Текст книги "Магелланы с берегов Неженки"

Автор книги: Владимир Данилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

17

Такого счастливчика, как Вовка Шилов, не было среди ребят всего Вагозера. Еще бы! Ни один из них не мои похвастаться собственной ижевкой тридцать второго калибра. Вовка получил ее в подарок от своего ленинградского дяди и с нетерпением ждал каникул. Он уже договорился и с отцом и с матерью, что на лето уедет к бабушке в Ташканы. Правда, о том, что он решил взять с собой ружье, Вовка даже и не заикнулся.

И вот наконец настал день, которого Вовка так долго ждал. Едва он прибыл на место и ответил на все вопросы бабушки, как сразу же начал собираться в лес.

– И что тебе не сидится с дороги, – говорила бабушка. – Или в Вагозере леса не стало?

– Какой там лес, – ответил Вовка. – Всю дичь распугали.

– А ты не заблудишься в нашем лесу?

– Что ты, бабуся, да мне дядя Сережа такую карту нарисовал, что я по вашему лесу с закрытыми глазами пройду.

Видя, что внука не удержать, бабушка вздохнула и сказала:

– В добрый час, охотничек.

Долго бродил Вовка по лесу, пока не вышел к ламбушке. Деревья на берегу расступились, и тысячи солнечных зайчиков запрыгали по волнам. Они словно смеялись над Вовкой: «Мол, вот мы где, а ты нас не поймаешь».

Лишь в мрачных, загубинах, окруженных лесом, вода была недвижна. Туда ветру доступа не было. Сосны и ели своими широкими спинами укрывали загубины от малейшего дуновения ветерка и, легонько покачивая ветвями, гляделись в зеленоватую воду ламбы.

«Так вот она какая, Сяргиламба! – восхищенно подумал Вовка. – Красивая!»

Он опустился к самой воде, присел на корягу и достал из кармана свернутый вчетверо листок бумаги.

– Все верно, – рассуждал вслух Вовка. – Так мне дядя Сережа и рисовал. Вот просека, а от нее напрямик через лес в каких-то ста метрах ламба. Значит, это она и есть. А за ней болото.

Вовка спрятал в карман схему и берегом стал пробираться к болоту. Вдруг впереди за кустами что-то зашлепало по воде. Вовка мигом сдернул с плеча ружье и замер. Он до рези в глазах вглядывался в поросший ивняком берег ламбушки, но не заметил ни утки, ни зверя. «Ондатра так плескаться не будет, – рассуждал про себя Вовка. – Она ныряет бесшумно. А может, это медведь?»

И Вовке стало не по себе. Он тотчас зарядил ружье пулевым патроном.

Всплески то замирали, то раздавались с новой силой, – но на берегу никто не показывался. В конце концов Вовке надоело сидеть в кустах. Он осторожно поднялся и, удаляясь от берега, стал обходить это место стороной.

Когда Вовка взошел на горку и почувствовал себя в безопасности, он оглянулся. Вода хорошо просматривалась сквозь прибрежные кусты. В том месте, откуда доносился плеск, берег был устлан подушкой из старого тростника. Волны набегали на слежавшийся тростник и, подымая брызги, откатывались назад.

– Эх, а я-то испугался! – обрадовался Вовка. – Прибойную волну за медведя принял.

Вскоре он увидел приколотый шестом плот.

С трудом вытащив затянутый илом шест, он погнал плот туда, где Сяргиламба вдавалась в болото. Толкать плот было совершенно бесполезно: вязкое дно засасывало шест, и поэтому Вовка начал грести. Плот рыскал то вправо, то влево, но все же двигался вперед.

Не прошло и четверти часа, как он мягко ткнулся в зыбучий берег. Вовка закрепил его шестом и отправился открывать неизвестные земли. Прежде всего он решил исследовать болото с крохотными озерками посредине.

Но не успел он пройти и сотни шагов, как раздался резкий трубный крик: «Кру-ру!» Вовка поднял глаза и рванул с плеча ружье. Над ним, медленно махая крыльями, проплыла огромная птица. По длинной шее и таким же длинным вытянутым назад ногам Вовка узнал журавля. Но пока он любовался на птицу, журавль отлетел далеко и стрелять было поздно.

«Эх я, ворона! – сетовал на себя Вовка. – Упустил такого красавца. Но ничего, пока я живу в Ташканах, я до него доберусь».

К озеркам Вовка так и не добрался. Метров триста не доходя до них мох начал оседать под ногами, сапоги с трудом вылезали из вязкой жижи.

«А ну их, – подумал Вовка, – чего доброго в какой-нибудь зыбун провалюсь».

По твердому мху Вовка перебрался через болото и берегом Сяргиламбы зашагал туда, где стоял его плот.

Вдруг он услышал тревожное квохтанье «вак-вак-вак» и в тот же миг увидел перед собой какую-то птицу. Она пробежала по стволу упавшего дерева и остановилась, настороженно вытянув шейку. На этот раз охотник не собирался упускать добычу. Едва плечо ощутило приклад, Вовка поймал птицу на мушку и нажал на спуск. Звук выстрела показался ему особенно громким. За дымом нельзя было разобрать, попал он или нет. Вовка пригнулся и в тот же миг заметил, как от поваленного дерева к лесу полетела серая птица.

«Неужели смазал?» – подумал Вовка и побежал к упавшему дереву. Там возле побелевшего от времени ствола лежала белая в рыжих пестринках курочка. Это была куропатка. Мохнатые лапки ее вздрагивали, а когда Вовка взял птицу в руки, из клюва упала на мох яркая капелька крови.

«Хорош выстрел! – радовался Вовка. – Жаль, вторую сразу не заметил, улетела. Ладно, в другой раз я сюда заверну».

Солнце уже высоко поднялось на небе. Стало жарко. Охотнику захотелось поскорей добраться до дома, разуть тяжелые сапоги и снять прилипшую к спине куртку. Но самое главное, что влекло Вовку домой, – это желание похвастать бабушке своей добычей.

Вовка вернулся к плоту, переехал через Сяргиламбу и только спрыгнул на берег, как увидел перед собой двух девчонок и мальчишку такого же роста.

Они вынырнули откуда-то из-за кустов. На голове у каждого был зеленый берет, украшенный золотыми листьями дуба.

– Ты стрелял? – спросил без обиняков мальчишка.

Вовка обрадовался возможности похвастаться и, дернув плечом, будто поправляя висевшее на нем ружье, с гордостью ответил:

– А то кто ж еще? Конечно я. Вот и добыча. – Вовка поднял на вытянутой руке подстреленную куропатку. – Королевский выстрел!

Вовка в каком-то журнале вычитал такое выражение, хотя и сам не знал толком, что оно обозначает.

– Ой, мамочки, да это же куропатка! – жалобно произнесла одна из девчонок и взяла из рук Вовки птицу.

– Не куропатка, а куропач, – сказал мальчишка. – Куропатка сейчас вся серая. А самец, видишь, еще наполовину в белом пере. Это они так приспособились. Куропатка на гнезде сидит, и ее не видно. А куропач охраняет и лисиц от гнезда отводит.

Вовка удивился, когда услышал, почему эта куропатка с белыми перьями, а та, которая улетела, была серая. Раньше он этого не знал. Но тут девчонка передала куропача своей подруге. Вовку задело такое бесцеремонное обращение с его добычей.

– Эй-эй, полегче, перья не сомните!

Но в ту же секунду мальчишка подскочил к Вовке и, схватив за ствол ружье, дёрнул к себе.

– Шею бы тебе намять… Давай сюда ружье!

Такого оборота дела Вовка не ожидал.

– Осторожно! Оно заряжено!

– А ты не волнуйся, мы разрядим. Если ты с ружьем не умеешь обращаться, так мы умеем. – С этими словами мальчишка переломил ружье, вынул из ствола патрон и сунул его в карман. – А теперь пойдешь с нами.

– Отдай ружье… Никуда я с вам не пойду. Вы что, грабители какие? Ружье забрали, куропатку забрали… В милицию заявлю…

– Ну что ж, не хочешь с нами идти, не надо. Только знай, в милицию пойдешь, совсем с ружьем простишься. Таня, Нютка, идем!

И ребята скрылись за кустами.

Одна из девочек, обернувшись к Вовке, сказала:

– А ты, оказывается, трус! Смотри, потом будет поздно, нас отыскать не так-то просто…

Качнулась ветка, и зеленый берет исчез. Вовка постоял несколько секунд, силясь понять, что же все-таки произошло. «Может, это какая лесная охрана? – думал он. – Береты зеленые, золотые листья…»

В следующий миг он закричал что есть мочи:

– Эй, вы! Подожди-и-те!

18

Вовка очень удивился, когда на крутом берегу ламбы увидел десять белых палаток и флаг на тонкой мачте. «Вот это да. Вот тебе и глухая ламбушка! Да тут целый лагерь».

Мальчишка в зеленом берете оставил девочек охранять «пленного», а сам пошел в дальнюю палатку.

Посмотреть на Вовку собрались ребята всего лагеря. Они уже прослышали про браконьера, который объявился у них в лесу.

– Что с ним чикаться? Судить его и в двадцать четыре часа выселить из Ташкан, – говорили ребята.

– Эй, парень, а я тебя знаю, – заявил один из мальчишек.

Вовка обрадованно улыбнулся и спросил:

– Ты в Вагозере бывал?

– Нет, я в Ташканах родился и сроду никуда не выезжал. А все равно я знаю, кто ты такой. Ты браконьер. Самый натуральный. И как же нам не знать тебя, когда ты единственный браконьер на все Ташканы. У нас последнего браконьера видели лет этак пятнадцать назад. Старики рассказывают, а нас тогда и на свете не было.

Все, кто стоял вокруг, рассмеялись.

Наконец пришел тот мальчишка, который унес Вовкино ружье, и привел за собой взрослого. По тому, как все называли его по имени и отчеству – Виктор Петрович, Вовка догадался, что это их учитель.

– Ну что, собрание считаем открытым, – не то шутя, не то серьезно проговорил Виктор Петрович. – Итак, молодой человек, кто ты такой?

– Шилов… Владимир Шилов, – опустив голову, ответил Вовка.

– Откуда пожаловал к нам и в каком классе учишься?

– Я из Вагозера приехал, к бабушке на каникулы, я в шестой класс перешел. Бабушка в Ташканах живет.

– В шестой класс, говоришь? Значит, у тебя еще и паспорта нет? Жаль, жаль… А скажи-ка, Владимир Шилов, когда у вас в Вагозере охота закрылась? Ты не в курсе?

– Десятого мая… – еле слышно проговорил Вовка.

– Правильно, молодец, – словно за ответ на уроке похвалил Вовку учитель. – У нас тоже десятого мая, а сейчас какой месяц?

– Июнь, – выдавил Вовка.

– Как ты думаешь, можно ли сейчас охотиться?

– Нет… Пусть они мне ружье отдадут, я больше не буду, – Вовка приготовился было пустить слезу, но вспомнив, как девчонки обозвали его трусом, сдержался.

– Понимаешь, Шилов, Вот все эти люди, – учитель повел рукой, указывая на собравшихся ребят, – очень, много делают, чтобы сберечь лес и все его население. Все они – лесоводы. Они сеют лес, берегут его от огня, строят дома для птиц и делают много других полезных дел. Вон, посмотри, в рюкзаках, которые лежат возле палатки, – три муравейника. Их мы будем расселять по лесу. Потому что муравьи – отличные лесные санитары. А вот в клетках – землеройки. Это очень полезные зверюшки. Сами по десять граммов весом, а в сутки одна землеройка уничтожает насекомых в два раза больше, чем весит сама. Этих зверьков мы тоже будем расселять. Так что ты попал к вполне цивилизованным людям, – улыбнувшись, сказал учитель. – Ружье ты можешь взять обратно, но охотиться с ним тебе никто не позволит. Впрочем, ты можешь охотиться в нашем лесничестве на ворон, луней, тетеревятников. Знаешь этих птиц?

– Ворону знаю, а остальных, что вы назвали, не знаю, – проговорил Вовка, радуясь, что ружье он все-таки получит обратно.

– Виктор Петрович, – сказал один из ребят, – а может, мы ружье ему отдадим, когда он обратно в свое Вагозеро поедет?

– А может, он пожелает стать охотоведом и жить в нашем лагере? – вопросом на вопрос ответил учитель.

– Какой из него охотовед, если куропатку от куропача отличить не может? – ехидно усмехнулся парень.

– Научится. Ты же и поможешь ему стать настоящим охотоведом. Ну как, Шилов Владимир, хочешь жить у нас в лагере и учиться на охотоведа?

У Вовки глаза загорелись от радости.

– Конечно, хочу! – с жаром ответил он. – Только надо предупредить бабушку.

– А ты не торопись. Давай недельку поживи в Ташканах, потом приходи. Запиши его, Павлик, в охотоведы. А ты, Таня, покажи гостю наше хозяйство.

Почти до вечера Вовка Шилов бродил по лагерю и все удивлялся. Таня рассказывала ему о школьном лесничестве, о том, как родилась у них эта идея, что они успели сделать за это время. И Вовка подумал: «А чем наше Вагозеро хуже? Лес – такой же. Ламбы, озера тоже есть. А вот лесничество никто не догадался сделать. Ладно, приеду домой, расскажу обо всем ребятам. И у вас обязательно будет свое лесничество».

Прошло пять лет.

Давно покинули родные Ташканы братья Тергуевы, Олави Лесонен и другие ребята-лесоводы. Зелеными рядами поднялись на вырубках школьного лесничества березки и сосны. Но так же, как и пять лет назад, на берегу Сяргиламбы в солнечный июньский день наполненными ветром парусами встали палатки. В Ташканах и Вагозере, в больших и малых поселках вышли в путь по лесным тропинкам новые отряды лесоводов. И самой первой тропинкой была та, которую проложили ташканские Магелланы.