Текст книги "Рагнарек"

Автор книги: Владимир Талалаев

Соавторы: Георгий Дубинин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 33 страниц)

Глава 4

Ливень в городе – не так страшно, как в лесу. Можно нырнуть в ближайшее парадное и отсидеться там. Если, разумеется, Вы никуда не спешите. А Том не спешил. Он вообще давно уже никуда не спешил. Ходит себе по городу такой мальчишка лет двенадцати, с длинными светлыми локонами, смотрит на жизнь вокруг, наблюдает... Или прячется от надвигающегося ливня, как вот сейчас.

В городе было судорожно, и давящая со всех сторон тревога льдисто сжимала душу, заставляя ознобно трепетать в ожидании неведомого. Казалось, город бьется в агонии, не в силах ни излечиться, ни умереть достойно. Он напоминал привычный журнал, где даже самый страстный поцелуй пахнет типографской краской, где скрежет бумаги по влажным пальцам подменяет собой треск автоматов или звон мечей.

Город умирал, но даже не догадывался об этом. И ничего не было необычного в пареньке, приткнувшемся неловко на скамейке возле светофоров и склонившем голову в каком-то оцепенении. Грозовая тревога витала в помертвевшем воздухе, и мальчишка казался первой жертвой гибнущего мегаполиса. Неподвижный. Неживой. И только серьга в левом ухе блеснула живым огоньком.

Том замер от этого блеска, и тогда чуть слышно колыхнулась грудь паренька. Присмотрелся. На вид – лет тринадцать, устало-измученный, с не слишком красивым округлым лицом, длинными светло-каштановыми волосами, не видевшими гребешка уже давным-давно, и темно-зеленой кепкой, венчающей подобие прически "Я у мамы вместо швабры". Губы пухлые, без малейшего намека на улыбку, сжаты, как от боли. Ресницы закрытых глаз неимоверно, не по-человечески велики. То ли смаглу, то ли кендер-переросток... Подрался с кем-то, что ли?

– Вам плохо? – Том осторожно присел на скамейку рядом с мальчишкой.

– Не-а, все в кайф, – еле разлепляя губы, бормочет тот. Голос тонкий, но хриплый, не поймешь: пацан или девчонка. И в этот самый момент нарыв свинцового неба прорвало небывалым дождем. Его холоднющие капли ударили отвесно, скрывая за своей стеной недалекие дома. Спасаясь от дождя, Том ринулся к ближайшему подъезду, находящемуся прямо через дорогу от скамейки. И найденыша с собой потащил: не бросать же под дождем! Тем более что сам по себе молодой человек не соблаговолил даже пошевелиться под потоками с небес.

Хлопнула дверь парадного, и тут же, словно в ответ, ударили по мокрому асфальту крупные звенящие градины. Мутные ледяные шарики размером с грецкий орех лупили тротуар, вспарывая асфальт, рассыпаясь колючими искрами осколков, но в парадном было тепло и уютно. Личность в кепке плюхнулась на пол возле ступеней и подтянула под себя ноги, сгибая в коленях. Затем, пошарив в карманах, извлекла мятую сигарету и коробок насквозь промокших спичек. Стирая мокрую серу на терке коробка, бесполезно переводила спичку за спичкой, пока Том не догадался поднести зажигалку.

– Спас-сиб. Куришь?

– Не-а.

– Ладно. А че это ты вдруг незнакомой герле решил помочь? И ваще положь меня где взял! Ты учти: я с незнакомыми ни-ни-ничего не жел-лаю имет-т-ть! И даж-же не р-разговар-риваю!

"Герла... То есть – девчонка. Дура дурой! Взять бы да точно выпихать тебя под дождик и град, протрезвела бы хоть!" – хмыкнул Том, но вслух сказал:

– Так что мешает познакомиться? Меня зовут Том. Томас.

– Иэрнэ. Ирина, то бишь.

Видимо, подобная фраза истощила девчонку, потому что она клюнула вперед, и при этом ее кепи улетело на пол. Теперь, не прикрытые головным убором, среди нечесаных волос вызывающе торчали острые эльфийские ушки. Хм, только эльфийки для полного счастья и не хватало!

Незнакомка подняла лицо, зеленью продолговатых глаз впившись в зрачки Тома. Подняла кепи и скомкала его в кулаке.

– Ты музыку любишь? – вероятно, это был ее дежурный вопрос, потому что, не дожидаясь ответа, она продолжила: – А я очень люблю. Тащусь прям! И чем круче – тем больше в кайф!

Том тем временем с какой-то тоской подумал, что для пацана такое лицо было бы вполне даже ничего, но для девчонки оно смотрится отнюдь не прелестным... А она продолжала:

– Соломки маковой приму – и за плейер! Или покурю длиннохвостой травки. Токо вот сегонння чего-т перекурилась, вот и развезло. Дуба чуть не дала...

– Наркоманка, – то ли мысль, то ли вздох.

В две-три затяжки сигарета выкуривается по самый фильтр, удерживаемый уголками губ. Но затем губы отпускают его, и вопрос слетает с них вместе с окурком:

– А как ты понял, что я – девчонка? Ведь я под пацана стригусь! Как депресняк – так и стригусь под пацана. А сейчас депресняк крутой...

– "Если это "стрижка под пацана", то я – Троллейбус на Восток..." -подумалось Тому, но вслух он сказал: – А я по голосу догадался, что ты девица.

– А что, если б я оказалась пацаном?

– А вот тогда бы я, не стесняясь, снял бы ремень да всыпал бы тебе, чтоб неповадно было бы так нажираться! – рыкнул Том.

– Прав был! – существо на полу вновь клюнуло носом. – Продолжай считать меня герлой и дальше!..

"Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке..." – подумалось Тому, но от применения воспитательных мер немедленно он вынужден был воздержаться: в таком состоянии юный наркоман все равно ни фига не поймет, хоть розгами его отделай!

"Иэрнэ, значит... Помнится – отец как-то рассказывал про эльфа с таким именем... Или все же про эльфийку? Конечно, склерозом пока не страдаю, но за такое количество лет не грех и позабыть... Ладно, очухается сие чудо да стихнет дождик – приволоку его к себе, познакомлю с Игроками, порасспрошу..."

И вдруг что-то незаметно изменилось, вселяя тревогу. Том насторожился. Привычный, хотя и забытый озноб дернулся в мозгу, засвистел сигналом тревоги. Сколько времени уже не звучал этот проклятый сигнал! Шепнув дремлющему пареньку "Минуточку!", Том кошачьим движением поднялся, одной рукой расстегивая плащ, а другой нащупывая в полузабытом сне ребристую рукоять катаны. За дверью кто-то стоял и ждал...

Том слушал тишину, но кроме шума дождя ее нарушало только сопение обкурившегося сотоварища... И только ощущение Силы пульсировало в затылке, да холодок сзади на шее, словно от присутствия меча. Похоже – не Крагер, Райен не стал бы столько времени ожидать, уже вопил бы "Скоро ли следующие тренировки?!"

Ожидание становилось невыносимым, и тогда Том резко ударил ногой, вышибая дверь и выскакивая под холод небесных потоков и еле различая за ними смутный силуэт с мечом в руке. Зыбкая фигура в дожде качнулась вперед, и плащом рванулись в стороны огромные перепончатые крылья. Молча.

– Я – Томас Слипер из клана Сэлета! – громко выкрикнул Том.

– Козел! – прозвучало в ответ. – Я же мог тебя сдуру зарубить! Что это ты двери пинками выносишь, словно Лютер! Жить надоело?

– Напротив, нетопырь недорезанный!

И оба, сунув мечи за пояс, кинулись в объятия друг другу.

– Томми!

– Феникс!

– Ты-то как тут?

– Я-то с друзьями, а ты?

– Преследовал тут одного... одно...

– Вечного?

– Вроде бы. Ощущение горит, но – непохожее на наши.

Том заметил, что стало чуть темней, но дождь перестал совсем. Хотя нет, шумит по-прежнему. Просто Феникс поднял свои крылья, укрывая друга от холодной купели. А затем крылатый кивнул:

– Может, в парадное зайдем? Че зря мокнуть?

Глава 5

Элдхенну надоело кружить на высоте и он спланировал к старому Храму. И – надо же! – на крыше Храма деловито восседал Жека, пожирая продуктовый НЗ из своего рюкзачка.

– Жека! – завопил Темка.

– Салют компани!.. – малыш лениво махнул в ответ рукой вместе с бутербродом.

Тема не сдержался, и после спуска на землю с пол-часа гонял пинками милого Женечку вокруг всего Храма. И лишь утомившись, друзья разожгли костер и присели поболтать и пожарить шашлыки.

Женька полюбовался на полную луну, висящую в небе, и вдруг коротко взвыл. С неба шмякнулась какая-то перепончатокрылая дрянь с шипами и когтями, дернулась и замерла.

– Как это ты? – удивился Тема.

– Да, один мужик клевый тут научил...

Торчать на дожде было не резон, и Том вместе с Лассарой зашли в парадное. Из-под свода метнулась летучая мышь и кинулась в серое дождливое небо. Том вздрогнул. Волной всколыхнулась память: бьющие воздух перепончатые крылья, распахнутые створки Врат Миров, отлитые из неземного металла... Том, точно такой же, но в старинной одежде принца и при эспадроне вместо катаны, провожает взглядом улетающего из заточения за Гранью Миров крылатого Мелкора. Небо – такое же сумрачное и серое, но там, где пролетает Крылатый – ослепительная синь неба и солнечные лучи рассекают серое покрывало дождя.

И вдруг серые тени вырастают словно из-под земли. Приказным тоном орут:

– Именем Эру Единого, Илуватара и Владетеля Арды, Вы арестованы и подлежите немедленному уничтожению!

– Интересно, за что же?

– Вы осмелились выпустить из заточения Врага Мира! Этому нет прощения! Приготовься умереть!

– Знаете, в чем ваша ошибка? – спросил Том у посланцев Эру. И, не дожидаясь даже недоуменных взглядов, ответил, выхватывая эспадрон:

– Вы слишком долго разглагольствовали! Настолько долго, что позволили мне вытащить клинок, и теперь я буду сопротивляться!.. И посмотрим, кто кого, ведь вы привыкли воевать с безоружными, преподобные майяр!

Это было откровенное оскорбление, но Том на это именно и рассчитывал: ослепленный яростью противник чаще допускает ошибки.

Но бой закончился, даже не начавшись: чья-то тяжелая рука точными ударами "отключила" всех трех посланцев. Когда майяры осели на землю, за их спинами оказалось рослое человекоподобное существо в черной рясе и шлеме с решетчатым забралом, скрывающим лицо...

– Не бойся меня! Я пришел, чтобы защитить тебя: ты спас из заточения нашего Учителя!..

– Я и не боюсь, – спокойно ответил Том...

– Я и не боюсь... – эхом отозвалось в парадном современного дома. Говорил обкурившийся мальчишка...

– Я и не боюсь. Просто стыдно, как же я мог опуститься до такого.

Том в изумлении глянул на надевающего кепи паренька, а тот продолжал:

– Обкурился, как последняя свинья. Искал, вишь ли, забвения от своей и чужой боли.

– А разве бывает чужая боль? – мягко спросил Феникс.

Изумленный взгляд:

– Ты говоришь, как Учитель. Ты из его народа?

– Я – Феникс Лассара, Вечный без клана...

Том изумился, что друг внезапно решил раскрыться совсем незнакомому пацану, но вдруг сообразил, что взгляд Феникса направлен куда-то за спиной мальчишки. И лишь затем полыхнуло. Не озноб, а жар, словно вылили кипящее олово. Медленный поворот головы.

Из стены медленно выходило ОНО – сверкающий силуэт, словно тончайшая человеческая оболочка наполнена расплавленным, кипящим металлом. Бесстрастные глаза – просто объемный рельеф на золоте лица – внезапно полыхнули желтым сиянием и вновь угасли. Символом могущества – тонкая золотая корона, растущая прямо из головы, являющаяся продолжением лысого сверкающего черепа.

– Единый! – пророкотало чудовище, и, судя по всему, сочло на этом обряд представления достаточным. По крайней мере, оно ринулось в атаку сразу же после своего слова. Лезвие выросло прямо из руки, но не стало ее продолжением, отделившись в меч с рельефной тяжелой рукоятью и пышной золотой чашей гарды. И только по блеску клинка было ясно, что чудовище вырастило этот клинок прямо из себя.

Феникс еле успел подставить свой меч, спасая шею от неминуемого удара. Затем отскочил на шаг и снизу вверх кинул разящую сталь, вложив в удар всю силу руки. Но монстр оказался проворнее и, качнувшись вправо, пропустило лезвие почти вплотную к своему боку, а затем сделал ответный выпад.

Два клинка – сталь и золото – скрестились, и огненные искры напряжения рванулись в стороны, ослепляя мальчишек дуговым огнем сварки.

– Уходите! – заорал Феникс, обращаясь к другу и Иэрнэ.

– Ты – всегда думал о других! – тяжелые мысли монстра скрипом отдались под сводами черепа, раскатились ржавыми шариками, рождая боль и замедляя реакцию. И, словно желая сломить этой болью, чудовище продолжало:

– И поэтому я – сильнее. Я – Единый! И люблю себя! А ты...

Феникс превозмог боль и резко закрутил меч противника, выбивая его под сводчатый потолок с лепными узорами. Меч взмыл на недосягаемую высоту, но тончайшая нить тянулась от сверкающей руки к клинку, и по этой нити перетек меч обратно, не достигнув дворцовых сводов...

Дворец?! Том изумленно замер, ибо лишь сейчас сообразил, что вокруг -не тесное парадное старого домика, а зала прекрасного, но мертвого какого-то дворца. Или огромного, невиданного Храма.

– Не думал, что ты сменишь имя, Тот, Кто Восстал В Мощи Своей!

– Я Феникс! И не был иным!

– Я что, не узнаю Крылатого?! – монстр кольнул Феникса в грудь, но крылатый мальчишка увернулся и резко ударил по руке атакующего.

Кисть вместе с мечом со звоном упала на пол, расплескавшись брызгами, и Феникс крутнулся, привычным жестом с разворота срубая сверкающую голову обезоруженного чудовища. Но тех долей секунды, что вертелся крылатый, оказалось достаточно, чтобы расплескавшееся втянулось в недра Единого, и вновь отросшая рука с мечом встретила сталь клинка почти у самой шеи. Звякнуло, и только искры покатились по полу.

Столкновение было столь сильно, что отбросило Феникса на скользкие плиты пола, и меч его полетел в угол. Не выжидая, меч монстра обрушился вниз, на открытую шею лежащего.

Никто не успел понять, что произошло, просто Том метнулся вперед и в прыжке отбил удар, адресованный другу. А затем воткнул короткий кинжал в оборачивающееся к нему чудовище и, воспользовавшись моментом, ударил...

– Шипокрыл... – задумчиво протянул Тема.

– А что, похоже! Точно как в книжках, даже еще колючее!..

Темка не без содрогания смотрел на то, как Жека приближается к замершей перепончатокрылой дряни и берет ее двумя пальчиками за усеянное шипами крыло, поднимает и внимательно осматривает. Затем оба мальчишки зашли в Храм и Темка плюхнул ядовитую тушу шипокрыла на алтарь. Усмехнулся уголком рта:

– Приносим эту жертву тебе, Единый! Ты эту дрянь породил – тебе и прибирать это тело из бытия!..

– Боюсь – долго ждать прийдется, – из тени в углу Храма шагнул давешний Женькин знакомец-вампир. Он подошел к алтарю и задумчиво ощупал крыло чудища. Затем оторвал клочок перепонки, пожевал его и глотнул, прокомментировав: – Точно не Мельтора, а Единого творение: всюду ядовито насквозь! Человек бы на третьей секунде помер!

– А Вы – не человек?! – влез в монолог Темка.

– Разумеется! Видишь же, что тени нет! Значит – Вампир!

– Ага! А я – Тень Отца Гамлета!

– Ты не веришь мне?

– А с чего бы! В кои-то века вампиры получили возможность беспрепятственно входить в Храмы Гочподни! Ой, Господни!

– Вот с подобных оговорок все и началось! А теперь имя Единого не испугает даже рядового призрака! – при этом старичок достал из кармана маленькое алюминиевое распятие и принялся ковырять им в зубах, удаляя обрывки перепонки шипокрыла. – И ш тех пор, как штали штамповать ширпотребом эти талишманы, они, люди то-ешть, жаведомо жагашили шилу рашпятия и вшех имен Вшевышнего! – и он наконец-то сплюнул лоскуток перепонки. И в этот момент раздался страшный грохот.

– А вот и мусорщики пожаловали! – Темка радостно кивнул на Тома и Единого, влетевших в Алтарный Зал, но не остановивших своего поединка. Те же тем временем ожесточенно рубились, не обращая ни малейшего внимания на троицу в углу возле алтаря. Вампир пристально присмотрелся к дерущимся и глубокомысленно изрек:

– Меня тут не росло! Чао, ребятки!.. – при этом он шагнул в висящий на стене портрет и растворился в нем. Секунду спустя из картины высунулась его голова и назидательно произнесла: – На Вашем месте я бы тоже слинял! Так что не теряйте времени! – и окончательно исчез в произведении живописного искусства.

Однако малыши, завороженные небывалым поединком, не сдвинулись с места. Да и было отчего: такие "баталии на двоих" не во всяком сериале увидишь!..

Меч снес голову сверкающего монстра, но тот не грохнулся на плиты и не истек молниями Силы. Напротив, изящно склонившись и не капнув ни единой каплей из облегченной шеи, он поднял за корону свою голову и повернулся к Тому.

– Убить думал! Единого?!!! – насмешливо пророкотала башка и, всосавшись в пальцы держащей ее руки, комом протекла под сияющей металлической кожей и вынырнула на шее, занимая свое место.

Было тихо и страшно. Словно терминатор из жуткого фильма, эта дрянь казалась бессмертной. И было ясно, кто в конце концов победит, когда истают силы живых... Только жаль было мальчишку. Он-то при чем?..

– Возьми мою голову, но поклянись, что не тронешь мальчишку, что отпустишь его, – негромко произнес Феникс.

Чудище не успело ответить, потому что Иэрнэ вдруг выкрикнул:

– Хрена, Учитель! Второй раз я тебя не покину! Никогда! Именем Арты и Эа!

Феникс оглянулся, словно ища выход. И тут его взгляд упал на странное зеркало в углу зала, за алтарем. Решение пришло мгновенно:

– Срочно к зеркалу! Уходим через него, я веду!..

– Я тоже зеркален, так что Вы во мне отразитесь, во мне будете! -заявил в ответ Единый, недобро ухмыляясь, – Я тоже отражаюсь...

– Отражаешься?! – вспыхнул Женька, – Так ты счас волнами пойдешь!

Никто до сего момента просто не обращал внимания на двух мальчишек, на корточках присевших у зеркала. Но вот тот, что потолще, тот, что так просто возразил Единому, приоткрыл свой рот и дико завыл-завопил.

Острый ледяной визг возник в пространстве. Казалось, древние имена Мира Внутри и Мира Вне режут чудовище, и оно стонет от боли, рассыпаясь на мелкие капельки-брызги. Капли разлетались по залу, крохотными осами размазываясь по стенам и узорам колонн, отравляя медными тускнеющими кляксами фрески под потолком и блеск мозаик пола. Визг резал слух и не смолкал ни на мгновенье. А затем все кончилось. И чей-то голос, то ли Женьки, то ли Феникса, крикнул:

– Сюда! Скорее!

Глава 6

Вообще-то никакого Мельнибонэ на карте известных миров не значится. Сей географический изыск так и остался лишь в книгах Муркока. Но – кто знает, как поведет себя история в будущем? Давно ли все поминания про Арду относили к «изыскам в стиле профессора Толкиена»? А теперь торгуют с Ардой, туристами обмениваются... Может – и Мельнибонэ – не совсем придумка, просто -Территория, Лучше Всех Спрятанная?

А вот Эльрик Мельнибонийский зачастил в последнее время на территории Риадана и Земли. Увы – он не открыл ни нам, ни другим любопытствующим местоположения своего края, а потому вслед за профессором Энгивуком рискну предположить, что на самом деле Эльрик – один из землян-"ролевиков", заигравшийся в свои бесконечные игры и сменивший свой облик примерно так же, как до этого сделал Черный Колдун Мальден...

Впрочем – какое нам дело, из Мельнибонэ или из крохотного городка где-то на Земле прибыл к нам сей воитель и искатель приключений, если сейчас он топал по одному из новых крохотных городков империи Западный Риадан и злобно порыкивал себе под нос.

У Эльрика было дурное расположение духа: только что он познакомился с компанией уличных гопников, и это знакомство ему крайне не понравилось... Особенно их вожак, явно в прошлом или спецназовец, или вконец разорившийся ведун, каких много сейчас шляется по Риадану, с тех самых пор, как нечисть получила гражданские права наравне с людьми и, стало быть, истреблению больше не подлежит... Вот и "оттягиваются" теперь безработные ведуны на всем, что "не совсем человек", но не убивают, а просто по-гопницки бьют!..

Вот так они и Эльрика приветили. Правда, порой ему казалось почему-то, что предводитель гопников чересчур уж гибок, словно из ртути или из резины он, а не из плоти и крови, но – чего только не покажется в такой ситуации!.. Впрочем, судя по силе ударов, скорей не резина, а именно ртуть...

И вот теперь Эльрик Мельнибонийский широким шагом топтал гранит булыжной мостовой, по ходу ворча:

– Нет, не могу поверить! Какой-то человечишко! Нет, этого не может быть!.. О! – внимание ворчуна привлекла появившаяся на пути фигура в доспехах, явно спешащая по своим делам: – Гляди-ка, еще один чертов рыцарь... Эй, ты, почтеннейший! – Эльрик заступил дорогу неизвестному, – У тебя дама сердца есть?

– Нет, – последовал равнодушный ответ.

– Как нет? Черт... А родовое поместье у тебя есть?!

– Нет.

– О Эру Моргот! А покровитель твой в таком случае...

– У меня нет покровителя...

– Кхм... Да есть у тебя хоть что-нибудь, из-за чего можно подраться!!!

– А что, нашего желания недостаточно?.. – наивно спросил рыцарь.

Они отсалютовали мечами.

– Эльрик Садрикович Мельнибонийский! К Вашим услугам!

– Сэр Эрхон! К Вашим услугам...

Бой начался по всем правилам и незамедлительно. Эльрик наседал, но явно не с желанием разрубить соперника, а просто сгоняя зло за прошлый проигрыш гопникам. Он не мог еще забыть, как получил по голове такой удар, что сперва на миг перед глазами вспыхнули звезды, а затем показалось, что уходящие гопники расплываются, превращаясь в аморфную лужу разноцветного металла, все больше поблескивающего золотом, а затем этот металл впитался в асфальт...

Эрхон тоже прекрасно понимал порывы своего нежданного противника и поэтому не контратаковал, а только парировал удары, стараясь измотать Эльрика и тем самым "спустить пар"...

Однако проходивший мимо патруль не стал разбираться в тонкостях поединка. С воплями типа "Поединки разрешены только в специально отведенных местах", "Пройдемте, товарищи, в отделение" и "Эй! Чего Вы это делаете!" бывшие ПЛановцы приблизились к сражающимся. Впрочем, последнюю фразу они выкрикнули, когда поединщики прервали междусобойчик и радостно обернулись к вновь прибывшим, завертев веером мечи. Бывшие элитчики Патрулей Лояльности поняли, что они не вовремя, но было уже поздно. Теперь обоим бойцам было на ком отвести душу – и они с радостью этим воспользовались: полицию они ненавидели еще больше, чем гопников.

Увидев круги сверкающей стали, бравые патрульные начали состязаться в скорости бега. И даже победили, с трудом скрывшись от своих преследователей...

Запыхавшиеся и довольные, рыцари остановились возле деревянной таверны. И тут из-за серого забора рядом шагнул парнишка лет пятнадцати, не больше. В руке он сжимал закупоренную бутылку вина, а по лицу блуждала печальная полутрезвая ухмылочка.

Присмотревшись к рыцарям, Славик-Контрабандист (а это был именно он!) ткнул пальцем в меч Эльрика, явно колебаясь, что сделать лучше: похвалить меч или попросить штопор. Наконец, решившись, выдохнул:

– П-чем Буреносец?

– Торговцы явились! – закипел Эльрик, – нэнавыжу!

Взмах клинком был молниеносен, но и Славик среагировал мгновенно: чуть откачнувшись назад, он подставил под клинок горлышко бутылки, тут же срубленное мечом. Посмотрел на результат, хмыкнул:

– Открывают "по-гусарски". Ценю!

Затем отхлебнул хмельную жидкость и заявил:

– Сп-сибо! Так как, идем?

– Э-куда? – недоуменные голоса рыцарей слились в хор.

– Э-туда! Трактир громить! На продукт, в смысле, – и Славик кивнул на деревянное сооружение рядом.

Трактир, где после гибели Оборотня хозяином стал какой-то гоблин, практически не изменился. Те же столы, те же стойки, те же двери, крашеные под кирпич... Да и посетители подобные. Вон вампир потягивает из тюбика консервированную кровь через соломинку. Вон парочка ведунов сплетничает о подвигах своего шефа Геральта. Вон какая-то девица в кепке-берете и красной курточке потягивает пойло из кружки... Стоп! Внимательный зритель наверняка уже заметил, что это та самая девица, что доводила своим поединком Макса Второго, а затем так странно растворилась в воздухе!..

Вот в этот-то трактир и вломилась наша троица: двое Рыцарей и Контрабандист. Заняли свободную стойку, кивнули хозяину:

– Пива, вина и закуси на шестерых!

– Ваши друзья подойдут позже? – залебезил перед заказчиками гоблин.

– Нет, это мы будем жрать за двоих! Каждый!..

– А пить за троих! – встрял Славка, – Так что ЫШО ПЫВА!

Стол троицы был сервирован на удивление быстро.

Тем временем девица за соседним столом покончила со своим пойлом и вопросительно посмотрела на бармена.

Гоблин истолковал этот взгляд немного иначе, решив, что клиент уходит и желает расплатиться. Ловко лавируя между столами, он побежал к девице, по ходу ворча под нос:

– Все эти Воины Сновидений – просто свиньи! Вчерась вот приперлись трое, выжрали бочонок эля и растворились прямо в воздухе, ни фига не заплатив! Я бы их всех ставил к стенке и стрелял через одного из арбалетов!..

Посетители в зале трактира замерли, даже ведуны перестали шептаться. Все взгляды устремились на особу в красном. Видимо, завсегдатаи хорошо знали эту личность и теперь ожидали зрелища.

И не зря. Девица встала из-за стола, выплюнула изрядный кусок жевачки и со всей силы врезала гоблину в ухо.

Перелетев через стол ведунов, бармен грохнулся об пол, вскочил, и, выкрикнув что-то на Островном наречии, перевел затем:

– Твою дивизию!

В ответ личность в красном четко и раздельно произнесла:

– Ты, грязная Мордорская свинья, порочишь честь славных Воинов Сновидений!.. Да я тебя!..

При этом легким движением руки извлекла из-за спины сверкающую катану с черной ребристой рукоятью, занесла ее для рубящего удара. Гоблин в испуге зажмурился, прощаясь с жизнью, и даже не рискнул ответить ей, что не знает никакого Мордора, а говорил на родном, Островном языке. И тут обладательница сияющего оружия резко треснула гоблина рукоятью катаны в челюсть. Затем подумала и ударила еще раз. И еще. И еще...

Ведуны попробовали оттащить разбушевавшуюся личность от стонущего бармена, предлагали успокоиться, выпить за Родину, за Кастанеду...

Не помогло... Сперва девица действительно пошла к столику ведунов, но тут очухавшийся гоблин, размазывая кровь и сопли по лицу, выхватил у одного из ведунов его меч и с рыком повернулся к девице.

Зря он это сделал! Она молниеносно вновь выхватила катану и замерла. Гоблин нерешительно остановился и явно не собирался нападать первым. Но девица эта, похоже, никогда не любила доставать катану просто так. Ничтоже сумняшеся, она кинулась в атаку и гоблину волей-неволей пришлось защищаться. Сталь звенела, заставляя вздрагивать тех посетителей, что поближе к побоищу. Пару раз ведуны пригибались, когда клинок свистел над их головами.

И только троица посетителей за угловым столиком относились ко всему этому с философским спокойствием. Наблюдая за схваткой, Эльрик спокойно, даже чуть равнодушно, прокомментировал:

– Круто рубится подруга!

– Да! Оттягивается по полной программе! – согласился Эрхон.

Славик же мечтательно протянул:

– Ага... Интересно, какова она в... – он явно хотел сказать "В постели", но не успел: девица резко обернулась к ним и звонким мальчишеским голосом выкрикнула:

– Покончу с этим (кивок в сторону гоблина) – за "Подругу" ответите!

Эльрик среагировал первым:

– Извините, молодой человек... И за них тоже... – и кивнул на друзей.

Так похожий на девицу мальчишка выкрикнул в ответ:

– Принято! Но не мешайте ловить кайф!.. – и юный Воин Сновидений продолжил трактирный погром...

Через минуту гоблин уже лежал в отключке, очередной раз получив гардой катаны по голове.

Майкл уныло посмотрел на тело и вздохнул:

– А, черт, заплатить не успел... Еще действительно скажет этот жлоб, что мы не расплачиваемся!..

И с этими словами Майкл кинул ему на грудь золотую монету. Затем повернулся к посетителям, не пострадавшим еще при побоище, и произнес с нажимом:

– Кто тронет – до утра не доживет! Я сказал!

– На похороны, видимо, – осторожно шепнул-прокомментировал Эрхон, стараясь, чтоб выходящий из трактира и затормозивший у двери мальчишка не расслышал его...

Но стоило Майклу скрыться за громко хлопнувшей дверью, как Славик, окинув острым взглядом картину побоища, задумчиво протянул:

– Кажется, о нашей выпивке позаботились...

Пояснять сотоварищам ничего не пришлось, и "святая троица" взяла со столов все, что еще уцелело...