Текст книги "Полуостров сокровищ"

Автор книги: Владимир Сотников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава III
Скорая помощь на дне оврага

– Помогите! – зазвенел рядом звонкий голосок, до того пронзительный, что Ларик вздрогнул и открыл глаза.

Над ним стояла девчонка и кричала, глядя вверх. Потом она наклонилась и спросила:

– Ты живой? Я ужас как испугалась! Летишь прямо на меня, как с горки ледяной! Мы здесь зимой с горки катаемся. Только самые смелые могут в этом месте съехать. Как я… – Девчонка опять взглянула вверх. – А там два дядьки. Я им кричу, а их как ветром сдуло. Взрослые называются!

Девчонка тараторила так быстро, что Ларик сразу пришел в себя. Откуда она здесь взялась? Он-то понятно – скатился кубарем, оступившись, и Остапа за собой потащил. А девчонка? Она была какая-то странная… Прищурившись от солнечного света, Ларик разглядывал ее.

Девчонка присела и воскликнула:

– Ой, да у тебя кровь из уха течет! Подожди, я подорожник приложу. Хотя нет, а то еще инфекцию занесем. Давай я лучше платочком завяжу.

Ларик взял из ее рук платок. Не хватало еще, чтобы его, как раненого, перебинтовывали! Что он, на поле боя?

Приложив платок к уху, он вгляделся в лицо незнакомки. И от удивления стал закрывать то один свой глаз, то другой. Ему показалось, что у него что-то случилось со зрением. У девчонки были разного цвета глаза! Оба яркие, но в одном будто отражалось небо, а в другом – зелень травы и кустов.

– Что ты так моргаешь? Тебе больно? – спросила она, протягивая руку.

Ларик отшатнулся и сел.

– Н-нет. Ч-что это у тебя с глазами? – заикаясь, спросил он. – Р-разноцветные…

Девчонка засмеялась:

– Заметил! Значит, пришел в сознание. Ну да, разноцветные. Но это со временем пройдет. Мама сказала, что через два года глаза будут или голубые, или зеленые. А я все выбрать не могу. Как ты думаешь, какие красивее?

Ларик хотел покрутить пальцем у виска, но вовремя опомнился. Жаль было обижать эту странную девчонку, невесть откуда свалившуюся в овраг. Хотя нет, это он свалился, а она – просто непонятно откуда взялась.

– Зеленые интересней, – буркнул он, поморщившись, потому что повернул голову и воротником курточки задел ухо. – А ты что здесь делаешь? Одна, без собаки.

– Какой собаки? А, ты думаешь, что я собаку здесь выгуливаю? Собачки у меня нету. – Девчонка уже вовсю гладила Остапа, который довольно прижмуривал глаза. – Я в магазин шла. У нас в новых домах магазины плохие, я всегда хожу в старый район.

– На автобусе надо ездить, – посоветовал Ларик. – Здесь знаешь какие собачки гуляют? Не такие, – кивнул он на Остапа, – а в десять раз больше. Будешь как Красная Шапочка…

– А я их не боюсь, – отмахнулась девчонка. – Ты что, не знаешь, что собаки, даже самые злые, чувствуют, боятся их или нет? И нападают только на трусливых. Тем более я уже не раз проверяла: у меня взгляд необычный. Я смотрю на собаку, и она не выдерживает, глаза вниз опускает!

Ларик хмыкнул. Интересно, если бы она увидела, как овчарка бросилась на бомжа и столкнула его в реку – говорила бы сейчас так?

– Да я здесь ничего не боюсь, – продолжала девчонка. – Потому что все знаю! Я же с самого начала здесь живу.

– С какого начала? – Ларик улыбнулся: все-таки ее манера говорить смешила его. – С сотворения мира?

– С первого дома на нашей улице. Вон там, видишь, новые дома? – Девчонка показала через овраг. – Петушки называются. Потому что улица Петушкова, а мы зовем просто Петушки. Ты даже не представляешь, что здесь было лет семь назад, когда мы сюда переезжали! Первые, между прочим. Грязь, стройка, ужас! А сейчас – вполне Москва.

– Значит, мы соседи, – улыбнулся Ларик.

– Ну конечно, я так и поняла, раз ты с собакой. Лишнего ума для этого не надо! Только я думала, что ты с этой стороны оврага живешь, в старом районе. Я же тебя раньше не видела ни разу.

– Да мы не такие рекордсмены, – ответил Ларик и поморщился. Он поднялся на ноги и почувствовал, как болит все тело. Хорошенько его помяло, пока летел! – Мы совсем недавно переехали. Я вот только осваиваю местность.

Девчонка не удержалась от смеха:

– И начал с полетов! Кстати, местечко для этого ты выбрал удачное. Мы же здесь зимой все неровности сгладили. Ну, в смысле, ледянка здесь проходит. С самого верха – и до речки. Километр можно катиться! Правда, обратно долго подниматься.

– Крутовато катаетесь, – буркнул Ларик, потирая ушибленный бок.

– Как кто хочет. Если в том месте, которое ты выбрал, то скорость, конечно, космическая. А вон там, где тропинка в гору поднимается – я по ней в магазин хожу, – там кататься и малыши могут.

Ларику уже стало надоедать ее щебетание. Ну сколько можно об этой горке, будь она неладна! Он посмотрел вверх, и ему показалось, будто он слышит шум какого-то спора. Неужели опять эти двое что-то затеяли? Прямо вездесущие типы!

А девчонка спокойненько отряхивала Ларика со всех сторон ладошкой, будто он просил ее об этом.

– Да не надо, я сам, – отстранился он, снимая и встряхивая куртку.

– Чтобы ты не напугал своих родителей, пошли со мной, – взглянув на Лариково пострадавшее ухо, с которого слетел платочек, сказала девчонка. – Видишь здание на горе? Тушинская детская больница. Там моя мама работает. Она тебе обработает ухо, заклеит – и не будет так страшно, когда ты домой придешь. Мне в этой больнице аденоиды по знакомству удаляли.

– И что, не больно по знакомству? – усмехнулся Ларик.

– Все равно больно. Еще больнее… Пошли-пошли. Не бойся! Там, правда, обычно родители детей приводят. Но меня охранники знают, сразу маму позовут.

Ларик пожал плечами. Видно было, что девчонка не отстанет, пока не доведет свое доброе дело до конца. Вот если бы только болтала она поменьше…

– Пошли, – дернула она за Оськин поводок, который, оказывается, уже давно был в ее руках. – А как его зовут?

Ларик засмеялся:

– Уже полчаса, наверное, болтаем, а только сейчас пришло в голову познакомиться. И то с собаки начали. Он – Остап, а я – Илларион. Ларик, короче.

– Ой, а я догадываюсь, как тебя называют! – обрадовалась девчонка. – А ты сердишься! Лариосик, да? Я фильм смотрела. Такой смешной в нем был Лариосик…

– Лариосиком нас зовут вместе с Остапом, – серьезно объяснил Ларик. – Ларик плюс Остап равно Лариосик. А меня одного так звать ни к чему.

– Ладно, не буду, – поняла девчонка. – А меня склоняй как хочешь. Все равно все на Вильке останавливаются. Никто же не будет звать полным именем – Вилия. Вилька, Вилка – я не обижаюсь.

– Редкое имя.

– А у тебя? Тоже! Сейчас все стараются поинтересней детей назвать. Мне мама говорила, что времена Коль и Петь прошли.

– Ты только не скажи это какому-нибудь Коле или Пете, – посоветовал Ларик. – Ну, веди на свою живодерню.

Подниматься в гору ему было тяжеловато.

«Это не вниз лететь», – вздохнул Ларик, оглядывая траекторию своего стремительного спуска.

Ничего себе! Да он пролетел по меньшей мере метров сто, а то и все двести!

Вдруг над их головами с шумом пронесся параплан. Ларик с Вилькой от неожиданности даже присели: показалось, что пилот заденет их ногами. Но тот успел заметить ребят и даже подмигнул сверху. Наверное, помахал бы и рукой, да руки были заняты: он держался за стропы, регулируя полет параплана.

– Ого! А я и не знал, что они здесь летают, – восхищенно произнес Ларик. – Вот бы полететь!

– Ничего особенного, – махнула рукой Вилька. – Вот дельтаплан, который с воды взлетает, с мотором – другое дело. Я на таком летала, когда мы в Коктебеле отдыхали. Летишь куда хочешь, хоть до самого солнца! А тут что – подпрыгнул и спланировал вниз… Но если тебе интересно, мы, конечно, за ними понаблюдаем. Когда из больницы вернемся, да?

«До солнца!» – хмыкнул Ларик.

Да, с этой девчонкой общаться – точно не соскучишься. Она обязательно или глупость ляпнет, или что-нибудь смешное. И на своем будет до конца стоять. Ничего себе, на дельтаплане с мотором она летала! Ларик представил, что сказала бы его мама, если бы он только заикнулся о таком полете… Одним словом, интересная личность эта Вилька. Даже среди мальчишек ему такие не попадались. Ну просто веет от нее упрямством, смелостью и уверенностью. Как будто она знает все на свете. А если чего-то не знает, то все равно делает вид, что знает. Обо всем имеет свое мнение, это Ларик уже понял.

Но вот удивительно: при всем этом Вилька вовсе не казалась воображалой. Видно было, например, что ей интересно разговаривать с Лариком. К тому же она не пыталась им командовать. И как в одной маленькой девчонке могут сочетаться такие несочетаемые черты характера?

Впрочем, Ларик недолго думал о Вилькином характере, потому что его внимание привлекли более интересные вещи. На верхней площадке расположилась группа парапланеристов. Распластанные, лежали на траве несколько парапланов, которые готовили к полету. А рядом стояла группа людей. Ларику показалось, что в толпе он заметил знакомую долговязую фигуру.

«Неужели они и спортсменам жить не дают?» – обеспокоенно подумал он.

– Слушай, а ты ничего странного не замечаешь? – спросил он Вильку. – Когда ходишь напрямик через овраг?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, людей новых, собак. Мне уже два раза какие-то типы советовали здесь не гулять. По-моему, они сейчас и спортсменов чем-то пугают…

Действительно, среди ярких пятен, лежащих на траве, уже бегали взад-вперед люди, о чем-то ожесточенно споря. Ларик заметил не только долговязого, но и коротышку-толстяка. Тот держал у уха мобильный телефон.

– Вон, видишь этого толстяка с мобильником? – показал Ларик Вильке. – А с ним вместе ходит вокруг оврага жердина такая длинная – помощничек. Это же из-за них я в овраг скатился! Что-то они здесь затеяли… Неужели ты ничего не знаешь?

– Значит, это самые свежие новости. – Вилька словно принюхалась к воздуху, в котором эти самые новости разносились ветром. – Но мы же в больницу идем, да? Вот замажем все наши раны, а тогда и разберемся со всеми толстяками и их помощниками…

Взглянув на нее, Ларик сразу понял: так оно и будет. В глубине души у него даже шевельнулась жалость к своим обидчикам. Чутье подсказывало ему: не очень веселая жизнь ожидает этих типов на берегу памятника природы под названием «Сходненский ковш», если разобраться с ними решила Вилька! А чутью иногда следует доверять – ведь не просто так оно дается человеку.

Глава IV
Параплан сгорает на земле

Сквозь стиснутые зубы Ларик втягивал в себя воздух, пока Вилькина мама смазывала ему ухо какой-то вонючей гадостью. Звук получался такой, будто чайник со свистком начинал закипать.

– Ну-ну-ну, все в порядке, – приговаривала она. – Можешь бежать, гулять дальше. Только скажи Вилюське, чтобы зашла ко мне на минутку, хорошо?

Вилькина мама улыбнулась и потрепала Ларика по волосам. Она была совсем не похожа на свою дочку. У Вильки лицо круглое, словно циркулем вычерченное, а у ее мамы – обыкновенное, овальное. И глаза обыкновенные – карие.

– Приметная у тебя голова, – сказала Вилькина мама, имея в виду белую прядь. – Ни с кем не перепутаешь.

– Спасибо большое! – воскликнул Ларик, захлопывая дверь.

«Приметная, конечно, – подумал он. – Такая же приметная, как глаза ее дочки. Про нас кто-нибудь обязательно скажет: в цирке таких надо показывать…»

Вилька с Остапом ожидали Ларика на скамейке под больничными окнами. Пес вел себя на удивление спокойно. Значит, привык к девчонке. Ларик с удовольствием это отметил. Он помнил, как мама говорила про Остапа, что тот чувствует хороших людей и совершенно успокаивается рядом с ними.

«Значит, и Вилька – хороший человек», – подумал он.

– Тебя мама зовет. – Ларик махнул головой с заклеенным ухом. – Скажи, что я ей очень благодарен и рад был познакомиться.

– А сам почему не сказал? – удивилась она.

– Спасибо я сказал, не бойся. Но ведь надо и все остальные приличия соблюдать.

Вилька весело засмеялась:

– Первый раз встречаю такого воспитанного мальчика. Как в книжке! Так приятно… А то в нашем классе мальчишки знаешь, какие слова говорят? Наверное, и не знаешь.

– Ладно, некогда тут, – отвернулся Ларик. – Давай быстрей.

Что он, будет ей сейчас доказывать, что знает все эти слова? Все равно ведь вслух он их никогда не произносит. У них в классе вообще не принято доказывать свою крутизну подобным образом. Именно поэтому, кстати, Лариковы родители решили, что он по-прежнему будет учиться в гимназии на площади Маяковского, хотя из-за переезда на новую квартиру придется тратить на дорогу целый час. Да Ларик и сам этого хотел: он любил свою школу, несмотря даже на вредную математичку. Зато историк у них отличный и на литературе всегда интересно! И немецкий он уже знает так, что даже настоящих немцев отлично понимает – тех, которые каждый год приезжают в их гимназию по школьному обмену.

Остап рванулся вслед Вильке.

«Вот, уже и он привык», – подумал Ларик.

Все-таки он немного ревновал своего верного друга к новой знакомой.

От больницы до площадки парапланеристов – только перебежать дорогу. Но Вилька предостерегающе взяла Ларика за руку:

– Ты знаешь, я поклялась маме, что никогда в жизни не перейду дорогу на красный свет. И даже на зеленый буду переходить осторожненько, поглядывая на машины. Потому что мама в своей больнице столько видела детей, попавших под колеса…

Ларик попытался высвободить руку. Получается, эта девчонка ведет себя с ним как старшая? Но рука не высвобождалась. И Ларик не стал вырываться. В конце концов, улицу и правда надо переходить на зеленый – на тот самый цвет, который Вилька выбрала для своих глаз. Кто ж с этим спорит?

«Интересно, а если ее глаза станут голубыми, – думал Ларик по дороге, – или так и останутся разными? Будет Вилька переживать?»

Он взглянул на свою спутницу. Ему казалось, что он уже сейчас готов найти слова для утешения. Обязательно объяснит ей, что главное – не цвет глаз, а что-то другое. Но придумать, что именно «другое», Ларик решил как-нибудь потом.

Когда они подошли к площадке, там уже никто не летал. Все спортсмены были заняты выяснением отношений с двумя типами – старыми знакомыми Ларика. Толстяк Восклицательный передал свой мобильник старшему группы парапланеристов, и тот что-то кричал в трубку, жестикулируя. А долговязый Вопросительный с невозмутимым видом ждал результатов разговора.

Ребята подошли поближе.

– Ну, что я вам говорил? – спросил Восклицательный растерянного спортсмена. – Вам то же самое повторили из управы округа. Не так ли?

– Да здесь какое-то недоразумение! – воскликнул пилот. – У нас есть разрешение. При чем тут Крылатские холмы? Что они – единственное место в Москве? Смотрите, мы никому не мешаем. Пустырь ведь внизу!

– Пока пустырь, – заявил Восклицательный. – Но уже завтра там все будет обнесено забором. Что нам, каждый раз вас из-за забора доставать? С помощью собак?

«Опять собаками грозится!» – возмущенно подумал Ларик.

– Но телефонный разговор ничего еще не значит! – воскликнул спортсмен. – Я сегодня же запишусь на прием к префекту округа!

– Пожалуйста. Ваше право, – зло отрезал Восклицательный. – Но я бы вам советовал не терять время, а прямо сегодня перебираться в Крылатское. Кстати, и близенько здесь. Грузите ваши парашюты в машины – и по Кольцевой. Через полчаса уже будете летать, как все люди. Там, там ваше место, – махнул он рукой за видневшуюся вдали Москву-реку.

– Смотри, вон и второй стоит – тот, долговязый, – показал Ларик. – Когда он со своим боссом разговаривает, то наклоняет голову, как вопросительный знак.

Вилька хихикнула:

– А ты наблюдательный. Так и будем теперь их называть – Вопросительный и… Например, Клякса!

– Нет, босс похож на восклицательный знак, – не согласился Ларик. – Посмотри – толстенький такой, жирный столбик. Раз они такая пара – пусть знаками и останутся.

– А это кто? – спросила Вилька. – С Вопросительным рядом?

Наклонившись, Вопросительный что-то нашептывал прыщавому подростку.

– Не знаю, – пожал плечами Ларик. – Какой-нибудь местный.

– Местного я знала бы, – не согласилась Вилька. – Наверное, просто поглазеть забрел.

Толстяк щелкнул пальцами, подзывая своего помощника.

«Как собаку зовет», – подумал Ларик.

Довольно улыбаясь, Вопросительный и Восклицательный развели руками перед спортсменами – мол, вот такие дела! – и пошли к дороге, где их ждала машина.

– Уже который раз я наблюдаю, как они портят людям жизнь! – воскликнул Ларик. – Все чем-то занимаются, даже просто гуляют… И вдруг эти появляются – и сразу все кувырком!

– Ничего, мы от них не отстанем, – успокоила его Вилька. – Обязательно узнаем, что они здесь собираются делать. Не нравятся они мне, что и говорить.

– Не нравятся! Да они просто отвратительные какие-то. Вот, напакостили, а сами довольные усаживаются в свою машину!

– Пошли расспросим, в чем дело, – предложила Вилька.

Спортсмены бурно обсуждали так неожиданно возникшие у них проблемы. Вокруг толпилось много народу. Кто-то давал советы, дети толкались на пологом склоне, их веселая ватага то сползала вниз между разостланными куполами парапланов, то опять выбиралась наверх. Если бы не трава, не зелень кустов, то можно было бы подумать, что сейчас зима и детишки резвятся на краю ледяной горки.

Ларик заметил среди них того самого прыщавого подростка, с которым разговаривал долговязый.

«Что это он с детьми возится?» – подумал Ларик.

Странно вел себя этот Прыщ, как сразу окрестил его Ларик! Он словно притворялся маленьким: толкался так же, как дети, падал на траву, кувыркался… Но при этом все время поглядывал вверх, на взрослых. Оказавшись у самого крайнего параплана, он вдруг наклонился и затряс рукой, словно что-то вытряхивал из рукава. Потом бросил какой-то маленький предмет и шмыгнул за ближайшие кусты. По их шевелению можно было понять, что Прыщ устремился вниз, как мячик, который катится в густой траве.

А на том месте, где он только что находился, вдруг взметнулся небольшой язычок пламени! То есть это вначале он был небольшим. Но уже через несколько секунд огонь метнулся пятном по куполу, словно приподнимая его. А тут еще налетел ветер, шевельнул полотнище параплана, и стало слышно, как шумит пламя – вместе с потрескиванием горящей сухой травы.

Ребятишки с визгом поползли наверх.

– Горит, пожар! – закричал кто-то из взрослых.

Начался переполох. Кто-то рванул на себя пучок строп горящего параплана, но от этого пламя взметнулось еще выше.

– Детей, детей оттаскивайте! – крикнула толстая тетенька, хватая малышей, которые стояли с ней рядом.

Кто-то успел вытащить из машины огнетушитель и шипел им с большого расстояния. Пена не долетала до огня, потому что подойти близко было невозможно.

К счастью, пламя так же быстро погасло, как и возникло. Параплан сгорел, как газета. Остальные купола, лежащие рядом, взрослые все же успели оттащить в сторону. Только разлетались по ветру хлопья черной сгоревшей ткани и оседали внизу на кустах…

В шуме голосов ничего нельзя было расслышать. Казалось, все только и повторяли: «Что это? Кто поджег?»

Ларик дернул Вильку за руку:

– Побежали!

– Куда? – не поняла она.

– Вниз, вниз, за ним! Я видел, это он сделал!

И, ничего больше не объясняя, Ларик рванул к краю самой пологой тропинки, ведущей на дно оврага.

Вилька и Остап понеслись за ним. Ларик боялся только одного: что он споткнется, и тогда… Опять повторится его стремительный спуск! Он тормозил изо всех сил, чтобы, если не удержится Вилька, поддержать и ее.

Они перевели дух только в том месте, где тропинка становилась горизонтальной.

– Ты с ума сошел! – выдохнула Вилька. – Испугался?

– Да нет. – Ларик огляделся. – Я видел, как этот Прыщ – ну, который с долговязым разговаривал, – поджег параплан! И скрылся внизу, в этих кустах. Куда эта тропинка ведет?

– К речке… – До Вильки наконец дошел смысл их стремительного побега. – Вдоль берега к мостику.

– Побежали быстрей! – Ларик опять устремился вперед. Он убедился, что с Остапом все в порядке, поводок не запутался, и пес даже подпрыгивает на месте от нетерпения: наверное, все произошедшее кажется ему веселой игрой. – Не станет же он вброд речку переходить!

Вилька поняла. Им надо быстрее добраться до мостика! И догнать этого прыщавого пацана – виновника, как уверяет Ларик, неожиданного пожара.

Через пять минут они уже стояли у мостика. Вокруг не было ни души.

– А ты не ошибся? – спросила Вилька. – Ведь там такая толпа была.

– А чего он тогда смылся, как партизан после взрыва? – отмахнулся Ларик. – Да я видел, как он чем-то брызгал на парашют! Я еще подумал: вот странно, что это он вытряхивает? А потом он что-то бросил – наверное, зажигалку, – и сразу заполыхало.

– Зажигалка сразу же погаснет, если ее из рук выпустить, – с невозмутимым видом знатока заметила Вилька.

– А может, там и не зажигалка была. Откуда мне знать всю эту бандитскую технику? – возмутился Ларик. – И что ты его защищаешь? Устроила судебный процесс… Тебе доказательства его вины нужны? Мало того, что я рассказал? Ну и до свидания! Я сам все расследую!

И Ларик, подхватив на руки Остапа, решительно ступил на мостик.

«Вот еще, – думал он, не на шутку рассердившись на девчонку. – Мало того что быстро бегать не умеет, так еще и отвлекает всякими там вопросами. Разберемся сами, разберемся!»

А Вилька никого останавливать или догонять не собиралась. Если Ларик не может выслушать спокойно, то пусть бежит себе, торопится. Поспешишь – людей насмешишь.

– Эй, осторожно! – крикнула она. – Крайняя дощечка вот-вот проломится!

Ларик отмахнулся, не оглядываясь. Конечно, если бы у него было в запасе время, он мог бы спорить с этой девчонкой, обсуждать разные версии, строить предположения. Но ведь они не книгу вслух читают! Сейчас каждая секунда на счету. Сразу не бросились в погоню – и упустили Прыща. Восклицательный с Вопросом в машине укатили, поджигатель скрылся – и никаких следов преступной деятельности…

А как хотел Ларик задать несколько вопросов этому Прыщу! Не напрямую, конечно. Не дурак же он сразу ляпнуть: «Ты зачем параплан поджег?» Ларик спросил бы что-нибудь про забор, которым собираются обнести всю пойму Сходни, про собак… Если Прыщ – сообщник этих типов, то это сразу станет ясно.

– Вперед, Остап! – сердито крикнул Ларик, благополучно миновав мостик, и поддернул поводок.

Он еще надеялся догнать подростка где-нибудь на улице – на автобусной остановке или возле киосков. Ларик так спешил, что больше ни разу не оглянулся. И сбылась, сбылась пословица, которую вспомнила Вилька, глядя ему вслед! Поспешишь – людей насмешишь…

Вилька протяжно вздохнула и уже занесла ногу над левой дощечкой мостика, как вдруг услышала позади явственное чавканье. Не в смысле еды, а в смысле шлепанья по грязи. Кто-то пробирался по кустам, которые подступали к речке со стороны болота. А среди этих кустов, как знала Вилька, грязь была непролазной даже летом. Значит, кому-то уж больно приспичило ползать там… Не успела она подумать о том, что человек этот очень спешит – так быстро чавкали его шаги, – как на тропинку из-за крайнего куста выбрался тот самый подросток. Но что же за вид у него был!

Так и специально не вываляешься! Мальчишка был покрыт грязью по самую шею. Наверное, он падал, спотыкаясь на ходу. Он быстро огляделся, попрыгал на месте, стряхивая с себя ошметки грязи, и направился прямо к Вильке.

Она ойкнула и попятилась, чтобы уступить ему вход на мостик.

– Брысь, малявка, – буркнул прыщавый и хлопнул в ладоши.

Полетели грязные брызги, несколько капель попало на Вильку.

И в эту же минуту та самая дощечка, о которой Вилька предупреждала Ларика, попала под ногу прыщавому. Он взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие, и полетел в воду. В этом месте речка была неглубокой, но едва ли купание показалось ему приятным.

– А-а! Холодная! – завопил мальчишка.

Вилька быстро расшнуровала одну из своих кроссовок и болтнула ногой. Кроссовка упала в воду и поплыла по течению.

– Ой, мамочки! – крикнула она. – Мальчик, помоги мне, пожалуйста!

Стоя по пояс в воде, прыщавый заорал в ответ:

– У тебя че, крыша поехала?! Вода ж холодная! Пускай плывет твоя тапочка! – Тут он все же примолк, словно поразмыслив, и деловито сказал: – Помощь денег стоит.

– Вот, у меня есть! – Вилька выхватила из кармана смятую купюру.

– Бросай.

Вилька смяла деньги в комочек и швырнула прыщавому. Тот поймал комочек, развернул и удовлетворенно кивнул. Даже на холодную воду перестал обращать внимание! В несколько прыжков он догнал кроссовку и выбросил на берег.

– Знай мою доброту! – крикнул прыщавый.

Вилька и сама толком не поняла, зачем все это затеяла. Хотела его задержать? Ну и что? Вот он сейчас выберется из воды и поспешит своей дорогой… Но почему-то Вилька была довольна своей хитростью. Хотя бы потому, что узнала об этом мальчишке что-то новое. Из-за денег он готов на все! Если бы он был нормальным человеком – помог бы, и все. А он даже в холодной воде решил выгоду извлечь из ситуации. Да, такой может не только параплан поджечь… Прав Ларик, это он пожар устроил!

На берег прыщавый вылез уже чистым. Оглядев себя с ног до головы, он даже хмыкнул от удовольствия:

– О! Постирался!

– Надо костер разжечь, высушиться, – громко сказала Вилька.

Тот машинально похлопал по карманам своей куртки.

– Чем разожжешь-то? Зажигалка… – Он взглянул на Вильку. – Раз ты такая умная, не дашь огонька?

– Я, знаешь ли, не курю, – ответила она. – А ты подожди, кто-нибудь из взрослых даст.

– Да пошла ты со своими советами, – буркнул прыщавый и, отряхиваясь на ходу, побежал к стадиону.

Через несколько метров он вдруг остановился, огляделся и шмыгнул в кусты.

Разве могла при этом Вилька устоять на месте! Во мгновение ока она оказалась на едва заметной тропинке, по краям которой еще покачивались ветки. Вилька заметила, что листья на концах этих веток мокрые.

«Ну и течет же с него!» – подумала она.

Вилька знала, что эта едва различимая тропка заканчивается тупиком. Она просто никуда не ведет. Точнее, ведет, но прямо к сплошной металлической стене, которой обнесены несколько гаражей. Въезд в них располагался с противоположной стороны – со стороны улицы. А со стороны оврага тропинка просто упиралась в стену. И направо, и налево были густые заросли, в которые, вдобавок, были набросаны мотки колючей проволоки – для пущей непроходимости.

Вилька замедлила бег только за крайними кустами. Хорошо, что она вовремя услышала стук! Прыщавый стучался прямо в жестяную стену, притом явно каким-то условным сигналом. Тук-тук, через несколько секунд – тук-тук-тук…

И тут потрясенная Вилька увидела, что стена открывается – прямо как в сказке. Значит, в ней была потайная дверь, замаскированная под обычный жестяной лист! Открывшись, дверь тут же захлопнулась, опять превратившись в стену.

Вилька даже обрадовалась, что мальчишка исчез за этой дверью. По крайней мере, не скрылся бесследно, а спрятался в определенном месте.

Теперь-то она знает разгадку хотя бы одной тайны. Тайны железной стены. Надо же с чего-то начинать!