Текст книги "О русской угрозе и секретном плане Петра I"

Автор книги: Владимир Мединский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Глава 3
Мифология Наполеона Бонапарта

Карл XII, Гитлер и Наполеон смотрят парад на Красной площади.

– Мне бы такие ракеты, – говорит Гитлер, – я бы дал русским под Сталинградом!

– Мне бы такие танки, – говорит Карл, – я бы показал Петру под Полтавой!

– А мне бы газету «Правда», – говорит Наполеон, – никто бы в Европе и не узнал, что я бежал из России.

Анекдот 1960-х гг.

Политическая демагогия Наполеона

Сомнительная честь выпестовать, сформировать и выплеснуть на страницы книг и газет миф о русской агрессивности принадлежит Наполеону Бонапарту. Как ни пытался этот человек стоять выше всех и поступать исключительно с позиции силы, и он нуждался хоть в каком-то моральном оправдании своих действий. Захватывать чужие страны в жестокой войне и присоединять к своей империи – это одно. Останавливать агрессора и восстанавливать справедливость, согласитесь, – нечто совершенно иное. Значительно приятнее и, главное, благородно в глазах потомков.

Похоже, действовал и глубоко скрытый комплекс неполноценности: провозгласив себя императором, короновавшись из рук Папы Римского и даже женившись на дочери Австрийского императора, Наполеон Бонапарт прекрасно знал, что по праву рождения (т. е. «по праву» вообще) никак не принадлежит к числу венценосных особ. Другие короли, цари и императоры – царственного происхождения и сидят на тронах легитимно. А он – худородный дворянин с провинциальной Корсики, и его власти требуются объяснения и оправдания, в которых власть других царских особ априори не нуждается.

Бонапарту изначально повезло с «пиаром»: его завоевания прямо продолжали революционные войны 1792-96 годов. В представлении большинства французов Бонапарт нес народам Европы освобождение и более справедливый общественный строй. То, что сами народы Европы могли думать иначе, во внимание не принималось.

А. Гро «Наполеон во время боя на Аркольском мосту» (1796 г.).

Не только величайший правитель, но и величайший мифотворец во французской истории. Этот стройный высокий длинноволосый юноша – тоже, кстати, миф

Не зря же в обозе Наполеона по России до самой Москвы везли два изваяния: белокаменные скульптуры Наполеона в тоге и в лавровом венке. Наполеон изображался со свитком законов в руке, властителем строгим, но справедливым. Этаким Цезарем Августом XIX века. Отменить крепостное право и ввести в России Кодекс Наполеона Бонапарт так и не рискнул. Но идея не просто войны, а войны за «справедливость» просматривается.

Естественно, сопротивляться введению справедливости могут только очень порочные люди, агрессоры, которые сами мечтают завоевать Европу, но совсем с другой целью: принести в нее свои авторитаризм, жестокость и нищету.

Подчеркну: Бонапарт гораздо раньше и в гораздо большей степени, чем многие титулованные монархи, постиг значение агитации и пропаганды. Лишь только он принял командование армией в Италии, он сразу издал знаменитую прокламацию от 26 марта 1796 года. В частности, в ней говорилось:

«Солдаты! У вас нет ни сапог, ни мундиров, ни рубах. Вам не хватает хлеба, а наши склады пусты. Тем временем у врага все имеется в изобилии. От вас лишь зависит, чтобы всё добыть. Вы хотите и можете это сделать. Итак, вперед!»

Пока Наполеон еще не император, а скромный генерал Директории. В этой роли он регулярно посылал членам Директории бюллетени – краткие справки о боях и походах.

В октябре 1796 года вышел первый бюллетень в виде печатной листовки: это уже не для членов правительства, а для народа. Бюллетень был украшен профилем Бонапарта, увенчанного лавровым венком и императорским орлом, держащим в когтях гром и пучок ликторских розог. Весь бюллетень состоял всего лишь из одиннадцати строк. Он вкратце описывал переправу через Рейн, окружение австрийских войск, названия взятых городов. Простая форма и короткий текст с картинками помогали понять солдатам, в каких славных исторических событиях они только что участвовали. А обыватели видели, какие великие дела совершает армия под командованием Наполеона.

Помимо каждодневной агитации в армии Бонапарт предпринял все усилия для того, чтобы «правильная информация» всеми способами распространялась и среди местного гражданского населения. Он добивался этого посредством изданий специальных газет, плакатов и листовок, передаваемых из рук в руки.

Первоначально Наполеон хотел издавать бюллетени еженедельно как газету. Но потом решил, что лучше делать это реже, но лучше – уделять больше внимания великим битвам и взятым городам. Быстро сформировалась целая серия бюллетеней Великой Армии. В последующих походах в обозе армии шли целые походные типографии. Бюллетени уходили во Францию прямо с поля боя.

Опыт оказался бесценным. Бюллетени выпускали и в кампаниях, которые вел уже Наполеон-император: в 1805, 1806–1807, 1809, 1812 и даже 1813 году.

Наполеон, как правило, сам диктовал тексты бюллетеней, а редактировали их секретарь или начальник штаба. Первые экземпляры печатались прямо в полевых типографиях. Затем бюллетени распространялись в войсках, причем младшие офицеры или сержанты читали их вслух перед строем. Раздавать бюллетени в виде листовок «на руки» не было принято из-за относительно небольшого их количества.

Затем наиболее удачные бюллетени переиздавали в виде плакатов, которые расклеивали на стенах по городам, прибивали к деревьям в деревнях. С самого начала Наполеон издал указ о перепечатывании бюллетеней государственными типографиями и официальными газетами. И не только в Париже и Франции, но и во всех покоренных или зависимых странах.

В 1811 году Наполеон приказал Александру Бертье собрать все бюллетени предыдущих походов и издать их в виде книги.

Бюллетени трактовали исторические события так своеобразно, что в войсках скоро появилась поговорка: «Врет, как бюллетень». Тем не менее, быть упомянутым в нем считалось великой честью даже для генерала или маршала. А солдаты искренне гордились, если бюллетень упоминал их дивизию или корпус.

Под конец Итальянского похода, в 1797 году, Наполеон основал собственную «корпоративную» газету Le Courrier de l’Arme d’Italie («Курьер Итальянской армии»). С тех пор в армиях под командованием Наполеона, а затем и во всей французской армии полевые типографии печатали не только императорские прокламации и бюллетени, но и постоянную военную прессу.

Можно спорить, планировал ли Наполеон уже тогда, в Италии, свержение Директории и приход к власти? Подумывал ли он о том, чтобы сделаться новым императором? Сам он об этом не рассказывал, а больше спросить не у кого.

В любом случае у него в руках оказался мощнейший аппарат пропаганды. Аппарат, который он сам придумал и создал, и который делал из него живую легенду. И из него лично, и из тех солдат и офицеров, которые были верны Бонапарту и шли за ним. Пропаганда укрепляла связь Главнокомандующего и армии и делала всех участников событий участниками одной пропагандистской легенды.

Пропаганда периода Революции сосредоточивалась на идеалах самой Революции, на борьбе идеологического характера.

Пропаганда периода Консульства и Первой Империи служила интересам лишь одного человека – Наполеона Бонапарта и созданного им государства. Творить такую легенду было не просто выгодно, но и жизненно необходимо.

Как мы выше уже отмечали, Наполеон прекрасно понимал, что в отличие от старых европейских династий, сидящих на тронах «божьей милостью» веками, его власть – нелегитимна. В июне 1813 года он заметил в разговоре с Клеменсом Меттернихом: «Ваши государи, рожденные на троне, не могут понять чувств, которые меня воодушевляют. Они возвращаются побежденными в свои столицы, и для них это все равно. А я солдат, мне нужна честь, слава, я не могу показаться униженным перед моим народом. Мне нужно оставаться великим, славным, вызывающим восхищение». [21]21
  Тарле Е.В. Наполеон. М., 1956.


[Закрыть]

Узаконить его власть могли только военные победы и поддержка всего французского народа, а она в огромной степени зависела от этих побед.

И здесь далеко не все решалось на поле брани. Наполеон был мастером информационных войн. В частности, это касалось специально организованных утечек информации, точнее, дезинформации, которые Бонапарт регулярно забрасывал через Фуше и других своих агентов в европейские правительства.

Скажем, первоначальным успехом египетского похода Наполеон был обязан грамотной организации утечки информации в адрес Лондона, будто французы планируют захватить Гибралтар. А после на своих судах обогнуть Европу и высадиться в Ирландии, где поднять восстание против англичан. Ну, ирландцы всегда и в любой момент были на это готовы, и ирландской «пятой колонны» Лондон боялся как огня. В результате адмирал Нельсон, вместо того чтобы легко и изящно перехватить Наполеона в Средиземном море, без толку барражировал вдоль берегов Испании. В то самое время, как Бонапарт безопасно доплыл на своих утлых полутранспортных суденышках с Юга Франции непосредственно до Александрии.

Вот, кстати, одна из фатальных случайностей, которые поворачивают ход истории. Нельсон, в конце концов, сообразил, что его одурачили, и на всех парусах бросился догонять Наполеона, который, как он правильно предположил, плывет в сторону Александрии. Но тут произошло нечто уникальное: англичан подвела решительность Нельсона и быстроходность их судов. Несмотря на изначальное сильное отставание от Наполеона, они умудрились по ходу движения флот Бонапарта обогнать и прибыть в Александрию на два дня раньше! В порту они принялись расспрашивать, где французы. Перепуганные египтяне, естественно, пожимали плечами. И Нельсон решил, что Наполеон высадится не в Александрии, а в Стамбуле. Не мешкая ни часу, он развернул паруса и ломанулся к Стамбулу. Что же дальше? Не прошло и 48 часов, как в том же александрийском порту увидели транспортные суда французов. Если бы Нельсон перехватил Наполеона на пути, с вероятностью в 99,9 % французская эскадра была бы потоплена, Наполеон был бы пленен либо погиб, ну и вся мировая, – по меньшей мере, вся европейская – история пошла бы по другому пути.

Наполеон и церковь

Попы все-таки лучше, чем шарлатаны вроде Калиостро или Канта или всех этих немецких фантазеров.

Наполеон

Примечательно, что вторгшаяся в Россию «великая» армия, которую составляли люди, называвшие себя христианами, или хотя бы являлись людьми христианской традиции, была абсолютно не религиозна.

При объявлении войны не было во французском войске никакой молитвы о счастливом ведении столь громадной кампании. Наполеон, видимо, был так уверен в своем военном счастье, что обращаться к Богу считал совершенно излишним. В громадной армии, где 90 % солдат хотя бы формально считались добрыми католиками, не было ни одного штатного священника. Только гвардейский уланский полк, полностью состоявший из поляков, держал за свой собственный счет полкового священника.

Христианская церковь, и Римско-католическая, и Православная видели в Наполеоне злейшего врага. Папа Пий VII зря надеялся, что своим участием в коронации Наполеона он сможет повлиять на режим Бонапарта. Вскоре он понял, что глубоко заблуждался.

Не успев вступить на престол, Наполеон начал запрещать только что восстановленные католические ордена, обязал все религиозные общества получать разрешения на свою деятельность от государства, сам назначал епископов. Наполеон совершенно не считался с главой католического Рима, в конце концов, он вообще своим декретом лишил папу светской власти, присоединил Рим и папскую область к Французской империи, а самого папу арестовал и вывез во Францию.

В ответ на это Пий VII отлучил Наполеона от церкви.

Что ж… После этого руки Бонапарта в отношении католической церкви были окончательно развязаны. Церковь должна была превратиться в послушное орудие деспота и освящать его власть. Личность Господа Иисуса Христа должна была быть вытеснена личностью Наполеона. «Мое имя должно жить столько же, сколько имя Бога», – изрекал Бонапарт. Все, кто был не согласен с таким подходом, подвергались гонениям. Первой против богоборца восстала оккупированная французами католическая Испания. Во главе испанской «герильи» стояли простые священники, которые вели испанских крестьян на бой с захватчиками с крестом в руках.

Русская православная церковь осудила Наполеона еще за три года до римского первосвященника. В 1806 году Святейший Синод обличил личность и деяния Наполеона в самых решительных выражениях. В синодальном указе говорилось, что «неистовый враг мира и тишины, Наполеон Бонапарте… отложился от христианской веры», самовластно присвоил себе королевскую власть Франции, явил себя завоевателем и тираном в Европе, подверг гонениям Церковь, восстановил иудейский синедрион, «который некогда дерзнул осудить на распятие Господа Иисуса Христа». В указе сказано, что Наполеон, «отринув мысли о правосудии Божием… мечтает в буйстве своем, с помощью ненавистников имени христианского… похитить (о чем каждому человеку и помыслить ужасно!) священное имя Мессии…»

Пропаганда в действии

Шельмованию своих врагов Наполеон уделял столь же пристальное внимание, как и пропаганде своего величия, могущества своей армии, справедливости ведущихся войн. Французская пресса изображала всех его противников и внутри страны, и за ее пределами личностями совершенно ничтожными, жалкими и недостойными.

Наполеон постоянно следил за тем, чтобы французские газеты перепечатывали передовицы и статьи о войне, о внешней и внутренней политике из главной парижской газеты «Монитер». Газет он оставил всего несколько – по пальцам пересчитать: «Журналь де Пари», «Газетт де Франс», «Журналь де Л’Ампир», «Монитер», «Меркюр Галан», «Меркюр де Франс».

На оккупированных территориях все газеты должны были поступать точно так же. При малейшей попытке вести собственную линию они немедленно закрывались.

Это была первая в мире система управляемой прессы.

Принципы пропаганды Наполеона были просты:

– постоянно «опускать» врагов;

– запаздывать с сообщением плохой новости или не сообщать ее вовсе;

– давать строго дозированную информацию.

До какой степени была выдрессирована им французская пресса, говорит хотя бы такой известный факт. 26 февраля 1815 года Наполеон бежал с острова Эльба и вскоре с отрядом в 1000 человек высадился во Франции. По мере его триумфального шествия к Парижу резко изменялся тон газет и отзывы о нем. Вот хрестоматийная подборка сообщений парижской прессы в начале знаменитых наполеоновских ста дней:

Первый заголовок: «Корсиканское чудовище высадилось в бухте Жуан».

Второй: «Людоед идет к Грассу».

Третий: «Узурпатор вошел в Гренобль».

Четвертый: «Бонапарт занял Лион».

Пятый: «Наполеон приближается к Фонтенбло».

Ну и последний… «Его императорское величество ожидается сегодня в своем верном Париже».

Наполеон не ограничивался печатной пропагандой. Был разработан целый церемониал парадов и смотров. Каждое воскресенье во дворце Тюильри в Париже давался смотр гвардейским отрядам, с участием самого Наполеона и многотысячной толпы зрителей – жителей французской столицы, посетителей со всей Франции и из-за границы.

В иных смотрах или парадах участвовало по нескольку десятков тысяч солдат. Так было по случаю награждения первыми крестами Почетного легиона в Булонском лагере, при вручении новых – уже императорских – знамен, императорской коронации в соборе Нотр-Дам в Париже, рождения сына – т. н. Короля Рима и пр.

Начиная с 1806 года, 2 декабря ежегодно праздновались годовщины Аустерлицкого сражения; эта дата к тому же совпала с днем императорской коронации. Военные церемонии, хотя и рангом поменьше, давались в дни рождения маршалов и генералов. Наполеон всячески поддерживал подобные традиции.

По его личному приказу лучшие художники Франции и Европы писали портреты самого Наполеона и его маршалов.

По «госзаказу» писались батальные полотна, прославляющие эпизоды из наполеоновских кампаний. Так возникла впечатляющая картина Антуана-Жана Гро «Битва при Эйлау» с центральной сценой ухаживания хирургов Великой Армии за ранеными – французскими и русскими. Сразу видно, какие они гуманные, эти французские врачи, – оказывают помощь и врагам.

Кисти того же художника принадлежит и знаменитая картина «Наполеон в госпитале чумных в Яффе». Вот штабной офицер с отвращением, не в силах вынести омерзительную вонь, отворачивает голову, прикрывая рот и нос платком. А Бонапарт, изображенный в центре, бесстрашно протягивает свою руку одному из больных. Эта картина заняла особое место в истории военной пропаганды, ибо должна была разоблачить английские обвинения в том, что Наполеон приказал расстрелять всех больных при отступлении из Яффы.

А. Гро «Наполеон в госпитале чумных в Яффе» («Зачумленные в Яффе»). 1804 г.

Беседы с больными чумой солдатами требовали от Наполеона не меньшей храбрости, чем личное участие в боях в Северной Италии. Если эти беседы, конечно, были в реальности…

И ведь не было дыма без огня! Яффа – крепость в Палестине. В предместье Яффы укрепилось около четырех тысяч турок, и французские офицеры в отсутствие Наполеона вступили с ними в переговоры. Турки сложили оружие, при условии, что им будет сохранена жизнь. Итак – обещание было дано.

Когда прибывший к армии Наполеон узнал об этом, он пришел в бешенство: пообещать-то пообещали, а что ему делать с четырьмя тысячами пленных турок? Ни воды, ни пищи не хватало самим французам. Более того, у них не было возможностей даже приставить к туркам нормальную охрану. А пленные турки – это не пленные немцы, я бы сказал, это скорее пленные японцы. Смотрят искоса. Слова не держат и при первом же случае зубами вцепятся тебе в глотку. Промучившись три дня в размышлении, куда ему деть четыре тысячи нахлебников, Наполеон, в конце концов, приказал их всех расстрелять.

Конечно, потом он писал в мемуарах, что это было самое тяжелое решение в его жизни, сознался, что это было бесчестно, – и прочая, прочая. Но… что было, то было. Хотя нужно сказать, что это был единственный зафиксированный в истории случай, когда Бонапарт столь жестоко обошелся с пленными в нарушение всех правил ведения войны.

В общем, от обвинений англичан пришлось защищаться с помощью изобразительного искусства. Подобные картины (и их многочисленные копии) в обязательном порядке выставлялись на художественных салонах.

Свою роль в деле пропаганды играли и знаменитые т. н. миниатюры, лубочные гравюры на дереве, сюжетами которых становились победы Наполеона и его армия. Эти копеечные гравюры поступали в широкую продажу, раздавались детям в награду за школьные успехи или мелким служащим за прилежную работу. Простолюдины охотно покупали дешевые миниатюры и украшали ими свои жилища. Так легенда о Наполеоне и Великой Армии приходила буквально в каждый дом.

Бонапарт знал толк и в монументальной пропаганде. При нем Париж серьезно перестроили. В круговерти кривых средневековых улочек прорубали новые широкие авеню, построили два моста и каналы для подачи воды в городские фонтаны. Но главное, в городе появился целый ряд пышных монументов, прославляющих боевые победы армии Наполеона. Бонапарт стремился превратить Париж в эдакий «второй Рим», столицу еще одной «вечной» империи. Приемы античного зодчества использовались в архитектуре Триумфальной арки, здания Биржи, фонтанов и мостов.

Пропаганда Наполеона внушала французам идею особой миссии Франции и непобедимости армии, ведомой императором. Так, поражения маршала Массена в Испании в прессе выдавались за победы. Поражение в битве при Лейпциге трактовалось так запутанно, что вообще становилось неясно, кто же все-таки победил.

Уже во время битвы при Ватерлоо, 18 июня 1815 года, явно проигрывая сражение, Наполеон все же отправил в Париж сообщение о полном разгроме английских войск. Опубликовать его не успели, потому что спустя два часа гвардия Наполеона побежала, поражение стало катастрофическим.

О том, как сильно воздействовала пропаганда на людей, какие фантастические представления о мире она сеяла, говорит хотя бы такой факт: уже после оккупации Франции союзниками англичане были крайне удивлены. Оказалось, что французы даже не слышали о битве при Трафальгаре (!), в которой адмирал Нельсон разгромил французский флот. Им об этой битве решительно ничего не сообщили.

Особая роль в создании политических мифов отводилась Наполеоном России. Ведь русские и французы скрестили оружие задолго до 1812 года.