Текст книги "Поединок"

Автор книги: Владимир Лосев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Он положил руки на стол, они задрожали, он усилием воли подавил дрожь и смущенно улыбнулся. Кроха подошла к нему, обняла его и легко поцеловала в щеку.

– Ты лучше сам не бойся, у тебя всё получится, я же буду рядом…

Кир погладил её по волосам.

– Что-то ты сегодня подозрительно добрая, Кроха. Может быть, ты заболела?

Кроха возмущенно фыркнула.

– Вот ещё придумал, заболела, – потом грустно добавила. – Я просто тоже волнуюсь, а вдруг что-то пойдет не так?

– Будем надеяться, что мне хватит умения, а у вас энергии.

Он устало посмотрел на девочек и тихо сказал:

– Мы должны соединить руки на столе, чтобы энергия текла свободно, а Бомс положит мне руку на колено. Всем всё ясно?

Кроха и Нора согласно кивнули головами и положили свои детские ручонки на его кисти лежащие на столе.

– Без моего разрешения никто не должен убирать руки, даже если вам очень захочется в туалет, или вдруг где-то сильно что-то зачешется… Пока ещё всё это можно сделать, потом будет нельзя.

Нора испуганно убрала руку и почесала колено.

– Я готова, – объявила она. – Можно начинать.

– Ну что ж, начнем.

Кир закрыл глаза и слился с мозгом Бомса. Сначала он успокоил его, потом стал, не спеша, обследовать пораженное место. От правого глаза он отказался сразу, тот представлял собой огромное черное пятно. Даже если бы ему удалось его подлечить, то Бомс все равно бы не смог поддерживать долгое время нужный энергетический режим, необходимый для окончательного излечения. В левом глазу пораженное место было намного меньше, и здесь чернота занимала небольшое пространство, а остальная область была серой. Здесь болезнь ещё не победила, но это было только вопросом времени.

Кир тяжело вздохнул. Ничего нового он для себя не увидел, всё это он знал давно. Все проблемы были в том, что энергетика Бомса только начала улучшаться, и до здорового уровня было ещё далеко.

– Но закон должен быть исполнен.

Кир выругался про себя. Кроха рассмеялась. Он недовольно покачал головой и попытался мысленно объяснить Бомсу, что он должен делать. Мальчик понял сразу, и Кир теперь стал выступать только в роли огромной аккумуляторной батареи, продолжая следить за тем, что происходит в организме Бомса.

Ручеек соединенной сверкающей энергии стал вливаться в черное пятно, оно принимало её в себя и не изменялось. Так прошло три часа, и когда ни у Кира, ни у девочек почти не осталось сил, оно едва начало сереть.

Кир почувствовал, как стали холодеть руки девочек, он выругался и мысленно произнес.

– Всё, девочки, идите, отдыхайте.

– Почему? – спросила Кроха.

– Потому что теперь вы не даете мне энергию, а наоборот забираете её у меня, а значит и у Бомса. Вам надо отдохнуть.

Он отодвинул от себя их ледяные руки.

– Я не могу двинуться, – удивленно подумала Нора.

– Я тоже, – откликнулась Кроха. – Нам придется здесь сидеть, пока не пройдет слабость. Но нам нельзя здесь сидеть долго, мы мешаем Киру.

– У нас ничего не получилось? – спросила Нора. Кроха грустно улыбнулась.

– Ты же видишь, мы ещё маленькие, и у нас мало сил.

Кир вздохнул, он тоже начал чувствовать, как начала холодеть то колено, на котором лежала рука Бомса.

Он один не успевал воспроизводить энергию, так нужную Бомсу. Внутренне он уже был готов смириться с поражением. Он печально взглянул на напряженное лицо мальчика.

Черное пятно понемногу серело, но у него уже не было сил, чтобы закончить лечение. Кир вздохнул, чувствуя внутреннее опустошение и усталость.

– Ещё несколько минут, – с тоской подумал он, – и всё, у меня не будет ни энергии, ни сил. И тогда окажется, что я больше навредил, чем помог.

Неожиданно он ощутил, как чья-то энергия начинает наполнять его.

– Не беспокойся, Кир, – услышал он голос Ориона. – Я же сказал, что мы будем давать тебе энергию по очереди.

Кир мысленно кивнул головой. Черное пятно стало меньше, потом оно все стало серым. И, наконец, серое пятно начало розоветь. Еще через час Кир сбросил со своего колена руку мальчика и встал, тяжело опираясь на стол. Он устало провел рукой по лицу Бомса.

– Теперь спи. Когда ты проснешься, ты сможешь уже что-то в этом мире увидеть. Но для того, чтобы ты вылечился окончательно, нужно, чтобы ты продолжал расти и набирать энергию. Теперь ты сам сможешь себя лечить, ты уже знаешь как.

Брок и Грук, которых он мысленно позвал, вошли в комнату, подхватили мгновенно заснувшего мальчика на руки и унесли в его спальню. А он сам, тяжело шаркая ногами от слабости, побрел к своему кабинету.

Кир зашел в кабинет и рухнул в кресло. Ему показалось, что он заснул раньше, чем его тело коснулось кожаной обивки.

И сны его были ужасны. Ему снились какие-то люди с оружием в руках, они стреляли по нему, а он пытался спасти Тосю от какой-то беды. Но у него ничего не получалось, одна пуля пробила ему плечо, другая ногу. Он упал за ствол дерева и стал ждать смерти…

* * *

Кросен возвращался домой после долгого стояния в очереди в бюро по трудоустройству. Ему выплатили небольшое пособие и назначили следующий срок, когда он должен будет придти. Работы для него не было, как и надежды её получить.

Он шел по знакомым улицам, тоскливо размышляя о своей неудачливой судьбе.

Про гадалку он старался не вспоминать потому, что она назвала его трусом. Кросен с горечью понимал, что это правда. Ему и так казалось, что все прохожие видят надпись «неудачник и трус», начертанную крупными буквами у него на лбу.

Он, тяжело вздохнув, остановился и, нашарив в кармане смятую полупустую пачку сигарет, закурил, разглядывая улицу и спешащих куда-то людей.

– Молодой человек, – неожиданно услышал он за своей спиной. Кросен насторожено обернулся. Перед ним стоял невысокий старичок опрятно, хоть и небогато одетый, тяжело опирающийся на трость.

– Простите меня, – продолжил старик. – Мне трудно двигаться, а мне к моему несчастью срочно нужно оказаться в другом районе города. Я пытался поймать такси, но, похоже, что сюда они не заглядывают.

Кросен понимающе усмехнулся.

– Да, этот район они объезжают. Это-район бедноты, а это значит, что он небезопасен, да здесь и нет богатых клиентов, которые могут позволить себе ездить на такси. А как вы-то здесь оказались?

Старик взглянул на него с лукавым любопытством.

– Я вижу, что вас заинтересовала моя скромная персона.

Кросен смутился.

– Да нет, извините. Конечно, это ваше дело… Я бы хотел вам помочь, но у меня…

Что-то его остановило, его язык перестал ему повиноваться. Он хотел сказать, что у него много дел, чтобы старик от него отвязался.

Ему в его сегодняшнем настроении совсем не хотелось никуда идти, и больше всего сейчас ему нужен был его старый потрепанный его долгим лежанием диван и телевизор.

И тут него вдруг всплыли в голове слова гадалки.

« Если ты опять струсишь…»

Что-то она говорила об этом пожилом человеке? Что она сказала? Он попытался вспомнить тот день, но безуспешно. Кросен неопределенно пожал плечами и тяжело вздохнул.

– Хорошо, я постараюсь помочь вам. Подождите меня здесь, я найду вам такси.

Кросен решительно зашагал по улице, потом неожиданно быстро вернулся.

– Вон там небольшое кафе, – выговорил он, смущенно улыбаясь. – Посидите, подождите меня, выпейте чашечку кофе, или чего-нибудь покрепче. Я вас до него провожу, район у нас, действительно, неспокойный. Вы должны понимать, много молодых ребят, у которых нет работы, поэтому они развлекаются тем, что пристают к тем, кто не может за себя постоять. Грабежи и разбой становятся обычным способом зарабатывать деньги, когда других способов просто нет.

– Я понимаю, о чем вы мне рассказываете, – улыбнулся старичок. – Я и сам не всегда был обеспечен.

Кросен взял старика под руку и отвел его в кафе. Он посадил его за столик и кивнул головой хозяину.

– Теперь вас здесь никто не тронет, хозяин – мой приятель.

Старичок улыбнулся.

– Вы чрезмерно любезны и внимательны, сейчас редко встретишь подобных людей. Я вам благодарен, хоть вряд ли нуждаюсь в такой заботе. Я сам вырос в этом районе, правда, тогда он был совсем другим. А оказался здесь потому, что проведывал своего старого товарища.

Кросен кивнул головой.

– Конечно, вы правы. Может быть, и не стоило вас так оберегать, но я это сделал потому, – тут Кросен задумался. – Сказать по честному, я и сам не знаю, почему я решил, что вам нужна моя помощь. Но уж давайте я сделаю всё так, как уже решил.

Он вздохнул и торопливо вышел из кафе.

Такси он сумел поймать только в трех кварталах отсюда. Водитель долго упирался, отказываясь ехать в этот район, действительно у него была очень дурная слава, только десятка, которую Кроссен достал из кармана, решила дело. Кроссен с сожалением смотрел, как они исчезает в кармане таксиста, на них он бы смог прожить несколько дней.

Старичок, увидев такси, поблагодарил его и спросил, где он при случае сможет его найти. Кросен смущенно улыбнулся.

– Хозяин кафе знает, кто я и где живу, но искать меня ни к чему. Вряд ли, я чем-то ещё смогу вам помочь, кроме вот такого же пустяка.

Старичок внимательно его ещё раз осмотрел, словно запоминая, и подал ему на прощанье руку. Кросен пожал сухую крепкую кисть, и старик уехал. Домой он вернулся в ещё более скверном расположении духа, потому что впереди его ждало несколько дней вынужденного поста. Самое смешное, что он сам не знал, зачем он это сделал. А может быть, просто сошел с ума? Дни шли за днями, а обещанное чудо так и не произошло…

Жизнь продолжалась такая же неопределенная и унылая…

* * *

Тося с любопытством взглянула на молодого человека.

– Так что вы хотели от меня услышать?

– Меня зовут Грэхем, друзья называют Гремом, поэтому и вы зовите меня так, мне кажется, мы подружимся…

Тося снова попробовала увидеть мысли этого человека, но увидела только себя, столик и ощутила небольшой голод. Она пожала плечами.

– Хорошо, пусть будет так, Грем.

Молодой человек широко улыбнулся.

– У вас очень сложное хозяйство, дети, питание, одежда. Каждый день много всевозможных проблем, чем накормить, где взять деньги на одежду, которая на детях просто горит… Меня очень интересует, как вы решаете финансовые проблемы, муниципалитет выделяет нам так мало средств, что их не хватает даже на самое необходимое…

Тося пожала плечами.

– Конечно, эти проблемы есть и у нас. Денег всегда не хватает, но у нас есть хорошие спонсоры, которые приходят к нам на помощь в трудную минуту.

– Такие, как «хитрая лиса Берг»?

Тося насторожилась, она снова внимательно вгляделась в мысли этого человека, но там были видны только мелкие поверхностные мысли о еде, о ней самой, хоть и довольно приятные, но все это ничего не говорило о его странном интересе. Она недовольно покачала головой, и ещё раз пожалела о том, что в своё время мало училась чтению чужих мыслей, ей это тогда было просто неинтересно. Ещё что-то ей подсказывало, что интерес Грема далеко не случаен, что-то стояло за этими словами, но что, она по-прежнему пока понять не могла.

Тося мысленно обратилась за помощью к Ориону. Но он её не услышал так же, как и все остальные к кому она попробовала обратиться. Весь детский дом, не отрываясь, следил за тем, как Кир пытается вылечить Бомса.

У Тоси совершенно испортилось настроение, в то время как все развлекались, она вела трудный и, похоже, очень опасный разговор.

«Ну, что ж, раз я не могу услышать его мысли, – подумала она с тяжелым вздохом. – Попробую его разговорить, может быть, он проговорится, почему его так интересуют наши взаимоотношения с Бергом».

– Господин Берг очень хороший человек, он очень растрогался, когда увидел наших больных детишек, – произнесла она с милой улыбкой. Молодой человек ответил с нескрываемой иронией.

– Растрогался так, что его люди своими головами разнесли стеклянную дверь… Или это произошло немного раньше? В последний раз у вас уже была другая дверь, такая же, как в хорошем банке…

«Вернусь в детский дом и всех поубиваю! – подумала Тося. – Только за то, что когда мне нужна помощь, я никогда её не получаю…»

Она удивленно и немного наивно раскрыла глаза.

– Так вам и это известно? Похоже, что вы очень внимательно следите за тем, что происходит в нашем детском доме. То о чем вы только что рассказали, произошло совершенно случайно, они просто были немного неуклюжи, да и дверь была не очень надежна. Сейчас мы, действительно, поставили новую дверь, чтобы больше такого не могло снова произойти…

Молодой человек улыбнулся.

– Я знаю, с новыми пуленепробиваемыми стеклами…

– Кто вы? – спросила Тося сурово. – Ваши вопросы говорят о том, что вас интересуют совсем не вопросы финансирования, а нечто другое. Репортер, или вы всё-таки из какого-то правительственного учреждения?

Грем криво усмехнулся.

– А кем бы вы хотели, чтобы я оказался?

* * *

Директор вышел из своего кабинета, санитары, как всегда торчащие в приемной, испуганно вскочили со стульев. Грязная тряпка, которой они снова перекидывались, упала на пол. На этот раз ботинки не пострадали, поэтому директор только досадливо махнул рукой.

Грук стряхнул с лица воду, лицо у него было обиженным, грязные полосы придали ему жуткий шарм, он был вполне готов к тому, чтобы сниматься в одном из фильмов ужаса, которые заполонили телевизионные экраны.

– Я собираюсь сделать обычный обход, – проговорил директор немного хмуро потому, что всё ещё ощущал слабость после всего, что на него в последнее время свалилось. – К моему приходу, я надеюсь, здесь будет порядок.

Санитары дружно закивали головами. Директор вышел из приемной, а они затопали за ним, словно и не слышали его последней фразы. Директор тяжело вздохнул, но промолчал. После того случая, как на дом напали бандиты, санитары никуда не отпускали его одного.

В коридорах, как обычно днем было пусто. В школе шли занятия, а младшие должны были развлекаться в комнате досуга, естественно, кроме одиночек, которые всегда нарушали порядок.

Одного такого директор заметил около женской душевой, малыш задумчиво дергал запертую дверь. Его лицо показалось знакомым, но кажется в прошлый раз, когда он его встречал, его глаза были закрыты бельмами. Теперь один глаз у мальчика почти полностью очистился и смотрел на него со странной заинтересованностью. Или тогда он разговаривал с другим малышом?

– Стой! – приказал директор. – Ты знаешь, что в женские душевые заходить нельзя?

Малыш задумчиво почесал в затылке и сказал.

– Ты – «дир»!

– Да, я действительно, директор этого заведения. А ты кто?

Малыш засмеялся.

– Ты неплохо выглядишь, «дир»! Болезнь прошла?

– Может быть, продолжим разговор в моем кабинете? Мне кажется, что ты нарушаешь дисциплину в детском доме тем, что пытаешься попасть туда, куда нельзя.

Малыш отрицательно покачал головой.

– Ты забыл, «дир», – что ты не можешь никого из малышей водить в свой кабинет, таким было моё желание. – Мальчик приосанился и с некоторой суровостью взглянул на директора.

– Ты знаешь закон и наказание за нарушение закона!

– Я вспомнил тебя, – улыбнулся директор. – Ты подходил ко мне, когда я был в зимнем саду.

Малыш недовольно покачал головой.

– Нужно говорить на священной земле…

– Тогда я был слабым после болезни, – продолжил директор.

– После укуса ядовитой гидры, – поправил мальчик. – Старшие говорят, что нельзя обманывать самого себя, это опасно. Можно заблудиться в выдуманном мире и никогда не вернуться обратно.

– Так ты ещё и философ.

Малыш покачал головой.

– Иди своей дорогой, «дир», не мешай мне думать.

Директор укоризненно покачал головой.

– По моему мнению, ты не думаешь, а пытаешься проникнуть в женскую душевую.

Мальчик вздохнул.

– Ты плохо обо мне думаешь, «дир». Я не пытаюсь проникнуть туда, я там уже был. А теперь я размышляю над планом мести за то, что мне там устроили. У меня до сих пор в ушах стоит их визг. Похоже, девчонки решили, что я не кот, а какое-то чудовище, вроде тебя…

– Надеюсь, твоя месть не будет слишком жестокой, – улыбнулся директор. – Я этого не могу позволить.

– Надеяться ты можешь, – милостиво разрешил малыш. – А что будет, я пока сам не знаю, ты прервал мои размышления на самом интересном месте.

Директор рассмеялся.

– Хорошо, малыш, я не буду тебе мешать, но я считаю, что лучше бы тебе присоединиться к другим малышам. И возможно заняться другими более развивающими и полезными для тебя играми.

Мальчик удивленно посмотрел на меня.

– Ты сказал более развивающие игры? А ты сам-то когда-нибудь там был? Я вижу, что нет, иначе ты бы этого не сказал. Я предпочту умереть от скуки здесь, чем там.

Директор пожал плечами и пошел дальше. Эту словесную дуэль он проиграл. Ему показалось, что санитары что-то сказали малышу, потому что он с интересом посмотрел на закрытую дверь, а потом на кладовку, где у нас хранился разный инвентарь. Но возможно, что ему это показалось… Немые могут говорить только на языке жестов, а руки санитаров висели плетями вдоль тела. Он хмыкнул и свернул в следующий коридор. На душе почему-то стало теплее и как-то более радостно.

«Вот ради таких малышей, я должен быть здесь, – подумал он. – Ему немного лет, но как он забавно рассуждает! Он явно в будущем станет интересным и умным человеком».

«Этот «дир», – подумал Бомс, глядя вслед директору, – жуткий зануда. Интересно, для чего его здесь держат старшие?» Он взглянул на кладовку. А санитары правы, из тряпки и ведра можно сделать очень забавную и неприятную для этих глупых девчонок оказию. А «дира», наверно, держат в назидание для того, чтобы мы не выросли такими же нудными, как он.

Бомс открыл дверь кладовки и ещё раз осмотрел всё, что там находится. Глаза его лукаво заискрились… А ведь тут много ещё чего есть… Значит, девчонки, когда я был слепой, мне можно было заходить в любое место, а теперь нельзя? Ну что ж, теперь вы узнаете, как боевой кот борется за своё право ходить там, где ему вздумается…

* * *

Грем улыбнулся.

– В моем интересе нет ничего странного. Просто эта история наделала много шуму, об этом писали в газетах, а интервью с вашим бывшим директором даже показывали по телевизору. Особенно много рассказывалось о том, как господина Берга вынесли из вашего дома на руках…

Тося пожала плечами.

– Вы знаете, у нас довольно странные дети. На неподготовленных людей их внешний вид часто производит просто шокирующее впечатление. У нас же скорее больница, приют, чем обычный детский дом. Вероятно, поэтому у господина Берга стало плохо с сердцем.

Грем иронично усмехнулся.

– Но насколько я знаю, у вас есть подготовленные врачи в штате. Впрочем, господин Берг и впоследствии не обращался к врачам. И, мне почему-то думается что, вряд ли существует что-то на свете, способное его расстроить…

– Простите, – твердо прервала его Тося. – Мы никогда не обсуждаем наших спонсоров. Мы им благодарны за то, что они для нас делают, нам этого вполне достаточно! А вы так и не ответили на мой вопрос, кто вы?

Молодой человек снисходительно пожал плечами.

– Как вам будет угодно, но я бы ещё хотел вас кое о чем спросить.

Тося решительно встала.

– Извините, но у меня очень много дел. Может быть, в другой раз я буду свободнее, тогда и поговорим.

Грем отрицательно покачал головой.

– Куда вы так спешите? Нам даже ещё не подали обед, на который я вас пригласил…

– Что ж, пообедаю в детском доме, у нас не только хорошие врачи, но и повара…

Грем ласково улыбнулся в ответ.

– Я вам советую всё-таки поесть, в нашей конторе плохо кормят, а разговор у нас будет длинный…

Тося заметила боковым зрением, как двое мужчин встали в проходе, перегородив ей путь.

– Ну, если вы так настаиваете, – проговорила она задумчиво, – тогда, я, пожалуй, не против. Значит, вы всё-таки работаете на правительство…

Она потеряно села за стол, мысленно крикнув в пространство.

– Откликнитесь хоть кто-нибудь, мне так нужна ваша помощь! Я не знаю, что мне делать. Опасность!!!

* * *

Орион вздохнул.

– Шеф, поговори с Маргарет. Я не могу с ней найти контакт, она избегает меня, а в последнее время и всех других детей. С ней что-то происходит, а что я не понимаю, она не пускает меня в свой мозг. С тех пор, как она научилась ставить блок, я не могу с ней нормально говорить.

Кир удивился.

– Как?

– Вот так, шеф. Пока ты занимаешься новенькими, у нас, черт знает, что происходит. Маргарет вела Маржи. Я говорил тебе, что я не справлюсь.

Кир вздохнул.

– Опять ты об этом. Ладно, я с ней поговорю.

– Сейчас, шеф?

Кир мысленно кивнул и поискал Маргарет. Она сидела одна в комнате, и что-то задумчиво рисовала пальцем на столе.

– Маргарет?

– Кто ты?

Кир усмехнулся.

– Случайный прохожий…

– Шагай себе дальше, Кир. Вечно ты ко мне лезешь…

Кир осторожно проверил блок, который создала Маргарет, и нашел в нем небольшую щелку. Это было странное воспоминание о нем. Он смотрел на Маргарет с печальной нежностью. Это воспоминание было дорого девочке.

– Тебе грустно, Маргарет?

– Кир, иди и приставай к другим, а меня не трогай.

– Почему?

– Потому!

Кир осторожно обошел блок и заглянул в мозг девочки, он увидел печаль, грусть, растерянность и странную мысль.

– Ибо вот я лягу в прахе, завтра поищешь меня, а меня нет…

– Маргарет, а ты не умираешь, – весело сообщил он.

– Всё-таки подглядел, противный Кир! Я не хочу с тобой говорить, уходи от меня.

– Как приятно жалеть себя. Как приятно думать о том, что завтра тебя не будет, а они все скажут, ну зачем мы её обижали?…

– Кир, я убью тебя! Ты ничего не понимаешь.

Он грустно улыбнулся и мысленно нежно обнял девочку. Она всхлипнула.

– Я не хочу умирать…

– Ты и не умрешь, тебе ещё надо меня убить.

– Мне так грустно, Кир, а ты лезешь ко мне.

Он мягко улыбнулся.

– Вся твоя беда в том, что ты играешь и дружишь только с мальчишками. Все, что с тобой происходит, происходит со всеми девочками. То, что с тобой случилось, это очень хорошо.

– Хорошо!? Я тебе по дружбе скажу, Кир. У тебя с головой не все в порядке, если ты думаешь, что это хорошо, когда у человека такое происходит внутри. Из меня кровь бежит, а ты думаешь, что это хорошо…

– Конечно, Маргарет, с головой у меня не всё в порядке, это все знают, но думаю, что и у тебя тоже. И когда бежит кровь, это не всегда беда. То, что с тобой происходит, происходит со всеми девочками когда-нибудь. Поверь мне, это совсем не страшно, и самое главное это скоро прекратится… Ты просто стала девушкой, а значит, скоро станешь настоящей женщиной и сможешь родить маленькую симпатичную Маргарет. И она родится здоровой и веселой…

– Кир, ты шутишь? – В мысли Маргарет была надежда и вера в него.

– Нет, Маргарет. Я горжусь тобой, ты – молодец! Ты становишься совсем взрослой. Я попрошу, чтобы кто-нибудь из девушек рассказал тебе, как это происходило у них.

– А ты откуда это можешь знать, ты же мальчишка?

– Но я уже большой мальчишка, и я же врач, пусть и не самый лучший, но кое-что я знаю…

– Я ни с кем из девчонок не хочу об этом разговаривать, они будут смеяться. Лучше ты мне расскажи…

– Хорошо, если ты так хочешь. Это скоро пройдет, Маргарет. А потом будет происходить каждый месяц, так устроены все женщины…

– Я не хочу, мне больно и неприятно, уже сейчас, а, если ещё это будет каждый месяц, то я повешусь…Тебе никогда не говорили, что ты кретин? Если ты считаешь, что это хорошо то, это значит что ты именно такой!

Кир согласно кивнул головой.

– Говорили и не раз. Но так будет, Маргарет, и ты со временем привыкнешь. Ты же хочешь маленькую девочку, которая будет любит тебя только потому, что ты ее мама?

– Я сама маленькая!

– Уже нет, Маргарет. Теперь ты большая. Так устроено в этой жизни, что за всё нужно платить. За то, чтобы ты смогла родить ребенка, ты будешь платить именно этим.

– Кир, знаешь, какой ты противный?

– Конечно, мне уже многие об этом рассказывали. Кстати, ты забыла вздуть Пропса, он всем рассказывает, что ты его испугалась.

– Я не испугалась, я просто…Кир, ты мне сказал правду? Я точно не умираю?

– Я сказал правду, я не обманываю тех, кто прикидывается умирающим. А потом я люблю тебя, ты же знаешь.

Маргарет тяжело вздохнула.

– Тогда я пойду и отлуплю этого Пропса, а потом… лучше берегись, Кир! Он рассмеялся.

– Хорошо, Маргарет, я буду от тебя прятаться.

– У тебя не получится. Когда ты говоришь, это пройдет?

– Дня через два, три…

– Ну, вот тогда ты и получишь своё! Но если ты обманул меня, это произойдет гораздо раньше…

– Маргарет, я сейчас сниму свой блок. Посмотри сама!

– О…о…о! Так вот что это! Мне никто об этом не рассказывал!

– Об этом обычно рассказывают мамы своим дочкам.

– А у мальчишек?

– У них всё по-другому.

– Покажи… Здорово! Вот значит, как у них. Мне это всегда было интересно, а они от меня это прятали. А кто эта красивая девушка?

– Всё, сеанс закончен! Нечего копаться в моей памяти.

– Как ты стал таким противным, Кир?

– Общаясь с такими маленькими ведьмами, как ты.

Маргарет задумчиво добавила.

– Я когда вырасту, тоже стану такой же красивой…

– Отстань от меня, маленькая ведьма!

– Ты сам ко мне пристал. А что вы там такое делали?

– Маргарет!!!

– Ладно, не бойся! Я никому не расскажу, если ты про меня никому не скажешь.

Кир тяжело вздохнул.

– Договорились.

– Значит, он сказал, что я его испугалась… Я сейчас пойду и вздую его! И Кир…

– Что ещё?

– Я тебя тоже люблю…

* * *

Имс брел по коридору, подволакивая ногу. Он был один, и ему было грустно. Раньше он думал, что вся его жизнь изменится здесь, в детском доме, но ничего не произошло. Нора нашла себе друзей, благодаря тому, что спасла директора от смерти. Её сразу заметили и полюбили, а он… по-прежнему один. Имс грустно прошел по коридору и свернул туда, откуда неслись вкусные запахи.

В этом детском доме всё было не так. Никто его не кормил, никто за ним не ухаживал, никто не интересовался, как он сегодня себя чувствует. Словно его и не было на свете. Правда, как-то так получалось, что он всегда был сыт, а его одежда, когда он просыпался, вдруг оказывалась чистой и выглаженной, но как это происходило, он не понимал до сих пор.

Около кухни стоял мальчик с бельмом на одном глазу, задумчиво глядя здоровым глазом на дверь. Имс подошел поближе и встал рядом. Мальчик скептически его оглядел и хмыкнул.

– Ты новенький!

Имс грустно кивнул головой.

– Да, я новенький, и я болею, поэтому со мной никто не играет.

– А меня зовут Бомс. И здесь нет здоровых детей, здесь все больные, а с тобой не играют не поэтому.

– А почему со мной не играют? – застенчиво спросил Имс. – Меня зовут Имс.

– Очень глупое имя, почти такое же, как моё, только ещё глупее, – Бомс засмеялся. – Ты сам себе его придумал?

Имс грустно улыбнулся.

– Нет, мне его дали мои родители, но мне оно нравится.

– А я себе сам придумал свое имя. Ты говоришь так, словно тебе никто ничего не объяснял про то, как мы здесь живем.

– Это на самом деле так, – загрустил Имс, – со мной никто не говорил. А ещё я жду, когда меня вылечат. Почему меня никто не лечит?

Бомс удивленно посмотрел на него.

– Ты, оказывается, совсем ничего не понимаешь. Здесь никто никого не лечит, здесь каждый лечит себя сам!

Имс недоверчиво покачал головой.

– Ты меня обманываешь. Я же видел тебя раньше, ты совсем ничего не видел, а теперь у тебя один глаз совсем здоровый.

Бомс пожал плечами.

– Я не обманываю тебя, я сам себя вылечил, и ты когда-нибудь сам себя вылечишь.

– Ты – врач? – заинтересовался Имс. – Нет, этого не может быть, ты обманываешь меня! Я знаю, что на врача нужно долго учиться, а ты нигде не учишься!

Бомс хмыкнул.

– В школу меня пока не берут, в этом ты прав. А вылечил я себя, потому что мне помог Кир, но это длинная история…

– Расскажи, мне очень интересно.

Бомс вздохнул.

– Понимаешь, здесь есть одна противная крыса…Нет, уже не одна, а две противных крысы, впрочем, одна уже не крыса, а тигрица, но для меня она всегда будет крысой…Ну, так вот, эта противная крыса, которая стала тигрицей, и крыса шиншилла…

Имс замотал головой.

– Я ничего не понял, начни ещё раз сначала, – попросил он жалобно. – Я не очень умный.

– Умные здесь тоже не водятся, только такие, как ты и я…В общем-то, это совсем просто, только я не умею объяснять…Я же как-то пробовал объяснить одной новенькой, как устроен наш дом, но у меня ничего не получилось, но она как-то все равно поняла. Это теперь она стала крысой, и все знает. Может быть, и ты поймешь?

– Я не знаю, – грустно ответил Имс. – Давай попробуем. Рассказывай…

* * *

Тося хмуро посмотрела на Грема.

– Как я понимаю, вы работаете в полиции, а не в детском доме, и я арестована. Интересно, что я такого совершила, что меня нужно допрашивать в вашей конторе?

Молодой человек улыбнулся.

– Прошу прощения, но я надеялся, что мы за обедом спокойно поговорим. Вы расскажете нам всё, что нас интересует, и мы мирно расстанемся. Но, к моему сожалению, разговора пока не получается. Кстати, обед нам уже несут…

– Они что, ждали вашего сигнала? Вы всерьез думали, что голодная я более словоохотлива? А сейчас считаете, что после того, как я поем, расскажу гораздо больше, чем знаю?

Грем пожал плечами.

– Вы мне нравитесь, с вами очень интересно общаться. Вы свободны, вы не боитесь меня, хотя боятся меня стоит. И я не из полиции, а совсем из другого ведомства. Можно сказать, что мы фиксируем все странные события, которые происходят в нашей стране, чтобы определить, не несут ли они в себе опасность для государства.

Тося удивленно подняла брови.

– Что? Государственные чиновники испугались детского дома? Это смешно… хорошая шутка.

– Ну, мы не совсем чиновники, мы скорее относим себя к разведке. Но давайте продолжим наш разговор. Возможно, это просто недоразумение, вы нам расскажете то, что нас интересует, и мы вас отпустим заниматься вашими сложными экономическими вопросами.

Тося отрицательно покачала головой.

– Ну, уж нет! Я хочу, чтобы меня арестовали, чтобы меня допрашивали, направив в лицо яркий свет. Я всё расскажу. Правда! В нашем детском доме так скучно…

Молодой человек пристально взглянул на неё и вздохнул.

– Пытаетесь меня одурачить? Вряд ли вам это удастся, но этим вы мне нравитесь всё больше и больше…Если бы я не знал, как вы вели себя в полицейском участке, когда задержали одного из ваших питомцев, который взламывал коды правительственных компьютеров и крал секретные данные, это бы на меня возможно подействовало…Вы там что-то рассказали о нем такое, что они сразу отпустили вас обоих, не предъявляя никаких обвинений. Что-то про то, что он якобы совершенно слепой, глухой и немой от рождения…

Тося безразлично пожала плечами, сдерживая нарастающую внутреннюю ярость.

– Так оно и есть, его же осматривали судебные эксперты, которых пригласили в участок. Они и вынесли такое заключение…

Молодой человек снова улыбнулся.

– Вот и наш обед, ешьте. А потом расскажете, как это можно, не видя и не слыша и будучи идиотом от рождения, взламывать сверхсекретные и сверхсложные компьютерные коды?