Текст книги "Древо жизни. Книга 2"

Автор книги: Владимир Кузьменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Потом, эта стерва, что ускакала на лошади. Хорошо, если она просто сбежала. А если у неё здесь поблизости сообщники? Хотя маловероятно. Итак, остаётся одно…

Он собрал оружие убитых. Затем, обнаружив за домом небольшую телегу, впряг в неё лошадь и, погрузив на телегу трупы, завёз их в лес и спрятал в зарослях подлеска.

Вернувшись, забросал землёй лужи крови, чтобы издали не привлекли внимание. Затем тщательно обследовал дом, но ничего, что могло бы пролить свет на прошедшие события и связь банды с другими группами неогуманистов, не обнаружил. В доме было много оружия и запасов провизии. Однако какие-либо бумаги и документы здесь, очевидно, не хранили.

Сергей поискал среди оружия знакомые уже ему цилиндры с паралитической жидкостью, которые ему хотелось бы заполучить, но не нашёл. В кармане одного из убитых оказался такой цилиндр, пустой. «Вот почему, – подумал он, – мой охранник был вооружён автоматом. По-видимому, последний заряд жидкости израсходован при моей попытке к бегству, когда они открыли контейнер».

Из предосторожности решил заночевать в сарае, на чердаке которого хранилось заготовленное для лошадей сено. Зарывшись в него, он проспал спокойно до утра.

Рассматривая севший посреди поляны вертолёт, Сергей чуть не выронил от изумления бинокль. На вертолёте прибыли трое. Но не это удивило его. Все трое были его старые знакомые. Сначала из кабины спрыгнули один за другим два негра: Том и Сэм. Третьего сперва нельзя было рассмотреть, так как от находился в кабине и были видны только его спина и голова в шлеме. Но вот он повернулся, высунулся из кабины и что-то крикнул неграм. Сергей узнал и его. Это был Рональд. Из всей компании, посетившей его на острове, он единственный не вызывал у Сергея чувства ненависти, и тогда, ещё не зная своего истинного положения, Сергей был доволен, что Рональд избежал общей участи.

Негры между тем топтались возле вертолёта и что-то ожидали. «Почему они не идут? Скорее всего, ждут, что им выйдут навстречу. А так как никто не выходит, у них сейчас возникает подозрение. Надо выйти. А если они знакомы с моей фотографией? Хотя, вряд ли. Не такие важные шишки. Кроме того, я сейчас зарос бородой и меня трудно узнать…»

Сергей сбежал вниз с верхнего этажа коттеджа, откуда наблюдал за прилетевшими, и показался на крыльце. Он приветливо помахал им рукой и пошёл к вертолёту. Негры двинулись ему навстречу.

– Сэм, если не ошибаюсь? – приветствовал он первого. – А это Том?

Услышав свои имена, негры расслабились и заулыбались.

– Вы разве нас знаете? – спросил подошедший Рональд.

– Конечно, Рональд, – ответил Сергей. – Я должен знать, кому мне сдать пленника. Я даже знаю, что Сэм и Том – родные братья. – Не так ли, Сэм? – обратился он к негру.

– Так, братья, – подтвердил, обнажая белые зубы, Сэм.

– Ну, пошли тогда, – Сергей пропустил вперёд негров и пошёл рядом с Рональдом.

– А где остальные? – поинтересовался Рональд.

– Будут часа через два. Так, одно дело, – неопределённо промямлил Сергей и добавил: – Нас здесь двое. Один там, – он махнул рукой по направлению к дому и «нечаянно» сбросил с плеча автомат, чертыхнулся с досады и, наклоняясь за ним, добавил: – Стережёт пленника, а я пошёл… – раздалась короткая очередь и идущие впереди негры стали медленно оседать на землю.

– Не дури, Рональд! – строго приказал Сергей, направляя на него оружие. – Вот так будет лучше для тебя самого, – разъяснил он, снимая с плеча пленника автомат. – Ещё оружие есть? – он повернул побелевшего от страха парня спиной к себе и ощупал его одежду.

– Теперь пошли в дом. Дело в том, Рональд, что я их хорошо знаю, как, впрочем, и тебя. Да ты иди, не бойся. Пока тебе ничего ровным счётом не угрожает. Как там поживает мой старый знакомый Бэксон и этот рыжий ублюдок Джонни?

– Кто вы?

– Сейчас я тебе все расскажу. Заходи в дом, – пригласил Сергей Рональда, пропуская его вперёд на крыльцо. Они вошли в комнату.

– Садись сюда, – он показал ему на стул, а сам сел напротив. – Если тебя интересует, кто я, то скажу – я тот самый пленник, которого вы должны были увезти сегодня. Куда, интересно?

– Сначала в Иран, а затем доставить в Штаты.

– Я так и знал! Это приказ Бэксона?

Рональд кивнул головой, подтверждая его догадку. Помолчали.

– Вы меня убьёте? – спросил Рональд минуту спустя.

– Представь, не имею ни малейшего желания.

– Но ведь тех…

– Те – другое дело. Те были отъявленными бандитами, а ты мне им почему-то не кажешься. Дело в том, что мы уже с тобою встречались, хотя ты и не догадываешься об этом. Но это не так важно. Скажи мне, только честно, как ты попал в эту компанию?

– Отец! Он был с ними… ещё тогда…

– Когда «тогда»?

– Ну… когда их первый раз разгромили и ликвидировали базы. Отец погиб, и я остался сиротой. Мать умерла ещё раньше. Ну и…

– Понятно. Тебя приютили, и ты стал служить неогуманистам. И тебе подходят их цели и нравятся методы?

– Вы мне, конечно, сейчас не поверите. Не поверите, подумаете, я вру, чтобы спасти жизнь, но я скажу… Да, мне не нравятся их методы, и я хотел бы с ними порвать… Но как? К ним можно прийти, но уйти от них нельзя… это всем известно…

Сергей уже знал, что Рональд говорит искренне. «Что меня смущает в его лице? Кого он мне напоминает?»

– Сколько тебе лет?

– В октябре исполнится двадцать, – ответил Рональд. Он уже немного успокоился и вдруг непонятно чему улыбнулся. Эта улыбка снова мучительно напомнила Сергею кого-то, так хорошо знакомого.

«Ну, конечно! – обрадовался он своей догадке. – Дик! Несомненно, он, вернее, его предок, дедушка или прадедушка. Вот оно как заворачивается. Выходит, что Рональд, если планы неогуманистов не потерпят краха, займёт в их иерархии видное место и станет предком диктатора. По-видимому, он не глуп», – пришёл к заключению Сергей и подумал: «Надо его как-то спасти, вернуть на пути праведные. Парень, видно, ещё не совсем пропал».

– Послушай меня, Рональд! Сейчас мы с тобою улетим отсюда.

Рональд кивнул головой в знак того, что понял.

– Меня будут судить?

– Нет! Ты подбросишь меня ближе к городу, а сам вернёшься к тем, кто тебя послал.

– Что я им скажу? Меня убьют!

– Не убьют. Ты расскажешь все как было, за исключением того, что мы с тобою здесь мирно побеседовали и ты подвёз меня к городу. В общем, ты скажешь, что тебе одному удалось вырваться. Все остальные убиты. Тебе поверят, так как кое-что им обо мне известно.

– Вы так и не сказали мне, кто вы?

– Я тот, кто летал к Счастливой. Тебе известно об этом полёте?

– Известно. Теперь мне все ясно. – Он долго молчал, а затем нерешительно попросил:

– А если мне вообще не возвращаться?

– Слушаю тебя, – Сергей сочувственно посмотрел ему в глаза.

– Мне, действительно, не нравится то, что делают неогуманисты. Теперь, когда вы меня отпускаете, я могу говорить об этом, зная, что вы мне поверите. Мне бы хотелось с ними порвать…

– И уйти в сторону? Наблюдать со стороны, как они устанавливают на Земле свои порядки? Не так ли?

Рональд слегка покраснел.

– Что я должен делать? – он открыто посмотрел в глаза Сергею.

– Пока только то, что я тебе сказал. Но если к тебе подойдёт человек и скажет: «Привет от старого Дука», – поможешь ему.

– Я сделаю все!

– Я тебе верю, Рональд. На, возьми свой автомат и пойдём к вертолёту. Пора в путь.

– Вы так мне доверяете? – изумился Рональд, не решаясь взять в руки протянутое ему оружие.

– Видишь ли, мой мальчик, я имею свойство хорошо разбираться в людях…

Вечером этого же дня Сергей вернулся в адаптационный центр. Он забрал необходимые документы и сразу же его покинул. До утра он просидел в ночном ресторанчике на окраине города, а утром был уже в аэропорту.

В Москве пересел на самолёт, идущий в Рим. Надо было спешить!

ЧАСТНАЯ ФИРМА

– Сайд! Посмотри, не они ли это? – Николай указал на движущуюся вдали между барханами цепочку каравана.

– Надо подлететь ближе. – Сайд взял бинокль и стал внимательно изучать приближающуюся цель.

– Точно! Они! – радостно воскликнул он, когда до каравана осталось не больше пяти километров. – Я узнал хозяина. Это Селимбек. Он на третьем верблюде. И погонщик тоже знакомый.

– Снижайся! – приказал Николай пилоту.

Вертолёт плавно пошёл вниз. Два других последовали за ним, окружая караван с трех сторон.

– Если не ошибаюсь, то вы – многоуважаемый Селимбек? – приветствовал Николаи приземистого и толстого пожилого мужчину в пёстром халате, которого, подталкивая автоматом, привели к нему вместе с семью приказчиками. Погонщиков каравана посадили поодаль в кружок, приставив к ним двух часовых.

– Да, многоуважаемый господин, я Селимбек, хозяин этого каравана.

– Что везёте, многоуважаемый?

– Шёлк, ковры и другую мелочь.

– Где вы прячете наркотики?

– Что вы, многоуважаемый? Какие наркотики? Мы этим не занимаемся.

– И давно вы бросили этот промысел, Селимбек? Мы сейчас проверим!

– Проверяйте, клянусь Аллахом…

– Не клянитесь, Селимбек, это грешно, – Николай сделал знак. Два бойца собрали погонщиков и заставили их разгружать верблюдов. Николай был почти уверен, что среди товаров наркотики обнаружить не удастся.

– Может быть, вы сами покажете, где их держите?

– Клянусь вам, у меня ничего нет! Я честный купец, – он замолчал и насторожённо спросил: – Вы из Интерпола?

– Нет, – засмеялся Николай, – мы частное предприятие. Ну что там? – обратился он к бойцу, подошедшему к ним. Тот развёл руками.

– Нет ничего?

– Я же говорил, что этим делом не занимаюсь. – Селимбек заохал, видя распоротые тюки и разбросанные по земле куски размотанного шелка. – Кто мне заплатит за убытки, – захныкал он.

– В желудке у верблюдов, – шепнул сзади Сайд.

– Забейте пару верблюдов и вскройте им желудки, – распорядился Николай.

– Не делайте этого! – закричал в отчаянии Селимбек. – Вай! Что вы делаете! – завопил он, когда один из бойцов выстрелил верблюду в голову.

– Ну что, Селимбек? – спросил Николай, показывая на кучу пластмассовых шариков, извлечённых из желудка верблюда. – С каких пор вы кормите верблюдов героином?

Селимбек молчал.

– Других тоже? – спросил боец. Николай кивнул головой.

Из вертолёта вынесли видеокамеру и понесли её к убитым верблюдам. Кончив снимать извлечённые из желудков капсулы с героином, установили её рядом с первым вертолётом.

Подождав, пока погонщики освежуют туши верблюдов, Николай обратился к приказчикам:

– Сейчас каждый из вас подойдёт к видеокамере и даст подробные показания. Вот ты, иди первый, – он поманил к себе одного из них в зеленой тюбетейке.

– Я ничего не знаю!

– Так уж ничего?

– Ничего!

– Жаль, – Николай махнул рукой. Приказчика схватили, подвели к одному из верблюдов, связали руки и ноги и, затолкав во внутрь вспоротого и очищенного от внутренностей живота, зашили, оставляя промежутки.

– Теперь ты. Тоже ничего не знаешь?

Последним перед видеокамерой предстал Селимбек. Николай внимательно слушал, иногда перебивал и уточнял адреса, имена и пути дальнейшей транспортировки наркотика.

– Спасибо, Селимбек, Интерполу будет любопытно посмотреть эти видеоплёнки. – Он отвернулся, и Селимбека потащили к верблюдам.

– Я же все рассказал! – в ужасе вопил хозяин каравана.

– Увы, Селимбек, твои грехи перед Аллахом слишком велики, чтобы я позволил тебе разгуливать на этом свете.

– Вас, – он обратился к приказчикам, – вина которых меньше, чем вашего хозяина, мы сейчас расстреляем. А вас, – он подошёл к дрожащим от ужаса погонщикам, – отпустим, чтобы вы рассказали другим, что вы здесь видели и слышали. Только мы вас выпустим в сорока километрах отсюда, чтобы вы не успели освободить своего хозяина до той поры, пока его не съедят личинки мясной мухи.

Погонщиков высадили в предгорье, как и обещали, в сорока километрах от последнего привала каравана.

– Тсс, – предупредил голос. Сильванио почувствовал, как ему в зубы упёрся ствол пистолета. – Спокойно, – тихо произнёс тот же голос. – Не надо будить жену. Она устала и поздно легла спать.

Чьи-то руки помогли ему подняться с постели и мягко подтолкнули к двери из спальни.

– Я оденусь, – прошептал Сильванио.

– Не трудитесь. Вечера сейчас тёплые. В машине вас не продует, – так же шёпотом последовал ответ.

Они вышли на освещённую лестницу виллы, прошли мимо связанного, с мешком на голове швейцара и вышли на крыльцо.

– Сюда, пожалуйста, – предупредительно открывая дверцу автомобиля, пригласил его один из похитителей.

Машина тихо отъехала и, минув ворота виллы, помчалась по шоссе. В машине Сильванио пришёл в себя от нервного потрясения и стал протестовать.

– Я член парламента! Вы ответите!

– Не будьте скучным, Сильванио, – посоветовал один из сопровождающих, сидящий от него справа на заднем сидении. – К чему эти банальности?

– Кто вы?

– Частная фирма.

– Сколько?

– Много, Сильванио, много. Скоро вы узнаете.

Белоснежная яхта, после того, как второй снаряд разворотил ей нос, послушно легла в дрейф. От подлодки отделился катер, и вскоре вооружённые автоматами люди взобрались по спущенному трапу на палубу.

С катера в воду спустились аквалангисты, и через минут тридцать перед капитаном яхты и её хозяином были выложены контейнеры с наркотиками.

– Прошу сюда, – пригласил один из нежданных гостей, очевидно, их начальник, хозяина яхты к установленной на палубе видеокамере. – Я буду задавать вам вопросы, а вы отвечайте сюда, – он указал на объектив видеокамеры.

– Я ничего отвечать не буду. Вы не имели права задерживать моё судно в международных водах.

– Это ваше последнее слово? – вежливо осведомился неизвестный.

– Да! И вы ответите за ваш пиратский налёт!

Начальник дал знак, один из его спутников подошёл к хозяину яхты и выстрелил ему в голову.

– Вы тоже отказываетесь давать показания? – обратился начальник к капитану.

Директор института трансплантации органов и тканей озадаченно вертел в руках визитную карточку. «Дон Рональд Эври, секретарь Каупони».

«Почему Каупони не позвонил? Что стряслось?»

– Просите его войти, – распорядился он секретарше, ожидавшей его.

В кабинет вошёл молодой, двухметрового роста человек лет 18 с красивым, волевым лицом.

– Разрешите, док?

– Прошу вас! Чем обязан?

Молодой человек подошёл к директорскому столу и, не дожидаясь приглашения, сел.

– Док, у меня нет времени. Минут через двадцать, а может быть, и раньше, здесь будет Интерпол.

– Интерпол? – удивлённо повторил директор, поднимаясь со своего кресла.

– Сядьте, док, и слушайте. Ваше тайное кладбище, где вы хороните мальчиков и девочек, которых вам доставляет наш синдикат из Южной Америки, обнаружено Интерполом и прокурор дал санкцию на ваш арест вместе с вашими ближайшими сотрудниками. Сейчас там, на кладбище, собралась куча экспертов и журналистов, так что вам надо поторапливаться. Минут через пять вы и ваши сотрудники сядете в закрытый автобус, и мы увезём вас в тайное место, где Интерпол вас никогда не обнаружит.

Сказав это, молодой человек поднялся и спокойно вышел.

Через семь минут большой автобус, забитый до предела перепуганными людьми, выехал из ворот института и помчался по трассе в северном направлении, сопровождаемый десятком машин, в которых сидели вооружённые люди.

Была уже глубокая ночь, когда автобус въехал в какой-то огороженный высокой стеной двор. Вспыхнул прожектор. Четверо вооружённых автоматами людей подошли к автобусу и открыли дверцу.

– Выходите!

Первым выбрался директор института.

– Руки, пожалуйста, док, – попросил его один из встречавших, держа наготове наручники.

Через час вся группа врачей была введена в длинный подвал, в котором уже сидело человек сто, не меньше.

– Ну, вот вы все и в сборе, – приветствовал пленников вошедший вслед за ними молодой человек. – Включите свет! – распорядился он кому-то. Подвал залил поток яркого света. – Итак, господа, должен нам сообщить, что ваш подпольный синдикат, занимавшийся похищением детей и продажей их органов для трансплантации, сегодня заканчивает своё существование. Нам удалось собрать здесь всех. И тех, кто под видом усыновления вывозил детей из стран Южной Америки, и тех, кто их потом перепродавал в институт трансплантации органов и тканей, и тех, кто потом у живых ещё детишек вырезал печень, сердце, глаза, лоскуты кожи, почки.

– Дорогие папочки! – обратился он к группе стоящих поодаль арестованных. – Я с удивлением не вижу на вас траурной одежды по вашим усыновлённым мальчикам и девочкам. Правда, вы каждый раз меняли фамилии… Итак, джентльмены, настало время облегчить душу. К сожалению, здесь нет священника. Но его с успехом заменит видеокамера. Вас здесь много, и параллельно будут работать десять видеокамер в соседних помещениях. Итак, кто первый?

– Кто вы, черт возьми, такие? – вскричал директор института.

– Мы – частное сыскное бюро. Я вам не солгал. Действительно, нами было обнаружено ваше тщательно спрятанное кладбище, и там сейчас большая толпа журналистов, экспертов и полицейских. Но перед тем, как передать материалы в Интерпол и судебным органам, мы решили сами поговорить с вами, если, конечно, вы изъявите на то желание.

– Не дождётесь! Вы можете передать нас полиции, но с вами мы разговаривать отказываемся!

– Очень жаль! Вам придётся немного поразмыслить. Уверен, что вы перемените решение.

Молодой человек дал знак, и его помощники приступили к делу. Не обошлось без свалки, но через два часа все было кончено. Под потолком подвала шли несколько толстых балок. К ним, с промежутками в полметра, были подвешены все арестованные.

– Подумайте, господа. Если кто решит облегчить душу, прошу дать знак охране.

Молодой человек повернулся и вышел.

Через неделю после описанных событий все телекомпании мира в течение трех дней вели передачу о раскрытии подпольного синдиката, занимавшегося умерщвлением похищенных детей с целью продажи для трансплантации их органов. Были обнаружены два тайных кладбища, где лежало, по неполным подсчётам, около десяти тысяч детских трупов в возрасте от восьми до пятнадцати лет. Полиция произвела массу арестов, однако главари синдиката, те, которые дали показания перед видеокамерой, бесследно исчезли.

Из посторонних один-единственный человек на планете знал, чьих рук дело разгром синдиката и кто навёл ужас на торговцев наркотиками. Это был Северцев. Но он молчал. «Как Сергей заставил их давать показания?» – не раз задавался вопросом Северцев и даже себе боялся ответить на этот вопрос, хотя смутно догадывался.

Интерпол сбился с ног в поисках «частной фирмы», поставляющей регулярно в его распоряжение видеозаписи и не дающей при этом ни одного живого свидетеля.

Ужас торговцев наркотиками был настолько велик, что известный воротила в этом бизнесе, некий Фрайфельд, отсидевший по приговору суда десять лет, не захотел выходить из тюрьмы, и когда ему было отказано в дальнейшем содержании в тюрьме, тут же после выхода из неё ограбил первый попавшийся магазин и сел сразу же за это ещё на пять лет.

По-видимому, тюремный телеграф был более осведомлён, чем Интерпол.

Агенты Каупони разыскали-таки в Скалистых горах заброшенную усадьбу и, как рассказали, случайно зашли в подвал. Вскоре пачка фотоснимков лежала на столе у Каупони. Может быть, впервые за свою жизнь шеф мирового подпольного бизнеса почувствовал, как ужас ледяной рукой сжимает ему сердце. Каупони велел никому не показывать снимков.

– Господа! – Каупони еле сдерживал ярость. Он оглядел сидевших. Собрались почти все руководители региональных отделений партии.

– Господа! Довожу до вашего сведения, что убытки, которые понесла наша фирма, уже достигли четырех миллиардов международных кредиток. В Пакистане паника. Мы четыре месяца не получаем оттуда ни грамма товара. И, по-видимому, получать не будем, так как посевы сожжены напалмом. Там уже десять лет ничего расти не будет. Все вы знаете, какая судьба постигла наших лучших поставщиков. Кроме того, мы потеряли около ста судов. Они исчезли бесследно вместе с командами. Потом, эта идиотская передача в эфир с показаниями Сильванио, который тоже исчез бесследно. Кто-то звонит по телефону в отделения Интерпола и сообщает точные адреса складов и фабрик переработки. Вначале мы думали, что все это работа Интерпола, но наши агенты, внедрённые туда, в один голос сообщают, что это не так. Что будем делать? Кто ведёт против нас войну, я вас спрашиваю? Учтите, убытки эти наносят огромный ущерб нашему движению. Если акции неизвестных нам лиц не прекратятся, мы вынуждены будем снизить темпы подготовки известного вам дела. Присутствующие здесь должны немедленно покрыть убытки из своих личных средств! И делайте, что хотите. Я должен знать, кто против нас работает?!

– Они называют себя частной фирмой, – раздался голос из зала.

– Слышал это много раз! – отмахнулся Каупони. – Я спрашиваю вас, что делать? Думайте, черт вас возьми!

– Надо вооружить суда и караваны бластерами.

– Чушь! Если это станет известно, то сами знаете, что произойдёт. Это оружие мы держим пока в тайне и его нельзя пускать в дело до решающего момента.

– Может быть, войти с ними в соглашение? – робко произнёс представитель Юго-Европейского филиала. – Пустить их в долю?

– А потом, когда они обнаружат себя, – уничтожить, – развил мысль представитель китайской партийной группы.

– Это идея, – согласился Каупони, – но, – продолжал он, – она пока не имеет под собой реальной почвы. Мы не знаем, кто они! И это главное! Все, кто побывал у них в руках, не вернулись, за исключением неграмотных погонщиков верблюдов. – Каупони на минуту задумался, потом повернулся к секретарю: – Вызови мне Бэксона, – тихо, чтобы никто не слышал, сказал он. Затем обратился к собравшимся партийным руководителям. – Нам надо подумать о новых способах транспортировки товара. Ясно, что авиация и большие суда отпадают. При заходе в порт их дно осматривается аквалангистами Интерпола. А снять контейнеры на ходу судна не представляется возможным. Я жду ваших предложений…

Через час гости покинули загородный дворец Каупони. А через несколько дней Сергей, сидя в снятой им вилле на берегу норвежского фиорда, рассматривал их фотографии.

– Выяснили, кто такие? – спросил он Николая, который привёз ему снимки.

– Выясняют. Думаю, недели через три мы будем знать о них все, включая адреса, счета в банках и любовниц.

– После их ликвидации начнём главную операцию. Теперь ты здесь заменишь меня. Вот в этой папке карта путей транспортировки наркотиков и места их производства. Ты будешь отсюда руководить всеми отрядами. Вот тебе на первое время, – он протянул ему чек.

Николай отстранил протянутый чек.

– У нас есть ещё средства, и они пополнены в результате операций. Мы захватили большое количество наличности.

– Все-таки возьми, поскольку решено увеличить численность боевых групп. Они нам скоро будут нужны при ликвидации их основных гнёзд. Завтра я улетаю во Флориду. Там, – он усмехнулся чему-то своему, – меня ждёт встреча с одним старым знакомым. Ты перебросишь туда, – он на минуту задумался, – третий и восьмой отряды. Как только они прибудут, пусть командиры свяжутся со мной по этому адресу, – он протянул ему листок бумаги. – Я буду там под другим именем, но они знают меня в лицо. Вот вроде и все. Да! Вот ещё, очень важное. Как у тебя, получается?

– Ты знаешь, получилось! – радостно сообщил Николай. – Сначала туго шло, а затем, когда сам поверил, что могу, получилось! Я уже трём передал это.

– Надо, чтобы распространение шло быстрее. К концу года методом должны владеть все бойцы отрядов.

– Сделаем, Сергей! Я тебя понял. Если все будут владеть методом, то…

– Подожди, рано загадывать, но будем надеяться.

– Будем!

– Да, вот ещё, – Николай вопросительно посмотрел на Сергея. – Почему ты приказал вырезать из копии видеозаписи, которую передавали по миланскому телевидению, все показания относительно Каупони и партии неогуманистов, оставив только то, что касалось торговли наркотиками и похищения женщин в подпольные публичные дома?

– Ещё не время. Пусть Каупони думает, что нам ничего не известно об их заговоре.

– Но ведь скоро выйдет твоя книга?!

– Вот тогда и начнём действовать.

– Может быть, захватить самого Каупони?

– Во-первых, его хорошо охраняют и без шума взять его не удастся. Пока. Затем, мы ещё не знаем расположения их боевых отрядов. Дело в том, что и Каупони не знает точной их дислокации. Это с его стороны разумная мера предосторожности. Он знает только руководителей региональных боевых групп. Тронув Каупони сейчас, чего нельзя будет скрыть, мы сразу же насторожим командующих группами, и они успеют сменить дислокацию, а может быть, начнут действовать самостоятельно. Тогда процесс выйдет из-под управления. Нет! Каупони пока трогать нельзя. Надо только не спускать с него глаз и фиксировать всех, с кем он встречается. Среди них могут быть и руководители боевых групп. Они-то нам и нужны в первую очередь.

– Не пойму, как, может руководитель всего движения не знать расположения боевых групп?

– Это решение руководства партии. Никто из них не знает расположения групп. Своего рода страховка от провала. Надо сказать, что они это мудро решили. Ведь первый разгром неогуманистов удалось осуществить так легко именно потому, что руководитель движения был осведомлён о расположении всех штурмовых отрядов. Теперь они учли свою ошибку.