Текст книги "Наступление королей"

Автор книги: Владимир Белобров

Соавторы: Олег Попов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Иди, Грааль ищи.

– Нааа-ше-оол! – Радостно заорал со стола сэр Брандель Африканский. Он нырнул в дырку и выудил с трона Святой Грааль. – Вот он, Ваше Величество, у вас на троне лежал!

– Вот гад, заметил-таки! – Король Роберт с досады плюнул. – Это все из-за тебя, Махобрюк паршивый!

Выманил меня, сволочь, из засады!

– Да я, Ваше Величество…

– Чего я, чего я?! Ты мне, сэр рыцарь, нанес оскорбление! Тебе велено было Грааль искать, а ты табакерки какие-то под диваном собираешь! Ты, сэр, нанес королю рыцарей смертельное оскорбление! Должна пролиться кровь! Мне, как королю, не по чину с тобой сражаться, поэтому будешь сражаться вон с ним. – Он указал пальцем на сэра Бранделя Африканского. Ну что, Брандель, постоишь за своего короля? За сэра Роберта?

– Так точно, Ваше Величество, – растерянно ответил Брандель, – умру за вас.

– Тогда все во двор, на турнир!

За круглым столом пустовало четыре сидения.

– Сегодня мы похоронили, – произнес король Роберт, благородного рыцаря сэра Махобрюка Честного. Хор-р-роший был рыцарь. Сражался доблестно. Если бы он в стременах не запутался, то неизвестно еще, кого бы мы сегодня хоронили. Может быть, мы сегодня сэра бы Бранделя Африканского хоронили…А здорово это я придумал – Махобрюка перед битвой лентами цветными разукрасить. Смотрелся как тюк персидский на верблюде. – Король посмеялся. – Он в этих лентах-то и запутался, бедолага. Давайте помянем его. – Рыцари подняли кубки. – Сэр Брандель, – спросил король, – ты его благородную даму сердца-то забрал?

– Нет, а что?

– Как что! Чего ж ты ее не забрал-то?!

– А разве можно?

– Интересное дело! Что ж я, каждый день об одном и том же говорить должен?! Сказано же было один раз – благородного сэра убил – благородную даму взял автоматически.

– Понял, Ваше Величество, сегодня же заберу… А можно, Ваше Величество, я его дом себе возьму?

– Негоже благородному рыцарю быть таким алчным! Получил благородную даму и радуйся. А дом – казне отходит. – Король потянулся. – Что-то давно у нас турниров не было.

Никто покудова никого не оскорбил?

– Нет, Ваше Величество. – Рыцари заволновались.

– Жаль… – король почесал подбородок.-… Тогда ищем Грааль. Все – в коридор!

Рыцари обреченно покинули залу.

– Эх, – вздохнул Аббласур Нетронутый, – опять кому-нибудь головы не сносить. Сейчас какой-нибудь фокус выкинет и того добро пожаловать к клумбе!

– Это точно. – Поддакнул сэр Глеоберис Мутный. – Перо страусиное в задницу – и – поехали!

– Не говорите! – Подхватил сэр Брандель Африканский. – Мне за него Махобрюк чуть пузо не проткнул, а он дом пожалел!

– Зато тебе баба какая роскошная досталась, леди Махобрюк Честная. Я бы от такой не отказался!

– Да-а-а. Это штучка! – Вздохнул сэр Мордрет Деликатный. – А я, сэры рыцари, тут на мосту такую даму видел…

– Давай на дом меняться. – Предложил сэр Брандель Африканский. – Ты мне свой дом, а я тебе – леди Махобрюк Честную.

– Сказал тоже мне. Что я – дурак?! Она мне, может, в следующий раз в приз достанется.

Автоматически. Заколю тебя на турнире – дама моя.

– Шутите все, сэры, – вставил сэр Аббласур Нетронутый, – А кому-то сегодня опять погибать. Надо чтото делать.

– Вы как хотите, а я больше не могу. – Махнул рукой сэр Глеоберис Мутный. – У меня семья, дети…и имя мне дал, как будто нарочно издевается. Мне перед людьми стыдно.

– Точно! Эдак пойдет, так через неделю никого из нас в живых не останется… Как вы считаете, сэры, не зажился ли наш… – Аббласур указал пальцем на дверь.

– Определенно. – Подтвердил Брандель Африканский. – Я вместо него бьюсь, а он дом пожалел!

– Я – за. – Сэр Глеоберис Мутный поднял руку.

Рыцари отошли подальше от двери и зашушукались.

Наконец из зала донеслось:

– Входите, можно!

Рыцари вошли в залу.

– Ваше Величество, – выступил вперед сэр Мордрет Деликатный, – есть предложение, прежде чем искать Святой Грааль, помянуть сначала сэра Динадабра Жестокого, сэра Саграмуда Благоуханного и сэра Агравейна Черного. Мы их еще сегодня не поминали.

– Согласен. – Ответил король сэр Роберт. – Неплохое предложение. Давай, Мордрет, разливай.

Рыцари уселись за стол. Мордрет разлил по кубкам вино. Король поднял свой кубок и открыл было рот, как вдруг сэр Брандель Африканский крикнул:

– Раз, два, три!

Сэры рыцари по команде ухватились за край стола и одним махом перевернули его. Трон застрял в дырке и король рыцарей сэр Роберт V Необузданный очутился под столом кверху ногами. Из-под задницы у него выкатился Святой Грааль. Рыцари подскочили к дырке в столе и закололи перевернутого короля кинжалами.

Так неожиданно закончилась история сэра короля Роберта V Необузданного и рыцарей Круглого Стола.

ГЛАВА 11 ЛЕГЕНДА ОБ УДАЧЛИВОМ ПРИНЦЕ ГЕНРИХЕ ФУРЦЕНБОКЕНЕ БОЛЬШОМ И ЕГО ГОСТЕПРИИМНОМ КУЗЕНЕ ЗИГМУНДЕ IV ФИЛОСОФЕ

Неизвестно также, почему висячие сады

связывают с именем Семирамиды.

Семирамида была легендарной вавилоно

ассирийской царицей, которая, если вообще

когда-либо существовала, жила на много

столетий раньше того времени, когда были

построены висячие сады. И нет никаких

доказательств того, что во время создания садов

здесь жила царица, которая носила бы такое же

имя."

Из немецкой энциклопедии «Was ist was», том «Семь чудес света», стр. 18

Однажды к королю Зигмунду IV Философу приехал в гости его кузен высокородный принц Генрих Фурценбокен Большой. Генрих Фурценбокен уже давно собирался навестить своего кузена, чтобы посмотреть на Висячие Сады Семирамиды, которые тот разбил на крыше замка.

Генрих Фурценбокен приехал к Зигмунду Философу как раз к обеду и застал родственника за столом.

– Мать честная! – Закричал Зигмунд. – Ну и дела! Рад видеть моего дорого кузена Генриха Фурценбокена у меня в замке. – Он встал из-за стола, вытер рот полотенцем и обнял гостя.

– Здравствуй, Зигмунд. – Ответил Фурценбокен. – Натоплено каку тебя. Дай, я камзол скину.

– Подсаживайся к столу. Проголодался поди, с дороги? Вина налить?

– Налей немного…Стоп-стоп-стоп!

– Да чего ты, Генрих?! Давай выпьем как следует – скольконе виделись-то! Ты пей значит, а чего не выпьешь – выльем, ничего страшного.

Родственники выпили вина и налегли на жареную телятину. Покончив, наконец, с телятиной, они приступили к медовому пирогу.

Откусывая кусок пирога, Генрих Фурценбокен наткнулся на что-то зубами.

Он засунул палец в рот и вытащил оттуда медную монету с изображением Зигмунда Четвертого Философа.

– Что это у тебя в пирогах присутствует? – Генрих кинул монету на стол.

– А-а-а, – ответил Зигмунд Философ, – везет тебе. Это мой повар на счастье монеты в пироги подкладывает. Кому попалась тому счастье. Тебе попалась – тебе, значит, и счастье.

– Ничего себе, счастье! – Ответил Генрих Фурценбокен, брезгливо морщась. – Неизвестно какими руками хватали эту мелочь, а твой повар-холоп мне ее в рот подкладывает!

– Да ладно. На вон, вином для гигиены запей и пошли, сады Семирамиды я тебе покажу.

Кузены выпили еще по фужеру и отправились на крышу замка.

На крыше было здорово. Между фруктовыми деревьями летали тропические бабочки немыслимых расцветок, а на деревьях сидели величественные павлины. Тут и там возвышались резные беседки, оплетенные ливанским серебристым плющем. Рядом с беседками били изящные гамзейские фонтаны.

В фонтанах плескались золотые рыбки величиной с кошку.

Зигмунд Четвертый подошел к фонтану и покрошил рыбам хлеба.

– Эх, благодать! Райское получилось место. Век отсюда не уходил бы, если б не государственные дела.

Так бы и жил тут на крыше. А что? Так бы и жил. Хорошо, никто не мешает. Разве коршун какой иногда залетит – павлина съест. Так у меня их много, павлинов-то… – Они прошли вглубь. – Вон там за кустами гамак висит. Не желаешь, Генрих, отдохнуть с дороги на свежем воздухе?

– Попозже… Недурно ты тут все обустроил. С размахом.

Почвы-то много ушло? Как ее сюда затаскивали?

– Очень просто. Я распорядился и затащили. Сейчас посмотрим сколько. Зигмунд Философ вытащил шпагу и воткнул ее в землю по самую рукоятку. Смотри, шпаги не хватает. Шпага кончилась, а крыши не достал.

Генрих Фурценбокен одобрительно цокнул.

– А крыша-то не провалится? – поинтересовался он.

– Чего ты говоришь?

– Крыша, спрашиваю, выдержит?

– Крыша-то? А чего ей сделается? – Зигмунд попрыгал. Видал? – Он вытащил из земли шпагу и ополоснул ее в фонтане. К шпаге подплыла рыба. Зигмунд Философ изловчился и наколол рыбу шпагой. – Чувствуешь, Генрих? Дикость первозданная. Нетронутые твари…

Я и охочусь тут, когда настроение бывает. У меня здесь на чердаке кролики живут. Они на крышу через норы вылезают – на травке порезвиться. Когда я охотиться прихожу, мой егерь их с чердака на крышу гонит. Он там палкой по стенам лупит и орет на них. Кролики на крышу ошалелые выскакивают, а тут я по ним с двустволки – шарах, шарах!

– Неплохо…

– У меня все так. Один раз живем. Видишь перстень на руке?

Вот тут внизу написан мой девиз. Читай.

Генрих Фурценбокен прочел:

" Живи достойно. Умри довольным!"

– Пошли в беседку. Чем-нибудь закусим. Родственники пошли в беседку.

Посреди беседки стоял накрытый стол. Зигмунд Философ снял крышку с блюда. На блюде оказался фаршированный кролик.

– Как раз кстати. Это я сегодня утром на охоте подстрелил. Свежий. Зигмунд вытащил изо рта у кролика вареную морковку и выбросил ее в кусты. – Это я не ем. Это кролики едят морковь, а я не ем.

Давай вина выпьем.

– Давай, но чуть-чуть…

Зигмунд Философ оторвал от кролика ногу:

– На, Генрих, ногой закуси. И я закушу… Намереваюсь на следующий год оленей тут завести, – сообщил он, жуя мясо. Представляешь, Генрих, пятнистые олени ходят, из фонтанов воду пьют… Буду на оленей охотиться. Со всеми удобствами. Только нужно для этого решеткой крышу обнести, чтобы олени во двор не падали. Кролики, иногда, тоже падают, но их не жалко, у меня их много… Ты ешь, ешь. А то – вон какой худой. Есть надо. В здоровом, как говорится, теле – здоровая пища. Вон того паштета попробуй.

– А слона не хочешь тут завести? А то мне слон от Якшибурмаха Восьмого в наследство достался.

Не знаю, чего с ним делать.

– От Якшибурмаха, говоришь? Достойный король был. Строгих правил. Не позволял себя козлом называть. Старая закалка. Давай помянем его.

– Слона-то возьмешь? Или как?

– Слона-то? На хуй он мне сдался. Он мне за один день всю Семирамиду вытопчет и крышу продавит.

Нет уж, брат, уволь. Оленей еще взял бы, слона – нет. У меня тут тебе не зоопарк, а Висячие Сады Семирамиды.

– Может, возьмешь все-таки. В крайнем случае, его в конюшнях держать можно.

– Не возьму. Ты, Генрих, не обижайся. Сам – приезжай когда хочешь.

Погостить там, на крыше отдохнуть. Я тебе всегда рад. А слона мне не надо.

– Эх… – Фурценбокен вздохнул. – Надоел мне этот слон. Гадит везде, сука. Вони от него. Отдал бы комунибудь в хорошие руки. Поговоришь, может, с соседями – может возьмет кто?

– Ладно, поговорю. Давай выпьем еще.

– Да достаточно уже. У меня уже голова кружится.

– Пей, а то с соседями говорить не буду… Выпил? Молодец. А теперь закусывай кроликом.

Генрих Фурценбокен откусил от кролика.

– Что это? – Он сплюнул на ладонь монету с изображением Зигмунда Четвертого Философа.

– Ну и везучий же ты, принц! Мне иногда по три дня монета ни в чем не попадается. А тебе за сегодня – уже вторая.

– Знал бы я раньше, так и вовсе за стол к тебе не сел, раз у тебя повара всякую грязь во все блюда рассовывают.

– Какой ты, право, кузен, нудный. – Зигмунд сморщился. Ладно бы тебе дерьма в тарелку положили – так нет же. Кому другому позолоченая монета бы в рот попалась – так он бы до потолка беседки прыгал от счастья. А ты брезгуешь. И вообще мне если чего не нравится, я вином запиваю и помалкиваю. Понял? Давай выпьем.

– Я больше не могу.

– А ты пробовал? Для дезинфекции.

– Ладно, наливай. – Махнул рукой Генрих.

– Вот, другой разговор. Пойдем теперь… Я тебе сад какследует покажу.

Родственники покинули беседку и углубились в заросли.

– Гляди, какие у меня здесь деревья огромные. – Хвастался Зигмунд Философ. – А вот эти ягоды ты, кузен, не ешь, они ядовитые.

– Да я вообще ничего немытого не ем.

– Нудный ты, Генрих. Какой ты нудный. – Зигмунд отставил руку в сторону и спел. – Не ем не-еемыто-го и я-довито-го!

– А зачем ты тут столько репейника насажал? У меня все штаны в репьях.

– Я его не сажал. Это сорняки. – Зигмунд Четвертый выхватил шпагу и стал сосредоточенно рубить репейник. Из репейника выскочил кролик и умчался в сторону беседки.

Зигмунд заулюлюкал.-…Ладно, пошли дальше. Я тебе сейчас такую штуковину покажу. Ты обалдеешь.

Вскоре послышался шум воды. Зигмунд Философ раздвинул ветки.

– Смотри! – сказал он.

Перед ними открылся величественный вид. С небольшой базальтовой скалы стекал могучий водопад. По бокам возвышались статуи олимпийских богов. Внизу, в маленьком озерце как бы купалась мраморная нимфа Эгерия.

– У-ух! – Выдохнул Генрих Фурценбокен. – Красотища! Как устроено?

– Как и все остальное. Я распорядился про водопад – вот и сделали водопад. У меня так… Скупнуться не хочешь?

– Не хочу. Боюсь простудиться.

– Ладно, тогда стой здесь, а я быстренько окунусь. До нимфы и обратно.

Зигмунд Философ быстро разделся догола и забежал в воду. Доплыв до нимфы Эгерии, Зигмунд залез к ней на плечи, выпрямился и похлопал себя по животу.

– Смотри, Генрих, ныряю ласточкой! – Он сложил руки и прыгнул в воду.

Через минуту Зигмунд уже стоял на берегу и одевался.

– Идем, Генрих, дальше. Я тебе сейчас еще одну достопримечательность покажу.

Они снова углубились в заросли и пошли к противоположному концу крыши.

– Это что-ли ты мне показать собирался? – Спросил Фурценбокен, указывая пальцем на скелета в шляпе, стоявшего посреди клумбы. В руке скелет держал ветряной пропеллер.

– Нет, – махнул рукой Зигмунд, – Это так… Птиц отпугивает. Вроде чучела. Павлины-то его не боятся.

Культурная птица. А воробьи скелета боятся… Домой, Генрих, поедешь я тебе с той клумбы флоксов надергаю в дорогу. Своей подаришь. А завтра на зорьке охоту устроим.

Кроликов в дорогу настреляем.

Они вышли на аллею.

– Смотри! – Торжественно произнес Зигмунд Философ. Впереди на подстриженном газоне стояло десятка два ульев. – Пчел развожу. – Гордо сказал он. – Понял? Тут у меня в кустах сетки приготовлены. Сейчас наденем – я тебе мед покажу, какой он у меня янтарный.

– Может, лучше не надо? – Вяло возразил Фурценбокен. – Давай как-нибудь в следующий раз.

– Нет, ты непременно должен посмотреть, какой у меня мед. Ты такого меда никогда в жизни не видел.

Надевай сетку и пошли, а то я обижусь.

– Может, я лучше тут подожду. Ты принеси сюда.

– Отставить! Пошли и все.

Родственники надели защитные сетки и пошли к улью.

Зигмунд взял стоявший возле улья факел:

– Сейчас мы пчел из улья выкуривм. – Он поджег факел. – Смотри, какой дым едкий. – Философ подставил факел под нос Генриху. Фурценбокен закашлялся. Что, кузен, не сахар? А вот мы пчелам-то дадим прикурить! – Он открыл улей и сунул в него факел. Из улья вылетел рой недовольных пчел. Что, не нравится? – Засмеялся Зигмунд. – И Фурценбокену вон тоже не понравилось.

– Зигмунд, Зигмунд! Мне пчела за шиворот залетела! – Заорал Фурценбокен. – По спине ползает!

– Держись, брат! Сейчас помогу.

Зигмунд Философ оставил факел в улье и стал колотить ладонями Генриха Фурценбокена по спине.

– Ниже, ниже бей! Она вниз поползла!

– Сейчас мы ее пристукнем!

Король Зигмунд размахнулся и ударил Фурценбокена по пояснице.

– Ой! О-о-ой! Укусила! – Фурценбокен забегал по газону.

– Снимай рубаху, Генрих. Я тебе подорожник приложу.

В этот момент вспыхнул и запылал улей.

– Ах ты, е-мое! – Зигмунд хлопнул себя по коленям. Проглядел! Ну да ладно. Одним больше, одним меньше. Сгорит и хрен с ним! Главное дело, чтоб на другие огонь не перекинулся.

Через несколько минут улей догорел.

Зигмунд Философ разворошил шпагой головешки:

– Меда не осталось, – заключил он. – Сгорел мед. Ладно, пошли еще один улей разорим. Хорош, Фурценбокен, бегать. Иди сюда.

– Нет уж, все! Благодарю! Никаких пчел! Иначе, я сейчас же уезжаю!

– Да? – Озадаченно спросил Зигмунд. – Ну, тогда пошли в беседку. Обмоем это дело.

Они прошли в беседку и уселись за стол.

– Давай, Генрих, вина выпьем, и я у тебя спину погляжу. Жало вытащу.

– Давай. – Устало согласился Фурценбокен.

– Что тут в блюде? – Зигмунд поднял крышку. – Опять кролик. Я сегодня на охоте пятерых подстрелил.

Сразу и не съешь. – Он вытащил изо рта у кролика морковку. – Хочешь, Генрих, морковку?

– Не хочу.

– Вот и я их не ем. – Зигмунд выбросил морковку. – Закусывай ногой, небось проголодался… Ну, теперь давай твою спину посмотрим.

Фурценбокен задрал рубаху.

– Фью-ус! – Присвистнул Зигмунд. – Разнесло-то как! У тебя, Генрих, вот такая здоровая шишка вздулась. Никакого жала в ней не видать… Точно, нету нигде жала.

Посиди пока я за подорожником схожу.

Зигмунд Философ вышел из беседки и помочился в кусты. Потом он сорвал большой лист подорожника и вернулся к столу.

– Смотри, какой я лист сочный принес. Это то, что надо. – Зигмунд плюнул на подорожник и прилепил его на спину кузену. – Все, опускай рубаху. До свадьбы заживет… Доедай свою ногу и пойдем на олеандровую лужайку, я тебе там кое-что покажу. Тебе понравится.

– Да в меня эта нога уже не лезет.

– А ты вином запей.

Фурценбокен застонал.

– Что с тобой, Генрих? Спина что-ли разболелась?

Фурценбокен сплюнул на стол монету с изображением Зигмунда Четвертого Философа.

– Ты, наверное, кузен, в рубашке родился! – Восхищенно произнес Зигмунд Четвертый. – Я впервые вижу, чтобы человеку так везло.

– Ну, все! – Фурценбокен пьяно ударил кулаком по столу. – Больше я у тебя кушать ничего не буду!

– Да ты не горячись. Ты просто не поймешь никак. Это ж на счастье монеты в еду подкладывают.

Кому досталась – тому счастье. Тебе досталась – тебе счастье. Давай вином запей и пошли на лужайку.

– Пошли вниз лучше. Я устал. Домой поеду.

– Да ты что?! Чтобы я родного кузена домой отпустил и лужайку ему не показал?! За кого ты меня принимаешь?! Шалишь, брат! – Зигмунд погрозил пальцем. – За мной!

Выходя из беседки Генрих Фурценбокен потерял равновесие и упал со ступенек.

– Эка ты, брат, вином надрался. – Зигмунд укоризненно покачал головой.

– Говорил я тебе – закусывай кроликом. – Он приподнял принца за подмышки. – Ну как, стоишь?

Пошли на лужайку. Тут недалеко.

По пути Зигмунд Философ выдернул перо из сидевшего на ветке павлина и вставил его Генриху за ухо.

– А тут у меня картошка растет, – показал он. – Для гарнира. Смотри кролик, сволочь, ботву грызет.

Сейчас я его.

Зигмунд побежал на кролика. Грызун припустился от короля и, достигнув края крыши, не удержался и свалился вниз. Зигмунд подскочил к краю.

– Эй, внизу! – Закричал он. – Не трогай кролика! Это мой королевский кролик! Кто кролика тронет – повешу!.. Генрих, – попросил он к подошедшего Фурценбокена, – ты давай за меня вниз кричи – чтобы кролика не трогали, а я сейчас…

Генрих улегся на живот и, свесив вниз голову, заорал пьяным голосом:

– Э-эй! Кто там есть! Не трожь кролика! Там кролик должен быть! Это мой! Он ботву ел! По-оовешу! – Фурценбокена стошнило вниз.

Подбежал запыхавшийся Зигмунд Философ. В руке он держал картофельный куст.

– Молодец, Генрих! Так им! Сейчас я их картофелем обстреляю. – Зигмунд покидал вниз картошкой. – Смотри, Генрих! Вон из кареты какая-то баба вылезла. Давай ее припечатаем! – Зигмунд кинул вниз последнюю картофелину. – Промазал! Смотри – как забегала!

Эй! Эй! Мы тут! Ха-ха-ха!..

Ладно, поднимайся, кузен, на лужайку пойдем.

Генрих поднялся и, шатаясь, пошел за Зигмундом Философом.

– А вот как раз под нами, между прочим, – сообщил Зигмунд, окна спальни моей жены. Давай ее напугаем. Я недавно у Шокенмогена гостил. Такой, я тебе скажу, выдумщик. Мы с ним выпили и за портьерой в коридоре спрятались. Как кто мимо проходит, мы оттуда всех пугаем. Неплохо время провели… Ты, Генрих, держи меня за ноги, а я вниз свешусь и ей в окошко постучу. То-то она обалдеет!

Генрих Фурценбокен ухватил короля Зигмунда за ноги. Зигмунд свесился вниз головой и заглянул в окно.

– На месте. – Сообщил он. – Сидит, дура, на пяльцах вышивает. – Он вытащил шпагу и постучал ею по стеклу. – У-у! Я Муслим Рррыжий! У-у-у!

Окно открылось, из него показалась королева.

– Знаешь что, Зигмунд, – раздраженно сказала она, – ты мне со своим Муслимом уже – вот где! – Окно захлопнулось.

– Тяни назад, Генрих! Нас с тобой тут не понимают. Фурценбокен с трудом втянул короля обратно на крышу.

– Вот дура баба! – Сказал Зигмунд Философ, отряхивая со штанов землю.

– Пошли в беседку, выпьем. – Предложил Фурценбокен.

– Пошли. – Согласился Зигмунд. – И кроликом закусим!

Не дойдя до беседки, Генрих Фурценбокен упал в кусты жимолости и уснул.

Зигмунд Четвертый безуспешно пытался его растолкать. Он дергал принца за нос, растирал ему уши, но тот не просыпался.

" Вот везунчик, – подумал Зигмунд, – упал и уснул. А я лежу вечно ворочаюсь по полночи. – Он пошел в беседку и допил вино. – Пойду на олеандровую лужайку, мне там чего-то надо было."

Не дойдя до лужайки, Зигмунд Философ позабыл куда он шел и что у него в Висячем Саду Семирамиды лежит пьяный кузен высокородный принц Генрих Фурценбокен Большой. Зигмунд спустился во дворец и принялся вершить государственные дела.

Ночью пошел дождь. Проведя много часов на голой земле, Генрих Фурценбокен заработал воспаление легких, и, когда на утро его обнаружил королевский егерь, принц был еле живой. Его перенесли в лучшие покои. Сам король Зигмунд Четвертый лично ухаживал за ним.