Текст книги "Пикинг"

Автор книги: Владимир Сафронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Бисер

Татьяна стояла перед витриной бутика «Бабочка» и разглядывала сумочку от Chloé. Сумочка ей не то чтобы сильно нравилась. Нет, она была симпатичная, но Татьяну заставило остановиться у этой витрины на бегу с работы вовсе не желание полюбоваться, а ценник, который сразу бросился в глаза. Он был шестизначный. Татьяна никогда не понимала, какая такая магия заключается для некоторых людей в слове «бренд».

«Кто придумал эти дикие условности? – размышляла Татьяна. – Чем именно эти несколько кусков кожи столь разительно отличаются от почти таких же в витрине «Галантереи», где они стоят в сто раз дешевле? Вещица хороша, спору нет, но не настолько же, чтобы отдавать за нее три-четыре зарплаты. Пусть для кого-то это просто карманная мелочь – на таких этот магазин и рассчитан, но все-таки заламывать абсолютно не обоснованные цены – это уже сверхцинизм, все равно, что прикуривать от горящих купюр.

Понятно, когда человек стремится купить, например, оригинальную автозапчасть – тут идет речь о безопасности. Но зачем люди ночами давятся в очередях, чтобы отдать сотню тысяч за какой-то телефон, в котором для них существенно только название? И какова принципиальная разница между носками за двести рублей и за десять тысяч, между солнцезащитными очками за тысячу рублей и за сто тысяч, если они внешне неотличимы? Список примеров можно продолжать бесконечно, но я понимаю лишь одно: понятие «брендовости» создано с единственной целью: служить мерилом социального статуса, визитной карточкой клуба избранных. Хочешь принадлежать, хотя бы внешне – плати.

Ни одному жителю европейской столицы не придет в голову покупать внедорожник, чтобы на нем кататься по городским пробкам. Во многих государствах даже мэры крупных городов ездят на простеньких малолитражках и никакого ужаса и унижения в этом не видят. Напротив, всем видно, что они за сохранение экологии. А еще лучше использовать велосипед. А что у нас? Невозможно представить, например, депутата хотя бы районного масштаба на каком-нибудь Nissan Micra. Да что там депутата, даже рядовой более-менее состоятельный гражданин при выборе авто руководствуется принципом: чем мощнее и громаднее, тем круче. Какая там экология! Об этом и говорить-то в обществе «реальных пацанов» неприлично, засмеют. Даже у американцев с их врожденной гигантоманией и бензином по цене воды лозунг «Fuck fuel economy!» давно потерял актуальность, а в России спрос на джипы только растет, все пыжатся продемонстрировать крутизну, хотя на самом деле демонстрируют лишь тупое тщеславие и комплекс неполноценности.

Говорят, во многих азиатских и африканских странах граждане обозначают свой статус, нарочно демонстрируя этикетки и неотрезанные ценники на брендовых вещах – даже если эти вещи по факту фейковые. В это отчего-то легко верится. Но не могу себе представить, например, француженку с вывернутыми наружу ценниками на юбке или лифчике. Вот тут-то и становится ясно, какое общество не зациклено на всякой символической ерунде, а какое застряло в развитии, и где наше место в этом рейтинге».

Рассуждения Татьяны прервала какая-то напыщенная корова, вывалившаяся из дверей бутика и обвешанная фирменными пакетами «Бабочки». Она была очень возбуждена и чуть не сбила Татьяну, та еле успела сделать шаг в сторону. И тут же услышала:

– Танюха, Крылова! Ты, что ли?

Татьяна вздрогнула и обернулась. Это было невероятно! Лицом толстуха до боли напоминала ее лучшую школьную подругу Ирку Гусеву, которая неожиданно пропала с горизонта лет двадцать пять назад.

– Ирка?

Они обнялись. У Татьяны сразу создалось впечатление, что подруга искренне рада неожиданной встрече, но несколько стесняется своих сильно расплывшихся форм. В последний раз, когда они виделись, Гусева имела практически идеальную фигуру, отчего все знакомые прочили ей скорое и выгодное замужество. Или, как минимум, карьеру модели. Но Татьяне было наплевать на теперешний Иркин внешний вид. Она столько раз пыталась найти ее разными способами, что уже отчаялась и думала, что та либо слиняла за границу, либо произошло что-то нехорошее. А сейчас была счастлива уже от того, что подруга живая и невредимая.

– Ты где скрывалась-то? Я уж думала, ты куда-нибудь в Антарктиду свинтила. И никто из одноклассников не в курсе, где тебя искать.

– Да знаешь, мы переезжали несколько раз… И что-то так все задолбало…

Татьяна пропустила мимо ушей эту фразу, хотя логично было бы поинтересоваться, отчего же Гусева при очередном переезде не сообщила свои новые координаты и за двадцать пять лет ни разу не вышла ни с кем из одноклассников на связь. И что именно ее «задолбало» – уж не общение ли со старыми подругами?

– А почему в соцсетях тебя нет?

– Знаешь, честно говоря, я в компьютере не очень… – Гусева потупила глаза. – И, кстати, я теперь не Гусева, а Лебедева.

Татьяна засмеялась, хотя собралась было спросить, при чем тут компьютер.

– Вот прикольно! Специально мужа под фамилию подбирала? А я, между прочим, тоже уже не Крылова, а Горская. Давай прямо сейчас телефонами обменяемся, а то глядишь, еще на двадцать пять лет пропадешь.

Ирина вытащила из сумочки, страшно похожей на ту, что была в витрине, айфон последней модели. Они с Татьяной записали номера друг друга. «А Ирка-то, видать, и вправду далеко пошла», – отметила Татьяна, более внимательно приглядевшись к наряду и аксессуарам школьной подруги.

– Ну, рассказывай, ты где, что, как? – Татьяна была уверена, что сейчас услышит какую-то потрясающую историю, годящуюся в качестве сюжета для сериала. Гусева отчего-то со встречными расспросами не спешила.

– Ой, Танюшка, тут в двух словах не расскажешь. Может, посидим где-то?

– Что, прямо сейчас?

– Ну да, а что? Тут, я знаю, одна приличная кафешка поблизости есть…

Татьяна успела подумать, что в «приличных» кафешках в шаговой доступности от «Бабочки» цены такие же, как и в самой «Бабочке». И тут же вспомнила, что вообще-то уже опаздывает: она планировала сегодня забрать туфли из ремонта, а там до семи. И еще надо на ужин чего-то купить и к приходу мужа приготовить. Идея родилась практически сразу.

– Слушай, Иришка, я так понимаю, разговор у нас с тобой не на пятнадцать минут будет. Поэтому вот что: приходи к нам в субботу. Мы на Старой Деревне живем, рядом с метро. Я так понимаю, ты замужем?

Татьяна чуть сбавила тон, задавая деликатный вопрос, хотя сомнений насчет Иркиного семейного положения у нее практически не было. Гусева ожидаемо кивнула.

– А кто муж-то, если не секрет?

– А, он у меня в госконторе. Пилит помаленьку, – Ирина неестественно захихикала.

– Ну и отлично. Приходите с мужем, с моим Ильей познакомитесь. Посидим спокойно, обо всем поговорим не торопясь. Может, будем дружить семьями, – она улыбнулась. – Пиши адрес. Сегодня среда? Я еще позвоню до субботы, время уточню.

Они двинулись по тротуару.

– Тебя подвезти? – внезапно предложила Гусева.

– А ты на машине что ли? – глупо спросила Татьяна и прикусила язык. «Сама могла бы догадаться уже. По таким магазинам на трамваях не ездят». – Да нет, спасибо, вот же метро!

Ирина понимающе покивала, и они распрощались: Татьяна направилась в сторону подземного перехода, а ее подруга свернула за угол. Пройдя немного, Татьяна не удержалась и оглянулась. Прямо за углом начиналась зона платной парковки, там Гусева деловито закидывала пакеты с покупками в красный кабриолет с поднятым верхом.

– Хм, помаленьку пилит, говоришь? Ну-ну, – она ухмыльнулась и вошла в переход.

Дома Татьяна, конечно, первым делом поделилась новостью с мужем.

– Знаешь, кого я сегодня встретила? Ирку Гусеву! Ну ту, с которой мы в школе дружили, я тебе рассказывала. – Илья кивнул. – Представляешь, мы почти двадцать пять лет не виделись! Я ее еле узнала. Она теперь Лебедева, они с мужем переезжали трижды – потому я ее потеряла и не могла нигде найти. Такая толстая стала… – Татьяна хихикнула. – Хотели поговорить, но не на бегу же. В общем, Илюша, я их с мужем в субботу к нам в гости пригласила, ты не против? Посидим, вспомним молодость…

– Ну конечно, о чем разговор. А кто муж твоей Гусевой-Лебедевой?

– В какой-то госконторе работает. Ирка сказала, «пилит помаленьку».

Илья хмыкнул.

– Ну, раз пилит, наверное, к определенному уровню приемов привык. – Он чуть призадумался. – Ну ничего, нам не впервой.

Они оба тут же со смехом вспомнили, как в прошлом году у них в гостях был известный английский скульптор, а до этого – американский дирижер с супругой. Со скульптором Илья общался по работе, а с американцами Горские познакомились во время поездки в Барселону. Поначалу у хозяев были сильные сомнения, получится ли принять известных персон на подобающем уровне. Для любого иностранца приглашение домой – совсем не рядовое событие. Обычно за пределами «русского мира» все общение между людьми происходит на нейтральной территории, где-нибудь в общепите, в дом приглашают лишь достаточно близких людей. А для хозяев подготовка к такому приему – особо щепетильные хлопоты. Но гости оказались настолько простыми и задушевными, что понятия о статусах и великосветском этикете мгновенно забылись. Все были в восторге от Татьяниной солянки и домашних пирожков, от коллекции винила, которую с молодости собирал Илья, и от необычно оформленных интерьеров небольшой, но уютной квартиры. Без всяких церемоний употребляли водку и полночи ржали, пребывая в полном взаимном восхищении и удивляясь, насколько же много у них общего.

Илья и Татьяна познакомились, когда оба были студентами Академии художеств. Илья учился на реставратора, Татьяна – на архитектора. Поженились они на последнем курсе, вскоре после диплома у Горских родилась дочь. Теперь Илья трудился в крупном музее и кроме того сам писал неплохие холсты, которые порой продавались. Татьяна после декрета и долгих поисков места по душе осела в небольшом бюро, которое занималось проектированием частных загородных домов.

Первым делом Горские составили примерное меню. Татьяной были с презрением отвергнуты банальный холодец и оливье, она предлагала блеснуть оригинальностью и продемонстрировать особый стиль с упором на морепродукты: заливной осетр, икра, осьминоги в вине, шампиньоны, фаршированные креветками, фирменные пирожки с лососем. Насчет горячего Татьяна колебалась между уткой по-пекински и кавармой из баранины, но Илья решительно прервал полет фантазии жены:

– А ты уверена, что это тот случай, чтобы так выпендриваться? Давай ближе к реальности. Или ты тоже что-то там пилишь, а я не в курсе? На горячее вполне сгодятся свиные ребрышки, я сам сделаю – все упадут, гарантирую. И осьминоги тоже пусть пока поплавают, а вместо них предлагаю исполнить селедочку под шубой. Беспроигрышная вещь, помнишь, как Стивен и Пэт наворачивали? Тем более, она тоже вроде как морепродукт.

Татьяна со всем согласилась, но настояла, что в качестве изюминки будет салат «Глаз дракона» с питахайей. Илья дракона одобрил: при одном воспоминании об этом блюде, которое они однажды попробовали в Гонконге, начиналось слюнотечение.

Список напитков составили достаточно быстро: белое итальянское под морепродукты, красное французское под ребрышки, какой-нибудь вискарик односолодовый не сильно дорогой, ну и водочки на всякий случай. Илья примерно прикинул, что неожиданный банкетик потянет почти на половину официальной месячной ставки музейного реставратора.

«Да, не шиковать бы так, если б не халтуры и премиальные. Но если не иметь порой отдушин, то и зарабатывать какой смысл? А у Танюшки радость-то какая: подружка нашлась. Эх, погуляем!»

В последующие два дня Татьяна после работы с особой тщательностью вылизывала всю квартиру, до последнего уголка. В пятницу вечером Илья совершил заезд за продуктами. Все, кроме питахайи, нашлось в обычном гипермаркете, а за «драконьим фруктом» пришлось переться в «Азбуку вкуса». С учетом Татьяниных корректировок и мелких дополнений в виде камамбера, бри, маслин, меда, буженины, хрена, орехов, бананов, помидоров-огурцов, соков, боржома, зелени, шоколадных конфет, мороженого, багетов и еще кое-чего сумма затрат превысила все разумные планки, но отступать было некуда. Багажник «шкоды» еле закрылся – Илье просто не верилось, что все это предназначено для четверых человек.

С раннего утра в субботу Татьяна не вылезала из кухни, Илья был на подхвате, ему еще пришлось сгонять в местный магазинчик за мылом, салфетками, туалетной бумагой и освежителем воздуха. К назначенному времени Горские еле успели привести себя в порядок.

– Сама не понимаю, чего я так волнуюсь, – призналась Татьяна.

– Ладно, расслабься уже, – Илья обнял жену. – А то совсем запыхалась. Не Трампа же с визитом ждем. Сейчас сядем, выпьем, расслабимся и будем наслаждаться жизнью. А квартира-то как сверкает! Все-таки полезно гостей приглашать!

Татьяна хотела возразить, что гости тут не при чем, а за чистотой и порядком надо следить всегда, что она и делает, но тут запищал домофон. Горские синхронно вздрогнули. Татьяна поправила прическу и замерла у дверей в полной боеготовности.

Гости заполнили собой почти всю небольшую прихожую. Муж Ирины оказался очень крупным, а по росту почти на голову выше Ильи. Выглядел постарше жены лет на десять, совершенно лысый, со складчатым бычьим затылком, переходящим в могучую спину. Впрочем, вместе с женой они смотрелись довольно гармонично.

– Борис! – пробасил гость, представляясь и больно стискивая ладонь Ильи. Царственным жестом извлек из кармана и сунул визитку. Сверкнула аляповатая массивная печатка в гангстерском стиле девяностых, неуместная рядом с вполне буржуазным «Breitling Premier» на крокодиловом ремешке. «Вот они как выглядят, пильщики, – Илья внутренне усмехнулся. – Многовато их расплодилось в последнее время. То-то у нас что ни возьми – все из опилок сделано. Из того, что осталось после их пилки». Мельком глянул на визитку: «Борис Лебедев, член совета директоров…» Сбоку красовался чуть выпуклый логотип известного промышленного концерна. «Тачкавер, однако, – отметил Илья. – Доллар за штучку. Более дорогого материала для визиток, кажется, еще не придумали».

Татьяна с Ириной расцеловались и взаимно представили мужей. Борис без церемоний сразу заключил Татьяну в объятия, Горский тоже символически чмокнул Ирину в щеку. Все сразу решили быть на «ты». Лебедева пристально оглядела Татьянин наряд и пощупала рукав блузки.

– Классная кофточка! Где брала? Почем?

– На Северном рынке, – честно ответила Татьяна. – Восемьсот рублей.

Ирина на долю секунды переменилась в лице, но тут же разразилась низким смехом:

– Ну ты приколистка! Эти кофточки на весенней распродаже по триста евро шли, но мне не хватило.

– Ириха, ты ничего там не забыла? – прервал жену Лебедев.

– Да, точно, вот я дурында!

Татьяна улыбнулась, услышав от подруги ее любимое словцо, которым та «блистала» еще в школе. Ирина извлекла из объемистой сумки литровку «Абсолюта» и бутылку просекко. Татьяна всплеснула руками.

– Ну зачем это, ей-богу не стоило! Все же есть…

Она засуетилась, сунула бутылки Илье, вытащила из шкафа почти новые гостевые шлепанцы и поставила перед гостями.

– Что же мы здесь стоим! Тапочки вот…. – Татьяна подняла голову, наткнулась на непонимающие взгляды и добавила:

– Если хотите.

Борис молча прошагал в комнаты, Гусева-Лебедева за ним. Сзади Татьяне стало особенно хорошо заметно, насколько же Ирка стала жирной. Однако на лице у нее, в отличие от Татьяны не было ни морщинки – не иначе как результат регулярной подтяжки.

Сервировка стола являла собой инсталляцию перфекциониста. Сияющие бокалы и приборы расставлены будто по компьютерному шаблону, а кажущаяся небрежность свернутых салфеток на деле была плодом вдумчивой творческой работы. Мягкий свет, акценты изящных серебряных канделябров с высокими тонкими свечами по краям стола. Для пущего романтизма Илья незадолго до прихода гостей запалил ароматическую китайскую палочку с изысканным ароматом пачули.

Войдя в гостиную, Лебедев беглым взглядом просканировал обстановку, потянул носом и сморщился.

– Чем это так воняет?

– Это пачули. Китайцы говорят, этот запах притягивает богатство…

– Пачу… чего? Ох, эти узкоглазые, блин! Чего только ни выдумают. – Борис хохотнул. – Богатство притягивает! Чего ж они там со своим дымом в нищете живут?

– Кто в нищете? Китайцы? Вообще-то сейчас средняя зарплата в Китае – тысяча долларов в месяц. А образованные специалисты могут и в несколько раз больше зарабатывать. Так что байки про каторжный труд за чашку риса – в далеком прошлом.

Борис только отмахнулся, как будто Илья сморозил такую чушь, на которую и отвечать нет смысла. Татьяна рассадила гостей, Илья занялся напитками: дамы пожелали просекко, мужчины решили начать со стоящего на столе «Русского стандарта», а лебедевский «Абсолют» отправился остывать в морозилку. Выпили, закусили икоркой. Через полминуты Борис как-то заерзал и без обиняков обратился к Илье:

– Слушай, хозяин, а у тебя какая-то посуда посерьезней имеется? – он щелкнул пальцем по своему шот-глассу. Татьяна вскочила.

– Ой, ну как же я не подумала! Конечно, такому солидному мужчине нужно что-то посерьезнее, чем эти смешные английские мензурки.

Она метнулась на кухню и принесла массивный стакан для виски.

– Это подойдет?

Борис показал большой палец и сразу же плеснул себе граммов сто. И сорок – Илье. После второго тоста Лебедевы обнаружили на столе селедку под шубой и набросились, будто век такого не ели, Татьяна только умилялась. Илья включил для фона сборник Гровера Вашингтона – негромко, но так, чтоб застольная беседа «не создавала эха». Татьяна, наконец, прекратила сдерживать распирающее любопытство и придвинулась к Ирине.

– Ну, рассказывай, подруга, где пропадала, чем занимаешься? Про Бориса мы более-менее выяснили, а ты?

– А что я? Я дома сижу. Да вот, по магазинам иногда от скуки…

– Хорошо, а раньше чем занималась?

– Да тем же самым и занималась. После школы мы с родителями сразу переехали, я пробовала в институт поступить, но не получилось. А потом Борю встретила.

Татьяна озадаченно покачала головой.

– То есть ты хочешь сказать, со школы так нигде не училась и не работала?

– Неа, а зачем? – Лебедева беспечно пожала плечами.

– А что ж ни разу не позвонила, не написала? Или с глаз долой – из сердца вон? Я чего только ни передумала. Уже уверена была, что тебя и на свете нет. А ты просто двадцать пять лет сидела дома да по бутикам шлялась. Как это вообще возможно?

Ирина беспомощно улыбалась, делая вид, что сосредоточена на выборе корзиночки с креветками. Татьяна почувствовала в груди неприятный холодок. Ирина дотронулась до ее руки.

– Танька, ну прости дурынду. Понимаешь, все как-то так закрутилось… Свадьба, ребенок, все эти переезды…

Татьяна еле сдержалась, чтобы не сказать в ответ что-то резкое. Например, спросить, что помешало пригласить подругу на свадьбу, но уцепилась за упоминание о ребенке.

– Ладно, что уж теперь старое поминать. Главное – ты нашлась. Расскажи-ка лучше про ребенка. Кто у тебя?

– Пацан, Виталик, в этом году двадцать стукнуло.

– О, точно как нашей Анечке! Как мы с тобой, оказывается, синхронно! – Татьяна засмеялась. – Наша сейчас в Новгороде на практике, она на искусствоведа учится. А ваш?

– А наш пока еще не определился. Слава богу, от армии отмазали, квартирку вот недавно купили… Так что он теперь отдельно живет, говорит, чем-то там в интернете торгует. Я, честно говоря, не в курсе. Он вообще редко заходит, в основном денег у Борьки попросить, или еще чего.

– Ой, ну как же это… – Татьяна не договорила, встрял Борис.

– Ничего, пусть погуляет немного, одумается, а там я его в дело пристрою. Слушай, хозяйка, может, уже ваша с Ильей очередь о себе рассказывать?

Илья коротенько поведал историю их с Татьяной знакомства и брака, про то, чем сейчас занимаются – о своем музее и Татьяниной работе. Лебедев посмотрел на него сочувственно.

– Ну и как оно, в музее?

– В каком смысле? – не понял Илья.

– В том самом. По музеям-то сейчас какие идиоты ходят? Маржи, стало быть, никакой. А вот Танюше респект, строительство – дело нужное. Эх, где ж ты была, когда мы дачу замутить решили? У приличных архитекторов очередь на полгода, да и ценники – охренеть не встать.

Тут он не ошибался: дела у Татьяниного архитектурного бюро шли весьма неплохо. И такие, как Лебедев, валили в качестве клиентов к ним в офис валом. Но Татьяне стало обидно за мужа.

– Дело ведь не только, так сказать, в марже. Есть же понятие культурного наследия… – на лице Лебедева начала расползаться отвратительная ухмылка, и Татьяна резко повернула линию возражения. – А к Илье, между прочим, известные коллекционеры приходят, частные заказы делают… И сам он рисует очень даже неплохо, например, вот, из недавнего. Правда, прекрасная работа?

Она указала на холст над диваном, прямо над головой Бориса и Ирины. Лебедевы обернулись и секунд десять молча разглядывали полотно.

– И как это называется? – наконец поинтересовалась Ирина.

– «Клуб мечтателей», по мотивам Малларме. «Реальность – не больше чем ухищрение, точка опоры разума в миражах факта…» – процитировал Илья.

Борис молча повернулся к столу, почесал складчатый затылок.

– Да-а уж… – и решительно взялся за полупустую бутылку водки. Татьяне показалось, что он шепотом добавил: «Обосраться!» Илья намеревался показать гостям еще цикл своих иллюстраций к лирике Кэтлин Бреннан, но передумал.

– Ребята! Я предлагаю выпить за дружбу! – громко провозгласила Татьяна.

По этому поводу возражений не последовало. Блюдо с селедкой под шубой удивительно быстро опустело. Обычно Татьяна готовила такую порцию человек на шесть-восемь и поначалу решила было, что в этот раз погорячилась. Лебедевы перешли к заливному и уверенными темпами зачищали и эту емкость. Периодически они прихлебывали из бокалов, не дожидаясь тостов. Ирина была уже изрядно пьяной.

– Слушай, Танюха, а у тебя наш школьный альбом сохранился? – внезапно спросила она. – А то мой где-то потерялся при переездах.

Татьяна быстро отыскала книжицу в зеленом переплете и положила на стол. Ей и самой сейчас захотелось освежить воспоминания. Ирина принялась перелистывать страницы и оживленно комментировать.

– Во, помню Надьку Романову. Она двоечницей была, постоянно у меня списывала. А Юрка Морозов за мной в десятом как ухлестывал! А физичка, помнишь, всегда говорила: вот Гусева понимает физику, а все остальные только делают вид, что понимают. А как я на физре на бревне кувыркалась? Уговаривали меня в гимнастику податься… А помнишь, я в девятом в поход пойти придумала? Еле вас всех уговорила.

Ирина пришла в волнение и говорила громко, похохатывая и поминутно прихлебывая вино. Татьяна слушала и ушам не верила: все «воспоминания» Гусевой-Лебедевой представляли собой безудержный полет фантазии. Надька Романова закончила школу круглой отличницей, и списывала у нее как раз Гусева, в основном на физике, в которой Ирка была совершенно «ни в зуб ногой». По красавчику Юрке Морозову она сама сохла, причем совершенно безнадежно, и целый год изливала Татьяне свои переживания. Кувыркания на бревне могли Гусевой разве что присниться, и то в кошмарном сне: этого снаряда она боялась как огня. Насколько Татьяна помнила, Ирку так и не удалось заставить взобраться на бревно, и зачет ей поставили условно, из жалости. А пойти в поход придумала Светка Тимофеева. И труднее всего было уговорить именно Гусеву, которая терпеть не могла комаров и вообще всякого дискомфорта, а в походе все время ныла. Татьяна не перебивала, потому что диагноз уже поставила. Борис, разумеется, принимал рассказы жены абсолютно всерьез. Сиял, как медный таз, оттого, что его Ирка, оказывается, еще в юности была непревзойденной по всем статьям.

Осетрина кончилась, Татьяна слегка занервничала: кажется, она не рассчитала с закусками.

– Вот, корзиночками закусывайте, – она поставила тарелку между Борисом и Ильей. – Там креветочки с ананасом, с устричным соусом…

– У Буси аллергия на креветок, – оборвала Ирина.

– Не называй меня Бусей! – буркнул Лебедев.

«Буся! Вот это здорово, действительно подходящее прозвище», – не без ехидства подумала Татьяна.

– Ой, какая жалость, мы не знали про аллергию… Ну тогда вот, буженинка с хреном, пожалуйста.

Борис примирительно крякнул, перекинул на свою тарелку сразу четыре куска и залил половиной соусника хрена со сливками.

– Ты тоже давай-ка закусывай, – решительно обратилась к подруге Татьяна и придвинула к ней сырную тарелку. Плывущая Лебедева скосила глаз.

– Мы вонючий не едим. От него газы потом мучают, – она икнула. Илья еле сдержал смех.

– Тогда вот, специально для вас приготовила: эксклюзивное китайское блюдо «Драконий глаз».

– Не, китайское мы тоже не едим.

Татьяна не выдержала.

– Да ты даже не представляешь, что это! Ты меня обидишь, если не попробуешь. Это же питахайя!

Буся громко хрюкнул, видимо, счел это слово похабным. И неожиданно прикрикнул на жену:

– Ты, мать, давай, действительно, закусывай нормально, а то уже начинаешь пургу гнать.

Лебедева опасливо отправила в рот маленькую порцию и вдруг просияла лицом.

– Буся, это писец как вкусно! Ты должен попробовать!

Татьяну передернуло.

– Я просил не называть меня Бусей! – гаркнул Лебедев и угрожающе постучал вилкой по столу. Но «Драконий глаз» попробовал и признал, что вкусно, хотя и совершенно необычно.

– Танька, с тебя рецептик, – проговорила Ирина с набитым ртом.

Диск Вашингтона закончился, причем никто из гостей так и не обратил внимания на музыку и не полюбопытствовал, что же это играет. Илья поставил другую пластинку – он решительно не хотел, чтобы за столом повисали паузы, не заполненные хотя бы каким-то фоном. Борис, до этого никак не реагировавший на джаз, на удивление, прислушался и поинтересовался:

– Это что там у тебя играет?

– Элтон Джон.

– А, знаем такого. – Борис хитро прищурился. – Отгадай загадку: два конца, два кольца – что это?

Горские недоуменно переглянулись. Татьяна открыла рот, чтобы сообщить, что это детская загадка про ножницы, но Буся громогласно объявил собственный вариант:

– Элтон Джон замуж вышел!

Он утробно захохотал, Гусева-Лебедева залилась визгливым смехом, ее необъятный бюст колыхался в резонанс.

– А вам с Ириной какая музыка нравится? – дипломатично поинтересовалась Татьяна.

– Знаешь, я в молодости и Битлов, и Роллингов уважал, – задушевно поведал Буся. – А сейчас уже давно ничего не слушаю, на работе устаю очень, а дома хочется в тишине побыть. Ирка слушает там что-то в телефоне, ты у нее спроси.

– Да-да, понимаю, – задумчиво покивал головой Илья. – Помните, как Вознесенский писал: «Тишины хочу, тишины… Нервы, что ли, обожжены?»

Борис лишь пожал плечами:

– Не знаю, кто там чего писал. Мы книг не читаем. Но нервы обожжены конкретно.

Разговор о кино тоже не получился. Татьяна спросила, что Лебедевы смотрели из последних нашумевших фильмов. Ирина отмахнулась:

– Я только сериалы смотрю, а Буся вообще от телевизора сразу засыпает.

– Я сколько раз говорил, не называть меня Бусей!! – заорал Лебедев.

Ирина сникла и уставившись в стол засопела. Чтобы разрядить обстановку, Илья завел разговор об отдыхе. Он был уверен, что эта тема Лебедевым точно не чужда. Рассказал, что они с Татьяной этой весной посетили, наконец, Италию. К поездке они готовились два года, копили деньги, составляли маршрут. Заранее забронировали жилье в разных регионах и за три недели проехали от Венеции до Сицилии. Где-то перемещались на поездах, где-то арендовали автомобиль. Татьяна подключилась к рассказу, взахлеб стала вспоминать о венецианской экзотике, музеях Рима и Флоренции, красотах Тосканы и пляжах Калабрии. Лебедевы слушали, не перебивая и не комментируя.

– А пять лет назад Илюшу в Гонконг отправили, с музеем, по культурному обмену. Ну, и я увязалась. Ребята, Гонконг – это что-то! Обязательно съездите, если сможете. Туда даже виза не нужна.

– Да мы все время зимой на Сейшелы или на Мальдивы, уже как по расписанию, даже поднадоело, – наконец отреагировал Борис. – А летом – на дачу, святое дело.

– А что, Боренька, может правда в Гонконг рванем? Или в Италию? – робко встряла Ирина. – Говорят, в Милане такие шикарные распродажи бывают…

– Ну, может быть… – задумчиво протянул Буся. – Италия – это статусно. Только как мы там без языка будем? Ни хрена же не поймем. Придется гида нанимать. А в вашем Гонконге, наверное, грязи по колено и всякая зараза китайская… И сервиса, конечно, никакого.

Татьяна с Ильей хором возмутились.

– Да ты что! Какая грязь и зараза, с чего ты взял? Там просто стерильно, а сервис получше европейского!

– Сейчас горячее будет, и мы вам фотографии покажем. Посмотрите – точно решитесь съездить!

Татьяна удалилась на кухню, Гусева увязалась за ней. Села на диванчик у окна, достала сигареты, не спросясь закурила. Таня дала блюдечко, открыла форточку – они с Ильей не курили. Ирка была и так уже сильно пьяная, а от сигареты ее совсем развезло. Она смотрела на Татьяну так, что казалось, будто сейчас она, наконец, заговорит о чем-то важном, человеческом или поделится какой-то проблемой, как это бывало между ними в юности. И Лебедева действительно поделилась. Понизив голос, она интимно призналась, что ее Буся собрался идти в депутаты законодательного собрания, и в этом году они должны себе во многом в плане финансов отказать, потому что сейчас надо напрячься ради большого будущего. Вопрос избрания, разумеется, риторический. А вот собрать требуемую сумму ох как непросто. И придется несколько притормозить с шопингом, а Ирке это не нравится. Но дважды такой шанс не выпадает.

Татьяна даже не знала, что на это ответить. С одной стороны, ей было наплевать: они с Ильей никогда не сомневались, что вся политика – продажный бизнес. Но чтобы эта тема была актуальной для хорошо знакомого тебе человека?

– И почем нынче стать слугой народа? – спросила она, чтоб хоть как-то отреагировать. Лебедева сокрушенно затрясла головой.

– Ой, блин, лучше не спрашивай! Там уже совсем краев не видят. Сейчас назвали два ляма, а завтра, может, уже и больше будет. И это только в ЗАКС. А в Госдуму без десятки не суйся.

Татьяна удивленно подняла бровь: сумма, конечно, солидная, но это для них с Ильей. А у Лебедевых-то совсем другие мерки. На одни Иркины тряпки, наверное, целое состояние каждый месяц уходит.

– Ну, придумайте что-нибудь, раз уж так надо. Может, кредит взять… Или машину продать, наконец, я не знаю…

– Да какую на хрен машину! – Лебедева нервозно вдавила окурок в блюдечко. – И кредит на два лимона баксов физическому лицу никто не даст.

«Баксов!» – эхом отозвалось у Татьяны в ушах, и даже слегка закружилась голова. Она посмотрела на Лебедеву каким-то новым взглядом. А у той продолжался приступ откровенности. Она сообщила, что секса у них с мужем уже, наверное, год не было, а ей и не надо, бухло и шопинг вполне заменяют. Буся, между тем, пачками возит на дачу девок. «В сущности, насрать, но обидно», – пожаловалась Ирина.