Текст книги "Бремя славы"

Автор книги: Владимир Бурыличев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

М ы л ь н и к о в. Как-как? Ложкари?

М а к е д о н с к и й. Да. Ансамбль «Семеро с ложкой».

М ы л ь н и к о в. А что входит в мои функции?

М а к е д о н с к и й. Встречайте, прослушивайте, просматривайте и… культурно выпроваживайте.

М ы л ь н и к о в. У меня не засидятся!

М а к е д о н с к и й (испугался). Вы уж только, пожалуйста, поделикатнее. Все-таки роль чрезвычайно ответственная.

М ы л ь н и к о в. Это ясно любому младенцу. Роль века!

М а к е д о н с к и й (всем). По машинам!

С а р а н ч и н (пересчитывая шарики). У меня не хватает шариков…

М а к е д о н с к и й. Главное, чтобы тут хватало. (Постучал себя по лбу. Мыльникову.) До свидания, «товарищ Ермаков».

М ы л ь н и к о в. В добрый путь.

Все, кроме Мыльникова, уходят. Рев отъезжающего вездехода.

Дождусь натурального Ермакова, запечатлю его на пленку и тоже отбуду. Не стану ему мешать.

За окном послышалась бодрая комсомольская песня в хоровом исполнения.

(Прислушиваясь.) На хор столетних стариков непохоже. Значит, хоровая капелла.

Входят  Е р м а к о в  и  е г о  б р и г а д а. Настроение у них приподнятое. Видно, что они вернулись с трудовой победой.

Е р м а к о в (Мыльникову). Здравствуйте.

М ы л ь н и к о в (с важным видом). Привет.

Е р м а к о в. Вы кто?

М ы л ь н и к о в (подавая ему руку). Ермаков Николай.

В с е (удивленно). Кто?! Ермаков Николай?!

М ы л ь н и к о в. Вы пойте, пойте. Я вас прослушаю.

Е р м а к о в (про себя, весело). Ах вот оно что! Воспользовался моим же методом!

М ы л ь н и к о в. Кто? Каким методом? Давайте пойте. Только в темпе. У меня сегодня очень насыщенный день.

Е р м а к о в (широко улыбается). Ну что, ребята, споем?

В с е. Нашу! Любимую!

Е р м а к о в. Приготовились. (Взмахнув руками.) Начали! (Дирижирует.)

Д е в у ш к и  и  п а р н и (поют).

 
«Главное, ребята, сердцем не стареть,
Песню, что придумали, до конца допеть…».
 

М ы л ь н и к о в (подозрительно присматривается к ним; и вдруг, осененный догадкой). Ермаков! Настоящий! (Хватается за голову.) Конфуз века!

З а н а в е с

ЗА СЕМЬЮ МЕТЕЛЯМИ
Пьеса в одном действии

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

ВАСИЛИЙ.

КАТЯ.

КОЛОБКОВ.

ГАВРИЛОВНА.

ЛИДА.

МУЖЧИНА.

Место действия – таежный сибирский поселок.

Время действия – наши дни.

Гостиная Дома приезжих. Слева – входная дверь. Справа – коридор с комнатами-номерами. Поздний вечер. Тепло, уютно. Г а в р и л о в н а  смотрит в окно. Л и д а  сидит на диване, читает книгу. За окном неистово завывает вьюга.

Г а в р и л о в н а. Все метель да мороз! Мороз да метель! Когда ж это кончится?

Л и д а (оторвавшись от книги). А мне нравится, когда метель. Когда в трубе завывает. Когда тайга шумит. И еще – когда поленья в печке потрескивают. Ты сидишь себе за столом и крепкий чай попиваешь вприкуску. Хорошо!

Г а в р и л о в н а. Хорошо сидеть дома. А окажись где-нибудь в лесу в эту пору… сама завоешь.

Л и д а. Скучно с тобой, Гавриловна. Прозаичная ты. Не способна понять романтику.

Г а в р и л о в н а. Что ж, спасибо, Лидочка. Я ее приютила как родную, а она обзывается. Не ожидала я от тебя.

Л и д а. Не поняла ты меня. Зря обиделась.

Г а в р и л о в н а. Я в твои годы, милашечка…

Л и д а. Извини. Я только хотела сказать, что у тебя нет… Ну как бы тебе объяснить?.. Чувства прекрасного.

Г а в р и л о в н а. У меня все есть. Даже ревматизм, из-за которого я тут сижу, будь он проклят. (Кряхтит.) Зло разбирает на таких вот, как ты, куколок, маменькиных дочек.

Л и д а. У меня нет никого. Ни отца, ни матери.

Г а в р и л о в н а (после паузы). Прости. Не знала. Стало быть, одна на белом свете, что былиночка? (Тяжело вздохнув.) Вот и я тоже…

Л и д а. Почему одна? У меня много подруг.

Стук в стекло.

Кто-то в окно стучит.

Г а в р и л о в н а. Может, депутат? Ставь скорей самовар. (Открывает входную дверь.)

Появляется  В а с и л и й.

В а с и л и й (стучит зубами от холода). Здравствуйте.

Л и д а. Добрый вечер.

Г а в р и л о в н а. Гостиница в другом конце поселка. Это Дом приезжих. Здесь одно начальство останавливается.

В а с и л и й. Озяб… Погреюсь только. Был я в той гостинице. Сюда послали.

Г а в р и л о в н а. Беда мне с вами. Вот диван… Комнаты – для большого начальства.

В а с и л и й. Ясно. (Садится на диван.)

Г а в р и л о в н а. Ходят-бродят по белу свету, все ищут, где лучше. А оно там хорошо, где нас нет.

Л и д а. А ты сама чего в эти края? Сидела бы дома.

Г а в р и л о в н а. А где он, дом-то, у меня? Кабы свой угол был, семья…

Л и д а. А кто виноват?

Г а в р и л о в н а. Эх, милашечка… Легко говорить тому, кто зла не видывал, горя не пробовал. Тебе двадцать, а мне сорок.

Л и д а (с улыбкой). Даже сорок два.

Г а в р и л о в н а. А мне и тридцать девять дают.

Лида смеется.

Тебе смешно. У тебя вся жизнь впереди.

Василий мгновенно заснул.

Уже храпит. Пустила на часок погреться, а он разлегся, как у себя дома. (Подходит к Василию.) Гражданин, убери-ка ноги с дивана. Ведь сказано: здесь не гостиница.

Л и д а. Оставь ты его в покое. Не пролежит он твой диван.

Г а в р и л о в н а. То-то и оно, что не мой диван, а казенный. Не дай бог царапина. А я расписочку давала, что отвечаю за имутчество.

Л и д а. Во-первых, не имутчество, а имущество. Во-вторых, две комнаты свободны. Почему бы не устроить человека?

Г а в р и л о в н а. А ты не указывай. Шибко ученая. Я хозяйка приезжей. Мне доверено распоряжаться комнатами и порядок блюсти.

Л и д а (обиделась). Ну и распоряжайся. (Уткнулась в книгу.)

Г а в р и л о в н а (после паузы). Две комнаты свободны… А ты знаешь, что это за комнаты? Одна для депутата. Другая на всякий случай. Вдруг начальник какой заявится. (Помолчав.) Сидела бы в каморке. Чего на глаза лезешь?

Л и д а. Надоело мне в этом чулане. Да и жутко. Мыши по стенке бегают.

Г а в р и л о в н а. Мышей боишься! Как же ты в лесу работать будешь? Тебе бы за буфетной стойкой стоять. Работа чистая, аккуратная.

Л и д а. Через год кончу техникум – буду мастером.

Г а в р и л о в н а. Мастер! Ну какой из тебя мастер?! Смех один!

Сквозь вой ветра – едва уловимый стук.

Л и д а. Кто-то опять стучится.

Г а в р и л о в н а. Ветер. Крышу треплет. До чего же злющий ветер в Сибири. Наскрозь пробирает. Ты говоришь, зачем я прикатила в эти края? За счастьем, милашечка. За своей бабьей долей. Думала, найду мужика путного и заживу припеваючи.

Л и д а. В чем же дело? На тебя вон как заглядываются сезонники.

Г а в р и л о в н а. То-то и оно – сезонники. Мне муж не сезонный нужен – постоянный. Сватался тут ко мне один…

Л и д а. Это я уже слышала.

Г а в р и л о в н а. Клистофоров его фамилия.

Л и д а. Может, Христофоров?

Г а в р и л о в н а. А я что говорю? Клистофоров.

Л и д а. Так выходила бы за него.

Г а в р и л о в н а. Еще чего! Я этих сезонников поганой метлой от себя, чтоб с ними не худославиться… Вообще-то он мужик что надо. От него благородством пахнет. Вот только запойный. Автоголик.

Л и д а. Не автоголик, а алкоголик. Но ты же говорила, что он бросил пить.

Г а в р и л о в н а. Бросил. Пьет только красное и шампанское.

Л и д а. Вот ты его и перевоспитай. Возьмись за него.

Г а в р и л о в н а. Как ты за него возьмешься? Сегодня он здесь, завтра там. Одно слово – сезонник!

Л и д а. А почему он сезонник? Ты не задумывалась? Почему он странствует? Наверно, тоже свое счастье ищет. А может, счастье его – это ты.

Г а в р и л о в н а (польщенная, смеется). Скажешь тоже. Как ни раскину карты – все у него дороги и дороги.

Л и д а. А может, это к тебе дороги.

Г а в р и л о в н а. Ох, Лидка! Накаркаешь ты мне счастье! (Помрачнев.) А ну его! Врачи не могут вылечить – я и подавно. Вот когда тебе стукнет тридцать девять – задумаешься.

Л и д а (насмешливо). Сколько-сколько?

Г а в р и л о в н а. Ну, не тридцать девять – сорок. Ну, сорок два… Все одно – бабий век сорок лет. (Помолчав, серьезно.) Смеюсь я, Лидочка. И совсем не за мужем я сюда пожаловала.

Л и д а. А зачем?

Г а в р и л о в н а (задумчиво). Зачем?..

Л и д а. Расскажи. Время скоротаем. Уж больно длинные вечера зимой.

За окном – завывание ветра.

Г а в р и л о в н а (неторопливо). Поросло мое счастье полынью горькой. Особенно тоскливо по ночам. Днем люди, суета, а ночью одна, наедине со своими думами… (Помолчав.) И совсем даже не сорок два мне, Лидочка, а все пятьдесят.

Л и д а (вытаращив глаза). Вот это да! Никогда бы не подумала.

Г а в р и л о в н а. Что ты знаешь обо мне? Ничего. Тебя еще и на свете не было, а я уже раненых на себе таскала. Четыре километра не дошла до Балтийского моря. После войны вернулась в родную деревню. Ни отца, ни матери. Одно пепелище. Села на пень, как заору… Потом сюда поехала. Солдат меня один просил. Мать у него в Сибири живет. Пихты, говорит, там до неба, смолой пахнет и домик в три окна, в палисаднике – калина… Только адрес не успел сказать…

Л и д а. Умер?

Г а в р и л о в н а. На моих руках.

Л и д а. Ты любила его?

Г а в р и л о в н а. Не любила бы – не приехала.

Л и д а. Тебе нравится здесь?

Г а в р и л о в н а. Еще бы!

Л и д а. А чего же давеча ворчала?

Г а в р и л о в н а. В непогоду осколок ноет… Ревматизм я его называю. (Помолчав.) Твой-то солдат пишет?

Л и д а. По два письма в день.

Г а в р и л о в н а. Счастливая. И жди его. Верно жди.

Настойчивый стук в стекло.

Л и д а. Говорила же, стучат.

Г а в р и л о в н а. Депутат! (Бросается к двери, открывает.)

Входит  К о л о б к о в.

К о л о б к о в (громогласно). Здорово, хозяюшка! Чего так долго не отпирала? Чуть не околел, на холоде стоявши.

Г а в р и л о в н а. Не велика потеря. Много вас тут шатается.

К о л о б к о в. Неужто выставишь за дверь? Хороший хозяин в такую погоду собаку на улицу не выгонит.

Г а в р и л о в н а. То собаку…

К о л о б к о в (усмехнувшись). Сердитая ты нынче. Я ж к тебе, хозяюшка, с уважением. Даже больше того. (Пытается ее обнять.)

Гавриловна отталкивает его.

А я так сюда мчался, так мчался…

Г а в р и л о в н а. Сколько тебе годов-то?

К о л о б к о в. Прицениваешься?

Г а в р и л о в н а. Молод.

К о л о б к о в. А тебе уже сколько накрутило?

Лида улыбается.

Г а в р и л о в н а. Шла бы ты, Лидка, спать.

Л и д а. Ухожу. Спокойной ночи. (Уходит.)

К о л о б к о в. Что еще за пташечка?

Г а в р и л о в н а. Практикантка из лесного техникума. День и ночь книжки читает.

К о л о б к о в. Квартирует, что ли, у тебя?

Г а в р и л о в н а. Квартирует. А тебе что?

К о л о б к о в. Славненькая пташечка.

Г а в р и л о в н а. Да не про твою честь.

К о л о б к о в. Это почему же?

Г а в р и л о в н а. А потому. Есть у ней парень. В армии служит. На границе. По два письма в день пишет.

К о л о б к о в (смеется). Псих! Ненормальный! А ну их, пташек. С ними про любовь чирикать надо. (Обнимает Гавриловну.)

Г а в р и л о в н а. Прими-ка руки! (Вырвалась.) Некогда мне тут с тобой… (Уходит в свою комнату.)

К о л о б к о в (прихорашивается перед зеркалом, напевает). «На границе часто снится дом родной…».

Входная дверь открывается, входит  м у ж ч и н а с саквояжем.

М у ж ч и н а. Уф… Тепло-то как здесь.

К о л о б к о в. А-а, папаша! И ты в наш терем-теремок!

М у ж ч и н а. Гостиница битком набита. Вся надежда на эту обитель.

К о л о б к о в (смотрит в окно). Да, этак мы и до весны не доберемся. Занесет снегом – и никто не узнает, где могилка твоя… (Смеется.) Истинно – край света!

М у ж ч и н а. Говорят, вызваны военные тягачи. Утром будут дорогу приводить в порядок. Где-то здесь расквартирован ракетный дивизион.

К о л о б к о в. Не важно, где он расквартирован. Важно то, что он охраняет наш мирный, созидательный труд.

М у ж ч и н а. Это верно. Хорошо еще, вы мне подвернулись. Так бы и замерз на дороге.

К о л о б к о в. Это ты мне подвернулся. Лез под самые колеса.

М у ж ч и н а. Так ведь руку держу-держу…

К о л о б к о в. Видимость плохая.

М у ж ч и н а. Думал, уж совсем погибаю. Время позднее. Все лесовозы прошли.

К о л о б к о в. Не все, как видишь.

М у ж ч и н а. Да, посчастливилось мне. Что-нибудь случилось? Почему так задержались?

К о л о б к о в. А ты сам чего ночью рыщешь? Небось у какой-нибудь вдовушки загостился.

М у ж ч и н а. С домом вконец умаялся. Понимаете, строиться решил. На старости лет хозяйством думаю заняться. Буквально по гвоздику все достаю… (Помолчав.) А вы куда лес возите?

К о л о б к о в (уклончиво). А леший его знает. Приказано – и везу.

М у ж ч и н а. Сказать боитесь?

К о л о б к о в. А мало ли… Может, ты шпион. Так вот скажешь по простоте душевной, а через полчаса «Голос Америки» передаст.

М у ж ч и н а. Шутник… А кто та женщина, что с нами в кабине ехала? В заячьей шубке? Или тоже тайна? Тогда молчу. (После паузы.) А что если вы одну-две машины с лесом того… А?.. Налево?

К о л о б к о в. Я вижу, тебе захотелось в милицию, папаша.

М у ж ч и н а. Ну чего рассердились? Мне же нужно. Да и слышал я, что вы как раз тот самый человек…

К о л о б к о в (настороженно). Какой – тот самый?

М у ж ч и н а. Ну, отзывчивый, что ли. С которым можно дело сладить.

К о л о б к о в. А ты и уши развесил. Мало ли что злые языки болтают!

М у ж ч и н а. Назовите цену.

К о л о б к о в. Отстань, папаша. Доехать сначала надо. Ты смотри, что кругом творится.

М у ж ч и н а (настойчиво). Ну так сколько же?

К о л о б к о в (не то в шутку, не то всерьез). Боюсь, денег у тебя не хватит.

М у ж ч и н а. А может, хватит.

К о л о б к о в. Авиасосна.

М у ж ч и н а. Превосходно! Первоклассный стройматериал!

Во сне застонал Василий.

(Отвел Колобкова в сторону.) Вы полагаете, он слышал?

К о л о б к о в. Слышал? Что? Мы же ни о чем не договорились.

М у ж ч и н а (весело). Верно! Вы молодчина! Сделать это лучше без свидетелей.

Появляется  Г а в р и л о в н а.

Г а в р и л о в н а (бросается к мужчине, обрадованно). Товарищ депутат! Наконец-то! А мы вас ждем не дождемся!

К о л о б к о в (растерянно). Депутат?..

Г а в р и л о в н а. Может, чайку с дорожки? Пожалуйста, проходите в свою комнату.

М у ж ч и н а. Простите, вы меня с кем-то путаете. Я ищу, где бы ночку провести. Если вы не будете возражать… Словом, я в долгу не останусь. Гостиница переполнена.

Г о л о с  Л и д ы. Елизавета Гавриловна, кто там?

Г а в р и л о в н а (Лиде). Еще одного черти принесли!

К о л о б к о в. Он со мной, Гавриловна. (Облегченно вздохнув.) Как она сказала «депутат», у меня аж поджилки затряслись.

Мужчина и Колобков хохочут.

Г а в р и л о в н а. А вот возьму я сейчас метлу да вымету вас всех на улицу к чертовой матери! Там и поржете!

К о л о б к о в (достает из кармана шарф). Гавриловна… Чистый капрон с нейлоном!

Г а в р и л о в н а (обомлев). Красивый какой…

К о л о б к о в. Дарю. От всего сердца.

Г а в р и л о в н а. Лида, Лидочка! Ой, спасибо… Спасибо, Сеня. Вот ключ. Откроешь комнату, что справа. Может, начальство и не явится. Будете с товарищем вдвоем.

Колобков подмигнул мужчине.

М у ж ч и н а. Премного благодарен вам, любезная Елизавета Гавриловна.

К о л о б к о в  и  м у ж ч и н а  уходят в комнату. Появляется  Л и д а, уныло смотрит на шарф.

Г а в р и л о в н а. Лидочка, ты только глянь! Симпатичный шарфик? Сеня подарил.

Л и д а (сердито). Человека с дивана гнала, а Колобкову – комнату. Прощелыга этот твой Сеня. Противно!

Г а в р и л о в н а (грустно). Чистый капрон с нейлоном… Сеня! Семен!

Появляется  К о л о б к о в.

К о л о б к о в. Что стряслось, хозяюшка?

Г а в р и л о в н а. Уж больно хорош подарочек. Небось сгодится какой крале. Пофасонила перед Лидочкой, и на том спасибо. Возьми. (Протягивает Колобкову шарф.)

К о л о б к о в. Да ты что, Гавриловна. Моя краля – ты! К тебе торопился я сквозь пургу. Думаешь, Колобков не мог бы найти себе приюта еще где-нибудь?

Г а в р и л о в н а. Знаю: у тебя на каждом перекрестке…

К о л о б к о в. А ты чего это вдруг? Может, женишка себе сыскала? Пригрела кого? А?

Г а в р и л о в н а. Сказано: не возьму подарка, и все тут.

К о л о б к о в. Как знаешь. А что за тип на диване?

Г а в р и л о в н а. Да вроде тебя небось. Такой же. Эй, гражданин! Проснись, приехали!

Василий продолжает спать.

Дрыхнет, да и только.

К о л о б к о в. Сейчас я его разбужу.

Л и д а. Не трогайте! Пусть спит.

К о л о б к о в. Какая у тебя жалостливая квартирантка. Может, ты и меня пожалеешь, пташечка? А я бы тебе за это косыночку…

Г а в р и л о в н а. Не приставай к девчонке, а то враз на мороз вылетишь. Гражданин, проснись. Гражданин!.. (Трясет Василия за плечо.)

В а с и л и й (спросонья). А? Что?

Г а в р и л о в н а. Ступай в комнату. Справа по коридору. Будете втроем.

К о л о б к о в (удивленно). Лихач?! Да это же Лихач! Васька Лихач!

В а с и л и й. Сенька! Колобок! Вот встреча!

Г а в р и л о в н а. Дружки, стало быть. Идите в комнату, чтоб шуму не подымать. Я пойду постель принесу. А ты бы, Лидка, самовар поставила. Депутат вот-вот явится.

Л и д а. Пять раз уж ставила.

Г а в р и л о в н а. Поставь шестой. Завтра приемный день. Люди соберутся. Нужно, чтоб депутат хорошо отдохнул.

Л и д а. А если депутат не явится? Смотри, какая метель!

Г а в р и л о в н а. Явится. На то он и депутат.

Л и д а  и  Г а в р и л о в н а  уходят.

К о л о б к о в. Ну, рассказывай, бродяга, рассказывай, откуда и зачем в эти богом проклятые леса?

В а с и л и й. Всего не перескажешь… А ты, значит, уехал из совхоза?

К о л о б к о в. Из совхоза! Да я успел полсвета обшарить за это время! (Смеется.) Надолго сюда?

В а с и л и й. Проездом.

К о л о б к о в. Видик у тебя, Лихач, неважнецкий. И весь ты какой-то… Ты же парень был – во! Сколько девок по тебе сохло! Сколько ты денег зашибал! Я тебе страшно завидовал. Между прочим, здесь можно здорово калымнуть. Вот сейчас подбросил одну мадам в заячьей шубке – трешку дала. А вез всего каких-нибудь двадцать километров. Тут, брат, шоферу цены нет.

В а с и л и й. А власти как на это смотрят?

К о л о б к о в. Власти! На пять поселков один милиционер. Жить, Вася, везде можно, если на плечах голова, а не кочан капусты.

Г а в р и л о в н а  несет гитару.

Г а в р и л о в н а (Колобкову). Твоя, что ли, музыка?

К о л о б к о в. Моя. В карты, помнишь, выиграл? В подкидного. У дурачка одного? (Берет гитару, бренчит.)

Г а в р и л о в н а. Да ты всю жизнь дурачков ищешь – кого бы облапошить.

К о л о б к о в. Эх, взял бы я гитару, да не умею играть. Расскажу понемножку про отца и про мать… (Смеется.) Спой, Вась. Сыграй. Когда-то ты лихо пел!

В а с и л и й. Когда это было… (Взял гитару, провел рукой по струнам.) Давненько не держал я в руках гитару… (Тихо поет.)

 
«Бродит тишь по лесам и по рощицам.
Облетела листва, пожелтев.
Лишь по старому саду разносится
Чей-то грустный протяжный напев».
 

Из комнаты вышла  Л и д а.

Л и д а. Вы замечательно поете.

В а с и л и й.

 
«Приближается зимушка снежная.
Дождь нагие деревья сечет.
– Где ж ты, ягодка, красная, нежная?! —
Лист последний на ветке поет.
 
 
Вновь весна! Все кругом улыбается.
Дождик краплет из солнечных сит.
Просыпается вишня-красавица —
Желтый лист все висит, все висит…».
 

Большая пауза.

К о л о б к о в. «Желтый лист все висит, все висит…». Значит, ты все еще не забыл ее?

В а с и л и й. Значит.

К о л о б к о в. Много попортила нам крови эта девчонка. (С иронией.) Катя-диспетчер. Спой-ка что-нибудь веселое. (Поет.) «Что ты, Вася, приуныл, голову повесил, ясны очи опустил, хмуришься, не весел?» Ну, чего задумался? Василек?

В а с и л и й. Так… Вспомнил.

За окном завывает вьюга.

Г а в р и л о в н а (зевает). Охо-хо… Не приедет, наверно, депутат. Пойду лягу.

В а с и л и й (встревоженно). Как это – не приедет?

Г а в р и л о в н а. Дороги-то, вишь, замело.

В а с и л и й. Вы думаете, не приедет?

Г а в р и л о в н а. А тебе что? Приедет – не приедет…

В а с и л и й. Да так.

Г а в р и л о в н а. Ложились бы спать.

К о л о б к о в. Ладно, ладно, ступай. Не мешай нам разговоры вести. Сто лет не виделись.

Г а в р и л о в н а. Ежели кто явится – разбудите.

Г а в р и л о в н а  и  Л и д а  уходят.

К о л о б к о в. Не горюй, браток. Ты все же как-никак шофер первого класса.

В а с и л и й (тихо). Я больше не шофер. Права отобрали.

К о л о б к о в (присвистнув). Плохи дела, Лихач.

В а с и л и й. И нет больше Лихача. Вместе с машиной загнал собственную жизнь. Загнал в тупик, откуда нет назад хода.

К о л о б к о в. Не узнаю тебя. Да ты что голову повесил? Я помогу тебе. Нет прав? Будут права. Я в беде друзей не оставляю. А деньги-то у тебя есть? Запасы?

В а с и л и й. Запасы… У меня их сроду не было. Как нажил, так и прожил.

К о л о б к о в. Да, Лихач… Встретил бы на улице – не узнал. Мы же с тобой одногодки. А выглядишь ты стариком.

В а с и л и й. Гляди, чтоб с тобой не случилось. Сворачивай, пока не поздно.

К о л о б к о в. Со мной не случится. Лихачить надо с головой, умеючи. Гуляю, но в верности не клянусь. Потому ни бед у меня, ни печалей. Ты женат?

В а с и л и й. Нет. А где твоя Клава?

К о л о б к о в. Которая? У меня их было три. (Смеется.)

В а с и л и й. Я про учительницу.

К о л о б к о в. Вспомнил! Это было давно и неправда.

В а с и л и й (вдруг встрепенувшись). Постой! (Прислушивается.) Ты ничего не слышишь?

К о л о б к о в. Нет. А что?

В а с и л и й. Вроде бы кто-то радирует… Точка-тире, точка-точка-тире…

К о л о б к о в. Это в голове у тебя. Точка, точка, два крючочка. (Смеется.)

В а с и л и й. Действительно, бред какой-то. Не спал три ночи. Голова как пивной котел.

К о л о б к о в. А где у нас папаша?

В а с и л и й. Наверно, спит уже.

К о л о б к о в. Этот папаша, видно, гусь тот еще. Глаза у него так и шныряют. Дом, говорит, строит. На какие шиши, хотел бы я знать? (Посмеивается.) Каждый ловчит как может, только делает вид, что честный.

В а с и л и й. Врешь ты все. Меряешь на свой аршин.

К о л о б к о в. Каждый ищет свое счастье. А счастье это за горами, за долами, за дремучими лесами. Как Кащеево сердце, в ларце за семью замками, за семью печатями.

В а с и л и й (усмехнувшись). За семью метелями.

К о л о б к о в. Верно. И за семью метелями.

Раздается храп Гавриловны.

До чего же противно храпит эта баба. Приехала мужика себе искать. Цирк! (Смеется.)

В а с и л и й. А это уже свинство, Колобок. Сам к ней сначала подмазывался, а теперь…

К о л о б к о в. Я? Подмазывался? Да ты что, с ума сошел? Кому она нужна, эта мымра? У меня девочки такие!..

В а с и л и й. За что же они тебя любят?

К о л о б к о в. Секрет фирмы. (Смеется.)

В а с и л и й. Значит, погано ты живешь, Колобок. И хвастать тебе нечем. Разве можно без любви, без верности?

К о л о б к о в. О чем ты? Какая любовь? Какая верность? Где ты их видел? Проспись! Вот тут девчонка – беленькая, с кудряшками. Слышь, поет?..

Доносится негромкое пение Лиды. Дальнейший разговор Колобкова с Василием идет на фоне песни.

Г о л о с  Л и д ы.

 
«Белым цветом, белым цветом
Май глядит в мое окно.
Может быть, мне этим летом
Полюбить суждено.
 
 
Ходит кто-то между вишен,
Соловьем всю ночь поет.
Может быть, его увижу,
Когда сад отцветет.
 
 
Может быть, он, лучший самый,
Ждет меня в моем саду,
Не ругай напрасно, мама,
До утра не приду.
 
 
Может быть, не за горами
То мгновение, когда
Я прощусь, подружки, с вами,
Может быть, навсегда».
 

К о л о б к о в. Тоже говорит, что верная. А подкатись – приголубит. Могу на спор… Распелась пташечка. Расщебеталась. Уж не в тебя ли втрескалась? (Смеется.) Все они, бабы, на одну волну настроены. О любви тоскуют. Ждут чего-то. Этак можно и всю жизнь прождать. Для меня одно ясно: кто смел, тот и съел.

В а с и л и й. Твоя любимая поговорка. А я знаю другую: ловит волк, да ловят и волка.

К о л о б к о в. Охотника такого не найдется. Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел. Погано живешь ты, Лихач. А я своей жизнью вполне доволен.

В а с и л и й. Ты хорошо помнишь Катю?

К о л о б к о в. Твою любовь? Диспетчершу? Еще бы не помнить. Хорошо, что ты бросил ее тогда. Бегала за тобой как собачонка. А коснись левых рейсов – никаких уступок. Разве проживешь на честно заработанные? Ей же, дуре, духи покупал, платочки, а она – без всякого понимания. И чего ты в ней нашел? Разве это любовь?

В а с и л и й. Это и была моя любовь. Единственная. Всю страну объехал, чтоб найти ее.

К о л о б к о в. Чудишь, Васька. Небось давно замужем. Лесной институт свой, поди, закончила. Сколько лет прошло.

В а с и л и й. Все равно я должен ее отыскать.

К о л о б к о в. А собрание?.. Уже забыл? Она же опозорила тебя при всем честном народе. Такого парня не ценила.

В а с и л и й. Она хотела помочь мне. Спасти меня. Я этого не понял. Голова закружилась. Шофер первого класса! Незаменимый. Все дозволено. Ты сыграл на этом, сманил меня в другой город, заставил порвать с ней. А до этого за ее спиной торговал ворованными запчастями и пытался еще все свалить на меня. Ты всегда выходишь сухим из воды. У тебя ни стыда ни совести. Всю дорогу преследовал меня, как погибель.

К о л о б к о в. Благодарю за откровенность, Васек. Но только ты здорово сгущаешь краски.

В а с и л и й. Ты подбивал меня на левые рейсы. Именно меня, чтобы Катя нам обоим способствовала…

К о л о б к о в. А ты, оказывается, злопамятный. Жизненные невзгоды сделали тебя философом. Жить, Вася, надо широко, красиво. Комфортабельная жизнь, хорошие, дорогие вещи – вот моя философия!

В а с и л и й. Барахольщик ты!

К о л о б к о в. Не барахольщик, а материалист. (Смеется.) Неужели будем ссориться из-за прошлогоднего снега? (После паузы; доверительно.) Сегодня я провернул одно дельце. Завтра денежки получу. Сполна, наличными. Не слишком чисто все это, зато выгодно. Хочешь, тебя подключу? Чтобы вместе?.. Ты не из трусов. Машина будет. Права потом достанем. Согласен? Не зря же мы здесь, на краю света, оказались. Елки в лесу несчитаны.

В а с и л и й. Что ты предлагаешь?

К о л о б к о в. Тут неподалеку строительство завода затевают. Привезли кирпич. Я буду сторожа спаивать, а ты тем временем нагрузишь машину… (Кивая головой на дверь.) Папаша, понимаешь, дом собирается строить. Так вот, надо помочь. За деньгами, он сказал, не постоит. Уж очень просил, умолял. За машину с лесом я уже получил от него задаток. (Показывает толстую пачку денег.) Не скряга старик. Отнюдь. Подкинуть на карманные расходы?

В а с и л и й. А как же сторож? Ведь ему потом отвечать придется.

К о л о б к о в. А тебе что? Кирпич под снегом. Недостача обнаружится только весной.

В а с и л и й. Мда… (Пристально всматривается в Колобкова.)

К о л о б к о в. Или деньги не нужны? Можешь отказаться. Я тебя не принуждаю. Дело хозяйское. Одно лишь скажу: с бабьем гулять – надо, чтоб в кармане звенело. А ты Катьку собрался завоевывать. Предвидятся расходы. Любовь свою доказывай не словами, а вещами. Неписаный закон. Ну, что ты на меня глазелки выпучил?

В а с и л и й. И этот человек был моим другом…

К о л о б к о в. Опять двадцать пять! С тобой говорить (Махнул рукой.)…

Из комнаты выходит  м у ж ч и н а.

М у ж ч и н а. Простите… Не найдется здесь кипяченой водички? Таблетку запить.

К о л о б к о в. Что, бессонница одолела?

М у ж ч и н а. Да. Не спится. (Наливает из графина в стакан воду, запивает таблетку.)

К о л о б к о в. Разреши наш спор, папаша, скажи: приходилось тебе в жизни ловчить?

М у ж ч и н а (в недоумении). Ловчить?

К о л о б к о в. Да. Ловчить, изворачиваться, выдавать черное за белое и наоборот? Только откровенно, начистоту. Тут все свои.

М у ж ч и н а. Ну что ж, если вы настаиваете… Приходилось. И не единожды.

К о л о б к о в (торжествующе). Вот видишь, Васек! Бывалый человек говорит. Невредно послушать.

М у ж ч и н а. Иногда случаются такие обстоятельства, что все средства бывают хороши.

К о л о б к о в. А я ему что толкую. Прямо пойдешь – шею свернешь. Счастье – оно за семью метелями. Сам же говорил. Нелегко его заполучить. Просто только в кино да в книжках. Жизнь – это тебе не точка-тире.

Мужчина вздрогнул.

Верно, папаша?

М у ж ч и н а. Да-да. Совершенно с вами согласен.

К о л о б к о в (Василию). Катька твоя совсем рядом была, а сколько ты к ней шел…

В а с и л и й (задумчиво). Каков сам человек, таково и счастье его.

М у ж ч и н а (Василию). Ну так как с кирпичом? Может, отважитесь? Одному товарищу Колобкову будет очень сложно провернуть эту операцию. А уж я вас не обижу, не сомневайтесь.

В а с и л и й (мужчине, грозно). Пошел вон! Негодяй!

К о л о б к о в. Но-но!.. Полегче на поворотах! Человек в два раза старше тебя.

М у ж ч и н а (невозмутимо). Добро… Будем считать, что никакого разговора меж нами не было. Спокойной ночи. (Уходит.)

В а с и л и й. Прохвосты! Снюхались!

К о л о б к о в. Не стыдно тебе? Можно подумать, что кирпич твой собственный. Надо же так разъяриться! (Качает головой.) Да… Похоже, настоящие праведники получаются только из грешников! (Смеется.)

В а с и л и й (стискивая руками голову). Скорей бы утро! Скорей бы наступило утро! (Помолчав.) Как ты сказал? На краю света? (Невесело усмехнувшись.) Действительно, я пришел на край света за своей любовью.

К о л о б к о в. Да ты, я вижу, совсем того… свихнулся.

В а с и л и й. Ты меня не дослушал…

К о л о б к о в. О чем же мы говорили? Ах да, о Катьке.

В а с и л и й. Так вот, когда я уже отчаялся найти ее, вдруг узнаю, что она работает в Березовском леспромхозе мастером.

К о л о б к о в. Врешь! Это же недалеко отсюда! Километров двадцать – двадцать пять! Как же я ее ни разу не встретил? Правда, я здесь всего второй месяц. А может, это не она? Фамилия у нее распространенная.

В а с и л и й. Она. Теперь я точно знаю, что она.

К о л о б к о в. А имя? Отчество?

В а с и л и й. Все совпадает. Депутат она.

К о л о б к о в. Брось!

В а с и л и й. Честное слово.

К о л о б к о в. Вот это Катька! Вот это диспетчер! Замужем, узнавал?

В а с и л и й. Говорят, не замужем. Завтра в девять утра у нее здесь прием. Я тоже записался. Много народу к ней идет.

К о л о б к о в (хохочет). Ну и чудило! Записался на прием к депутату! По личному вопросу! Скажите, Екатерина Егоровна, любите вы меня или нет? От этого зависит, жить ли мне на белом свете!

В а с и л и й. Ничего смешного, Колобок. Я должен с ней встретиться. Во что бы то ни стало.

К о л о б к о в. Да над тобой куры засмеются. Она депутат! А кто ты? Может, она и помнить-то тебя не помнит. А если и вспомнит – сделает вид, что не узнала.

В а с и л и й. Катя-то? Она меня узнает. Я все-все ей расскажу. Она должна знать, что я любил ее. А сейчас люблю крепче, чем любил. И еще скажу, что не хочу такой жизни, какой я жил… Посмотрел на себя со стороны – и жутко стало. Нет ни единого дня, которым бы я мог гордиться. Нет часа, который бы я прожил с пользой.

К о л о б к о в. А ты хитер, Вася. Из Лихача превратился в побитого кутенка. Тоже верно. Женское сердце жалостливо. Не любил Катю-диспетчера, полюбилась Екатерина Егоровна – депутат.

В а с и л и й. Я же не знал, что она депутат.