Текст книги "Злюка (СИ)"

Автор книги: Владимир Малый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– А что за пессимизм? – вмешался Женя. – Вдруг он сможет себя так поддерживать годами?

– Товарищ мой вспомнил такого колоритного пациента, как наш пришелец, и нашел его медицинскую карту. У тела ныне покойного как личность Игоря Семеновича толком не осталось ни желудка, ни печени, ни сердца – все убито годами упорного беззаветного алкоголизма. Не представляю я себе такого волшебства, чтобы люди без внутренних органов годами жили.

Я взглянул на водителя. Тот вел себе автомобиль, тихонько подпевая магнитоле. Видимо, и не такие чокнутые пассажиры ему попадались на извилистом профессиональном пути. Не барагозят, и ладно. Повезло нам с таксистом.

– Да, – согласился я с доводами Антохи, – скорее всего, так и есть. Я, собственно, все, что хотел, узнал еще по телефону. Теперь просто провожу с вами время, пока не настанет момент путешествовать дальше.

– Думаешь, что снова попадешь в другой мир? – уточнил Женя.

– Очень на это рассчитываю, – признался я, – хотя есть тревога по поводу того, что станет с сознанием, если текущее тело перестанет функционировать. Как бы оно не того, не самоуничтожилось по причине просрочки носителя.

Ребята задумались.

– Тогда, тем более, нужно будет очень постараться снять копию, – проговорил Антон, – вдруг, когда-нибудь удастся ее полноценно задействовать. Считай, будет тебе третья жизнь!

Мне на тот момент было немного не до этого, я пытался убрать или хотя бы облегчить боль. Результат был, хотя и не стопроцентный, однако жить становилось проще.

Когда мы подъехали к до боли знакомому зданию, то, к моему удивлению, не остановились. Но почти сразу же я понял, что глупо было бы высаживаться всем табором прямо под объективами камер охраны.

И, точно, за ближайшим поворотом нас ждал Кирилл – эталонный представитель постоянной аудитории одиннадцатого федерального канала. Полутораметровая широкая и глубокая укладка покоилась у него за спиной.

– А как вы, доходяги, ее таскаете? – шутливо уточнил Антоха, когда я улегся в этот черный ящик и Женя с легкостью поднял его одной рукой.

– Там колесики есть, – вполне серьезно ответил Кирилл, – только они отломались.

– Значит, они «были», а не «есть» – продолжил поддерживать видимость непринужденной беседы Антон, видимо, для того, чтобы к моменту пересечения проходной пустяшный разговор был в самом разгаре.

– Там крепления от них остались, – все в том же ключе отвечал Кирилл, – так что можно с определенной уверенностью считать, что отчасти колеса все еще есть.

Мне стало немного не по себе, что с моего сознания (на минуточку, кроме сознания у меня собственно, ничего и нет во всех известным мне мирах) слепок будет снимать именно этот нестандартный юноша.

Но, Антоха ему доверял, значит, и у меня сомнений быть не должно!

Едва меня положили в знакомое уже кресло и Кирилл начал процедуру подсоединения моей тщедушной тушки к их футуристической аппаратуре, как я услышал, что меня или Женю кто-то очень тихо зовет по имени.

– Жень, – позвал я тезку, – ты не слышишь, как тебя зовут?

Женя с тревогой посмотрел на меня и отрицательно покачал головой.

– Значит, послышалось, – предположил я.

А потом начался процесс копирования. И, когда аппаратура безукоризненно отработала и отключилась, я, наконец, понял, что зов мне отнюдь не послышался!

– Ребята, мне пора возвращаться! – ошарашил я парней, как только стало возможным заговорить. – Без меня там никак!

– Хочешь оставить нас со своим трупом на руках? – немного язвительно осведомился Антон. – И ради чего? Чтобы там служить ангелом-хранителем, пока не износится оболочка?

– Кстати, об оболочке – вмешался Женя, – я так понял, что время для тебя в разных мирах течет по-разному. Может, там твоя девчонка уже пребывает в старческом маразме, и это ложный вызов?

– Давай, мы тебя хотя бы из здания вынесем! – перебил Женю Антон. – Всегда есть шанс, что мы спалимся. Так лучше уж выносить полуживого человека, чем труп.

– Сам ты полуживой! – непонятно, на что обиделся я.

– Может быть, – не стал спорить Антоха, – я постоянно чем-то болею. Уверен, что, когда наступит зомби апокалипсис, я останусь единственным, кто не обратится – у меня тупо окажется иммунитет к этой инфекции!

Попытка разрядить ситуацию не удалась: никто даже не улыбнулся.

– Какова срочность возвращения? – деловито спросил Карилл.

Я прислушался.

– Чем быстрее, тем проще будет разгребать на месте все, что без меня там успели наворотить.

– Подпиши бланк на исследования, – Кирилл протянул мне пустую форму для заполнения, – я попытаюсь протестировать твое сознание во время ухода. У этого тела наверняка остались родственники, хотя бы на похороны свои им деньжат подкинешь!

– И что, – нахмурился Женя, – его смерть так легко сойдет нам с рук?

– Ты даже не представляешь, какие завязки у нас на самых верхах! – серьезно ответил Кирилл. – Даже я не сразу поверил, когда узнал.

Такое признание никого не оставило в сомнении.

Кроме меня.

– Жень, – обратился я к своему оригиналу, – все же, подумайте над тем, чтобы пристроить меня на лавочку в районе больницы. С тем вариантом, что я сам ушел из учреждения за пивком, которого мне, кстати сказать, жуть как хочется, да и отдал богу душу на полпути до ближайшего ларька.

Потом, дождавшись кивка Евгения, я все же подписал чистый бланк, дрожащей рукой выводя буквы фамилии, которую поведал мне Антон. Дождался, пока меня снова подключат к аппаратуре, помахал ребятам.

– Не прощаюсь! – произнес я и тут же рухнул на пол белой комнаты.

Глава 9

Где-то на белом свете, там, где всегда мороз

Там меня уже ждала Экуппа, и выглядела она откровенно неважно: бледная, волосы всклокоченные, руки трясутся, а глаза на мокром месте.

– Если ты сейчас со мной в комнате, то кто остался снаружи? – решил я сходу прояснить ситуацию, пока она совсем не раскисла, потому что женские слезы меня пугают, и я неосознанно начинаю злиться от беспомощности.

– Я тут закуклилась, – делая большущие глазища, призналась девушка, – думала, приду в себя и высунусь, но что-то пока я до себя адекватной совсем не дохожу…

– Насколько снаружи все плохо? – уточнил я, готовясь к чему угодно.

– Очень. Я почти в обмороке от того, что сама же и наделала. Эдвардс с Язвой пытаются отвлечь местных разумных, я же должна была расправиться с питомцами этих самых разумных, но справилась только наполовину, а дальше уже не могу. Ты понимаешь, я их там, считай собственными руками…

Дальше девушка не смогла произнести ни слова, а только затряслась уже всем телом.

– Что, что же ты там натворила такого? – тихо спросил я, понимая, что мне нужно очень быстро выведать у нее как можно больше, не доводя при этом до истерики.

Вместо ответа Экуппа подошла и зарылась мокрым лицом в рубашку на моей груди.

– Ну-ну, – подрастерялся я, – просто скажи, что мне нужно делать, и я обязательно быстро все поправлю!

– Я совершила ошибку, – продолжила девушка, все еще пряча глаза, – которая должна была привести к быстрой смерти всей нашей группы, но не привела, а даже дала возможность действовать дальше. Поэтому я успела сделать еще одну ошибку, выбрав неудачное заклинание, зациклив его и влив всю энергию, какую только смогла добыть из пространства. И вот теперь я не могу контролировать это заклинание, потому что заваливаюсь в обморок. Прямо лицом вниз.

– Ты обессилила? – уточняю я, чтобы хоть немного понять из ее путаных объяснений, что ожидает меня снаружи.

– Нет, – выдохнула Экуппа, – я запустила заклинание, требующее визуального контроля за целью. Оно простое, из раздела бытовой магии. Ты про него знаешь: тетушка Элла когда-то остановила с его помощью наемных убийц, защищая ребенка. Только вот тетушка совсем не так описывала его действие. Чтобы заклинание работало, нужно смотреть на кого ты его направляешь, а смотреть на это я оказалась не в силах. Это просто ужасно!

– Значит, все, что мне нужно, это прийти в себя и продолжить направлять уже работающее заклинание, не отводя взгляда от цели, как бы ужасно она не выглядела?

– Да, – совсем тихо ответила девушка, – я хотела подчистить себе память и вернуться самой, но я абсолютно точно знаю, что стоит мне снова посмотреть там вокруг, я гарантированно опять упаду в обморок, а может, и умом тронусь.

– Все, не пугай меня! – прервал ее я. – Сама, тогда, не смотри, но слушай, что там снаружи происходит, если поймешь, что дела наши плохи, дергай меня назад для консультации.

– Не получится, – совсем уж тихо – я едва расслышал – произнесла Экуппа, – чтобы ускорить тут время, я уже потратила часть той энергии, что могла выкачать из себя и амулета, а на твое возвращение ушли последние крохи. Отправляться наружу тебе придется за счет собственных сил, а потом, если выживешь, самому пытаться зарядить амулет, чтобы я смогла от него хоть немного подпитаться.

В общем, так я, поднатужившись, и попал в самый центр какого-то безумно-кровавого торнадо.

Началось все с того, что в глазах внезапно потемнело, колени подкосились, а по ушам ударила волна из дикой смеси визга, рева и хруста.

Отвесив себе ментальную пощечину так, что голова реально слегка качнулась из стороны в сторону, я пришел в себя и тут же ощутил, как через мою правую руку, вытянутую вперед, бьет невидимый мощный энергетический поток, и, вместе с этим, увидел картину, которая и поменяла нас с Экуппой местами.

Меня по широкой дуге, обступили громадные грязно-белые монстры, сильно напоминающие медведей. Видно их было не очень хорошо, потому что везде, куда не глянь, все было белым бело от снега и льда. Но плохо видны были только те мишки, которых еще не коснулось мое заклинание, а вот остальные…

Страшен был не столько сам внешний вид убитых магией монстров, как вся картина в целом: остальные медведи просто стояли и с легко читающимся выражением блаженства на клыкастых мордах ждали своей очереди на заклание.

Хотя, нет, сам процесс уничтожения тоже выглядел, мягко говоря, отвратительно. Мишку поднимало в воздух и стремительно скручивало, как мокрую половую тряпку.

Вот только тряпка ведет себя тихо и никогда с треском не взрывается волной темно-красной жидкости, окропляя снег и соседних монстров. А те все продолжают стоять с блаженными взглядами индийских коров и спокойно ждать своей участи.

Не скрою, это зрелище и мне далось нелегко. Особенно неприятен был тяжелый запах нечистот и крови. Однако у меня получилось сохранить хладнокровие. Для этого, правда, пришлось слегка абстрагироваться от происходящего, сосредоточившись на управлении потоком энергии.

– Так, косолапые, кто следующий на процедуру?! – пытаюсь я с помощью шутливого тона избавиться от нервного перенапряжения. – Ты, здоровяк с надменной мордой? Давай, считай, что твоя очередь на душ шарко подошла!

Направляю поток энергии, самый крупный медведь из стаи повторяет воздушные кульбиты своего предшественника. За мгновение до взрыва отвожу глаза в сторону. Да и потом не смотрю на то, что плюхается на землю бесформенной массой. Выбираю взглядом следующую цель. На этот раз того, кто подобрался ближе всех. Экуппа говорила, что не угадала с первым заклинанием. Оно, видимо, и заставляет монстров не переживать за то, что с ними сейчас произойдет. Как по мне, так работает сносно, как минимум, функции, возложенные на него, выполняет – мишки не спешат попробовать меня на вкус. Однако, если с заклинанием действительно не все в порядке, и оно, например, может в любой момент прерваться, то стоит к тому моменту разобраться с теми, кто побольше и поближе.

На очередного клиента я вообще почти не смотрю во время экзекуции.

– Быть тебе прикроватным ковриком! – говорю ему, нацеливая рукой заклинание.

Колдовать, оказывается, не сложнее, чем управляться с пожарным рукавом. Я несколько раз участвовал в соревнованиях под эгидой МЧС еще от школы. Нужно было пробежать стометровку с дулом за спиной, взобраться на высокий деревянный щит, спрыгнуть с него, не получив дулом по голове, подобно собачке на выставке пробежать по бревну, раскатать рукав, подсоединить, наконец, к нему уже изрядно настучавшее по спине дуло и потушить огонь.

Сложнее всего было сбить пламя. Уже после соревнований нам всем показали, как это делается правильно. А здесь нужно было просто держать руку да придумывать по возможности остроумные применения отходам магической деятельности.

– Тебя на стену повесим, над камином в виде шкуры: хотя бы там согреешься! – говорю очередной цели и, привычно отводя взгляд, пытаюсь высмотреть своих боевых товарищей.

Они воюют неподалеку, повернувшись спинами друг к другу и понемногу смещаясь по окружности, пытаются не подпустить каких-то косматых полулюдей, полуобезьян к странному кургану, состоящему из множества небольших ледяных шаров.

Оба товарища вооружены и выписывают своими клинками красивые узоры в воздухе. Судя по паре неподвижно лежащих тушек у их ног, местные ребята довольно быстро сообразили, что шутки с моими коллегами плохи и заняли выжидательную позицию.

Зараза! Не уследил за клиентом. Не получится из него шкуры – так скрутило, что разорвало надвое. Брызги получили такую знатную начальную скорость, что долетели и до меня, и до аборигенов этой ледяной пустыни. Ну, вот, теперь они обратили внимание и на мою скромную персону – парочка мохнатых гуманоидов отделяются от общей кучи и, размахивая длинными руками, пытается привлечь к себе внимание медведей.

Смогу ли я так же шутливо расправляться и с носителями разума, да еще и в таких количествах, если они попрут на меня всей толпой? Ох, лучше бы мне узнать ответа на этот вопрос! Вряд ли из меня выйдет Анка-пулеметчица – кишка тонка…

А ведь их тут штук сорок, не меньше.

К следующему мишке, не смотря на зарождающиеся сомнения, я приступаю вовремя, не дожидаясь кровавых фейерверков.

– Ты пойдешь на шубу Язве, – уведомляю клиента я, – сушить и выделывать тебя не станем: не больно уж и важная птица наша наемница, ей и так сойдет!

– Я же говорила, что она сумасшедшая и только иногда лишь притворяется адекватной! – слышу я голос Язвы.

Это хорошо, что она так реагирует. Разговаривает, значит, у нее остались на это силы. Сейчас попробую добавить ей еще и мотивации!

– А что ж это такая разумная тетенька все еще не нашла выхода из нашей непростой ситуации? – громко задаю я язвительный вопрос.

Шипит там что-то мне в ответ. Темпераментная особа, однако.

А вот и ребята, что отделились от основной группы подходят к ближайшим к ним мишкам и пытаются привести тех в чувство.

Приходится на ходу менять систему выбора цели и делать к этим недоделанным братьям Запашным узкую просеку.

Полуобезьяны дергают за уши, за куцые хвосты и бьют по носам паре медведей. Результата пока не видно, но ручищ они не опускают, а засовывают себе их в свои пасти и начинают издавать какой-то странный звук. Его можно было бы назвать свистом, не будь он таким низкочастотным, но и гулом его тоже не назовешь. Да и не в названии дело. Из-за этого звука все мишки начинают нервничать, и на их до этого безмятежных мордах появляются тени раздражения.

– Эдвардс! – зову я молчаливого товарища. – Нельзя ли как-то успокоить этих двух ревунов?

Благо мой женский голос хорошо слышен на фоне низкочастотного гула. Однако, Пройдоха меня, очевидно, не понимает. Я вижу, что наемница поясняет ему суть моей просьбы. Он отрицательно мотает головой. Что-то даже говорит, но его не слышно.

– Нет! – ретранслирует мне Язва. – Нельзя дать им добраться до снежков!

Что бы это значило? Каких снежков? Ладно, сейчас не до этого. Остается последний медведь, и я смогу дотянуться до одного из источников гула. Кстати, те мишки, которых сейчас тормошат две эти полуобезьяны, уже почти расшевелились. Не делаю ли я сам себе медвежью услугу, расчищая им дорогу к цели?

Да уж, ситуация мне нравится все меньше и меньше. Еще немного и будет уже не до душевных терзаний. Кажется, что сейчас я готов всех тут выжать, как половую тряпку, лишь бы не знакомиться с когтями и клыками местных жителей.

Итак, просека готова! Но время уже упущено: обезьяны вскакивают на медведей, хватают тех за уши и, правя, таким образом, заставляют своих скакунов обегать дугу из своих застывших собратьев. Причем обегают они ее с разных сторон.

Чтобы энергия не расходовалась даром, я пока направляю ее на ближайшего мишку, наблюдая то за одним наездником, то за другим.

Гудеть они уже перестали, и остальные медведи снова успокоились и вернулись к своему блаженному состоянию. Ну, хоть какая-то хорошая новость.

Два верховых мишки, постепенно приходя в себя, несутся все быстрее. Как только я закончу выжимать текущего клиента, нужно будет что-то думать. Точнее, думать нужно уже сейчас, но почему-то в голову мне ничего не приходит.

Еще раз взглянув на товарищей, я вижу, что у них трофеев так и не прибавилось, зато их оппоненты придумали новую военную хитрость: решили не штурмовать защитников «снежков» в лоб, а сыпаться на них с неба. Для этого шесть аборигенов, разбившись на тройки, отошли от общей массы. В каждой тройке было два здоровяка и один индивид поменьше. Двое громил в каждой тройке взяли своего меньшего собрата за длинные сильные руки и маленькие кривые ножки и начали их раскачивать с четким и ясным намерением швырнуть за вершину кургана.

– Помогай! – нервно крикнула мне Язва.

Прежде, чем появился план действий, ноги сами понесли меня в красно-белый коридор, проделанный мною в центре медвежьей дуги. В нем было скользко, дурно пахло, а под ноги и вовсе было лучше не смотреть. Но, чтобы не попасть ненароком на эти остывающие бесформенные бурые мешки, смотреть все же приходилось.

Луч энергии на эти секунды я направил вверх, Потому что не понимал, что будет с медведем, которого заклинание начнет выкручивать, но до смерти не закрутит. Были серьезные подозрения, что он перестанет находиться в нирване, а начнет мстить обидчику. А на роль последнего лучше всего подойду именно я.

В общем, к своим я пробился уже в тот момент, когда один живой снаряд уже взмыл в воздух, а второй был непосредственно готов к этому мероприятию. Мазнув лучом по подвижной цели, я направил его на еще только готовящегося к полету аборигена, но слегка промазал. Возможно, это случилось из-за того, что уже попавший под действие заклинания гуманоид неожиданно громко заорал от боли. В итоге второй целью стал на мелкий абориген, а один из тех здоровяков, что должны были отправить его в полет. Меж тем, запуск таки состоялся, но полетел этот штурмовик не к кургану, а прямой наводкой в меня.

Опять-таки, ноги сработали раньше головы, и я, удивляясь таким обострившимся рефлексам Экуппы, подпрыгнул вверх и немного в сторону.

Пока летел, в голову не преминула ввинтиться глупая мысль, что этот прыжок похож на те, из роликов про котов испугавшихся огурца.

Опачки! А где же тот пушистый защитник, под надзором которого я оставлял Экуппу в этом милом мире?! Куда делся этот котейка с дециметровыми когтями?

А вот и новая непрошеная мысль: «Ура! Наконец-то мне пригодились дециметры! А то так ведь и всю жизнь после школы мог прожить с ненужным знанием!».

И вместе с этим прямо в голове сформировался ментальный ответ кошки, состоявший из сожалений, объяснений и обещаний. Если вкратце, то кошка переживала за Экуппу, напоминала, что она тропический житель, у нее лапки, а им на льду холодно, и обещала максимально быстро прийти на помощь.

Абориген уже под крики двух своих раненых товарищей шмякнулся в метре от меня. Его коллега по полетам упал рядом с курганом и не шевелился. А вот мой летчик-налетчик сразу же решил затеять драку.

Он был близко, и я направил узкий луч прямо на его шею. Крика не было. Да и действовал луч всего несколько мгновений. Да, хруст позвонков, мышц и сухожилий был весьма и весьма неприятный. Зато теперь я знал, как ускорить действие заклинания.

Оба наездника тем временем обогнули дугу, и только оказавшись на месте, заметили, что меня уже там нет. Тогда они одновременно попытались втиснуться в узкий коридор. Произошла небольшая свалка, более крупный медведь оттеснил собрата и начал втискиваться в проход.

Увидев, что пока следующих претендентов на полет у аборигенов не нашлось, и никто из них не спешит ко мне приближаться, я переключил свое внимание на наездников. Начал с медведя. Тот как раз поднял морду вверх, видимо, принюхиваясь. Его шея свернулась так же быстро, как и у аборигена до этого. Если бы наездник бросился бежать, я бы его не тронул, но он предпочел напасть. Пришлось оприходовать и его. Та же участь постигла и следующую пару: конь, как говорится, пошел на обед, а молодец – на ужин. Делать это было неприятно – словно вынужден отстреливать потенциально опасных животных, при том, что сам ничем не рискуешь. К тому же, не все из них – животные.

Но, как только рухнул замертво второй наездник, кое-что в условиях моей задачки изменилось. Я почувствовал, что поток энергии, бьющей из руки, начинает резко ослабевать.

А потом, повернувшись лицом к товарищам, я увидел, как валявшийся замертво у кургана летун пришел в себя, протянул руку и выхватил один из кругляшей из его основания.

Спустя бесконечно долгую секунду, курган начал рушиться под дикие, полные радости крики аборигенов.