Текст книги "Русский хан. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Владимир Лошаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 45 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

* * *

Снег сошел почти весь, природа просыпалась от зимней спячки, неугомонные пичуги верещали с утра до вечера. Поднималась молодая травка, земля подсохла, началось расселение крестьян по вновь строящимся деревням. Сев всяких злаков на носу, у крестьян начнется страда. Артельщики на речках и больших ручьях ставили мельницы. Каменотесам отдал в подчинение половцев: они молодцы, работали с усердием.

Посоветовавшись с шаманом, направил в перспективные места с большой охраной две экспедиции по изысканию рудного железа и ценных металлов на Урал. Коменданту Тарасу Невдобе отдал чертежи доменных печей и прокатного стана – пора начинать строительство, чего тянуть. Вместе с ним наметили на плане города место под оружейные мастерские. При помощи компа подготовил пятерку спецов. Над станочным парком голову ломал недолго, другое дело – как запустить станки в работу? Говоря проще, где взять электричество? Нашли выход из положения: на реке Казанке поставим подобие мельничных колес с лопастями, запрудив часть реки. Через генератор создадим электроток.

А как быть зимой? Пришла идея – ветряки ставить сейчас, определить КПД их работы. Позарез нужны пушки, и не чугунина допотопная, стреляющая ядрами, а нарезные стволы из стали. Оснащать ими буду армию и флот, городским гарнизонам тоже пригодятся. Заранее стал готовить из способных юношей будущих корабелов.

Глобальные планы на будущее – прекрасно, а в реальной жизни любая неучтенная мелочь может развалить все.

К примеру, я упустил из виду отношение тюрков к бане. Дада, к обыкновенной солдатской бане. Мы, русские, исстари блюдем гигиену, для нас еженедельный поход в баню, попариться, помыться – нечто само собой разумеющееся. Поэтому, когда Семен прибежал с известием о бунте среди половцев, долго не мог понять, о чем он талдычит.

– Хан, ну чего ты не въезжаешь? Они мыться в бане не хотят, повторяется булгарская история.

– Епрст. – Точно, было такое кино по прибытии трех булгарских туменов в Казань. – Вот засранцы. Сеня, приказ гвардии – карантин оцепить, дальше они знают что делать.

Сеня ответил:

– Есть! – и умчался.

Я хорошо помню тот недавний бунт, его подавили быстро, правда, пришлось расстрелять с сотню особенно придурковатых и упрямых булгар. Да перепороли чуть ли не половину. Мне не улыбалось командовать вшивыми нукерами, не дай бог, эпидемия тифа. У меня на руках город, случись что – население просто вымрет. Решил лично проследить за исполнением приказа. Прибыв на место, взял в руки мегафон и объяснил половецким балбесам, что с ними будет, если они не исполнят ханское повеление. Махнул рукой, поверх голов бунтовщиков рявкнули пулеметы, весь карантин живо плюхнулся на землю. Подозвал гвардейца, тысячника Афанасия:

– Всех вояк в баню, барахло в прожарку, при сопротивлении стрелять на поражение, но только в крайнем случае. Зачинщиков выявить и выпороть.

Афанасий козырнул и побежал к своим подчиненным. На кого можно положиться, так это на гвардию. Грамотны, вымуштрованы, проверены в боевой обстановке, по национальности все русские.

Раздел по национальностям произошел сам собой, смешанные части себя не оправдали. То же со спецназом: пришлось разделять, потому что могли перерезать друг друга.

На обратном пути заехали на торг, посмотреть на цены и на товары. Зацепила меня такая, на первый взгляд, мелочь: все напитки продавались в глиняных кувшинах и кувшинчиках. Стеклянная посуда была большой редкостью.

Нужен стекольный завод, а заодно и мыловаренный – приходится мыться обыкновенной золой вместо мыла. Дома на компе подберу необходимые материалы по теме. Опять вспомнил матерным словом потомков, везде ограничения в количестве. По зиме наткнулся в перечне на швейные машинки и обнаружил, что их всего двести штук, правда, хорошей марки – «Зингер». Сорок отдал в аренду местным дамочкам, а шестьдесят в новую пошивочную мастерскую – она работает на армию. Соорудил также пару коробов ниток.

Синтезатор не панацея, нужно налаживать свое производство, кроме ниток выпускать канаты, троса, бечевки.

Приходится вникать во все: тяжела шапка Мономаха, а ведь это еще цветочки. Каково мне будет управлять государством? Куда я лезу? Насколько я понимаю, во всех больших делах нужна команда профессионалов, в одиночку такую махину не поднять.

Самый жуткий дефицит – кадры, мало найти подходящего человека, его обучить нужно. Я не жалуюсь на судьбу, но иногда, кажется, что замахнулся на неподъемное дело. Семену непременно напомню: его контора постоянно должна искать энергичных и деловых людей.

Подъехали к очередной стройке – возводили стену вокруг центра города. Поинтересовался у артельщиков: как с оплатой, с питанием? Строитель ответили: все нормально, и никаких обид им не чинят.

Выслушав народ, отправились к себе в терем. Центральную площадь мостили булыжником, потому ехали не спеша, лошади могли покалечить ноги.

Глава 4

В одно пригожее утро я, как всегда, делал пробежку с Сынком, следом рысила охрана. За городом отпустил тигра поохотиться, а сам со спарингпартнерами из телохранителей занялся рукопашным боем. Намахались и извозились от души, под конец тренировки явился гонец от шамана: Карчи ждет по неотложному делу. Пришлось заканчивать занятия, свистнул Сынка – тот выскочил из леса, облизываясь.

Вернувшись, застал Карчи у крыльца, рядом два нукера держали связанного лохматого мужика. Мужик дико вращал глазами и чтото мычал – говорить ему мешал кляп. Мы с Карчи, пройдя в терем, зашли в кабинет.

– Отыр, плиз – пригласил я его, указывая на стул.

– Сэнкью, – ляпнул в ответ шаман.

– Ни фига себе, Карчи, ты когда поанглийски успел насобачиться, или, кроме «спасибо», ничего не знаешь?

В ответ шаман закатил целую фразу на английской мове и, довольный, захихикал.

– Так, значит, вы с Семеном на пару языки учили?

– Йес, хан.

– Ладно, полиглот, кончай балаган. Что за гуся ты приволок?

– Ты что, хан, не смотрел на него своим третьим глазом?

У меня челюсть отвалилась: я никому не рассказывал о встрече с безопасником из будущего, а о «прививке атлантов» тем более.

– Нука колись, чего ты еще обо мне знаешь?

Шаман прикинулся дураком, мне, дескать, послышалось, ничего он такого не знает, а сам лыбится, екарный бабай.

Карчи посерьезнел:

– Гусь сей нехорошей магией балуется, он черный колдун.

– Писец, приехали. Ты еще черную магию вспомни.

Карчи поднял руки вверх:

– Не смею спорить с тобой, Светлый хан, но всетаки глянь на него повнимательней.

– Хорошо, приведите его.

Нукеры притащили задержанного. Я пригляделся: интересное кино, а ведь Карчи прав на все сто. То, что я увидел, было гораздо хуже ауры любого татя и убийцы. Черный туман коконом окутывал фигуру колдуна, серые щупальца постоянно выскакивали на миг из черноты. Вмиг понял, почему шаман велел забить кляпом рот черному колдуну. Заклинания его действуют при произнесении их вслух – подругому ничего бы у него не получилось.

– Ну что с ним делать? Карчи пожал плечами:

– Сжечь, конечно.

– Не пойдет, Карчи, мы ведь не в Испании, а я не инквизитор. Расстрелять немедля, а затем сжечь и оповестить народ, за что, пусть все знают, какое наказание ждет последователей черной магии.

– О, мудрейший… – Я погрозил шаману кулаком. – Прости, Светлый хан, сорвалось. Твое желание – закон для подданных! – и подмигнул мне, стервец, левым глазом.

Карчи рявкнул на нукеров и выкатился вслед за ними вон. Вот зараза какая, они с моим тестем – два сапога пара, оба с большим чувством юмора, иногда ехидные до изжоги, правда, грань не переходят.

Зашел к Марьяше, в ее кабинет, жена штудировала толстые тома учебников – ударилась в медицину и, как мне кажется, серьезно. Ванюшка, оседлав лежащего Сынка, тянул его за уши – хотел покататься, но тигр только фыркал и щурил свои желтозеленые глаза. Жена тут же пошла в наступление: где обещанная больница? Я был полностью с ней согласен и в свою очередь обязал ее готовить медкадры. С компом она давно освоилась и разбиралась в обучающих программах. Обратил ее внимание на острейшую нужду армии в хирургах и санитарах. Полевые лазареты нужны как воздух, потери среди раненых превышали все мыслимые пределы. Марьяша, довольная моим согласием, чмокнула меня в щеку и уткнулась в толстый фолиант.

Я взял на руки сына, вышел на двор. Посадил на коня и, придерживая за рубашку, сделал с ним несколько кругов, пусть привыкает. Его каждодневная езда по комнатам на Сынке в зачет не идет. Солнце припекало совсем полетнему – красота, но расслабляться некогда.

«А где наш начальник транспортного це ха?» – как говаривал великий Жванецкий. Не видно Семена последнее время. Пробовал вызвать по уокитоки, нет отзыва, молчит абонент. Послал за ним в Тайный приказ – не нашли начальника. Как сие понимать? Пошел сам, благо недалеко. Телохранители предложили сесть на коняшку: мол, не ханское дело ходить пешком. Сделал им последнее китайское предупреждение – если впредь услышу чтото в таком духе – поставлю в угол, на горох. Телохранители знали – угроза нешуточная, я всегда держу слово.

В Тайном приказе Скуратова действительно не было. Как сообщил его заместитель, начальник с отрядом спецназа из тридцати человек убыл три дня назад на поимку шайки разбойников. Шайка грабила караваны купцов, идущих по Волге в Казань. Убивали всех, о чем поведал случайно спасшийся купец из Рязани. Скуратов сделал все правильно – разбой нужно пресекать в корне. Но по возвращении получил от меня по ушам за явный промах по службе.

Вопервых, не дело начальника Тайного приказа самому гоняться за разбойниками. Вовторых, не предупредил меня об отлучке. Видя, что мои слова до него не доходят, пригрозил отправить на работу в канцелярию. Тут Сеня и спекся.

– Командир, извини, конечно, но как мне было удержаться? Я хоть в поле душу отвел. Кстати, главаря захватили живьем.

– Сеня, я тебя предупредил последний раз. Если что, будешь в канцелярии бумажки перебирать. Татя повесить прилюдно, глашатай должен объявить, кого и за что, пусть все знают, что в моем ханстве за такие делишки казнить буду беспощадно. Да, где твой купецперс?

– Прости, Владимир, замотался с разбойниками. Перс с обозом прибыл вчера.

– Давай его сюда, послушаем, как задание выполнил.

Через пять минут доставили персиянина, тот с цветистыми восточными отступлениями поведал о смерти янкесов. Рассказал купец занимательную историю.

По прибытии в Орду он сразу направился на доклад к Саймуру. Тот одобрительно выслушал заготовленную нами дезинформацию. Купец преподнес янкесу с напарником две дюжины греческого вина. На небольшом банкете купца заставили выпить первым – подозрительные гады. Перс не стал отказываться, он заранее принял противоядие. Понятное дело, виното было отравленное. У меня, естественно, возник вопрос: почему купца с приказчиком сразу не повязали? Оказывается, купец применил редкий яд – отравление наступало через месяц. Диагноз – острая сердечная недостаточность, и все концы в воду. После застолья купец дважды принимал противоядие, настолько сильная отрава. Он нам ее показал – несколько бесцветных кристалликов под камнем перстня. Купца отпустил с приказом не покидать город. Наградить обещал позже, когда подтвердятся факты.

– Семен, купца взять под наблюдение, днем и ночью. Отпустим после прихода Орды.

– Все верно, хан, придержим перса на всякий случай.

– Сеня, девятого мая приглашаю к себе на двойной праздник.

Семен вопросительно глянул на меня.

– Ты чего, ешкин кот, забыл? День победы и день рождения моего сына.

Сеня хлопнул себя по лбу:

– Точно, командир, у меня из головы вылетело, такие даты. Буду непременно.

– Гостей особых не будет, только ты и Карчи. Давай больше не теряйся, а я пойду пройдусь.

Сегодня хотел осмотреть кузни и строящуюся оружейную мастерскую. Со своим бывшим телохранителем, а ныне адъютантом Василием, в сопровождении Сынка отправились в сторону «оружейки». Народ, шедший навстречу, кланялся и приветствовал меня радостными возгласами.

– Что с ними, Василий?

Раньше не замечал такого радушного отношения.

Правда передвигался по городу в основном верхом и в окружении охраны.

– Светлый хан, зайдем в любой дом, и ты все поймешь, – ответил адъютант с непонятной улыбкой.

Я пожал плечами – ну веди, Сусанин. Зашли в первый попавшийся дом, вкусно пахло свежесрубленным деревом. У крыльца нас встретила хозяйка. Поднесла ковшик медовухи и от волнения не могла произнести ни слова.

– Успокойся, хозяюшка, мы ненадолго, хотим взглянуть, как вы поживаете, не имеете ли в чем нужду.

Хозяйка поклонилась в пояс и жестом пригласила зайти.

Дом был просторный, о четырех комнатах, с залой и большой кухней. Мебель и убранство говорили о среднем достатке семьи. В зале играли два мальчугана лет пятишести. Мать шикнула было на них, выгоняя из комнаты, но я ее остановил.

– Нам они не помешают, не гони ребятишек, хозяйка.

Спросил старшего:

– В школу ходишь?

Он утвердительно кивнул головой.

В школу ходили оба, и учиться им очень нравилось. Посетовали – книжек мало, читать уже научились, сейчас осваивают арифметику.

– Василий, запиши: строительство общественной библиотеки, потом мне напомнишь.

Хозяин Охрим работал плотником в артели и был на работе. Хозяйку звали Дусей, она с гордостью показывала мебель, сделанную мужем. Мастер знатный, ничего не скажешь, нужно ему сделать заказ, так сказать, личный. Хозяйка извинилась и, несмотря на наши протесты, умчалась на кухню.

– Светлый хан, посмотри внимательно по углам, – шепнул Василий.

Я прошелся по залу, в красном углу, как положено – лампадка и две иконы. Пригляделся, мать честная – одна с изображением святого, а на второй – я, собственной персоной. Я обалдело уставился на адъютанта.

– Это что такое, как прикажешь понимать?

– Хан Владимир, ты лучше у хозяйки спроси.

Я хлопнулся на лавку в полном недоумении, Сынок, лежавший у моих ног, вопросительно поднял голову. Махнул ему рукой, все нормально.

– Василий, поди, покличь Дусю, мы не пировать пришли, кроме кваса ничего не надо.

Он умчался, на кухне возникла короткая перебранка. Наконец уселись за стол, для начала угостились медовухой, затем стали дегустировать холодный ядреный квас. Хозяйка от медовухи пришла в себя и довольно связно ответила на мои вопросы. Оказывается, у простого народа я в очень большом авторитете и уважении. Мой портрет, считай, в каждой избе висит в красном углу.

– За что мне такие почести, хозяйка?

– Светлый хан Владимир, народ ведь только при тебе стал жить хорошо, о детишках наших заботишься – школы открыл. Нам ведь есть с чем сравнивать, на Руси под князьями людям как тяжело. Мне, вот, от тебя швейную машинку передали, да шить на ней научили, большая подмога в хозяйстве.

Посидев немного, одарив хозяйку золотым и поблагодарив за гостеприимство, покинули дом.

Выйдя на улицу, обнаружили небольшую толпу – человек пятьдесят. Поклоны, приветствия и слова благодарности посыпались со всех сторон. Шепнул пару слов Василию – тот принялся раздавать медяки.

В некоторой задумчивости пребывал всю дорогу до «оружейки». Не ожидал, честно говоря, такой народной любви. И ведь специально ничего не делал, просто старался быть справедливым и жить по совести. Конечно, мне было приятно, чего скрывать, но както и дискомфортно. Народ должен жить хорошо, а как иначе? Да и что за правитель, у которого люди живут в нищете? По моим внутренним убеждениям, таким деятелям во власти делать нечего.

В мастерской кипела работа – устанавливали кранбалкой станки, сделанные моим синтезатором. На берегу собирали водяные колеса – мастер пообещал закончить к концу недели. Недалеко от забора мастерской ставили ветряки, генераторы из терема доставили два дня назад. Следующее по плану – кузни. В третьей по счету наткнулся на примечательного парня. Молодой кузнец, лет двадцати пяти, среднего роста и с мощной мускулатурой, творил из железа уникальные вещи. Осмотрев выкованную им саблю, заметил еле видный рисунок сплетающихся волокон стали.

– Сколько слоев? – спросил я.

– Около пятисот будет, Светлый хан.

– Сам придумал? Кузнец молча кивнул головой. Я присмотрелся к нему внимательнее: аура чистая, с золотым отсветом. Вмиг понял – передо мной творческая и в чемто гениальная личность.

– Пошли, разговор есть.

Выйдя на свежий воздух, присели у стены на лавочку. Его звали Никита Коваль, работал у дяди в кузне с юных лет, сирота и пока холост.

– Скажи, Никита, кроме тебя есть еще здесь такие кузнецы? Со своими придумками в изделиях?

Парень подумал и назвал одно имя – Юрий Коротыш.

– Значит, так, Никита, завтра с утра вместе с Юрием подгребайте к моему терему – охрану я предупрежу. Вас нужно многому научить, после учебы предлагаю работу в оружейных мастерских. Оплатой не обижу, главное – самим интересно будет.

Парень с достоинством поклонился:

– Светлый хан, спасибо из предложение, но дозволь сначала с дядей посоветоваться.

– Иди, советуйся.

– Чо, прямо сейчас?

– А почто время тянуть? Иди. Никита вскоре вернулся – дядька дал добро.

– Ну и ладушки. Завтра с утра жду. Придя домой, поиграл с сыном и, поручив тигру с ним нянькаться, уселся за компьютер.

Я составил программу с прицелом на будущее и широким охватом предметов. Мне нужны специалистыуниверсалы, им самим придется учить других.

Утром пришедших парней привели в мой кабинет. Объяснил им процесс учебы и взял с них слово – держать язык на привязи. Две недели занимался с ними по индивидуальной программе. Для их отдыха использовал гипносон.

На девятое мая отпустил кузнецов домой, на три дня. В День победы ко мне пришли гости – Семен с Карчи. Поздравляли с днем рождения сына, преподнесли ему подарки. Марьяша для порядка посидела с нами часок и удалилась с Ванюшкой на руках. Стол ломился от яств: копченая осетрина, истекающая жирком, куропатки и зайчатина с мочеными яблоками, поросенок с хреном, уха стерляжья – все, что душа желает. Большой выбор напитков – медовуха, немецкое, греческое, испанское вина. Мальчишник удался на славу, пообщались, расслабились неплохо. Затронули несколько актуальных тем. В самый разгар веселья черт принес Василия.

– Тревога, Светлый хан, радист принял три девятки.

«Началось», – мелькнуло в голове.

– Подождите, я быстро, – и пошел в пристройку терема, там обитали радисты. На связи оказался тесть.

– Монголы, Владимир, их видели по ту сторону гор. Твой воин весть доставил, он наткнулся на наш сторожевой отряд.

– Все понятно. Моя экспедиция напоролась на разведку монголов. Толгатхан, мои люди живы?

– Все хорошо, Владимир, монголы их не заметили.

– Толгатхан, Шейбанихан идет, у него не больше семи туменов, послезавтра я со своими туменами выхожу к тебе.

Тесть поинтересовался, как здоровье внука и дочери, я его успокоил – все в порядке, и мы распрощались. Я вернулся к гостям в зал.

– На Урале появился Шейбанихан, срочно всех темников ко мне, жду всех через полчаса в кабинете.

Семен с Карчи молча убежали.

– Василий, скажи слугам, пусть здесь уберут, – я кивнул на ломящийся стол.

Пройдя в кабинет, расстелил на столе большую карту и призадумался. Совершенно очевидно, что Шейбанихан пойдет со своими туменами, минуя Урал по южной его части.

– Чего ему через горы переться? Пусть сторожевые отряды постоянно отслеживают передвижения монголов, это мы с тестем сразу обговорили.

Адъютант доложил о прибытии темников.

– Приглашай в кабинет.

– Господа генералы, я хочу сообщить вам неприятное известие – у Южного Урала замечены воины Шейбанихана.

С некоторых пор темников стал называть генералами – пусть привыкают. Совещание прошло в ударном темпе. Темники, получив приказ выступать в поход послезавтра, разбежались по своим туменам.

– Генерал Тахир, тебе особое задание. Ты оставишь в Казани гарнизон из тысячи воинов. Тумен разобьешь на два полка и двинешься к южным границам. Постоянно сменяющиеся сторожевые отряды должны находиться на возможном направлении подхода Батухана, на расстоянии пятнадцати дней пути. При появлении монголов высылай гонца, дальше по схеме. Все, свободен. А вы задержитесь, – махнул я рукой Семену с шаманом.

– Семен, ты останешься здесь – будешь на связи, и сегодня же шли гонцов на Русь, знаешь, к кому. Карчи, ты со мной в Уфу – тебя хочет видеть Толгатхан, готовься к дороге. Семен, на тебя оставляю свою семью. Ну все, мужики, разбежались.

Кабинет опустел, немного посидев за картой, я пошел к Марьяше.

Жена, как всегда, с головой в учебниках, а Сынок катал по комнатам мальца и, помоему, оба были довольны странной игрой. У меня давно появилось подозрение, что тигр посвоему разумен, во всяком случае, человеческую речь он понимает, как пить дать. Подошел момент с «прививкой атлантов», тянуть не было смысла. Мало ли как фишка ляжет с Шейбаниханом, полюбому сына нужно подстраховать, да и жену тоже. Поймав Ванюшку с Сынком в одной из комнат, снял ребенка с тигра и посадил его к себе на колени. Достал из потайного кармана одну горошину и приложил ее к лобику Ванюшки – чуть выше переносицы. Горошина моментально исчезла. Я опустил сына на ковер, и он снова взобрался на лежащего тигра.

«Друзья не разлей вода», – хмыкнул я про себя.

Вернулся к Марьяше, объяснил назначение «прививки» и ее последствия. Слава богу, она все восприняла спокойно. Горошину сама приложила себе ко лбу. Дальше у нас был яркий и содержательный разговор, и, если учесть ее независимый и гордый нрав… В общем, тушите свет, чего я только не выслушал. Предмет дискуссий был один: Марьяша хотела ехать со мной. Никаких доводов против она не воспринимала и, в запале, обозвала меня моим же ругательством, а именно феодалом недобитым. Во как. Красавица от природы, в возбужденном состоянии она выглядела еще краше. Я не удержался, закрыл ей рот долгим поцелуем, и на ближайший час нам стало не до споров. Мы, утомленные, лежали на коврах, среди разбросанной одежды. Марьяша слегка укусила меня за плечо.

– Милый, с утра мы уже третий раз занимаемся любовью.

– Да?.. А я и не заметил, извини. Тебе, наверное, обременительно?

– Дурачок, мне хорошо с тобой, и я счастлива, что ты сильный мужчина.

Она обняла меня, шепнув на ухо:

– Я тебя всегда хочу.

Мы сплелись в объятьях, время остановилось, бушующая страсть снова охватила нас.

Все закончилось моей полной капитуляцией, пришлось пообещать взять Марьяну и Ванюшку с собой в Уфу. Да и тесть настоятельно просил привезти внука.

Весь следующий день ушел на сборы.

До Уфы с небольшим количеством гвардейцев дойдем по рекам на стругах, на лошадей смотреть не могу – надоело ходить с отбитой задницей. На судах шли пятьсот гвардейцев и я с семейством, остальное войско в конном строю двигалось вдоль Камы. В Казани оставалась куча незавершенных дел. Хорошо, успел коменданту дать распоряжение приступить к строительству госпиталя и больницы для жителей города.

Дела делами, а сейчас Шейбанихан – проблема номер один.

Мимо проплывали живописные берега, не изгаженные цивилизацией, рыбы было так много, казалось, бери сачок и черпай ее из реки.

Наконец прошли Белую, до Уфы осталось совсем немного. Во время плавания наблюдал за Ванечкой, но никакого ухудшения здоровья не заметил. Здоровье Марьяши также не вызывало опасений. Вояж по рекам подошел к концу – почти все время дул попутный ветер. Наши тумены прибыли гораздо раньше нас, несмотря на пару речных переправ.

Тесть лично встретил нас на берегу, обнялись – видно было, что рад встрече. Он тут же подхватил внука на руки и все повторял:

– Ну весь в меня, вылитый я в молодости.

Мы с женой посмеивались втихаря.

Толгатхан сообщил: монголы в четырех дневных переходах, нужно быстрей готовить горячую встречу. Днем отдохнули, а вечером собрался военный совет. На карте стали прикидывать возможные варианты. Сошлись в одном – встретить неприятеля у реки Уфы. Я предложил перед битвой расставить наше войско полукольцом, замыкать его будут крутые берега реки.

С утра тумены пришли в движение, в городе оставили только пятьсот воинов. Тесть за зиму успел создать новый обученный тумен, теперь их у него стало три. Все воины имели заводных лошадей, и темп движения колонн проходил с большой скоростью.

Марьяша с Ванюшкой и Сынком, естественно, остались в доме отца. С нами увязался Карчи, я ему поручил ответственную миссию оператора видеосъемки. Заранее в Казани синтезатор выдал мне видеокамеру двадцать третьего века. То, что она делала, в голове не укладывалось. Камера имела собственный компьютер и две вспомогательные миниатюрные камеры. От оператора требовалось лишь нажать на соответствующую кнопку, а дальше съемка производилась в автоматическом режиме, две маленькие камеры устремлялись в полет, снимая сверху панораму. Отдельные места снимались крупным планом. Я назвал эти камеры хамелеонами – летом они маскировались под больших шмелей и стрекоз, зимой – под маленьких птичек. Какая программа, так они и выглядят, а вот сам полет… Антигравитация – это и ежу понятно, но дальше сплошные непонятки. Карчи раздувался от собственной значимости: по сути, он здесь первый и единственный оператор. Вечером, прибыв на место, я приказал нукерам соорудить вышку для управления битвой и для нашего доморощенного оператора. Выслав вперед разведку, стали дожидаться данных о местонахождении войск Шейбанихана. Ночью поступила информация: монголы действительно в четыре километрах от нас. Не теряя времени, два тумена башкир пошли в обход орды с левого фланга. Справа – река. К началу битвы один тумен с десятью пулеметами зайдет в тыл Орде, ни один гад не должен уйти. Выставили охранение, все войско спало – сказался дальний переход. Предстоящая битва должна все расставить на свои места, надеюсь выучка моих гвардейцев скажет свое веское слово.