Текст книги "Хранители равновесия. Дилогия"

Автор книги: Владимир Лошаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

* * *

Белый необъезженный жеребец был великолепен. Пытаясь вырваться из аркана табунщика, визжа, делал неожиданные скачки и бил копытами. С маленькой породистой головы с прижатыми ушами на табунщика зло косились налитые кровью глаза.

– Хорош, но норовист, – Амбагай пожевал губами. – Спасибо за подарок, Чегре.

– Рад, что тебе понравился скакун, Каган. – У меня для тебя хорошая новость – умер Сугэ-хан, мир его праху.

Великий повелитель прищурился:

– Устрой встречу с Тегрэ, а через неделю пригласи всех ханов в Баганур на большой той.

– Война, Амбугай?

– Да. Наш единственный выход, сам знаешь. После трех лет засухи степь оскудела, народ волнуется. Ударим по прогнившей империи в конце лета.

– Ты мудр, Каган, в такое время орда никогда не шла в поход, – почтительно склонил голову Чегре-хан.

– Нас ждет богатая добыча – золото, рабы.

– Ага, и белокурые наложницы, – невинно добавил Чегре.

Степняки весело оскалились, подмигивая друг другу.

* * *

По случаю внезапной гибели императора Реджи I в стране объявили недельный траур. Официально власти не предъявили обвинений к герцогу и герцогини, но дé Торе открытым текстом посоветовал им линять из столицы и не отсвечивать. Орест еще раньше отправился в свое герцогство со своим отрядом, оставив десятку воинов Черноте для сопровождения. Сдернув Пако с веселой вдовы – хозяйки гостиницы (у которой он зависал последние три дня) – и, запасшись провизией, отправились с дорогу. В последнее время Пашку охватывали неясные мрачные предчувствия, которыми он поделился с Мелой. Та его поддержала, заявив, что видит во сне пожарища и дикие орды, врывающиеся в города империи. Вытянув из нее подробности вещих снов, сделал неутешительный вывод – кочевники. Спустя десять дней непрерывной скачки по старому тракту, приноравливаясь к скорости двух фургонов, везущих сундуки и припасы, Пашка отправил гонца с письмом к герцогу Ливэну Бельфо дé Тавой, чьи земли расположились в восточной части империи.

Люди и лошади устали, а потому решили устроить однодневный отдых в первом же населенном пункте. Им оказался небольшой городок под названием Хавик. Городок славился лошадиными ярмарками, проводимыми несколько раз в летний сезон, и необычайно драчливым населением, которое регулярно поставляло новобранцев в ряды имперской армии и наемников. Город раскинулся на большой площади за счет бесчисленных гостиниц, постоялых дворов и трактиров. Многочисленные манежи и конюшни располагались по окраинам Хавика. Протекавшая рядом река Пузатка снабжала чистой и вкусной водой. Раз основной товар лошади, то естественно развились ремесла, поддерживающие эту направленность – кузнецы, шорники, каретных дел мастера образовали целую слободу, делящую Хавик пополам. На первый взгляд, дикий Запад, времена ковбоев, но ничего подобного. Подраться, пожалуйста, а вот обнажить меч – это уже дуэль и для нее должны быть веские причины, иначе виселица. Городская стража свое дело знала, одно ее появление вмиг остужало горячие головы.

Так как наши герои ехали инкогнито – Чернота приказал спрятать подальше герцогские медальоны – заселение в гостиницу постоялого двора прошло буднично и незаметно. Десятка воинов охраны расположилась внизу, в двух больших пятиместных номерах, Пашка с Мелой и Пако – на втором этаже, в двух комнатах. Отмывшись с дороги и переодевшись, устроились в дальнем углу трактира для чистой публики.

Трактир, разделенный на две половины, являл собой просторное помещение с высоким закопченным потолком. Сбоку от барной стойки – открытый очаг. На вертеле кухонный работник поджаривал ароматно пахнувшего кабана. За стойкой – широкая дверь на кухню. Вымуштрованная прислуга бодро обслуживала посетителей. Народу, несмотря на ясный день, в трактире много – ярмарка. Кормили довольно вкусно, но дороговато – полсеребренника за обед на троих.

Путники, отдуваясь после трапезы, попивали вино, с любопытством оглядывая разношерстную публику. Внимание привлек сержант, сидевший за маленьким столиком. Перед ним лежала стопка бумаги и чернильные принадлежности. Изредка к нему подходили молодые люди, исчезавшие после короткого диалога. Правда, некоторые подписывали бумагу – таких два гвардейца, стоявшиеу выхода, уводили во двор.

– Никак рекрутов набирают, – заметил Пако. – Пойду пообщаюсь, больно у сержанта морда знакомая.

– Не пропадай, завтра с утра отправляемся, – заметил Пашка.

– О чем разговор, ты же меня знаешь, Паша.

– Предупреждаю, потому что знаю. Пойдем, дорогая, отдохнем после обеда.

– Я не против, но потом на ярмарку. Хочу на лошадок посмотреть, они такие красивые.

В ответ Чернота кивнул и поцеловал девушку в шею. Охрана, разбившись на пары, отправилась к номерам герцогов и конюшням. Остальные – на боковую, следуя старым солдатским заповедям – отдыхай при любом удобном случае.

Очередная ярмарка, проходившая в предместье на большом зеленом лугу, напоминала муравейник. Вдоль загонов прохаживались лошадиные барышники в кожаных штанах, расхваливавшие товар. На другой стороне располагались лавки с разнообразным товаром и походные кузни. Толпы нарядно одетых людей шатались по торгу, не столько покупая, сколько глазея по сторонам. Ярмарка для местного люда в первую очередь развлечение, зрелище. В центре виднелся высокий помост с притулившимися сбоку несколькими фургонами – заезжие циркачи давали представление. Среди толпы сновали ушлые лоточники, предлагая свежие пироги с пылу с жару, а также холодный квас и дешевое молодое вино. Шум стоял изрядный, невнятный говор, свист, хохот, ржание лошадей. Возле помоста циркачей били пойманного карманника – туда спешила тройка стражей, распихивая зевак древками копий. Лишь одна группа людей сохраняла полное спокойствие – степняки. Они неторопливо обходили барышников и со знанием дела покупали лошадей. Причем брали оптом, тем самым сбивая первоначальную цену.

Пашка с Мелой, появившись здесь после обеда, сразу обратили внимание на кочевников.

– Такое впечатление, что они закупят всех лошадей на ярмарке, – пробормотал Чернота. – Лишнее подтверждение нашим плохимпредчувствиям.

– Дорогой, пойдем посмотрим на циркачей, а потом на лошадок.

Чернота на свою голову попросил девушку одеться попроще, поскромнее, теперь лишь возмущенно пыхтел – Мела щеголяла в запасном дорожном костюме. Широкополая шляпа с пером, за спиной – короткий летний плащ, камзольчик, подчеркивающий высокую грудь, и узкие штаны, заправленные в короткие кожаные сапожки. Мужчины пялились с радостным всхлипом, женщины – с откровенной ненавистью.

Красавица с явным удовольствием «купалась» в море общего внимания, словно саламандра в огне.

Нет, Пашка не ревновал, считая это чувство глупостью и пережитком, просто его бесили сальные взгляды похотливых самцов, бросаемые на девушку.

Циркачи, поймав кураж, выделывали на помосте всевозможные трюки, показывая возможности тренированного тела. Публика восторженно хлопала в ладоши и бросала монетки в небольшой поднос, с которым ходила юная гимнастка в обтягивающем черном трико. Народ веселил рыжий клоун, пытающийся продать большую белую собаку за породистую кобылу цирковому администратору. Расхваливая свой товар, взгромождался на пресловутого «скакуна», падал, смешно дрыгая ногами. В конце концов, рухнула собака, вытянув лапы и высунув язык. Народ полег от хохота. Интересные номера показывал фокусник, он же администратор. Доставал из черной шляпы зайцев, курицу да гирлянды разноцветных лоскутов. В завершение пригласилдобровольца из публики, обманчиво медленным движением руки извлекал у того из-под воротника золотую монету. Простак под улюлюканье толпы сорвал с себя камзол, и ну его трясти.

– Пашенька, давай людям покажем фокус, устроим всем праздник.

Наша сладкая парочка, отойдя в сторонку, заговорщицки прошепталась, после чего Чернота в сомнении покрутил головой.

– Не сомневайтесь, Павел Игнатьевич, все будет тип-топ.

– Ира, ты здесь?

– А куда я денусь, с вами так интересно.

Пашка в сердцах плюнул – эта жизнь втроем достала до печенок.

– Пашенька, не сердись, дай девушкам порезвиться.

– Ай, делайте, что хотите.

Сразу запели обе – мы ведь так тебя любим, без тебя не можем, в общем помогай.

Тяжело вздохнув, стажер поплелся к администратору корчить из себя великого фокусника-путешественника. Следом – его тень и «ассистентка» – прекрасная девушка с завораживающими синими глазами.

Пашка сделал администратору-фокуснику предложение, от которого невозможно отказаться.

– Только из скуки и поддержания формы покажу несколько номеров, на сбор не претендую, он ваш.

По его просьбе циркачи приволокли из фургона огромный, ярко раскрашенный сундук. Очистив помост, циркачи пристроились у края с любопытством поглядывая на доморощенных артистов. Чернота вызвал из толпы двух человек, которые внимательно осмотрели деревянного монстра. Не найдя в нем подвоха в виде двойного дня, громко известили об этом остальную публику. Под рокот небольшого барабана стажер попросил музыкальное сопровождение, в сундук грациозно ступила Мела. Дав ей время комфортно разместиться, он закрыл крышку, затем, проделав странные пассы руками (непонятные даже для себя), распахнул сундук и с помощью тех же добровольцев поставил его на бок. Девушка исчезла. Толпа удивленно загудела, а с нею и циркачи. Номер шел по высшему классу. Водрузив деревянное сооружение на место, Пашка очередной раз поднял крышку – из сундука к полному изумлению публики достали отчаянно дрыгающегося черного жеребенка. Его передали циркачам – стажер объявил, что в подарок. Публика хлопала и свистела, гимнасточка не успевала менять подносы с горками монет. Наконец, после очередного поднятия крышки из сундука появилась улыбающаяся девушка. После этого номера, дав немного времени порадоваться публике, и для сбора денег циркачами, Чернота рыкнул:

– Теперь, дамы и господа, последний номер. Предупреждаю сразу – он шумный и эффектный. Мужчины, поддержите женщин за локоть, а женщины пусть ухватятся за то, что под руками.

На двусмысленное предложение публика ответила хохотом.

– Итак, мы начинаем.

Раздалась громкая барабанная дробь, крышку откинула Мела, сразу отошедшая к Пашке, стоявшему у края помоста. Внутри сундука ощутимо бухнуло, помост вздрогнул раз, другой. Вверх рванули белые полосы, и в небе с треском стали распускаться большие разноцветные шары фейерверков. Народ вместе с циркачами впал в ступор, глядя на необычное и красивое зрелище. Последующую реакцию публики не мог предугадать никто. Поднялся сплошной рев – от восторга орали и свистели мужчины, визжали женщины и все в едином порыве кинулись к помосту.

– Да их тут не менее тысячи, затопчут на хрен. Мела, прыгаем за фургоны и телепортом вон с ярмарки, – что и сделали.

Весь удар на себя приняли несчастные циркачи – те, кто не успели убежать. Толпа на радостях слегка их помяла, да сломала два фургона, что не омрачило приподнятого настроения артистов. Благодаря незнакомым фокусникам, заезжий цирк в один день получил годовой заработок.

* * *

Прийти в себя и отдохнуть от всяческих стрессов помогает общение с любимой девушкой на наиболее близкой дистанции. Широкая кровать, хоть и сработанная качественно местным краснодеревщиком, испытывала нешуточные перегрузки. Наконец, любовники оторвались друг от друга, тяжело дыша. Мела, положив другу сердца голову на плечо, мурчала что-то ласковое и нежное. У Пашки возникло желание почесать ее за ухом, уж очень она напоминала довольную кошечку. Однако вместо этого спросил:

– Зайка, а чего ты в сундуки такого тяжелого напихала, наши дружинники все руки надорвали. Он хмыкнул:

– Никогда не думал, что тряпки столько весят.

– При чем здесь тряпки? – скорчила гримасу девушка. Золото во всех сундуках, золото. Точнее золотые монеты империи Фолингуро, пусть и несуществующей.

– Фальшивая империя, фальшивые монеты. О-хо-хо.

– И ничего не фальшивые, – возмутилась Мела. – Когда-то действительно существовало такое государство, а монеты – точная копия оригиналов, к тому же из золота высшей пробы.

– Ага, небось подружка твоя Ира насинтезировала?

– При чем здесь она, – фыркнула красавица, – на южной части континента, в предгорьях Длинных скал, находится богатейший золотоносный район. Сама лично летала по ночам, пока ты спал в теремке. Но твоя правда, Ира помогала с работами, ну и в производстве монет тоже. С одной стороны, архаика, а с другой, к твоему сведению, сами Создатели весьма ценили золото.

– Значить, ты у нас богатая невеста, – задумчиво протянул Пашка.

– Эй, ты чего опять удумал, – забеспокоилась красавица. – Мне кроме тебя никто не нужен, – и куснула его за плечо.

Башню у молодых людей снесло моментально и одновременно.

Стоявший у двери в карауле рослый дружинник шепнул напарнику:

– Быстрей бы наша смена кончилась, мочи нет.

– И не говори, Лотек. Сдадим смену, сразу по бабам.

– Согласен. Все-таки наш герцог великий человек – четвертый час любовью с герцогиней занимается, другой бы давно ноги протянул.

– На то он и великий, – и напарник опасливо покосился на дверь комнаты, из которой доносились сладострастные стоны и порыкивания.

К ужину Пашка с Мелой спустились через четыре часа, у дверей комнаты застыл сменившийся караул стеречь сундуки герцогини. Умостившись за стол, сделали большой заказ подбежавшей девчонке в белом переднике – требовалось восстановить потраченные калории в любовных утехах. За соседним столом чавкали четверо дружинников. Пако отсутствовал, видимо, обмывал со знакомым сержантом встречу.

Порезав кинжалом жареного поросенка, начиненного кашей, Чернота поинтересовался у девушки:

– По информации, предоставленной Ирой, Создатели могли менять свою физическую сущность, вплоть до плазмы и информационных полей. Ты способна на такое извращение? Может, тебе и пища не надобна?

Красавица, сверкнув синими глазами, буркнула:

– Не говори глупостей, я обычный человек, ну почти обычный. Не сбивай аппетит, – она изящно цапнула вторую ножку поросенка.

В трактире стоял несмолкаемый гул голосов, мирный гул, так как время для генеральных драк не подошло. Вошедшая группа воинов привлекла ненадолго всеобщее внимание только тем, что все они заявились в броне. Подобное облачение в общественных местах считалось дурным тоном. Воин мог быть в латах в трех случаях – на войне, на службе или в дороге, таящей опасность. На постоялом дворе или в трактире люди отдыхают. Веселятся, а не бряцают железом. Судя по разномастному вооружению, воины являлись наемниками. Запыленные, с грязными потеками пота на лицах, видимо, проделавшие длинный путь в седле. Тем не менее, они шустро окружили стол, за которым сидели Пашка с Мелой. Чернота жестом показал дружинникам оставаться на месте, но один из них, прикинувшись ветошью, поспешил за помощью. Позвякивая железом, к столу подошел сухощавый наемник с неприятной крысиной мордой и выдающимися скулами.

– Герцог дé Лоредан?

Стажер молча кивнул, ожидая продолжения.

– Вы арестованы, сдайте оружие и следуйте за нами.

При этом крысомордый помахал в воздухе какой-то бумажонкой.

Чернота невозмутимо допил вино из кубка и лениво поинтересовался:

– У вас, надеюсь, приказ императора имеется? Если да, предъявите.

Командир наемников пошел пятнами от злости, но бумажонку на стол положил.

– Так, печать смазана, подпись не похожа, да и сама бумага низкого качества. Фальшивка. Ты чьих будешь, аферист фуфельный?

Пашка специально нагнетал обстановку, вынуждая противника первым нарушить закон и порядок. Наемник разразился площадной бранью:

– Взять его немедленно.

Чужаки, выхватив мечи, медленно сжимали кольцо.

– Герцог, разрешите хамам и неучам сделать физическое замечание, – с обворожительной улыбкой спросила девушка, доселе молчавшая.

– Заради Бога, только не убивай, хочу у них кое-что выяснить.

Наемники загоготали – смех да и только, что может фигуристая красотка супротив шестнадцати профессионалов. Да ничего, кроме как затрахать до смерти, о чем они громогласно поведали. Напрягшиеся дружинники охраны, предвкушающие добрую драку клиенты за соседними столами и даже герцог дé Лоредан с его тренированным глазом не заметили момента исчезновения Мелы. Миг – и герцогини дé Сагредо не стало.

А дальше начались удивительные вещи – захрипев, первым рухнул крысомордый предводитель, затем остальные наемники, образуя кучу малу. Загремели мечи и шлемы, раскатываясь по полу трактира. К месту столь странной схватки прибежали остальные шестеро дружинников на подмогу.

– Герцог, неужели вы один справились со всей бандой? – спросил потрясенный Лотек.

– Куда мне слабаку, – хохотнул Пашка. – Это герцогиня постаралась. А вот и наша героиня. Браво, Мела, высший пилотаж, ничего не скажешь.

Красавца, появившись из-за спины дружинников слегка покрасневшая от похвалы, спокойно уселась рядом с Чернотой.

– Так, ребята, шантрапу разоружить, ободрать латы с кошельками впридачу – это трофеи герцогини. Пленников связать и на конюшню, поспрошаем, чей они заказ исполняли. Кому стоим? Живо за работу, – рыкнул стажер.

В импровизированной пыточной – конюшне – заартачившегося главаря наемников Пашка расколол в пять минут после экспресс-допроса. Десятник дружинников Бегут наладился калить острие кинжала на маленьком костре, но герцог остановил. Подойдя к сыпящему угрозы пленнику, схватил того за челюсть, затем надавил пальцем на какую-то точку за шеей. Главарь завизжал, потом забился в судорогах от боли. Предположения стажера подтвердились – он то сразу понял, чьи отрезанные уши торчат из-за занавеса. Наемников нанял камергер граф дé Ольчано – ближний наперсник императора. Выдал аванс – пятьсот золотых, столько же после выполнения заказа. На совести бандитов-наемников не одна загубленная душа – грабили торговые караваны, которые нанимались охранять. Свидетелей в живых не оставляли – всех под нож. Для подтверждения услышанного допросили одного из наемников, тот все подтвердил. В дверях забухали тяжелые сапоги.

– Ваше сиятельство, стража прибыла, – доложил Лотек.

Представителям закона города Хавик предоставили возможность послушать признания.

Те, не церемонясь, связали их одной веревкой и потащили в местную тюрьму. Пашка поинтересовался напоследок у старшего стражника, что полагается по закону за покушение на его герцогскую особу, показав свой медальон. Вытянувшись в струнку, тот отрапортовал:

– Виселица, Ваше сиятельство.

– Тогда, милейший, возьми показания у свидетелей, вон те четыре моих дружинника присутствовали, да и рядом посетители находились. Потом доложишь дознавателю, а мы завтра утром отбываем. Время не терпит.

– Слушаюсь, Ваше сиятельство, – и довольно толково занялся опросом дружинников.

– Бегут, завтра утром выезжаем, позаботься обо всем.

«А ведь это первый звонок, – размышлял Пашка, поднимаясь по лестнице в гостиничный номер. – Надо было ликвидировать тогда этого засранца, герцога Форджи, останавливало одно – безвластие в стране. Мела пока не готова сесть на трон, но оставалась надежда ее уговорить, да и такой фактор, как покушение (а оно не последнее), должен повлиять на положительное решение герцогини».

Нежно перебирая девичьи пальчики, Пашка поинтересовался:

– Зайчик, поделись со мной, каким макаром ты вырубила шестнадцать здоровенных мужиков?

Преувеличенно заботливо подув на ее сбитые костяшки пальцев, замер, ожидая ответа.

Мела, устроившись на его животе, принялась напускать туману, защебетала, но осеклась, увидев серьезные глаза Черноты.

– Пашенька, если честно, то просто перешла в другой временной поток – на одну секунду опережая местное время.

– Нечто подобное ожидал услышать, а меня научишь?

– Без проблем, дорогой, но сначала займемся любовью. Я опять тебя хочу, возьми меня.

В эту ночь Мела выпила его до донышка, угомонилась лишь к утру.

Едва стало светать, забегали проснувшиеся дружинники – запрягали лошадей, грузили фургоны, втихомолку матерясь, тащили тяжеленые сундуки.

Наскоро позавтракав, отправились в путь. Ехали не спеша, Пашка сонно покачивался в седле, как и весь небольшой отряд. Одна Мела беззаботной птахой моталась на своей каурой лошадке взад-вперед.

«Ну женщины, ничто их не берет – мужик еле ноги таскает после бурно проведенной ночи, а эта радостной козочкой скачет. Тьфу», – думал Чернота про себя. Он даже глаза закрыл, не хотел смотреть на вопиющее безобразие по имени Мела.

Надо честно признать, она оч-чень неординарный человек. Удивляет и поражает каждый день. Пашка уверен, у красавицы сюрпризов припасено ой-ей-ей. Иногда его просто бесит от ответов синеглазой красавицы.

– Прямо сама не знаю, как оно получилось, – и заливается звонким хохотом, дрыгая изящными стройными ножками, словно перед ней сопливый мальчишка, тьфу три раза.

Когда очередной раз задремавший стажер чуть не брякнулся с коня, он, плюнув на все условности, перебрался в первый фургон, где проспал до обеда. Во втором храпел на сундуках Пако, с большим трудом найденный мертвецки пьяным в комнате сержанта-вербовщика, видимо, бывшие сослуживцы пили сутки напролет, вспоминая лихие армейские деньки.

Через неделю спокойного путешествия, пересекли границу герцогства Бокэ. Встречавшиеся крестьяне поясно кланялись своему господину, кидали вверх суконные шапки.

– Откуда такая радость у народа, Пако?

Тот, замявшись, ответил:

– Налог снизил вдвое, драть с них половину дохода не могу, да и мне выгода.

Пашка залился краской стыда:

– Ты прав, дружище, то же самое сделаю в своем герцогстве.

Позволили один день отдыха в замке Пако – чистые простыни, купание в бочке с горячей водой – мечта путника после долгой дороги. После торжественного ужина удалились отдыхать в отведенные покои. К удивлению Черноты, Пако утром наладился с ними дальше.

– Обещал твоей жене доставить в целости сохранности.

Герцог дé Лоредан лишь пожал плечами.

Благодаря сухой и теплой погоде на четвертый день пути увидели на горизонте очертания родного замка. В конце пути Пашка затосковал, пребывая в мрачном настроении, не представляя себе, чем кончится встреча двух его женщин. Затем его мысли перекинулись на нововведения Пако. Что говорить, сделал его напарник по полной программе, а собственно кто не давал ему самому пошевелить мозгами. Этот малообразованный с виду увалень с простецким лицом сразу увидел выгоду о замене пятидесяти процентов налога на двадцать пять процентов. Пако рассудил здраво – нафига ему излишек продуктов, получаемых от крестьян, и, снизив вдвое натуральный налог, стал получать от подданных пейзан кроме всего прочего звонкую монету. Ларчик открывается просто – зимой или, как называет местный люд данное время, в период длинных дождей, разрешил крестьянам заниматься отхожим промыслом. Чему и сам поспособствовал. Так его пейзане стали ткать льняные холсты и хлопковые ткани – Пако завез для этого несколько ткацких станков, завел три кирпичных заводика, несколько гончарных мастерских. В деревнях наладили производство постельного белья, скатертей и одежды с вышивкой. Привез из столицы трех сапожников – те учили местных умельцев нужному ремеслу. Произведенный товар моментально расходился на весенних и летних ярмарках. На крестьян и на самого герцога дé Бокэ полился самый натуральный денежный дождь. Очень чувствительный удар по Пашкиному самолюбию, но кто мог ожидать такого фортеля от полуграмотного выпивохи и гаера о жизни. Ай да, Пако, ай да, сукин сын. Молодец, что тут скажешь, стажер так ему прямо и заявил, чем вогнал герцога дé Бокэ в большое смущение.

При виде отряда, подъезжающего к замку, на стене приветственно бухнула пушка холостым зарядом. Выстроившийся гарнизон во главе с капитаном Анто Чезаро, гулко ударил мечами о щиты. Все население замка высыпало встречать возвратившегося хозяина. Беата ждала на крыльце. Сдержанно, как и подобает великой герцогине, прижалась к его груди. Ее радостная улыбка несколько поблекла при виде шикарной красавицы с синими глазищами, инстинктивно почувствовав в ней соперницу. Представив жене спутницу, попросил позаботиться о ней с подобающими к ее высокому титулу почестями. Народ засуетился, потащили в покои гостьи сундуки, на поварне срочно готовили праздничный обед, топили баню. За все беготней Пашка старался не оставаться с Беатой наедине, лишь шепнул ей на ухо:

– Герцогиня дé Сагредо погостит у нас месяц-другой, штучка столичная и опасная. Не ссорься с ней, – и поцеловал горячие губы жены.

После хорошей бани с паром, посидев часик с большой трапезной, они с Паком под благовидным предлогом смылись. В себя Пашка пришел на следующий день к обеду и почему-то в винном подвале. Рядом похрапывал верный Пако, приютившийся между бочек.

– Провалы в памяти – первый признак алкогольного отравления. Что это было?

Внимание привлек проснувшийся Пако, уставившийся на него маленькими заплывшими глазками.

– Давай рассказывай, почему мы здесь? – покрутил пальцами стажер. – И вообще…

Герцог дé Бокэ, привалившись спиной к бочке, поведал, что после третьего кувшина вина он, Чернота, выругался нехорошими словами и заявил, что не намерен дальше пить местную кислятину.

– Пшли в кузню, – позвал Чернота.

Ну они и пошли.

Железных дел мастера быстренько сварганили перегонный куб, сделали медный змеевик и натаскали из подвалов льда. Цельную бочку вина перегнали, там же в мастерских кузнецы в тот день больше не работали. Допивать огненное зелье спустились в подвал.

– Паша, а как называется этот забористый напиток?

– Чача, – последовал краткий ответ.

Похмелились парой чарочек да вылезли на свет Божий. Тот час, словно черт из коробочки, объявился инженер Лаваль и затарахтел по производственным вопросам. Его осадили, попросили не трещать, словно сорока.

– Все завтра, сегодня герцог дé Лоредан изволит отдыхать.

В замке разбежались по покоям – организмы требовали очищения и восстановления. Тактичная Беата в тот день мужа не беспокоила. Пако уехал через два дня с самогонным аппаратом и десятилитровым бочонком чачи в подарок. Зайдя в светелку жены, застал ее за шитьем детской распашонки. Чернота с большим камнем в душе начал неотвратимый разговор. Он как и все мужчины не любил выяснения отношений, а особенно женских слез. Беата поразила его в очередной раз. Пашка признался во всем – о своих отношениях с Мелой, о терзаниях совести. Опустил лишь момент происхождения Мелы и ее уникальныеспособности – ни к чему это. Не было ни упреков, ни стервозного скандала, жена лишь глянула на него предательски влажными глазами и попросила:

– Не бросай нас, Пашенька, мы не можем без тебя.

Пашка, с трудом проглотив тугой комок в горле, обнял жену, нежно поцеловав ее в висок.

– Малыш, я тебя люблю, мы будем вместе до самой березки. А что касается Мелы, успокойся, тем более ей вскоре придется надевать императорскую корону.

Беата, умница, трезво оценив ситуацию, ревность задушила в зародыше и даже подружилась с черноволосой красавицей. Что касается самой Мелы, такое чувство, как ревность, у нее отсутствовало напрочь.

Чернота с головой окунулся в повседневные заботы, предоставив жене развлекать гостью.

Беда грянула через пять дней, нарушив не только размеренную жизнь замка, но всей империи в целом. В то прекрасное утро Беата предложила Меле конную прогулку на природу. Служанки собрали припасы для пикника, загрузив их в коляску, а капитан Чезаро выделили двадцать солдат сопровождения. Выбрав подходящую лужайку в ближайшем леске, расположились на отдых. Мела привлекала Беату своим могучим интеллектом, знанием светского этикета и открытым веселым характером. Та, как иссохшаяся пустыня, впитывала в себя влагу, то бишь информацию. Ей просто до жути было интересно общаться с герцогиней дé Сагредо. Солдаты, оцепившие поляну кольцом, расположились в секретах, под тенью могучих дубов. Служанки, накрыв низенький стол, щебетали неподалеку, обсуждая девичьи секреты. Пахучие травы слегка порыжели, возвещая о конце лета, подросшие птенцы многочисленной птичьей братией становились на крыло, готовясь к самостоятельной жизни. Лесные обитатели не обращали внимания на людей, занимались своими делами. Мелькнул большой олень, спешащий к водопою, с шумом и визгом следом пронеслась кабанья семейка. Разнообразные пичужки перекликались в кронах деревьев.

Молодые женщины, отдав дань легкому завтраку, неспешно беседовали за бокалом легкого вина. Беата почти не пила, боясь повредить нарождающейся внутри нее жизни.

– У тебя будет сын, – безапелляционно заявила Мела. – Причем родишь его на месяц раньше срока.

– Да откуда тебе знать? – возразила Беата.

– Вижу.

Беата не стала спорить, знала, новая подруга говорит правду.

– Мела, голубушка, погадай, мне, пожалуйста.

– Уймись, Беата, я не гадалка, так иногда вижу будущее и то редко. А тебе и гадать не надо – нарожаешь любимому Пашеньке кучу детишек, проживете счастливую жизнь…

Тут она осеклась – в правое плечо Беаты вонзилась стрела. Отбив две других, мгновенно поставила защиту и, мысленно проследив траекторию пущенных стрел, переместилась туда порталом. Двух лучников, засевших в кустах, убила ударами в гортань. Третьего стряхнула с большой ветки – захватила живьем для допроса. Пока дружинники занимались пленником, Мела надавала пощечин визжавшим от страха служанкам – действенный метод подействовал, успокоились. Стрела с узким наконечником, к счастью, прошла насквозь, обломив ее и вытащив, Мела приступила к лечению. Из раны толчками выплескивалась кровь. Мела сосредоточилась и накрыла пораженное место рукой – кровь остановилась, регенерация шла с поразительной быстротой. Вскоре от раны осталось лишь светлое пятнышко. Сомлевшая Беата пришла в себя. К ним подбежал один из дружинников:

– Какие дальнейшие указания, Ваше сиятельство?

– На коней и в замок быстро.

Через пять минут полянка опустела, все забрали с собой, включая трупы татей и тела двух дружинников, зарезанных в секрете.

Узнавший о происшедшем Чернота, побелел от гнева. Удостоверившись, что здоровью жены ничего не угрожает, второпях поблагодарил Мелу и отправился в подвал допрашивать уцелевшего киллера. После недолгого запирательства наемный убийца выдал имя заказчика. Пашка лишний раз убедился в мстительности последнего представителя семейки дé Соверини.

– П…ц Форджи, удавлю собственными руками. Урод посмел посягнуть на жизнь моей беременной жены.

Найдя Мелу в замке, уединился с ней в кабинете.

– Дорогая, видишь, как все оборачивается, все обстоятельства за то, что быть тебе императрицей.

– Но почему я? – пробовала возмутиться девушка. – Неужели в стране нет достойных кандидатур?

– Представь себе, нет. Если кто-то из местных сядет на трон, настанет междоусобица, а там и до гражданской войны недалеко. Равной тебе по интеллекту и прочим способностям на планете нет. Сам я не могу быть императором по известной тебе причине. Выручай, Мела, а тебе мои друзья-герцоги помогут править.