Текст книги "Дикие земли. Шарп (СИ)"

Автор книги: Владимир Василенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Я израсходовал на него единственный патрон. Доставать из-за пояса свой ржавый револьвер даже не стал – толку-то от него. Успел только перехватить массивный дробовик за дуло, как биту, и встретил здоровяка размашистым ударом. От такого у обычного человек зубы бы разлетелись веером. Но у этого только голова слегка дернулась. Хорошо еще, что приклад крепкий, выдержал.

Второй раз я врезал ему по коленной чашечке. Это оказалось гораздо эффективнее – противник и так-то едва стоял на ногах, а тут снова рухнул на четвереньки. Я, не давая ему опомниться, добавил пару раз сверху, целясь в шею и затылок.

В пылу схватки я уже слабо соображал, что происходит вокруг. Рычание Ская, грохот выстрелов, чьи-то выкрики сбоку, почти звериный рев раненного бугая. Один из моих ударов, наконец, стал последней каплей – джагернаут рухнул, распластавшись на камнях.

– Мистер Шарп!

Пока Скай, утробно рыча, рвал раненого в бедро конкистадора, Брэндон отчаянно боролся со вторым. И дела у него обстояли куда хуже. Противник загнал его по колено в воду и напирал, пытаясь достать ножом. Когда я развернулся, он как раз попытался ударить Брэндона сверху. Парень едва успел перехватить руку с ножом, но противник продолжал давить, и сил у него было явно больше.

Брэндон, попятившись назад, оступился и рухнул в воду, увлекая за собой и конкистадора. Течение здесь было бурное, и их тут же подхватило, понесло прочь.

Скай, бросив свою добычу, залаял и огромными скачками помчался вдоль берега, а потом тоже прыгнул в воду, на помощь хозяину. Я тоже дернулся было следом, но понял, что ничем не помогу. Поток уносил сцепившихся противников все дальше, к ревущему невдалеке водопаду. А у меня оставалась еще одна проблема.

Последний боец Конкисты, хоть и был основательно изранен, сдаваться не собирался. Кое-как поднявшись на четвереньки, он упрямо полз по камням к валяющемуся чуть поодаль ружью. Я опередил его и, подхватив оружие, направил ему в лоб.

– Преступник! – прохрипел он, глядя на меня снизу вверх. – Брюс Уильям Шарп! Вы арестованы за нарушение законов Конкисты! Сдайте оружие, иначе...

Дослушивать я не стал. Отведя взгляд, спустил курок.

Эхо подхватило отголоски выстрела, но быстро затихло. Вдруг стало очень тихо – будто выстрел стал точкой в длинном рассказе, и дальше – сплошной белый лист. Из всех звуков остался лишь мерный шум реки.

Я, растерев лицо свободной ладонью, огляделся.

Поганое какое-то чувство. Мне, увы, доводилось убивать людей в реале. И, конечно, в юности доводилось резаться в компьютерные игрушки, толпами отстреливая ботов или других игроков. В общем, есть, с чем сравнивать. И ощущения – ни хрена не как от победы в игре. Умом-то понимаю – всего лишь пару компьютерных болванчиков завалил. А на душе почему-то мерзко.

Опасная штука этот Эйдос. Так ненароком можно и вовсе грань между реалом и виртом потерять. Или это я просто с непривычки такой впечатлительный?

Чернокожая колдунья, с трудом удерживаясь на ногах, выбралась на сухой берег. Я придержал ее за плечо, иначе бы она совсем свалилась.

– Ты как?

Она взглянула на меня и улыбнулась, сверкнув блестящими стальными зубами.

– Всё в порядке, десперадо! – с мягким африканским акцентом проговорила она. – Благодарю тебя за помощь!

– Эй, а не тебя ли я видел вчера в Дримерс-Бэй?

Может, конечно, все эти чернокожие колдуньи вуду – на одно лицо. Но эта мне действительно показалась знакомой. Странное сочетание манящей женственности и жутковатой, отталкивающей атрибутики. Кровь, размалеванный человеческий череп в руке, стальные зубы и шипы на черной куртке. И глаза – такие темные, что едва можно различить зрачок.

– Может быть, – улыбнулась она, не сводя с меня взгляда. – Меня зовут Мериманге. Я странствующая мамбо Лоа Гуэде. Путешествую по всей Равнине.

– Мамбо? Колдунья, стало быть?

– Лишь скромная служительница лоа, десперадо, – чуть склонив голову, возразила она. – Я помогаю людям услышать зов духов. А духам – услышать мольбы людей.

– Ну-ну, – поморщился я.

– Ты очень храбрый человек, Брюс Уильям Шарп, раз осмеливаешься перечить людям Конкисты.

– Угу. Или очень тупой.

Она рассмеялась и обняла меня обеими руками за шею. От её прикосновений мурашки бежали по коже, а от взгляда – пристального, чуть насмешливого – становилось не по себе.

– Был ли твой поступок мудрым – покажет лишь время. Но твоя храбрость должна быть вознаграждена прямо сейчас. Почему ты не обыскиваешь тела поверженных врагов? Стоит поспешить – они не будут лежать здесь вечно.

– Не очень-то мне по душе шарить по трупам. Мародерство это.

– Обычное дело для Диких земель. Ты побеждаешь врагов – и получаешь своё. Ну же! Возьми свою награду у того, большого.

Я отстранился от нее и нехотя опустился на колени перед трупом здоровяка. К счастью, долго шарить по карманам не пришлось – перед глазами всплыла часть игрового интерфейса, высвечивая что-то вроде квадратных ячеек с несколькими предметами.

Пара лечебных зелий. Бутылка виски. Чуть меньше сотни долларов. И восьмиугольная серебряная монета с отверстием в центре.

Я повертел монету между пальцами, разглядывая причудливую вязь иероглифов на обеих сторонах. Прямо маленькое произведение искусства.

Перехватил взгляд Мериманге. Та, не отрываясь, смотрела на монету. Мне показалось, что она даже облизнулась – кончик розового языка скользнул по пухлым губам.

– О, древняя монета элаев. Большая удача!

– Да? – недоверчиво переспросил я.

– О, да! – совершенно серьезно сказала она, подходя ко мне.

Я выпрямился, и ее руки снова обвили мою шею.

– Но это – не главная твоя награда, – шепнула она. – Всего лишь маленький трофей. Я готова обменять его на нечто куда более ценное. Дар духов Лоа. Хочешь?

– Эм... – чуть отстраняясь от нее, пробормотал я.

Хотелось оглянуться, но я будто бы боялся отвести от нее взгляд. Черные влажные глаза гипнотизировали, манили, дурманили. А гибкая талия будто бы сама собой оказалась под моими ладонями. Колдунья прижалась ко мне всем телом, пытливо заглядывая в глаза. Её лицо было так близко, что я чувствовал на себе её дыхание.

Пахло от неё тоже противоречиво. Чем-то сладковатым и одновременно – терпким, мускусным.

– Мне... нужно отыскать моего напарника, – наконец, выдавил я.

– О, это не проблема. Если он пал, то восстанет совсем недалеко отсюда. Святая земля чуть ниже по течению реки. Если же он выжил – то вернется сюда сам, совсем скоро. А вот мне нужно уходить. Времени мало.

– Я тебя не держу.

– Но я не могу уйти, не вознаградив тебя за помощь. Всегда одна монета – и я одарю тебя милостью Лоа Гуэде.

– Так тебе эта штука нужна? – показал я восьмиугольную бляшку.

Она кивнула.

– Любопытно, конечно. Но можешь сказать толком – что за дар духов ты мне дашь взамен?

– Увидишь. Я сама не знаю, что преподнесут тебе духи. Я лишь на миг сведу вас вместе.

– Значит, предлагаешь обменять трофей на кота в мешке?

– Эти монеты для того и предназначены.

– Вот как... А если я откажусь?

Она пожала плечами.

– Увы, это единственное, что я могу предложить тебе в качестве награды, десперадо. Выходит, ты зря рисковал, сражаясь с воинами Конкисты.

– Ладно, черт с тобой. Держи.

Она аккуратно взяла из моих рук монету, потерла ее ладонями и подняла повыше, будто бабочку, которую собиралась отпустить на волю. Монета засветилась, будто мгновенно раскалившись добела, и вдруг растеклась по ее ладони причудливой кляксой, быстро впитываясь кожей. Колдунья зашипела, обнажив зубы, и мелко задрожала, но потом резко затихла, глядя на меня широко раскрытыми глазами.

– Я готова, – шепнула она, прижимаясь ко мне еще сильнее. – Поцелуй.

– Чего?

– Мой дар тебе, – улыбнулась она. – Не бойся, десперадо. Всего один поцелуй.

Губы ее были влажными и жаркими, с ощутимым ягодным привкусом и одновременно – с легкой горчинкой, от которой запершило в горле. Сам поцелуй был страстным, жадным, и не отреагировать на него было невозможно. Меня будто волна подхватила, и на какое-то время все вокруг исчезло, померкло, отстранилось. Были только ее губы, её мягкое податливое тело под ладонями, её горько-сладкий запах.

В глазах потемнело, и я вдруг обнаружил себя, стоящим на четвереньках. Горечь во рту стала невыносимой, и я закашлялся, выплевывая облачка ядовито-зеленого дыма.

Эта стерва что, отравила меня?!

Тонкие горячие пальцы коснулись моего затылка, игриво пробежались по шее. Жаркий шепот губ, почти касающихся моего уха. Слова я слышу, но их смысл доходит до меня с запозданием.

– Таков дар духов, десперадо. Борись, и станешь сильнее. Но истинную ценность дара ты сможешь узреть, когда научишься смирению. И когда твой взор и рассудок будут чисты.

Я, задыхаясь, повалился на землю. Слабость и дурнота окутали, будто облаком, кровь гулко стучала в висках – тяжело, натужно, и казалось, что любой из этих ударов может стать последним.

Единственное ощущение, пробившееся сквозь эту пелену – это легкое прикосновение губ. Короткое, нежное. Будто прощальное.

А может, мне просто показалось.

Глава двенадцатая. Старые грехи

Речная вода в свете ночных фонарей похожа на отработанное машинное масло – темная, мутная, тягучая. Впрочем, рекой эту зловонную сточную канаву, стиснутую бетонными плитами набережной, называют просто по привычке. Она уже давно безжизненна – только мелкий мусор качается на волнах.

Девушка с длинными светлыми волосами медленно бредет по балкам недостроенного моста – по самому краю, ступая по бетону узкими босыми ступнями. Она будто бы только что встала с постели – одета в светлую сорочку, едва доходящую до колен. Легкая ткань колышется, как клочки тумана, окутывая хрупкую фигурку.

Девушке лет пятнадцать-шестнадцать, не больше. Как и предыдущим. Что-то есть в этом возрасте, что делает их наиболее уязвимыми для Него.

Девушка смотрит прямо перед собой, время от времени вздергивая подбородок, будто пытается разглядеть что-то впереди. Она идет к чему-то, что видит только она. Потому что в реальности перед ней – лишь пропасть. Балка нависает над рекой, темная холодная вода колышется далеко внизу.

Я бегу к ней. Кричу что-то, хотя знаю, что она не слышит. Я и сам себя не слышу, но чувствую, как саднит надорванная глотка. В ушах же звучит только тихий вкрадчивый голос, транслируемый через нейрокомпьютерный интерфейс.

– ... пошли купаться в море. Один попался на приманку, и их осталось трое...

Я знаю, что не успею. Но упрямо бегу, не разбирая дороги, с грохотом перекатываясь через капоты припаркованных машин, перепрыгивая ограждения. Стареющее тело предательски тянет вниз – колени подгибаются, легкие горят, будто переполненные дымом, рубашка прилипла к спине от пота.

– ... попался на приманку. И их осталось трое...

Девчонка уже шагнула за край, а я едва успел добраться до начала балки. По инерции пробежал еще немного, но быстро сдулся – как развязанный воздушный шарик. Рухнул на четвереньки, взахлеб хватая воздух. Тьма и отчаяние сгущались вокруг меня, стискивали в ледяных объятьях. Будто это я сейчас канул в ледяную ноябрьскую реку, а не она. В ушах звучал тихий, исполненный собственного превосходства, смех.

Я опоздал. Я снова опоздал...

– Мистер Шарп! Мистер Шарп!

Встревоженный голос Брэндона доносился, сопровождаемый какими-то странными отголосками – бульканьем, скрежетом, шипением. В лицо мне тыкалось что-то холодное и влажное. Когда я попытался оттолкнуть это, оказалось, что это морда Ская. Пес не до крови, но довольно-таки болезненно цапнул меня за ладонь, и я окончательно очнулся.

– Да что с вами? Вы ранены?

Я с трудом сел, помотал головой. Голова кружилась, во рту до сих пор чувствовался кисловатый привкус яда. Сердце колотилось тяжело, будто с натугой, руки дрожали. Прямо как с жуткого похмелья. Только вот я ничего не пил.

К сожалению.

Брэндон смотрел на меня округлившимися глазами, и сейчас, несмотря на измененную внешность, было видно, какой он все-таки еще зеленый.

– Кошмары, мистер Шарп?

Я покачал головой.

– Хуже. Воспоминания... Старые грехи отбрасывают длинные тени.

Я растер лицо ладонями и постарался хоть немного успокоиться. Эта сцена у реки преследовала меня уже не первый месяц, но в последнее время возвращалась все реже. Я уже и забыл, каково это.

– Знаешь, Брэндон, я должен кое в чем признаться. Я ведь... не просто так приехал в Монтану спустя столько лет.

– Что-то случилось?

– Пока нет.

Ввзгляд его стал еще более настороженным.

– Боитесь, что что-то может случиться? С вами? Или...

Я поднял голову и посмотрел ему в глаза.

– Или.

Он поежился.

– И что это может быть?

Я устало пожал плечами.

– Хрен знает. Он... никогда не повторяется. Но пообещай мне, Брэнд. Если что-то заподозришь... Если поймешь, что тебе или Хелен что-то угрожает – обязательно зови меня. Лады?

– Договорились. А что у вас с рукой?

Я только сейчас заметил, что чешу левое запястье. Зудело оно так, будто с десяток комариных укусов расположились на площади в монету.

Задрал рукав.

– Метка! – ахнул Брэндон.

На коже чернела татуировка – пара каких-то закорючек, обведенных неровным овалом. Вокруг, будто проступающие сквозь кожу вены, расползалась паутина узора, охватывающая руку почти до локтя. Пятна, извилистые линии. Никакой симметрии. И никакого смысла.

Видел я как-то странно – будто через трубу. Четкая картинка была только прямо перед глазами. По краям всем заволокло мутным темным туманом, в котором подрагивали багровые проблески. И сердце все никак не успокаивалось – стучало гулко, тревожно. Во всплывших в поле зрения элементах интерфейса сразу бросилась в глаза полоска здоровья – короткая, пульсирующая.

– У меня хитпойнты почти на нуле. Какой-то яд.

Брэндон кивнул и торопливо зашарил в подсумках. Сунул мне один за другим два стеклянных флакона.

– Пейте. Только быстро!

Я, не особо разбирая вкуса, вылакал обе склянки. Заметно полегчало. Напоследок парень протянул мне бутылку виски.

– Тоже полезно будет. Алкоголь на какое-то время повышает сопротивляемость любым токсинам.

– То, что нужно.

Виски был все тот же – «Черный туург». Дрянное пойло, но я уже понемногу начал к нему привыкать.

– Покажите еще раз метку.

Я закатал рукав повыше.

После зелий и выпивки проступающие сквозь кожу пятна и вены заметно потухли, а вскоре и вовсе стали почти неразличимы. Осталась лишь одна небольшая татуировка.

– Легендарка, – упавшим голосом выдохнул Брэндон.

– Чего?

– Есть тут такие штуки – пророчества. Дают их либо колдуны вуду, либо индейские шаманы. По сути, это линейки квестов. Только напрямую задания не даются – надо самому догадываться. Идти от одной подсказки к другой. Но зато в конце и награды можно получить уникальные. Особенно если пророчество, как у вас – легендарное. Такие попадаются раз в десять реже обычных. Эх, как же мне не повезло в реку эту гребаную свалиться!

– Да я бы и рад с тобой местами поменяться, старина. Отдал бы я тебе эту метку, а сам лишний раз искупался. Но сейчас уже ничего не изменишь. Может, попробовать найти эту чернявую снова?

Он покачал головой.

– Даже если эта схватка у реки – повторяющееся событие, хрен знает, какой у него цикл. Может, неделю надо ждать, или больше. Но самое главное – второй раз точно такую же метку не получишь. Колдуны просто поглощают магию, заключенную в элайских монетах, и с её помощью выдают случайное пророчество. Это чистой воды лотерея. Беспроигрышная, правда. Любое пророчество полезно. Какую-то награду можно получить. Плюс, пока на вас метка – она дает некий постоянный эффект.

– Я заметил, – проворчал я, поглядывая на полоску здоровья.

До конца она так и не заполнилась, и дрожала, то проседая немного, то снова восполняясь. Похоже, яд во мне сейчас боролся с лекарствами, и пока установился очень зыбкий баланс.

– Эта хреновина по-прежнему отравляет меня. Так и должно быть?

– Не знаю... – растерянно пожал плечами Брэндон. – Обычно эффекты от пророчеств положительные. Проверьте в дневнике – там все должно отображаться.

Я присел на большой валун у самого потока и полистал дневник.

Да, точно, вот оно.

«Вы получили пророчество «Поцелуй кобры». Пока его метка активна, вы получаете +1 к удаче и эффект отравления, каждые 30 секунд отнимающий 2% вашего максимального здоровья. От этого эффекта невозможно избавиться обычными средствами. Противоядия будут давать лишь временный эффект».

«Предсказание Мериманге: Борись, и станешь сильнее. Но истинную ценность дара ты сможешь узреть, когда научишься смирению. И когда твой взор и рассудок будут чисты».

– Вот ведь невезуха... – покачал головой Брэндон. – То есть, с одной стороны, все здорово. И удача плюс один. И живучесть с сопротивляемостью ядам прокачаете. Но процентный снос хитпойнтов – это очень хреново... Можно симптомы купировать с помощью противоядий и лечебных зелий. Но только на время.

– А иммунитет никак не получить?

– Единственный путь – это проходить пророчество дальше. Скорее всего, на одном из этапов избавитесь от яда. Но до тех пор вам придется туго. Этот яд снимает именно проценты от максимального здоровья, а не просто сколько-то единиц. Так что без разницы, сколько у вас хитпойнтов – хоть миллион. Все равно каждый раз, как закончится действие зелий, эта штука будет убивать вас. Меньше, чем за полчаса.

– Ты же сказал, что сопротивляемость ядам будет прокачиваться?

– Да. И, поскольку вы теперь постоянно как бы ранены, будет качаться регенерация. И общий запас здоровья. Но и яд будет становиться сильнее.

– Зашибись! Наверное, и правда, лучше было валить ведьму, а не тех ребят из Конкисты.

– Да тут оба варианта так себе. Но, может, в Сэвен-Синсе удастся разузнать что-нибудь об этом пророчестве. Если нет – так хотя бы зелий закупим. У меня есть небольшой запас, но такими темпами надолго не хватит.

Да уж. Вызвался помочь отпрыску, а в итоге, наоборот, превращаюсь для него в обузу. Может, Хелен была права, и от меня одни неприятности.

– А далеко до города-то? – спросил я

– Ну, если это вообще можно назвать городом... – Брэндон заглянул в карту. – Нет, недалеко. Надо подняться немного вверх по реке, а там – рукой подать. Минут через двадцать будем. Если только не вляпаемся еще куда-нибудь.

Идти, и правда, оказалось недалеко. Как я уже заметил, здесь, в Диких землях, ландшафт очень лоскутный, и может резко меняться буквально каждые полмили. Только что мы пробирались по густым зарослям вдоль реки. И вдруг тропинка, карабкающаяся по крутому склону, вывела нас на каменистую площадку, примыкающую к огромной отвесной скале из слоистого, как торт, песчаника, изъеденного оспинами пещер.

Именно здесь и расположился Сэвен-Синс. И городом это, действительно, можно было назвать с большой натяжкой.

Поначалу я решил, что мы набрели на какое-то кладбище, огороженное стеной из плоских длинных камней того же песчаника, уложенных без раствора. По гребню стены то тут, то там белели черепа. По большей части рогатые – коровьи, козлиные, оленьи. Но попадалось и немало человеческих. На выбеленных ветрами жердях колыхались какие-то странные плетеные конструкции, украшенные перьями – что-то вроде ловцов снов. Ворот в стене не было – просто в одном месте зияла огромная брешь, будто пробитая гигантским тараном.

Было безлюдно, но из-за стены доносился непрерывный гул – будто из гигантского осиного гнезда. И глухие утробные удары барабанов.

Когда мы были шагах в двадцати от ограды, на одну из жердей, торчащих из каменной кладки, тяжело опустилась большая белая птица. Поворочалась, перебирая лапами, устроился поудобнее. И, наклонив голову, уставилась на нас красным, блестящим, как капля крови, глазом.

Ба, да это же ворона! Ну, или ворон, кто их там разберет. Только белая. Среди птиц тоже бывают альбиносы?

Ворон продолжал разглядывать нас. Слишком долго и слишком пристально, чтобы считать это совпадением.

– Чего вылупился? – проворчал я, когда мы проходили в ворота. Наклонился, чтобы подобрать камень, но ворон, будто только и ждал этого – каркнул, взмахнул крыльями и взлетел.

За стеной нас ждал настоящий лабиринт. Все те же глыбы песчаника были уложены без цемента в стены и небольшие башни – на первый взгляд, совершенно хаотичные расположенные. Возможно, это были развалины древнего города, после заселенные последователями Лоа Гуэде. Либо, наоборот, временные строения, сооруженные второпях, чтобы дать хоть какой-то кров и защиту. Понять было сложно. Выглядели эти груды камней так, что с одинаковым успехом могли быть собраны только что или простоять сотни лет.

На входе в город эти стены и лачуги, кажется, были специально расположены так, чтобы мешать пройти. Мы, петляя по узким, как коридоры, улочкам, кое-как выбрались в центральную часть поселка. И внезапно погрузились в людской водоворот – будто из трубы водяной горки вылетели в огромный бассейн.

Заодно поняли, откуда этот шум, разносящийся далеко над стенами.

Это было какое-то массовое шествие – что-то вроде карнавала, но, на мой вкус, мрачноватого. Из музыки были только барабаны и всякие мелкие трещотки вроде маракасов. Причем частенько сделанных из человеческих черепов. Большие барабаны, бахающее где-то вдалеке, задавали общий ритм, в который большинство шествующих по улице старались попадать. При каждом ударе барабана люди делали шаг, наклоняясь вперед или слегка заваливаясь набок. В этот момент они замирали ненадолго – будто старались надежнее впечатать оттиск ступни в дорожную пыль.

Было много чернокожих. Все, как один, размалеваны белой и красной краской, у многих маски, украшенные вороньими перьями. Прямо перед нами, мелко трясясь на каждом шаге, прошла высокая негритянка, у которой бусы и краска на теле были единственной одеждой. Несмотря на вполне соблазнительные формы, эмоции она вызывала тревожные. В движениях ее было что-то паучье, тело было неестественно гибким, а лицо скрыто жутковатой маской, кажется, напрочь сросшейся с кожей.

Таких персонажей в этой мерзотной процессии было немало. Кости, перья, черепа, полуголые чернокожие тела сплетались в одно многоголовое чудовище, ритмично вышагивающее по улице под бой барабанов и редкие возгласы откуда-то справа – там располагалась голова колонны.

Скай нервно крутил головой и жался к ногам Брэндона. Но, на удивление, вел себя тихо. Только однажды зарычал, когда здоровенный негр, обмотанный шкурами и с белым кольцом в носу, вдруг остановился и уставился на нас, что-то бормоча. Брэндон потянул меня за рукав, и мы нырнули в толпу, скрываясь от взгляда верзилы.

Процессия двигалась мимо высокого деревянного помоста. На его вершине стояли, как истуканы, несколько самых разнаряженных колдунов вуду. Один из них – огромный, пузатый, весь блестящий не то от пота, не то от масла, что-то гортанно выкрикивал, размахивая над толпой какой-то пестрой штукой. Приглядевшись, я понял, что это петух с только что отрубленной головой. Колдун держал его за лапы, и птица конвульсивно дергала крыльями и обрубком шеи, щедро разбрызгивая вокруг алые капли.

– Да уж, милое местечко, – пробормотал я.

– Я вас предупреждал. Лоа Гуэде – мутные ребята.

Я поморщился. С одной стороны – понятно, что мы в виртуальном мире, и все это для антуража. Надо отдать должное местным вирт-дизайнерам – выглядит все довольно натурально. Но, по мне – даже слишком.

Игроков в толпе попадалось тоже немало. Или, по крайней мере, персонажей, выглядевшие более-менее традиционно – вроде нас с Брэндоном. Похоже, тоже забрели в Севен-Синс по каким-то делам. А кто-то, может, и специально ради этого спектакля.

– А что это вообще за хрень? – спросил я, наклоняясь к Брэндону. – И когда она закончится?

– Да не знаю я толком, – пожал он плечами. – Какой-то ритуал. Но лучше бы нам не торчать здесь, у всех на виду. Разглядит кто-нибудь, что за нас награды положены, захотят поживиться. Особенно когда вас увидят. Рейтинг силы – 75, шмот базовый, а награда...

– Да понял, понял. Не будем ребят понапрасну в соблазн вводить. А куда тут спрятаться-то?

– По идее, нам нужно в Желтые пещеры, к хунганам. Это, должно быть, где-то там,– он указал рукой. – Чуть ли не половина города располагается прямо в скале. Там вырублены пещеры, ходы всякие. А тут, снаружи, только торговые кварталы и колизей.

– Колизей?

– Эмм... Ну, это такая штука... Проще самому увидеть. Давайте попробуем перебраться вон за ту стену.

Мы вклинились в толпу и начали потихоньку пробираться вперед, стараясь не толкаться. Я и вовсе не горел желанием прикасаться к пошатывающимся, как зомби, участникам процессии. Весь этот бой барабанов и исступленные выкрики шаманов с помоста будили во мне смутную тревогу. Пару раз даже невольно хватался за рукоять револьвера. Но доставать оружие не спешил. Сдается мне, злить эту толпу не стоит. Доводилось мне видеть, как вполне респектабельные и современные жители крупных городов середины 21 века превращаются в обезумевших животных, когда начинается давка на стадионе или, скажем, концерте очередной поп-звезды. Чего уж ждать от местных размалеванных дикарей.

Кое-как преодолели эту людскую реку. Скай уже ждал нас по ту сторону улицы – псу оказалось куда легче прошмыгнуть в толпе. Мало того – он показал нам узкую арку в каменной кладке, через которую мы тут же попали по ту сторону стены.

И будто бы оказались в совершенно другом городе.

Здесь грубые сооружения из глыб песчаника резко заканчивались. Внутренняя часть поселка – вплоть до самой скалы, основание которой было сплошь издырявлено входами в пещеры – явно принадлежала рукам совсем других архитекторов. Судя по всему, это были остатки какого-то элайского сооружения.

Сложенный из огромных ровных плит амфитеатр со ступенчатыми сиденьями, ряды которых спускаются к круглой, как зрачок, арене, окруженной довольно высокой стеной и оттого похожей на колодец. В центре арены – граненый обелиск, покрытый вездесущей мазней вуду и подозрительного вида бурыми пятнами.

Сами ступени-сиденья безлюдны, как и ряды теснящихся по верхнему краю арены разнокалиберных палаток. Похоже, абсолютно все, кто сейчас в городке, заняты в разворачивающемся на главном улице действе.

Нам тоже не удалось долго оставаться в стороне.

На плечо мне вдруг легла тяжеленная лапища. Я, признаться, поначалу решил, что сзади к нам подкрался гризли, и завалился на нас, приминая к земле. Но черные медвежьи когти оказались лишь украшением на перчатках. Как и темная шерсть на перемотанных грубой веревкой наручах. А вот силища и размеры были вполне себе звериные.

Тот самый громила, от которого мы пытались скрыться в толпе.

– Чего надо, приятель? – со всей доступной мне дружелюбностью поинтересовался я, нашаривая за поясом рукоять револьвера.

– Чужаки, – неожиданно тонким, слегка шепелявым голосом отозвался негр. Между толстыми губами блеснули металлические зубы. – Чужаки злят лоа!

– Никого мы не трогаем! – огрызнулся я. – И ты лучше бы оставил нас в покое!

– Чужаки злят лоа! – упрямо повторил великан. – Вернитесь в большое кольцо. Все должны пройти полный круг.

– Мы только хотели спросить совета... – начал было Брэнд, но негр основательно тряхнул нас обоих за плечи, едва не приподняв над землей.

– Никто не будет говорить с вами, пока не закончен ритуал! Все, кто в городе, должны очиститься! Вернитесь в круг. Или уходите.

– А третьего не дано? – проворчал я.

– Или умрите, – без угрозы, но вполне серьезно ответил негр.

– Умеешь ты уговаривать...

Наш суровый провожатый, не особо церемонясь, вытолкал нас обратно на главную улицу, и больше не спускал с нас глаз.

– А что тут вообще творится-то? Можешь объяснить толком? – обернулся я, когда мы прошли с полсотни шагов, терпеливо наблюдая, как соседи по процессии трясутся и завывают на каждом шаге, следуя ритму барабанов.

– Эшу снова наслал проклятье на Лоа Гуэде. Священные пещеры скрыты дьявольским туманом. Хунганы взывают к милости Ошалла. Он благословит смельчаков, которые разобьют нечестивые чаши Эшу и освободят старейшин. Но нам нужна вся мощь Круга Ошалла. Уже две дюжины десперадос канули в пещерах. И они теперь лишь усиливают Эшу.

– А, ну так бы сразу и сказал.

Да уж. И зачем я только спрашивал?

Но для Брэндона вся эта тарабарщина, похоже, имела какой-то смысл. Он заметно оживился и, чуть потеснив идущих рядом, поравнялся с негром.

– А кто собирается попробовать следующим? Это уже определено?

– Решать уже не нам. Без одобрения Ошалла больше никто не переступит пороги Желтых пещер. Баланс и так нарушен, и если мы и дальше будем кормить Эшу душами смертных – Севен-Синс надолго погрузится во тьму.

– Когда же Ошалла скажет свое слово?

– Совсем скоро.

Негр взмахнул рукой в сторону деревянного помоста, толпа вокруг которого пульсировала, как фанаты на концерте рок-звезды. Только без криков и свиста – большинство участников ритуала были безмолвны, и главным источником звуков оставались огромные барабаны. Мы как раз подошли почти вплотную к ним, и вибрирующий рокот их ударов отдавался эхом в солнечном сплетении.

На помосте, воздевая руки к небу, бесновался уже знакомый толстый жрец. Из глотки его лилось непрерывное пение, больше похожее на рев раненного буйвола. Чем дольше я к нему прислушивался, тем крупнее становились мурашки, ползающие за шиворотом. Потому что становилось понятно, что в толстяке оставалось все меньше человеческого. Мало того, что вопил он без перерыва, не переводя дыхание. Так еще и в песне его все чаще пробивались чужие голоса – звериный рык, мычание, пронзительные обезьяньи выкрики, громкое шипение.

– Ты хоть немного понимаешь, что тут происходит? – снова спросил я у Брэндона. Меня вся эта вакханалия началу уже порядком напрягать.

– Да, кое-что проясняется. Диксоны упоминали какой-то желтый туман. Кажется, эта заваруха и наша засада на Бишопа там, у Фоллинг-Рок, как-то связаны...

– И это ты называешь «проясняется»?! Давай чуть подробнее. Здесь-то что сейчас намечается?

– Мы попали в начало крупного ивента. В общем, приключения. В Лоа Гуэде постоянно борются светлая и темная сторона. Эшу – злой и коварный лоа, что-то вроде дьявола. Ошалла – верховное светлое божество. В основном сила на стороне Ошалла, но время от времени Эшу подстраивает какую-нибудь каверзу. Вот как сейчас. Он напустил в Желтые пещеры какой-то туман и пленил старейшин.

– Ну-ну. И теперь эта толпа умников, вместо того, чтобы пойти всем вместе и навалять этому демону, устраивает здесь песни и пляски с обезглавленными петухами?

– Ты глуп, как и большинство десперадос! – отозвался здоровяк. Он, похоже, подслушивал весь наш разговор. – Эшу не победить числом. Чем больше людей входит в его нечестивый туман, тем больше риск, что они пополнять армию одержимых. Чтобы отыскать и разрушить туманные чаши, нужна хитрость, ум и воля.