Текст книги "Напряжение: Коронный разряд (СИ)"

Автор книги: Владимир Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– А что мне было делать тогда, два года назад? Ты телефон не берешь, Федор уехал, скучно. – Спокойно ответил я, не допуская и намека на иронию.

Артем покосился, но встретив абсолютно серьезный взгляд, задумчиво хмыкнул и надолго замолчал. Поглядывал, правда, будто ожидая улыбки или продолжения истории. Но она, история, вся целиком такая и есть.

Новый съезд вернул нашу машину в тесные объятия города. Тут, ближе к центру, свободной земли было отчаянно мало, оттого теснились по обеим сторонам дороги дома: старые и новые – древние панельки времен завершения войны, когда жилья требовалось много, дешево и быстро; там же, плечо к плечу к ним высились молодые красавцы из кирпича и гранита. Иногда казалось, будто не здания, а отцы и дети стоят плечом к плечу. И виделась в этом даже не смена поколений, а подвиг, которые старики, пусть ветхие, но все еще горделиво и осанисто стоящие на мощных фундаментах, через бедность и надрыв сил совершили для того, чтобы росли рядом молодые, богатые и счастливые.

Медленно приближался центр города через традиционные пробки, куда быстрее росли цены за квадратный метр на рекламных баннерах, а Артем все молчал, обдумывая что-то свое.

Университет, в общем-то, далеко не в середине города – корпуса и общежития вынесены ближе к северо-востоку, забирая от столицы добрый десяток квадратных километров. Просто навигатор, который Артем пробудил в машине, вел нас напрямик через центр, не признавая сложности передвижения по перегруженной транспортом столице. Вернее, вел он правильно со своей точки зрения – ведь для княжеского авто допускалась куда большая свобода по правилам дорожного движения. Те же выделенные полосы со значком 'А' – для автобусов, но Артему можно читать и для 'аристократов'. Только вот после новости о сложном статусе машины – толи в угоне она, толи нет – двигался он по дороге с осторожностью пенсионера, у которого на день просрочена страховка, в багажнике тело случайно сбитого оленя, а сам он немного нетрезв в связи с поминками по сохатому. А вокруг, как бы, столица страны...

– И ты занялся танками? – Произнес наконец Артем недоверчиво

– А что ты мне предлагаешь делать в такой ситуации? Начать курить?! – Отозвался я на его недоверие.

Он только головой покачал.

– Ладно, замяли, – буркнул Артем, уступая нагло влезшей из соседнего ряда 'мазде'.

'Мазда' моргнула габаритами 'спасибо'. Потом, видимо, присмотрелась к княжеским номерам, и замигала 'спасибо' совсем уж отчаянно...

– Ну мы едем, нет?! – Рыкнул товарищ и длинно бибикнул.

Впереди сорвались вперед, обгоняя движение через две сплошные.

– Вот же сумасшедшие, – отозвался Артем, набирая скорость в, наконец-таки, приободрившемся потоке машин.

Дорога стремительно расширялась, уходила витками в высь, падала под землю, пронзая ее на протяжении доброго десятка минут, потом вновь взметнулась на широкий мост, открывая вид на изгибы спокойной реки, к которой вплотную подступал лес – настоящая чащоба, тут, все еще почти в самом центре... А на вершине лесного склона, шедшего к реке, горделиво смотрели в небо шпили главного корпуса МГУ, цвета платины и алебастра, с темно-алым кантом у карниза. Если приглядеться, виделась и свита из университетских корпусов – невысоких, максимум в пять этажей, окруживших главное здание. К слову, частенько перестраиваемых практически с нуля – нервные студенты, обладающие Силой, в период сессии иногда срывались...

– Мы будем там учиться, – спокойно произнес Артем, не сомневаясь ни мгновение.

– Разумеется, – кинул я, неотрывно глядя вперед.

Дорога повернула вправо под зеленую стрелку светофора и завершилась перед бетонным блоком с крупной и убедительной схемой, как выбраться на парковку. За бетонным же блоком кипела пешеходная жизнь – по асфальту, по тротуарным дорожкам уже расхаживали сотни людей самого разного возраста – от тех, кому предстояло сегодня сдать или не сдать экзамены, с группами поддержки из друзей и родни, до праздных зевак, кому дни поступления в центральное учебное заведение год от года служило неплохим шоу.

– Вот сюда поверни, – указал я на полностью заставленную 'восьмерку' парковочных мест, ближнюю ко входу в главный корпус.

– Там все занято. – Отметил очевидное Артем, вытягивая шею в поисках свободного места.

Гигантская, без шуток, парковочная площадка была заставлена полностью и переплетена медленно двигающимися машинами, занятыми тем же самым, что и Артем – выглядыванием тех, кто-то может отъехать.

В цепочке гражданских машин бесшумно сверкали синими люстрами постовые автомобили, зорко пресекая через громкоговорители попытки запарковаться вторым рядом. В общем, многие, проехав всю парковку насквозь, выбирали обратный путь в город, потеряв всякую надежду. Благо, еще можно было оставить железного коня у станции метро и вернуться по персональной ветке до университета.

– Поверни, – добавил я просительно и мягче.

– Ладно, сделаем круг, – проворчал он, выруливая и медленно двигаясь вдоль заставленных с двух сторон рядов.

Неожиданно в двух метрах от нас ожил двигатель габаритного белого микроавтобуса и выехал, освобождая нам место.

Отличное место, надо сказать – в сорока метрах от главного входа. От такого чуда, кто-то даже выскочил из машины, надеясь занять место собственным телом. Но, углядев номера на машине Артема, с досадой остановился.

– Хочешь сказать, у тебя все распланировано? – Покосившись на меня, запарковался Артем.

– Смею на это надеяться, – ответил я ему улыбкой.

– То есть, вообще все? Куда нам идти? Как, к кому? – Не отрывая от меня взгляда, открыл дверь со своей стороны друг.

– Есть такое, – выбрался я из машины.

– Раньше ты любил неопределенность.

– В спокойствии и размеренности есть свои преимущества. – Прищурился я на солнечный свет и повернулся. – Документы не забудь.

– А твои где? – Достал он из машины укладку бумаг.

– В приемной комиссии, разумеется.

– Ну-ну, все просчитано, все учтено, – хмыкнул он. – Сколько у нас еще времени? – Мурлыкнул дважды брелок в руках Артема.

Никогда он ее на сигнализацию не ставил – и вот...

– Полтора часа.

Полтора часа – это до момента открытия регистрации на первый экзамен. Статус Артема позволял его там же и 'сдать', как и все остальные, которые будут позже. Но общего порядка никакой титул не менял.

– Быстро мы. – Повернулся Артем в сторону площади и посмотрел с высоты роста на деловитую и чуть нервную суету абитуриентов. – Могли бы что-нибудь посмотреть интересное по пути.

– Вон, смотри, – указал я на площадь. – Самое интересное в Москве – это москвичи. – Произнес я убежденно.

И смотреть действительно было на что. Наверное, когда прическа может стоить со среднюю заработную плату в нашем княжестве, так и должно получаться – необычный вид, необычные одежды, стили, цвет волос, бижутерия, линзы в глазах. У парней. И почти то же самое, но при этом – длинные, ниже колен и почти до пола, летние платья у девушек с красными, синими, золотистыми и зелеными волосами, причудливыми браслетами и сверканием каменьев в ожерельях и сережках.

И все они – с книгами, конспектами, стоя, на ступенях, на брусчатке площади, привалившись к стенам, на траве, на парапете. Ощущение возбужденного предвкушения и легкомысленной радости последним теплым дням лета. А еще – флер причастности к этому могучему зданию, чтобы охватить взглядом которое приходилось задирать голову.

– Да ну, и обычные есть, – увидев ту же самую картину, явно впечатлился Артем, и невольно искал привычное.

– Приезжие, – с гарантией в голосе отреагировал я.

– Спасибо тебе, Максим, – отчего-то искренне произнес он.

– А?

– На фоне их, я нормальный. – Мельком и явно с довольством оглядел себя княжич.

– То-то же.

– Давай хоть пройдемся, – тронув затылок, шагнул он к зданию.

– Где машина стоит, запомнил?

– Так напротив парадного входа? – Не понял Артем.

– Мы сейчас вообще сбоку. – Хмыкнул я, глядя на чудо архитектуры, обладающее удивительным визуальным эффектом. – Справа.

– Да ну? – скептически огляделся он, и предложение лично в этом убедиться принял, как розыгрыш.

Но, в общем-то, убедились, повздыхали над красотами, полюбовались девушками (' – В длинных платьях – местные, запомнил?') и уже с видом бывалым повторили круг по сторонам здания.

– Ощущение, как будто на открытку смотрю, – выдал сложные и противоречивые чувства Артем. – Как ненастоящее. И день такой же ясный, как на фото. Надо внутрь зайти, руками стены и перила потрогать.

– Наша очередь через двадцать минут подойдет, – глянул я на часы. – Вернее, нам уступят место, – уточнил я на вопросительный взгляд. – Но можно и сейчас. Ты, к слову, где жить собрался? Если тебе домой звонить нельзя, то в клановой башне, выходит, тоже не желательно появляться?

– Найду жилье, – отмахнулся Артем. – Я взрослый и самостоятельный мужчина.

– У тебя шнурки развязались. – Обратил я внимание на важное.

– Ага, спасибо, – жестом попросил он подержать свои бумаги и опустился на корточки. – В общем, ерунда. Объявления есть, деньги тоже.

– Ты там только не дай себя обмануть, – уже механически посоветовал я, поймав краем глаза движение в нашу сторону.

Целенаправленное, напряженное и наполненное силой – оттого пропустить его не было никакой возможности.

Резко собравшись, без труда определил и вектор движения угрозы, волноломом движущейся сквозь скопление людей у лестницы главного входа. А затем с невероятным недоумением и искренним удивлением узнал в быстро приближающемся силуэте человека – давным-давно не виденного, уже более трех лет. И тем не менее – забыть которого нельзя да и совсем не хочется.

– Ника? – С удивлением и радостью признал я в остановившейся напротив рыжеволосой девушке старую знакомую.

В изумрудном платье, удивительно ей шедшем, памятная знакомая виделась даже лучшей версией самой себя, которая оставалась в моей памяти. Да и сейчас, запыхавшаяся от быстрого движения, оттого румяная и с глубоким дыханием, слегка поднимающим плечи – была совершенным очарованием. Только вот взгляд ее отчего-то совсем не соответствовал кажущейся радости момента.

– Так, – звонко и сухо произнесла она без малейшей улыбки. – Самойлов.

– Привет, Ника, – вновь улыбнулся я.

– Ты не будешь тут учиться. – Произнесла она строго и с тихой яростью.

– Что? – Признаться, недопонял я, и упустил момент, когда Ника аккуратно и ловко перехватила бумаги из моих рук.

А девушка одним невероятно сильным движением разорвала все документы напополам, после чего гордо и с вызовом подняла подбородок.

– Это были его документы, – указал на шокировано стоящего рядом товарища.

Артем со смятенным непониманием перевел взгляд с разорванных бумаг и патентов на Нику.

– Я, я, – сбилась Ника от взора княжеских очей.

В которых непонимание заклубилось яростью и гневом.

– Хочу еще представить, если вы успели друг друга позабыть, – галантно повел я рукой в сторону товарища. – Наследный княжич Шуйский Артем Евгеньевич. А это у нас, разумеется, Еремеева Ника, – улыбался я доброжелательно. Ника, вам не составит труда передать разорванные документы об образовании и удостоверения личности их владельцу?

– Я, я, я...

– Ох, давайте я вам помогу. Вот так... А теперь, беги, Машенька, – добавил я с искренней заботой, наблюдая, как поднимается тьма Ночи Охоты в глазах урожденного Шуйского.

– Я, я, н-не М-маша... – Пробормотала Ника, одновременно вполне разумно пятясь назад.

Инстинкт самосохранения – великая вещь!

Наконец, она повернулась спиной и опрометью и явно применяя Силу рванула в сторону корпуса.

– М-м-мак-с-сим-м, – провибрировал низким рокотом искаженный голос друга.

Люди с хорошей интуицией поспешили расчистить круг в радиусе двадцати метров.

– Да ну, почти не порвались, – успокаивал я его, вручая документы. – Вот, видишь? Если совместить две половинки...

– М-максим-м...

– Что Максим? – Проворчал я. – Я вообще не понимаю что происходит! Это – не я!

Артем крепко зажмурил глаза и глубоко вздохнул. А когда выдохнул – был прежним, старым, от которого не удаляются спешно люди и не рвут поводки, пытаясь сбежать, случайно оказавшиеся на их руках декоративные собачки.

– Та-ак. Твоя подруга?

– Я ее три года не видел! – Честно ответил я.

– Что ты ей сделал?!

– Ничего! – Попытался припомнить я все свои прегрешения и искренне развел руками. – Она мне жизнь спасла, я ей отослал письмо с благодарностями и ящик мороженого. Она не приняла. Я отправил нашего общего друга Игоря Долгорукого с новым письмом и подарочным тортом. И все!

– Точно?

– Да точно! – Всплеснул я руками. – Ну, я ее еще вроде в реку столкнул…

– Ах, в ре-еку!

– Да не записываю я! И вообще, я столкнул ее до того, как она спасла мне жизнь. – Воззвал я к логике.

– Иногда спасают для того, чтобы лично свернуть шею. – Как-то недобро посмотрел он ниже моего подбородка.

– Ящик мороженого! Торт! – Привел я веские аргументы этого не делать.

И не абы какой торт, а вышедший из под рук лично главы клана и рода Юсуповых. Как говорили знающие люди, за тысячелетия подковерных интриг род достиг настоящего мастерства в создании ядов и токсинов, убивающих медленно и быстро, маскирующихся под болезнь и спящих в ожидании катализатора, наполненных Силой и без малейшего ее следа. Но порою, крайне редко, побочными результатами поиска очередной отравы оказывались настоящие кулинарные шедевры, секреты приготовления которых, впрочем, охранялись столь же строго.

В общем, торт Юсуповых – это квинтэссенция Счастья в шоколадной глазури. У меня один такой оставался после турнира – да и наверное во всем мире в тот миг он был один. И я понятия не имею, как за него можно не простить.

– Так, – обратил Артем внимание на документы в своих руках. – Вот по этой части документов я Артем. – Качнул он левыми обрывками бумаг с патентом наверху. – Вот по этому – Шуйский.

– Мы обязательно что-нибудь придумаем! – Выдал я оптимистично и бодро. – Немного прозрачного скотча, и ты снова княжеских кровей!

Артем поднял на меня хмурый взгляд и покосился на часы на главной башне.

Там, где до регистрации на первый вступительный экзамен оставалось десять минут.

Глава 9

Глава 9

Сквозь массивные очки с плюсовыми диоптриями на нас смотрели тысячелетние мудрость и понимание, сокрытые в глубине карих глаз, но приближенные мощной оптикой. А грудной голос, исполненный уважения, осторожно уточнил по второму кругу:

– Так значит, бумаги ваши порвали? – Поправила оправу легким движением руки Эльза Леонидовна, председатель приемной комиссии, и обозначала искреннее внимание к ответу.

– Именно так, – с горячностью кивнул Артем.

Мы стояли перед массивным столом, брустверами по обе стороны которого высились личные дела абитуриентов, а в центре, освобожденному по такому случаю от бумаг, лежали наши документы, тщательно изученные и на данный момент мягко, но надежно зафиксированные к столешнице левой рукой Эльзы Леонидовны.

Ну а кабинет, в котором мы были, разумеется, был самым-самым – где, как нам пообещали все прошлые наши собеседники, очарованные моими увещеваниями и запуганные хмурым выражением лица Артема, обязательно решат нашу небольшую, хоть и крайне щекотливую проблему.

Проблема в том, что порванный княжеский патент не хотел «оживать» в руках Артема.

– И вы, юноша, княжеских кровей, – женщина мельком взглянула в бумаги перед собой, искусно скрепленные скотчем. – Шуйский Артем Евгеньевич?

– Абсолютно верно.

– И мы должны зачислить вас без конкурса? – Мягко улыбнулась она.

– И его тоже, – указал Артем на меня. – Он в моей свите.

– Очень интересно, – чуть повернула она голову, чтобы посмотреть на меня, и вновь вернулась к Артему. – Так-так-так. А патент ваш не работает, потому что был порван.

– Да!

– Тогда спешу поздравить вас, молодые люди, – положила она руку на бумаги и добавила обаяния в голос. – Вы в этом году – первые!

– Уф-ф… – на секунду отлегло у Артема от сердца.

– Первые в этом году жулики с убедительными документами, – пожурила она нас пальчиком. – Порвали бумаги, надо же, – фыркнула она со смешинкой. – У нас такие мастера в прошлом году были – даже патент звездой Туркменского ханства сиял! Столько труда и времени потрачено! А вы, ребята, совсем без фантазии. Ай-яй-яй.

– Н-но, – сбился Артем.

Нет, он бы гаркнул – точно вам говорю. Просто атмосфера кабинета весьма напоминала директорский, а память об одиннадцатом классе была еще настолько свежа в сердце, что невольно накатывала некая робость. Даже у меня – нам в школу после девятого класса такого директора поставили, что ух… Никакого педагогического образования, но ранг «виртуоз». Официально вел в школе французский. И скажу я вам, в школе французский с той поры знали все, даже трудовик…

– И документы, документы вы посмотрите! Какой милый мальчик на фотографии! Хрупкий, изящный! – Взяла Эльза Леонидовна в руку заклеенный паспорт Артема и дальнозорко отставила его в руке. – Совсем на вас не похож, молодой человек. – Переведя взгляд на Артема, с укором добавила она.

– Я просто хорошо кушал, – напряженно произнес Артем, играя желваками.

На Артема было страшно смотреть (это для понимающих – а для посторонних он белозубо улыбался), так что следовало выводить его отсюда.

– Легенда, ребята, у вас не настолько и плоха, – вновь поправила она очки и посмотрела на нас тем же добрым и чуть задумчивым взглядом, словно у сытой кошки возле аквариума. – Шуйские крайне редко появляются в столице, а уж об учебе в столичных университетах и не слышала ни разу. Домоседы, известные затворники. Так что личных знакомств и разоблачения вы действительно могли не опасаться… Но! – Веско обозначила она паузу.

Да так, что даже Артем преисполнился внимания.

– Не любят в столице Шуйских, ребята. А вы куда собрались? На «Мировую политику», – грустным тоном листнула она документы, заглянув в наше заявление. – Там одних кровников и злопыхателей… – Печально закачала она головой. – Вас бы, милые мои, в первые же дни на тот свет отправили. Так что, считайте, жизнь вам спасаю.

– Мы вас поняли, спасибо, – холодно ответил Артем. – Разрешите забрать мои документы. – Сделал он шаг вперед.

– Куда? – Цепко убрала к себе бумаги Эльза Леонидовна. – Это – я забираю! В наш музей подделок!

– И все же, я настаиваю на их подлинности и прошу вернуть.

– Ребята, – Обрел строгость ее взгляд. – Вы же понимаете, что подними я шум, вас вульгарно повесят? Да, будет суд, рыдания ваших матерей, прошения на высочайшее имя и может, если повезет, просто каторга… А если это дойдет до Шуйских? Да вы просто исчезнете, и никто вас никогда не найдет! Скажите спасибо, что я не хочу ломать вам жизнь и даю шанс исправиться. Пойдете в другой университет с этой подделкой – там ведь может оказаться человек не такой и понимающий. – Добавилось угрозы и предупреждения в ее голос.

– Мы поняли, спасибо. Мы уходим, – взял я руку Артема и потянул назад.

Тот вроде замер (и я уже смирился с тем, что придется его буксировать), но вроде отмер и дал себя повести к двери.

А ведь мои документы тоже остались на столе. Впрочем, всегда есть возможность вернуть все тихо и без скандалов.

– Не вешайте нос, абитуриенты. Еще есть время сдать экзамены честно! – Веско произнесла Эльза Леонидовна нам вслед.

То ли воздуха не хватало, то ли хотелось простора, но добрели мы в молчании до самого выхода, остановившись на ступенях университета, да там же и присев – с левого края, в пространстве весьма вежливо и чутко расступившейся толпы. А иначе бы их Артем растоптал, не заметив…

– Положение интересное, – улыбнулся я радуге, образовавшейся в высоком пении центральных фонтанов.

– Можно же что-то сделать. Может, я Силу Крови им покажу… – От безысходности предложил Артем.

– А учиться мы где будем? – Скептически поднял я бровь. – На развалинах?

– Максим! Ну ты же планировщик, ты же можешь что-то придумать!

– Могу.

– Ну?!

– Вариантов море. Но все равно развалины университета получаются.

Мы вместе горестно вздохнули. Было бы время – я бы председателю комиссии зрение наладил, о проблемах семьи побеспокоился. Досье на нее в телефоне было, но из очень сложного и трудозатратного случая, когда объект живет честно и спокойно. Никаких возможностей для давления и манипуляции. Ну а просить моих знакомых убедить председателя в том, кто такой Артем… Тут ведь не звонить нужно, а приезжать лично, при полном параде. И ради кого – ради Шуйского Артема, которого большинство из них знать не знает, а другая часть счастлива самолично уничтожить... Они же мои друзья, не его. Не вариант.

– А может, оно и к лучшему для тебя? – Пробормотал я. – Сам же слышал, какая обстановка на факультете.

– Я никого не боюсь, – категорично отозвался Артем. – Ну, может быть, тебя немного. – Добавил он чуть неуверенно. – Побаиваюсь. Изредка. Но ты же за меня?

– За тебя.

– Тогда вообще ничего не боюсь. Слушай, а тот кортик, который мне офицер подарил? – Припомнив, воспрянул Артем, загоревшись азартом. – Можно же попросить, чтобы он как-то вмешался, посодействовал?

Звонить домой он категорически не хотел, а я не желал настаивать.

– Можно, – поддакнул я, прикинув. – У меня на Сортировочной две самоходных гаубицы стоят. Попросим нашего общего знакомого чуть приспустить «зонтик» ПВО над столицей и прямой наводкой по кабинету с документами всех абитуриентов. Нам с с нашими только двумя половинками еще завидовать будут!

– Максим…

– Нет, разумеется, для начала мы дождемся сигнала ГО ЧС и общей эвакуации из здания. – Поспешил я уточнить на его тон.

– То есть, ты сейчас серьезно? – Внимательно посмотрел на меня Артем.

Я только руками развел – нормальный же вариант.

– Вот потому я тебя и побаиваюсь… – Положил он ладони на виски. – Охо-хо… Первый день в Москве. Без документов, машина в угоне. Ладно хоть деньги есть.

– Еще не вечер. В смысле, все еще наладится!

– Слушай, ну что на тебя эта Еремеева взъелась, а? – Глянул он из под руки.

– Тоже интересно, – поддакнул я и потянулся за сотовым, вызывая забитый в памяти номер. – Сейчас узнаем. Але? Дима, слушаешь? Ставлю задачу…

– А просто найти ее и спросить? – Скептически произнес Артем по завершению вводной и нажатия на кнопку завершения вызова.

– У меня целый отдел аналитиков на неплохой зарплате. – Буркнул я. – Пусть копают. А как накопают – вот тогда и спрошу.

– Так смысл?

– В том, что если ответы не совпадут, то это уже будет очень важный результат, – поучительно качнул я трубкой в руках и положил ее обратно в карман. – Просьба будет, до этих вот ответов ты ее извини, наверное? – Пробормотал я чуть неуверенно.

Размер проблем, которые создала пусть и родовитая, но аристократка из простых целому наследному княжичу, тянул на то, что не зажиться ей на свете. А при особом невезении, то и всей ее родне. Не потому, что Артем такой плохой и злопамятный, ужасный и кровожадный. Он, в общем-то, скорее добрый, просто статус такой – немного людоедский. Так что не пойдет в счет то, что девочка, что глупая, что не хотела и не знала, что ошиблась, и вообще… Не повезло – вот и весь разговор, печальный, как бывает после бедствий стихийных и нелепых случайностей.

Только вот Ника спасла жизнь мне. А я, в свой черед, спас жизнь Артему. Так что есть у меня возможность и даже обязанность за нее просить. Но вот Артем уже ей совсем не обязан, и жизнь ее, без усмешек, в его когтях. Да и передо мной за его долг жизни Шуйские откупились давнехонько…

– Ладно, – проворчал он.

Показалось – даже с облегчением.

– Спасибо, – искренне поблагодарил его.

Я ведь – за свой долг Нике так и не оплатил.

Никто не предъявит его, не поставит на картотеку требованием в банк, ни один суд не возьмётся его взыскивать. Но он есть, и я о нем знаю, даже если она решит позабыть.

– Но с тебя решение нашей проблемы, – строго добавил Артем.

Ну а как же – за каждое послабление он просто обязан требовать платы. Пускай из разряда тех, что я все равно бы стал делать.

– Вообще без проблем. Я же все документы твои в машину переложил. Так что твой второй комплект, где ты не Шуйский, а Архипов, там тоже есть. – Легко отмахнулся я. – У меня вон, тоже второй комплект от Юсуповых с собой, правда я там постарше на пару лет… В общем, сдадим, поступим, проблема что ли?

– И ты молчал?!

– А вдруг ты бы на залп по университету согласился. – Качнул я плечами невозмутимо.

– Ну, знаешь! – Задохнулся возмущением Артем.

– Зато никто в истории так громко и отчётливо не стучался в эти двери! – Добавил я солидно и ловко увернулся от подзатыльника товарища.

Но потом он начал читерить, и пришлось с важным видом поспешать интересоваться расписанием экзаменов. То есть – скрываться в толпе.

Пока изучал схему проведения вступительных испытаний для «людей из народа» и занимал новую очередь, прошло минут двадцать – а Артем все еще не появился. Появилось даже подозрение, что захомутали-таки его вместе с ворованной машиной (в нынешней его бытности Архиповым), но разгадка исчезновения оказалась более благополучной и очевидной – Артем переодевался. Неведомо где он нашел в окрестностях магазин готового платья и неведомо сколько заплатил денег на подгонку по фигуре, но сейчас он лучился счастьем, пребывая в обычном бежевом костюме и белой рубашке. В общем, громадный такой объект с повышенной светоотражающей способностью – даже девушки в комиссии его не признали (в прошлый раз он был хмурым и злым), и даже немного влюбились в эдакое яркое солнышко с чуть наивной и простоватой улыбкой. Во всяком случае, искреннее:

– Ой, ребята, на «Мировую политику» шестьдесят человек на место! – Абы кому не говорили.

Остальных просто и без эмоций вписывали в число смертников.

– Может, вам на химфак? Там два человека на место. – Смотрели они по-прежнему на чуть погрустневшее светило.

– Мы сдадим, – уверенно произнес он.

– Он сдаст, – поддакнул я. – Но дайте нам минуту.

Чуть развернул товарища к себе и предложил дельное:

– Предлагаю поступить на роботехнику, там четыре человека на место. Потом восстановишь документы и переведешься на «Мировую». Как план?

– К чему эти маневры? – Нахмурился Артем.

– К тому, что тут любая запятая в экзаменационных работах будет трактована против тебя. А если ты не поступишь?

– Поступлю, – уперся друг. – Понимаешь…. Я поступлю, – стал его взгляд очень-очень скверно отрешенным.

Нет, понятно, что он оценивал риски и отдавал себе отчет, что высокий конкурс – это не просто огромное количество желающих на одно место, но и не меньшее желание их родителей, для которых цель удачно «поместить» чадо в свиту какого-нибудь княжеского ребенка может быть превыше любых денег. Так что в некоторых «мешающих» конкурсных работах вполне могут появится дополнительные ошибки, а в ряде «своих» – исчезнуть. Очень сложный факультет – оттого и процедура попадания на него не менее «особенная». Чтобы, значит, сразу привыкали…

Только вот для урожденного аристократа пообещать себе и отступиться – то же самое, что пообещать и не сделать, не соблюсти зарок, обойти прямо данное обещание… В общем, сильный удар по тому, что именуется честью и составляет фундамент Силы, определяет ее ранг.

Еще пару часов назад обещание Артема «поступить» на конкретный факультет не было из числа тех зароков, что хоть как-то отразятся на Силе – в самом-то деле, прием по княжескому патенту без экзаменов трудным и близко не назвать. Но как только обещание скакнуло в новую степень сложности, то и ставки стали столь же высоки. «Пустячное» внезапно стало «невероятным» по своему достижению – а ведь обещание все еще в силе, и пойти против него – сломать себя. И как бы даже очень основательно сломать в плане способности пользоваться своей Силой…

Сложно все у аристократов, порою голова раскалывается, когда пытаешься просчитать моменты, когда это «сложно» может взбрыкнуть вновь, казалось бы, на ровном месте. Вот как сейчас.

– Да, но риск… – Взывал я к его разуму.

В конце концов, он же все равно переведется на нужный факультет, а значит утерянные способности вернутся, пусть с небольшим штрафом… А так, чую, лишится и силы, и времени… Ведь кто в Москве Артем Архипов… Один из пятидесяти девяти.

Иногда надо просто максимально снижать возможный ущерб, если шансы на победу крайне невелики.

– Вы можете подать заявление на оба факультета, – тихонько пискнула девочка за столиком регистрации.

Внимательно посмотрели на нее. Скромная брюнетка с собранными в хвост волосами, уложенных на плечо в белой блузке; в крупных, ныне модных очках, за диоптриями которыми прятался чуть усталый взгляд карих глаз.

– Только часть экзаменов идет одновременно, не со всеми факультетами получится, – добавила она. – И сдавать придется не два экзамена в день, а иногда даже четыре… Но зато будет еще один шанс... Вот… – Потупилась она под нашими внимательными взглядами. – Этим редко кто пользуется, сложно…

Она, наверное, не понимала, сколь важной эта информация для нас была.

– Что будем дарить? – Подхватил мою мысль Артем.

– Девушка, а как вас зовут?

– Вера, – смутилась она.

– Вера, у вас есть мечта? – Со всей серьезностью уточнил я.

– Але, очередь будет двигаться?! – Испортили весь момент позади.

– А ну цыц! – Рявкнул Артем, и позади поняли, что не спешат.

– Мечта есть! – Рикошетом зацепил рявк и девушку, заставив выпрямиться и отрапортовать. – Квартиру хочу. Хотя бы однокомнатную, – отвела она взгляд испуганно-смущенно.

– Так, деньги тоже до вечера не дожили, – пригорюнился Артем, залезая в карман пиджака.

Ну а сколько может стоить потенциально сохраненный ранг силы? Вот то-то же… А за чудо, поговаривают, надо платить полную цену.

– Да ладно, пополам же, – выложил я свою часть наличности из кармана.

Потому что, судя по увиденному, Артем не совсем понимает сколько стоят квартиры в этом городе.

– А хотите, я вам все документы сама заполню? – Задрожал голос девушки после того, как два столбика «красненьких» заняли позицию перед ней на столе. – А может вам ручки нужны, тетрадки?

– Очень хотим.

– Очень нужны.

В общем, разобрались. И расписание оказалось не самым страшным – сегодня вон всего три экзамена. Нормально.

Первый проходил в корпусе химического факультета – совсем рядом с главным корпусом, в пятиэтажном здании, исполненным в том же стиле, что и главенствующая над местностью высотка. Не смотря на направленность факультета, принимали там «экономку» – в том ее виде, которую следует знать чистым и наивным школьникам, со сказками о том, что предложение не может вызывать спрос (а губернаторам не хочется продавать грошевое барахло втридорога), ну а «невидимая рука рынка» обязательно отрегулирует цены там, где за место под солнцем надо пролить море крови.

Руководствуясь знаками и подсказками волонтеров, добрались на второй этаж. Только вот аудитории нам достались разные – но оно и понятно, Архипов и Самойлов в разных частях алфавита, вот и распределились даже не в соседние кабинеты.