Текст книги "22 июля 1951 года (СИ)"

Автор книги: Владимир Чеплыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Чеплыгин Владимир Николаевич
22 июля 1951 года

22 июля 1951 года

Один день моей Всемирной истории

Дезик и Цыган – первые собаки, совершившие полёт на геофизической ракете В-1В (Р-1В) в верхние слои атмосферы 22 июля 1951 года с полигона Капустин Яр в Астраханской области в рамках запуска человека на ракете по баллистической траектории.Целью эксперимента по запуску собак было проведение исследований возможности полёта и наблюдения за поведением высокоорганизованных животных в условиях ракетного полёта на баллистических ракетах, а также изучения сложных физических явлений в околоземном пространстве. Кроме этого, проводились испытания системы аварийного спасения головной части ракеты с пассажирами. Учёными исследовались почти все факторы как физического, так и космического характера: изменённая сила тяжести, вибрации, ударные перегрузки, звуковые и шумовые раздражители различной природы и интенсивности, лучевые воздействия, гипокинезия, гиподинамия, изменённый газовый состав окружающей атмосферы, токсические факторы и др.

Ракета поднялась на высоту около 101 км, достигнув линии Кармана (условной границы атмосферы Земли и космоса). Полёт продолжался около 20 минут, контейнер с собаками благополучно приземлился в нескольких километрах от стартовой площадки. Дезик и Цыган стали первыми в истории животными, осуществившими полёт на ракете на огромную по тем временам высоту, и благополучно вернувшимися обратно. Информация о первых полётах собак на баллистических ракетах в своё время была крайне секретной. Конструкторы, учёные и даже собаки были под псевдонимами. Впервые о Дезике и Цыгане было официально заявлено ведущими научными деятелями В. Б. Малкиным и А. А. Гюрджианом на научной конференции в Калуге 18 сентября 1991 года.

В конце 1940-х годов, согласно секретному постановлению Советского Правительства от 13 мая 1946 года, положившему начало развития ракетной отрасли страны, возникла необходимость начать исследования комплексного воздействия факторов будущих полётов в верхние слои атмосферы. Впоследствии эти полёты были названы космическими. В том же году С. П. Королёв и его соратники были назначены главными конструкторами различных систем жидкостных баллистических управляемых ракет. Необходимо было исследовать влияние таких полётов на живые организмы и их жизнеспособность. Проводить такие исследования сразу на человеке в силу ряда причин, в том числе и этических, было невозможно. Поэтому, было решено использовать в экспериментах высших млекопитающих.

Некоторые наземные стендовые испытания уже проводились на различных видах животных, поэтому в декабре 1950 года на совместной сессии Академии наук СССР (АН СССР) и Академии Медицинских Наук СССР (АМН СССР) возник спор: кого посылать в полёты на ракетах? Претендентами были с одной стороны: крысы, мыши и другая лабораторная мелочь (например: мухи-дрозофилы); с другой стороны – обезьяны, как ближайший к человеку вид; собаки давно уже использовались в широко известных опытах Ивана Петровича Павлова и тоже были достойными претендентами. Мух-дрозофил в это время было использовать некорректно из-за влияния Т. Д. Лысенко и его взглядов. Обезьяны трудно поддавались дрессировке и были крайне невыносливыми; кроме этого они постоянно проявляли беспокойство, срывали с себя датчики и мешали исследователям. Сторонники использования собак и кинологи во главе с Алексеем Васильевичем Покровским и Владимиром Ивановичем Яздовским победили в этих спорах. Поддержал их и академик Анатолий Аркадьевич Благонравов, которого президент Академии Наук СССР Сергей Иванович Вавилов рекомендовал председателем Государственной комиссии по организации исследований на геофизических ракетах, в том числе и проведению полётов животных. Со стороны Академии наук были привлечены также Норайр Мартиросович Сисакян – в будущем академик и учёный секретарь АН СССР, и будущий академик Владимир Николаевич Черниговский.

Ещё в 1948 году С. П. Королёв предложил одному из основателей отечественной космической биологии и медицины В. И. Яздовскому заняться проблемой подготовки собак к полёту на баллистических ракетах. Королёву рекомендовали Яздовского С. И. Вавилов и военный министр – маршал А. М. Василевский (подполковник Яздовский был тогда сотрудником НИИ авиационной медицины). В 1950 году в АН СССР была создана Комиссия по изучению верхних слоёв атмосферы под руководством академика А. А. Благонравова. По всем направлениям интенсивно шла напряжённая работа и, к осени 1950 года, уже проводилось огневое стендовое испытание геофизической ракеты. В её головном отсеке находился первый экипаж – собаки Дезик и Цыган. Данные испытания они выдержали успешно. По словам Яздовского, состояние собак было нормальное, сохранены все выработанные условно-рефлекторные связи. Собаки прекрасно вступали в контакт с экспериментаторами.

Однако, Дезик и Цыган были не простыми собаками. До этого они прошли строгий отбор. Изготовители ракет и оборудования требовали, чтобы собаки соответствовали особым нормам. Вес: 6-7 кг, рост: не выше 35 см, возраст: от 2 до 6 лет, с крепким здоровьем. Такие требования возникали вследствие параметров ракетного оборудования и сложности полёта. Дезик и Цыган были обыкновенными беспородными собаками: Дезик (правильно произносится – Дэ?зик) – пушистый пёс белого окраса, мужского пола; Цыган – пёс мужского пола, тёмного окраса с белыми пятнами. Было выяснено, что беспородные бродячие собаки гораздо выносливее маленьких породистых собак и более приспособлены к стрессам, вследствие прошедшего естественного отбора в условиях жизни на улице, поэтому экспериментаторы использовали их. Учёными было решено запускать сразу двух собак в одном контейнере, чтобы исключить возможность индивидуальной реакции и получить более объективные результаты. В этом случае подбирались пары собак наиболее совместимых по нраву. Серьёзные наблюдения за ними проводились даже во время обычных прогулок. Строго засекреченная подготовка собак проводилась в неприметном с виду здании Института авиационной медицины ВВС в Москве, недалеко от стадиона "Динамо". Во время тренировок собак держали в барокамерах, крутили на центрифугах, трясли на вибростендах. С. П. Королёв прислал исследователям ракетный контейнер, чтобы посаженные в него собаки привыкали к нему и чувствовали себя там, комфортно для сокращения поводов для волнения. Испытуемых очень хорошо кормили. К полёту Дезика и Цыгана готовили около года вместе с остальными собаками.

С. П. Королёв очень любил собак и лично интересовался их самочувствием, когда проводились предполётные тренировки уже на полигоне. Так как там было очень жарко, собаки были вынуждены пить много воды. В обязанности солдат, охраняющих вольеры, было обеспечивать собак водой. Однажды, проходя мимо вольеров, Королёв обнаружил, что собачьи миски пустые. Он очень рассердился, приказал отправить нерадивого солдата на гауптвахту, а на его место назначить другого – любящего животных. Для доставки животных на околоземное пространство была использована жидкотопливная одноступенчатая ракета типа Р-1 модификации В-1В, являющейся одной из первых советских геофизических ракет, используемых для проведения комплекса научных исследований и экспериментальных работ, на высотах до 100 км. Создавалась на секретном предприятии НИИ-88. Первый пуск состоялся 10 октября 1948 года на полигоне Капустин Яр. Для полёта собак была построена герметичная кабина с двумя лотками. К этим лоткам перед запуском ремнями были привязаны Дезик и Цыган. В кабине над ними висела обыкновенная плёночная кинокамера, снимавшая собак на протяжении всего времени полёта.

Чтобы пуск и полёт ракеты был хорошо виден, её корпус был выкрашен в белый цвет, так как специальной техники для наблюдения высотных полётов в то время ещё не было. Кроме пассажиров – собак, на борту ракеты находился комплекс научной и диагностической аппаратуры, с помощью которой учёные получали данные о физических и химических свойствах верхних слоёв атмосферы. День пуска был определён решением Государственной комиссии. Накануне старта ракету вывезли из ангара и закрепили на стартовом столе. Несколько собак-претендентов привезли на полигон за день до старта. Было решено отправить в полёт Дезика и Цыгана, которые продемонстрировали на всех испытаниях завидное спокойствие и выносливость. С. П. Королёв положительно отнёсся к выбору кандидатур собак.

22 июля 1951 года. 4 часа утра. Из-за горизонта выходит солнце. Вокруг ракеты Р-1 на цементном основании стартового стола проводят последние проверки конструкторы, военные, инженеры и медики. В. И. Яздовский и механик Воронков проверили оборудование, установили лотки с собаками в головной части ракеты. Дезик и Цыган одеты в специальные костюмы, удерживающие на их теле датчики. Они очень спокойны – их готовили к полёту почти целый год. Собак накормили лёгкими, но калорийными продуктами: тушёным мясом, молоком и хлебом. После последней проверки разъёмов и датчиков на собаках, закреплённых специальными замками, учёные подключили разъёмы к бортовой системе передачи информации. Включив воздушную регенерационную установку, пожелав собакам удачи, Яздовский с механиком задраили крышку приборного отсека, и направились в укреплённый блиндаж. Раннее время для старта было выбрано специально, чтобы белый корпус ракеты был хорошо виден в лучах восходящего солнца и зафиксирован кинотеодолитом. Кроме того, перед восходом воздух особенно чист. С. П. Королёв отдаёт последние распоряжения.

За несколько минут до полного выхода солнца из-за горизонта был запущен двигатель и, через некоторое время баллистическая ракета Р-1В с собаками Дезиком и Цыганом на борту оторвалась от стартового стола и устремилась ввысь, оставив за собой белый инверсионный след. Сразу после старта начались сильнейшие перегрузки, собаки с трудом поворачивали головы. Масса их тела увеличилась почти в 5 раз, пульс – 550 ударов в минуту (почти в 4 раза больше нормы у собак). Через несколько минут, на высоте около 87,7 км, головная часть отделилась от ракеты и устремилась к земле. Наступил период невесомости, продолжавшийся около четырёх минут. Дезик и Цыган почувствовали облегчение после стартовых перегрузок.

Сама ракета поднялась на высоту около 101 км и упала оттуда через несколько минут в пяти километрах от места запуска. Через 15 минут после старта, на высоте около 7 км раскрылся белый парашют, несущий головную часть ракеты с приборным отсеком. Увидев его, все бросились к месту возможного приземления. Те, кто первыми достигли приземлившейся кабины, заглядывали в иллюминатор. Послышались громкие крики: "Живые! Лают!". Подъехавшие к месту посадки на автомобилях остальные специалисты, в том числе и Королёв, открыли люк, отсоединили штекеры, и вытащили Дезика и Цыгана на лотках из кабины головной части ракеты. Когда собак раздели, они стали бегать, прыгать и ласкаться к своим экспериментаторам. Здесь же было проведено тщательное наружное обследование. Дезик оказался абсолютно невредим, но Цыган слегка ободрал живот при приземлении. Одного из псов Королёв подхватил и стал бегать с ним от радости, а потом потребовал посадить обоих именно в его машину, чтобы довезти до пункта дислокации. Попутно во время этого полёта и последующих была решена часть вопросов по безопасности полёта на орбиту человека. Например, был решён вопрос выживаемости и жизнедеятельности животных в герметической кабине малого объема при полёте на ракете до высоты 100 км и скорости до 4000 км/ч; герметичность кабины малого объёма и система регенерации воздуха обеспечили жизненно необходимые условия в ракете; факторы внешней среды в полёте на ракете нормально переносились животными; диагностические методы (кинографический и осциллографический) позволили впервые регистрировать в условиях полёта физиологические параметры: частоту и глубину дыхания, температуру тела, общее состояние и поведение под воздействием факторов внешней среды. Введённая ранее система спасения головной части ракеты позволяла провести надёжные спуски и приземления животных и приборов. Полёт Дезика и Цыгана доказал, что полёт на ракете в верхние слои атмосферы безопасен для живых организмов.

Для моральной и умственной разрядки экспериментаторов после успешного первого запуска живых существ на баллистической ракете С. П. Королёв дал команду ехать всем на рыбалку на речку Солянку. На следующий день на рассвете на машинах выехало около двухсот человек. Была организована свежая уха и пиво, которое доставили в двух бочках. Сам Королёв в отличном настроении азартно рыбачил и давал поварам указания, как приготовить отменную уху. Получился знатный обед. Отдохнувшие после колоссального напряжения и предпусковых дней и ночей люди, благодарили Сергея Павловича за этот подарок.

Примерно в это же время в США на ракете "Аэроби", которая способна была поднять полезную нагрузку до 60 кг на высоту до 70 км были запущены три белые мыши с аппаратурой, обеспечивающей их жизнедеятельность и способной регистрировать отдельные моменты поведения животных в полёте. Однако это достижение сильно не дотягивало по грандиозности до разработок СССР, что придавало уверенности исследователям в правильности направления к осуществлению планов по запуску на орбиту человека. К сожалению, Дезик после своего первого старта прожил всего одну неделю. 29 июля 1951 года он и его напарница по кабине – собака по кличке Лиса, принимали участие во втором испытательном полёте. Как и при первом старте всё шло благополучно. Ракета В-1Б (Р-1Б), штатно поднялась в небо, однако парашют, который должен был появиться в небе примерно через 18 минут после старта, с земли всё ещё не был виден. Некоторое время спустя была дана команда самолётам – начать поиски приземлившейся где-то головной части ракеты с животными. Через полчаса с одного из самолётов сообщили, что головная часть найдена. Автомобили с учёными направились туда. Оказалось, что в назначенное время у отделившейся от ракеты головной части, которая находилась в свободном падении, не раскрылся парашют (он остался запакованным в контейнере). Падая с высоты в 110 км, кабина на огромной скорости врезалась в землю. Собаки погибли. Комиссия по расследованию причин катастрофы пришла к заключению, что сильная вибрация вывела из строя барореле – специальный прибор, обеспечивающий вывод парашюта на определённой высоте. Дезик стал одним из первых покорителей космоса и первой жертвой, только начинающей развиваться, космической программы. По этому поводу очень сильно переживал Королёв.

Председатель Госкомиссии Анатолий Аркадьевич Благонравов приказал напарника Дезика – Цыгана больше к полётам не допускать. Его решили пожалеть и оставить для истории. Кроме того, необходимо было проследить, не выявятся ли последствия полётов на геофизических ракетах через продолжительное время. По рассказам очевидцев Цыган оказался на редкость злым и задающимся псом. Виварий, в котором он жил некоторое время после полёта, однажды инспектировал один пожилой солидный генерал. Цыган имел право разгуливать по помещению, когда захочет, и, когда увидел проверяющего, который почему-то пришёлся ему не по душе, спокойно подошел к нему и укусил за ногу. Разозлённый генерал решил задать Цыгану трёпку, однако его попросили этого не делать с первооткрывателем космоса. На всякий случай Благонравов забрал пса с собой в Москву. По словам Анатолия Аркадьевича, Цыган был признанным вожаком среди окрестных собак. У Благонравова Цыган прожил более десяти лет.

Владимир Чеплыгин, роман «Босс» 2003-2018 год.

– Говоришь, Иван Иваныч, держится еще родная деревня. Судя по напиткам и сальцу, и вредной уточке – высказался Конюхов, крякнув от серьёзных градусов выпитого. – А вот как, Иваныч, там насчет событий жизненных, Сибирь – не оскудела? Происшествий проистекают как обычно?

– Я вам, мужики, отвечу прямо, – откашлялся Иваныч для длительного повествования, – не удалось пока преобразованиям в данной нашей Сибири вырвать с корнем простую человеческую жизнь. Хотя элементы замешательства проглядывается, особенно хреново в смысле работы. Лес мужики хотят валить, но надобности не видно. А что еще делают в российской деревне? Там еду для вас выращивают и солдат для России рожают! А пьют у нас везде и всегда.

Иваныч не спеша закурил, печально задумался, а Фома Неверующий – Егор Гулькин хмыкнул.

– Поди ж ты, и туда эпидемия добралась. Вот, паскудство, с этой демократией...А места-то, говорят, богатейшие, лесистые...

– Местность удивительная, громаднейшая, – подтвердил Иваныч.

Мы и раньше восхищались просторами и неохватностью родной Сибири. Иваныч подтвердил, что и сама сибирская тайга – на три Италии и девять с половиной Португалий. Знатоки уверяют – на десяток Сальвадоров, чего спорить, кто знает, то знает. Родич Иваныча Борис Феофаныч Клиндухов божился, мол, ему заподлинно известно, берут португальский размер для таежных измерений. Но он вьюнош ещё молодой, божиться понятное дело, не насобачился, особой веры ему нет А с португальским размером вот чего произощло... При застое, ктоторый якобы тогда существовал, к ним в сельмаг портвейн португальский завозили. Бабам напиток приглянулся, португальцев добрым словом поминают, почему не потрафить хорошим людям – нам, мол, расстояний не жалко.

А так, как дети...Что твои чукчи, что вижу, о том и пою! Хряпнули португальского, и давай замерять всё на португальский манер.

Верка, это тамошняя продавщица в сельмаге, та вцепилась в ямайский ром, он у неё присутствовал как-то в продаже. Завезли к ноябрьским праздникам. Запал он ей в душу – в качестве масштаба предлагает Ямайку. Но это смешно, согласитесь, крохотный островок и наша тайга. Замордуешься цифры складывать, но звучит, не скрою,заманчиво: восемьдесят девять Ямаек.

В давние иванычевы годы, когда довелось проживать в незначительном возрасте в самой деревне, начальство напирало то на Францию, то на Германию, но население обиделось. Масштаб мелковат – две Франции. И путаница присутствует, если по Демократической республике считать – всего девять получается ГэДэЭРов. А по ненавистной – около четырёх, не складно выходит. Они тогда ещё и наша, и ненавистная вместе не жили. Это они позже нагло себя совместно противопоставили Сибири. И не так, мол, велика, всего три Германии. Черти!

Секретарь здешнего сельского райкома партии Фридберг на постоянном жительстве нынче в той же Германии, задолго шельма, оказывается, собирался предать идеалы. Райисполкомовский голова Клевретик Моисей Шаевич на ПМЖ на доисторической Родине, во французской какой-то Ницце дом достраивает и вычисления прежние, пускай засунут себе знамо куда. Ищь ты, хапуга затаённый, тайгу Франциями измерять, поклонник галлов нашёлся.

Леспромхоз-то, где поселковый трудились быстро загнулся, но отъезжающих еще не винили. Мужики подозревали сначала Горбачева, потом материли Борьку, но Иваныч считает неоправданно. Прикиньте сами, где Кремль, а где лесные вырубки. Вожди и не догадывались, что какие-то лесорубы кедрач пилят, пусть даже и для заморской торговли. Деятель высокого полета о планетарном значении реформ мозговать приставлен, а не о бревнах в экспортном варианте.

– Леспромхоз? Промысловое что ли хозяйство? – спросил молодой Егорка.

– Ты не путай леспромхоз и кустпромхоз. При Советах было промышленное хозяйство, это сейчас промышленности как не бывало. Осталось только кустарное и промысловое.

Иваныч отвлекся, разливая очередной гостинец по стакашкам, а военный ветеран Панас меланхолично проговорил:

– Как говаривал классик: "Мы живем, не зная собственной страны". Угадал, предсказатель, поворот событий.

Иваныч, после того как пригубили, продолжил тему упадка. Кранты подвел тамошнему леспромхозу, все к соглашению пришли единодушно, Федька Прощелыгин, завклубом, пробу уркагану ставить не куда. От лесопилки шла узкоколейка до цивилизованных мест, откуда сваленную в леспромхозе древесину грузили на баржу и везли нуждающимся народам.

Почем барыш был, какой навар имелся, такие глупости у лесовиков не в ходу были. План перевыполнялся, на зарплату не жаловались,Знамя переходящее в Красном уголке прочно обосновалось, а к праздникам всегда руководящую телеграмму на собрании зачитывали: "Приветствуем и поздравляем... Надеемся и благодарим!". Душевная оценка с самых верхов прямо говорила – работы, ребята, для вас хватит.

Но Федька-уркаган совершенный облом произвел – он тепловозик с узкоколейки для себя приватизировал. Пока мужики на делянках были, этот крутохват по городским кабинетам прополз, ваучером, не к ночи будет сказано, тряс и напирал на частную инициативу, которая позволит привести к невиданным итогам.

Когда разобрались что почем – у Федьки уже турфирма и он для иностранцев круизы по узкоколейке делает: виды тайги, конный прогулки, охотничья кухня, лес в снегу. Возражений, конечно, немного, но он, гнилушка, до леспромхоза маршрута не прокладывал. Сама-то дорога – километров триста, составчик до полпути довезёт и обратно. Туристу впечатлений за глаза, а лес-то возить не на чем стало.

Чего там лес – из деревни к очагам власти не выберешься. Пропиликай-ка на лошади триста вёрст, с каждым комаром поздороваешься. Находились смельчаки, но толком никто ничего вразумительного не сделал. Которые с руководящим составом все-таки пообщались, потом чертовщину какую-то несусветную травили: кой-чего нецелесообразно, прибыль не соответствует и какие-то инвестиции недостаточны. В общем, смысл был такой – начинайте, мол, демократический процесс.

Директор леспромхоза, мужчина уже почти в нетрудоспособном состоянии, поначалу запил от непонимания ситуации, а потом подался к охотникам, оставшегося в тайге зверя добывать. Иногда за пельменями заходит в деревню, но начальствующие настроения отбросил.

Работяги сперва на делянках еще покрутились, но за отсутствием плана и переходящих знамен суетиться прекратили. Про зарплату тоже ничего слышно не стало. Главбух Валерий Инокентьич тогда выяснил, что, мол, в стране бушует инфляция и терапия какая-то, причем, шоковая а потому зарплаты напрочь не предвидится.

Короче, на кой ляд лес валить, и так не вывезенного море, он в аккурат на дрова и пригодился. То, что с выдачей зарплаты неурядица дело хреновое, но вроде, и в других местностях денег почти не осталось.

Не сказать, что в деревне жизнь прекратилась. Коровенки пока имеются – молочко потребляем, с ружьишком в тайгу – мясо завсегда, а также грибов и ягод не меряно, рыбы в речке – не переловить. Отдельные неудобства, несомненно, происходили, но житие на бренной земле испокон веков для всех неорганизованностью отличалась. Притерпелись, самое главное – самогонка-то не переводится.

В условиях некоторой замкнутости проживания все и приключилось. С утра, в декабре, за деревней, в Сухом логу, штуковина с неба внезапно и брякнулась. Нет, сперва, дед Силантий парашют громадный в небе углядел, а после на тайгу приспособление и скатапультировалось.

Мужики лошаденок позапрягали и до лога потрусили, необычный факт разведать, что грохнулось и по какой причине. Некоторые шпионаж в событии враз углядели, Корней Афиногенов так и выразился: "Происки империализма не исчезли, вот вам факт наяву, как тамошние заокеанские поджигатели хотят всё у нас подорвать". Что намеривались империалисты подорвать в деревне, он не уточнил, наверное, пока не определился. Но про империалистов Корнею известно почти всё. В молодые годы он служил в морфлоте и ходил на крейсере почти до самого этого проклятого империализма. Просто до этих подлых гадов ему было рукой подать и Корней враз всю их сущность и понял.

Первым-то разглядеть упавшую штуковину кинулся Костян-пилорамщик, он-то точно поживиться хотел. У него страсть какая-то ко всяким гайкам и железякам. Он и тут непременно кой-чего открутить для хозяйства намеревался. Ну и остальные за ним, чтобы, значит, не в накладе, да заодно осведомиться – нет ли какой угрозы для населенного пункта.

Подъезжают мужики и слышат, как из этого кругляша крики доносятся, там внутри кто-то помощи просит. Не громкие такие вопли, а слышно, как некто неопознанный, говорит по-русски, мол, просим прибывших нам на подмогу, гайки снаружи отвернуть и вынуть нас оттудова наружу. Мы, уточняет голос, космонавты, но наши, свои, русские. Потому и кричим изнутри по-русски: "Из космоса мы вернулись, но посадка случилась непредвиденная".

У Кольки-пилорамщика с собой всякие шурушки были, на случай ежели что разбирать потребуется, среди прочего и ключи гаечные нашлись, он Колька-то – край какой запасливый.

Начали умельцы во главе с Колькой гайки вертеть, дверцу открывать. Сосед седовласовского родича, Петро, растерялся и шепчет: "А если,те которые внутри, ну, космонавты эти, начнут спрашивать, где ближайший космодром? Как добраться? Мы-то толком и не ознакомлены с расположением! Надо бы какое начальствие пригласить для торжественной встрече и последующих разъяснений. Не порядок героев космонавтов насую, без самогона, встречать".

Родич этот, парень грамотный, недаром советская ремеслуха имеется за плечами, его успокаивает: "Они уже свое отлетали, им не стартовая площадка требуется, а правительству необходимо скорее доложить о выполнении. Они, опять же они космонавтские работники прежде про Звезды героев поинтересоваться станут, не объявляли случаем по радио, что им уже всё присвоили. К примеру, дадут ли Звёзды вот за такую посадку... Может за приземление в тайге у них только на ордена подвиг потянет? Обидно же ребятам будет, все же старались. А начальство где теперь раздобудешь, отначальствовались они теперя, разве что Игоря Виталича позвать". Пака болты крутили, Петро сгонял за Виталичем и четверть самогону прихватил, раз праздник, так праздник.

Сняли дверцу с болтов, а внутри видно в креслах двое лежат, в космических костюмах, но видно действительно русские – матерятся-то по-нашему, по грамотному.

Главный инженер леспромхоза Игорь Витальевич, он за всё начальство теперь деревне, к космонавтам подошел, поздравил их и по ручке здоровается, мы рады, заявляет, что именно нам выпала удача оказать посильную помощь славной советской космонавтике. Еще больше мы счастливы, что космические отечественные деяния не прекратились и полеты к неизведанному все же идут. Мы, сокрушается Игорь Витальевич, к сожалению, не в курсе планов космического направления, так как связь даже с райцентром утеряна, а радио принимаем по Спидоле электриковой только из Малайзии, на другое ее, по причине окончания срока эксплуатации, больше не настроишь.

Вполне возможно, малайзийские корреспонденты информировали слушателей о полете, но репортаж, видимо, шел на местном диалекте, а у нас в деревне с иностранным языком знакома лишь школьная учительница, Софья Андреевна Валенкова. Она обучает исключительно начальные классы, потому сама лично способна понимать немецкий язык исключительно только со словарем, но радиостанции Малайзии, насколько мы поняли, немецкий в своих передачах не практикуют.

Понимая важность момента, добавляет главный инженер, мы постараемся отправить пешего нарочного в соседний леспромхоз, на телеге он не проедет по причине обильных снегопадов. У них, в соседнем леспромхозе, проживает радиолюбитель, пока он ещё окончательно не спился, потому есть надежда, что он по своей рации и поставит в известность районные власти о соответствующем событии. Завтра к вечеру направленный нами посланец, надо думать, будет на месте, и депеша уйдет куда следует. Наши власти в районе, получив радиограмму, могут даже и правительство в самой Москве предупредить, для этого им и надо всего курьера отправить на станцию, там плёвое расстояние – всего полтораста километра, четыре часа, и курьер передаст машинисту скорого, что на лицо в тайге необычные новости и Москве надлежит чего-нибудь предпринять. Так что, дорогие гости, обнадёжил их Игорь Витальевич, не проявляйте особого беспокойства, связь у нас надёжная и отлаженная, а вы пока отдыхайте от совершения своих незабываемых подвигов во славу нашей любимой Родины.

Такую приветственную речь Игорь Витальевич задвинул, что пришлось зааплодировать и восхититься – не каждый день космических гостей принимаем.

Космонавты, в свою очередь, выразили большое спасибо, но сказали, что, конечно, если их космический корабль искать и начнут, то, вероятнее всего, в другом районе. Они горячо заверили родных сельчан, что достижения в отечественной космонавтике по-прежнему, безусловно, наблюдаются, но несколько не совсем выдающиеся, а происходит такое, ни для кого не секрет, вследствие некоторого ослабления внимания со стороны отдельных ведомств и недофинансирования отрасли, потому ряд важных научных программ приходиться сокращать. Так, в частности, у них в спускаемом аппарате не было возможности приладить управляющий компьютер, а так как отсутствовали денежные средства на покупку радиостанции, пришлось переходить на азбуку Морзе, которую молодёжь, оставшаяся на Земле не учила, из-за чего были моменты недопонимания друг друга. Запас продуктов питания тоже был крайне минимальный, а сантехнические устройства вообще не устанавливались. Поэтому им, данному экипажу, по прибытии очень хотелось бы немедленно и как можно быстрее посетить наши, местные, сантехнические удобства и по малому, и по большому. Более того, в результате резкой смены обстановки, они уже сейчас же кой чего совершили бы здесь же, под кустиками.

Мы народ понятливый, сказал родственник, стратегию и тактику чувствуем вразумительно, бабы среди нас не присутствуют и пока мы лошадей развернем по снегу, космические герои, несомненно, могут произвести желаемые действия тут же. Место неплохое – им понравится.

Незабываемая встреча с космическими героями, я вам скажу, прошла на недосягаемо высшем уровне. Каждый школьный карапуз знает, что после космического полета люди должны снова привыкать к земным радостям, а не барахтаться в невесомости, как они привыкли там, в космических далях. И нашим деревенским жителям пришлось оказывать неожиданным гостям всевозможные услуги по привыканию к жизни на Земле-матушке. Сколько космонавты прокувыркались в неестественном образе жизни, поначалу сказать трудно, но нам носить их пришлось на руках. Даже под кустиками оправиться они не сумели приспособиться, помощь потребовалась. Петро вот только несколько огорчился, самогон пока в дело не пошёл. Космонавты так прямо и сказали: Вы уж нам отдышаться дайте, своё мы ещё отопьём!" раз космические гости ни капельки не пригубили, то и всем остальным мужикам облом случился, а это несколько испортило торжественность момента.