Текст книги "Имперец. Том 3 (СИ)"

Автор книги: Владимир Кощеев

Соавторы: Михаил Романов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Да, с таким делегированием дуэли она потеряет всякий смысл. Это будет все равно что Меншиков-младший открыто заявит о смене своей политической ориентации.

– Что ж, в таком случае рискуй, – резюмировал я.

Рискуй и постарайся выйти победителем, стойкий оловянный солдатик.

Императорский Московский Университет, Александр Мирный

Слух о том, что Меншиков вызвал Темникова, облетел университет со скоростью света. С тех пор, как мой клуб открыл двери для боев левых и правых, выяснение отношений на учебных полигонах сократилось на несколько порядков.

А тут такое шоу!

Левые бьются с левыми, да еще и из-за чего? Из-за власти над кучкой мечущихся крыс! Правые развлекались по полной, смеясь над этой ситуацией. Так что на зрительские места полигона набилось довольно много студентов, жаждущих посмотреть, кто же встанет у левого руля. Ну и учитывая вольный пересказ беседы этих двух господ, всем было интересно узнать, как же их рассудит сила.

Мне, честно сказать, тоже.

От нашей компании посмотреть на дуэль пошли я, Ермаков и Нарышкина. С Нарышкиной все понятно – трепетная невеста, со мной тоже – простолюдин глазеет на дуэль аристократов. Ермаков же просто изображал вежливый интерес к исходу дуэли. Но на самом деле каждый из нас болел за Максима, как бы странно для нашей компании это ни звучало.

И вот смотритель рявкнул: «БОЙ!», и дуэль началась.

Пожалуй, это был самый короткий и скучный бой, который я видел. Противники вскинули оружие, бах-бах-бах и… Темников падает тряпичной куклой на промерзший песок.

– Ах! – сдавленно пискнула Мария.

– Не вздумай падать в обморок, – едва слышно пригрозил ей Ермаков. – Нам ловить тебя не положено, а он доковылять не успеет.

Нарышкина надула губки и решительно зашагала к своему жениху.

– Что скажешь? – негромко спросил у меня Ермаков.

– Скажу, что Макс весьма искусен в огнестрелах, – так же негромко ответил я. – А еще, что он стал отправной точкой изменений в политике.

– Похоже на то, – задумчиво проговорил Ермаков.

Я же почувствовал на себе чей-то ну очень недовольный взгляд. И без труда нашел, кто же так на меня смотрит.

Распутин глядел на меня через весь полигон, и я весьма недружелюбно ему улыбнулся.

Он знает, что я знаю, что он знает. Знает и боится.

Москва, частный особняк, Григорий Распутин

– Ты идиот! – орал мужчина, не стесняясь в выражениях. – Ты полный кретин!

Его сын даже не пытался изображать раскаяние или чувство вины. Нет, он сидел и смотрел на отца с видом превосходства бога над простыми смертными.

– Ты угробил Дантеса! Угробил Донского! А только эти двое могли бы собрать для нас необходимый кворум для проталкивания нашего бизнеса! – не прекращал орать глава рода.

– Будут еще, – легкомысленно отмахнулся наследник.

– А они были УЖЕ СЕЙЧАС!

– Возможно, но в долгосрочной перспективе они просто бесполезны. Они слабы, – презрительно скривил губы Николай.

– Ты кретин! – прошипел Григорий Васильевич. – В твою голову не приходит мысль, что в следующий раз слабым можешь оказаться ты? Если забить людей, на которых ты опираешься, так сильно, что они ни при каких обстоятельствах не подадут тебе руку, как ты будешь дальше продираться по обществу?

– Темникова, может, и забили, – возразил наследник, – но компромат не позволит ему отойти далеко от меня.

– Баланс, Николай! – зло процедил глава рода. – Всегда нужно соблюдать баланс. Если людей постоянно пугать или им постоянно угрожать, со временем никакой компромат тебе не поможет. Их чувство страха притупится. Им может стать все равно. Сколько раз я тебе говорил, что твои люди должны в первую очередь уважать тебя и восхищаться тобой, затем нуждаться в деньгах и уже потом бояться? А? А⁈

Николай Распутин молчал, и если отец расценивал это как покаяние, то на самом деле парень просто не считал нужным тратить энергию на диалог с отцом. Он, Николай, был прав, и точка. Прав всегда и везде.

– В общем, так, – закончил скандалить Распутин-старший, возвращая сына к происходящему. – Ты или исправляешь все, что натворил. Или я исправлю тебя сам. Это понятно?

– Понятно, – с ленцой отозвался наследник.

О, он исправит. У него есть отличный план на этот случай, и да, он все исправит.

Все будут лаять и прыгать по его команде, потому что Николай был уверен – только умнейшие достойны вознестись к власти.

Вот, например, он.

Глава 7

Императорский Московский Университет, Александр Мирный

Ноябрь начался с пафосного торжественного мероприятия, на которое я оказался внезапно приглашен.

– Отказ не принимается, – заявил Ермаков со свойственной сибирякам прямолинейностью, протягивая мне красивый белый конверт из плотной бумаги.

Под выжидающим взглядом Алексея я сломал сургучную печать с оттиском герба Ермаковых и выудил из конверта приглашение.

' Друг мой, Александр!

По случаю моего дня рождения приглашаю тебя на скромное семейное мероприятие с твоей дамой, проходящее седьмого ноября сего года по адресу…'

– А скромное семейное мероприятие – это меньше сотни гостей или больше? – негромко уточнил я, подняв взгляд на княжича.

Ермаков коротко усмехнулся:

– Все, что меньше пяти сотен, у аристократов будет скромным семейным мероприятием, – пояснил Алексей. – Но, думаю, ближе к двум сотням…

– Кхм, – я немного завис, пытаясь подобрать корректные слова. – А ты вообще уверен, что неблагородной парочке будет место на такой пафосной вечеринке? Не пойми меня неправильно, я-то к шпилькам равнодушен, но если твои важные гости зацепят Василису, мне ведь придется ровнять им лица.

– Александр, сразу видно, что ты бесконечно далек от политики, – с максимально серьезным выражением лица проговорил Ермаков. – Ты не просто какой-то там неблагородный, ты награжденный из рук государя за боевые заслуги! Это в наших имперских кругах ценится выше, чем титул некоторых левых.

– И чего тебе в простом баре не отмечается? – вздохнул я.

– Положение обязывает, – тоже как-то безрадостно вздохнул Ермаков, после чего отправился вручать приглашения дальше.

А у меня вот возник вопрос: что дарить людям, у которых есть все и даже немного больше?

В моем мире на таком уровне достатка в ходу были креативные подарки типа бутылки возраста именинника или газеты с датой выпуска дня рождения, какие-нибудь произведения искусства или памятные вещи. Например, ножка стула, который разбили о голову товарища при вашем знакомстве.

С Ермаковым у нас еще не было потрясающих историй, в искусстве я не разбирался, а притащить пузырь на светский раут мне показалось слишком экстравагантным. Круче только вынуть алюминиевую походную ложку из-за голенища за столом, чтобы эпатировать публику окончательно.

Так что я решил, что страдать на эту тему будет Корсакова. И чтобы делегировать ей эту задачу, мне потребовалось выловить ее в коридорах университета.

– Привет, – я поймал в объятия куда-то спешащую по своим делам девушку.

– Привет, – смущенно вспыхнула Василиса.

– Какие у тебя планы на вечер? – издалека начал я.

У девушки загорелись глаза, и она, полная восторга, затараторила:

– А ты свободен? Отлично! Я хочу показать тебе часть проекта. И еще материалы чистовой отделки для кухни. И, знаешь, мне кажется, что нужно немного сдвинуть дверной проем. Ой, а еще там Лобачевский готов отгрузить ребят, я их всех прособеседовала, пока ты был в Польше, но мне бы хотелось, чтобы ты их тоже посмотрел…

Пришлось прервать поток трудоголизма поцелуем. Корсакова успела еще что-то вставить про аренду, но я был убедителен.

– А что… Ты… Хотел?.. – с трудом переводя дыхание, вернулась Василиса к теме разговора.

Отстранившись, чтобы можно было вести беседу, но при этом и не выпуская девушку из объятий, я пояснил:

– Ермаков пригласил нас на свой день рождения. Будет пафосно, и нужно соответствовать. У тебя есть подходящее платье? – произнес я. – И еще не помешает придумать подходящий подарок…

Немного осоловелые от поцелуя глаза девушки мгновенно вспыхнули такой жаждой деятельности, что я понял – пощады не будет.

– Давай ты пройдешься по магазинам, а я поработаю? – миролюбиво предложил я, вкладывая банковскую карточку в девичью ладошку.

– Отважный витязь бежит перед лицом похода по магазинам? – деланно удивилась Василиса.

– Отступает, – поправил я. – Использует тактический отступательный прием.

Корсакова звонко рассмеялась.

– Хорошо, – согласилась она. – Но потом не жалуйся, что здесь кончились деньги!

И она помахала моей карточкой, обозначая, о чем идет речь.

– Я буду в полном восхищении, если ты потратишь весь баланс, – заверил я Корсакову и отпустил развлекаться.

Итак, работа…

Императорский Московский Университет, Василиса Корсакова

Если бы Василиса могла бегать по потолку, она бы сейчас с радостью и большим удовольствием это делала.

Выход в свет! На княжеский прием! В паре с мужчиной!

Это же почти то же самое, как заявить на весь свет «это моя женщина». Более значимым может быть только предложение о помолвке!

– Девочки, мне нужна ваша помощь, – жалобно произнесла Корсакова, поймав Демидову и Нарышкину после обеда.

Аристократки посмотрели на Василису с любопытством.

Корсакова большую часть времени училась и работала над каким-то там своим проектом, щедро спонсируемым Мирным, и ни одна из благородных подружек не имела ни малейшего представления, с чем же этой уникальной девушке нужна помощь.

– Мы заинтригованы, – приподняв бровь, проговорила Демидова.

– Очень заинтригованы, – согласилась с ней Нарышкина.

– Мне совершенно нечего надеть на день рождения Алексея! – призналась Василиса с ужасом.

– О-о-о, это ты по адресу, – протянула боярышня с видом настолько хищным, что Василисе даже стало немного не по себе.

– Рекомендую сразу приодеть и Алекса, а то с него станется явиться в университетской форме, – подсказала княжна как бы между прочим.

– И лучше в одной цветовой гамме, – подхватила ее мысль Мария. – Чтобы всем было видно, что этот мужчина уже занят.

– А это не будет неловко? – с сомнением спросила Василиса.

– Пф! – отмахнулась Нарышкина. – Скорее всего, он даже не заметит. Ты же знаешь этих мальчишек, они не замечают, во что одеваются!

– Да, настоящие мужчины на такие мелочи внимания не обращают, – согласилась Дарья. – А вот женщины…

– Идем, у нас куча работы, – Нарышкина подхватила Василису под локоток с одной стороны.

– Да, предлагаю начать с пассажа Морозовой, – Демидова подхватила Василису под локоток с другой стороны. – Там как раз открылся новый магазин французского белья.

– И платья из осенней коллекции, – добавила Мария.

– И платья, – согласилась Дарья.

«Кошмар, – подумала Корсакова. – Мне ведь действительно нечего надеть!»

Потому что еще парочка таких поцелуев, от которых подгибаются коленки, и она точно совершит какую-нибудь отчаянно-смелую глупость.

Или не глупость?

Москва, Княжеский особняк рода Ермаковых, Александр Мирный

Мой «Руссо-Балт» с ревом влетел на территорию и лихо затормозил у парадной лестницы, ведущей в особняк Ермаковых.

Их столичное поместье располагалось на юге Москвы и прилегало к Битцевскому лесу. Главный особняк в холодных серо-голубых цветах строгой архитектуры как бы напоминал, что тут у нас филиал Сибири. Глубокая осень и отсутствие снега в целом делали пейзаж унылым, но декораторы постаралась на славу – везде, куда хватало взгляда, деревья, кусты и прочие сезонные конструкции были украшены гирляндами с огоньками теплого желтого цвета.

По итогу создавалось впечатление, что заброшенную усадьбу графа Дракулы немного принарядили к детскому утреннику – тьма из окружающего леса была густой и недружелюбной. Но съезжавшийся на кутеж народ это не особенно заботило.

Василиса, проконсультировавшись со своими родовитыми подружками, и сама приоделась, и меня прибарахлила. Строгий темно-синий, почти черный костюм со всеми аксессуарами какого-то там «приличного» бренда гармонировал с ее платьем насыщенного синего цвета. Из украшений у девушки были лишь скромные сережки-гвоздики и подаренный мной кулон, удачно расположившийся в неглубоком декольте платья.

Короче, умная девчонка сделала все, чтобы любому постороннему стало ясно – мы парочка, и я занят, о-о-очень занят. И делалось это с такой милой детской непосредственностью: «Алекс, я подобрала тебе костюм, мне кажется, он будет соответствовать уровню приема…»

Иван, который при этом собирался на праздник под личиной Новикова, так печально и немного завистливо вздыхал, что я не выдержал:

– Тебе что, какую-то скучную прынцессу из Европы выписали, что ли?

– Ой, фу! – отмахнувшись, поморщился наследник престола. – Нет, конечно! Европейцы там все меж собой сто раз переженились, оттого такие дохлые и с присвистом. Не говоря уже о внешности, которую никто бы не пожелал своему ребенку.

– А чего тогда так страдаешь? – спросил я.

– Завидую, – просто ответил цесаревич. – Ты сам ее выбрал, а мой брак будет строго политическим.

– Ну, это же не значит, что он обязан быть при этом и несчастливым. Посмотри на Меншикова и Нарышкину. Она, конечно, кровушки ему попьет еще, но в целом, думается мне, они будут вполне счастливы, – попытался я утешить своего соседа по комнате.

Но я, конечно, немного лукавил. Просто говорить о здоровых отношениях, когда у тебя за плечами брак и трое поставленных на ноги детей. С таким опытом любой девичий каприз типа сочетающейся одежды кажется очаровательным, а не бесячим.

Я обошел машину и подал девушке руку, помогая встать с пассажирского сиденья. Сказал прислуге забрать из багажника подарок, кинул парковщику ключ и, предложив даме локоть, повел Корсакову вверх по лестнице.

– А что мы дарим? – негромко уточнил я, пока мы шли к стоящему в дверях Алексею, лично приветствовавшему гостей на собственном дне рождения.

– Картину, – спокойно ответила Василиса. – Я когда-то искала подарок для партнеров отца и нашла одного очень талантливого художника-пейзажиста. Он выставлялся в Третьяковке, Париже, Лондоне… Дарья сказала, что для кабинета Алексея пейзаж его родины будет уместен.

– Ты – золото, – искренне произнес я, накрыв ладонью тонкие пальцы девушки на своем локте.

– Спасибо, – чуть покраснела девушка, опуская взгляд.

Алексей Ермаков, наблюдавший за нами от дверей, широко улыбнулся:

– Александр, Василиса, рад вас приветствовать на своем торжестве!

– Спасибо за приглашение, – я крепко пожал ему руку, и мы проследовали в здание.

Москва, Княжеский особняк рода Ермаковых

– Михаил Олегович, как я рад тебя видеть! – боярин Нарышкин крепко пожал лапищу Ермакову-старшему, прежде чем присоединиться к уже сидящим за столом. – Ты так редко выбираешься в наши края, что это просто неприлично!

Молодежь внизу уже давно отплясывала. А вот старшее поколение после ужина уединилось в отдельной комнате на втором этаже и, раскуривая сигару-другую, предавалось тому, что у них получалось лучше всего – беседе и работе.

– У твоего сына много друзей. Это вселяет оптимизм в мысли о будущем нашей партии, – отсалютовал Нахимов-старший пузатым бокалом с коньяком.

– Пока члены Свободной фракции жрут сами себя, мы лишь укрепляем позиции, – подытожил Ермаков. – На том и стоим.

– Да! – вторили ему присутствующие, поднимая свои напитки.

– Может, самое время и нам откусить от Свободной фракции? – спросил кто-то. – Пока они заняты внутренней борьбой, воспользуемся моментом.

– Да это все мышиная возня, – с легким пренебрежением отмахнулся Нахимов. – Несмотря на то, как выглядит эта ситуация со стороны, на самом деле Меншиков крепко держит власть. Более того, его пацан тоже отбил свое право на лидерство. Хотя на месте Максимилиана я бы взял юную ячейку фракции в ежовые рукавицы.

И он сжал кулак, визуализируя свои слова.

– Там у каждого свои мотивы, – усмехнулся Ермаков. – В отличие от нас у них нет общей цели сохранить Россию и возвысить ее. Каждый тянет одеяло на себя и работает в общей связке лишь до тех пор, пока это выгодно лично ему и его роду. И конфликт Меншикова с Темниковым это наглядно демонстрирует – сколько детишек переметнулось, стоило наследнику Свободной фракции получить пустяковое ранение?

– А знаете, что мне больше всего нравится, господа? Среди наших сторонников особенно позитивно выглядит наличие юных неблагородных. Видел пару детей промышленников, просто каких-то юношей без чинов и званий, – заметил Юсупов. – Новое поколение имперцев будет сильным, это прекрасно.

– Ну, насчет сильного не знаю, – хмыкнул Лобачевский. – Господин Мирный принес мне прекрасный проект буквально на блюдечке с голубой каемочкой. Сейчас мои ребята немного с ними потрудятся, и мы выкатим просто революционный проект. Тебе, Вить, понравится. Можно будет подслушивать и подсматривать, не вставая с дивана.

Владелец «Неевклида» довольно посмеялся, но остальные почему-то его оптимизма не разделяли.

– Мирный, да? – медленно проговорил Юсупов. – Алмаз рассказывал про него. Сильный боец, огромный потенциал, смог отжать теневой бизнес и сделать его белым.

– Сила в нашей отрасли не нужна, нужны мозги, – отмахнулся боярин Лобачевский.

– Ты бы, Илюша, не торопился с выводами, – усмехнулся князь Демидов. – Мои человечки рассказывают, что мальчишка неглупый. Все может получиться совсем не так, как ты думаешь.

– А с чего это твои «человечки» стали им интересоваться? – искренне удивился Лобачевский.

– Я интересуюсь каждым, кто появляется в окружении моей дочери, – пожал плечами уральский князь. – Безопасность превыше всего, ты же знаешь.

– Нет, ну мальчишка действительно что-то там пытается в документах прописать, – согласился Лобачевский. – Но мы же с вами знаем цену этим бумажкам.

Нахимов недовольно цокнул:

– Я бы тебе, Илюха, настоятельно не рекомендовал, – произнес он, после чего опрокинул бокал и поставил его на столешницу. – Пацан моего Кирилла из затяжной депрессии каким-то чудом выдернул. Так что, знаешь, думаю, мне не понравится, если ты захочешь его обдурить.

– Да вы чего? – возмутился Лобачевский. – Это ж сирота без образования и влияния! Ну что он со своим проектом сделает? Поиграет и выкинет! А я сразу запущу на широкие мощности!

– И поругаешься с сыном, – заметил боярин Трубецкой. – А я-то думал, что это только у левых сейчас модно обострять проблемы отцов и детей, нет?

Илья Алексеевич недовольно замолчал, и все присутствующие понимали, что он остался при своем мнении. Никому не хотелось скандалить из-за безродного пацана, будучи гостями на чужом празднике. Но при этом каждый размышлял, как бы помочь мальчишке при случае. Все-таки Александр Мирный действительно сумел о себе заявить, обзавестись кое-какой репутацией.

И тут слово взял Нарышкин.

– Илюха, все ты правильно говоришь, – сказал он. – Молодо-зелено, прогорит и потеряет деньги. А ты-то мужчина с огромным опытом, ты-то сразу сделаешь красиво и прибыльно.

Лобачевский важно закивал, но, как оказалось, боярин Нарышкин еще свою речь не закончил.

– Только вот какое дело, Илюха, – продолжил он. – Марат правильно сказал, что пацан отжал один небольшой бизнес и сделал его из теневого чистеньким-чистеньким, беленьким-беленьким. Еще и дурь молодецкую придумал там на ринге выбивать между нашими юными горячими головами. И угадай с одного раза, с кем партнерствует господин Мирный? М?

Лобачевский вдруг понял, что ему начинает стремительно плохеть.

– И вот какая штука получается, Илюха, – перейдя к основной части разговора, добавил Нарышкин. – Ты хочешь моего партнера, честного парня, между прочим, трижды награжденного за разного рода активные действия верноподданного Российской империи обдурить. Вот скажи, Илюх, у тебя давно проверок не было, что ли? Я что-то думаю, что давно. Мои ребята, может быть, заедут к тебе в офис прямо сейчас да полистают твои бумажки интересные, м?

Илья Алексеевич нервно сглотнул.

– Мы поняли друг друга? – с нажимом произнес Нарышкин.

– В-вполне, – вяло отозвался Лобачевский.

– Вот и славно, – подытожил беседу Ермаков, которому хотелось просто и без изысков втащить этому хитровыделанному интеллектуалу. – Витя, ты лучше расскажи, когда свадьба века? Мы тут ставки думаем начать делать, убежит из-под венца твоя дочурка или нет?

Гости дружно рассмеялись, заминая неприятный момент.

Неприятный, но очень важный для всей фракции.

Глава 8

Москва, Бильярдный клуб, Николай Распутин

– Я не буду этого делать! – возмущенно воскликнул Темников, подскакивая на ноги.

Молодые люди беседовали в уголке в разгар веселого вечера. И никто не обращал внимания на их экспрессивную беседу – посетителей сегодня было слишком много, а еще выпивки и красивых девиц на съеме, пытающихся поэффектнее лечь на столах. Так что диалог не удостоился постороннего интереса.

– Будешь-будешь, – всем своим видом демонстрируя превосходство над собеседником, усмехнулся Николай Распутин. – Или ты думал, трон юной левой партии тебе за красивые глазки достался?

– Какой трон? – прошипел Темников. – Меншиков выбил меня со всех позиций! Я теперь не знаю, как в университете показаться после такой дуэли!

– Ну, это ты сам виноват. Я тебе все условия предоставил, – равнодушно пожал плечами Распутин. – Так что нечего на зеркало пенять, коли рожа крива.

Его собеседнику возразить оказалось нечего. Николай был совершенно прав – победить в дуэли против Меншикова у него было не много шансов, и все же он сам, по своей воле согласился на нее. Хорошо хоть хватило ума не выбирать магию или клинки – на них конец был бы еще более печальный.

– То, что ты просишь, вне моих возможностей, – процедил Темников, продолжая стоять.

– Почему это? – приподнял брови Распутин. – Я-то точно знаю, что ты это умеешь делать и делаешь довольно неплохо. Это же практически профильная профессия твоего рода.

– Мы занимаемся этим для промышленности, – ответил парень. – А не для решения чьих-то частных вопросов. К тому же ты хочешь, чтобы я преступил закон. И что я буду делать после этого?

– Несущественные мелочи, – отмахнулся Николай. – Как известно, наказывают не за то, что ты совершил проступок. А за то, что ты попался.

– Я не буду этого делать, – повторил Темников, теряя всякую выдержку. – Если отец узнает, что я причастен к такому, он меня просто убьет.

Распутин чуть наклонился вперед, глядя на собеседника исподлобья, и его лицо приобрело хищное выражение.

– Он тебя убьет, если узнает, что ты его любовниц заставлял травить плоды, чтобы они тебе конкурентов не нарожали, – равнодушно заметил Распутин, сверля Темникова взглядом. – Так что выбирай – ты сделаешь мне маленькое, плевенькое одолженьице, или я расскажу твоему дражайшему папочке, почему все его бабы до сих пор не нарожали ему футбольную команду.

Темников некоторое время стоял молча, гневно сжимая кулаки и прожигая взглядом, полным ненависти, но…

Но Николай знал, что как бы парень ни бесился, он сделает все, что нужно. Все, что Распутин ему скажет. Потому что, если отец узнает о его делишках, пощады парню не будет.

Москва, Княжеский особняк рода Ермаковых, Кирилл Нахимов

После того злосчастного случая, когда погибла его невеста, Кирилл чувствовал внутри невероятную бездонную пустоту. Казалось, что сердце молодого человека вырвали, и в груди осталась дыра. Дыра размером с кулак. И все чувства, все эмоции утекали и улетучивались сквозь эту страшную рану.

И единственным, что более-менее могло заставить парня осознавать реальность, осталась трасса. Трасса и скорость. Только на грани опасности Нахимов снова осознавал, что живет.

Дышит, ходит, говорит. Существует.

Подсев на адреналиновую иглу, Кирилл уже не мог остановиться. Отец горько шутил, что это мог быть стакан или другая, более разрушительная игла, но понимал, что сломленный наследник не сможет стать главой рода.

А зачать и вырастить нового Нахимов-старший уже не успеет.

И годы шли, и ничего не менялось. Казалось, что рана зарубцевалась, да только вот пустота в груди никуда не делась. Пока однажды парень не осознал себя восхищающимся крутым виражом Мирного.

Тогда Кирилл поймал себя на том, что буквально затаил дыхание, когда «Руссо-Балт» Александра сделал невероятный, просто фантастический разворот.

С тех пор парень как будто снова начал учиться смотреть на мир вокруг и видеть его. И вот сейчас, спустя столько лет, пока он носил эту пустоту в себе, сегодня наблюдая за танцующими парами на дне рождения Ермакова, Кирилл впервые почувствовал, что его, наконец, отпустило.

Как будто серая хмарь, вечно преследующая юношу, осыпалась на пол грязной пылью.

Как будто он вновь смог вдохнуть полной грудью.

Сердце еще не билось в том смысле, в каком оно бьется у испытывающих эмоции людей. Но голова стала ясной. Впервые за эти долгие годы.

Кирилл смотрел на танцующие пары и совершенно неожиданно для себя осознал, что хочет быть одним из тех счастливчиков, которые кружат свою девушку по отполированному паркету зала.

Но где теперь такую найти?

Москва, Княжеский особняк рода Ермаковых, Александр Мирный

Гости разъезжались ближе к полуночи. Перерасти в веселую попойку пафосный вечер не смог – старшее поколение незримо бдело, хотя я был больше чем уверен, что вот у них там градус повыше и в целом тусовка поинтереснее.

– Алекс, мы тут с Алмазом собрались еще немножко покутить, ты как? – подскочил ко мне Иван с горящими глазами.

Я уже знал это шальное выражение лица цесаревича – филей наследника престола явно искал приключений. И чем дурнее приключения, тем больше восторга было бы у моего соседа по комнате.

Вспоминая последний наш выезд, я что-то прямо не горел желанием в очередной раз навещать Лубянку. А учитывая мой опыт кутежа с Тугариным, перспективы вообще вырисовывались страшные. Особенно когда речь идет о тусовке с ними обоими в одной компании.

– Я с дамой, – напомнил я, приобнимая Василису за талию. – И даму следует проводить домой.

– М-да, даму с нами лучше не брать… – задумчиво произнес Иван. – Но, может быть, дама отпустит своего кавалера?

И цесаревич поиграл бровями, смотря на Василису. Девушка растерялась, не совсем понимая, как ей себя вести, и беспомощно посмотрела на меня.

– Иван, – строгим тоном проговорил я. – Не ставь нас всех в неловкое положение. Мне ли учить тебя этикету?

Цесаревич картинно закатил глаза.

– Что тут у нас? – спросил Юсупов, подойдя к нам поближе с бокалом в руке. – А, скучные парочки. Отстань от них, Ваня, с ними каши не сваришь. Поехали, покажу тебе настоящую ночную Москву со всеми ее злачными местами! Такого праздника ты точно не забудешь!

Балагуры укатили, прихватив с собой по обыкновению мрачного Нахимова и немного рассеянного Лобачевского.

– Ничего, что ты не поехал? – негромко спросила Василиса, когда мы уже подходили к подогнанному к парадной лестнице «Руссо-Балту».

– Даже не переживай об этом, – отмахнулся я. – Я не в настроении пить до упаду, нарываться на потасовки и просаживать деньги в борделях.

– Алекс, как можно! – округлила глаза Корсакова.

– Ну а чем, как ты думаешь, они там будут заниматься? – спросил я с ухмылкой. – Любоваться полуночной луной на набережной Москвы-реки?

Девушка хихикнула, и я усадил ее на пассажирское сиденье.

– В университет? – спросил я, заводя двигатель.

– Нет, я бы хотела провести выходные у отца, – покачала головой девушка, не забыв пристегнуться.

– Не вопрос, диктуй адрес, – отозвался я, трогаясь с места. – Давно хотел познакомиться с твоими родственниками.

– Алекс! Ну не ночью же! – возмутилась Корсакова.

– Ла-а-адно…

Какое-то время мы ехали молча по божественно пустой Москве, но Корсакова не могла долго сидеть без дела. И, сказать по правде, мне в ней это нравилось. Это не та куколка, что будет красивым предметом интерьера. Нет, эта девчонка умеет хорошо потрудиться и не даст тебе заплыть жирком на диване.

– Можно я немного побуду занудой и напомню, что завтра у тебя собеседование сотрудников Лобачевского? – спросила Василиса, нарушая тишину в салоне.

Я вздохнул:

– Во сколько?

– В четыре. Как раз успеем доехать с университета, – ответила она, внимательно глядя на меня.

– Хорошо. Сколько человек?

– Шесть.

– Где собеседуем?

– У нас в офисе, – произнесла Василиса и тут же добавила: – В котором, кстати, ты еще ни разу не был после его обустройства, – пожурила меня девушка.

Да, да… Эта внеплановая международная командировка, прямо скажем, немного выбила меня из рабочего графика. Меня и весь Васькин проект в целом, потому что умная девушка не стала подписывать никакие документы без моего одобрения.

– Хорошо, – покладисто согласился я.

Жила Василиса в небольшом двухэтажном особняке в районе, что называется, класса выше среднего. Машина катилась по неширокой улице, где за глухими заборами стояли разномастные домики, и если бы я не знал, что нахожусь в пределах условного МКАДа, то легко бы мог вообразить себя в каком-нибудь элитном поселке.

– Вот здесь! – сказала девушка у очередного невыразительного кирпичного забора, но, заметив байкера, который выехал из ворот и остановился, недовольно буркнула: – Да что ж такое-то…

– Родственник? – уточнил я.

– Брат, – нехотя ответила Василиса.

– Ну, я ж говорил, что хочу познакомиться с твоими родственниками, – усмехнулся я в ответ.

Корсакова застонала, совершенно не разделяя моего энтузиазма.

Пока я парковал машину у ворот и обходил транспорт, чтобы, как воспитанный молодой человек, подать руку Василисе, байкер снял шлем и без стеснения смотрел и на меня, и на мою машину, и на вылезшую из нее девушку.

– Васька, я не понял, а это у нас что, новый тариф у такси появился? «Царский»? – без предисловия произнес парень, строго глядя на сестру.

Та вздернула свой миленький носик, мигом растеряв всю мягкость, и с вызовом произнесла:

– Александр, познакомься, мой брат Борис. Борис – это мой молодой человек, Александр.

– Молодой человек? – нехорошо протянул старший брат Корсаковой. – Вася, а не рановато ли ты…

– Боря! – рявкнула Василиса таким тоном, что я хмыкнул.

Вот тут сразу стало видно, что за миленьким личиком кроется весьма упертая личность. Полагаю, можно быть уверенным, что коллектив под рукой Корсаковой будет трудиться, как пчелки. С виду она милая робкая девушка, но когда надо – умеет и нажать.

– Отец не одобрит, – покачал головой Борис.

– Он не узнает, – отмахнулась Василиса.

– Не хотелось бы мне, конечно, тебя расстраивать, – медленно произнес я, – но помимо того, что твой отец сейчас смотрит в окно, завтрашние газеты явно упомянут нас в светской хронике.

В окне второго этажа действительно темнела мужская фигура.

Я вот, когда родилась дочка, даже одно время подумывал достать из сейфа ружье, чтобы гонять всех ее хахалей. Жена отговорила, мол, потом замуж не пристроим, а самых мерзотных она сама отвадит. Нет, была, конечно, логика в ее словах, но древний отцовский инстинкт требовал устроить отстрел всех малолетних пацанов, просто поворачивающих голову в сторону моей девочки.