Текст книги "Древо жизни. Книга 2"

Автор книги: Владимир Кузьменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Он помолчал, дожидаясь ответа, но, не дождавшись, продолжал:

– Дня через два мы уедем. Осталась небольшая формальность. Она займёт всего несколько минут… Вы согласны на снятие мнемограммы? Я понимаю, – заторопился он, – что это крайне неприятно, но я вам даю гарантию, что все интимные стороны жизни будут тотчас стёрты на записи… никто, кроме снимающего её врача, не будет их видеть…

Мария вся внутренне сжалась. «Моё согласие – это пустая формальность. Никто считаться с ним не будет»…

– Что ж, – вслух сказала она. – Хоть это и неприятно, как вы правильно заметили, но если требует дело, то…

– О, благодарю вас, мадам! Повторяю, вы – самая умная женщина! Я вас больше не буду беспокоить.

– Ну почему же? Мне с вами приятно беседовать, – улыбнулась Мария.

– Я буду счастлив! Когда вернётся Генрих, мы, я уверен, будем иметь возможность неоднократно видеться.

Он, поклонился и вышел.

НЕОЖИДАННОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

Что такое мнемограмма, Мария прекрасно знала. В школе им часто показывали мнемографические учебные фильмы. Такие фильмы, объясняла Марта, получаются довольно просто и стоят дёшево по сравнению с обычными. Эти фильмы демонстрировались на экране, но если в мозг вживлены электроды, то фильм можно передавать непосредственно в мозг человеку, и тогда он сам становится участником событий, показанных в фильме. Все рабочие в школе смотрели такие фильмы во время сна. В фильм можно было записать не только текущие события, но и события большой давности при электростимуляции определённых участков мозга узконаправленным магнитным импульсом.

Подвергнуть себя снятию мнемограммы значило для Марии рассказать о совершённом убийстве, о похищении Павлом карт и оружия… Необходимо действовать немедленно и решительно. Бежать сейчас? Но сейчас утро… От стены до леса широкое открытое пространство… его не пересечь незаметно… Ждать вечера? А что если меня до этого времени возьмут снимать мнемограмму? Тогда все! Постой… обдумай все хорошенько… Генерал говорил, что они здесь будут два дня… Зачем им эти два дня? После снятия мнемограмм – её, наверное, будут снимать и с Ирины, и со слуг, им здесь делать нечего… Следовательно?.. Да, пожалуй, это единственное объяснение их задержки. У них нет с собой аппаратуры для снятия мнемограммы… это довольно сложная аппаратура, как рассказывала Марта… Они послали за ней или её им привезут по их вызову… Александр как-то говорил, что он построил эту усадьбу далеко от населённых мест… Но как далеко? Если бы это было близко, то нас всех бы отправили туда… Ясно, что мнемограмму будут снимать и у слуг… это человек сорок. Значит, выгоднее привезти сюда аппаратуру и ясно, что везти её надо издалека. Следовательно, можно подождать до вечера… риск, конечно, есть, но если бежать утром, то риск ещё больше…

Поднимаясь по лестнице на второй этаж, она встретила дворецкого. Она поманила его пальцем. Когда дворецкий подбежал и почтительно поклонился, распорядилась:

– Сегодня обед подадите в большой гостиной. Проследи, чтобы было вино и закуска. Возьми себе в помощь Джима. Он знает, что подать.

– Но госпожа… – нерешительно пробормотал, заикаясь, тот, – хозяин…

– Знаю! – оборвала его на полуслове Мария. – Пока хозяина нет, здесь распоряжаюсь я! И поторопись, иначе… – добавила она жёстко, с угрозой в голосе.

– Доброе утро, – ответила она на поклон появившегося на лестнице Рональда. – Вы уже позавтракали?

Рональд слегка скривился.

– Все ясно, – не дала ему ответить Мария. – Прошу меня простить. Я задержалась, как вы знаете, и не успела дать распоряжений. А этот болван, – она пренебрежительно кивнула на дворецкого, который продолжал в нерешительности топтаться на месте, – сам не догадался. Бестолковые пошли слуги, – продолжала она, протягивая руку, которую офицер почтительно поцеловал.

– Совершенно верно, мадам. Если позволите, я могу вам достать очень расторопного дворецкого.

– А что с этим делать? – она посмотрела на дворецкого, как бы раздумывая.

– Проще простого. Если хотите, его сегодня же отправим к конвейеру.

– Хорошо. Я подумаю, – она снова бросила взгляд на побледневшего парня. – Пошёл вон!

Тот мгновенно исчез.

– Я вам обещаю, что сегодня же исправлю оплошность и угощу вас вкусным обедом.

– Очень жаль! Я должен ехать и вернусь только к ужину или даже завтра. Скорее всего, завтра. Так что вам придётся обедать вдвоём.

– Вы хотите сказать – втроём. Вы забыли Ирину.

– Как? Разве Ирина будет обедать с вами? Мне казалось…

– Что?

– Да так… Извините, – он что-то хотел сказать, но не решался. Мария удивлённо подняла брови. Рональд оглянулся и виновато, понизив голос, тихо проговорил:

– Генерал вчера грубо обошёлся с ней. Я даже подумал…

– Боже мой! Что вы с ней сделали? – возмутилась Мария.

– Успокойтесь! Ровным счётом ничего. Я только приказал запереть её в комнате и приставил караул.

– Это приказ генерала?

– Нет! Понимаете, я подумал…

– Вы сделали большую ошибку. Боюсь, что Генриху это не понравится. Он даже воспримет это как личное оскорбление. Мне жаль! Зная его характер…

Офицер смутился:

– Я сейчас же исправлю свою ошибку. Ради бога, только не говорите об этом вашему мужу.

– Если Ирина сама об этом не расскажет.

– Но вы попросите её. Я принесу ей извинения.

– Вряд ли она их сейчас примет. Но если вы вернётесь к ужину, я обещаю примирить вас. Вы далеко едете?

– Да так, миль за пятьсот. Надо привезти кое-что.

– Тогда вы к ужину не успеете.

– Я тоже так думаю.

Они подошли к двери комнаты Ирины, возле которой стоял часовой. Рональд отдал распоряжение, и тот удалился.

– Так я надеюсь…

– Можете не сомневаться. Сейчас идите. Не надо ей показываться.

Рональд удалился, и Мария вошла к Ирине. Опасаясь, что в комнате Ирины установлено подслушивающее устройство, она, предупреждая вопросы подруги, приложила к губам палец.

– Я сейчас собираюсь на прогулку с малышом. Ты не составишь мне компанию?

– Охотно! – делая знак, что поняла её, ответила Ирина.

Они вышли. Углубляясь в сад, Мария убедилась, что за ними не следят, и тихо спросила:

– Что тебя спрашивали?

– Спрашивали, близка ли ты с Генрихом.

– И ты?

– Сказала, что да.

– Молодец! А ещё что?

– Спрашивали, откуда у меня следы побоев. Сволочи!

– Что произошло?

– Они раздели меня!

– Как, совсем?

– Почти.

– Что же ты ответила?

– Ничего.

– Ты правильно сделала. Меня тоже о них спрашивали. – Мария рассказала подробно о разговоре с генералом.

– Что же теперь будет? Надо бежать немедленно!

– Уйдём перед ужином, когда начнёт смеркаться. Встретимся в саду. Да, вот ещё. Сегодня за обедом ничему не удивляйся и сделай вид, что забыла про вчерашнее. Будь полюбезней с генералом.

Обильный стол, уставленный всевозможными яствами, после жалкого завтрака привёл генерала в самое лучшее расположение духа. Мария сразу же, как только сели за стол, отослала слуг. Генерал понял это как своего рода приглашение к интимному разговору и оживился.

– Откровенно говоря, – пояснила Мария свои поступок, – после всего случившегося я не могу полностью им доверять. Кто знает, может быть, среди них есть пособник бандитов.

– Ничего, скоро мы об этом узнаем! – пообещал генерал.

– Вы имеете в виду мнемограмму? Скорее бы! Вы не представляете, как меня измучила неизвестность. Может быть, мы уже сегодня узнаем, где находится Генрих?

– Я бы только не хотела, – вмешалась в разговор Ирина, – чтобы наши отношения с Генрихом, вы понимаете меня, стали бы предметом обозрения.

– Я уже говорил нашей хозяйке, что в этом отношении вы можете быть полностью спокойны, – заверил генерал и перевёл разговор на другую тему. Он стал рассказывать забавные истории из своей жизни. Женщины смеялись. Некоторые истории были действительно смешны, а генерал был чудесным рассказчиком.

– Я уже говорил вам, что начал свою службу морским офицером. Где я только не был. По каким морям не плавал!

– Ох, море, – вдохнула Ирина. – Увидеть его хотя бы краешком глаза.

– Как?! – вскричал генерал. – Вы ни разу не были на берегу моря? И не представляете, что это такое?!

– Ни разу, – печально покачала головой Ирина.

– А вы, мадам? – повернулся он к Марии.

– Я тоже.

– Ну, в таком случае мы это немедленно исправим. Я счастлив, что первый смогу показать вам море! Это ведь всего в десяти милях отсюда.

Ирина вдруг поняла, что сказала лишнее и что из-за неё рушится план их побега.

– Я не могу поехать одна, без Марии, – решительно заявила она.

– О! Я понимаю! Это было бы мм… не совсем… Но я и не предлагаю вам ехать вдвоём со мной. Вы меня неправильно поняли. Я просто хотел вам обеим предложить прогулку на берег моря. К ужину мы вернёмся. Кстати, дорога в город идёт вдоль побережья, и мы встретим Рональда, который будет возвращаться назад.

– Я не смогу оставить малыша одного, – проговорила Мария, – хотя, признаться, мне бы очень хотелось посмотреть на море! – она решила сказать так, чтобы не вызвать подозрение генерала своим категоричным отказом.

– А мы возьмём его с собой! Чтобы вырасти настоящим мужчиной, он должен увидеть море с младенческого возраста! В нашей семье есть такое поверье. Меня, например, искупали в солёной воде, когда мне было всего три месяца. И, как видите, я, несмотря на свои пятьдесят пять лет, ещё могу дать сто очков вперёд любому юнцу!

Выпитое вино разгорячило генерала. Он вскочил и заговорил возбуждённо:

– Нет! Нет! Никаких отговорок! Мы едем немедленно! Я вам обещаю неповторимое зрелище!

– Но что подумает Генрих, когда узнает? – попыталась Мария ухватиться за последнюю соломинку.

– Что он может подумать в отношении старого товарища?

– Вы же знаете его характер!

– А мы ему ничего не скажем! – в его голосе появились игривые нотки.

– Он узнает все равно. Например, от ваших же подчинённых.

– Мои подчинённые не болтливы, а потом, я не обязан перед ними отчитываться, куда и зачем я еду, – обиделся генерал.

Мария переглянулась в Ириной. Та её поняла.

– Ну хорошо, – решила Мария, протягивая генералу руку. Тот с удовольствием её поцеловал.

– Все равно, – сказал он, помогая Марии подняться со стула, – до вечера нам нечего делать. Пусть это будет маленьким развлечением.

– Мы, затворницы, не привыкли к развлечениям, – печально пожаловалась Мария, опираясь на предложенную ей руку. – Генрих слишком суров и, я бы сказала, невнимателен. – Она посмотрела на генерала задумчивым и обещающим взором.

– Мадам! – галантно произнёс генерал. – Если вы разрешите, то до возвращения Генриха я буду навещать вас, если, конечно, позволят дела.

– Ох, это было бы просто чудесно! – в тон ему ответила Мария.

– А когда приедет Рональд? – поинтересовалась Ирина.

– Ах, Рональд! – генерал заговорщицки подмигнул Марии. – Мой племянник приедет вечером.

– Как? Рональд – ваш племянник? – удивилась Мария.

– Да, и в будущем – преемник моего дела! – гордо сообщил генерал. – Мальчик подаёт большие надежды. Это сын моей горячо любимой сестры, – пояснил он. – Знаете! Как бы ни окончилось дело о похищении Генриха, я вам обещаю своё покровительство. Учтите, я могу многое и пользуюсь влиянием.

Выпитое вино явно давало о себе знать.

Мария улыбнулась и легонько прижала к себе его руку, которой он продолжал её поддерживать.

Договорились, что через час они выйдут на крыльцо. Он будет ждать их в электромобиле.

Генерал вёл машину на небольшой скорости. Мария сидела рядом с ним. На заднем сиденье расположилась Ирина с малышом.

Дорога вилась узким серпантином все выше и выше в горы. Справа поднималась отвесная стена, слева зияла чёрным провалом пропасть. Они миновали подвесной мост.

На небольшой площадке генерал остановил машину и помог женщинам выйти. Перед глазами простиралась величественная панорама гор, пересечённых ущельями.

– Как здесь прекрасно! – вырвалось у Марии.

Генерал подошёл и стал рядом. Мария почувствовала, как он коснулся её руки, лежащей на перилах небольшого барьера, ограждающего площадку от провала. Она вздрогнула, но не отняла руки, только покосилась на стоящую неподалёку Ирину.

Некоторое время они стояли молча.

– Как жаль, что мне придётся скоро уехать, – голос генерала звучал хрипло. Мария почувствовала, как дрожит его рука.

– Мне тоже… – почти шёпотом призналась она и тут же почувствовала, как рука генерала легла поверх её кисти и тихо сжала её. Она подождала минуту, медленно, как бы нехотя, высвободила свою руку и задумчиво пошла к машине. Генерал поспешил за ней.

– Вы женаты? – тихо спросила Мария.

– Увы! Моя жена умерла три года назад при родах, оставив мне двух маленьких детей: мальчика и девочку.

– Бедные крошки, – пожалела Мария. – У вас больше нет детей, я имею в виду взрослых?

– Нет. Я женился поздно. А вы любите детей?

– Странный вопрос. Я же женщина!

– Да, своих, а если…

– Тс-с… поговорим потом, – предупредила Мария, заметив приближающуюся к ним Ирину.

Теперь дорога шла вниз. Вскоре за поворотом блеснула в лучах уже склоняющегося к горизонту солнца гладкая поверхность океана.

Генерал затормозил и остановил машину. Некоторое время они сидели молча, не выходя из машины любовались открывшимся величественным зрелищем. Несмотря на большое расстояние, а может быть, именно благодаря ему, казалось, что поверхность океана дышит. Возможно, это была иллюзия, обман зрения, а может быть, он действительно дышал, и каждое дыхание его доходило до них лёгким порывом ветра.

– Он как живой! – воскликнула Ирина.

– А он и есть живой, – повернул голову к ней генерал. – Океан – это колыбель жизни и её хранитель. Мы дышим кислородом, который он вырабатывает, пьём его воду, приходящую к нам в виде дождей. Если бы не он, то жизнь на Земле прекратилась бы. Лет двести назад он был, что называется, при последнем издыхании, загрязнённый, отравленный, истощённый и, я бы сказал, оскорблённый. Если бы не мы, я имею в виду нашу партию, которая двести лет назад пришла к власти, то этот Великий Старец – отец и кормилец всего живого – погиб бы, задохнувшись в отбросах цивилизации.

– А в нем можно купаться? – спросила Мария.

– Конечно, конечно!

– Тогда давайте спустимся к побережью.

Дорога теперь выбежала на прибрежную равнину. Это была широкая бетонированная полоса, которая шла вдоль побережья с юга на север континента. Они проехали ещё немного, и генерал направил машину на узкий, едва заметный съезд в сторону берега. Берег представлял собой широкую бухту, окаймлённую с двух сторон красноватого цвета скалами, кое-где поросшими сосняком. Вдали, за пределами бухты, маячило какое-то судно.

– Рыбаки, – предположил генерал, опуская бинокль.

– Я обязательно должна искупаться! – воскликнула Мария. Она сбросила платье и осталась в узкой полоске бикини. Генерал не мог скрыть своего восхищения. Он не отрывал жадного взгляда от фигуры женщины, но вдруг его лицо вытянулось от удивления. Мария вздрогнули. Как она могла забыть! Рука невольно потянулась к рубцу на левом плече, нанесённому хлыстом Генриха. Она беспомощно посмотрела на генерала, но тот опустил голову и вдруг со злостью пнул валявшийся рядом кусок плавника.

К Марии подошла Ирина.

– Ты заметила? – тихо прошептала Мария.

Та утвердительно кивнула головой.

– Следи за нами внимательно. Когда я начну чесать правый глаз, стреляй ему в затылок. Цилиндр при тебе?

– Я его спрятала в пелёнках. Но что мы потом будем делать? Как доберёмся до убежища?

– Не знаю. Но у нас не будет другого выхода.

Вода оказалась ужасно холодной. Мария зашла по колена. Набежавшая волна сбила её с ног и, отхлынув, потащила с собой на глубину, Мария в страхе вскрикнула.

Генерал, как был в мундире, бросился в воду и, подхватив на руки перепуганную женщину, вытащил её на берег.

– Я же предупреждал вас, чтобы вы были осторожны, – упрекнул он её, все ещё продолжая держать на руках, хотя уже отошёл от берега шагов на десять.

– Опустите, я тяжёлая, – прошептала Мария. Её голова покоилась у него на плече, а губы касались его щеки. Она почувствовала, как лёгкая дрожь бежит по телу держащего её мужчины.

Он донёс её почти до машины и осторожно опустил на землю. Затем открыл багажник и вытащил сумку. Порывшись в ней, достал мохнатую простынь.

– Я предполагал, что вы захотите искупаться, – объяснил он, протягивая простынь Марии.

– Бррр! Как холодно, – пожаловалась она.

– Сейчас, сейчас, – заторопился генерал. – Сейчас будет теплее. Он принялся собирать сухой плавник. Через десять минут на берегу пылал костёр.

Генерал сидел возле костра на корточках, нанизывая на прутики ломтики ветчины. Мундир его ещё не просох, брюки сморщились поперечными складками. От кителя шёл лёгкий пар.

– Да вы снимите хотя бы китель, – посоветовала Мария. Она уже высохла и, сбросив простыню, надевала платье.

Генерал снял китель. Под кителем была белая, не совсем свежая нижняя рубашка и широкие подтяжки.

– Положите его сюда, – Мария тронула рукой нагретую солнцем крышу электромобиля. – Здесь высохнет скорее.

– Вы меня извините за мой вид, – смущённо попросил генерал, следуя её совету.

– Какая чепуха, – засмеялась Мария. – Вы такой мне больше нравитесь. В вас есть что-то домашнее, уютное. Однако, как вкусно пахнет! – она с наслаждением втянула носом воздух. – Я страшно проголодалась. Как это вы догадались?

– Опыт, сударыня, старого солдата, привыкшего больше спать у костра, чем в постели.

– Ну вы уж не такой старый. Вы ведь значительно моложе Генриха.

– Прошу вас! – генерал протянул ей прутик с поджаренной ветчиной, подавая такой же Ирине.

– Ну как? – осведомился он, наблюдая, как женщины едят его угощение.

– Ум-м, – утвердительно кивая головой, промычала Мария. Она сделала усилие и, проглотив кусок, отдышавшись, сказала:

– Я ещё ничего не ела более вкусного.

Генерал расцвёл в улыбке.

Заметно вечерело, но их спутник не торопился в обратную дорогу. Мария успела покормить ребёнка и снова отдала его Ирине.

В заходящих лучах солнца океан показался ей ещё прекраснее. От маячившего вдали судна отделилась точка и поплыла к берегу. Она передвигалась медленно, то появляясь, то скрываясь среди волн. Вскоре она скрылась за выступом скал.

Генерал сидел у костра и о чем-то думал. Мария, неслышно ступая по песку, пошла вдоль берега. Она отошла уже на значительное расстояние, когда услышала сзади себя хруст и шуршание мелкой гальки под сапогами идущего за ней спутника.

Генерал нагнал её и пошёл рядом. Долгое время он молчал, не решаясь начать разговор.

Мария вскрикнула, теряя равновесие. Её нога попала в расщелину между двумя камнями. Тотчас же сильные мужские руки подхватили её. Её грудь оказалась прижатой к груди мужчины. Это длилось несколько дольше, чем требовала необходимость. Мария осторожно высвободилась, сделала шаг, но тут же скривила лицо.

– Давайте сядем здесь, – предложил генерал. – Я осмотрю вашу ногу.

– Ах, пустяки. Сейчас пройдёт, я только немного отдохну, – ответила Мария, садясь рядом с ним на большой плоский камень.

– Я хотел бы с вами поговорить, – начал генерал, беря её руку в свою.

– Говорите. Я вас слушаю, – улыбнулась она, не забирая руки.

– Вы сказали, что я значительно моложе Генриха.

– Да. Во всяком случае, вы так выглядите.

– Генрих вёл ненормальный образ жизни и скоро истощил себя. Не спорьте! – предупредил он возможные возражения с её стороны. – Я-то знаю…

Мария решила рискнуть.

– Я не могу об этом судить, – и пояснила: – Я обманула вас, я не была близка с Генрихом, – сказала она и вся замерла.

– Правда? – обрадованно вскричал генерал.

– Да, это так. Хотя не исчезни он тогда, меня бы это не миновало.

– Прекрасно! Это просто замечательно!

– Что же это меняет? Он вернётся, и то, что должно быть, – совершится…

– А если он не вернётся?

Мария промолчала. Генерал заговорил порывисто и горячо:

– Вы представляете, какая судьба ждёт вас, если вернётся Генрих? Вам мало примера Ирины? Да и у вас, простите меня великодушно, я заметил…

– Что же я могу сделать. Я бессильна что-то изменить. Видно, такова моя судьба.

– Свою судьбу человек делает сам. Послушайте меня! Вы сможете стать очень богатой. Генрих один из богатейших людей на нашей планете. Я тоже богат, но мне далеко до него. Вы сможете все это наследовать, если он не вернётся совсем. Но вам нужна помощь близкого друга.

– Где же мне его найти? Я никого не знаю.

– Он перед вами. Вы умная женщина. Я не буду, подобно сопливому мальчишке, уверять вас в своей любви. Хотя, должен вам сказать, всю жизнь мечтал о такой женщине. Но повторяю, вы слишком умны, и я буду с вами говорить по-деловому. Вы должны выйти за меня замуж. Мы объединим наши состояния, и наши дети будут самыми богатыми и могущественными людьми на земле.

– Но Генрих?

– Он не вернётся. Поскольку это зависит от меня, я сделаю так, что в условном месте требуемых денег не будет. Если же его не убьют и отпустят, что невероятно, то я позабочусь, чтобы он исчез снова. Хотя не думаю, что его выпустят без денег. Я вообще удивляюсь, как его не убили сразу. Ни один человек на земле не вызывает у людей, особенно у них, похитивших его, такой ненависти, как Генрих. Вы не знаете, но именно Генрих убил вашего мужа, и я представлю вам доказательства.

– Вот как?.. Да-а… – Наступила пауза. – Допустим, я дам вам своё согласие, но как вы добьётесь признания меня наследницей Генриха? Ведь он ещё не оформил ни усыновления моего сына, ни брака со мной.

– У нас есть подписанное им прошение об усыновлении. От меня зависит признание этого факта и узаконение его. Если ваш сын является наследником, то вы будете распоряжаться его имуществом до его совершеннолетия. Император благоволит мне, мы с ним почти друзья и называем друг друга по имени. Я – когда мы наедине, а он – постоянно.

– Дик?

– Вы слышали?

– Случайно.

– Ну вот видите.

– Но я слышала и другое. Извините, Дик, – она ласково провела рукою по его лицу. Генерал поймал руку и покрыл её поцелуями.

– Так вы согласны?

– Подождите. Я говорила вам, что слышала и другое. Похищены документы. Вы не сможете прекратить поиски Генриха. У вас долг перед государством. Все, что вы говорите, – мечты, но, увы, несбыточные. Император вас заставит найти документы и найти Генриха!

– Плевал я на документы и императора! Как он может меня заставить, если вся полиция в моих руках. Да он сам от меня зависит ещё больше, чем я от него. Вы ничего не знаете. Заговор следует за заговором. И если бы не я и мои ребята, то император давно бы гнил в отхожей яме.

– Что, положение настолько серьёзно?

– Ещё бы. Недовольство везде. И в среднем классе, и среди аристократии. Кроме того, есть радикальные подпольные группы. Их отряды скрываются в недоступных, малонаселённых местах. Кстати, Генрих, этот величайший мастер провокаций, имел свою сеть агентов и провокаторов, которым удалось проникнуть к радикалам, или Движение сопротивления, как они себя называют. Мы ищем как раз карту, на которую он нанёс их поселения и списки его агентов. Но, по-видимому, они утрачены и попали в руки его похитителей.

– Чего они хотят?

– У них нет чёткой программы. Вообще, это жалкие кучки бунтовщиков. Опасности особой не представляют. Они хотят отмены законов о селекции. Для этого делают набеги на питомники и похищают детей. Большую опасность представляют различные группы среди самой аристократии. Есть опасность усиления их влияния в армии.

– Так что же вы собираетесь предпринять в отношении нас с вами?

– Так вы согласны?

– Я жду вашего ответа.

– Я только сделаю вид, что занимаюсь поисками Генриха и документов. У меня есть надёжные люди, преданные лично мне, которые проследят, чтобы он никогда не вернулся.

Мария задумалась. «Что делать? Привести в исполнение свой план? Бежать… Куда?»

Заведя лёгкий флирт с генералом, она не предполагала, что он заведёт так далеко. Ещё несколько дней назад она смирилась с мыслью, что будет принадлежать Генриху. Сейчас одно только воспоминание об этом вызывало отвращение и ужас. Генерал, во всяком случае, не был ей настолько противен, чтобы бежать без оглядки, подвергая свою жизнь и, главное, жизнь сына смертельной опасности. Она мало верила в любовь генерала. В обществе, в котором она жила, красивая женщина не редкость. Были бы деньги. Другое дело – наследство Генриха, как она теперь понимала – огромное. Оно может быть гарантией как искренности её собеседника, так и относительной независимости её самой.

– Могу ли я по закону быть опекуном своего сына? – спросила она.

– Конечно. У нас есть письмо вашего первого мужа, которое фактически делает вас свободной. При желании и связях это легко сделать.

Мария услышала сзади лёгкий шорох. «Ирина», – догадалась она. Предстояло решаться.

– А если император не согласится?

– Что ж! Тогда у нас будет другой император, – зло рассмеялся генерал. – Я располагаю такими возможностями.

– Это вам было лучше сказать мне завтра.

– Почему?

– Мнемограмма! Сегодня вечером наш разговор ляжет на плёнку. Я, насколько понимаю, не смогу его скрыть.

– Я тоже, – послышался сзади спокойный голос Ирины.

Генерал резко вскочил и вперил взгляд в стоящую сзади женщину.

– Я одобряю ваш план, – миролюбиво произнесла Ирина. – Можете мне поверить, я не питаю добрых чувств к Генриху, а вашу вчерашнюю бестактность готова забыть. В общем, нет никаких причин для волнения, разве что в ваших же интересах избежать мнемограммы.

– Вы это серьёзно? – почти спокойным голосом спросил генерал.

– Вполне, – так же спокойно ответила Ирина. Если бы не густые сумерки, то можно было бы заметить на её лице улыбку.

– А вы согласны? – он повернулся к Марии.

– Согласна!

– Тогда все в порядке. Мы можем ехать домой. Я очень рад!

Принимая на пороге дома у Ирины ребёнка, Мария шепнула:

– Немедленно уходи в убежище.

Та тихо пожала ей руку.

– Где ваша подруга? – спросил Марию за завтраком генерал.

– Она уехала, и её не следует искать, – спокойно ответила Мария.

– Вы очень умная женщина! Я рад, что вас встретил, – тихо, чтобы не слышал Рональд, проговорил генерал, почтительно целуя ей руку.