Текст книги "Конец эпохи"
Автор книги: Владимир Марышев
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)
Глава 22
«ЧЕРНАЯ ДЫРА»
– Я хочу поговорить с Ольгердом Воровски, – сказал Родриго.
Лицо дежурного по «Ипсилону» выражало высшую степень неудовольствия. Он, конечно, узнал Родриго, насчет которого у него были соответствующие указания.
Но десантник явно потревожил тюремного стража в неподходящий момент.
– Это невозможно, – наконец изрек страж.
– Почему? Хочу напомнить: между нашими службами существует договоренность…
– Мне это известно. Но… Дело в том… видите ли… – Дежурный собрался с духом и отрезал: – Ольгерд Воровски умер.
Родриго вскочил.
– Как умер?! Отчего?
– Самоубийство.
Родриго тупо смотрел на дежурного, пока до него наконец не дошел смысл сказанного.
– Самоубийство? Но как?..
Дежурный молчал. Было ясно, что подробности происшествия из него не вытянуть никакими силами. Он и так уже превозмог себя, признавшись в том, что на репутацию образцово-показательной тюрьмы легло позорное пятно. Раскрыть детали, чтобы тебе было с издевкой указано на элементарный недосмотр? Ну уж нет… Впрочем, желающий расстаться с жизнью всегда найдет, как это сделать. Особенно там, где от него ничего подобного не ждут. С другой стороны, надо очень постараться, чтобы сразу после смерти (в камере же всё просматривается!) самоубийцу не смогли реанимировать…
Родриго взял себя в руки.
– Хорошо. Меня не интересует, разбил он себе голову о компьютер или проглотил припасенный яд. Но причина?! Что вам известно? Может, какие-то сообщения с воли?..
Дежурный молчал.
И тут Родриго осенила догадка.
– Постойте-ка… Моя мнемограмма… вы, конечно, знаете… ее же распространили по всему миру… Значит, Воровски тоже…
– Да. Было признано целесообразным, чтобы он с ней ознакомился.
Родриго медленно опустился в кресло и, не попрощавшись со своим угрюмым собеседником, выключил связь.
Всё было ясно. Что должен ощутить человек, который возомнил себя мессией, указавшим человечеству новый путь, и вдруг осознал, что он всего-навсего несчастный слепец? Конечно, тюрьме по штату положен психолог, но настоящие знатоки человеческих душ не особо рвутся в такие места. Вот и здешний спец оказался так себе. А с начальства «Ипсилона» что взять? Оно мыслит прямолинейно: если есть возможность отрыть фанатику глаза, надо так и сделать – это пойдет ему на пользу. А может, просто захотелось ткнуть его мордой в дерьмо: посмотри, мол, кому ты поклонялся!
Наверное, Ольгерд не сразу пришел к страшному решению, какое-то время сомневался: не подсунули ли ему фальшивку? В СБ есть мастера на все руки, какую хочешь запись сварганят! Но, видимо, как следует изучив мнемограмму, он убедился: она принадлежит Родриго Кармоне и никому другому. А Родриго Кармона, несмотря на свойственную десантникам узколобость, парень правильный, честный. Такой не даст собой манипулировать! Можно только гадать, какие бури бушевали в мозгу Ольгерда, когда ему открылась неприглядная истина. И поверженный пророк нашел единственный способ прекратить эту невыносимую боль…
Родриго сжал ладонями виски. Голова раскалывалась, но не от напряженной умственной работы, а от одного только знания истинного положения вещей. Миллиардам людей на нескольких мирах было легче – они еще на что-то надеялись. Однако Родриго уже было известно, что корабль с деструктором на борту не достиг цели. Тул уничтожил его, даже не распознав, какую угрозу несет ему самое разрушительное земное оружие. Просто нащупал в «гипере», определил энергетическую ценность и слопал на расстоянии. Так хамелеон выстреливает длинным липким языком в сидящую на соседней ветке муху…
В эту ночь генералам не придется спать. Мозговые стимуляторы позволят им провести ее в бешеной активности, строя новые планы и отстаивая их до хрипоты. Но что еще можно было придумать? Что?!
Родриго несколько минут разглядывал потухший экран. Затем встал и вызвал аэромобиль.
У них с Исабель было много излюбленных местечек, чтобы расслабиться в выходные. Когда очень уж надоедали условности цивилизации, они часто приземлялись на этой полянке, отгороженной буйным кустарником от посторонних глаз, и вытворяли здесь всё, что хотели. Главное – опередить других любителей слиться с природой…
Ему повезло. Судя по изрядно примятой траве, тут уже побывала жизнерадостная парочка, а то и целая компания, но, к счастью, успела натешиться. Родриго сел, обхватив руками колени, и мысленно проделал процедуры, которым обучил его Мак.
Он не задумывался о том, какой сложный механизм только что привел в действие. Конечно, о прямом информационном луче не могло идти речи: вряд ли Оливия сейчас находилась точно у него над головой. С другой стороны, Мак просил, чтобы место обязательно было открытым. Что ж, ему виднее…
На этот раз Мак не стал его баловать разнообразием иллюзорных картинок. Просто-напросто мир затопила тьма, и почти сразу же откуда-то сверху раздался знакомый голос.
– Ты обратился ко мне раньше, чем я думал. Значит, вы лишились последних надежд.
Родриго закусил губу. «Раньше, чем он думал… Сейчас окажется, что Мак не готов, надо ждать. Но сколько? Месяц, полгода, год? И ладно бы еще это… А если скажет, что проблема неразрешима?»
– Я не знаю. Мы еще боремся, разрабатываем разные планы… мы обязаны это делать, другого пути нет… Но шансы… Я реалист, Мак. Мы только что попытались применить кварковый деструктор. Ты знаешь… на Оливии кое-кто из наших тоже хотел… Сильнее у нас ничего нет, и всё же Тул уничтожил оружие прямо в гиперпространстве. Наверное, теперь мы попытаемся собрать воедино всю энергетическую мощь Земли, сконцентрировать ее в одной точке и выстрелить. Но… Такого еще никто не делал, на техническое решение потребуется время… много времени… больше, чем нам отпущено. И даже если мы успеем, я не уверен, что Тул даст себя поразить.
– Не уверен или не веришь?
«Чертов Мак! – подумал Родриго. – Машина никогда не задала бы такого вопроса. Да, ты давно уже не машина, но неужели тебе так нравится выворачивать мне душу?»
– Я реалист, Мак, – повторил он.
– Значит, не веришь, – беспощадно уточнил его собеседник. – А ведь тебе известно о Туле больше, чем кому бы то ни было из людей.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Родриго. Ему подумалось: еще немного – и он возненавидит Мака. Беседа и так началась при заведомом неравенстве сторон, а теперь всё больше походила на унизительный допрос землянина. Что ж, надо терпеть… Бесцеремонность всегда неприятна, но Мак, следует отдать ему должное, никогда не задавал вопросов только для того, чтобы насладиться своим превосходством. Это эмоция, а они по-прежнему неведомы потомку плазменников.
Стало быть, и сейчас он преследует чисто утилитарную цель…
– Я просто решил окончательно удостовериться, что человечество бессильно. Не скрою, меня больше устраивало, если бы вы сами решили эту проблему. Но если ты, лучше других постигший суть Тула, не веришь в успех, значит, за дело придется взяться мне.
Родриго встрепенулся. Начало разговора было настолько тягостным, что он уже почти не рассчитывал на помощь Мака. И вдруг – такой поворот… Неужели есть надежда?
– Это правда? – Мак не ответил, и Родриго мысленно ругнул себя: уже ему-то было известно, что хозяин Оливии не умеет лгать. – Выходит, ты время зря не терял… что-то изменилось, и теперь… теперь у тебя хватит сил? Но подожди… – От волнения он никак не мог сформулировать мысль. – Слушай, я не пойму… Ты не ждал, что я так скоро выйду на связь. Значит, если бы я еще долго не выходил… Но ты-то ведь знал, что уже можешь… сам? Так зачем было ждать?
– Это элементарно. Я действительно серьезно поработал над вопросом. В итоге был найден способ одержать победу, но он требует огромных затрат энергии. Мой потенциал будет подорван наполовину, если не больше. Поэтому я решил подождать. Если бы вы оказались в силах сравнительно быстро покончить с Тулом, я бы узнал об этом по своим каналам.
– Что значит «сравнительно быстро»?
– Я мог позволить себе ничего не предпринимать несколько ваших месяцев. Максимум полгода. Это целесообразнее, чем начать первым и потратить энергию без необходимости.
Родриго подметил расчетливость Мака еще в самом начале их знакомства, но теперь она переходила все границы. Ему вспомнилась древняя история о том, как халиф Багдада трясся над своими сокровищами вместо того, чтобы снарядить на них сильную армию и дать отпор захватчикам-монголам. Он до последнего надеялся, что их остановит кто-нибудь другой. Но монголы всё-таки пришли, и хан-победитель заставил халифа съесть свое золото: «Ты ценил его выше безопасности страны!» Впрочем, если так поступали люди, то чего ожидать от вчерашней машины?
– Так что же ты собираешься сделать?
– Я убедился, что дальше ждать не имеет смысла, а потому намерен приступить прямо сейчас, пока ты на связи. Связь тоже требует расхода энергии, но вы, люди, должны знать исход нашего противостояния.
Родриго ощутил тревогу.
– Ты хочешь сказать, что тоже не уверен… что ты можешь проиграть?
– Уверенным можно быть только в том, что в данный момент ты существуешь, – философски ответил Мак. – Дальше уже наступает неопределенность. В теории я должен победить, но есть факторы, не дающие абсолютно точно предсказать результат. Практика может опровергнуть любые расчеты. Если случится худшее, вы будете предоставлены самим себе. Вам останется или погибнуть, или что-нибудь предпринять. Это главная причина того, почему ты должен видеть все. Смотри!
Родриго должен был догадаться, что последует за этим, но метаморфозы застали его врасплох. Он и моргнуть не успел, как утратил тело.
На этот раз мыслящая частица оказалась почти в самом острие гигантского опрокинутого конуса. Его стенки, словно свернутые из материализованного мрака, были бы невидимы, если бы не блуждающие по ним редкие белые искорки. Они двигались хаотично, а потому время от времени натыкались друг на друга и тут же отскакивали, как будто имели одноименные заряды. Вблизи можно было без труда проследить траекторию каждой суетливой блестки. Но по мере того, как взгляд устремлялся выше, уловить движение становилось всё труднее, искорки сближались настолько, что края воронки казались припорошенными снежной крупой.
Долгое время ничего не происходило. Настолько долгое, что мыслящая частица начала испытывать беспокойство. Ей, крошечной и беззащитной, было бы уютно в замкнутом пространстве. Но высоко-высоко, там, где обрывались стенки конуса, зиял бездонный провал – он давил, угнетал, будил болезненные фантазии. Порой Родриго казалось, что это люк в другую вселенную. Сейчас через него в воронку проникнет непостижимое существо и, высмотрев притаившегося на дне наблюдателя, испепелит одним смертоносным взглядом…
Но вот в центре черного круга возникло светлое пятнышко. Оно быстро росло, пока не превратилось в полупрозрачный фиолетовый клубок, внутри которого пылало маленькое солнце.
Клубок неудержимо разбухал. Внешние пряди уже почти дотянулись до краев воронки – и вдруг отдернулись, словно обжегшись. Наверное, Тул впервые за свою долгую историю встретил достойного противника. Рассуждая здраво, следовало бы на время уклониться от схватки, чтобы изучить врага, выявить его слабые места. Но Тул давно разучился рассуждать, а потому действовал прямолинейно. Точь-в-точь, как примитивное подопытное существо в лабиринте, до которого лишь после энного удара током доходит, что первоначальный путь ему заказан. Он снова попытался атаковать и был вторично наказан – «удар током» оказался еще сильнее предыдущего.
С этого момента его уделом стала оборона. Фиолетовый шар медленно, но неотвратимо сжимался, нежная оболочка деформировалась, словно ее безжалостно мяли невидимые пальцы. Ослепительно-белое ядро мигнуло – раз, другой, третий, потом покраснело, как восходящее солнце… или закатное? Ну конечно – Тул переживал свой закат! Его алое «сердце» всё ощутимее багровело. Даже не верилось, что это только комбинация полей – оно напоминало живой орган, где прекратился приток яркой артериальной крови и начала скапливаться отработанная венозная.
В структуре клубка нарастал хаос. Отдельные пряди вытягивались без меры, проникали в соседние слои, образуя крутые изгибы и даже петли. Потом некоторые из них начали рваться, так что фиолетовый шар довольно скоро оказался окруженным шевелящейся бахромой. И всё же Тул не сдавался. Несколько раз в его сердцевине вновь разгорался яростный огонь, сжатие приостанавливалось, разорванные волокна срастались и возвращались на прежние места.
Однако исход схватки, по-видимому, был предрешен. Как ни напрягал силы фиолетовый гигант, пытаясь одолеть врага, он только продлевал агонию. Расстояние между его разлохмаченной поверхностью и краями воронки всё возрастало, но так медленно, что Родриго совершенно утратил чувство времени. Казалось, прошла целая эпоха, а до конца «Мирового Разума» было еще далеко.
Вдруг искорки на стенках конуса забегали с сумасшедшей скоростью и устремились вверх. Сталкиваясь, они уже не разлетались в разные стороны, а сливались, но от этого не делались ярче, а потому воронка таяла на глазах. Скоро от нее осталось только бледное кольцо, внутри которого корчился спутанный уже почти наполовину клубок. Затем и Тул, и усеченный до предела конус исчезли, словно на них набросили огромный черный платок.
…Родриго сидел в кромешной тьме, с удовольствием ощущая, как возвращается жизнь в окаменевшие руки и ноги, и пытался выстроить «по ранжиру» роящиеся в голове вопросы. Но Мак его опередил.
– Процесс еще не завершен – он будет длиться очень долго. Я и так уже многократно замедлил твое личное время, чтобы ты мог наблюдать происходящие с Тулом изменения. Дожидаясь конца, ты исчез бы для всех своих знакомых на чересчур большой срок. Но дожидаться его и не нужно, потому что мне всё удалось. Процесс необратим!
Наверное, Родриго должен был издать торжествующий вопль и от избытка чувств пару раз кувыркнуться через голову. Но ему всё еще не верилось, что худшее позади.
– Что ты сделал, Мак?!
– Главная сила во Вселенной – это гравитация. Противостоять ей невозможно, так как она неразрывно связана с самим пространством. Поэтому лучший способ покончить с Тулом – коллапсировать его, загнать в сферу, за пределы которой не может вырваться никакое поле. Конечно, ресурсов Оливии для этого было совершенно недостаточно, но я сумел использовать энергию нескольких звезд. Они находились в сравнительной близости от Тула, а потому всё равно были обречены. Не стану разъяснять весь механизм – ты не поймешь.
– А если упрощенно?
– Хорошо, попробую. Я создал внутри Тула гравитационные неоднородности, которые должны были нарушить его структуру и расстроить работу гиперканалов. Не получая питания извне, он будет обречен, но сможет еще долго существовать на старых запасах.
Поэтому одновременно началась концентрация массы в самом центре Тула. Он стремился этого не допустить, так как при всех своих аппетитах не мог усвоить столько избыточной энергии. Но его подвело отсутствие разума – он реагировал на раздражители сразу, как одноклеточный организм, не пытаясь избрать лучшую тактику. Я же непрерывно корректировал свои действия, чтобы добиться максимального эффекта. Результат тебе известен – процесс стал необратимым. Гравитация будет нарастать, пока Тул не провалится в «черную дыру». Я тоже понес урон: хотя основная энергия черпалась извне, на управление процессом мне пришлось затратить две трети своих ресурсов. Эти потери восполнимы, но больше я поддерживать с тобой связь не могу. Прощай!
– Постой! – Родриго вскочил и вскинул руки к черному небу, словно пытаясь удержать невидимого собеседника. – Как же так?.. – У него путались мысли. Он должен был поблагодарить Мака, но не мог найти слов. Те, что приходили на ум, казались жалкими, недостойными звучать от имени многомиллиардного человечества.
– Спасибо, друг… – наконец пробормотал он и опустил руки, потому что мрак уже таял, и сквозь него, постепенно наливаясь зеленью, проступали кусты, и в небе проглядывала безмятежная синь, и справа, за рекой, обозначились башни большого города…
Он не успел сделать и шага, как из кустов раздался слитный вопль по меньшей мере двух десятков крепких глоток – наверное, давным-давно исхудалые матросы на потрепанной штормами посудине так же орали: «Земля!» Откуда-то спикировала и повисла над головой пара «летучих рыбок» – небольших роботов-разведчиков из арсенала СБ. Затем на поляну стали выходить по одному сами эсбэшники (не в форме, конечно, но кто это еще мог быть?). За их спинами в разрыве кустов виднелась лазерная танкетка – ее тонкий ствол смотрел прямо в лоб Родриго.
Эсбэшники охватили его кольцом, затем один из них – видимо, старший – начал о чем-то пытать свой наручный компьютер. Несомненно, он посылал запрос насчет личности Родриго. Установив личность, командир пожевал губами и спросил:
– Что это было и как вы здесь оказались?
Родриго вздохнул.
– Давайте-ка не так быстро, ребята. Всё расскажу, но в другом месте. Кстати, раз вы тут дежурили, хотел бы у вас тоже кое-что узнать. Как долго… сколько я пропадал?
Эсбэшник обвел взглядом поляну, силясь понять, как можно провести такую уйму времени на этом пятачке, затем отчеканил:
– Восемнадцать суток.
Глава 23
КОГДА УМИРАЕТ ЭПОХА ОДНА…
Чайки бестолково метались над водой и истерично кричали, словно предчувствуя беду. Каким-то странным образом их страхи были связаны с высоким мускулистым брюнетом, замершим, как изваяние, на краю обрыва. Родриго боялся посмотреть ему в глаза: спокойный, даже флегматичный, Мак меньше всего походил на злобную бестию горгону Медузу, но взгляд его постепенно замораживал, высасывал волю к жизни, превращал в одушевленный камень.
– Мне очень жаль, но так надо, – сказал Мак. – Всё во Вселенной имеет начало и конец. Сейчас пришел ваш черед
– Но почему?.. – Родриго не узнал собственного голоса: в нем была мольба, которую он всегда расценивал как малодушие. – Неужели ничего нельзя… ну ты подумай… ведь можно же?
– Пришел черед, – бесстрастно повторил Мак и сбросил Родриго с обрыва.
На этот раз пропасть оказалась невероятной глубины. Перед глазами Родриго мелькали серые, бурые и зеленые полосы. Вдруг они свернулись кольцами и образовали трубу, затем ее стенки побагровели и начали плавиться, превращаясь в магму. Он должен был вспыхнуть, как подстреленная птица, рухнувшая в жерло вулкана, но продолжал мчаться, наращивая скорость и не чувствуя жара, словно попал не в пекло, а в обычный фантоматор.
Внезапно огненная труба закончилась. Но Родриго всё летел и летел, ввинчиваясь головой в бескрайнее звездное небо, а из-под ног уходил затянутый облаками величественный голубой шар. Над облачной пеленой возвышались голова и плечи атлетически сложенного исполина. Он непрерывно рос – вот уже показались грудь, живот, ноги… Мак легко подпрыгнул, воспарив над планетой, и сделал вокруг нее виток. За время оборота он вырос настолько, что, ступив в Тихий океан, не замочил бы лодыжек.
В этот момент Родриго почувствовал, что его тело тоже раздается, наливается богатырской силой. Значит, не всё еще потеряно – он может и должен вступить в схватку. Одолел же когда-то Давид Голиафа! Только бы суметь затормозить, развернуться, начать обратное движение. Тем временем Мак широко развел руки, собираясь обхватить Землю, словно большой старинный глобус.
– Нет!!! – Родриго заорал так, что звезды затряслись, а Луна завертелась волчком и сорвалась со своей орбиты. Но на Мака этот безумный крик не подействовал. Ручищи гиганта сомкнулись на земном шаре и стали неумолимо сжимать его – до тех пор, пока обитель человечества не превратится в «черную дыру»… Родриго рванулся изо всех сил, согнулся крючком… и едва не уткнулся лицом в собственные колени. Рядом беспокойно заворочалась Исабель.
– Что с тобой? – пробормотала она спросонок и потянулась к нему, как будто хотела удержать.
– Всё хорошо. Спи. – Он легонько погладил ее по плечу и спустил ноги на пол. Немного посидел, пытаясь отойти от привидевшегося кошмара, затем встал и отправился на лоджию.
Над городом висела луна. Родриго показалось, что она смотрит на него с укоризной: как этот тип посмел вообразить, что с ней, озарявшей первые комочки зародившейся в океане жизни, расползание материков, расцвет и гибель динозавров, может что-нибудь случиться?
Проще всего было выбросить апокалиптические картины из головы, а еще лучше – посмеяться над ними. Затем вернуться в постель, обнять податливое женское тело и предаться грезам о лучезарном будущем. И действительно, не глупо ли в ужасе вскакивать по ночам, если дела идут лучше некуда? Земля спасена, Родриго теперь герой – сам президент наградил его Орденом доблести. Прозорливость Воича тоже оценена – он возглавил ДС и, пользуясь своим могуществом, возвысил Родриго: ныне его протеже в одних чинах с самим Хью Норрисом. Конечно, появилась масса завистников, но сделать карьеру и не нажить врагов до сих пор еще никому не удавалось. В общем, живи и радуйся! Но радости не было.
Конечно, тревожные сны начались не сразу. Какое-то время Родриго купался в лучах славы, а уж как сияла, как гордилась им Исабель! Однако чем больше он задумывался о будущем, тем менее ослепительным оно ему представлялось.
Человечество чересчур вжилось в роль триумфатора. Продвигаясь исполинскими шагами от звезды к звезде, люди редко задумывались о том, что рано или поздно их победную поступь остановят. Кто на это способен? Да никто! В худшем случае встретятся какие-нибудь жукоглазые уроды, вынашивающие планы истребления всех двуногих. В лучшем – прекрасные гуманоиды, исполненные идей добра и справедливости. С уродами в два счета расправятся храбрые десантники, а с гуманоидами надо подружиться, чтобы еще уверенней шагать от звезды к звезде.
Но во Вселенной обнаружились силы, не укладывающиеся ни в одну из этих убогих схем. Первое же серьезное испытание человечество не выдержало. Сделав очередной шаг, оно зависло над пропастью и непременно бы рухнуло в нее, если бы не Мак. Увы, горькая истина почему-то дошла не до всех. Конечно, правительство не стало делать вид, что ничего особенного не случилось и можно жить по-старому. Был срочно создан еще один, закрытый для непосвященных, бюджет – на разработку новейших вооружений и изыскания в области энергетики. Однако с не меньшей скоростью вокруг недавнего инцидента создавался заговор молчания. О Туле предпочитали не вспоминать – казалось, на само это слово наложено табу. Кому приятно воскрешать только что пережитый ужас? И так далее, и тому подобное. В ходу были туманные формулировки – чем туманнее, тем лучше. С какой целью укрепляется армия? «На случай отражения угрозы со стороны гипотетического противника». Кто это может быть? «Любая организованная структура, обладающая потенциалом…» (далее назывались какие-то цифры). Понимать это следовало так: всё идет нормально; была, правда, одна неприятность, но теперь мы начеку, и больше такое, конечно, не повторится. Излишне говорить, что о Маке не упоминалось вообще – иначе приходилось признать, что именно он спас самоуверенных землян от гибели. А раз так, то всё ненормально; и не неприятность была, а жизнь на волоске; и то, что воинство начеку, еще вопрос; и тотальная катастрофа, если продолжать безоглядно шагать по Галактике, очень даже может произойти…
Но Мак никуда не делся. Он наблюдал за человечеством, как знаменитый мальчик из сказки Андерсена – за голым королем. Только нынешний мальчик был умнее: он не стал кричать раньше времени, а решил выждать. Глупый монарх может годами расхаживать нагишом, искренне считая себя неотразимым. Ну и пусть тешится: он-то, Мак, знает, чего стоит его «наряд» на самом деле. А вот потом…
Это «потом» всё больше тревожило Родриго, а порой приводило в смятение. Он часто вспоминал свои разговоры с Маком, пытаясь понять логику нечеловеческого разума. На первый взгляд, логика была проста: жить в свое удовольствие и позволять жить другим. Но только на первый взгляд…
Родриго много бы дал за то, чтобы узнать, известна ли потомку плазменников печальная история своих прародителей. Конечно, он никогда не заговаривал с Маком на эту скользкую тему. Но если тот с легкостью извлек из его мозга воспоминания об Эдинбургском училище и образ Софи, то мог выудить и сведения о Реконкисте. Скорее всего, уже выудил, но, при всей своей любознательности, не задал ни одного вопроса. Почему? Ответ был прост: затаился, задумав улучить момент и отомстить. Впрочем, жажда мести – это эмоция. Тогда так: Мак решил обезопасить себя от жестоких существ, нетерпимых к конкурентам и готовых уничтожить их сразу, как только позволит военная мощь. Но дотянуться до Земли у него пока были руки коротки. Значит, надо скрыть свои замыслы, а тем временем накопить силенок…
Логично? Вполне. Но пусть даже этот вариант – всего лишь плод больного воображения. Тогда будем рассуждать дальше. Страсть Мака к экспериментаторству не вызывает сомнений. Для чего ему понадобилось переделывать оливийские организмы – другой вопрос: важно, что он это осуществил и добился удивительных результатов. Но возможности любого «конструктора» имеют предел – даже такого огромного, как целая планета. Рано или поздно Мак подыщет себе новую «игрушку», а спустя энное количество лет дойдет очередь и до Земли…
Чересчур фантастично? Хорошо, будем считать, что увлечение Мака живыми игрушками – всего лишь безобидная прихоть. Чем только не займешься на досуге! Но великий ум обязан думать и о более серьезных вещах. Мак предельно прагматичен – не зря он так часто упоминал о потраченных ради Родриго энергетических ресурсах. Что правда, то правда – ресурсы имеют свойство истощаться. Мак уже израсходовал две трети, а ведь схватку с Тулом надо продолжать до полной победы. Одержав ее, он должен будет искать новые источники энергии, чтобы восстановить свой потенциал. Дальше – больше. Мак говорил, что лишь неразумное существо не способно ограничивать свои потребности. А разумное? Вся история человечества – это череда непрерывных войн за ресурсы. Только сначала войны были обычными, когда дорога к процветанию устилается трупами незадачливых соседей, потом сменились экономическими. А нынешняя космическая экспансия – разве не война с природой чужих миров? В общем, прагматичный Мак, когда придется решать, быть ему или не быть, не станет мучиться сомнениями. А так как он развивается куда быстрее породившей его цивилизации, ее конец предрешен. Может быть, Мак, вспоминая о беседах с двуногим по имени Родриго, и оставит Землю напоследок, но от участи стать пищей для растущего монстра ей никуда не деться.
Три варианта, а исход для человечества один… Конечно, был и четвертый вариант, оптимистичный. Почему плазменники не пошли на уничтожение своих создателей, от которых столько натерпелись, а ограничились самообороной? Они вполне могли расправиться с людьми, когда те еще не имели оружия, но не пожелали. Значит ли это, что мыслящие машины выработали некий нравственный закон, не позволяющий убивать без крайней необходимости? А если да, то может ли его нарушить Мак?
Как Родриго хотелось в это верить! Разве не прекрасно иметь мудрого и сильного друга, которому ты можешь подарить богатейший мир эмоций, а он посвятит тебя в сокровенные тайны Вселенной? Но были ли у него основания для такой веры? Яд сомнений разъедал душу. Наверное, сходные чувства Родриго испытывал во время беседы с Ренато, когда сердцем стремился познать Высшую Справедливость, а разумом сознавал, что в мире нет ничего, кроме сгустков материи…
Родриго смотрел на звезды. Они возникли задолго до того, как на планете Земля вспыхнула искорка разума, и могли сиять так же ровно еще миллионы, миллиарды лет, прежде чем вступить в новую фазу, ведущую к неотвратимому концу. В мире недолговечных белковых существ перемены происходили гораздо быстрее. Эпоха следовала за эпохой с такой скоростью, что человечество, поднявшись на очередную ступень, едва успевало перевести дух. А впереди уже манили еще не покоренные высоты…
Пришло ли земной цивилизации время кануть в небытие? Одно не вызывало сомнений: она достигла еще одного переломного пункта. Только эта точка на историческом графике обозначала не зарождение более совершенной социальной системы на щедро политых кровью развалинах старой, не взрыв технологий, разносящий вдребезги былые представления об уровне и наполненности жизни, не долгожданный прорыв к иным мирам, превращающий человечество в звездную расу. Оставшаяся позади эпоха была короткой, но блистательной. Казалось, вот он – не мифический, а совершенно реальный Золотой век: знай пользуйся благами, льющимися, как из рога изобилия, да восторгайся новыми победами над некогда пугающим своей бездонностью пространством. Но, видно, правы были древние, утверждавшие, что за всё надо платить, и чем грандиознее успех, тем выше цена.
Галактика оказалась не ухоженной площадкой с аттракционами для скучающих бездельников, не гигантским заповедником, в уголках которого скрываются от людских глаз экзотические звери, даже не полигоном, где оттачивают мастерство лихие десантники – пусть небезопасным, но вполне проходимым. Бороздя огромное колесо Млечного Пути, земляне наткнулись на непреодолимую силу, и пребывала она как минимум в двух ипостасях. Воплощением бездуховного, чисто потребительского, животного начала являлся Тул, разумного – Мак. С первым были невозможны никакие переговоры: только война, в которой человечество не могло победить. Второй как будто не проявлял враждебности – напротив, оказал неоценимую услугу. Но у него могли оказаться некие высшие интересы – те самые, во имя которых так часто жертвуют отдельными жизнями и целыми народами…
В любом случае беззаботные дни человечества были сочтены, эпохе безоглядной космической экспансии пришел конец. Человечество ждало будущее, полной неопределенности и тревог. Но разве в первый раз?
Родриго никогда особо не увлекался поэзией, но если что-то западало в душу, то надолго. И вот сейчас ему вспомнились стихи одного русского поэта, жившего, кажется, в конце двадцатого века:
«Именно так, – подумал Родриго. – Не надо страшиться будущего, заранее высматривая в расстилающейся перед нами тьме чудовищных призраков. Завтрашний день может оказаться беспросветно черным, а может и сверкнуть ослепительными красками, даря неповторимые мгновения счастья. Наверное, мир тем и хорош, что непредсказуем. Надо просто жить, но не пассивно, а борясь за каждую крупицу бытия, и верить в то, что наши дети и внуки пройдут дальше по дороге, полной неизъяснимых чудес. Вперед и ввысь!»
