Текст книги "Сбитые на взлете"

Автор книги: Владимир Миронюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Каждый носил с собой в школу чернила, которые приходилось варить самим. На подгоревших во время лесного пожара берёзах образовывались огарыши в виде дупла. Там содержалось вещество наподобие дёгтя. Топором или ножом эти огарыши вырезали, заготавливая на зиму. Варить чернила приходилось раз в месяц, варево процеживали и получали чернила коричневого цвета.

Учёба сразу пошла у Павлика легко. Нет никакого сомнения, что высокий уровень его умственного развития обусловлен прежде всего тем, что он вынужден был с раннего возраста познать в полном объёме крестьянский труд: когда и почему пахать, когда что сеять, каковы сроки, признаки созревания тех или иных сельскохозяйственных культур... Это громадное количество информации. Переработка её сильно развивает мозг. Именно поэтому при Сталине у нас из деревенских парней выросло столько разных специалистов высочайшего класса.

И ум и память у Павлика были развиты очень сильно. Он был быстрым, бойким, находчивым. Эти качества сочетались с настойчивостью. Его первая учительница Е.В.Позднина-Безбородова писала: «С первых же дней поступления его в школу он был очень прилежным учеником и хорошим товарищем в школе. По учёбе, поведению его в школе, по выполнению домашних заданий и по общественной работе он всегда был первым, он умел сорганизовать вокруг себя ребят на выполнение тех или иных задач, которые приходилось ставить перед ними». (Письмо хранилось в музее Павлика Морозова в Герасимовке).

Павлик очень хорошо рисовал. Его рисунки «Деревня летом», «Деревня и город», «Тихое озеро» говорили о несомненном таланте.

В свободное время играли в городки, в лапту. Заводилой был Павлик. Он собирал ватагу в 15 – 20 человек. Особенно осенью, когда урожай убран.

Иногда уходили в лес на весь день. А там... На валунах – разноцветная накипь лишайников, между ветками – паутинки с каплями росы, переливающимися всеми цветами радуги. На лесных озёрах можно было увидеть сказочно красивых птиц: лебедей.

Часть свободного времени Павлик использовал для того, чтобы помочь товарищам в учёбе. Он сам видел, кому когда надо помочь, нужна ли помощь постоянная или эпизодическая. Например, Яше Юдову постоянно помогал по арифметике: она ему трудно давалась, Амосову Лукерью подводило рассеянное внимание, она тоже постоянно на «буксире» у Павлика, по всем предметам пришлось заниматься с Мишей Селивёрстовым... Не раз Павлик говорил: «Приходите ко мне, кто не понял». Многие к нему домой приходили: Мотя Потупчик, Сакова Анфиса...

Всем Павлик был как брат: кому старший, кому младший. На лидерство не претендовал, но фактически его уважали как лидера не только ровесники, но и взрослые.Деревенские дети редко имели возможность побывать за пределами своей деревни. Да и нынешний райцентр город Тав-да в то время мало чем отличался от деревни: всего четыре улицы – Ленина, Советская, 9 января и Калинина. В стороне от города в сосняке – вокзал. Больницы не было. «Лечили» ба-бульки.

Поэтому весьма высоким был интерес детей к рассказам Павлика. То, что в газете дано несколькими сухими строками, в устах Павлика превращалось в увлекательный рассказ о геологах, которые намерены найти нефть совсем рядом, возле Шай-танки. А ведь многие до этого и слова того не знали: «нефть».

Особенно нуждались товарищи в рассказах Павлика на Николу Вешнего, когда лошадей переводили на подножный корм и впервые весной выгоняли в ночное. Собирались мальчишки человек по восемь, гнали лошадей пастись и слушали, слушали... Когда кругом темнота, только огонёк костра слегка освещает рассказчика, богатое детское воображение помогало мальчикам увидеть всё, о чём шёл рассказ, будто в кино. Кино тогда, естественно, ещё никто из жителей Герасимовки не видел.

Павлик читал и подшивал в избе-читальне газеты «Колхозные ребята», «Всходы коммуны»...

Просветительство было, видимо, одним из ключиков, открывавших сердца не только взрослых, но и ровесников.

III

Павлику было известно о существовании пионерской организации, о ней он не раз читал в газетах, журналах. Особенно интересно было читать ему материалы об участии пионеров в создании колхозов. С января по октябрь 1929 года пионерская организация приняла участие в «Походе комсомола за урожай и коллективизацию сельского хозяйства». В августе 1929 года во время пионерского слёта в Москве в Кремле проходила I Всесоюзная конференция пионеров. Одна из секций конференции рассматривала вопрос «Участие пионеров в коллективизации сельского хозяйства», пионеры обменивались опытом агитационной работы среди крестьян. Поэтому Павлику очень хотелось, чтобы пионерский отряд появился и в Герасимовке. Павлик хорошо знал своих товарищей и самых надёжных стал привлекать к созданию пионерского отряда. Когда было подобрано ядро, куда кроме самого Павлика вошло ещё пять человек, Павлик попросил учительницу Зою Александровну Кабину помочь в этом деле, поскольку отряд должен работать под руководством комсомольской организации, а она была вТавде, в Герасимовке же в это время комсомольцев не было. Кроме самой Зои Александровны.

После окончания полевых работ 20 октября 1931 года прошёл учредительный сбор пионерского отряда. Сейчас уже никто точно не помнит имена всех первых пионеров Герасимовки. Но все согласны в том, что кроме самого Павлика это были Коваленко Яша, Юдов Яша, Ермакова Настя, Потупчик Мотя. Председателем избрали, конечно, Павлика. Яша Юдов вступил в отряд против воли родителей.

На первом сборе красных галстуков ещё не было, их получили позже. Откуда? О покупке речи быть не могло: в отряде собрались дети бедноты. Оказывается, по этому вопросу партией большевиков был принят целый ряд постановлений. Читаем, например, письмо ЦК РКП(б) от 25 августа 1924 года «Всем обл-бюро ЦК, ЦК нацкомпартий, крайкомам, облкомам и губкомам РКП(б)», где в пункте втором говорится: «Провести через фракции губисполколлов и губпрофсоюзов мероприятия по оказанию материальной поддержки комсомолу по укреплению существующих детских групп и в организации новых, предоставляя помещения в клубах (детских, рабочих и партийных), оказать материальную поддержку, содействуя в оборудовании мастерских в клубах пионеров, в снабжении литературой и пр.»

Естественно, в данном пункте нас прежде всего интересует это самое «и пр.» Вот откуда появились галстуки у пионеров Ге-расимовки.

После сбора без раскачки приступили к работе. В то время кулаки продолжали уклоняться от уплаты продналога, агитировали всех крестьян срывать хлебозаготовки: сверх налога государство покупало хлеб по твёрдым ценам, а кулаки старались продать дороже.

Павлик сам писал плакаты «Здесь живёт зажимщик хлеба» и ночью пионеры наклеивали эти плакаты на ворота кулаков. Не следует думать, что подобная деятельность – изобретение большевиков. Это обычное дело в любом обществе. В «демократических» США «общественные виджилянты» доносят на сограждан, кажущимся им подозрительными, в ФБР. Это поощряется и считается вполне моральным. Любое общество создаёт институты самозащиты, а также соответствующие традиции поведения граждан.

Пионеры умели развлекаться. Они делали и запускали змея, чего никто из односельчан в жизни никогда не только не делал, но и не видел. Стали строить качели. Раньше в Герасимовке их тоже не делали. Это связано с тем, что переселенцы приехали из местностей, где если не все, то большинство исповедовали католицизм, а не православие. В самом деле, в восточном белорусском городке Мстиславле мы видим не церкви, а костёлы. Даже в селе Любавичи Руднянского района Смоленской области мы увидим костёл. А это РСФСР, а не Белоруссия. Переселенцы же выехали из мест, лежащих значительно дальше к западу. Католическая церковь стремилась до конца вытравить «бесовские» привычки из душ рутенов (рутены – латинское название русских, соответственно Рутения – Русь).

Русские, которым, как известно, христианское православие было навязано огнём и мечом, продолжали чтить старых языческих богов, называя их вслух новыми именами. Например, Илья Пророк на небесной колеснице – это иносказательное название бога грозы и плодородия Перуна. Притом чем дальше на север и восток, тем в большей степени восприятие христианства было формальным. Народ сохранял свои прежние языческие обычаи, давая им новые, христианские названия. Качели православные строили 9 марта в связи с церковным праздником сорока великомучеников, на Пасху и на Троицу. Этим православные старо-жилы-сибиряки отличались от переселенцев-католиков, давно утративших славянские обычаи.

Так что, организуя пионерский отряд, Павлик помогал своим товарищам и их родителям вернуться к исконно славянским, народным обычаям. Постепенно это подтачивало христианскую веру крестьян-переселенцев. Естественно, излечиваясь от христианской чумы, как издревле называли христианство на Руси, крестьяне язычниками не становились, а постепенно превращались в атеистов. Это возвышало вчерашних «рабов божиих» до уровня сознательных граждан социалистического Отечества, строителей новой жизни.

Отряд скоро вырос до 14 человек, в него вступили Юдова Марфа, Ермакова Физа, Ермаков Костя, Селиверстов Михаил, Миша Книга и другие.

В Герасимовку приехал вожатый Валентин Анохов, жизнь пионеров стала ещё интереснее. И мячик у них появился невиданный: его накачивали насосом. Выше уже приводилась цитата из письма ЦК РКП(б) от 25.08.1924 г. Обеспечение деревенских пионерских отрядов кадрами вожатых также было проявлением заботы пролетариата о крестьянах-бедняках.

Пионеры резко оживили работу в избе-читальне, где и расположили свой «штаб». Здесь же пионеры выступали с концертами перед крестьянами. Тогда никто петь не стеснялся. Наоборот, умение петь всегда в деревне ценилось.

Как будто свежим ветром подуло в деревне. Посветлели лица бедняков.

Но и враг не дремал.

По деревне пошли подмётные письма, угрожавшие «божьей» карой тем, кто сотрудничает с Советской властью. Переписывали эти письма дети кулаков.

Запуганные угрозами, родители некоторых пионеров стали требовать от своих детей выйти из пионерского отряда.

Сильный удар пришлось испытать и Павлику Морозову: поздно осенью его вызвали в сельский Совет, где незнакомые люди грубо закричали на него: «Ты что же, активист, других агитируешь, а о своём отце скрываешь!» Дело в том, что Трофим не только снабжал банды бланками справок, но и приторговывал ими. Видимо, с кем-то не сошёлся в цене. Кто-то из раскулаченных доложил куда следует, что у Т.Морозова кулаки покупают справки, будто они являются бедняками деревни Герасимовки. Трофима осудили и отправили в тюрьму.

Многие могли сломаться от такого удара: ведь Павлик жил без отца и его художеств не мог видеть.

Но характер у Павлика был твёрдый.

В 1932 году Павлик первым подписался на заём и с помощью пионеров агитировал других крестьян последовать его примеру.

Летом 1932 года Павлика пригласили в село Городище на трёхдневные кустовые сборы пионерского актива.

Собралось около двадцати пионеров-активистов, в основном председатели пионерских отрядов. Поселили их в Городищен-ской школе, стоявшей над живописным озером-старицей реки Тавды. Ночевали в классных комнатах на современных кроватях с чистым постельным бельём, регулярно кормили. Для большинства пионеров это всё было необычно. Дома они такого не видели.

В первый же день в свободную минуту к Павлику подошёл крепенький парнишка и сказал, что видел Павлика зимой, когда он проезжал с обозом через его деревню. Оказалось, что этот крепыш – Петя Новосёлов, председатель пионерского отряда из деревни Саитково. Зимой Павлик провёл хлебный обоз из Гера-симовки в Тавду, дорога шла через Саитково. Но об этом речь у нас впереди. А с Петей в лагере Павлик быстро подружился.

В деревенских пионерских отрядах тогда ещё не было ни горнов, ни барабанов, а в лагере пионерского актива барабаны были.

Инструкторы-комсомольцы отрабатывали с активистами строевую подготовку, методы проведения пионерского сбора... Состоялся и обмен опытом: некоторые пионеры-активисты, в том числе и Павлик, рассказали о работе своих пионерских отрядов.

Даже на фоне пионеров-активистов Павлик Морозов выделялся своей активностью.

Проводили с пионерами и политинформацию, пионеры изучили материалы только что завершившейся VII Всесоюзной конференции ВЛКСМ. Особенно взволновали Павлика слова И.В.Сталина из приветствия участникам конференции. Как будто ему самому говорил вождь эти берущие за душу слова: «...взрывайте старый мир рабства и эксплуатации, стройте и укрепляйте новый мир освобождённого труда и коммунизма, учитесь соединять во всей своей работе могучий революционный порыв с настойчивой деловитостью большевистских строителей...» (т. 13, с.141).

Со сборов Павлик возвращался окрылённый,. Голова была полна новыми планами. И это при том, что дома работа ждёт: косить надо, к Ильину дню пар забороновать необходимо, тут жатва, до Успения зябь надо вспахать...

ответить (с цитатой)

IV

Не следует думать, что всё свободное время Павлик уделял общению со сверстниками. Наоборот, самыми близкими были его отношения с некоторыми взрослыми крестьянами.

У индоевропейских народов довольно широко был распространён обычай побратимства: вступление в отношения братства и взаимных обязательств не по родству, а намеренно. Этот обычай предусматривал взаимную помощь во всех тяжёлых ситуациях. Отношения побратимов считались даже более сильными узами, чем отношения родных братьев. Например, если в бою под воином убита лошадь, его побратим обязан взять пострадавшего на своего коня и вывезти из боя или спешиться самому и защищать названного брата. Подобное и у бурлаков: заболел бурлак – его побратим остаётся с ним, лишаясь заработка, и оказывает помощь вплоть до выздоровления. А крестьянская жизнь вся состояла из ситуаций, которые мы теперь называем экстремальными, когда без взаимной помощи гибель просто неизбежна. Ведь крестьяне Руси всегда были вынуждены заниматься сельским хозяйством в настолько неблагоприятных условиях, в которых нигде в мире сельским хозяйством не занимаются вообще. К концу XIX– началу XX века обычай побратимства сохранялся среди крестьян Западной Сибири. Притом различие в возрасте не имело значения для побратимства.

Отношениями если не побратимства, то близкими к нему, был связан с Павликом молодой крестьянин Константин Минае-вич Волков.

В отношениях побратимства обычно один выполнял роль старшего брата, другой – младшего. Здесь всё было не так однозначно. Константин часто помогал Павлику в освоении приёмов крестьянской работы. Вместе, в феврале, на Симеона, чинили летнюю сбрую, вместе ездили на озеро Сатоково ловить карасей. Иногда к ним присоединялись и другие мужики, симпатизировавшие Павлику, особенно часто – молодой осодми-лец Прохор Варыгин, также друживший с Павликом, а порою присоединялись и женатые мужики. Получалась целая артель. Караси тогда были до четырёх килограммов. Существенная поддержка для семьи Павлика. Тем более, что своей сети у него не было.

Однако и Константин Волков и другие крестьяне с особенным уважением относились к Павлику из-за его начитанности. Он читал не только пионерские газеты, но и «Крестьянскую газету», политические брошюры, поступавшие в избу-читальню. О литературе, рекомендованной учителями, и упоминать не стоит.

А крестьяне в большинстве своём были неграмотными. Если парни лет 15-16 ликбез посещали, взрослые 30-40 лет туда не ходили.

С давних времён был у крестьян обычай привлекать к чтению вслух школьников. Особенно если речь шла о крестьянских проблемах. Так было перед реформой 1861 года, тем более и быть не могло иначе в период коллективизации. Как носитель информации Павлик мог рассчитывать на самое пристальное внимание и уважение, поскольку сказанное им подтверждалось известиями из старожильческих русских сёл и деревень.

Вся беднота любила и слушала Павлика. Соберутся на улице – он и агитирует. Это соответствовало старому обычаю предоставлять полноправный голос на сходке тем молодым, которые стали самостоятельными хозяевами. А Павлик таковым и был. При этом он с исключительным уважением относился к старшим, что также притягивало к нему взрослых.

Пользовался Павлик и мимолётными, случайными встречами. В его избе был жёрнов, поэтому многие бедняки, не имевшие своего жёрнова, приходили к Павлику молоть зерно. Между делом можно было поговорить и о том, как избавиться от кулацкой кабалы.

Особенно тесные взаимоотношения складывались у Павлика с крестьянами во время вывоза навоза на паровые поля в июне. Работа очень тяжёлая, поэтому бедняки объединялись во временные артели и развозили навоз друг другу по очереди. Работу выполняли ночью, поскольку днём лошадей мучал паут (овод).

Павлик агитировал крестьян сделать эти артели постоянными, соединить в одну, создав таким образом колхоз. Козырем Павлика было не только то, что артельная работа вообще эффективнее, но и то, что с 1930 года в стране по рекомендации И.В.Сталина разворачивалась сеть МТС и в старожильческих деревнях и сёлах в колхозах пахали уже с помощью тракторов. Благодаря этому трудящимся удалось в основном подавить сопротивление капиталистических элементов города и деревни, преодолеть хлебные затруднения. Надежды врагов на прямую интервенцию капиталистических стран не оправдались. Это привело к новым настроениям прежде всего среди технической интеллигенции, которая стала не только уклоняться от вредительства, но и начала переходить к активному сотрудничеству с Советской властью.

В народном хозяйстве устранялась уравниловка, улучшались снабжение и жилищные условия рабочих, их культурное положение. Это привело к изменению позиции и многих представителей эксплуататорских классов, привлечённых к созидательному труду принудительно. К числу их принадлежал и бывший односельчанин Павлика, самый богатый кулак Андрей Пилипенко. Раскулачен он был самым первым. Поскольку вёл себя смирно, агитации против власти не вёл, сослали его в совхоз на окраине Свердловска. С одной стороны, Андрей видел громадную созидательную деятельность трудового народа, пришедшего к власти, с другой – познал сам те радости, которых раньше был лишён и о существовании их не подозревал. В свободное от работы время он стал ходить в кино, да и других удовольствий в городе немало...Как потом он сам рассказывал мужикам, он впервые в жизни почувствовал себя человеком. Мысль о возвращении к прежней жизни у него и не возникала, поэтому и желания мстить не было.

Мужики, однако, сомневались, хватит ли тракторов для таких отдалённых деревень, как переселенческие Герасимовка, Кулоховка, Владимировка, Тонкая Гривка. Против таких сомнений у Павлика был аргумент. Он прочитал сам в газетах и рассказал односельчанам, что если в 1930 году МТС распахали только 2 миллиона гектаров колхозных полей, то в 1931 – более 18 миллионов. И уже в 1932 году МТС смогут вспахать практически все поля.

Постепенно вокруг Павлика стала сплачиваться постоянная группа крестьян. Кроме друзей, К.Волкова и П.Варыгина,– женатые Юдов Трофим, Коваленко Андрей, пытавшиеся в своё время наладить работу коммуны, Гудимчик Николай, Парфёнов Да-выд, Лосев Фома...

Павлик становился крестьянским лидером.

V

Чем больше уважала Павлика беднота, тем больше ненавидело кулачьё. И взрослые старались поиздеваться и своих кулачат натравляли. Те смеялись: «В таком рванье ходишь, а в галстуке! Ха-ха!» Таким образом кулаки пытались использовать для контрпропаганды некоторые обычаи и традиции, согласно которым человек, одетый в одежду из грубой ткани или в ветхую одежду не достоин большого уважения, так как работящий всегда, дескать, себе сработает хорошую одежонку. На крестьян Герасимовки такая «контрпропаганда» кулаков не действовала, поскольку все видели, что кулаки свою тонкую одежду либо уже покупали в городе, либо нанимали работников для её изготовления. Бедняки-единоличники не могли себе позволить ни того, ни другого. Притом все понимали, что внешний вид бедняков зависит и от того, кого больше в семье: дочерей или сыновей. Изготовление одежды – женская работа. Если считать, что самая лёгкая летняя одежонка Павлика и его братьев весит 5 килограммов, то спрясть нити для такого количества ткани можно только за 320 часов, не меньше. А это 40 дней по 8 часов! А ещё надо соткать, раскроить и сшить. Отсюда и ветхость одежды на Павлике и его братьях: мать-то одна, сестёр нет, а самому Павлику и братьям дай бог с мужской работой управиться. А в колхозе подобные проблемы снимались сами собой: самые трудоёмкие операции брало на себя государство.

Насмешками дело не ограничивалось: взрослые кулаки иной раз откровенно грозили расправой. Не все они были высланы, не у всех голова была, как у Андрея Пилипенко...

Активизировалась деятельность банды Антона Клюева. Бандиты отбирали муку, которую крестьяне везли с мельницы в Городище, нередко забирали всё, что крестьяне везли с базара. Случалось, что и куражились при этом. Например, у бедняка Василия Лосева, сторонника Павлика, забрали весь хлеб, самого разули, забрали хорошую лошадь, а взамен дали еле живую клячу.

Практически была установлена блокада Герасимовки. Уполномоченный из Тавды Аксёнов с ног сбился, убеждая крестьян сдавать продналог, уверял, что класс кулаков уже почти ликвидирован. Рассказывал, какая хорошая жизнь скоро начнётся, по радио друг с другом можно будет разговаривать, о других чудесах, которые уже были кое-где в городах. Всё тщетно. Крестьянам страшно было выезжать из деревни. Давно колхозы своё зерно ссыпали в закрома государства, давно миновал и Никола Морозный, когда по традиции мужики везли зерно на базар. Уже и январь прошёл, а мужики не шевелились, оцепенели.

И тогда Павлик предложил реальный выход: не ездить по одному, а отправиться обозом. Банда не осмелится напасть на большое количество мужиков.

И мужики пошли за Павликом. Это были те, кто уже давно тянулся к нему. Варыгин Прохор, Юдов Трофим, Коваленко Андрей, Парфёнов Давыд, Книга Ефрем... Всего набралось таких примерно восемь мужиков. Павлик запряг свою серую кобылку, водрузил на сани с зерном, насыпанным в мешки, красный флаг и поехал впереди обоза.

Самое опасное место – Перейма. Это между Герасимовкой и Городищем. Там с обеих сторон дороги болота, дорога идёт через мостик. Уклониться от встречи невозможно, поэтому чаще всего банда ждала именно здесь.

Не исключено, что ждали и на этот раз, но девять подвод -крепкий орешек. Тем более, никто не знал, что обоз идёт без оружия. А о меткости Павлика знали все в округе.

Обоз благополучно проехал Перейму, миновал Городище, Ваганово и мимо Саитково прошёл в Тавду. Позади осталось около 52 километров. Блокада прорвана.

Таким образом, тринадцатилетний Павлик Морозов состоялся как лидер крестьян-бедняков. Это стало ясно всем.

Ясно современникам и односельчанам Павлика, а не людям нашей эпохи, живущим в основном в городах. Так что придётся напомнить: это мы воспринимаем мальчиков 13 лет как малышей. А ведь так было отнюдь не всегда. Во времена Маркса и Энгельса шла борьба за то, чтобы считать детьми людей до 12 лет. То есть из века в век тринадцатилетние мальчики безусловно считались взрослыми людьми, а не малышами-несмышлёнышами. И трудовое законодательство к ним применялось, рассчитанное на взрослых. И в соответствии с крестьянскими традициями такому молодому хозяину на крестьянских сходках предоставлялось слово как равному.

Опять же всю организационную работу при подготовке обоза пришлось делать Павлику. Ни один старик не говорит об участии в организации обоза кого-либо из мужиков, принявших участие в самой поездке. Красный обоз – форма работы не новая. О ней писалось в газетах, читал о ней не только Павлик, но и тот же И.Д.Потупчик. Но организовать обоз Иван что-то не поспешил. А если Павлик организовал, сам возглавил, успешно провёл, как его называть? Лидер. По определению.

ответить (с цитатой)

VI

Дальше события развивались уже по сценарию бедняков. Надоело бояться кулаков и подкулачников, тем более, такой малыш преподал урок смелости и мудрости.

Родственник Павлика Николай Курбачёв, живший в Кулохов-ке, стал уговаривать односельчан, участвовавших в безобразиях А.Клюева, уйти из банды. Некоторые послушались. А в июне 1932 года, на Троицу, собрался жениться Яков Иванович Кор-децкий.

Курбачёв Н. по опыту знал: А.Клюев не упустит случая покуражиться и придёт «гонять» свадьбу. Николай предупредил об этом милицию. Ночью на машинах из Тавды к нему приехали 12 милиционеров с винтовками и наганами. Машины уехали, а милиционеры спрятались в бане Курбачёвых. И незаметно было, остался ли кто в деревне.

Всё произошло, как предвидел Н.Курбачёв: трое пришли днём в разгар веселья и, направив на гостей свадьбы оружие, стали их «гонять». И тут рассредоточившиеся за амбарами, деревьями, сараями милиционеры дали залп по бандитам. Все бандиты были ранены. Ошеломлённые плотностью огня, не в состоянии определить направление, с какого вёлся огонь, они бросились бежать, не пытаясь поначалу отстреливаться. Во след -лавина огня и свинца.

Антон повис на заборе: рана в висок оказалась смертельной. Константин Зюзько успокоился после шести попаданий: две пули в правый висок, две – по сторонам груди и две – в лоб. Успокоили и Семёна, фамилию которого старики уже не помнят.

Стихли выстрелы – молодые и гости свадьбы сбежались смотреть на бандитов. Всех удивило, какие они были жирные, откормленные, словно хряки.

Составили протокол. Свадьбу спокойно доиграли.

Жёны схоронили бандитов.

Крестьянам бояться стало некого. Путь к созданию колхоза был открыт.

Сейчас и представить трудно, ещё труднее показать в рассказе, какой громадный труд целенаправленно проделан Павликом Морозовым. Отсутствие общины в Герасимовке затрудняло формирование единого мнения, вело к разобщённости, что облегчало бесстыдную эксплуатацию.

Павлик начал создавать новую общность: коллектив. Лишь на завершающем этапе ему помогали пионеры, а до этого он мог опереться лишь на сохранившиеся остатки прошлого: малые временные артели, побратимство. Вошли в костяк коллектива и родители некоторых учеников, которым Павлик помогал в учёбе. Этих крестьян толкала к Павлику благодарность за помощь их детям.

Теперь всем стало ясно: колхоз будет организован в 1932 году. У колхоза долгов перед кулаками не будет, не будет и батраков в деревне.

VII

Для кулаков это – погибель. Подобно А.Клюеву и его дружкам, они ожирели, к работе уже не способны. И решились они на отчаянный шаг, однако обычный для кулачья: убить Павлика, лишить крестьян лидера и запугать их.

Исполнителем согласился быть Данила Морозов. Он подкараулил Павлика, когда тот был на озере, схватил его, утащил на глубину и, погрузив в воду, стал держать, ожидая, когда Павлик захлебнётся. Но рядом оказался Константин Волков. Он вступил в единоборство с Данилой и спас Павлика.

Данила не отступился. Он уловил момент, когда Павлик и К.Волков, пришедшие на рыбалку, крепко спали на берегу. Вынув из прогоревшего костра большую головню, Данила сунул её под рубашку Павлику. Ожоги были сильными и обширными, но охватили менее одной трети поверхности кожи и поэтому не привели к смерти.

Один раз в отчаянии Данила начал избивать Павлика оглоблей возле дома. На крики выбежала Татьяна Семёновна и отбила сына у озверевшего подкулачника.

Кулакам стало ясно, что убийство может быть успешным лишь в том случае, когда рядом не будет сочувствующих Павлику взрослых.

Разработкой плана убийства занялся самый жестокий и коварный из кулаков – Кулуканов Арсентий. В соответствии с планом, убийство нужно было совершить, когда мать Павлика поедет в Тавду сдавать в счёт госпоставок тёлку. Мальчики три дня будут дома одни. Надо выманить Павлика в лес. «За клюквой». Не даром ночь на Богоявление была звёздной: ягода уродилась на славу. Выманить Павлика поручили Аксинье Морозихе. Непосредственно убийство должны были совершить дед Мороз и Данила. А.Кулуканов показал им пригоршни золота, которые обещал дать в уплату за убийство: ставки в игре возрастали.

Татьяна Семёновна уехала.

Когда в субботу 3 сентября 1932 года Павлик пришёл из школы, Морозиха уже поджидала возле дома и, войдя внутрь, неестественно ласково стала уговаривать мальчиков идти за клюквой на Круглый Мошок. Болото небольшое, недалеко от деревни, односельчане быстро всю клюкву соберут, а уродилась она уж очень ладная.

Естественно, тупая Морозиха, в отличие от Кулуканова и других кулаков, не понимала, что такое классовые интересы. Ей хотелось отомстить невестке Татьяне за то, что не стала со своими сыновьями батрачить на неё. Поэтому очень хотела увести всех четверых внучат: Данила с дедом вынуждены будут убить всех, чтобы не оставлять свидетелей.

Но Алёша и Роман идти отказались. Пошли Павлик и девятилетний Федя.

Отведя внуков на Круглый Мошок, Морозиха потихоньку скрылась из виду и, прячась за деревьями, ушла домой, предупредив Кулуканова А.: «Они на месте».

Дед и Данила, взяв нож, пошли в сторону Круглого Мошка. Примерно на половине пути встретили Павлика. За ним шёл Федя.

Увидев, что Данила выхватил нож, Павлик попытался перехватить его руку и вступил в борьбу, одновременно крикнув: «Федя, братко, беги!» Силы были слишком неравны: крупный девятнадцатилетний парень с ножом против безоружного малыша. Тем не менее покончить с Павликом с одного удара не получилось: первый удар он отбил, при этом ножом почти отрезало большой палец на левой руке, затем – два удара в живот и один – в грудь.

Федя в это время пытался убежать, но дед огрел его палкой по виску. Федя упал. Пока Данила добивал Павлика, дед схватил Федю, который через несколько секунд начал приходить в сознание, а когда подбежал Данила, Федя стал отбиваться изо всех сил. И здесь не обошлось одним ударом. Пытаясь ударить ножом в шею, Данила почти вовсе отрезал Феде ухо, затем, нанеся удар в живот, следующим ударом перерезал-таки горло.

Убитых братьев оттащили в разные стороны. Павлика сунули головой в муравейник. Федю закидали хворостом.

И дед и Данила были залиты кровью убитых, которая фонтаном хлестала из ран. В таком виде они и явились домой, не замеченные никем: жили почти на самом краю деревни.

VIII

Стало смеркаться. Пёс Катай, который ходил с Павликом, вернулся домой, а мальчиков нет. Алёша – к бабке Морозихе. На вопрос, где братья, она отмахнулась: «В Кулоховку пошли к бабе чай пить».

Вернулся Алёша домой, а на душе тревожно: Кулоховка далеко, ходить туда братья не собирались. И почему-то на одежде деда и Данилы – кровь.