканчивают свою жизнь на чужбине, в полной безвестности.

– Откуда ты это взял? Из детективных романов что ли? – усмехнулся «вербовщик».

– А хоть бы и из романов. Реальность от этого не изменится, – пожал я плечами. – Я буду никто, и меня будут звать никак. Долгие годы, если мне действительно повезёт и меня не раскроют, я буду поставлять в Империю информацию, пока не помру тихой спокойной смертью. И только тогда, возможно, обо мне напишут в какой-нибудь книге памяти. А потом наградят. Посмертно.

Лейтенант дёрнул щекой.

– Мне говорили: ты умный; но теперь вижу – дурак. На тебя что, не действуют гипносон? Ты пропустил три последних сеанса?

Я посмотрел на него, он на меня…

А ведь и вправду, странные сны снились мне на этом корыте. Во-первых, меня там учили какому-то новому языку, похожему грамматически на всеобщий, но с другой лексикой. Во-вторых, я приобрёл кое-какие знания по биологии, пусть и поверхностные, но уже позволяющие разбираться в вопросе на уровне «менеджеров, выдающих задания для учёных».

– Биостазис – это тебе о чём-нибудь говорит?

Я молча кивнул.

– А биостазис универсальный и абсолютный, который не замедляет процессы, а наоборот ускоряет, но только те, что нужны организму для полного и мгновенного приспособления к внешней среде любой степени агрессивности?

– Хм… мне кажется… – попытался я угадать, – обладание такой технологией сделает человека настоящим хозяином во Вселенной.

– Верно, – кивнул лейтенант. – Людям с такой особенностью не нужно будет искать подходящие для жизни планеты, они смогут жить почти на любой. Мало того, их будет трудно убить, и жить они, вероятней всего, будут гораздо дольше, чем мы. Раз эдак в двадцать. А может и в пятьдесят, кто знает.

– На Флоре эту технологию уже разработали?

– А вот это как раз и есть твоя основная задача: выяснить, имеется она там или нет? – Ханес откинулся в кресле и сложил руки в замок. – Сам понимаешь, если такая технология действительно существует и у тебя получится это узнать, а ещё лучше раздобыть, то…

– Правящие дома отдадут за неё всё что угодно, – закончил я фразу.

– Вот именно, рядовой. Вот именно, – с удовлетворением отметил разведчик.

Я сделал вид, что задумался.

– Ну, хорошо. Предположим. Пусть так. Но почему я? Почему вы надеетесь, что у меня получится?

Ханес расхохотался:

– А почему ты решил, что ты в этом деле единственный?

– Может, и не единственный. Но тогда я просто не вижу смысла посылать на опаснейшее и ответственное задание слабо подготовленного штрафника. Намного разумнее было бы забросить на Флору группу специалистов.

Во взгляде «вербовщика» мелькнул интерес:

– Хм. Кажется, я ошибся. Ты всё-таки не дурак. Но объяснять ничего не буду. Так будет лучше для дела.

– Лучше, так лучше. Не объяснили, ну и насрать. В конце концов, кто я такой, чтобы спорить?

На физиономии лейтенанта появилось что-то вроде улыбки:

– Подход абсолютно правильный, но… – его указательный палец поднялся вверх. – Запомни, солдат. В нашем деле чаще всего выживают именно те, кому не насрать. Поэтому спрашивай. Что могу, расскажу. А что не могу, извини, не мой уровень допуска, – развёл руками разведчик…

** *

Связь между челноком и основным кораблём поддерживалась обычной узконаправленной радиосвязью. «Два Би-Би» висел на стационаре, прикрытый маскировочными полями. Обнаружить его с поверхности можно было только случайно. Или если абсолютно точно знать, где искать и куда наводить приборы для поиска. Имелась ли у обитателей Флоры более продвинутая аппаратура – достоверными данными имперская разведка не располагала. Поэтому пришлось осторожничать. То есть буквально красться к цели, изображая то случайное небесное тело, несущееся вне плоскости эклиптики, то сгусток «темной материи», то россыпи астероидов, давным-давно отколовшихся от какой-то из древних планет, болтающихся на внешних орбитах.

Флорианцы, как говорил лейтенант Ханес, превратили свой звёздный дом в крепость. Закрытое общество с малопонятной структурой чужаков не приветствовало. Единственной ниточкой, связывающей его с остальной Вселенной, являлась фактория Торговой Лиги, расположившаяся на окраине какого-то большого города. Флорой эту планету назвали торговцы. Насколько это наименование соответствовало аутентичному, знали, наверное, только они, но этим знанием ни с кем не делились.

Оптическое, радиолокационное и грависканирование с орбиты ничего не давало. Планету окружала странная дымка, искажающая бо́льшую часть излучений. Она иногда рассеивалась, но утверждать, что открывающаяся «взгляду» картина соответствовала действительности, никто бы не стал. Наблюдения разных лет отличались друг от друга по многим параметрам, а постоянно держать возле Флоры разведывательные корабли аборигены не разрешали, грозясь прекратить любые сношения, в том числе и торговые. Останавливать торговлю никто не хотел – биотовары с Флоры пользовались бешеным спросом во всех уголках Вселенной…

– Прошли основной участок. До цели сто пятьдесят тин.

– Продолжать баллистическое снижение. Тормозные задействовать не раньше, чем на тридцати, – прозвучало по громкой связи.

С моего места были отлично видны руки пилота, лежащие на сенсорах управления, и если бы он дёрнулся раньше, я бы заметил.

Нервы у «первого» оказались достаточно крепкими, тормозные движки он включил, когда индикаторы показывали двадцать два. От навалившихся перегрузок в глазах потемнело, но уже через миг по отсеку прокатилось натужное:

– Штурмовому звену приготовиться! Защиту на максимум!

Командовать группой на месте Ханес поручил «третьему», видимо, как наиболее опытному и авторитетному.

Где лейтенант раздобыл точные данные по месту высадки, я не интересовался, но так или иначе контролируемый им по радио спуск с орбиты прошёл чётко по плану. Челнок приземлился именно там, где требовалось. Ориентиры на местности строго соответствовали обозначенным в тактических картах.

– Выходим!

Аппарель рухнула наземь. Один за другим мы выскочили наружу. Пятеро штурмовиков и конта́ктер.

– Пятый, восьмой – слева! Двенадцать, одиннадцать – справа!

Отдав команду, «третий» рванул вперёд, к виднеющемуся за рощей строению. «Девятый» осторожно трусил за ним, стараясь не оступиться под тяжестью спецконтейнера. Именно туда, по заданию лейтенанта, требовалось загрузить артефакт местных.

Каждый из нас кроме оружия нёс широкий, но достаточно лёгкий щит из особого ударопрочного пластика. Зачем, стало понятно, когда появился первый противник.

Слева, из-за кустарника выскочил какой-то мужик и пальнул в нас из… арбалета.

Болт ударился в щит «пятого». Щит зазвенел, но выдержал.

– А! Рваная холка! – «третий» вскинул оружие и угостил врага порцией плазмы.

Всё получилось так же, как в памятной схватке над Данквилем, когда мы с Анциллой отбивались от вражеских флаеров. Плазменный шнур, не дойдя до цели, неожиданно изогнулся в и ударил в ближайшее дерево. Прожжённый древесный ствол засверкал яркими искрами.

– С трёх сторон его надо! Залпом! – вспомнил я слова герцогини.

Через секунду поджаренный тремя плазмоганами арбалетчик рухнул на землю.

В то же мгновение откуда-то справа послышался стон спускаемой тетивы.

В мой щит ударило сразу два арбалетных болта. Коротко вскрикнул «одиннадцатый».

– Не спать! – рявкнул «третий», разворачиваясь и перенося огонь на правую сторону…

Бой продлился недолго.

Всего через четверть минуты к первому убитому присоединились ещё трое.

Наши потери ограничились одним раненым в ногу.

– Сам до челнока доползёшь?

– Да, – прошипел сквозь зубы «одиннадцатый».

– Тогда возвращайся. А мы – ходу! И побыстрее! А то, не дай небо, ещё кто по наши души припрётся…

Ни страха, ни удивления никто не выказывал.

Ханес предупреждал, что враги могут выглядеть и действовать странно, но много их здесь быть не должно. Единственное, что слегка напрягало – это то, что генератора искажающего поля ни у одного из убитых не обнаружилось. Складывалось ощущение, что они сами себе генераторы, умеющие отклонять выстрелы из энергетического оружия…

До «дома за рощей» мы добежали за пару минут. Здание напомнило мне Мавзолей, тот, что на Красной площади, только сооружено оно было не из гранита, а из гладкого белого камня почти без швов, и раза в четыре поменьше. Внутри вместо «саркофага с вождём» обнаружился постамент, на котором лежал какой-то древесный обломок.

«Девятый» аккуратно, с помощью специальных щипцов, забрал «артефакт» и погрузил в контейнер.

– Уходим! – скомандовал «третий», когда крышка захлопнулась. – Пятый, восьмой – впереди, я и двенадцатый прикрываем…

Увы, спокойно дойти с грузом до челнока нам не позволили. На середине рощи дорогу преградили двое в «железных» масках. Фиг знает, откуда они появились, но проблем доставили сразу. Подстрелить их не удалось – энергомодули плазмоганов и лучемётов внезапно оказались разряженными. А ещё полностью вырубилась радиосвязь, поэтому даже сообщить на челнок о том, что случилось, возможности не было.

Арбалеты новые противники не использовали. Оба держали в каждой руке по мечу и этими мечами вовсю пытались достать наши тушки.

Мы медленно отступали от корабля к «Мавзолею».

Пластиковые щиты пока что держались, но уже начинали опасно потрескивать. Сколько ударов они могли выдержать и не рассыпаться, мы не знали. Разбежаться в разные стороны не получалось – мечники просто прикончили бы «девятого» и отобрали добычу, а это, ни много ни мало, означало провал всей операции.

Что надо делать, первым сообразил «третий». В очередной раз отпрыгнув назад и уступив место «пятому», он неожиданно закинул щит за спину, выхватил из ножен штык-нож и вставил его в штатные крепления плазмогана.

– А ну! Дай-ка мне с ним покумекать!

Оттеснив напарника, здоровяк принялся ловко орудовать импровизированным мини-копьём. Корпус из твёрдого сплава неплохо держал удары меча, а резкие выпады штык-ножа заставляли противника переходить от нападения к обороне.

Я фехтовать на штыках не умел, но в своё время тоже кое-чему обучился.

В имперской армии малые сапёрные лопатки делали из титана, и заточка у них была не хуже, чем в «самых страшных войсках» России.

Итог: всего через пять секунд мы с «третьим» сумели-таки остановить напирающих на нас мечников. Он колол своего штыком, не подпуская на расстояние удара. Я, прикрываясь щитом, отмахивался от своего противника МСЛ.

– Валите, пока мы их держим! – улучив момент, рявкнул «третий».

Повторять приказ не потребовалось. Его начали исполнять, ещё не дослушав.

«Пятый» и «восьмой» быстро проскочили в разрыв, образовавшийся между двумя парами дерущихся, и выставили щиты, закрывая ими несущего контейнер «девятого».

Мечники дёрнулись было следом, но мы их притормозили.

Лиц врагов я не видел, но судя по остервенелым движениям, противники были в ярости. Ещё бы. Диверсанты-грабители убегают, и помешать им нет никакой возможности.

Натиск на нас усилился. Я еле успевал отбивать выпады, защищаться щитом и одновременно перекрывать противнику путь к челноку. Мы медленно отступали, меняя силы на время и расстояние.

Сзади послышался лязг поднимающейся аппарели. До корабля оставалось всего две сотни шагов. Ценный груз был уже внутри, теперь требовалось лишь разорвать дистанцию и домчаться до челнока раньше мечников.

Сделать это мы не успели. Противники сами, внезапно, отскочили назад и разбежались в разные стороны.

Зачем – стало понятно через мгновение. Из рощицы между Мавзолеем и кораблём появились ещё несколько местных. Они катили перед собой какую-то конструкцию на колёсах, напоминающую небольшую пушечку с коротким, но сильно раздутым стволом.

Ну, наконец-то! Именно об этой фигне меня предупреждал лейтенант. Именно от неё я должен был красиво и героически умереть. Правда, не до конца. Но гарантировать это «не до конца» Ханес не мог, он предлагал просто поверить. Ну, я и поверил. А куда деваться? Другие варианты моей неожиданной «гибели» выглядели значительно хуже…

– Отходи! Я прикрою!

Увы, мой призыв к «третьему» пропал втуне.

Наверно, он тоже хотел стать героем. Глупо, но что поделаешь.

Вместо того чтобы бежать к челноку, здоровяк бросился к «пушке» и «пушкарям». Шансов у него не было. Орудие выстрелило в упор, с трёх десятков шагов. Пространство между рощей и бегущим к ней «третьим» словно бы дрогнуло и перекрутилось, а через миг, когда всё пришло в норму, бегущий просто исчез.

«Скрутобойка», – так называл лейтенант Ханес это оружие местных.

Того, кто попадал под её удар, раздёргивало едва ли не на молекулы, после чего скручивало в тонкий жгут и отбрасывало на несколько сотен тян. Потом тело несчастного «восстанавливалось», но уже в произвольном порядке, случайным перемешиванием условно живой «мозаики».

Технологию «скрута» нигде кроме Флоры повторить не могли. Само явление в его, так сказать, естественном виде наблюдалось только возле «барьера» – аномальной части Вселенной, где с завидной регулярностью пропадали космические корабли: военные, гражданские, исследовательские, специальные, беспилотные… Собственно, о том, что существует такая область пространства, узнали только благодаря людям, обладающим, как говорил лейтенант, скрут-иммунностью. В подробности он не вдавался, но сообщил, что у меня эта иммунность есть. Вероятность выжить – больше восьмидесяти процентов. На вопрос «Что будет, если я попаду в двадцать процентов невероятного?» Ханес только плечами пожал: «Будем искать другого разведчика»…