Текст книги "Военная агентурная разведка. История вне идеологии и политики"

Автор книги: Владимир Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Февраль 1920 года

На должность начальника Региструпра назначен так же, как и Пятаков, другой украинский лидер, Владимир Христианович Ауссем.

Характерной чертой высших руководителей Советского государства того времени было нежелание вникать в проблемы, решаемые в структурах власти, а тем более помогать или способствовать их разрешению. Каждый нес свой крест и варился в собственном соку. Ауссем же раздражал всех функционеров (больше, чем все его предшественники) своими докладами о бедственном положении вверенного ему ведомства, требуя при этом денег, которые ему никто не давал. Поэтому он на этой должности продержался недолго.

16 января 1920 г. начальник ПШ РВСР дал начальнику Управления указание «организовать агентурную разведку в широком масштабе», выходя за рамки сопредельных с Советской Россией стран. При этом главное внимание должно быть уделено выяснению состояния вооруженных сил тех государств, с которыми вероятнее всего в данный период могло произойти вооруженное столкновение:

– Финляндия,

– Эстония,

– Латвия,

– Литва,

– Польша,

– Румыния,

– Турция,

– Азербайджан,

– Армения,

– Персия,

– Афганистан,

– Япония.

В этом же месяце из Региструпра был «изъят» 2-й отдел – морской агентурный отдел во главе с его начальником А. Деливроном.

Региструпром установлены прямые контакты с военной разведкой Германии – абвером (Abwehr) и литовской разведкой. «Дружили» против третьих стран, прежде всего против Польши, имевшей агрессивные территориальные притязания к своим соседям. Сотрудничество, продолжавшееся около 13 лет с немцами (до 1933) и около 5 лет с литовцами (до 1925), было довольно-таки плодотворным.

Март 1920 года

Декретом ВЦИК от 18 марта 1920 г. отменяется право ВЧК на применение внесудебных репрессий в случае вооруженных выступлений в местностях, объявленных на военном положении.

Апрель 1920 года

Начальник Региструпра проинформировал РВСР о своем решении свернуть до минимума агентурную разведку в тылу белогвардейских войск в связи с полным разгромом их оперативных группировок и расчленением на мелкие разрозненные группы, больше заботящиеся о выживании своих членов, нежели о ведении боевых действий против советской власти.

Таким образом, через 2 года и 5 месяцев неоднократные попытки вооруженной оппозиции, состоящей преимущественно из кадровых военных и состоятельной части общества, свергнуть новую власть, пришедшую к управлению страной в октябре 1917 г., закончились полным провалом. Большая часть населения бывшей империи не захотела возврата к старым порядкам и не поддержала лидеров, претендующих на роль вождей будущей страны, обустроенной на принципах почившего самодержавия.

Перечень государств – вероятных противников Республики дополнили:

– все государства Западной Европы,

– Соединенные Штаты Америки.

В. Ауссем на одном из заседаний Реввоенсовета убеждает его членов не отождествлять разведку в тылу белогвардейцев с тайной заграничной разведкой. Он объясняет, что для работы за рубежом необходимы люди с большим политическим кругозором, знанием иностранных языков и местных условий. Для этого он считал необходимым поиск 10–20 человек из старой (дореволюционной) русской эмиграции, которым можно доверить связи, в установлении которых пообещал помочь Коминтерн.

15 апреля 1920 г. была выпущена инструкция о взаимоотношениях Региструпра РВСР и зарубежных бюро РКП(б). В ней указывалось, что «Региструпр РВСР является центральным органом разведки, руководит ею на местах и через зарубежные бюро РКП(б)». Среди задач, которые ставились перед Зарубежным бюро в этой инструкции, были следующие:

– выполнение заданий Региструпра по разведке во всех ее видах;

– помощь Региструпру в вербовке сотрудников для зарубежной работы;

– доставка разведывательных сводок непосредственно в Региструпр.

Дзержинский и его соратники восприняли положения инструкции как личное оскорбление, как ущемление интересов ВЧК за рубежом и ограничение властных полномочий ведомства. В ответ по указанию его главы внутри Особого отдела ВЧК образовано специальное разведывательное подразделение – иностранное отделение. Оно стало первым штатным органом внешней разведки ВЧК. В особых отделах фронтов, армий и некоторых приграничных губернских ЧК в срочном порядке создаются иностранные отделения, которые сразу же приступили к организации первых резидентур на территории Польши, Прибалтики, Румынии и Германии.

Согласно инструкции ВЧК, написанной для иностранного отделения Особого отдела, при каждой дипломатической и торговой миссии создавалась резидентура (station). Возглавлявший резидентуру резидент работал в миссии под легальным прикрытием. О том, что он является работником ВЧК, должен был знать лишь глава миссии. В помощь резиденту выделялись 1–2 сотрудника. Такие резидентуры позднее стали называться легальными, а их сотрудники – оперативными работниками. Согласно той же инструкции ВЧК резидент должен был не реже одного раза в неделю в зашифрованном виде отсылать в Москву полученные им сведения.

Этим же ведомственным документом предусматривалось создание нелегальных резидентур. Их формировали главным образом в тех странах, с которыми РСФСР не имела дипломатических отношений. Однако в случае острой необходимости допускалось создание нелегальных резидентур и в тех государствах, где уже функционировали легальные агентурные организации. Но при этом в целях конспирации руководитель нелегальной резидентуры поддерживал связь не с коллегой из легальной резидентуры или его представителем, а непосредственно с Особым отделом.

Усилились жестокие репрессии против офицерства. Заместитель председателя ВЧК Ян Петерс предписал арестовывать всех взрослых членов семей офицеров, которые из Красной армии перешли на сторону белой армии. ЧК вместе с партийной властью хватали бывших офицеров по подозрению в шпионаже. По телефонным и адресным книгам составлялись списки бывших царских генералов, после чего всех поименованных в них лиц арестовывали.

Май 1920 года

В связи с нестабильным положением во избежание скопления народа на улицах населенных пунктов в стране было отменено празднование Первомая.

Начались активные операции на советско-польском фронте. Постановлением ВЦИК и СТО от 28 мая 1920 г. полномочия органов ВЧК были вновь расширены. Им передавались права реввоентрибуналов в отношении всех преступлений, направленных против военной безопасности Республики (взрывы, поджоги, измена, шпионаж и т. п.).

Июнь 1920 года

1 июня 1920 г. РВСР принял решение об учреждении института военных атташе при полномочных представительствах Республики в странах, с которыми Советское государство заключило мирные договоры и установило дипломатические отношения, а 3 июня утвердил инструкцию военным представителям РСФСР за границей. В параграфе 4 м был определен круг деятельности военных атташе по сбору сведений об иностранном государстве:

– изучение иностранной литературы;

– извлечение нужных данных из периодической печати;

– непосредственное наблюдение;

– использование агентуры.

В том случае, когда военным атташе назначался беспартийный работник, его работа сводилась к представительству, консультациям по военным вопросам и изучению вооруженных сил страны пребывания по доступным ему открытым источникам. Агентурой ведали лишь его коллеги – члены партии.

10 июня 1920 г. В. Ауссем в знак протеста против действий члена РВСР и Революционного Военного Совета (РВС) Юго-Западного фронта И. Сталина, отозвавшего в действующую армию без согласования с ним начальника Региструпра Юго-Западного фронта Ф. Маркуса, подал рапорт об отставке. В связи с «подвешенным состоянием» начальника, а значит, и руководителей всех структурных единиц в Регистрационном управлении Реввоенсовета Республики начался так называемый период «разброда и шатания», который усиливался их низким уровнем профессионализма, особенно среди должностных лиц агентурного звена.

В конце Гражданской войны отличился молодой начальник разведывательного пункта Туркестанского фронта В.В. Давыдов. Он организовал операцию по похищению атамана Дутова из его штаба, находящегося на китайской территории. Хотя осуществить задуманное в полном объеме и не удалось, а Дутова пришлось убить, тем не менее вылазка сорвала готовящееся вторжение белоказаков в южные районы республики.

20 июня 1920 г. приказомРВСР № 1391/238 ликвидируетсяРегистрационное управление Полевого штаба Реввоенсовета Республики. Оперативное управление Полевого штаба преобразовано в Оперативно-разведывательный отдел с разведывательной частью в нем.

По каналу взаимодействия с военной разведкой Германии получены сведения о вооруженных силах Румынии, Болгарии, Югославии, Греции, Турции, Грузии, Азербайджана, Персии, Индии, а также об армии Врангеля.

К концу Гражданской войны в Красной армии сложилась стройная система органов военной разведки, которые входили в состав подразделений штабов, ведавших оперативными вопросами, и включали:

– разведывательную часть в составе Оперативно-разведывательного отдела Полевого штаба Реввоенсовета Республики;

– разведывательные отделения в составе штабов фронтов, армий и других оперативных объединений;

– разведывательные подразделения и лиц, ответственных за разведку, в составе штабов воинских соединений и частей.

В центральном, фронтовом и армейском звеньях создавались специальные технические части разведки, оснащенные радиоприемными устройствами, формировались разведывательные авиационные отряды.

Тактическая (войсковая) разведка велась силами стрелковых и кавалерийских частей и подразделений.

Основу руководящего состава Красной армии, всей системы военной разведки составили бывшие офицеры царской армии в воинских званиях от прапорщика до капитана. Большинство сотрудников центрального звена управления принадлежало к числу окончивших ускоренный четырехмесячный курс Военной академии, известный под названием «выпуска Керенского» 1917 г.

В огне сражений Гражданской войны погибло 15 млн человек. В том числе потери Красной армии составили 800 тысяч человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести, 1 млн 400 тысяч человек погибшими от тяжелых болезней. Армия безвозвратно потеряла около 20 тысяч бывших царских офицеров, принявших советскую власть.

После окончания Гражданской войны все места заключения в стране были подчинены НКВД. В них сидело около 70 тысяч человек. Примечательно, что карательным органам запрещалось расстреливать священников, если они не были деятельными врагами советской власти.

Морская агентурная разведка

Официальной датой рождения Военно-морского флота России и началом строительства его институтов считается 1696 год, эпоха правления Петра I.

Рождение военно-морской разведки (BMP) произошло вместе с появлением флота. Предпосылками, способствовавшими ее развитию и становлению, стали осознание руководством государства необходимости существования флота для решения национальных задач, что, в свою очередь, вызвало его бурное развитие, а череда войн за выход к морям способствовала ускоренному формированию военно-морского искусства,

неразрывной частью которого со временем стала теория и практика военно-морской разведки.

Военно-морская разведка России досоветского периода прошла четыре основных этапа своего развития:

– 1-й этап (1696–1856) – зарождение и становление военно-морской разведки в эпоху парусного флота;

– 2-й этап (1856–1905) – развитие военно-морской разведки в эпоху парового броненосного флота;

– 3-й этап (1905–1916) – развитие и совершенствование военно-морской разведки;

– 4-й этап (1916–1918) – дезорганизация специальной деятельности.

На первом этапе Петр I «рулил» разведкой единолично и по «своему разумению»: органы, где было бы сосредоточено управление добыванием и обработкой разведывательной информации, отсутствовали. Такая эгоцентрализованная организация разведывательной деятельности привела в последующем к тому, что постепенно вопросы разведывательного обеспечения флота отошли на второй план.

Основными источниками информации о противнике в то время были:

– данные боевых кораблей;

– доклады побережных постов (застав);

– конные и пешие дозоры, высылаемые вперед по побережью (использовались для разведывательного обеспечения речных и приморских флотилий, действовавших на незначительном удалении от берега; выделялись из приданных им казаков, в том числе украинских, и сил армии);

– данные торговых судов (то есть судовой агентурной разведки);

– агенты;

– пленные, в том числе и плененные лазутчики противника;

– местное население;

– иностранцы.

Последними пятью пунктами занималась морская агентурная разведка (судовая агентурная разведка является ее составной частью).

Первым тайным военно-морским агентом Российской империи в 1772 г. стал Осип Дерибас, тогда 23-летний лейтенант заштатного неаполитанского флота, сыгравший ключевую роль в операции «Княжна Тараканова». На просторах СНГ он известен как основатель г. Одесса (Украина).

Первым и основным руководящим документом, регламентирующим некоторые вопросы разведки и наблюдения на флоте, стал петровский Устав морской.

В целях разведывательного обеспечения действий флота использовался весь государственный разведывательный ресурс сил и средств, сосредоточенный в руках императора, в том числе дипломатический корпус и духовенство.

После Петра I военно-морская разведка эволюционировала и в зависимости от востребованности флота в государстве испытывала периоды подъема и забвения, но к середине XIX века объективно отстала от требований времени, что и подтвердила Крымская война 1854–1856 гг. Недостаточная работа дипломатов и военных агентов (так в то время называли военных атташе) по военно-морской проблематике, отсутствие надежных агентурных источников, завербованных до войны, института военно-морских агентов (атташе) отрицательно сказались на результатах военного противостояния в целом.

Несмотря на относительную доступность информации о судостроительных программах и о тенденциях в области вооружения за рубежом, в деятельности разведок военного и морского ведомства в конце XVIII – начале XIX в. практически отсутствовало военно-техническое направление, некоторые вопросы, связанные с обороной империи, по инерции решались (но с недостаточной эффективностью) в структуре МИД, которое традиционно занималось сбором сведений о странах пребывания, но специальными силами и средствами разведки не располагало.

Уровень взаимодействия по разведывательным проблемам между различными ведомствами государства находился в неудовлетворительном состоянии. На этом фоне вместе с эпохой парусного флота завершился и первый период развития отечественного военно-морского флота.

Второй этап характеризовался становлением основных направлений военно-морской разведки в эпоху рождения и развития парового броненосного флота. В эти годы (18561905) был создан и совершенствовался институт военно-морских агентов (атташе), но их численность, организацию и управление их деятельностью, а особенно темпы учреждения новых должностей для них в иностранных государствах нельзя признать удовлетворительными. Несмотря на полученный опыт тайной агентурной разведки в войнах XIX столетия, это направление в военно-морской разведке должным образом не развивалось вплоть до начала Русско-японской войны. Отсутствие собственной информации частично компенсировалось по линии взаимодействия с военным ведомством, а также с МИД, МВД и Министерством финансов.

Недостаточное внимание к региону Дальнего Востока в предвоенный период, непонимание его специфики и, как следствие, отсутствие заблаговременной подготовки театра войны в агентурном отношении оставили командование армии и флота в самый неподходящий момент без агентурного обеспечения, сил и средств.

К Русско-японской войне российская военная и военно-морская разведки оказались не готовы. Но в ходе боевых действий разведывательные возможности флота многократно возросли. В годы войны получили развитие новые (радиоразведка и воздушное наблюдение) и совершенствовались традиционные (военно-морская агентурная и агентурная судовая разведка, корабельная (судовая) разведка, береговое наблюдение) виды добывания сведений о противнике, а также способы и приемы сбора разведывательной информации.

Уже в ходе начавшихся военных столкновений агентурная разведка против Японии характеризовалась большим пространственным размахом, количеством привлекаемых сил и средств, но при этом невысокой эффективностью и большей частью осуществлялась по линии взаимодействия с МВД и МИД на средства морского ведомства. Привлечение к ведению разведки значительного количества подразделений и частей, не подготовленных к такой деятельности, облегчило японскому командованию задачу по их нейтрализации, а также позволило ему осуществлять всеобъемлющую дезинформацию русского командования.

Разведывательная деятельность и контрразведывательная работа ГМТТТ в этот период были неразрывны и проводились в рамках общих мероприятий по обеспечению деятельности сил флота. Собственные подразделения агентурной разведки и контрразведки в то время в России имели, кроме Главного морского штаба и военного ведомства, МИД, МВД и Министерство финансов. Необходимо отметить, что их взаимодействие было плодотворным, лишено ведомственности и имело конструктивный и скоординированный характер.

Несмотря на недостатки в организации и ведении разведки, основными причинами неудачного хода и исхода войны стали нерешительность и непоследовательность действий военно-политического руководства государства, помноженные на недооценку значения и роли военно-морского флота в составе Вооруженных сил России, а также несовершенство системы военно-морского управления. Эти же причины не позволили в полной мере реализовать результаты разведывательной деятельности и провести многие из запланированных операций и специальных агентурных, разведывательнодиверсионных и дезинформационных мероприятий.

Третий этап развития флотской разведки связан с устранением кризиса в управлении, которым были поражены как военно-морской флот, так и все органы власти России.

В 1904 г. в России был принят План военной реформы, рассчитанный на 1905–1912 гг. Видовой составляющей плана стала модернизация системы управления военно-морскими силами.

В 1905 г. в Петербурге при Морской академии по инициативе группы молодых офицеров, среди которых был и будущий адмирал, но тогда еще старший лейтенант

Александр Васильевич Колчак, с разрешения Морского министерства и его Главного морского штаба на добровольных началах создается военно-морской кружок. В состав добровольцев входили Щеглов, Римский-Корсаков, Пилкин и многие другие прогрессивные офицеры, пережившие трагедию российского флота в Русско-японской войне и поставившие своей целью его возрождение. Руководителем этого кружка вскоре стал Александр Колчак.

10 декабря 1905 г. члены военно-морского кружка направили морскому министру докладную записку, подписанную старшим лейтенантом А.В. Колчаком, лейтенантом А.Н. Щегловым и другими, в которой весьма убедительно обосновывалась необходимость создания в России Морского Генерального штаба (МГШ) как высшего органа оперативно-стратегического управления российским флотом. Морской министр, согласившись с аргументацией кружковцев, доложил о сути их предложений царю вместе с разработанным ими проектом организации МГШ. Николаю II понравились доводы молодых офицеров флота.

В конечном итоге 24 апреля (7 мая) 1906 г. в России был создан Морской Генеральный штаб (генмор – в неофициальном обиходе) с одновременной ликвидацией оперативного отделения в составе Главного морского штаба. Основными задачами Морского Генерального штаба были:

– обработка информации о силах возможных противников;

– составление программ развития российских морских сил;

– составление планов войны и мобилизации флота;

– подготовка флотов и морских театров военных действий к войне;

– руководство морскими агентами (атташе) за границей;

– руководство деятельностью Курса военно-морских наук в Николаевской Морской академии.

После критического изучения печального опыта управленческой деятельности в период Русско-японской войны (этим вопросом занимался заведующий 1-м («Балтийским») отделением оперативной части генмора старший лейтенант М.И. Смирнов – в те времена на флоте офицер получал воинское звание старший лейтенант через 8–9 лет офицерской службы) был разработан проект Положения о начальниках морских сил, который 18 июня (1 июля) 1908 г., по представлению морского министра генерал-адъютанта адмирала И.М. Дикова, получил высочайшее утверждение.

Стержневая идея документа: начальник, который будет командовать флотом во время войны, обязан его готовить к ней и в мирное время. До этого существовала архаичная практика командования флотскими силами «с берега» через начальника Главного морского штаба, который по цепочке подчиненности «рулил» главными командирами

флота (командующими флотами), портов и «отдельно командующими» флагманов (начальниками отрядов судов).

Новым должностным лицам, подчиненным непосредственно руководителю морского ведомства, «вверялось управление военно-морскими силами в Балтийском море, в Черном море и в Тихом океане». Посты начальников морских сил (наморси) заняли контрадмиралы Н.О. фон Эссен (Балтика), И.Ф. Бострем (Черное море), И.П. Успенский (Тихий океан).

Штаб наморси объявлялся «органом начальника морских сил по содержанию сведений о состоянии морских сил, по разработке указаний начальника морских сил… по передаче распоряжений начальника морских сил и по содержанию сведений о состоянии личного состава и материальной части». Штаб состоял из двух отделений: оперативного и распорядительного. Первыми начальниками штабов наморси стали: на Балтийском море капитан 1-го ранга К.В. Стеценко, на Черном море – капитан 1-го ранга А.Н. Мязговский.

23 ноября (6 декабря) 1909 г. приказом по флоту и морскому ведомству № 311 вводится в действие новое положение, согласно которому штат штаба был существенно увеличен.

В его состав вошли:

– оперативная часть;

– распорядительная часть;

– флаг-офицеры;

– флагманские специалисты;

– начальник службы связи;

– благочинный (священник).

Первым начальником Морского Генерального штаба (МГШ) стал бывший командир крейсера «Громобой» капитан 1-го ранга Л.А. Брусилов. Первоначально его штат состоял из 15 офицеров. В новую структуру входил и специальный информационно-статистический орган, занимающийся ведением агентурной разведки. В 1906–1917 гг. в результате изменений в штате штаба (довольно-таки многочисленных для 11-летнего периода) в разное время агентурное подразделение именовалось как:

– иностранное отделение военно-статистического отдела;

– отделение иностранной статистики МГШ;

– иностранная часть МГШ;

– иностранный отдел статистической части (в своем составе имел Центральное бюро, занимающееся анализом информации и докладом ее командованию);

– иностранный отдел статистического отделения;

– иностранный отдел МГШ.

До мая 1914 г. эти органы занимались как агентурной разведкой, так и информационно-учетной работой, а также координацией действий военно-морских агентов (атташе), анализом и дешифровкой кодированной информации, цензурой и контрразведкой.

После Русско-японской войны военно-морские агенты стали активно участвовать в организации и работе тайной агентурной разведки МГШ. Значительная роль принадлежала им в вопросах оценки военно-политической обстановки и в организации военно-технической разведки. В этих вопросах заметных успехов добились Г.А. Беренс в Германии, А.Н. Щеглов в Турции, П.Ф. Келлер в Скандинавских странах. Усиление контрразведывательного режима в странах пребывания и начавшаяся война заставили военно-морских агентов искать новые подходы в организации своей работы, а всю разведку – искать пути повышения эффективности, в том числе через улучшение взаимодействия разведывательных структур внутри империи.

Наибольших успехов флотские разведчики добились в организации совместной работы с Главным управлением Генерального штаба.

До 1912 г. при МГШ штатной части агентурной разведки не было. Ге функции выполняло внештатное объединенное Секретное бюро. Так как структура и задачи подразделений Морского Г енерального штаба большой тайной для его служащих не являлись, то указанное бюро было «крышевым прикрытием» агентурного органа, непосредственно занимающегося вопросами организации тайной агентурной разведки и обработкой добытой разведывательной информации, взаимодействия с Разведывательным делопроизводством ГУГШ, решающим аналогичные проблемы. Секретное бюро находилось в штате части агентурной разведки, замыкающейся организационно на армейский Генеральный штаб (в Разведывательном центре ГШ). Это подразделение имело двойное подчинение: административное – командиру сухопутной части, оперативное – иностранной части МГШ. Его личный состав комплектовался морскими офицерами, имел флотские воинские звания.

Взаимодействие с МИД в целом носило продуктивный характер, но МГШ так и не удалось направить работу российских дипломатов на решение разведывательных задач в интересах морского ведомства.

В рамках международного взаимодействия перед Первой мировой войной наиболее тесные контакты были установлены с французской специальной службой.

С 1911 г. на кораблях Балтийского флота для противоборства в радиоэфире стали применять так называемые «звучащие» радиостанции. Дело было новое. Поэтому 2-м (радиотелеграфным) флагманским минным офицером штаба командующего морскими силами Балтийского моря старшим лейтенантом A.M. Щастным (в мае 1918 г. – командующий советским Балтийским флотом, адмирал, расстрелян большевиками) в ноябре 1911 г. был подготовлен для МГШ список вопросов по радиосвязи иностранных флотов, на освещение которых следовало нацелить российских военно-морских агентов за границей. Флотских радиоспециалистов того времени интересовало:

«1. Какие типы радиостанций (система и мощность) приняты на судах флота?

2. Сколько радиостанций или приемников имеется на каждом корабле?

3. Какое количество телеграфистов имеется на каждой судовой радиостанции в зависимости от ее мощности и число лет их службы?

4. Как организованы переговоры по радиотелеграфу между отдельными частями флота; какие способы применяются для удержания радиосвязи во время помехи от действия других радиостанций?

5. Имеются ли на судах радиотелефоны для непосредственного обмена речью между судами? Дальность их действия и степень надежности?»

С этого времени радиосвязь стала объектом агентурной разведки.

С 1912 г. на флоте помимо действующей агентурной сети начали создаваться резерв агентурной разведки (РАР), запасная агентурная сеть (ЗАС) и обеспечивающая их жизнедеятельность вспомогательная агентурная сеть (ВАС) как на своей, так и на зарубежной территории.

В соответствии с предвоенными взглядами считалось, что в мирное время организацией разведки в рамках общей подготовки флота к войне должен заниматься МГШ, а в военное время – штабы действующих флотов, которым Морской Генеральный штаб передаст под управление агентурные организации и часть своего личного состава (по этой причине штабы флотов до войны не имели штатных офицеров агентурной разведки).

В ходе Первой мировой войны, с одной стороны, подтвердилась правильность концепции о необходимости организации и управления разведкой в условиях боевых действий непосредственно в штабах флотов, но с другой стороны, предположение о возможности оперативно в угрожаемый период передать управление агентурными сетями (отдельными агентами) от МГШ в штабы флотов было ошибочным.

К началу 1914 г. возникла настоятельная потребность отделить управление разведкой и собственно добывание сведений от информационно-статистической и аналитической работы. Для этого в мае 1914 г. создается Особое делопроизводство (ОД) МГШ – первый самостоятельный морской орган агентурной разведки, – которое выделилось вместе с Центральным бюро (с 1912 г. подразделение стало преемником внештатного объединенного Секретного бюро в структуре сухопутной разведывательной части – Разведывательного центра ГШ) из состава иностранного отдела статистической части Морского Генштаба. Одной из основных функций Особого делопроизводства стала непосредственная организация тайной агентурной разведки. На него также возлагалось и прямое руководство военно-морской дипломатической разведкой. Периферийные структуры Особого делопроизводства МГШ были представлены региональными (Черноморским, Балтийским и т. д.) «Столами Особого делопроизводства» (штатная категория начальника Стола – капитан 2-го ранга).

С марта 1914 г. начала свою работу специальная подкомиссия морского ведомства, назначенная «… для выработки правил и инструкций по тактической и организационной частям радиотелеграфного дела на судах флота». Она, проанализировав «имевшиеся в ее распоряжении донесения о радиотелеграфировании в иностранных флотах», пришла к выводам, зафиксированным в протоколе от 27 марта 1914 г.: «Сведения об иностранных флотах чрезвычайно скудны, и весьма желательно их дополнить. Для этого необходимы донесения военно-морских агентов о состоянии материальной части, о нововведениях в организации радиотелеграфирования на судах флота и в учреждениях службы связи».

12 (25) мая 1914 г. утверждено новое положение о штабах командующих флотами, введенное в действие 11 (24) июня того же года приказом морского министра № 177. Однако штаты флота были приведены в соответствие с этим документом лишь в ходе войны 4 (17) мая 1915 г. секретным приказом по флоту и морскому ведомству № 203.

Что касается периферийных флотских органов управления разведкой, то работоспособных разведывательно-информационных структур на флотах до Первой мировой войны сформировано не было. Разведывательные задачи частично решались в штабах флотов, частично в структурах их служб связи. Порядок, периодичность и форма представляемой разведывательной информации были не разработаны, и с ними импровизировали в течение всей войны.

Собственно информационная работа на флоте в предвоенный период была организована в системе различных военно-статистических структур (частей, отделов, отделений) штабов различного уровня (Ставка, ГМШ-МГШ, штабы флотов, флотилий и др.). К началу войны информационные органы в МГШ были представлены Иностранным отделом статистической части и частично Особым делопроизводством Морского Генштаба. В Морском штабе ВГК имелись два отдела, отвечающие за Северный и Южный морские театры. В каждом из них были созданы статистические делопроизводства.