Текст книги "Напряжение: Коронный разряд (СИ)"

Автор книги: Владимир Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Чуть позже исчез дед, предпочтя стать князем Юсуповым ради новой войны, денег и власти. В старости это отчего-то особенно важно – отправить за грань побольше молодых, будто выгадывая себе место в конце общей очереди.

Война гремела всего пару-тройку месяцев, долетая до моего дома отголосками слухов и мельком отмеченных газетных заголовков у людей на улицах. У меня к тому времени был уже свой телеканал и свои газеты, которые возглавил Долгорукий Игорь, мой друг. Если остальные каналы смаковали чужое горе, изображая участие из теплых кабинетов и дорогих костюмов, то мы предпочли дать детям – детские мультфильмы после школы, а взрослым после работы – кино для расслабления, а не топливо для переживаний. В наших новостях были достижения и радость. Даже неизбежно касаясь войны – речь шла о спасенных и их светлом будущем, которое телеканал обещал устроить. Потому что эта война, как и все предыдущие, не зависела от обычных людей ни на сколько, и мы решили не множить печали. Расчет обернулся расширением аудитории и ростом прибыли – на которую можно было делать новые добрые дела.

Через месяц уехала бабушка. Вера Андреевна Прибрежная, внезапно и по неведомому волшебству оказавшаяся княгиней Борецкой Лидией Андреевной, держалась этот месяц из упрямства и нежелания подчиниться воле деда. Тот требовал от нее покинуть наш дом сразу же, из вредности ли или ввиду приготовлений по возвращению княжеского титула последней из рода Борецких. Точно не могу сказать – этот момент слегка потерялся на фоне общей грусти и предчувствия расставания навсегда, пусть даже и были сказаны разные слова о скором возвращении и даны самые искренние в том заверения. Но каждое из них непременно завершалось «если смогу» и «постараюсь». Верный признак того, что обещанию не суждено сбыться.

Если бы бабушка оставалась обычным учителем на пенсии, по неведомой причине очнувшейся без памяти на берегу речки возле деревеньки «Заречное» восемнадцать лет назад, то все еще была бы с нами, наверняка отогнав холод пустоты и одиночества волнительными ароматами выпечки, а грустные мысли – умным советом. Но с нее новой-старой этого требовать было неправильно. Ведь «последняя из рода» – это в первую очередь долг и путь длиной в целую жизнь, чтобы найти других членов своей семьи. Говорят, погибли все – но ведь она жива? И может ли она задерживаться у нас, если где-то ждет ее помощи родной человек?

Мы отпускали ее с грустью, а Федор и сестры – со слезами. Даже Брунгильда жалобно ластилась к руке, то и дело прятала по дому ее ботинок. Но отпустить было нужно – и это понимали все.

Бабушка же ощущала вместе с грустью – вину, и отчего-то передо мной одним. Говорят, аристократы не могут просто так дать обещание, а затем его нарушить. А ведь она обещала стать мне бабушкой – пусть и под другим именем и с иной памятью. Чтобы сгладить этот момент, мне было предложено взять виру и вернуть обещание назад. Я бы и так вернул, на самом деле. Но не воспользоваться моментом и не полюбопытствовать у хозяйки Борецких земель о том, что скрывается за оградой с черепами, на которую мы наткнулись в ходе турнира... Я спросил. Меня попросили заменить виру, пусть та и будет в два раза больше. Пожав плечами, ответил честно – ничего страшного, узнаю сам, и уже приготовился к новому вопросу… Только тогда мне ответили. Окинули внимательным взглядом, увели в мою комнату и, плотно заперев дверь, тихим голосом начали долгий и подробный рассказ, заставляя запоминать, выписывать на листок и сжигать цифры, бессмысленные строки, координаты и десятки имен. Тайна длиной в шесть часов, которой обязали не пользоваться, пока не придет крайняя необходимость. Но, одновременно – тайна, в которой не было солидной части, без которой быть ей просто легендой, будоражащей фантазию и тщательно оберегаемой всего двумя людьми во всем мире, считая меня теперь. Но бабушка, как я видел, полагала ее бесполезной, сказочно-красивой, оттого допустимой, чтобы ею поделиться. Все-таки, это гордость целого клана и рода. То, что должны были знать ее внуки, переполняясь радостью от сопричастности к общему и великому. А я, вроде как, на пару дней – и есть ее внук…

После девятого класса исчезла Светлана, столь же стремительно, как появилась в восьмом. Успехи в танцах потребовали профильного образования, а последовавшие за ним гастроли более никогда не посещали наше княжество, крайне редко оказываясь даже в столице, предпочитая радовать публику других стран. Наверное, там у нее появился иной телефон, с другим номером. Старый более не отвечал. В память осталась тетрадка «правил», исполнять которые я обязался. Хотя обещания прямого не было, просто некая смесь осознания правильности рекомендаций, вреда собственных действий им вопреки, уважения к той, что готова была пожертвовать жизнью ради меня… И тихая надежда, что исполняя эти правила, Светлана вновь появится в моей жизни. Мог бы разыскать ее сам, но правило «не искать» – было тоже…

Два года назад покинул дом Федор, мой брат. Все началось с неразделенной любви – он влюбился в нее с первого взгляда, а она оказалась актрисой модного телесериала. Собственно, на экране он ее и увидел, после чего написал пламенное признательное письмо, для верности отправив заказным с уведомлением.

Любовь всей жизни не ответила, возмутив уже меня. Пришлось ехать лично, подключив Игоря и телеканал. Девушка искренне поверила в то, какой Федор замечательный и чудесный, и даже бралась написать ответное послание, объясниться по телефону или по видеосвязи. Выбрали третий вариант, потому что иначе Федор бы не поверил, что актрисе на десять лет больше, чем ее персонажу в телесериале, а красивый псевдоним скрывает фамилию мужа, принятую в браке. Расстаться с супругом тоже не особо вариант – у них уже двое детей, и те не поймут.

В общем, Федор ударился в меланхолию. Оттого с нездоровым энтузиазмом воспринял предложение по обмену учащимися с неким румынским княжеством, куда и отбыл после пятого класса.

Как отец отпустил его одного – до сих пор не понимаю. Вернее, мне сообщили про гарантии безопасности, данные ну очень влиятельным человеком, но я после турнира словам и обещаниям не сильно-то верю.

Я честно пытался отговорить брата и даже подсунул попугайчика в качестве взятки. Теперь пернатый тоже проживает в Румынии и умеет говорить фразу «Попугая не красть!» на четырех языках. Надеюсь, меры безопасности этим не ограничиваются.

Но, вроде, Федор там действительно счастлив, а это главное. Только в доме без него пусто. И вновь – я не могу требовать от него отдать свою радость ради моего счастья. Ведь я за ним тоже не поехал. До одиннадцатого класса жизнь моя была накрепко привязана к помещениям безликого заводского корпуса, примыкающим к самой обычной школе. Об этом даже родным знать не следует, но папа все равно догадался сам.

Ничего не бывает бесплатно и просто так. За каждым шагом и поступком следует плата, взятая временем или счастьем. Откупиться деньгами – за радость. Но их редко берут, когда дело доходит до действительно важного.

– Как ты? – Присел отец рядом, с правильного относительно кота края.

– Отлично, – снял я наушник и переложил во внутренний карман костюма, взамен взяв оттуда фотокарточку. – Вот кстати, узнаешь?

– Кажется, твой преподаватель по английскому? – Сбился он поначалу, но потом вгляделся и осторожно добавил. – Виктория Павловна, если не путаю?

– Красивая? – Внимательно следил я за его взглядом.

Имя помнит – уже хороший признак.

– Весьма обаятельная дама. – Тактично ответил папа, чуть смущенно отведя взгляд.

– Скоро познакомлю, – увидев, что хотел, довольно подытожил я, отправляя фото обратно, во внутренний карман рядом с сердцем.

– А? – Поднял он глаза недоуменно.

– Не в этом месяце, правда. – С некоторой досадой прикинул я время. – С планированием пока беда, тут еще восемнадцать часов до вступительных экзаменов… Но до конца года…

– Максим! Какое еще знакомство! Стоп. Какие экзамены? – Не понимая, наклонился он чуть вперед.

– Москва, университет Ломоносова. В девять часов начало.

– Неожиданно, – закусил он нижнюю губу и обернулся было в сторону лестницы, но сестер там и след простыл. – А документы?

– На месте, – я указал пальцем под кота, на кожаную папку черного цвета.

Кот уловил внимание и неспешно перетек чуть дальше по дивану, позволив мне положить прямоугольник кладки, обтянутый кожей, на колени.

– Что скажет князь? – Осторожно уточнил отец.

Там, где особые отношения – непременно будет ряд требований.

– Им сейчас будет не до меня.

– В Москве вы можете встретиться с Леной вновь. Зачем бередить сердце? Может, останешься? У нас ведь тоже хороший университет.

– Не встречу. – Скупо гарантировал я.

Линии, по которым идет студент среднего достатка и высший свет, не пересекаются. Я не стану их пересекать. А если встречу, то не вижу большой беды. Это, наверное, отец за меня переживает больше меня самого.

Во дворе резко взвыло спортивным двигателем и тут же завизжало тормозами, сменившись мгновением тишины и ликующим воплем.

– Девочки! – Изменился лицом отец и тут же выбежал из дома.

Забрал документы и вышел следом, уже зная по тихим пискам оправдания и громовым раскатам голоса отца, что сестры наверняка целы и здоровы, но ключи у них забрали.

– Может, заберешь с собой? – Качнул Михаил брелоком в сторону машины.

– Статус простого студента не совместим с этой маркой гоночного авто. – Тактично отказался я.

Вернее, будет действовать, как яркая тряпка на всех, кто видит чужое и слабозащищенное – своим.

Вот Хонда Одиссей, подогнанная к дому с утра, вполне соответствует. Это Артем извинился так за слегка поломанный Опель, а я отказываться не стал. Да и в самом деле – посмотрел я на солнце и вновь на машину, мне, пожалуй, пора.

– Я поехал, удачи, – улыбнулся семье, хлопнув папкой с документами по бедру.

– Надолго? – Поинтересовалась Катя, подозрительно глядя снизу вверх.

– Лет на пять, – честно ответил ей, тут же пообещав. – Но на длинные выходные обещаю приезжать!

Тут бы быть граду обвинений и шантажу на слезах, но рядом с ними все еще выразительно отливал красным Феррари, на фоне которого любые заявления «ты нас не любишь!» с их стороны смотрелись бы крайне неубедительно.

– Ты это специально подстроил, – буркнула старшая сестра, смахнув слезу.

Уклонился от ответа, прижал их обеих к груди и строго рекомендовал вести себя прилично.

Там и Брунгильда подошла, уловив тревожный настрой. И кот Машк внезапно оказался около ног. Животных тут же обняли сестры в целях успокоения.

– Да уже в субботу буду, – буркнул я на немую сценку и повернулся спиной.

А то ведь действительно не уеду.

Я дошел до машины в одиночестве, оставив замершего на полдороги к калитке мужчину. Завел мотор, махнул напоследок сестрам и отцу.

Впереди были пять лет, наполненные предвкушением и неопределенностью, от попытки вглядеться в которую любопытство захлестывало с головой.

Но на переднем плане всего этого все еще оставалась малая часть загадки, оставленная после себя Борецкими, которую тоже следовало решит. Малая – потому что все эти годы я не сидел на месте.

По всем расчетам, столица для того подходила наилучшим образом.

Глава 6

Глава 6

Подарки Артема основательные, как он сам. Кто-то вряд ли зашел бы дальше ключа в замке зажигания, полного бака и документов на переднем сидении. Артем же перенес всю обстановку прошлой машины в новую. За козырьком над рулем обнаружилась топливная карточка и мои пропуска, в бардачке – разнообразная полезная мелочь, о которой редко задумываешься, пока в ней не настанет нужда. Под сидением – тайник, абсолютно такой же модели, как был раньше. Проверил старый пароль – подходит, а содержание идентично. Значит, вырезали за ночь целиком из Опеля и перенесли в Хонду. Приятное ощущение старого уюта в новом, свежем.

Даже зеркала настроены под меня. Кое-что новое, разумеется – в аптечке новые медикаменты, но того же самого ассортимента. Не хватает вещей на дорогу, но их даже в старой машине пришлось бы покупать.

Вырулил на дорогу, стараясь не оглядываться назад, однако краем глаза все равно поймал силуэты родных. Грустно, но тем приятней будет новая встреча.

На следующем повороте, позади столь же привычно возобновилось преследование угловатыми внедорожниками. Теперь все именно так, как было в последние дни.

Хотя, метров через шестьсот перестроений по трехполосному шоссе, в процессе осваивания характера, возможностей нового авто и его динамики, оказалось, что все не совсем обычно. Но это, в общем-то даже неплохо.

Придорожный универмаг позволил обновить запасы привычной, местной продукции. Дальше, за границей княжества, будут уже другие вкусы. Не моего производства, а значит наверняка хуже.

Со звучным щелком открыл алюминий банки со сгущенкой, пару раз крутнул в руках, позволяя аромату растечься по салону, и поставил на заднее сидение, внимательно и с интересом наблюдая за пространством позади через центральное зеркало.

Через пару минут в багажнике заворочались, а еще мгновением позже над вторым рядом сидений поднялась хмурая и заспанная физиономия Артема, прикрытая темным пледом.

– Издеваешься, да?

– Охота на медведя – крайне волнительное мероприятие. – Доложил я ему доверительно.

– Никто не должен меня видеть! – Шикнул он, на пару сантиметров приседая вниз, но при этом не отрывая взгляда от содержимого банки.

– Так ложись обратно, – подсказал я ему, заводя мотор.

– Там это… Сгущенка на сиденья прольется. Кожа испачкается. – Деланно невозмутимо произнес он.

– Можешь ее спасти.

В зеркале невообразимо быстро метнулось серое пятно. И, понятное дело, через мгновение ни пятна, ни Артема, ни банки.

– От чего прячешься? – Вырулил я на трассу.

Легкая тревога царапнула душу – как бы не опоздал я с подарком.

– Мы решили, что я уеду из княжества на время. – С легкой укоризной ответили мне.

Мол, не могут люди их рода и крови прятаться, не по чину. Вот путешествия и отъезд по делам…

Закинул назад еще одну банку со сгущенкой в качестве извинений. В зеркале вновь мелькнуло нечто серое, а голос Артема стал гораздо добрее:

– Тем более, дедушку не сегодня-завтра в город приведут.

– Значит, проблем у вас через пару дней не будет? – Отметил я краем глаза перечеркнутую табличку «Шуйск» и прибавил в скорости.

– Проблемы только начинаются, – вздохнув, заерзали позади.

А затем, будто решившись, мощная рука товарища согнула задний ряд кресел вперед, а сам он, через десяток тихих чертыханий и движений корпусом, перебрался из багажника в салон.

– Дед меня не помнит, – выдохнув и огладив челку, произнес Артем, глядя в на меня через центральное зеркало. – Есть опасность, что конкурента может во мне увидеть и убить. Дядя сбежал. Отец в ярости.

– А я как всегда виноват, – продолжил за него.

– В общем, вовремя ты уехать собрался, – все же кивнул он, признавая, что такое мнение существует. – Не беспокойся. Ты, вроде как, меня из города увозишь.

– Не безопасней самолетом в Австралию?

– В столице нормально. Я так решил. – Жестко постановил Артем, но потом добавил чуть мягче. – Хотя отец тоже настаивал на Австралии, но я достаточно взрослый, чтобы решать сам.

– У тебя сгущенка на левой щеке осталась.

– Да? – Суетливо стер он запястьем.

– Теперь нормально.

– Спасибо. В общем, заодно университет посмотрю. – Улыбнулся Тема, глядя в окошко. – Все равно теперь дед и отец на правлении. Может, даже оставят на пару лет, отдохну, – с легкой грустью продолжил он. – Не было счастья, да несчастье помогло.

– Бывает, – выдал я задумчиво, окинул взглядом циферблат часов и присмотрелся к километровым отметкам на трассе.

Скорость – чуть ниже.

– Мог бы и раньше сказать. – Попенял мне Артем.

– Сложно отличить, где заговор, а где бизнес. – Нейтрально отозвался я.

– Да какой еще бизнес, если люди в вагонах?!

Осталось только плечами пожать, не желая развивать тему.

– На какой факультет решил идти? – Поинтересовался я.

– Да погоди ты с факультетом!

– Всякое едет по железнодорожным трассам. – Терпеливо произнес я. – Некоторое сходит с рельс. А потом диву даешься, какие люди требуют все найти.

Артем примолк, переваривая фразу.

– Отцово что-нибудь было?

– Вон, все княжество твоего отца. – Вновь обратил я внимание на время и столбики. – Пойди, угадай, от кого пришел чиновник и за кого просит.

– Максим!

– Лично твой отец никогда не контролировал грузы. Не слышал о таком. Нет его интереса в перевозках, – наблюдая в зеркало, как с каждой фразой отпускает напряжение товарища, добавил я.

– Ясно…

– Так что с факультетом?

– Да управления кем-нибудь, чего-нибудь, – равнодушно отмахнулся друг.

– Там конкурс на место знаешь какой?

– Я же княжеский сын, – пожал он плечом и махнул рукой в сторону багажника. – Грамота, патент, документы – все там. Нет, я конечно, итак сдам! И ты сдашь. Так что чего время терять?

– Я – не княжеский сын.

– Так ты свитой пойдешь за мной вместе, – охотно добавил Тема. – Мне по статусу можно двоих без конкурса провести. Вместе будем, а?

– На робототехнику хочу. – Емко отказался я. – Федор схемы оставил перед отъездом. Надо пробовать.

– Не надо пробовать! – Категорично заявил Артем, чуть придвигаясь на кресле вперед и хватая рукой оголовье пассажирского сиденья спереди.

– Схемы – доработанные. – Со всей ответственностью отметил я.

– А в тот раз кто обещал, что все проверил?!

– Федор.

– Мы три дня тот склад тушили!!! – Застонало пластиком оголовье под ладонью Артема.

– Федору было очень стыдно, – поделился я с ним. – Зато он спор выиграл с тем майором.

– Каким еще майором? – быстро успокоившись, как бывает после давным-давно пережитой эмоции, устало выдохнул Тема, откидываясь на сидение.

– Который полковником был.

– А, этот… Помню. Стыд и срам без фуражки и удостоверения… На что спор? – Слабо заинтересовался Артем.

– Что мы дострелим до склада боеприпасов.

– А мне сказали, случайное попадание, – хмыкнул княжич. – Приз какой?

– Фуражка и удостоверение.

– То есть, вы ему еще жизнь сломали. – Тяжело вздохнул Артем.

– Федору было очень стыдно, – помедлив, подчеркнул я. – А у майора нормально все. Он ведь в тот вечер вообще лейтенантом стал.

Потом я ему немного помог. Потом его дядя Артема завербовал, как обиженного князем, и на новый склад поставил. А дальше из склада уходило чуть больше, чем просил его новый покровитель… Но и приходило на склад – тоже больше, хотя смысл в этом круговороте найдется далеко не сразу…

– Ладно, строй, что хочешь. – Отмахнулся товарищ. – Москва чужой город, не жалко.

– Да доработанная схема! – Возмутился я.

– Верю. Только год хотя бы подожди, достопримечательности дай посмотреть…

Но это он шутит, настроение хорошее возвращается. Наверное.

– Дядя твой точно не достанет в Москве?

– За меня не переживай. Вон, о себе бы подумал лучше, – обернулся Артем назад, выглядывая сквозь тонированный задний полукруг сопровождение, где как приклеенные продолжили сопровождение внедорожники. – Я уточнял, это не самые последние люди. Из столицы, причем. А мы как раз туда едем. – Со значением завершил он.

– Что еще уточнил? – Отслеживал я его жесты через зеркало.

Дорога спокойная, маневров нет. Знай, держись за фургоном спереди на почтительном расстоянии и изредка поглядывай то на часы, то на километровые столбики.

– Не сильно много. Командировка с открытой датой, как основание визита – защита свидетеля. То есть, тебя.

Последовала выразительная пауза, использовать которую я не захотел – промолчал.

– Только есть мнение, что их желания противоположны.

– Правильное мнение, – согласился я с товарищем.

– Им ты тоже денег дал и назад попросил?

– Нет, – пожал я плечом. – Деньги их начальству предназначались. Вернее, дорогой подарок.

– А они, так понимаю, себе забрали?

– Пытались подарить от своего имени. Не самое умное решение, так как их шефы знали что и откуда должно прийти. Удивились неслабо, – хмыкнул я. – В итоге, эти получили нагоняй и в нагрузку поручение оказать мне услугу.

– Какую? – Заинтересовался Артем.

– Ту самую, за которую был вручен подарок. – Уклонился я от ответа, а друг понятливо не стал повторять вопрос.

На самом деле, поручение так или иначе передоверили бы им, этим хозяевам внедорожников за спиной. Не дело сиятельным, стоящим во главе, заниматься лично, каким бы ни был дар.

Но сама постановка задачи, основанная на собственной ошибке, сформулированная криком и матом высокого начальства, выводила исполнителей из себя. Била по нервам и болезненно царапала фактом, что их поймали за руку. До сих пор успокоиться не могут.

– Я как понимаю, они не хотят тебе помогать? – Вновь оглянулся Артем назад.

– Им срок поставлен, личные желания никого не интересуют.

– Тем не менее…

– Тем не менее, – повторил я за другом. – Посадить им проще и привычней, чем сделать дело.

– Сильно ты их обидел.

Я только головой покачал, не желая спорить. Всех отчего-то обижает, когда не получается что-то отнять у меня.

– А как их шефы отнесутся, если тебя посадят?

– Да никак, наверное, – пожал плечами.

– Но подарок…

– Если за дело – им все равно будет, думаю. Никакой подарок не спасет. Разве что проверят все обстоятельства дела, чтобы успокоить честь и забыть обо мне навсегда. Но если во время проверки не найдут оснований для заключения под стражу, то выходит, что уже их подчиненные нарушают приказ, уклоняясь от порученного. Вот это уже серьезный проступок.

– Странно у них там все.

– Кто бы говорил, – хмыкнул я в ответ, вновь посмотрев на часы. – В общем, потому катаются за мной.

– Лучше бы работали…

– Они уже не успевают до срока, – отвернул я в сторону, на асфальтовое ответвление под железным навесом «Грузовые ворота». – Одна надежда – убедить меня дать еще неделю.

– Могут ведь и подкинуть чего, – переживая за меня, добавил Артем, не обратив за разговором внимания на смену маршрута.

– Так подкидывали, – пожал я плечами. – Представляешь, тормозят меня на посту, не дают выйти из-за руля, а через пять минут «откройте багажник». В багажнике внезапно – упаковки белого порошка россыпью, килограмм под десять. В общем, твой Коперфильд отдыхает. И позади как на зло целый автобус с туристами в качестве понятых.

– Шутишь, что ли? – Усомнился друг.

– Честно говорю, так и было, – медленно рулил я через лес по избитой колдобинами дороге. – Даже есть многочисленные свидетельские показания, как багажник при них открывали и обнаружили криминальный груз.

– Тогда почему ты здесь?

– Оказалось, что в автобусе были пациенты сумасшедшего дома. Все до единого. В итоге, двадцать подписей под протоколом осмотра признаны недействительными. Кроме этого, во внутренней части багажника обнаружена сорванная пломба с гербовой печатью, подписью и датой скрепления. Выходит, что груз подбросили. Постовых всех под суд, а они потянули за собой тех, кто был выше и отдавал приказы. В общем, замяли по итогу. Эти, которые позади нас, получили первое и последнее предупреждение.

– Как-то складно у тебя выходит, – провел задумчиво ладонью по волосам Артем. – За что не берешься, все один к одному.

– Помнишь эти часы? – Поднял я руку, демонстрируя циферблат.

Около пяти лет назад они пришли в подарок, неведомо от кого и откуда. Стерильная упаковка, стерильное содержимое и корпус без клейма производителя.

– Ну. Которые слегка сломанные?

Это он про то, что табло, которому положено показывать день недели, отчего-то в самом начале показывал цифру пять, медленно ползущую к четверке… Очень медленно – для этого понадобился год.

– Отлично работающие. – Встряхнул я часы, отметив, что единицу и цифру ноль в том необычном табло отделяет всего пара месяцев. – Просветили начинку, там все именно так и задумывалось. Механизм все это время отсчитывал пять лет наоборот. Понимаешь, что это значит?

– Что-то должно случиться совсем скоро? – Неуверенно предположил он.

– Это значит, что кто-то умеет планировать на пять лет вперед, – въехал я за открытый шлагбаум, и, стоило шлагбауму опуститься вновь, через небольшой тамбур – в открытые железные ворота, тут же сомкнувшиеся за спиной. Притопил педаль газа, отметив, как гневно гудят джипы преследователей, требуя дорогу. – Значит, я обязан уметь делать это на десять лет.

Впереди и на сотни метров вперед земля была расчерчена линиями железной дороги, объединенных съездами и стрелочными улицами. Справа, возле видимого горизонта, замерли до поры грузовые вагоны. Более счастливые их товарищи гремели сцепками, формируя новые эшелоны. Сновали вокруг группы люди, перекликаясь на уровне крика. Грозно ревели локомотивы, вдали шумела сварка, высоко взлетали звуки металла о металл и соло одинокой болгарки. Вся эта симфония звуков, до того сокрытая лесной преградой, одномоментно ударила в уши, слегка шокируя моего пассажира. Следом, через приоткрытые окна, пришли запахи мазута и масла, наполняя волнением и предчувствием дороги под перестук колес.

– Мы где? – позабыв обо всем, придвинулся вперед Артем, во все глаза рассматривая открывшуюся картину.

– Железнодорожное депо, – пояснил я, набирая скорость и пыля по грунтовке рядом с рельсами.

Асфальтовая дорога тоже была, но она вела в иную сторону.

– А зачем мы здесь? – Почувствовалось недоумение в его словах.

Вместо ответа, я вывернул руль влево, подъезжая к распахнутому настежь вагону в уже сформированном составе со вторметом, единственно пустому из двух десятков. Стоило подъехать, как пара жилистых мужиков в спецовках приладили к краю вагона пандус из двух железок, по которому машина осторожно загрузилась внутрь.

– Едем в Москву, – нашел я время пояснить другу, отклоняя кресло назад и удобно в нем располагаясь.

– Максим, тут что-то тащат к нам, – затормошил он меня за руку.

Я лениво покосился в сторону – там погрузчик вез нечто железное, свитое из лома металла и перевитых обрезков арматуры, общей площадью с прямоугольник грани вагона. Позади угадывались еще два таких же массива, но их неспешно нес на своем крюке кран, слегка раскачивая при движении.

– Все идет по плану, – отрегулировал я его кресло, невольно заставляя отклониться в сторону. – Направо не смотри, зрение испортишь.

Лист металлолома приладили к грани и принялись шустро сцеплять его с полом и потолком вагона сваркой. Через десяток минут так же закрыли другой бок, а затем и закрыли от нас небо, приварив металлический хлам сверху вагона. Но мы еще успели увидеть, как загудевший парой минут ранее рядом грузовой вертолет неуклюже проходит чуть в стороне над нами, забрав с собой красный сорокафутовый контейнер.

– Конечно, я немного виноват, что не предупредил о своем визите, – спокойно рассуждал Артем, отклонившись на свое кресло. – Но тебе не кажется, что кое-что нужно пояснить?

К этому времени наш состав уже рывком двинулся с места, передвигая в сторону Москвы двадцать вагонов металлического лома по товарно-транспортной накладной, в том числе наш, который никак не отличался от остальных внешне. Там, конечно, не Урал, но есть кому переплавить металл и извлечь из этого прибыль.

– У нас экзамены завтра, надо выспаться, – прикрыл я глаза. – Не всю же ночь рулить.

– Максим!

– Ты про этих, из Москвы? Да пусть дергаются и паникуют. Зря что ли тот контейнер в красное покрасили и вертолетом подняли. Пусть подключают знакомых в авиации, тратят нервы, деньги и время. – Сонно произнес я.

День вышел длинным и сложным – таким же, как и прежние два.

– Пусть занимаются чем угодно, но не мешают мне спать.

– Ясно, – поерзал на своем месте Артем, тоже собираясь ко сну.

Но потом нечаянно пнул пакет с едой, заинтересовался и принялся хрустеть под ухом.

– Слушай, там, чтобы я выспался, войсковая операция уже наверное проводится, – включив верхний свет, недовольно посмотрел я на его лицо, уже укусившее шоколад.

– Понял, я просто нервничаю, – шустро дожевал друг и успокоился. – Но вообще, на самолете было бы быстрее и точно спокойнее.

– На самолете – не то.

– Значит, тебе нравятся поезда?

Я вздохнул, но решил, что можно выкрасть пару минут от сна на ответ.

– Помнишь, мы на поезде ехали на турнир?

– Ага. Яркое воспоминание.

– Тогда меня поразило то, что где бы мы ни были, наш вагон всегда был территорией нашего княжества. Не важно, сколько бы мы ни ехали, мы всегда были дома.

– Да, для гербовых поездов это так, – подложил он руку под голову, слегка проехавшись локтем по обивке потолка.

– Не только для них. Но да, мне понравилось.

– Спокойной ночи, – отозвался Артем, зевнув. Сказывалась темнота в вагоне. Доступ воздуха все равно был, но сама конструкция прятала от постороннего взгляда.

Вся территория государства, планеты, расчерчена границами владений и государств. Нет на земле свободной территории, все имеет хозяина.

Но есть вагоны поездов, растянутые на тысячи километров на железнодорожном полотне. Их суммарные размеры достигают площади небольшого города. И они – сами по себе, неподвластные местным князьям и герцогам, над которыми стоит закон о неприкосновенности транзитных составов. Моих составов. Моей маленькой империи, граничащей со всеми княжествами разом.

– Спокойной ночи.