Текст книги "Продавец королевств"

Автор книги: Владимир Мясоедов

Соавторы: Леонид Кондратьев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Пулеметом бы их! – процедил сквозь зубы Олаф, работая руками с еще большей скоростью. – Авиационным. С вертолета. Секунд десять палец на гашетке подержать – и все, хороните идиотов в общей яме, ибо тела из получившегося месива собрать станет проблематично.

– Дай только срок, – посулил призрак великого короля-завоевателя, при жизни в числе прочих титулов называвшегося и всемилостивейшим, неизвестно когда и как очутившийся у него за левым плечом. – Все у нас будет. Всех перережем! И первыми будут те идиоты, которые имевшиеся в армии пулеметы не держат в боевой готовности. Я точно помню, после схватки с демонами несколько работающих у нас оставалось. Повесить! Немедленно повесить тунеядцев!

– Смерть не изменила тебя нисколько, – вздохнул кандидат в императоры, создавая уже четвертый огненный шар и метая его в наступающего неприятеля. Разрывы и языки пламени не сильно вредили обладателям качественных доспехов и амулетов, а потому пока будущей правитель никого не убил, а вот лошади подобной стойкостью не отличались. Да, животных специально обучали, но кони в массе своей остаются умнее людей, несмотря ни на какую дрессуру, и туда, где убивают, идти очень не хотят. Они пугались, шарахались, сталкивались между собой. А каждое препятствие на пути задерживало часть делающих вылазку солдат на несколько мгновений, очень важных в такой напряженный момент.

Всадники, приблизившиеся к лагерю уже на расстояние броска копья, воспользовались метательным оружием и боевыми артефактами, у кого последние были. Несколько человек щелкнули курками арбалетов, до того удерживаемых в руках. Их целью были владельцы автоматов и маги защитников, не сообразившие убраться подальше в тыл. Число нападающих заметно поредело, уменьшившись примерно наполовину, а раненые или просто медлительные вытянулись в длинный хвост, тянущийся на сотню шагов, но они все еще представляли собой грозную силу. Заклинания с вершины башни посыпались куда чаще, поддерживая атакующих.

– Да что у них там – архимаг, что ли, засел? – захрипел Аксимилиан, вздымая руки со скрючившимися пальцами, будто неся над головой мешок с пшеницей. Небольшое, но очень быстрое облако фиолетового цвета отклонилось от траектории, ведущей к венценосной особе и ее окружению, сместившись за их спины и упав на землю где-то в глубинах лагеря. Оттуда немедленно послышались жуткие крики терзаемых магией людей.

– Вероятно, просто обычных чародеев толпа. – Селес тоже сейчас на эльфийскую принцессу не походила. Скорее уж на злобную ведьму, которая по ночам крадет детей. Черты лица заострились, глаза покраснели, длинные ногти с изящным маникюром покрылись трещинами, но ни один дротик или болт в опасной близости от нее или ее избранника так и не пролетел. Их, конечно, щитами прикрывала охрана, сбившаяся в некое подобие ощетинившегося оружием ежа, но против иных артефактов и крепостная стена не всегда помогает. Однако пока телохранители под предводительством доверенного лица лорда перворожденных выполняли свои обязанности четко.

Каждый, кто приближался к ним, падал с белооперенной стрелой в жизненно важной части тела. Немногочисленных счастливчиков, подобравшихся на расстояние удара, рубили длинными прямыми мечами, лучившимися звездным светом.

Ворвавшиеся в лагерь всадники сеяли суматоху и смерть. Таранный удар копий нашел свои цели, моментально распростившиеся с жизнью, и профессионалы-воины начали безжалостную рубку. Их клинки сшибали головы ополченцев, вооруженных короткими винтовками, совсем не способными заменить длинные копья, как тыквы. Перерубали руки и ноги. Двуручные мечи могли даже располовинить тела. В ответ звучали выстрелы. С близкой дистанции попасть было легче. Да и доспехи держали пули значительно хуже. Но воин в горячке боя далеко не всегда моментально падает от смертельной раны.

Даже с пробитой грудью защитники замка успевали еще несколько раз взмахнуть мечом, промахиваясь очень редко. А их обученные кони, пускай и лишившиеся седоков, таранили врагов своих хозяев, кусали их и топтали копытами. Но тем не менее техническое превосходство и бо́льшая численность армии Аксимилиана все же брали свое. Число нападавших стремительно таяло, пусть даже они разменивали одну свою жизнь на две-три чужих. Да только воспитать и обучить профессионального воина, чувствующего меч как продолжение своей руки, можно лишь за несколько лет. А научить крестьянина из винтовки делать залп в сторону цели – за день. Через неделю же он может в нее даже и попасть.

Вообще весь этот дурдом, по какой-то странной причине названный осадой, скатился именно к такому вот трагическому развитию из-за нескольких причин, по отдельности в общем-то не являющихся критическими, но вместе несомненно сыгравших свою роль. Так уж получилось, что в большинстве своем командиры, осуществлявшие руководство отдельными отрядами, составляющими войско Аксимилиана, не пережили сражения с демонами при закрытии Врат. Таковы уж были законы эпохи, и прятаться за спинами солдат, а еще лучше, находиться за пару десятков километров от передовой, в просторном, хорошо отапливаемом блиндаже – командирский состав еще не научился. По этой причине, несмотря на в разы более качественное обмундирование и вооружение, зачастую представляющее передаваемые из поколения в поколения артефакты, лишь по странной прихоти создателя похожие на доспехи, средняя продолжительность жизни командного состава, рванувшего из героических соображений в ближний бой с демоническими отродьями в последнем сражении, составила примерно пять-десять секунд. Вот этим-то и объяснялся тот разброд и то шатание, которые творились в лагере осаждающих. Более или менее сохранили остатки управляемости охотники за нечистью и эльфы, а вот ополчение, управляемое в меру своего разумения парочкой оставшихся рыцарей, не поднимавших в жизни свой баннер над отрядами больше десяти человек, было похоже на испуганное овечье стадо. Что поделать – навыками управления армии обладал только Канлер. Но появляться на людях призраку старого императора было противопоказано – крайняя религиозность и дремучесть ополчения в этом случае сыграла бы только на руку осажденным.

Вот и получилось, что если бы не четыре очага сопротивления, то вырвавшийся на простор отряд тяжелой конницы имел бы очень даже неплохой шанс на успех, несмотря на наличие у противоположной стороны огнестрельного оружия. Но, как говорится, чуть-чуть не считается. Длинные злобные очереди наконец-то заговоривших двух РПК[2]2
  Ручной пулемет Калашникова.


[Закрыть], буквально выгрызающие фланговым огнем сбившихся в кучу рыцарей и, чего уж там разбирать, на свою беду попавших в сектор огня ополченцев. То и дело раздающиеся хлопки прицельных выстрелов эльфийского спецназа, поголовно оснащенного добытыми Олафом коллиматорными прицелами, кои некоторые длинноухие умельцы даже умудрились прикрутить на луки, доказывая этим самым, что сумрачный гений не является стопроцентной прерогативой человеческого разума, встречаясь и у эльфов. Взрывы и треск швыряемых окружающими Аксимилиана магами заклятий. Ну и несомненно злобный лай «укоротов»[3]3
  АКС-74У – модель АК (автомата Калашникова) с укороченным стволом и складным металлическим прикладом.


[Закрыть] охотников за нечистью. Все это в сумме и было тем бревном (ну не соломинкой же), которое и переломило спину отборному отряду баронской конницы, еще до недавнего времени бывшей чуть ли не «вундерваффе»[4]4
  Чудо-оружие (нем.) – постоянно ожидаемое военными Третьего рейха «волшебное» оружие, которое вот-вот повернет ход Второй мировой войны в пользу Германии. Предмет избыточной иронии нынешних авторов фэнтези на темы, не особо связанные с той войной.


[Закрыть] местного розлива. Впрочем, сама концепция «волшебного», или «чудесного», оружия была крайне близка местным. Вдобавок, в отличие от элиты Третьего рейха, в этом мире в существовании подобного оружия не сомневался даже последний крестьянин. Тем более что нечего сомневаться, если вот оно, в руках – наводи и стреляй. Ведь даже появившиеся в результате эволюции вооружения арбалеты не стали в этом мире тем «уравнителем», с помощью которого необученный ополченец или горожанин смог бы сражаться на равных с тяжеловооруженным рыцарем. И именно поэтому та негативная реакция, вплоть до отречения использующих дьявольское оружие от церкви, бытовавшая в Средние века на Земле, тут просто не могла возникнуть. Просто из-за того, что тяжело бронированный феодал, бывший основной опорой церкви, мог просто не опасаться стрел и болтов человеческого производства из-за вплетаемых при изготовлении брони заклинаний и магических способов упрочнения стали. А эльфийские или, того хуже, гномские метательные машины и боеприпас к ним стоили достаточно, чтобы за колчан стрел можно было купить немалого размера деревню. Эти расы, будучи в трезвом уме и светлой памяти, не торговали стратегическим товаром с периодически сходящими с ума короткоживущими созданиями, вдобавок абсолютно не помнящими доброго к себе отношения. Ведь уже не раз случалось, что подаренные прапрадеду стрелы или арбалет применялись его далеким потомком для нападения на дарителя. Ведь память человеческая вельми коротка, а аппетиты безграничны.

К тому времени как поминающий всеми словами святого Патрика и Сатану со всеми его легионами Олаф наконец-то собрал орудийную панораму и, срывая себе спину, закончил заряжать нелепо раскинувшую, подобно продажной девке, станины конструкцию, все уже было кончено. Остатки нападающих откатились обратно через приоткрытые ворота в замок, щедро усеяв при этом землю содрогающимися в конвульсиях телами. Из трех сотен обратно за стены вернулось не более двух-трех десятков. Остальные, если рассматривать традиции северных варваров и до боли похожих на них верований подгорного народа, обеспечили себе хорошее посмертие – забрав за собой в небесные залы примерно пару-тройку сотен ополчения и нескольких затерявшихся длинноухих.

– На штурм! – Странно, но в первых рядах стихийно образовавшейся погони несся, словно призовой рысак, Секрес, размахивающий автоматом, сжатым в левой руке как дубинкой. Ручной нежити некроманта рядом с ним почему-то не было. В правой маг смерти держал зазубренный нож, чье лезвие ощутимо светилось недобрым темно-синим светом. Прямо на глазах Аксимилиана старый чародей метнул огнестрельное оружие, вышиб им из седла отставшего рыцаря и одним мимолетным движением отрезал тому голову. Прямо вместе с металлическим воротником. А призванное изрыгать из себя очереди пуль устройство, немного повисев в воздухе, вернулось обратно, чтобы спустя мгновение вновь отправиться в полет.

– А-а-а! – орали то ли от страха, то ли от переполнявшего их восторга ополченцы, пытаясь поспеть за пожилым некромантом. Впрочем, они были обречены на неудачу. Маэстро темных искусств, судя по всему, вспомнил молодость, когда за ним, еще молодым и неопытным, попеременно гонялись инквизиторы, толпы крестьян с вилами, кредиторы и прочий люд, не понимающий всей важности выбранного волшебником направления искусства. А потому передвигался со скоростью стащившей со стола аппетитно пахнущий кусок кошки, дополнительно пнутой под зад хозяином и освистанной его детьми.

Охотники на чудовищ и эльфы действовали более разумно: стояли на месте и стреляли. Кто из огнестрельного оружия, кто из привычных луков, это уж по их собственному усмотрению. Из пытающихся спастись бегством благодаря усилиям любителей дистанционной борьбы ушел едва ли каждый четвертый. Да и со стен только наружу упало восемь человек. Впрочем, защитники замка тоже не вчера на свет родились и воевать умели.

Бум! Гигантский огненный шар, метнувшийся от крыши донжона вниз, испепелил первые ряды ополченцев, пытающихся с ходу вломиться в крепость. Магов среди них, кроме быстроногого некроманта, не оказалось, а имевшиеся амулеты были недостаточно хороши, чтобы отразить такую атаку. Сам же Секрес, уже вскочивший на опустившийся мост и обнаруживший себя перед целой толпой злых вражеских воинов, среди которых и пара волшебников затесалась, перестал изображать из себя чародея-берсеркера и мудро отступил, собрав штук пять стрел и половину дротика. Вторую он обломил, чтобы пробивший голень метательный снаряд не мешал улепетывать. Несколько горстей жидкого пламени, посланных ему вслед, бессильно скользнули по выставленной защите.

– Ну все. – Олаф закончил собирать свое оружие и кровожадно усмехнулся, глядя на замок. – Сейчас наибольшая концентрация их силы прямо перед воротами?

– Да, – уверил его призрак. – Но их твоим громыхалкам не пробить. Ну, во всяком случае быстро. А стену даже и пробовать на прочность не стоит: в таких крепостях она меньше пяти шагов в толщину и не бывает никогда.

– Ну и пусть, – разрешил Олаф, заряжая первый заряд. – Зачем, по-вашему, изобретали стрельбу навесом?

Сиплый Вилли, стражник барона Мейхарда. 34 года

Многозначительно сплевывать в замковый ров, не высовываясь из-за зубцов стены… Для того чтобы это делать, необходимо или быть мастером плевков, или сидеть в обнимку со штатным арбалетом около навесной бойницы, предназначенной для обстрела штурмующего ров противника. В принципе сквозь нее еще очень замечательно льется кипящая смола, закопченный котел с которой чадно дымил неподалеку. Парило. И на побитом оспой лице Сиплого Вилли, стражника его милости барона Мейхарда, все сильнее и сильнее сквозь бледность, вызванную банальным страхом, проступало то самое желание, которое Вилли успешно скрывал от десятника с самого утра. Впрочем, зная своего десятника, бывшего, по общему мнению любого из его подчиненных, той еще сволочью, похмелье, мучавшее жарившегося на солнцепеке стражника, не было для него каким-нибудь страшным секретом.

Наконец жажда перевесила осторожность и скудные доводы чахлого разума. Фляжка, содержимое которой воняло сивухой на несколько шагов вокруг, будто сама прыгнула в руки, а горло сделало первый судорожный глоток. И последний.

– Собака! – Десятник, чье имя давно уже позабыл даже он сам из-за намертво прилипшей клички Ржавый Кулак, возник за плечом Вилли словно грозный демон, явившийся за грешной душой из самых недр Хаоса. – Мы в бою! А ты пьянствуешь?!

Фляжка полетела в одну сторону, солдат в другую. Ни то, ни другое сильно не пострадало. Умение бить подчиненных, по их единодушному мнению, было у мелкого командира стражи врожденным. Хотя, скорее всего, он выработал его в силу частых тренировок. Благо поводов хватало.

– Да какой бой? – нарочито громко захныкал Вилли, не пробуя вставать. Вдобавок к раскалывающейся голове скрывающиеся в перетянутом ремнем пузе кишки решили внезапно устроить бунт и принялись выталкивать желудок и его содержимое наружу. Все еще не продравшему зенки после вчерашней пьянки стражнику, большую половину своей жизни тупо собиравшему ежедневную мзду на рынке, все эти войны и раздававшийся в последние несколько минут из-за стены грохот были до такого фонаря, что даже профессиональный летописец был бы не в состоянии передать это письменным языком. Нет, о том, что собравшиеся в замке бароны, включая нашего незабвенного владетеля Мейхарда, договорились устроить вылазку, он знал. Но вот желания наблюдать за сим действом у него не было абсолютно никакого из-за танцующих перед глазами мух и сильной головной боли. Да и чего там было бы интересного? Ведь еще вчера весь замок потешался над этой босотой, решившей – это же надо до такого додуматься – осадить! Ха-ха-ха! Взять в осаду жемчужину княжества Онацт замок Мурнау не пытались даже в темные годы, начавшиеся после вторжения Хаоса на земли быстро распавшейся империи. А уж теперь такими смехотворными силами – да и подавно смешно.

На вчерашней пьянке один из воинов из княжеской дружины, снизошедший после пятой кружки вина до разговора с простым стражником заштатного барона, буквально на пальцах объяснил, что все эти колдовские арбалеты, на которые делает ставку самозванец, – это пыль под копытами тяжелой рыцарской конницы. И фатально не повезло тем, кто не примет участия в разграблении лагеря нападающих. Несомненно сбегущих с поля боя после первого удара копыта о доски подъемного моста. Но высказывать всех этих стратегических экзерсисов десятнику Вилли не стал… А то с десятника станется уронить его еще раз. И хорошо если на стену, а не с нее. Профессионализм профессионализмом, но всякое бывает.

– А это что, собака? – Стражника как щенка подняли на ноги и ткнули носом в бойницу. Там, внизу, перед стенами замка, непобедимая рыцарская кавалерия спешно отступала, без всяких видимых причин тая, как снежный ком под жарким солнцем. А за нею мчалось несколько преследователей, в том числе и явный маг. А ведь за каждого убитого вражеского чародея князь обещал выплачивать по шесть серебрушек. Это же целое состояние! Можно целый месяц надираться дешевым пойлом.

– Счаз! – Вилли и сам не понял как, но арбалет оказался у него уже в руках. И даже выстрелил. Но – увы, короткий толстый болт, способный пробить в упор даже рыцарские латы, пусть и не самого хорошего качества, пролетел мимо цели.

– Мазила! – сплюнул десятник, наблюдая, как его подчиненный отчаянно пыхтит, стараясь вновь натянуть тетиву при помощи специального рычага. Эта гномская придумка значительно увеличивала темп стрельбы по сравнению с обычным способом, когда стрелок вставал на свое оружие ногами и, рвя себе жилы, тянул тетиву вверх.

Под тяжелым взглядом начальства, а самое главное – подбадриваемый его добрыми высказываниями, стражник добился небывалой для него в обычные дни меткости – целых три из семи пущенных в уже отступающих противников болтов попали. Причем один из них – пусть даже на излете, но тюкнул того сумасшедшего мага в спину. Однако зубовный скрежет при виде прихрамывающих шести серебрушек, издевательски медленно уходящих из зоны обстрела штатного арбалета, получился у Вилли как будто сам собой. Он даже чуть не всплакнул, чего, по его собственным воспоминаниям, сильно разбавленным алкогольными парами, не случалось с ним лет с пяти.

– Гадский маг! – Возмущение, также охватившее десятника при неудаче стражника, объяснялось не товарищескими чувствами, а сугубо меркантильным интересом. Ведь из шести серебрушек, которые княжеский казначей отсыпал бы этому долбоклюю, как минимум две, а то и три можно было бы конфисковать на нужды десятка, то есть для себя любимого.

– Ну вот почему так! – Сплюнув от обиды в замковый ров, Вилли поискал взглядом откатившуюся куда-то в сторону флягу – и только тут в его разрушенный алкогольными парами разум постучалась картина, открывшаяся перед его глазами. Поле перед лагерем осаждающих было буквально завалено бьющимися в агонии лошадьми и телами облаченных в доспехи людей. Тем самым, что осталось от сборного отряда вольных баронов, еще недавно грозной рекой выплеснувшегося из створа барбакана.

– Это невозможно! – прошептал стражник, рассматривая трупы, среди которых раненые если и были, то очень и очень тяжело. Иначе бы они ковыляли к воротам замка, от которого осаждающие отхлынули обратно в свой лагерь, а не маскировались под падаль. – Рыцари не могут гибнуть вот так, словно мыши, которых по амбару гоняет матерый кот-крысодав! У них броня, у них мечи, у них копья!

– Если самозванец каким-то чудом действительно завалил армию демонов и закрыл ворота в наш мир из их обители… – задумчиво пробормотал себе под нос десятник, – а кажется, это все-таки правда, – то у нас крупные неприятности. Очень крупные.

Внезапно раздался жуткий переливчатый рев, достойный дракона, которому гномы хотели забить в пасть таран, но перепутали перед и зад чудовища. От него дрожали руки, стучали зубы, а выпитое с утра сильно просилось наружу. Казалось, жидкости стало страшно находиться в организме владельца.

– Что это? – завопил перепуганный Вилли и заметался на одном месте, не зная, куда бежать от приближающейся напасти, которой арбалетом явно не взять. Его десятник, обладавший куда более крепкими нервами, отметил, как из облака белого дыма, неожиданно появившегося в лагере осаждающих, вылетают какие-то странные сгустки пламени и несутся к замку. Разглядеть их не получалось из-за высокой скорости, а потом Ржавому Кулаку стало не до того. Близкий взрыв, происшедший в каких-то десяти метрах от его головы, нашинковал обоих военных мелкими осколками и размазал их тела в кровавую кашу. С башни, где засели маги, наперерез странным объектам рванулись заклинания. Но попасть по столь быстрым целям могли лишь молнии или же жгучие потоки всеиспепеляющего света. Остальной богатый арсенал чародеев лишь бессильно сотрясал воздух.

Кто-то активизировал чары, дополняющие в комплексе защитных сооружений стену на всю мощь, и над укреплением замерцал полупрозрачный купол. Да только рассчитан он был на легкие стрелы. В крайнем случае – одно-два попадания снарядов катапульт. Но не на то, что его будут буравить десятками взрывов, между которыми и вздохнуть-то можно и не успеть. Замерцавший барьер, поддерживаемый всеми находящимися за стеной магами, смог, конечно, замедлить и даже остановить некоторые снаряды. Но… Всегда есть небольшое «но»…

Основной залп этого странного оружия нападающих пришелся на стену и крыши высоких зданий, изрядно покосив находящихся на них защитников, практически не затронув центрального замкового двора. А вот зависшие в барьере огненные стрелы, оказавшиеся при внимательном рассмотрении какими-то жалкими железными болванками, сработали ровно в ту секунду, когда в их чреве прогорел пороховой замедлитель. По закону подлости, справедливому для любого обитаемого мира, детонационная волна от первого снаряда была той самой последней соломинкой, заставившей барьер силового поля схлопнуться, раскрыв находящиеся под ним запасы для ливня стальных шариков, разогнанных древней, как сама жизнь, химической взрывчаткой до скорости, немыслимой ни для какого арбалета, даже гномского.

Вероятно, какой-нибудь архимаг, мучимый скукой, смог бы при хорошей подготовке и концентрации метнуть подобный объект до скорости в пару-тройку километров в секунду. Но о таком вот стальном ливне, обрушившемся на замковый двор, не стоило даже говорить. Уцелевших практически не было. Отряд пехоты, караулившей ворота, вернувшиеся из провальной вылазки рыцари, начавшие снимать доспехи, кинувшиеся им на подмогу слуги, маги-целители, намеревавшиеся залатать раненых, – все погибли, будучи буквально перемолотыми в фарш, среди которого найти целый фрагмент могло считаться большой удачей. А пара счастливчиков, отделавшихся серьезными, но не смертельными повреждениями, просто сошла с ума.

Как часто бывает, история военной техники пестрит многими довольно мутными местами. То ли Карл у Клары украл парочку фамильных драгоценностей, то ли старушка Клара похитила у несомненно достойного исполнителя его любимый музыкальный инструмент. В общем, все сложно. Типичным примером этого можно считать все еще дымящуюся «дьявольскую хреновину», рядом с которой пованивающий сгоревшей от выхлопов землей и духмяным ароматом ракетного пороха Олаф исполнял танец маленьких лебедей, смешно подпрыгивая в попытке затушить тлеющие ботинки и одновременно держась руками за заложенные ревом реактивного залпа уши.

В далеком одна тысяча девятьсот шестьдесят третьем году на вооружение Народно-освободительной армии Китая (НОАК) была принята новейшая по тем временам стосемимиллиметровая реактивная система залпового огня, проходившая в официальных документах под невзрачным и насквозь канцелярским названием «Тип 63». Шестисоткилограммовая установка, легко перемещаемая силами расчета даже по сильно пересеченной местности, очень полюбилась личному составу воздушно-десантных войск, горнострелковых и мобильных соединений НОАК и поэтому, несмотря на появившиеся позднее более мощные стотридцатимиллиметровые системы, все еще находится на вооружении. Только вот по какой-то странной причине поставляемые в Сирию, Албанию, Вьетнам, Камбоджу, Заир, Пакистан, Афганистан и ряд других стран установки были ну просто как двоюродные братья, за исключением меньшего калибра, похожи на РПУ-14, принятую еще в пятидесятые годы на вооружение Советской армии. В свою очередь, стосорокамиллиметровая советская громоза была до боли похожа на немецкий стопятидесятимиллиметровый «дымовой миномет» Nebelwerfer Nb.W 41. Ну, может быть, чуток отличаясь количеством и способом компоновки стволов.

Вот и получается, что купленная каким-то шустрым племянником Лю (по всем возможным документам, пару лет назад списанная и отправленная на переплавку) и перепроданная не менее чем с полуторакратным подъемом Олафу установка была наследницей того самого применявшегося еще во Вторую мировую «ишака» с ласковым матом, названного так советскими солдатами за «мелодичный рев» и совсем уж хреновый характер. Во всяком случае, с этим стопроцентно согласились бы попавшие под залп изготовленных в ЮАР для этой китайской шалуньи осколочно-фугасных снарядов обожженные, растерзанные злой сталью и невидимыми валами переотразившихся в узком колодце замкового двора детонационными волнами, куски мяса, еще секунду назад бывшие гарнизоном.

Инельда. Дроу. Туристка

«Человеческие мужчины такие предсказуемые, – немного печально подумала гордая дочь подземелий, рассматривая дверь, которой совсем недавно громко хлопнул ее спутник, любовник и билет во Власть. – Ими настолько легко управлять, что даже как-то неинтересно получается. Всего-то и стоило на полчасика вспомнить молодость и вести себя в соответствии с традициями, которые определяют, как подобает обращаться с представителями этого глупого племени истинной дроу, – и все, мы обиделись, разругались и со мной больше не разговариваем. Все-таки иногда Олаф бывает изрядным дураком, впрочем, для людей подобное поведение вообще не редкость.

Если бы мне действительно так надоели его поползновения, как это было показано, то узнать о столь знаменательном событии он бы смог, лишь получив кинжал в спину. Отравить его, что ли? Или ладно уж, пусть живет?»

Взгляд дроу скользнул за окно и надолго там задержался. Зрелище большого города, полного легкой добычи, ничего не знающего об опасности остроухих жителей подземелий, завораживало темную эльфийку, манило ее почти безграничными возможностями, заставляло немного беспокоиться за собственную жизнь в случае провала. В общем, было практически тем, что изгнанница очень долгое время видела в редких счастливых снах, но только наяву.

«Нет, – решила наконец она после недолгих колебаний. – Он полезен. И даже удачу приносит. Ведь о таком потрясающем месте совсем недавно не смела даже и мечтать. Хм, решено, трогать его не буду. Ну, если только слегка, чтобы знал свое место… И если запах другой женщины при нашей следующей встрече учую. А теперь пришла пора прогуляться. В конце-то концов, чтобы получить возможность одной побродить по этому чудному миру, вся наша размолвка и затевалась. Прикупить, что ли, себе что-нибудь? С продажей оружия здесь проблемы, так, может, хотя бы неизвестные на родине яды разыскать удастся?»

Однако планам главы гильдии убийц, решившей отправиться по магазинам, сбыться было не суждено. На выходе из номера к ней подскочил непрерывно кланяющийся человек средних лет, в чьих чертах лица угадывалось некоторое сходство со старым Лю. Стоящие в начале и конце коридора плечистые парни в странной одежде, подобной той, которую носил Олаф в этом мире, профессионально и излишне безэмоционально контролировали происходящее.

– Госпожа. – В голосе китайца смирения недоставало, но Инельда решила ему этот недостаток простить: слишком уж редко люди обращались к ней подобными словами. А без принуждения так и вообще, возможно, первый раз. – Извините, но не стоит покидать это место. На улицах, увы, бывает всякое, а ваш спутник очень просил проследить за тем, чтобы с вами ничего не случилось. Если же наши обещания будут нарушены, боюсь, старшие родственники не поймут этого.

В голове этого услужливого человечка, произносящего речь, бывшего по странному совпадению одним из «красных шестов» триады в этом регионе, пробегали мысли, отличные от всепрощающих и уж совсем никак не связанные с озвученным. Сюсюканье старого «шо хая» с этими туристами, хоть и принесшими организации много денег, просто не укладывалось в его голове. «Зачем? Теперь еще и охранять эту капризную дурочку? Давно бы уже переломали этому янки ноги, вызнали бы все, что нужно. А девку… Девку можно было бы продать – такая цыпочка, если ее предварительно обработать, будет стоить много звонких монет». Но – приказ начальства…

– Мне всего лишь хочется прогуляться, – пожала плечами дроу, подготавливая заклятие остановки сердца и на всякий случай создавая вокруг себя усиленный щит, способный пусть и не остановить, но хоть отклонить несколько пуль. Ей бы очень хотелось добавить чар невидимости, но, для того чтобы их сплести, требовалось несколько весьма сложных жестов, которые незаметно провести не получится. И быстро тоже. – Или я уже не в гостях, а в тюрьме?

– Как вы могли подумать! – возмутился человек столь правдоподобно, что, не читай темная эльфийка его ауру, могла бы и поверить. – Нет, конечно! Но я надеюсь, вы не откажетесь взять с собой нескольких проводников, которые помогут лучше ознакомиться с достопримечательностями нашего чудесного города?

– Почему нет? – пожала плечами Инельда, рассматривая «проводников», буквально подскочивших по незаметному знаку собеседника.

Чувство, подобное тому, которое возникает у кошки при виде собаки, заставило точеные губы дроу неуловимо скривиться от хорошо скрываемого раздражения. Уж слишком часто в ее работе ей приходилось встречаться вот с такими молодыми людьми. И дело не в тщательно скрываемых тканью костюмов контурах пистолетов и коротких ножей, и не в цепких оценивающих взглядах, с неким профессиональным скепсисом оценивающих объект охраны. Просто вот не понравились – и все тут, может же девушка, пусть даже глава гильдии убийц, немного попривередничать.

Знакомство с возможным районом действий всегда лучше начинать с неспешной прогулки, впитывая в себя атмосферу места, его запах и ауру. Это скажет как бы не в разы больше, чем бестолковое рысканье по лабиринту узких улочек, которые так любят устраивать хумансы в своих городах.

Скатывающееся за горизонт солнце и благословенный полумрак, укутывающий улицы города. Гул голосов и машин, миазмы канализации и мусора подворотен, мелькающие тут и там тени, при внимательном рассмотрении оказывающиеся неприметными людишками, занимающимися своими непонятными делами. Жизнь города в ее естественной, ничем не приукрашенной палитре. Где-то там, вдалеке, искаженные эхом и почти неслышимые человеческим ухом, раздаются выстрелы и какой-то странный визг. Из ближайшей подворотни сквозь миазмы разложения просто несет свежей, еще не успевшей свернуться кровью. И взгляды, такие знакомые, буквально родные взгляды, ощупывающие обтянутое тонкой материей платья тело. Наполненные похотью, яростью, жадностью, страхом и болью. Широко распахнувшая свою ауру в попытке понять и породниться с этим местом Инельда ощутила давно забытое чувство какого-то родства. Ведь именно такая атмосфера, именно такой дух витает в подземных городах илитиири.