Текст книги "Злюка (СИ)"

Автор книги: Владимир Малый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Что самое интересное, так это эмоциональная реакция моих товарищей на увиденное. Она была близка к нулевой!

Они бродили по поляне и пристально все осматривали, стараясь понять в деталях, что тут произошло. В итоге Эдвардс подошел ко мне и поделился наблюдениями и умозаключениями, чтобы я тоже был в курсе текущей ситуации.

– Мы с Язвой сошлись во мнении, – начал он, – что находимся на верном пути. Скорее всего, племя уничтожили те, за кем мы гонимся. Причем произошло это не позднее, чем вчера вечером или сегодня ночью. Местные шаманы дали бой и смогли убить того самого генератора Дара из пурпурного клана, которого две магички-докторши захватили с собой, покидая селение. От мужчины почти ничего не осталось, но я опознал бляху его ремня – она делалась на заказ, а сам ремень превращался в настоящий кистень. В общем, в этом сражении счет 1:1. Один человек разменян на одно племя. Язва еще раз запустила свой сканер – на несколько километров вокруг людей нет. А эти малютки, определенно, были людьми. Небольшими, отсталыми, агрессивными, но людьми.

– То, что с ними сделали, – начал я, но в горле у меня образовался комок (в переносном смысле), – это ужасно.

– Это имеет объяснение, – тихо и мягко заметил Эдвардс, – они не рискнули оставлять у себя за спиной врага.

– Старики, женщины, дети? – дрогнувшим голосом возразил я.

– Не убей они их, – пожал плечами Эдвардс, – тех все равно ждала бы голодная смерть, без охотников и, тем более, шаманов. Это с местными-то монстрами.

– Все равно, это бесчеловечно, – скорее самому себе, чем Пройдохе, сказал я.

Да Эдвардс и не собирался на это никак отвечать. Он был частью этого мира и, судя по всему, видел и не такое. Как, собственно, и наемница.

Такие вот у нас с Экуппой боевые товарищи. Скорее боевые, чем товарищи.

Видя, что я не горю желанием как-то продолжать разговор, Эдвард ушел, сказав, что поищет что-нибудь съестное на тот случай, если что-то могло уцелеть в пламени пожара.

Меня снова едва не стошнило. Как он может думать о еде?!

Но внезапно я понял, что уже не помню того, что увидел на поляне. Экуппа выполнила обещание. Спасибо ей за это. А еще спасибо за то, что она оставила новое впечатление о тех людях, что находятся радом со мной. Лишний раз я прихожу к тому, что пословица «Человек человеку – волк» не так уж и далека от правды. И самому нужно становиться сильнее и жестче, не теряя при этом человечности.

Я облегченно опустился на землю у самой опушки и приобнял колени руками. Не смотря на то, что внутри меня всегда была Экуппа, сейчас мне было муторно, одиноко и грустно.

И все это улетучилось, стоило только моей щеке ощутить прикосновение чего-то теплого мягкого и пушистого. И это все притом, что никого рядом не было ни видно, ни слышно…

Запаха, кстати, тоже не было!

Глава 7

Неожиданная. Самую малость

Даже не знаю, как я не закричал от неожиданности, когда ощутил прикосновение невидимки. Наверное, помогло то, что в это время буквально запищала Экуппа.

– Я узнала! Я поняла, кто это! Пусти, Жень, пусти меня, пожалуйста!

Понять я толком ничего не понял, но мысленно дал согласие.

Вот теперь-то я увидел комнату именно такой, какая она есть. Экуппа так спешила поменяться местами, что оставила ее без предварительной уборки.

Пришлось мне одним глазом следить за происходящим снаружи, а другим рассматривать убранство комнаты.

Начну, пожалуй, с того, что интереснее лично мне.

Глазами девчонки пушистика, который оставлял разрезы на руках, тоже видно не было, но ее это вовсе не смущало. Негромко сказав Эдвардсу, что ей нужно ненадолго уединиться в лесу и получив наказ далеко не отходить, она быстро скрылась от посторонних взглядов.

И уже там, в лесу, она буквально повисла на шее у огромной черной пантеры, материализовавшейся из воздуха. Кошка действительно была огромной. Думаю, что размерами она не уступала нашему уссурийскому тигру. При этом она то и дело так легко и весело прыгала вокруг Экуппы, словно была еще совсем котенком.

Почему дикая кошка ластилась к девушке, а та, в свою очередь, совсем не боялась хищника, было для меня полнейшей загадкой.

В любом случае, выглядели они, как старые добрые друзья, поэтому я перестал переживать за Экуппу и принялся изучать ее комнату.

Причудливая кровать с балдахином была явно из ее мира, а вот матрац на ней был точной копией моего – ортопедического, а подушки не было вовсе. Ворс у прикроватного коврика был такой высоты, что в нем легко можно было потерять тапочки. Но заинтересовало меня все-таки рабочее место. На нем остались книги. Да, получается, что Экуппа предпочитает получать информацию посредствам печатного слова, хотя наверняка может получить ее гораздо более практичными способами.

Пролистав книги, я понял, что это сборная солянка из религии, философии, истории и географии. Причем там были и неизвестные мне факты, и та информация, что я когда-то получал из просмотра научно-популярных фильмов, а то и вовсе из познавательных роликов. Девушка все это собирала, выуживая из памяти и подсознания, и заносила в создаваемые ей книги. Вопрос, только, зачем?

Додумать мне не удалось, потому что мое внимание привлек тихий вскрик Экуппы, быстро повернувшись к стене, что служила мне экраном, я увидел, что большая кошка, играясь, просто повалила девушку на землю. Экуппа улыбалась и пыталась поймать руками длинный толстый хвост питомца.

Совсем еще ребенок, по сути. Веселится, тихо смеются, радуется. А чем или, точнее, кем питается эта, заметьте, нехудая киса? Не думаю, что солнечной энергией, нектаром и росой, совсем не думаю.

Меж тем, глазами Экуппы я вижу, что кошка насторожилась и смотрит в направлении выжженной поляны.

– Эй! – слышен негромкий окрик Язвы. – Ты где там? С тобой все в порядке?

– Да, – так же тихо отвечает ей Экуппа, – я уже почти все. Скоро приду.

– Поторопись! Этот торопыга уже собирается идти дальше.

Ответной реакции наемница не ждет. Едва слышны ее удаляющиеся шаги. Да и вообще, судя по голосу, ей тоже немного не по себе от увиденного.

Это добавляет ей немного очков в моих глазах.

Тем временем взгляды Экуппы и пантеры встречаются. В глазах зверя вопрос.

– Нет, – про себя (но я это слышу) говорит девушка, – пока что это не враг.

Кошка согласно жмурится – она все поняла.

Да уж, чем дальше в лес, тем больше дров. Как я себе представлял погоню за похитителями Элизи? Идем через Черту, продираемся через странным образом меняющиеся джунгли, отбиваем или похищаем девочку и возвращаемся назад, где у Эдвардса уже все готово к убытию. И вот на втором пункте этот мой план почему-то сильно затягивается во времени, да и трудозатраты на нем бьют все рекорды. Как вообще можно догнать кого-то на местности, где постоянно идет ротация локаций, будто кто-то медленно вертит громадный калейдоскоп?

Пока я занимаюсь поиском ответов на вопросы, который больше напоминает ловлю черной кошки в темной комнате, Экуппа возвращается на поляну, обходя ее по дуге, чтобы не воскрешать в подчищенной памяти воспоминания.

Точку сбора она находит безошибочно, потому что ее ведет вновь ставшая невидимой Эмма. Да, девушка уже дала кошке имя. Не кличку, а клановое имя, такое же, что когда-то носила мать Элизи. Наверное, тут все серьезно. Хотя, разве могло быть иначе, если больной порожденный магией зверь вместо того, чтобы разорвать человека на части, играет с ним, как с собратом? Видимо, в этой кошке есть что-то от человека. Ведь Элизи же недавно признала в Экуппе близкого ей человека, возможно, здесь такая же связь.

Дурной какой-то мир: куча условностей, нюансов, нелогичных вещей, к которым все относятся настолько спокойно, будто так и должно быть. Не люблю и опасаюсь того, чего не понимаю. А последнее время я почти ничего не понимаю!

Снова укладываясь спать на самом удобном во всех мирах полу, я размышлял, не воспользоваться ли мне предложением Экуппы, чтобы смотаться на море? Ну, а что? Дар вокруг есть, накопитель тоже уже у Экуппы, охранник в виде Эммы тоже присутствует – идеальное время для отпуска!

Там теплый соленый воздух, шум набегающей волны, остывающий песок под ногами, ласковое закатное солнце…

Или, может, горы? Посиделки с гитарой у костра после изнурительного дневного перехода, изумительная красота холодных горных озер, минирадуги у водопадов, великолепие окружающей природы, непередаваемый словами вид, открывающийся с перевала…

А вкус мороженного: смеси сгущенного молока с ледяной крошкой, собранной на первом леднике, встреченном группой на маршруте – как жил я без этого все последние годы?

Кажется, я успел заснуть, потому что тихий и неуверенный голос Экуппы настиг меня уже непосредственно на этом самом первом леднике.

Я не сразу понял смысла ее слов, но как только он начал до меня доходить, сна сразу же не осталось ни в одном глазу. Скажу больше – я даже вскочил на ноги.

– Жень, я не знаю, что пытались сделать тут шаманы перед тем, как погибли, – говорила мне соседка, – но они пробили брешь в общее пространство между мирами. Поскольку я владею всей информацией, что была в твоей памяти, то смогу помочь определить тебе свой мир, если у тебя есть желание вернуться обратно. Мне бы ты этим перемещением сильно помог. Я не говорила, но то, что было у нас с тобой в моем мире, мягко говоря, не поощряется.

– А как ты тут без меня? – спросил я.

Мой язык при этом едва ворочался от волнения.

Экуппа тут же практически процитировала мои недавние мысли по поводу ее безопасности.

Я согласился! Все это время я, как мог, уходил от мысли, что там, в родном понятном мире, происходит с телом, из которого вылетело мое сознание, но она меня все равно не покидала, затаившись на задворках сознания, и мучила, мучила…

– Что от меня требуется? – уже ровным полным решимости голосом спросил я.

– Просто нужно очень захотеть вернуться. Я не могу утверждать с уверенностью, но если твое тело сейчас существует без сознания, либо с ущербным сознанием, то ты вернешься в него. Если же, тебя в родном мире уже не существует совсем, то ты по нашей аналогии попадешь туда, где для тебя будет место, либо в тебе будет необходимость.

Тут даже думать было не о чем! Здесь я свое дело сделал: Экуппа жива, здорова, под охраной, хотя и в не самом спокойном месте. Пока и честь знать!

– Готов! – произнес я даже прежде, чем решился на это.

– Закрывай глаза и представляй, что угодно из своего мира!

Я выполнил указание и стал ждать, думая о своей небольшой уютной холостяцкой квартире, потом переключился на детство в родительском доме.

Так я стоял, пока меня не скрутило от сильной боли толи в районе солнечного сплетения, толи правого подреберья. А, скорее всего, болело и там и там, и вообще весь организм едва ли не агонизировал.

Открыв, наконец, глаза, я увидел чуточку удивленное, но в основном очень уставшее лицо немолодой уже женщины-врача. Потом нас тряхнуло, я понял, что нахожусь внутри машины скорой помощи, хотя никогда до этого там и не оказывался, а еще я понял, что меня трясет, тошнит и, до кучи, тяжело дышать.

Спрашивать кто я, когда и в каком мире было бы очень глупо с моей стороны, поэтому, немного подумав, я выдал вопрос:

– Что у меня со здоровьем? – выдавил я из себя фразу и сам запоздало испугался – вдруг, я не в своем мире или в другой стране, например.

Так ведь меня могу и за сумасшедшего принять, несущего околесицу и в дурдом упрятать. А «Пролетая над гнездом кукушки» все смотрели – из такого заведения можно и не выйти.

Но врач развеяла часть моих страхов:

– Абстинентный синдром, – ответила женщина, – скорее всего последний в жизни. Я уж думала, что не довезу. Вон и сердце уже останавливалось, но потом само запустилось. Странно, но и не такое бывает.

И прикрыла глаза. Может быть, даже задремала не смотря на тряску.

Грудь и живот у меня продолжали болеть, внезапно к ним подключился еще и правый бок. Создавалось впечатление, что вся моя требуха решила объявить забастовку и принялась жечь внутри меня покрышки.

– Абстинентный синдром, – тихо повторил я ее диагноз, – да еще и последний в жизни. Кажется, это про запущенный алкоголизм. Но не факт. В любом случае, раз последний, то времени у меня мало.

Так! Для начала нужно понять, а, собственно, я ли это здесь развалился. Даже, если время в мирах течет по-разному, вряд ли я способен настолько убить свой организм, что меня везут умирать в ближайшую больницу.

Вспомнил. Шрам между костяшками указательного и среднего пальца от застрявшего когда-то там зуба на правом кулаке. Подношу плохо слушающуюся руку к лицу. Рука дрожит, глаза видят плохо. Гадство! Пытаюсь определить на ощупь, но трясущиеся пальцы не могут толком ничего почувствовать…

Зубы! У меня же немного повернут правый резец! Хоть бы он вообще был на месте!

Да. Во рту у меня совсем немного зубов, но нужный – о чудо – присутствует. И он не мой. Совсем не мой. Я даже смог немного исследовать его своими новыми треморными руками. На удивление ровный зуб!

Что ж, один ответ получен. Тело, что сейчас планирует умереть, не мое. Собственно, второй раз это уже не так удивительно.

– Потерпите, – говорит мне уставшая женщина, глядя на мои потуги, – уже почти подъехали.

– Я в порядке, – отвечаю я, – уже ничего не беспокоит. Мне бы выйти.

– Да-да, – медленно кивнула она, – так тоже говорят. Мы не такси, и не маршрутка: по требованию не останавливаемся. Да и сутурация, пульс, кардиомониторинг свидетельствуют об обратном – Вам нужно в больницу.

– Неужели никак нельзя остановиться? Я бы мог подписать какой-нибудь отказ от госпитализации, – заканючил я, сам не понимая, от чьего лица я собираюсь писать этот отказ.

– Сейчас доедем до больницы, я Вас сдам специалистам, и Вы уже там сможете написать отказ от госпитализации. Никто насильно удерживать Вас в больнице не будет, – мягко проговорила женщина.

Было видно, что она произносит этот набор фраз далеко не первый раз.

– А если я начну буянить? – уточнил я, оглядываясь, чтобы убедиться, что мы с ней одни внутри отсека машины.

Женщина едва улыбнулась.

– Не получится, – показала она головой, – отбуянились Вы. Чудо, что Вы в сознании и у Вас связная речь. К тому же, я уже сообщила диспетчеру, о госпитализации, так что просто обязана Вас привезти.

– Это меняет дело, – согласился я, а не подскажете адрес больницы и сегодняшнюю дату? Адрес желательно с городом, а дату с годом.

Она и в этот раз не сильно удивилась и спокойно выдала всю интересующую меня информацию, смотря то на меня, то на показание приборов.

Я крепко задумался. Получалось, что я вернулся в тот же день, когда и случился перенос сознания. Фитнесс-браслет на руке врача засветился, и стало ясно, что и времени с того момента не прошло нисколько. Интересно девки пляшут…

Не отвлекаясь на боль, прокачиваю ситуацию. Больница, куда меня везут, в том же районе, что и моя работа. Допустим, что я не отброшу коньки и смогу выйти на улицу. Расстояние между двумя точками – километра два. Ну, максимум – три. Раньше я бы его преодолел меньше, чем за полчаса. Теперь пускай это займет до двух часов. В здание меня не пустят. Если с моим телом и сознанием все в порядке, то меня в здании уже нет, ибо я дома. Если произошла беда, то, опять-таки, я в каком-нибудь медучреждении. Если в ближайшем, то меня отвезут в ту же больницу, куда сейчас доставляют действующего меня. Пока еще действующего. Значит, мне можно попытаться узнать в больнице поступал ли к ним я. Хотя, вряд ли мне ответят. А если упросить врача это выяснить?

Стоп! Я идиот! Как можно было забыть про телефоны?! Я же могу позвонить на свой номер!

Дар, блин, магия… Технологии! Вот что решает большинство проблем!

– Доктор! – начал я, но тут же осекся.

В своем голосе я отчетливо уловил те интонации, которые всегда слышно у маргинальных личностей, пытающихся выклянчить деньги на выпивку. А ведь и внешний вид у меня, наверняка соответствующий.

Однако очередной приступ боли вернул меня к реальности. Как бы это ни выглядело со стороны, мне сейчас необходимо хотя бы попытаться узнать, что теперь происходит с моей альфа версией.

– Доктор, – повторяю я, – последняя просьба умирающего: дайте, пожалуйста, позвонить родственнику. Он работает в том же районе, где и больница. Может, мне повезет, и мы успеем увидеться.

– Мы уже почти приехали, – отвечает она, – Вам не следует волноваться. Сейчас я передам Вас в руки профильных специалистов, и там Вы уже с ними обо всем договоритесь.

– Доктор, – не унимаюсь я, – извините, но я не знаю Вашего имени, Вы ведь прекрасно понимаете, что мое состояние может быть тем самым кратковременным улучшением перед неизбежным. Сделайте одолжение – дайте позвонить. Вам ведь это ничего не стоит!

Несколько секунд женщина колеблется. Потом лезет в карман.

– Батарея практически на нуле, – говорит она, хмуря брови, – в любой момент может отключиться.

– Вы мне его дадите, или продиктовать номер? – подталкиваю я ее к незамедлительным действиям.

– Диктуйте, – отвечает врач, – я включу громкую связь.

Выбора у меня нет. Я диктую номер. Из-за охватившего меня волнения, дважды ошибаюсь.

Женщина уже раскаялась в своей слабости, но, все же пока терпит мои потуги правильно назвать последовательность из несчастных одиннадцати цифр.

Наконец, дело сделано, и мы слышим гудки. Один, два … пять. Потом тишина.

– Не берет, – глядя на меня тяжелым взглядом, говорит врач, – что ответить, если будут перезванивать?

Я лихорадочно подсчитываю, сколько уже прошло минут после того, как там, в лаборатории, произошел сбой. Возможно, если они решили пройти процедуру повторно, то примерно в этот момент копирование должно заканчиваться.

– Еще раз! – прошу я женщину, изо всех сил старясь не повышать голос. – Последний раз! И я больше ни о чем не попрошу и обещаю не умирать, пока Вы меня не передадите коллегам!

– Шутите, – грустно улыбается она, – это хорошо. Чем черт не шутит, может и в этот раз все обойдется. Сейчас наберу.

Она снова достает телефон (и когда успела спрятать?!) и повторяет последний вызов. Телефон подает сигнал разряженной батареи. У меня внутри все сжимается и даже на какое-то время перестает болеть. Но девайс не выключается, и мы снова слышим гудки.

Я считаю их. Каждый – как гвоздь, забитый в крышку моего гроба.

И вот на четвертом гудке, на том конце несуществующего провода кто-то принимает-таки вызов!

Глава 8

Туда, обратно и назад

– Да! – раздается на всю машину резкий и явно недружелюбный ответ.

Узнаю даже не голос – интонацию. Именно так я отвечаю на звонки с незнакомых номеров, если не жду доставки заказа или чего-то на подобие!

Я жив!

– Евгений, привет! – стараясь унять дрожь в голосе, быстро говорю я. – Телефон чужой, аккумулятор разряжен, а времени у меня совсем нет. Скажи мне, пока не оборвалась связь, с тобой все в порядке после сбоя в лаборатории? Ни ты, ни Антон ничего странного после этого не заметили?

– Я в норме, – слышится из динамика телефона немного озадаченный голос, – не хочешь назваться?

Я называю наши с ним имя, фамилию и отчество, а потом без всякой паузы скороговоркой перечисляю все шесть наших с ним основных двадцатизначных паролей: для соцсетей, для мобильных приложений банков, для почты и так далее.

Тишина.

Я с некоторым остаточным беспокойством гляжу на телефон. Экран погас и мне не понятно, работает еще телефон, или уже выключился.

– Продолжай! – раздается, наконец, мой одновременно напряженный и озадаченный голос из динамика.

Испытывая уже огромное облегчение, я успеваю назвать адрес больницы, куда меня везут, и сообщить, что, если он хочет большей ясности, то может прибыть туда и найти меня по фамилии.

Телефон издает жалобный звук и отключается.

Услышал он меня? По большому счету, это не так уж и важно. Он вел себя точно так, как и должен был. Он в порядке. Да, неплохо было бы увидеть себя со стороны, но самое главное для себя я уяснил: с моим изначальным «Я» все без изменений. Осталось отмучаться мне – его случайной копии, и эта невероятная история закончится.

Волнение и тревога окончательно отпускают меня. Им на смену возвращается боль и тошнота. Потерю сознания я встречаю с искренней благодарностью.

Первое, что я вижу, придя в себя, это зеркало. Только оно какое-то неправильное: отражение в нем перевернуто на девяносто градусов – я смотрю на себя как будто сбоку. И взгляд у меня какой-то растеряно-подозрительный. А потом еще и Антоха в зеркале нарисовался…

Только с его появлением я вспомнил, где нахожусь. Мой оригинал, все-таки, не выдержал и пришел на меня посмотреть.

– Бежали? – спрашиваю я у «тезки», кивая на раскрасневшееся лицо Антона.

– Угу, – кивает мой ненаглядный собеседник, – спешили на встречу с пояснительной бригадой.

– При сбое в копировании вполне себе полноценный слепок сознания отправился в путешествие, и вот я здесь, в этом разваливающемся на части теле, – тихо говорю я, – спроси у меня, что хочешь из того, что можно слышать Антохе.

Нужно отдать нам должное: думает мой оригинал недолго.

– Что удивило меня утром, когда я кофе покупал?

– Ты внезапно осознал, что большинство продавщиц в магазинах для тебя уже не «тетеньки», как раньше, а «девочки», – не моргнув глазом, отвечаю я.

Первоисточник отворачивается к Антохе.

– Так и есть, – говорит он, – слово в слово так и подумал, и никому об этом не говорил, нигде не записывал.

– Не спеши, – отвечает Антон, – я отойду, а ты спроси что-нибудь посерьезнее – потаенное.

Старый добрый Евгений снова поворачивает лицо ко мне. Я вижу, что он немного смущен. С легкостью ставлю себя на его место и сам задаю вопрос.

– Как дальше быть с Еленой? – грустно улыбаясь, практически утвердительным тоном спрашиваю я.

Тут, конечно, нужно пояснение. Дело в том, что мне посчастливилось жить рядом с относительно неплохими соседями. У нас есть вполне доброжелательный чат подъезда. А так же есть общий холодильник в коридоре на этаж из четырех квартир. И, когда кто-то готовит что-то вкусное, но в чрезмерном количестве, он отправляет излишки в общественный холодильник и специальным маркером пишет на нем сообщение для соседей с предложение попробовать блюдо и пожеланием приятного аппетита. Так совпало, что этой традиции уже несколько месяцев и нравится она абсолютно всем жильцам этажа. Правда, я в основном заказываю еду по выходным, а в будни либо плотно обедаю на работе, сознательно отказываясь от ужина в обмен на тренировку, либо готовлю что-то порционное под онлайн руководством какого-нибудь популярного повара. Но, если я что-то заказываю на дом, то обязательно часть порции оставляю соседям.

Так вот. Справа от меня живет странная, по моему скромному мнению, семья. Моего возраста муж с женой и их дочь лет трех или пяти. Не помню точно, когда она у них появилась, если честно. Муж работает моряком и бывает дома что-то около одной недели в квартал или даже в полгода. А его жена – Елена…

Я ей, определенно, нравлюсь. Как-то уж слишком часто мое появление на нашей лестничной клетке совпадает с покиданием ей квартиры. Мы с ней встречаемся раза в три чаще, чем со всеми остальными соседями вместе взятыми.

Началось все с того, что я отвесил ей два-три дежурных комплимента у холодильника. Кажется, они касались ее еды и внешности. Но вот девушка восприняла это как-то слишком близко к сердцу.

И ведь она довольно красива и, кажется, неглупа. Да и семья у них, повторюсь, странная. Если бы не было ребенка, я бы вообще не считал их с мужем брак семьей. Но наличие ребенка все меняет. Для меня. Но день через день видеть Елену и понимать, что она ждет от меня только первого шага…

– Ну, так и что сам на это ответишь? – грустно улыбнувшись, спросил у меня «тезка».

– Не лезь туда! Делай все, что тебе хочется, но только, если это не мешает другим, и дозволяется твоей совестью.

– Ничего другого я от себя и не ожидал, – грустно улыбнулся мой первоисточник, – потерпи немного. У Антохи тут в отделении оказался знакомый, он уже поставил тебе какую-то капельницу.

– Он сказал, что мне осталось недолго? – прервал я его.

– Да, – получил я честный ответ, – тело тебе досталось действительно совсем плохое.

– Не переживай за меня, – быстро заговорил я, – это уже вторая моя оболочка. Первая была в другом мире. Все, как в книжках: другой мир, магия, приключения – все дела.

– Оторвался там? – сразу мне поверив, уточнил, ну, пускай будет – Евгений.

Надоело мучиться с тем, как называть самого себя.

– Нет, – слабо улыбнулся я, – сначала толком не понимал ничего, да еще и за жизнь бороться пришлось, потом осторожничал, чтобы чужака во мне не заподозрили, а потом как-то все закрутилось-завертелось, что не успевал понимать, что вообще происходит.

– Скучновасто как-то для волшебного мира, – снова улыбнулся Женя.

Я, вдруг, понял, что он просто пытается скрасить мои последние часы или даже минуты, отвлекая беседой от мыслей о смерти. И почувствовал благодарность к этому добродушному здоровяку.

Тут в наш разговор вмешался Антоха, практично отметив, что особого присмотра за мной здесь нет, и мы можем отсюда удрать, чтобы попытаться снять копию сознания с меня, пока я не умер, и уже потом самим все узнать, как только развитие новой технологии даст нам на это шанс.

На резонный вопрос, как он собирается это провернуть, наш товарищ ответил, что уже списался с одним из инженеров, с которым они в одной компании каждую вторую субботу месяца играют в покер, и тот готов провести нас в лабораторию при условии, что он первый когда-нибудь изучит получившийся слепок.

– Этот тот чудик, что на полном серьезе в рептилоидов верит? – уточнил Женя, и получив утвердительный ответ, снова задал вопрос. – Прямо сейчас?

– Нет, – тряхнул головой Антоха, – не раньше, чем через сорок минут, когда все остальные оттуда разбегутся.

– Как мы пройдем через охрану на работе? – уточнил я.

– У них в лаборатории укладка есть – такая большая сумка под портативную носимую аппаратуру, ее охрана не досматривает, потому как допуска не имеет – тихо объяснил Антон, – Женя тебя в ней и пронесет. Главное, чтобы ты и до, и во время процесса нас навсегда не покинул.

Гарантировать я ничего не мог, но пообещал постараться.

Никто нас не задерживал и не останавливал. Женя практически нес меня, закинув мою руку себя за шею и обхватив меня за талию.

Водитель был явно не в восторге от моего внешнего вида и состояния, но вид хмурого Евгения подсказал ему, что свое недовольство в этот раз стоит оставить при себе. В такси мы потратили больше времени, чем потребовалось ребятам на пеший путь. Там Женя просил, чтобы я не засыпал, а рассказывал ему о своих приключениях. Особенно он заинтересовался моей дракой с целой бандой мужиков, потому что остальные приключения ему представить было сложнее.

– Вот прямо в теле девчонки и раскидал всех?! Не врешь? – уточнил он. – Дюжина, и все были значительно больше тебя?

– Они абсолютно незнакомы с нашими приемами рукопашного боя, и бороться тоже не умеют, – объяснял я.

– Их было больше десяти, – быстро начал горячиться Женя, – тут вообще ничего знать или уметь не надо, нужно просто задавить числом.

– Не, знаю, – замялся я, – и мне повезло нереально, и не бойцы они были, вот совсем не ах: ни желания биться, ни инициативы. Каждый ждал, что сосед ударит первым, а уж он потом подхватит, а я их по одному и выбивал. Часть вообще сбежала!

– Советуешь, значит, больше уделить внимания работе по болевым точкам? – уточнил Женя после минутного размышления и, видимо, не желая дальше выказывать свое и так уже обоснованное недоверие.

– Ну, если ты и дальше планируешь раскидываться копиями сознания по всем мирам, то, да, настоятельно рекомендую! – устало улыбнулся я в ответ.

– Ага, – подхватил он, – а еще с десяток языков иностранных выучить: говорят, что каждый следующий дается легче предыдущих! Как ты, кстати, так быстро их язык освоил?

– Я бы не сказал, что прям так уж быстро, – снова начал защищаться я, – за первые несколько дней я, возможно, с перепугу выучил пару сотен самых употребляемых слов. Потом мне уже понемногу стала хозяйка тела помогать. Но совсем чуть-чуть. Я и до сих пор не все слова понимаю. Да ты ж и сам знаешь, что за счет мимики и жестов доносится больше половины информации в беседе, это если еще интонацию не считать. Так и понимал собеседников, в общих чертах, постоянно пытаясь запоминать новые слова. К тому же активный словарный запас начинается от полутора тысяч, а чтобы понимать с пятого на десятое, так и вообще нужно в разы меньше слов знать!

– Не нервничай, – начал успокаивать меня откровенно улыбающийся Женя, – в освоение языка мне гораздо проще верится, чем в твои детско-юношеские шансы калечить десятки мужиков, не получая травм.

– Им еще и кровь нельзя было первыми проливать! – продолжил я держать оборону на этом участке фронта.

– Все-все, – поднял руки Женя, – верю, как себе. Кстати, по поводу языка, у Лукьяненко, кажется, была серия с переходами в другие миры, так вот там у новоприбывшего активировалась временная повышенная обучаемость. Может, и у тебя было что-то похожее?

– Не думаю, – помедлив немного, ответил я, – просто учил во сне, записывал на корочку, как говорится. Потом наяву учил. Когда очень-очень надо, то и мужиков покалечишь, и язык выучишь, как показывает практика.

– К тому же мир волшебный, – поддакнул Женя.

Но я точно знал, что соглашается он со мной только из боязни, что начну волноваться и снова потеряю сознание, если не хуже.

Мы еще говорили о чем-то, но вновь начавшиеся приступы боли отвлекали меня от беседы.

Сидели мы все втроем на заднем сидении. Женя занимал половину места, мы с Антохой – другую половину.

Когда Женя брал паузу, Антон тоже включался в беседу и задавал короткие емкие вопросы. Когда мы обсудили те принципы использования Дара, что я успел узнать, он покивал и утвердительно так предположил, что я, вернувшись домой, первым делом убедился, что у нас тут никакого дара нет.

Я хлопнул пару раз глазами, потом ругнулся про себя и, вспоминая полученные уроки, начал сканировать пространство.

Дар был. Нет, неправильно. Были какие-то его производные. Не знаю, как объяснить. Он словно был сырой, неготовый к использованию.

– Ты знаешь, – задумчиво заговорил я, наконец, с Антохой, – он есть, но толку от него почти нет.

– А лечить себя ты можешь? – с детской надеждой на чудо в голосе уточнил он.

– Я и там этого не умел, – криво улыбнулся я, – но могу немного вобрать в себя, и он должен немного улучшить мои физические кондиции.

– Так, а нам сейчас больше и не надо! – обрадовался он. – Ты только не пойми неправильно, но, если я верно во всем разобрался, ты в это тело попал, потому что старый хозяин его уже покинул. То есть, для жизни оно уже не годится и держится только на том, что ты подсознательно местный Дар в себя и так потихоньку тянул. Согласен? И пока ты продолжаешь тянуть, ты живешь. Но вряд ли это надолго.