Текст книги "Потомки скифов"

Автор книги: Владимир Владко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

– Он недоволен, что ему мало дали, и угрожает небесными карами, так, что ли? – спросила Лида Дмитрия Борисовича.

– Должно быть… Но тише! Посмотрим, что будет дальше…

Вещун все еще показывал на небо, как бы призывая его на помощь. Раздался твердый голос вождя. В мертвой тишине он звучал особенно властно. Вождь произнес всего лишь несколько слов, однако и их было достаточно. Вещун как-то съежился, от его надменного вида ничего не осталось. Он дал какойто невыразительный ответ, вяло повернулся к жертвеннику и взмахом руки поманил кого-то.

Три рослые женщины, очевидно помощницы вещуна, в расшитых золотом льняных платьях вышли вперед. На их головных уборах сверкали бронзовые украшения. Каждая в руках держала широкий кинжал. С решительным, не предвещавшим ничего доброго выражением лиц они молча подошли к пленным. Вещун взмахом руки указал им на жертвенник, на утомленных, едва державшихся на ногах людей, стоявших около него. Угрожая кинжалами, женщины схватили пленных и поволокли их к жертвеннику. Раздался отчаянный вопль… Пленные, до сих пор казавшиеся покорными и даже безучастными к своей судьбе, почуяв смертельную угрозу, начали упираться. Но что могли сделать обессиленные и безоружные люди?

– Это возмутительно! – вырвалось у Лиды. – Женщины помогают мерзкому жрецу!

Будто не слыша ее слов, Дмитрий Борисович бормотал:

– Так, так, все правильно! Именно женщины были у скифов жрецами! Женщины, а не мужчины, да, да! Удивительно только, что главный вещун не женщина, а старик, хоть и одетый в женскую одежду… Энарей, конечно, но в чем же тут дело?..

– Tсc! – снова остановил археолога Иван Семенович.

Вождь невозмутимо смотрел на то, что происходило возле жертвенника. Его неподвижное лицо ничего не выражало. Молчали и воины. Истошно вопила только пленная женщина, которую волокли к подножью жертвенника…

– Они хотят убить их! – возмущенно сказала Лида.

– Принести в жертву! – поправил ее Дмитрий Борисович, забыв о необходимости сдерживать себя и говорить шепотом.

– Ш-ш-ш! Тише! – вновь услышали они предостерегающий голос Ивана Семеновича.

На этот раз Артем не мог удержаться. Со свойственной ему горячностью он бросился в атаку:

– Иван Семенович, это же невозможно! Мы должны вмешаться, помочь… Наконец, спасти их!

– Нас всего лишь четверо, Артемушка…

– Все равно! – Артем решительно сжал ручку своей кирки.

– Это безумие, Артем. Я приказываю вам…

Но было уже поздно. Артем ринулся вперед, четко вырисовывавшаяся на фоне рыжих стволов фигура юноши была сразу же замечена. Несколько всадников бросились навстречу Артему, размахивая арканами и дротиками. Через мгновение они уже окружили путешественников. Их дротики и острые секиры были подняты над головами участников экспедиции. Сопротивляться было бессмысленно. Однако скифы не пускали оружия в ход. Они обменивались между собою удивленными фразами, видимо пораженные внешностью незнакомцев. Последовал какой-то приказ, и всадники стали осторожно теснить маленькую группу к толпе.

– Да тише вы! – обозлился Артем.

– Придется покориться, друзья мои! – философски заметил Иван Семенович. – Теперь мы тоже пленные…

– Иван Семенович, простите, я виноват! – обернулся к нему Артем.

– Потом, Артем… И не казните себя: если бы вы не опередили меня, то я сделал бы то же самое, – просто сказал Иван Семенович. – Да и этих, – он кивнул в сторону скифов, – нам никак не миновать, мы же отрезаны от внешнего мира…

Подталкиваемые воинами, друзья приблизились к скифскому вождю.

Часть вторая

Глава шестая

«Поскина… поскина?!» – Артем против вещуна. – Победа у жертвенника. – Дмитрий Борисович начинает понимать. – В жилище старого вождя. – Варкам. – Что такое скифская оксюгала.

Дмитрий Борисович пожал плечами:

– Что ж, идти так идти. Не скажу, что это наилучший способ познакомиться с жизнью древних скифов… Но, – он поднял руку и поглубже надвинул свою мягкую шляпу, – но, кажется, ничего большего нам не остается… Э, постойте, это что же такое?..

Один из всадников, должно быть заинтересовавшись странным, с его точки зрения, головным убором Дмитрия Борисовича, подцепил копьем шляпу и поднял ее в воздух, показывая другим. Всадники оживленно заговорили, но их разговор оборвала Диана, обидевшись за своего друга. Рыжий боксер с грозным рычанием прыгнул вперед и, словно соломинку, перегрыз своими клыками древко копья, на котором висел головной убор археолога. Шляпа упала на землю. Всадник едва сдержал испуганного коня, который захрапел и поднялся на дыбы, а сам, пораженный неожиданным нападением, чуть не вывалился из седла.

Большой боксер, присев на задние лапы, оскалил зубы, показывая, что готов и впредь защищать друзей. Дмитрий Борисович поднял с земли шляпу и, обиженно ворча, надел ее.

– Какая невежливость… Хорошо еще, что Диана помогла!

– Посмотрите на них! – отозвался Артем. – Ей-богу, они боятся собаки!

Действительно, всадники боязливо поглядывали на Диану. Особенно был испуган тот, у которого собака отбила шляпу археолога. Постоянно озираясь, он торопливо бросил в кусты сломанное копье и отъехал далеко в сторону, испуганно повторяя одно и то же:

– Поскина!.. Поскина!..

Остальные всадники также явно избегали встречи с собакой, хотя и держали наготове дротики и мечи. Загадочное слово «поскина» слышалось отовсюду…

– Что может означать это «поскина»? – тихо спросила Лида.

Ей никто не ответил, но было ясно одно: никто из всадников не осмеливается задеть большую рыжую собаку. Почувствовала это, должно быть, и сама Диана. Она зарычала еще раз и презрительно отвернулась от боязливых всадников. Тем временем скифы снова принялись оттеснять друзей по направлению к вождю. Но теперь они делали это значительно осторожнее, как бы проникнувшись к ним известным уважением; скорее это было похоже на приглашение. Артем удовлетворенно улыбнулся:

– Спасибо тебе, Дианочка, что ты вовремя вмешалась!

Иван Семенович предложил:

– Пошли, друзья. Но будьте сдержаннее, осторожнее. Положение достаточно рискованное. За каждым нашим движением следят.

Действительно, скифы с напряженным интересом, даже с изумлением следили за нашими друзьями. Песни стихли. Оборвался начавшийся было ритуал у жертвенника. Даже безразличные ко всему пленные – и те обернулись к незнакомцам, которые приближались под конвоем всадников. И даже старый вождь, который до сих пор как будто не обращал ни на что внимания, с заметным любопытством осматривал чужестранцев.

А они шли, стараясь сохранить непринужденный, спокойный вид.

Снова послышалось:

– Поскина!.. Поскина!..

Слово это катилось по толпе, передавалось из уст в уста. На мгновение скифы даже забыли о чужестранцах, пораженные видом собаки; они показывали на большого рыжего боксера, со страхом смотрели на него и повторяли:

– Поскина!.. Поскина!..

Единственным существом, которое не замечало этого, была сама Диана; она преспокойно шла рядом с Иваном Семеновичем.

– Поскина!.. Поскина!.. – провожали ее возгласы скифов.

Путешественники подошли к вождю, который неподвижно сидел на коне. Теперь Артем мог хорошо разглядеть его. Спокойные, полуприкрытые ресницами глаза глубоко запали под нависшими седыми бровями. Тонкий нос с горбинкой выдавался вперед. Бледные губы почти скрывались под седыми усами, а борода волной спадала на сверкающий нагрудник. Обращаясь к незнакомцам, старик произнес несколько непонятных слов.

Иван Семенович и Дмитрий Борисович обменялись взглядами: чего хочет от них этот странный человек?

В толпе пронесся возбужденный гул голосов. Люди придвинулись ближе, тесно наступая с трех сторон. Только с трех: к Диане, которая скалила зубы и свирепо рычала, никто не осмеливался приблизиться.

Иван Семенович прикрикнул:

– Спокойно, Диана! Сидеть! Тихо!

Собака оглянулась на него и, шевельнув коротким обрубком хвоста, затихла.

Старый вождь, не дождавшись ответа, снова сказал что-то – на этот раз заметно более мягким, даже дружелюбным тоном. И разумеется, снова не получил ответа. Заметив, как близко к чужестранцам придвинулась толпа, он отдал какое-то распоряжение своим приближенным. Те оттеснили пеших. Вождь одобрительно кивнул головой.

– В самом деле, так будет спокойнее, – сказал Артем.

Услышав голос юноши, вождь повернулся и внимательно оглядел Артема.

Снова раздались вопли пленницы, отданной на расправу вещуну. Крепкие женщины сочли необходимым закончить свое дело, от которого их отвлекло появление чужестранцев. Затянув молитвенные песни, они, держа наготове кинжалы, схватили несчастную.

– Иван Семенович, они зарежут ее! – воскликнула Лида.

И снова Артем почувствовал приступ бешеной ярости. Нельзя допустить, чтобы на их глазах убивали людей! Не слушая Ивана Семеновича, Артем бросился к жертвеннику, размахивая киркой и неистово выкрикивая:

– Бросьте! Бросьте, говорю я вам! Не смейте!

Женщины остановились. Песня оборвалась. Толпа возбужденно зашумела. А Артем, продолжая размахивать киркой, кричал:

– Оставьте этих людей, говорю я вам! Оставьте!

Испуганные палачи отступили. Действительно, в это мгновение Артем был страшен. Его глаза сверкали, он угрожал поднятой киркой и что было мочи кричал:

– Что они вам сделали? За что вы хотите их убить? Прочь от них, не то я…

Он на секунду умолк, увидев, что навстречу ему выступил сам старый вещун. Воздев свои длинные сухие руки к небу, он приближался к Артему, что-то бормоча. Скифы загудели громче.

Жестокое лицо колдуна дышало нескрываемой злобой. Он заговорил быстро, словно выплевывая слова. Взгляд его небольших острых глаз впился в юношу.

– Я твоего гипноза не боюсь! – крикнул Артем. – Ты меня не пугай, я не из таких.

С этими словами он бросился к пленным, желая вырвать их из рук палачей, но вещун преградил Артему дорогу. Юноша оттолкнул его, и старик едва удержался на ногах. Разозленный и оскорбленный, он выхватил свой меч и замахнулся на Артема.

– Ax, вот ты какой! – окончательно рассердился Артем. – Ладно, тогда берегись!

Он отскочил в сторону и молниеносно ударил киркой по поднятому мечу. Раздался звонкий удар. Старый вещун никак не ожидал такого сопротивления. Короткий меч вылетел из его руки и упал на землю за несколько шагов от него. Вещун беспомощно смотрел то на меч, то на Артема.

– Что, не нравится? Эй, вы, оставьте этих людей, я вам говорю!

Еще мгновение Артем стоял около женщин – помощниц вещуна. Он размахивал киркой, выкрикивая угрозы. Возможно, это и не подействовало бы на крепких, вооруженных женщин, но происшествие со старым вещуном напугало их. Очевидно, впервые они видели, как кто-то осмелился не только сопротивляться ему, но и победил того, кого они привыкли бояться. Помощники старого вещуна поспешно отступили за жертвенник, оставив пленных. И уже оттуда они лишь поглядывали то на Артема, то на старого вещуна, который, овладев собой, поднял с земли свой меч и снова стал приближаться к юноше.

– А, тебе мало, старик? – процедил сквозь зубы Артем. – Ну, берегись!

Но старый вещун на этот раз не замахивался мечом. Стоя перед юношей, он воздел руки к небу и что-то забормотал. Толпа испуганно отшатнулась от Артема. И даже пленные попятились назад. А вещун, словно рисуя что-то в воздухе взмахами рук, вытягивался во весь рост, изгибался и снова выпрямлялся. Артем понял, наконец, в чем дело.

– Э, старик, ты, кажется, проклинаешь меня? Пожалуйста, этого я не боюсь. Только вот не приближайся ко мне.

А старый вещун, казалось, разрывался от злости, На его синих губах выступила пена, он все громче выкрикивал проклятья, хотя избегал приближаться к Артему.

Лида с удивлением, смотрела на юношу. Дмитрий Борисович крепко держал свою кирку; было видно, что он едва сдерживает себя, чтобы не броситься на помощь Артему. Его намерение заметил и Иван Семенович, который тихо сказал археологу, успокаивая его:

– Подождите, подождите, Дмитрий Борисович! Еще есть время. Пока что Артем держится очень хорошо, вы же сами видите…

– Потом может быть уже поздно, Иван Семенович!

– Нет, нет, поверьте мне. Я знаю, что говорю. Есть еще одно средство в запасе. Тише, Диана! – Он крепко держал за ошейник собаку, порывавшуюся броситься к Артему.

Вождь, взявшись за золотую луку седла, весь обратился во внимание, с его лица исчезло прежнее выражение презрительного безразличия. Он следил за каждым движением юноши чужестранца, явно радуясь посрамлению вещуна. Прислушиваясь к выкрикам, он с удивлением поглядывал на Артема, которого эти выкрики нисколько не испугали. Вождь перевел взгляд на молодого скифа, который выходил из толпы приветствовать его. Тот дрожал от испуга. Старый вождь презрительно усмехнулся. Один из воинов спросил у него что-то, показывая дротиком на Артема. Вождь отрицательно покачал головой, и воин снова неподвижно застыл на месте.

Наконец вещун понял, что проклятиями Артема не возьмешь. Он визгливым голосом отдал помощницам приказ, разъясняя его достаточно красноречивыми жестами.

– Э, он приказывает схватить нашего Артема, – озабоченно сказал Дмитрий Борисович. – Пора помочь. Я побегу к нему!

– Постойте, – приказал Иван Семенович.

– Но ведь они бросятся на него!

– Постойте, говорю, – настойчиво повторил геолог. – Еще есть время!

Он был прав. Невзирая на приказания вещуна, его помощницы действительно не осмелились выйти из-за жертвенника. Они оживленно переговаривались, но не выполняли приказа. Вконец разозленный вещун грозно поднял руки, готовясь, очевидно, осыпать непокорных страшными проклятиями. Этого они выдержать не могли. Боязливо, держа впереди себя кинжалы, вышли они из-за жертвенника, направляясь к Артему.

– Попробуйте только! – бесстрашно выступил им навстречу юноша.

Однако голос Артема был уже не столь уверен. Разве можно с помощью кирки обороняться против нескольких вооруженных кинжалами врагов?

– Диана, беги к нему! – тихо сказал Иван Семенович, выпуская ошейник из рук. Как спущенная пружина, боксер метнулся к Артему, оскалив клыки и грозно рыча.

– Вот нас и двое, – уже веселее произнес Артем. – Ну как, и теперь не уйметесь? Берегитесь, мы с Дианой шутить не будем!

Не дожидаясь ответа, он сам решительно направился к жертвеннику. Его враги немедленно подались назад: один вид Дианы приводил их в ужас. Артем снова услышал знакомое:

– Поскина!.. Поскина!..

– Вот-вот, поскина, – засмеялся Артем. К нему уже вернулось бодрое настроение. – Поскина! – выкрикнул он громко. – Поскина!

Это произвело на всех скифов невероятное впечатление. На поле воцарилась тревожная тишина. Никто, даже вещун, не осмеливался нарушить ее.

– Что же означает это страшное для них слово? – спросил Иван Семенович у археолога. Тот пожал плечами:

– Трудно сказать… По-гречески слово «кино» означает – собака. Возможно, это связано с собакой. Нечто вроде табу. Может быть, действительно запрет, священный религиозный запрет касаться чего-либо…

Помощницы вещуна уже снова спрятались за жертвенником. Никакие заклинания старого жреца не могли теперь извлечь их оттуда.

Артем погладил Диану по спине.

– Ну, поскиночка, что будем делать дальше?

Старик, кажется, потерпел поражение. Как бы нам с тобой закрепить победу?

Юноша совсем овладел собою: непосредственная опасность миновала, время было выиграно. Боксер внушал скифам неимоверный, хотя и непонятный, страх. Артем ласково поглаживал Диану, наблюдая, какое впечатление производит это на скифов, особенно на старого вещуна. Затем он непринужденным жестом вынул из кармана папиросу, размял ее пальцами.

– Из-за этих суеверий некогда даже покурить. Правда, Диана?

Иван Семенович улыбнулся и подтолкнул локтем Дмитрия Борисовича. Тот удивленно озирался, не понимая, что могло вызвать улыбку геолога. Тем временем Артем сунул папиросу в рот, зажег ее и с наслаждением затянулся, выпустив клуб дыма.

– Приятно все же покурить после стольких волнений!

Тишина упала на желто-розовое поле. Толпа замерла. Ни одного звука, ни одного движения! Даже старый вождь широко раскрыл от удивления глаза, следя за тем, как курит Артем.

Артем еще раз затянулся папиросой.

– Чего это они так притихли, Диана? Не видали никогда, как курят?

Понемногу в толпе зашумели. Скифы взволнованно жестикулировали, указывая на юношу возле жертвенника. Должно быть, курение испугало их еще больше, чем собака. Помощницы вещуна давно уже потихоньку сбежали и смешались с толпой: очевидно, они считали, что лучше быть подальше от чужестранца, который не только ничего не боится – даже страшных заклинаний! – но и сам еще творит невиданные и неслыханные чудеса. Да и старик предпочел ретироваться, не привлекать к себе внимание опасных чужестранцев.

Артем бросил докуренную папиросу, затоптал ее и приказал пленным:

– Да идите вы к своим! Представление окончилось!

Он подтолкнул трех отобранных пленных к остальным. Боязливо ступая, не осмеливаясь повернуться к юноше спиной, спасенные пятились к своим. Артем сочувственно покачал головой:

– Как испугались, бедняги!

Он двинулся к товарищам. Диана бежала рядом с ним. И там, где проходил юноша, стихал гул толпы, люди с почтением и страхом смотрели на него, заглядывали ему в рот: не появится ли снова оттуда загадочный дым?..

– Вот какая получилась история, – сказал Артем, приблизившись к товарищам. Он старался казаться спокойным, но это плохо удавалось ему, пережитое напряжение давало себя знать. – Иван Семенович, честное слово, я не мог выдержать… – извиняющимся голосом сказал он.

– Хорошо, хорошо, Артем, – успокаивал его геолог. – Увидим, что будет дальше.

Тут только Артем заметил, что глаза у Лиды влажные. Она плакала?

– Я так волновалась за тебя, Артемушка, – проговорила девушка.

Артем схватил маленькую руку Лиды и взволнованно пожал ее. К ним подошел Дмитрий Борисович.

– Дорогой Артем, – сказал он с чувством, – я горд за вас! Вы настоящий человек! Я… я приветствую вас! – Бородка археолога дрожала.

Артем окончательно смутился. Ну что он такого сделал, все говорят об этом так, словно он совершил подвиг? Иван Семенович не сердится, не ругает его – и это уже хорошо.

– Друзья, внимание? – послышался голос геолога. – Старый вождь что-то говорит про нас.

Действительно, тот отдавал какой-то приказ, указывая рукой на чужестранцев. Затем он властно подозвал к себе вещуна. Старик неохотно приблизился, недовольный и алой. Вождь бросил несколько слов; его собеседник выслушал их со все возрастающим недовольством. Он даже попытался что-то возразить. Но вождь прикрикнул, и вещун покорно склонил голову. Только его маленькие, хитрые глазки так и бегали, а кулаки сжимались в бессильной злобе.

– Какой он противный! – не выдержала Лида.

Артем смотрел не на вещуна. Кривобокий молодой скиф, который встречал старого вождя, не сводил восхищенного взгляда с Лиды. Это не понравилось Артему, и он сердито поглядел на него. Кривобокий заметил это и отвел свой взор от Лиды. От внимания Артема не ускользнуло, с какой злостью взглянул на него скиф.

«Кто он такой? – задумался Артем. – Не из простых, уж очень богато одет. Вон сколько на его платье золотых бляшек. И держится увереннее других. Кажется, он побаивается одного только вождя!»

Тем временем разговор вещуна с вождем закончился. Вещун низко поклонился и отошел. Артем внимательно следил за ним. Проходя мимо кривобокого, он подал ему знак, и тот ответил ему быстрым взглядом.

– О-о, тут что-то не так! – сказал своим Артем. – За ними следует присматривать…

В это время к вождю подошли двое: один – в скромной одежде, с единственным золотым значком на кожаном шлеме, другой – чернявый и безбородый. Держались они спокойно и непринужденно. Старик обратился к молодому скифу с золотым значком на шлеме. Артема поразило, как потеплел суровый голос вождя: он говорил дружественно, даже ласково. Выслушав вождя, молодой скиф поклонился и сказал несколько слов своему безбородому спутнику, после чего оба подошли к пленным. Безбородый спокойно заговорил с ними, как бы стараясь успокоить их.

И тут произошло совершенно неожиданное и важное событие.

– Я… я, кажется мне, кое-что понимаю из его слов… – пробормотал Дмитрий Борисович. Все удивленно оглянулись на него. – Да, да, понимаю! Не все, конечно, но… это же тот самый язык, на каком был написан пергамент!

– Что же он говорит?

– Что пленным прощают их бегство…

– Какое бегство?

– Да не мешайте!.. Прощают им бегство, они могут снова работать, как прежде… Ах, как жалко, что не все понял! Он утешает их… Сейчас, сейчас!.. Это же великолепно, мы сможем теперь объясниться с ними! Он говорит, что…

Но дальше слушать Дмитрию Борисовичу помешал старый вождь, который обратился непосредственно к нашим друзьям. Правда, он ничего не сказал, но сделал такой красноречивый гостеприимный жест, что его нельзя было не понять. Затем вождь шевельнул поводья. Конь тронулся с места.

– Он приглашает нас к себе! – воскликнул Артем.

– И будем держать себя в руках, Артем, понимаете? – выразительно произнес геолог.

– Честное слово, Иван Семенович!..

Конвоируемые всадниками, друзья следовали за вождем.

– А кривобокий-то идет рядом с нами, – заметил Артем. – И все время поглядывает на тебя, Лида. Видишь?

– Вот тот? Спасибо, Артемушка, обрадовал… Какой противный.

– Ты произвела на него впечатление: видишь, глаз не сводит.

А кривобокий молодой скиф не отрываясь смотрел на Лиду да еще и улыбался ей. И улыбка у него была какая-то кривая, словно приклеенная к одной стороне лица!

– Артем! Как ты думаешь, кто он такой?

– И думать не хочу, – ответил юноша.

– Я серьезно, Артемушка.

– И я не менее серьезно.

– Да погоди же ты! Мне кажется, будто он родственник вождя.

– С чего ты это взяла?

– Он похож на него. Только тот симпатичный, а этот омерзительный.

– Это-то уж факт, – с удовольствием подтвердил Артем.

Всадники, окружавшие маленькую группу, держали длинные копья с металлическими изображениями фантастических животных и птиц. Большей частью повторялись изображения львов и пантер, орлов с развернутыми крыльями. Но на большинстве копий восседали пантеры. Одни были спокойные, даже задумчивые, другие пожирали добычу, разрывая ее клыками…

«Это у них вроде знамен», – подумал Артем. Что-то мешало ему спокойно присматриваться. Так порою бывает с человеком: подсознательно он что-нибудь заметит, однако, что именно, он еще точно не знает, не понимает. Но это замеченное мешает, раздражает, как бы настойчиво требует осознать его полностью и до конца. То ли одно какое-то из этих изображений, то ли все они, вместе взятые, но что-то в них раздражало Артема, даже, как это ни странно, напоминало чьи-то знакомые черты. Но что именно, он никак не мог понять…

– Гляди, Артемушка, Диана опять напугала их, – громко рассмеялась Лида.

Действительно, два всадника едва сдержали своих лошадей, которые стали на дыбы, испуганные рычанием Дианы.

Вдруг Артем ударил себя по лбу:

– Иван Семенович! Вот оно что! Я знаю, я понял наконец!

– Что вы знаете?

– Что ты понял, Артемушка?

– Знаю, что означает слово «поскина»! И понял, почему все они так боятся нашей Дианы!

– Почему?

– Потому, что она похожа на их пантер! И слово это означает – пантера.

– Звучит не очень убедительно.

– Да посмотрите вон на те изображения на копьях!

– Ой, действительно! Артемушка, ты молодец!

Артем был прав. Можно было подумать, что неведомые мастера, создатели металлических изображений на копьях, отливая своих пантер, имели в виду именно собаку-боксера. В точности такая же короткая морда, такие же клыки! Вот почему скифы боялись Дианы! Очевидно, она была для них живым воплощением священной пантеры! И поэтому ни один из них даже не осмеливался подойти к собаке, не то чтобы дотронуться до нее или, упаси бог, чем-то прогневить ее.

– Опять же правильно, молодой человек, – согласился Дмитрий Борисович, слушавший беседу Артема с Лидой. – Вы действительно наблюдательны! И все время доказываете нам это – и дома, и в пещере, и здесь… Пантера… пантера… вот интересно! Поскина… Если считать, что это греческое слово, то в переводе оно будет означать: собака и, может быть, что-то, обозначающее пантеру. Гм… И все же непонятно: ведь собаки у скифов были. Почему же такой страх перед нашей Дианой? Правда, она похожа на пантеру… И все же… да, странно!

Археолог, захваченный своими мыслями и сопоставлениями, долго еще бормотал что-то себе под нос, но Артем уже не слушал его. Он сиял от удовольствия. Раскрыта еще одна загадка, все стало на место! Однако все ли?

Тем временем они приблизились к большой кибитке, выделявшейся среди прочих своими размерами. Стояла она на шестиколесном возу в стороне и была украшена металлическим изображением орла с широкими крыльями. Откинутые в стороны кошмы, образовывавшие вход, были выкрашены в красный цвет.

– Должно быть, резиденция вождя, – сказал археолог с интересом. – Так и есть!

Вождь с помощью молодого воина спешился. Перед тем как войти в кибитку, он еще раз широким гостеприимным жестом пригласил чужестранцев следовать за собой. Вслед за ним вошла его свита. Остался лишь молодой кривобокий скиф. Он учтиво склонил голову перед гостями и что-то сказал при этом, искоса взглянув на Лиду; по его лицу пробежала едва заметная усмешка, такая быстрая, что никто, кроме Артема, ее не заметил.

– Не нравится он мне, – сказал юноша.

– Мне тоже, – ответила Лида.

– И все же надо войти. По правде говоря, мне не терпится увидеть своими глазами, что там внутри, – отозвался Дмитрий Борисович. – Подумать только, товарищи, мы познакомимся сейчас с бытом древних скифов! Такое может разве что присниться!

– А вдруг мы, Дмитрий Борисович, и в самом деле спим? – рассмеялся Иван Семенович. – Как иначе объяснить чертовщину, которая происходит с нами?

– Не знаю, – развел руками археолог. – Могу лишь сказать, что так я рад спать сколько угодно, чтобы увидеть здесь как можно больше!

Иван Семенович лукаво посмотрел на Лиду и Артема и безнадежно махнул рукой: разве можно спорить с Дмитрием Борисовичем, когда речь идет о древних скифах?

Они по одному вошли в кибитку.

Это было большое, высокое конусообразное помещение. Свет проникал в него сквозь круглый проем вверху. Пол был устлан толстыми цветными коврами. Вдоль стен на коврах лежали небольшие мягкие подушки. Такие же подушки находились и на двух больших сундуках, обитых широкими бронзовыми полосами и украшенных бляхами.

Вождь уже восседал на подушках. Без золотого шлема он не казался таким уж суровым и недоступным. К тому же он улыбался, а улыбка у него была добрая и хорошая. Около вождя стоял молодой скиф с маленькой кудрявой бородкой. Это был тот самый человек с единственным золотым значком на шлеме, с которым вождь ласково разговаривал при возвращении дружины. Действительно, молодое, энергичное лицо воина с маленькой темной бородкой, ясными глазами и высоким умным лбом невольно вызывало симпатию. Артем взглянул на Лиду: а как она относится к этому человеку? Но Лида даже не смотрела в его сторону.

Ее внимание привлекала укрепленная на жерди посреди шатра небольшая блестящая бронзовая пластина с украшениями. Лида раньше всех поняла назначение этого предмета. Это было зеркало! И Лида, стоя перед ним, уже поправляла свою прическу…

Старый вождь тоже заметил, как девушка приводила себя в порядок перед бронзовым зеркалом. Он засмеялся и бросил несколько слов молодому скифу с бородкой. Лида смутилась и поспешно вернулась к своим.

Старый вождь жестом пригласил гостей сесть на ковер. Они без лишних церемоний воспользовались приглашением – усталость давала себя знать.

– Отдохнем немного, – сказал Иван Семенович, усаживаясь поудобнее. – Но как же мы будем объясняться? Жестами очень неудобно. Дмитрий Борисович, вы бы попробовали на вашем греческом, а?

– Но я почти забыл его…

– А вы попробуйте!

С трудом подбирая слова, археолог медленно произнес первую фразу. И хотя она была, с его точки зрения, страшно неуклюжей, скифы от удивления широко раскрыли глаза. Вождь, наклонившись к археологу, с напряженным вниманием слушал. Дмитрий Борисович повторил фразу. Глаза молодого скифа радостно блеснули.

– Понимают! – воскликнул Артем.

Молодой скиф ответил археологу. Дмитрий Борисович сказал еще что-то – и разговор начался. Был он не очень-то легкий, часто прерывался большими паузами, когда вместо слов, которых Дмитрию Борисовичу явно не хватало, ему приходилось прибегать к помощи жестов, но все же это был настоящий разговор! Через несколько минут археолог, вытирая со лба обильный пот, сообщил:

– Старого вождя зовут Сколот. Этого приятного молодого человека – Варкан. И обоим им мы пришлись по душе…

Услышав свои имена, оба скифа одобрительно закивали головами. Затем вождь хлопнул в ладоши. Слуги внесли большую бронзовую чашу и несколько чаш поменьше. Вождь торжественно указал на еду.

– Приглашает пить и есть, – сказал Дмитрий Борисович. – Интересно, чем они нас угостят?

– Наверно, чем-то вроде вина! – сказал Артем. – Чем же еще можно потчевать гостей?

И снова юноша оказался прав. В чаше был хмельной напиток, сладковатый и густой, крепкий, хотя и не обычного красного или золотистого цвета, а как бы разбавленный сливками.

Дмитрий Борисович пил этот напиток по капельке, смакуя и пытаясь угадать его происхождение. Иван Семенович уверенно сказал:

– Несомненно одно: вино не виноградное.

– А кто же в этом сомневается? – оживленно откликнулся Артем. – Где же это видано, чтобы виноградное вино было молочного цвета?

– Я думаю… думаю, что это… Да, безусловно, иначе быть не может! Это и есть та самая оксюгала… – сказал археолог.

– Что?

– Оксюгала. Ах, как неприятно иметь дело с молодежью, которая не имеет ни малейшего представления об элементарных исторических и археологических источниках! Ну как вам не стыдно?

– Простите, Дмитрий Борисович, – с заговорщицким видом взглянув на Лиду, произнес Артем.

– Я говорю – оксюгала, о которой еще упоминали древние историки. Ведь Гомер и Гесиод считали, что, кроме мяса, обычной пищей древних были молоко и молочные продукты. Поэтому скифов и называли молокоедами, доярами кобыл.

– Очень поэтично, не так ли? – шепнул Артем Лиде, которая едва не прыснула со смеха.

Но увлеченный Дмитрий Борисович, не замечая ничего, продолжал:

– И я считаю, что это и есть та самая оксюгала, то бишь специально обработанный и подслащенный кумыс. Скифы-кочевники владели громадными табунами лошадей. Да мы и здесь видели табуны не меньше. Древние скифы ели конское мясо и пили кобылье молоко. Делали из молока иппаку – сыр. И опять же из молока готовили свои напитки, например, оксюгалу, которую мы, очевидно, и пьем сейчас. Ну, конечно, одними лошадьми скифское скотоводство не ограничивалось, – добавил он. – Были у скифов и волы, кстати сказать – безрогие…