Текст книги "Проект Бродяги (СИ)"

Автор книги: Владимир Мясоедов

Ген.

Мы сидели и курили. Точнее курили четверо аспирантов профессора Нихлена, я им разрешил, ребятам явно надо было немного упокоиться. Не привыкли они к псионическим ударам, что тут скажешь? Новички, собственный потенциал только развивается, даже мысли экранируют не слишком хорошо, хотя сил хватает, просто умения маловато. А их профессор – монстр. Особо опасный, жаль, что не вымирающий. За то время что мы летим на корабле он уже успел меня достать по крайней мере трижды! Первый раз когда попытался занять рубку. Аккуратно взял за воротник и вынес. Второй раз когда старикан пытался занять комнату Аошины. Не успел оглушить его своим 'безпасным' шокером, девушка вывела его прочь, уперев дуло лазера в спину первой. Третий раз когда он устроил забег по‑потолку наперегонки с Арахнидом. Мой соотечественник пытался спрятаться от настырного ученого, но тому срочно надо было повесить на новые уши свою только что придуманную теорию. Спартакиаду остановил минотавр, локально увеличив гравитацию. Ланрус сорвался, ученый нет. Жуть. Я ненавижу Нихлена, а именно так звали бойкого старичка, сейчас старательно облазивающего каждый квадратный сантиметр корабля. Без присмотра его оставлять не хотел никто, но я, Аошина и Ментан за ним следить не могли по той причине, что не успевали и потому сейчас сидели рядышком на креслах, а вот Арахнид тенью следовал за шустрым пенсионером, стараясь не попасться тому на глаза. Судя по его тоскливому прощальному взгляду, он бы предпочел выйти на арену к голодным тиграм.

‑Вот так я и попал к Зеленщику. – продолжал свой рассказ один из аспирантов. – Эх, зря я решил выделиться на том конкурсе, сидел бы сейчас спокойно дома, отдыхал, а не лез непонятно куда да еще и за бесплатно.

‑Лезть мы будем только когда прилетим, – возразил ему другой, – а на дорогу жаловаться грех, воздух есть, температура комнатная, и даже скафандр можно не надевать. По меркам этого маньяка почти курорт!

‑А не слишком ли вы непочтительны к учителю? – прогудел Ментан, – его года даруют мудрость.

‑Его года даруют склероз и только! Нет, с одной стороны это конечно круто, попасть к самому Зеленщику, если выживем, хорошая работа нам обеспечена.

‑В каком смысле выживем?– заинтересовался я, – Он, что отстреливает молодых конкурентов?

‑Он плюют на технику безопасности с высокой колокольни. Как жив еще не понимаю. Не спорю, он добился очень многого, но когда были совершенные его открытия? Лет двести назад? Ах меньше, всего только полтора века прошло…Не спорю, в свое время он был действительно хорошим ученым. Да что там. Гениальным! Но сейчас…Старая развалина, не способная на самостоятельную деятельность, даже омолаживание не проходил уже давненько, врачи говорят слишком опасно, мол организм истощен. Как же! У него вместо крови сверхтяжелые элементы, вместо сердца реактор, а вместо головы компьютерный процессор с подвисающим софтом! Его первые ученики уже в большинстве своем скончались, а он все работает.

– Ну носится он весьма резво, – возразил я, – не преувеличивай, не так уж он и стар.

– Он очень стар, – ответила мне Аошина, – один из самых старых представителей моей расы. Продление жизни процедура возможная, но крайне дорогая и немного опасная, а он проходил ее уже четырежды! Врачи конечно омолодили его тело, но вот разум потихоньку изнашивается, с этим бороться уже намного сложнее. Не был бы он псиоником, превратился бы в овощ уже на второй сотне лет. Хотя такой богач как Нихлен мог бы и не такое себе позволить, вплоть до полной перестройки тела.

 
‑А он богат?
‑Еще бы. Те двадцать тысяч, что он согласился нам платить для него мелочь на карманные расходы. Эх, не знала я что это тот самый Зеленщик! Поторговались бы…
‑Вряд ли, – возразил до того молчавший аспирант, – если бы запросили много, проф бы просто плюнул и сгонял на собственной яхте. Он вообще‑то скупец каких поискать, просто когда увлечен на такие мелочи как деньги внимания не обращает.
‑А у него есть свой корабль? Так почему же его не использует?
‑Говорит, не любит, он ему напоминает о второй жене.
‑Она умерла?
‑Нет, она развелась с ним, когда он пропал без предупреждения на полтора года. И отсудила у него кучу денег и патентов, якобы это их совместное творчество. Про кредиты он забыл тут же, а вот то, что она оспаривала его научные достижения, помнит до сих пор.
 

– Жуть. Как вы в обще к нему пошли?

– А у нас был выбор? Или иди к кому приписали или вон из института.

‑Мда, вот посмотришь на таких преподавателей и сразу же задумаешься, а так ли уж нужно ли высшее образование.

По кораблю разнесся знакомый но не ставший от этого менее противным запах.

 
‑Канализацию прорвало! Быстро герметик! – вскочил я.
‑Спокойно, – отозвался охраняя философское спокойствие один из студентов, – просто шеф прогревает нашу новейшую реанимирующую камеру.
‑Чего?! Она у него на метане что ли?!
‑Вообще‑то нет, но это побочный продукт ее жизнедеятельности. Просто сама конструкция – органическая. Ему какой‑то знакомый биотехнолог подарил. Ничего, привыкнете, а прерывать цикл нельзя – она собьется с настроек и проф заставит вас выплатить такую неустойку….
Полет обещал быть долгим. Я вздохнул и пошел за скафандром. Вот не зря мы их купили, теперь я в этом уверен. Есть только один вопрос: как хорошо них работают воздушные фильтры?
Полет длился полтора дня и вывел нас, в конце концов, в звездную систему, которой на карте был придан статус 'нейтральной' и сложный цифробуквенный индекс вместо названия. За это время я успел возненавидеть науку. Плод усилий нечеловеческой мысли, размером полтора на два метра был похож на актинию, которую кормить следовало охлажденным мясным бульоном. А выделяла она сероводород в больших количествах. Но это, по мнению профессора, было вторично. Первичен же был тот факт что любое растение, помещаемое прямо в плоть этого чудо‑цветка за короткое время приходило в идеальное состояние и прорастало. Жуть.
‑Промежуточная станция! – важно объявил профессор, все‑таки умудрившийся просочиться в рубку – сейчас заберем одного моего выпускника, который собственно и обнаружил находку, а затем отправимся за материалом.
‑А откуда же об этом разбитом космолете узнали ваши конкуренты? – спросила Аошина
‑Ну так он же не один был, хорошо что Зивил сразу предупредил что информация по открытым каналам в сеть ушла.
‑Профессор, а среди ваших учеников много идиотов, согласных жить в карантинной системе?
‑Да бросьте милочка, она совершенно безопасна, ни одного столкновения с механойдами не было вот уже полторы тысячи лет.
‑Угу. С тех пор как им пообещали в случае распространения экспансии полное уничтожение половина рас галактики. Хорошо, что железки поверили и не стали рисковать, их флота как раз на эти полгалактики аккурат хватило бы, если бы действовали по очереди.
Так‑с, куда это нас притащили?! Это, что еще за резервация опасных форм жизни?!
‑Может я чего‑то не понимаю? Вы о чем?
‑Эх, молодежь. Ну никакого знания своей истории. Это же самая граница империи механойдов, частично уцелевший еще с прошлой эпохи войн. Если бы к ним тогда не прилетели споры пожирающих сложные химические соединения грибов, тот именно они бы правили нашей галактикой. В этой системе произошли такие великие битвы как…
‑Частично деградировавшей будет вернее, – перебила его Аошина, – всего семь соседних звездных систем, куцые огрызки вместо флота, жалкие крохи полезных ископаемых, полная дипломатическая изоляция. Но при этом – флот древних боевых кораблей и такая научная база…
Ага. Видимо где‑то здесь проходит граница с механическими формами жизни, информацию о которых я мельком видел в компьютерных сетях. Всего таких образований три и каждое по‑своему уникально.
Первое состоит из машин, сохраняющих жесткую изоляцию уже не одно тысячелетие, к себе никого не пускают, а разведывательныо‑колонизационные мисси отправляют с периодичностью раз в девятьсот сорок три года. Но ребятам крупно не повезло: единственное, в чем они нуждаются – это сырье. Но именно его же их собственная цивилизация и вычерпала с окрестных систем в древности. Последние две тысячи лет ни один их корабль новой колонии так и не основал, а когда жестянки пошли на конфликт, разметав за минуты на болтики армию неслабого межзвездного союза, то им пригрозили ОМП и заставили ограничить свою державу уже занятыми территориями.
Вторая раса машин представляет собой аналог неких космических цыган, которые не имеют собственной родины и центрального правительства, власть принадлежит выборным особям, но является неограниченной. Безопасны, малочисленны, основная статья доходов как ни странно – медицина и биотехнологии. Неорганические врачи и генетики имеют громаднейший опыт, обмен которым почти все время идет он‑лайн, не страдают трясучестью манипуляторов и всегда готовы помочь органике за умеренные средства. Размножаются путем принятия неофитов и постепенной замены ткани их тел различными устройствами. Именно они, кстати, и осуществляют все операции по омоложению биологических разумных. Технологию то они не скрывают, вовсе нет, просто чтобы работать с нужной точностью следует иметь несколько сотен суперкомпьютеров.
Третья раса – настоящий бич космоса, по сути дела это не совсем роботы, а скорее секта пиратов, объединенных чем‑то вроде религиозной доктрины о выживании. Чем выше статус такого фанатика, тем меньше вероятность его гибели в любой ситуации. Джентльмены удачи и профессиональные военные считают престижным заменять собственные органы устройствами, что позволяют очень долго время не терять функциональность в режиме экономии и превосходить среднестатистического бойца в бою. Ограничивает их как правило общественная мораль, мастерство хирургов и нежелание кардинально менять собственное я. Но среди них есть нечто вроде радикального течения, последователи которого специально уходят от своей живой природы с целью стать самыми могущественными существами во Вселенной. Остальная же галактика считает их обычными шизойдами с манией величия. Но – опасными шизойдами. Фактически опытные экипажи сектантов частенько состоят из машин, внутри которых болтается два три кусочка плоти, искусственно поддерживаемых сложной аппаратурой. Такой команде почти не нужен воздух, еда, питье. Им нужны лишь новые, еще более лучшие запчасти. Именно их сленг и прорезался у меня во время разговора с разорившимся предпринимателем. В молодости этот тип, судя по всему, был очень незаконопослушным гражданином. Капитаны традиционно сливают собственное сознание в центральные процессоры кораблей и в случае гибели оригинала компьютерный двойник с упехом продолжает начатое дело. Правит этим сборищем психов некто Нолесс. В прошлом – великий ученый. В настоящем – живой бог, нечто вроде фараона, основавшего собственную религию, чьи последователи фанатизмом опережают даже фелов. Среди них немало и обычных инопланетян, которым за их службу в биологическом теле нередко даруется новая жизнь в механическом. И желающие находятся, ведь продление жизни очень дорого и небесконечно. Разум Нолесса записан на носитель в виде кочующей боевой станции, которую некоторые называют малым планетоидом. На ней расположена единственная 'официальная' база пиратов со всеми заводами, лабораториями, и трофеями. Станция модульная и если альма‑матер пиратов в очередной раз зажимают силы какого‑нибудь государства, то отдельные блоки просто стартуют в разные стороны, со временем достаивая недостающие части. Фактически этот тип добился личного бессмертия и гигантской власти, а цена… Ну она его видимо не волнует.
Еще две цивилизации роботов живут где‑то на периферии галактики и известны мало. Проще говоря, либо они пацифисты, либо от них никто не возвращался. Тем временем спор профессора и Аошины продолжался.
‑И самые развитые технологии нашего сектора галактики. У механойдов всего с сотню звездолетов, но каждый из них супердрендоут, способный в одиночку захватить систему. Не так ли милочка?
‑Но они не высовываются из своего ареала вот уже полтора тысячелетия, потому как жутко бояться новой бойни.
‑Да, это странно, согласен, как можно так бояться смерти практически вечным формам жизни, чья память может быть легко перезаписана на новый носитель. Или наоборот? Именно им и стоит ее по‑настоящему бояться? Интересный феномен…
 

– Факт в том что эта раса окапывается в своих системах последние восемь тысяч лет и что она там настроит неизвестно никому.

‑Ничего принципиально нового, при всех достоинствах механических форм жизни их воображение оставляет желать лучшего.

‑Остается лишь надеяться, что они не модернизируют старое до такой величины, что смогут устоять в очередную галактическую войну.

 
‑А вот этим занимаются все государства без исключения.
Искомый ученик профессора обитал на одной из расположенных в системе космических станций. Ее покрытие и надстройки сделали бы честь дредноуту, а орбитальные доки – авианосцу. Притом корабли, что были пришвартованы к конструкции, были явно грузовыми.
‑Что они тут добывают?– спросил я Аошину, перед стыковкой. – Во то судно, судя по показаниям приборов, явный астероидный копатель!
‑Контрабанду. В основном различные детали кораблей и вооружение. Корабли тоже ремонтируют. Механойды не высовываются за границы своего сектора, но вот прилетающие корабли принимают охотно и платят за руды и минералы не скупясь. Так что если хочешь получить новую хорошо стреляющую игрушку, но нет связей с военными – прилетишь сюда.
‑А это законно?
‑Вполне, ведь система официально никому не принадлежит. Агрегаты, что толкают железяки, уступают большинству современной техники, но значительно превосходят самодельные устройства или массовую штамповку третьих стран. Так что тот, кто хочет приобрести нечто качественное и по вполне приемлемым ценам летит в эту систему.
‑А в чем подвох? Иначе здесь было бы куда более оживленное движение?
‑Возвращается один караван из трех, у механойдов есть сложный кодекс поведения, соблюсти который дьявольски тяжело. Одно нарушение – и ты труп. Ну и еще пираты, конечно. Железяки их за разумных не считают и дел не ведут, а потому желающих ограбить вылетающие из окрестностей их пространства корабли всегда хватает.
Искомый субъект, ответивший на запрос по внутренней сети отказался пожилым толстоватым мирцехом, чья левая рука была заменена киберпротезом, внешне мало отличимым от живой плоти. Протез выдавал только длинной царапиной, в которой чернел неведомый сплав. И вообще этот тип производил впечатление не вчерашнего студента, а старого пирата.
‑Профессор это точно он? – уточнил один из аспирантов, – вы ничего не перепутали?
‑Ну разумеется ничего, Шекур, – это Зивил, мой без сомнения лучший ученик, помню я еще с его прадедом в одной роте служил, а недавно эта старая развалина пришла ко мне и начала канючить: возьми внучка к себе, у него голова светлая не в десант же идти!
Недавно? Да ковыляющий к нам мирцех мне в отцы по возрасту подходит! Хотя для такого долгожителя как этот старый пень что такое лет пятьдесят?
Взял оболтуса, и не пожалел, за короткие сроки паршицец собрал собственную команду и стал уважаемым предпринимателем…Правда разорился почти сразу, но он опять поднялся, хотя и снова ненадолго. В общем летает он по космосу и жизни как на качелях, и вот теперь принес своему старому учителю такой подарок! Не зря я все‑таки вбивал ему в голову знания, за такую находку и дауну можно кандидатскую написать!
‑Зивил, это правда?! – начал орать Нихлен, едва завидев в конце коридора своего ученика.
‑На все сто! Мой гонорар как всегда?!
‑Ну да, сорок процентов!
‑Чуствуется одна школа. Между ними всего каких‑то сорок метров, а орут как будто пытаются докричаться на соседнюю планету.
‑Рад вас видеть профессор, – наконец то нормальным тоном заговорил мирцех, подойдя к нам вплотную. – и еще больше рад, что смогу на этом заработать.
‑Твоя прямолинейность когда‑нибудь сведет тебя в могилу, Зивил.
‑Вряд ли, я с теми, кто шуток не понимает не общаюсь.
‑И началось это после того как ты, занимая пост замглавы транспортной компании, ляпнул своему начальнику что его аферы с подставами кораблей конечно прибыльны, но слишком уж нервотрепки с утилизацией экипажей много.
‑Ну кто же знал что это окажется правдой?!
‑Так ты наобум сказал? Ой учишь тебя учишь…
Забавная сцена, стоят два старикана и разница между ними на вид не больше двух десятков лет, а на самом деле составляет лет сто.
‑Ладно, не будем терять времени, – наконец оторвался от воспоминаний наш наниматель, – эй, молодежь, быстренько стартуем по тем координатам, что принес Зивил и живей, живей, живей!
С приближением своей цели ученый сбросил лет полтораста, сейчас назвать его пожилым язык не повернется. В глазах огонь, движения резкие, голос зычный. Но он мне все равно не нравится!
Путь занял не больше трех часов, искомый нами потерпевший крушение корабль дрейфовал буквально в соседней звездной системе. Хорошо, что безжизненной, иначе находку давно бы прихватизировали. Больше тут ничего примечательного не было. Четыре планеты: одна слишком холодная, вторая слишком горячая, две других чересчур большие чтобы на них жили гуманоиды. Остатки звездолета летали на орбите холодной планеты, чья луна была видимо богата тяжелыми элементами и давала на приборах засветку. Видимо только поэтому корабль еще не был обнаружен. Или может его не уже когда‑то кто‑то нашел, но не счел достаточно ценным, чтобы потратить силы на его транспортировку?
Нихлен вместе со своими аспирантами уплелся к люку и сейчас готовился к вылазке за пределы корабля. Арахнид за ним присматривал, Ментан, как всегда в свободное время листал какую‑то брошюру.
‑Вижу. – раздался голос Аошины, которая ради разнообразия сейчас управляла кораблем из рубки.
‑Что видишь?
‑Ну как что? Нужный нам объект, во всяком случае именно его координаты дал нам этот ученик‑пенсионер чокнутого профессора‑ископаемого.
 

– И что ты можешь о нем сказать?

‑Грузовоз, конструкция старая, принадлежность нашей же, ну то есть моей, расе. Длина – полтора километра, ширина 400 метров, палуб семь из них только одна условно жилая. Возраст: до фига. Состояние – груда металлолома, плюс пара кучек антиквариата. Если найдем личные вещи команды на этом можно неплохо заработать. В корпусе – дыры.

 
‑Его обстреливали?
‑Не обязательно. За те восемь тысяч лет что он провел в космосе его борта могли прошить и пара другая крепких астероидов, а чинить сам понимаешь, было некому.
‑Какова вероятность, что профессор найдет там свои искомые семена?
‑Найти то он их найдет, если конечно груз действительно сельскохозяйственный, но вот реанимирует ли? Мне не внушает доверия это чудо‑юдо растение, которое загадило нам систему вентиляции метаном. Впрочем даже если оживет лишь одно семечко из миллиона, тех тысяч тонн что должны быть спресованны в трюме корабля хватит на целое поле.
‑Подходим ближе, Арахнид, как там наши пассажиры?
‑Бодры, веселы и полны плохих предчувствий.
‑Это еще почему?
‑Боятся как бы профессор не решил оставить их на обломках ждать спасательной команды чтобы освободить полезный объем. Но учитывая, сколько он им пообещал в качестве премии в случае успеха, они согласны…. Ген, может я тоже прогуляюсь? Чего в корабле то торчать?
‑Все равно же деньги в общую кассу идут, или ты хочешь на что‑то накопить?
‑Да нет, просто интересно первый раз выйти в открытый космос. Как‑то странно уже два месяца по галактике ношусь, а свой скафандр в деле еще не испытал.
 

– Ну тогда успехов! Если потеряешься или оторвешься от общей группы – кричи по радио, будем ловить тебя сачком.

 
‑Каким еще сачком?!
‑Ну в смысле шлюзом, он больно уж на сачок для ловли бабочек смахивает.
‑А. Хотя мне он больше кое‑что другое напоминает, вот только при Аошине говорить неудобно.
‑А ну и его, впрочем, тоже.
‑Что именно? – мгновенно заинтересовалась Аошина, – что ты имеешь ввиду?
‑Пототм как нибудь наедине объясню.
Конструкция переходного шлюза в нашей сапасательно‑боевой капсуле была действительно своеобразной. Частично это объяснялось тем, что данное излишество конструкторы впихнули просто по принципу 'шоб было'! Часть коридора отсекалась падающей из потолка герметичной перегородкой, входной люк открывался и из бортов тянулся армированный чехол из тонкого гибкого пластика, соединяющий объекты. Длина рукава – шесть метров, но на прямой контакт с объектом он рассчитан не был, просто так минимизировался риск потерять бесценный в космосе воздух. Хотя можно было обойтись и без него: просто изолировать входной отсек, открыть люк и высыпать космонавтов в открытый космос. где уж они сами должны были лететь к цели при помощи двигателей скафандров, но с помощью переходника вроде как было экономичнее и комфортнее. Вот только эстетики в длинной полупрозрачной трубе не было ни на грош.