Текст книги "Вызов смерти"

Автор книги: Владимир Константинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

–Да.

– Кандидат в мастера по вольной борьбе, имеешь черный пояс по восточным единоборствам, верно?

Похоже, к встрече со мной они хорошо подготовились.

–Да.

– Очень хорошо. Работа журналиста нравится?

– Привыкаю.

– Как отношения с женой?

– Нормальные.

– Кстати, где она работает?

– В фирме "Гелена" референтом.

– Значит, все хорошо?

– Нормально.

– А ты не очень-то разговорчив.

– У нас в родне все такие.

– Понятно. А хотел бы ты, к примеру, разбогатеть?

– Я в детстве мечтал клад найти, – ответил уклончиво.

– Клад – это ерунда, – пренебрежительно махнул рукой Бобров. По-настоящему разбогатеть. Хочешь?

– А кто ж этого не хочет?

– Вот это ты правильно сказал. Разбогатеть все хотят, да не все могут. Это, брат, такое ли еще искусство – разбогатеть. А родители есть?

– Да. Но они в Томской области живут, в деревне Лигечево.

– Ясно. А твой друг... Андрей Говоров, что он за человек?

Почему он спросил? При чем тут Андрей? Странно. Отчего они им заинтересовались?

– Нормальный. Парень как парень.

– Несерьезный он какой-то. Или я ошибаюсь?

– Есть малость. У него просто характер такой веселый.

– Он ведь раньше в прокуратуре работал?

–Да.

– А отчего уволился?

– Я точно не знаю. Вроде как работа трудной показалась.

– Да, да, – закивал Бобров. – Работа там действительно не сахар. Значит, говоришь, нормальный парень?

– Так мне кажется.

– А что это он по-латыни шпрехает? Латынь, чти ли, знает?

– Знает немного. У нас ведь в университете ее преподавали. А Говоров любит пыль в глаза пускать, особенно девушкам.

– А вот он Поливанову говорил о каком-то давнем убийстве, будто бы то убийство и убийство Шипилина совершили одни и те же люди. Тебе что-нибудь об этом известно?

– Только со слов главного редактора.

– А Говоров с тобой не откровенничал? – недоверчиво спросил Бобров.

– Нет.

– Странно. Тебе не кажется? Чтобы с другом не поделиться. Очень странно.

– Возможно. Он в последнее время почему-то меня сторонится.

– А в чем причина? Не знаешь?

– Нет.

Бобров долго изучающе смотрел на меня. Опасный тип. И лицо неприятное, и взгляд, будто у волка, злой, мрачный. Но почему их так заинтересовал Андрей? Чем он им не угодил?

– А не водишь ли ты нас за нос, добрый молодец? – спросил Бобров.

– Зачем мне это?

– Не знаю, не знаю. Мало ли. Может быть, друга своего подставлять не хочешь.

– Да нет, правда. Я действительно ничего не знаю.

– Верю я тебе. Верю. Чего ты так переполошился?

– Да не переполошился я. С чего вы взяли?

– Значит, мне показалось... А как у тебя отношения с милицией?

Я невольно вздрогнул. В голове пронеслось: "Неужели они все знают?!" Взял себя в руки, как можно спокойнее спросил:

– В каком смысле?

– В прямом. Были ли раньше осложнения с органами?

– Да, было. После третьего курса.

– И что же ты натворил?

– Одному негодяю морду набил.

– И за что же?

– К девушке на танцах приставал. Я ему сделал замечание, а он на меня полез. Ну и пришлось того. Ну а потом в милицию стали таскать.

– И чем все кончилось?

– Дело прекратили.

– А не предлагали менты сотрудничества?

– Как это?

– Чтобы поставлял для них информацию?

– Нет, не предлагали.

– Ясно. И чем собираешься заниматься дальше?

– Работать. Чем же еще заниматься?

– Но этим, Роман, больших денег не накопишь.

– А что вы предлагаете?

– Ишь какой шустрый! – деланно удивился Бобров. – Надо подумать, парень. Только ведь у нас надо работать не за страх, а за совесть.,

– Я понимаю.

– Это хорошо, что понимаешь. – Он встал. Протянул мне на прощанье руку. – Не буду больше задерживать. До свидания!

Олег, рассматривавший до этого голых девиц в журналах, поднял голову, посмотрел на меня и, усмехнувшись, проговорил:

– Будь здоров, чемпион!

Я был разочарован. Так надеялся познакомиться с главным боссом, получить конкретное предложение. А вместо этого битых полчаса отвечал на глупые вопросы все того же Боброва. Осторожные. Как же все-таки подобраться к головке мафии? И почему их так заинтересовал Андрей? Чем он-то успел им насолить? Говоров говорил, что убийца двухметрового роста. Уж не этот ли Олег? Правда, Сидельников уверен, что стрелял заезжий киллер. Не обязательно. Ведь он был в маске. Попробуй узнай. У Олега на подбородке небольшая ямочка. Надо потолковать с Андреем, может, он заметил ямочку у того гиганта? И вообще, надо потолковать. Почему он меня стал избегать? И взгляд недоверчивый. Завтра должен вернуться из командировки. Вот завтра обо всем и потолкуем.

А ночью мне приснился странный сон. Будто пошел с тятей на охоту в тайгу. А лет мне вроде как пятнадцать – шестнадцать, не больше. Идем это мы. И тут у меня из-под ног глухарь – фьють! Отлетел метров на сорок и сел в траву. Я за ним. Руки, ноги дрожат от возбуждения. Охотничий азарт проснулся. Только стал к нему подбираться, как опять – фьють. Но далеко не улетает. И так раз пять повторялось. А потом исчез, будто и не было вовсе. Огляделся вокруг. Лес дремучий, незнакомый. Принялся кликать тятю. А он не откликается – видно, далеко я от него ушел. Заволновался я, заметался из стороны в сторону. Только куда ни сунусь, везде бурелом да подрост непролазный. И понял, что заблудился. Страшно стало. Сел на валежину и заплакал горючими слезами. И тут вижу, как из глубины леса выходит огромный такой, человек не человек, чудище не чудище словом, что-то непонятное и до того черное-пречерное, чернее негра. Я затрясся от страха весь.

– Ты кто такой? – спрашивает этот незнамо кто. А голос такой глухой-глухой, будто из могилы.

– Рома Шилов, – отвечаю.

– А что плачешь?

– От тяти отбился, – отвечаю. – Заблудился,

– Не заблудился ты, – говорит он, – а ко мне в гости пришел.

– А кто вы такой? – спрашиваю.

– Антихрист.

Тут я совсем перепугался. Неужто сам Антихрист?! Сколько в детстве бабушка меня им стращала: "Смотри, Рома, будешь фулиганить, придет Антихрист и заберет тебя, неслуха". И вот он передо мной. Живой! Всамделишный! Хоть и страшно было, но любопытство пересилило.

– А почему вы такой черный и большой? – спрашиваю.

Рассмеялся он, будто филин заухал. Отвечает:

– Черный потому, что злобой человеческой питаюсь. А большой потому, что много теперь у меня пищи.

Подходит ко мне, хватает за шкирку и высоко поднимает над землей, спрашивает:

– Что ты чувствуешь?

Я от страха дара речи лишился. Кое-как просипел:

– А что я должен чувствовать?

– Малость и ничтожность свою чувствуешь? А я и впрямь таким маленьким, тщедушным и жалким себя почувствовал, таким беззащитным.

– Чувствую, – отвечаю.

Он поставил меня на землю и говорит:

– Тогда живи. Ступай домой.

И я вмиг оказался около своего дома. На крыльце дед сидит, трубкой попыхивает, на меня смотрит и смеется.

– Видел Антихриста? – спрашивает.

– Видел, – отвечаю.

– Ну и какой он?

– Большой! Страшный! Чернее негра.

– Жирует, значица, крапивное семя! – зло сплюнул на землю дед. – И то верно – пришло его время.

Тут на крыльцо выбежала бабушка. Лицо белое, растревоженное.

– Ой, беда-то какая! – всплеснула руками. -У нас на иконе стекло треснуло.

И я проснулся. Странный сон.

Глава 4

Доложил о своем визите к Боброву Рокотову. Покумекали и решили ждать дальнейшего развития событий – ничего другого нам не оставалось.

А Говоров в редакцию не явился. Его телефон также не отвечал. Странно, куда это он мог запропаститься? Я заметно встревожился. Понял, что не напрасно меня Бобров о нем расспрашивал.

Пошел к главному редактору. А он сидит за столом чернее тучи. И возмущенно меня встречает:

– Вот он, твой дружок! Отличился так отличился!

– В чем дело? – спрашиваю.

– Милиция его замела.

– Как так "милиция"?! За что?

– За убийство Вени Струмилина.

– Глупости это! Вы ведь знаете, что это не так?!

– Знал. Да не все, видно, знал, – развел пухлыми руками Поливанов. Говорят, что у них есть прямые доказательства его виновности.

– Не мог Андрей этого сделать – не первый год его знаю.

– Ну, не знаю. Как бы там ни было, но только он арестован.

– А где он содержится?

– В Заельцовском управлении милиции. Вышел на улицу. Дошел до телефона-автомата. Позвонил Рокотову и доложил о случившемся.

– Быть не может, – удивился он. – Почему же они нам не сообщили?

– Наверное, сами хотели отличиться – раскрыть убийство, – высказал я предположение.

– Выходит, что так, – согласился полковник. – Ну ничего, дорого им эта самодеятельность обойдется. Ты не клади трубку, я сейчас выясню, что к чему.

Ждать мне пришлось минут восемь – десять. Наконец раздался голос Рокотова:

– Слушаешь?

–Да.

– Твой приятель настолько шустрым оказался, что сбежал прямо из кабинета следователя прокуратуры.

– Как так "сбежал"?!

– Очень просто – через окно. У них там решетка на честном слове держалась, вот он и воспользовался. Выбежавший из прокуратуры следователь увидел, как он садился в красный "Москвич", и запомнил номер. Оказалось, это спортивный автомобиль и принадлежит спортивному клубу "Вираж", а сегодня утром его взяла член клуба Кулешова Татьяна Геннадьевна. Бросили на поиски все силы ГАИ, но пока безрезультатно.

– Ну и артист! – подивился я другу.

– А ты знаешь, что отпечатки, обнаруженные на телефонной трубке в квартире Струмилина, принадлежат Говорову?

– Ну и что?

– То есть как "что"?! Это очень веская улика.

– Ее легко прояснить. Он был в квартире перед приездом милиции и, вероятно, хотел позвонить, сообщить об убийстве, но телефон-то убийца вырубил.

– Почему он это скрыл?

– Откуда я знаю? Это может объяснить только он сам.

– А не знаешь, где он может быть?

– Нет. У него есть приятели, с которыми он ходит в сауну. Но я с ними незнаком. А кто эта девушка?

– Сейчас пытаемся установить. Ну пока. Если что прослышишь – звони.

Но Андрей так и не объявился. Вечером вновь позвонил Рокотову.

– "Москвич" найден на Мочищенском шоссе в пяти километрах от поста ГАИ, но ни девушки, ни Говорова в нем не было.

– Они что, попали в аварию?

– Нет. Просто у них кончился бензин. Девушка живет в том же доме, что и Струмилин, даже на том же этаже, но только в соседнем подъезде. Сидельников считает, что Говорова застала милиция в квартире Струмилина, и он, скрываясь от нее, перелез на лоджию Кулешовых, где и познакомился с Таней.

– А что – очень даже может быть.

Но Таня тоже дома не появлялась. Попытался разыскать Поливанова, но его ни на работе, ни дома не было. Жена сказала, что понятия не имеет, где он. Тревога за друга все усиливалась, и я не находил себе места. Главного редактора застал дома уже в двенадцатом часу. На мой вопрос: известно ли ему что о Говорове? – он нехорошо рассмеялся:

– Все, отлетал твой шустрый дружок!

– Где он?! Что с ним?!

– В надежном месте.

– На даче у Боброва? – догадался я.

– Возможно, – уклончиво ответил Поливанов. – Да не волнуйся ты за это дерьмо. Не стоит он того.

– Как так? Почему?

– Потому. Засранец – он и есть засранец. Я очень удивился. Раньше подобных слов главный никогда не употреблял. Видно, здорово пронял его Андрей.

– Может быть, вы все же объясните, что случилось?

– Стукач он. Понял? Стучит либо в ФСБ, либо сучатам Шипилина. Но ничего, наши ребята и не таким шустрым языки развязывали..

– Глупости все это! – закричал. – Вы, видно, все там с ума посходили. Уверяю вас, вы ошибаетесь. Никакой он не стукач.

– Ты, Роман, лучше в это дело не лезь. Они без тебя там разберутся. Только себе навредишь, а ему вряд ли поможешь. Ну, бывай! А то я сегодня устал страшно.

Что же делать? Позвонить Рокотову и попросить помощи? Но тогда Бобров и компания сразу догадаются, что именно я навел на них милицию. Нет, это исключено. Как же помочь Андрею?

И я не придумал ничего лучшего, как поехать самому к даче Боброва. У меня не было конкретного плана. Там видно будет. Сориентируюсь на месте.

Долго уговаривал таксиста, чтобы он согласился, пришлось пообещать двойную плату. Доехав до знакомого поворота, попросил остановиться. На часах уже было сорок минут первого. Вышел из машины и, скрываясь за деревьями, осторожно пробрался к даче Боброва. Рядом с оградой на стоянке увидел знакомый "БМВ". Значит, подручные Боброва здесь. Как же пробраться в дом? Дача охраняется боевиками. Это я видел вчера. Возможно, есть и какая-нибудь хитрая сигнализация. Нет, рисковать не стоит. Сейчас приходилось лишь ждать.

Примерно через полчаса хлопнула дверь и на крыльце появились Андрей и девушка в сопровождении того самого блондина, который приезжал за мной.

Охранник что-то спросил. Блондин ответил. Слов я не разобрал. Они вышли за калитку. И только тут я понял, что, несмотря на то что в руках блондина пистолет, не он конвоирует Андрея, а совсем даже наоборот – тот держит боевика на прицеле. Андрей шел сбоку и чуть сзади блондинчика.

Когда они поравнялись со мной, я рванулся к Андрею. Он это заметил, и в его руке появился пистолет. Мне ничего не оставалось, как легко ударить его сверху кулаком по голове. Он, не издав ни единого звука, рухнул на землю. На мгновение увидел удивленное лицо боевика и вторым ударом послал его туда же. Девушка хотела закричать, но я вовремя зажал ей рот.

– Спокойно, Татьяна Геннадьевна, я ваш друг. Она что-то замычала и забилась в моих руках.

– Тише, а то нас могут услышать охранники. Я вас сейчас отпущу. Только обещайте не кричать.

Она попыталась покачать головой. Я отпустил ее.

– Кто вы такой?! – гневно прошептала девушка.

– Я друг Андрея Роман Шилов.

– Ничего себе друг, вы же его чуть не убили?! – Она бросилась к Андрею, опустилась на колени. – Андрюшенька, ты живой?

Я подобрал с земли пистолеты и наклонился к девушке:

– У нас нет времени, Таня. Садитесь в машину, а я погружу сейчас парней.

– Хорошо, – согласилась она и пошла к "БМВ". Первым я упаковал блондина. Когда тащил Андрея, он пришел в себя и, увидев меня, прошипел слабым голосом, постанывая:

– Ромка, ты последняя сволочь и иуда! За сколько сребреников ты служишь своим хозяевам, подонок?

– Не говори глупости, герой, – беззлобно ответил, втискивая его на заднее сиденье.

Теперь мне стало понятно, отчего он в последнее время сторонился меня. Он принимал своего друга за одного из них. Ну, не дурак ли?! Да, но каким же образом ему удалось вырваться из их лап?

Когда хотел сесть за руль, то на сиденье водителя обнаружил Таню.

– Машину поведу я, – твердо сказала она. Решительная девушка и очень серьезная. Она мне сразу понравилась.

– Хорошо, – согласился я и сел рядом.

– Таня, – сказал Андрей, – разреши тебе представить моего бывшего друга Романа Шилова. Когда-то он был совсем неплохим парнем, намеревался посвятить жизнь служению Отечеству, верил в доброе и светлое, мечтал "о морях и кораллах", а превратился в последнего прохвоста и негодяя, верноподданного слугу мафии.

– Ну ты даешь! – рассмеялся я. – Что же ты не ввернул еще что-нибудь по-латыни?

– Можно и по-латыни. Хок прэциум об стульциам фэро. А вообще, пошел бы ты со своей латынью! Знаешь куда?

– Знаю.

– А что ты сказал? – спросила Таня у Андрея.

– Пусть тебе переведет этот амбал.

Девушка повернулась ко мне.

– Это возмездие я несу за глупость, – ответил, смеясь.

Я сам себе удивлялся. Давно так не смеялся. Давно мне не было так радостно и легко. А как рад был, что все так хорошо закончилось и что вновь вижу своего этого... своего пижона друга. Никогда не думал, что он так мне дорог. Смотрел в знакомое лицо, на котором живого места не было, и удивлялся это каким же нужно обладать этим... оптимизмом, чтобы после всего шутить?!

– Что уставился?! – отчего-то возмутился Андрей. – Куда ты меня везешь? К своему боссу Боброву?

– Бобров не босс.

– А кто же в таком случае босс?

– Этого мы пока не знаем.

– Кто это "мы"?

– Пока сказать не могу. Поверь, я не тот, за кого ты меня принимаешь.

– Врешь ты все, скотина, – неуверенно возразил Андрей.

– Думаю, скоро убедишься, что не прав.

– А теперь куда? – спросила Таня.

И только тут заметил, что мы уже проехали Заельцовское кладбище. Быстро домчали.

– Выезжай на Красный проспект.

Машина была оборудована телефоном. Я снял трубку и позвонил Рокотову. Он откликнулся почти сразу.

Я рассказал ему, что случилось.

– Сейчас же приезжайте ко мне, – сказал Владимир Дмитриевич. – Адрес знаешь?

– Нет.

Он назвал адрес.

– Да, но у нас в машине боевик. Что с ним делать?

Блондин уже давно очнулся и сидел тихо, словно мышка.

– У вас его заберет дежурный наряд и оформит, как положено. Я вас встречу у подъезда. Счастливо. – И положил трубку.

Из моего телефонного разговора Андрей, кажется, начал что-то понимать, воскликнул удивленно:

– Так ты что, в милиции, что ли, служишь?!

– Ну что ты кричишь? – сказал укоризненно, кивнув в сторону блондина.

– Ну ты и конспиратор! – восторженно закричал

Андрей, хлопнул меня по плечу и захохотал, как ненормальный.

– Вот темнила так темнила! Да этот белобрысый подросток уж давно все понял.

Он обнял блондина за плечи, ласково проговорил:

– Скажи, Ваня, ты понял, что дядя Рома в милиции служит? Говори, не стесняйся, тебя здесь никто наказывать не будет.

– Ага. Понял, – кивнул тот.

– А понял ли ты, Ванюша, что если дядя Рома служит в милиции, то скоро всем вам кисло придется? Ты это понял?

Тот прыснул со смеху.

– Нет, ты все же ответь, Ваня! – не отставал Андрей.

– Ну ты даешь, в натуре, – сказал молодой бандит, продолжая хихикать.

– А откуда этот блатной жаргон, Ваня? С виду вроде интеллигентный мальчик? Вот до чего доводит частое общение с Бобровым и ему подобными. Но ты не грусти, мы тебя перевоспитаем, – пообещал Андрей.

Таня покатывалась со смеху. А я слушал Андрея и никак не мог понять над чем же они смеются? Ну кривляется мужик. Ну молотит языком всякую чушь. Что же в этом смешного?!

– Так куда ехать? – спросила Таня, когда мы уже подъезжали к площади Калинина. Я назвал адрес.

– Кому ты звонил, дубина?

Это Андрей – мне. "Дубина" было самым ласковым его словом. Так он меня называл лишь в редкие минуты нашего взаимопонимания.

Скрываться теперь не имело смысла.

– К начальнику управления уголовного розыска области Рокотову Владимиру Дмитриевичу.

– Ни фига себе! – присвистнул Андрей. – Никак не предполагал, что ты так высоко летаешь! Молодец!

– Ты вот что, Андрей, ты там поаккуратнее со своими шуточками. Владимир Дмитриевич, знаешь ли, человек серьезный.

– Рома, в милиции не столько серьезные, сколько озабоченные, вроде тебя. Потому-то и тебя туда взяли. Али нет?

Блондин не сдержался, вновь прыснул в своем углу. Рассмеялась и Таня. Ну что ты будешь делать с моим забубенным другом? Все ему хиханьки да хаханьки. Никакой серьезности.

– Смотри, я тебя предупредил. Коли что, шею намылю.

– Вот это ты можешь. Верю. Только благодарю покорно. Мне уже ее так намылили, что теперь на всю оставшуюся жизнь хватит.

Глава 5

Никак не ожидал, что у Рокотова такая скромная квартира, обычная обстановка. Посмотришь по телевизору, как живут иные большие начальники, даже завидки берут. Ну, может, не завидки, но все равно...

Увидев Говорова, Владимир Дмитриевич невольно покачал головой, сказал сочувственно:

– Как же они вас?!

– Это не только они. Моя внешность – результат, так сказать, коллективного творчества, начиная с матушки-природы и кончая большими приматами как в форме милиции, так и сугубо в штатском. Все потрудились на славу.

Рокотов нахмурился.

– Вот оно что... Потом напишете все .подробно. А пока мы слушаем вас, Андрей Петрович.

– Я, Владимир Дмитриевич, конечно же понимаю ваше нетерпение и где-то даже его разделяю. Но поймите и меня. Уже со вчерашнего вечера у меня в сознании и даже в подсознании прочно укрепился образ такой, знаете ли, круглой, симпатичной, румяной, веселой, источающей удивительный, даже, не побоюсь этого слова, восхитительный аромат куриной ножки. И образ этот пришел ко мне не вдруг и не сразу, его вызвал к жизни и укрепил в сознании утробный крик моего алчущего желудка, вот уже двое суток лишенного даже зачерствелой корки.

Лицо Рокотова стало пунцовым и растерянным. Я же готов был провалиться сквозь землю. Ну что ты за человек такой! Ведь предупреждал же; А ему что об стенку горох! Сам на конфликт нарывается. Ох и намылю ему шею, как обещал. Не посмотрю на его ранения и все такое. Достукается. Даже Таня удивилась и испугалась за своего друга.

– Извините меня, Андрей Петрович! – проговорил смущенно Владимир Дмитриевич. – Бога ради, извините! И спасибо за урок. Очень хорошо вы мне врезали и, главное, за дело. Дина! – крикнул он вдруг зычным командирским голосом.

В комнату вошла небольшого росточка, хрупкая миловидная женщина с глазами... У бабушки была икона. Ну, не икона, конечно, а эта... Как ее? Богоматерь. У нее точь-в-точь такие же глаза – огромные и печальные.

– Здравствуйте! – поздоровалась она с нами и укоризненно сказала мужу: – Володя, что ты кричишь? Катю разбудишь.

– Извини, Дина, вырвалось, – еще больше растерялся Владимир Дмитриевич. – Здесь такое дело, понимаешь... Надо бы ребят покормить.

– У меня все готово, – ответила она, с улыбкой глядя на мужа. – Пока ты ждал на улице, я уже все разогрела.

– Спасибо тебе! – ласково поблагодарил полковник. – Ты спасла мою репутацию.

– Пойдемте на кухню, – пригласила хозяйка. – Там будет удобнее.

– Спасибо! Это вот они, – указал я на Андрея и Таню. – А я сыт. Спасибо!

– И то верно, – обрадовался Андрей. – Моего друга запускать на кухню, что козла в огород.

Когда мы с Рокотовым остались одни, я сказал:

– Вы уж его извините, Владимир Дмитриевич. Он порой болтает незнамо что.

– Все нормально, – ответил он, улыбнувшись. – Очень хороший парень.

– Правда?! – обрадовался я и удивился: – Он вам понравился?

– Понравился. У него глаза хорошие.

– Он еще и книжки пишет, – похвастался я другом.

– Это, должно быть, хорошие книжки, правильные.

– Владимир Дмитриевич, а можно я позвоню домой, скажу жене, чтобы не волновалась?

– Конечно. Обязан позвонить и успокоить. Вскоре вернулись Андрей и Таня. Мой друг погладил живот и удовлетворенно сказал:

– Ну вот, совсем другое дело. Теперь я готов поведать свою леденящую кровь историю. Нервным, легко возбудимым и малолетним просьба покинуть зал. Он многозначительно посмотрел на Таню.

Она разом вспыхнула, будто зорька, сказала твердо:

– Ни за что на свете!

– Вот оно – новое поколение, которое выбрало пепси, – печально вздохнул Андрей. – Оно же совершенно игнорирует опыт старших поколений.

– Тоже мне старшее поколение! – фыркнула Таня.

– Приходится смириться с обстоятельствами и начать свою печальную повесть о том, как один весьма симпатичный, но очень наивный молодой человек возмечтал совершить подвиг и что из этого получилось.

После рассказа Андрея все долго молчали. Я был удивлен и поражен, наверное, больше других. Если бы еще вчера мне сказали, что Андрюша способен все это вынести, я бы просто не поверил. Надо же!

– Андрей Петрович, а почему вы перед поездкой в Челябинск были уверены, что убийства Погожева и Шипилина взаимосвязаны и совершены одними и теми же людьми? – спросил Рокотов.

– Я совсем не был в этом уверен.

– Постойте, но ведь именно об этом вы говорили главному редактору перед командировкой?

– Верно. Но говорил лишь для того, чтобы его заинтересовать и убедить направить меня в Челябинск. Стрелял, как говорится, с закрытыми глазами, через левое плечо и неизвестно куда, но попал в самое яблочко. Вы не расстраивайтесь, господин полковник, это иногда случается.

– Да, удивительное совпадение, – согласился Рокотов.

– Андрюша, а среди боевиков на даче Боброва не было молодого мужчины лет тридцати, красивого, с меня ростом? – спросил я.

– Нет, не было.

– А тот, в ресторане "Садко", который едва тебя не сшиб... Ты у него, случайно, не заметил небольшой ямочки на подбородке?

– Такой, как у меня?

И тут я с удивлением обнаружил, что у Говорова на подбородке точно такая же ямочка, как и у того Олега. Ну надо же!

Андрей рассмеялся.

– Мы с тобой. Рома, знакомы уже более семи лет, а ты впервые разглядел мою ямочку. А того великана я видел какие-то считанные секунды. А зачем он тебе?

Я рассказал о своей встрече на даче Боброва с Олегом. Последний почему-то очень заинтересовал Андрея.

– Опиши его поподробнее.

– Звать Олегом. Под два метра ростом, лицо мужественное, нос прямой, глаза... Постой, какие же у него глаза? Кажется, светло-карие. Волосы темные и слегка волнистые, зачесаны назад. Вот, пожалуй, все, что запомнил.

– Алик – это уменьшительное от Олега? – спросил Андрей.

– Да, – ответил Рокотов.

– Этот Олег очень похож на любовника Трубициной. Во всяком случае, именно таким его описала мне подруга Трубициной Забродская. Весьма интересно! Ты раньше встречался с Бобровым?

– Да. Меня Поливанов ему представлял.

– А на этот раз ты считал, что тебя везут на встречу с боссом. Так?

– Да, именно так я и думал.

– А как вел себя этот Олег в присутствии Боброва?

– Ну, как вел... Как вел... Как его подручный. Заинтересованно следивший за нашим разговором Рокотов неожиданно сказал:

– А вы молодец, Андрей Петрович! Вероятнее всего, вы окажетесь правы.

– Я убежден в этом на все сто и хоть сейчас могу заложить свою правую руку и голову моего ближайшего друга.

Все рассмеялись, наверное, оттого, что вид у меня был действительно дурацкий, так как я, хоть убей, ничего не понимал в происходящем.

– Может быть, ты объяснишь? – спросил Андрея.

– Ты, Рома, ехал на встречу с боссом, и она состоялась! – торжественно произнес Андрей.

– Не понял? Ты что, имеешь в виду Олега, что ли?

– Вот именно. Человек он очень хитрый и крайне осторожный. Это я понял еще из его отношений с Трубициной и убийства Погожева. Он просто так "светиться" не будет. Поэтому перед тобой был ловко разыгран спектакль.

Я вспомнил, как Бобров будто бы случайно задержал Олега в зале, как устроил это дурацкое соревнование.

– А знаешь, очень похоже, что ты прав. Надо же! Молодец!

– Спасибо за комплимент. Прости, но не могу ответить тебе тем же и вынужден огорчить. Ты боссу не показался, нет. Скажу больше – он тебе не поверил.

– Да нет, вроде все нормально было, – пожал я плечами.

– И все-таки это именно так. Уверен – тебя вызывали, чтобы дать какое-то конкретное ответственное поручение. Если его не дали, значит, тебе не поверили и, вероятнее всего, решили еще как следует к тебе присмотреться. И не хотел бы тебя огорчать, но не могу изменить своему главному жизненному принципу – лучше горькая правда, чем сладкая ложь. И вынужден предупредить, что очень скоро они тебя вычислят, если уже не вычислили.

– Андрюша, какой же ты все-таки болтун! – восхитилась другом Таня.

– А у меня фамилия такая. Всю жизнь пытаюсь доказать, что получил ее на законном основании.

– Ты не прав, – возразил я Говорову. – По поведению главного редактора я ничего такого не заметил. л – Наш главный – дурак, непроходимый тупица. Это им известно не хуже, чем нам. Поэтому они могли ему ничего не сообщить.

Внимательно слушавший наш разговор Рокотов решительно сказал:

– Андрей Петрович прав. Мы не можем рисковать вами. Считайте, что с завтрашнего дня ваша работа в газете закончена. Утром вы выходите на работу в управление и поступаете в непосредственное подчинение к Сидельникову.

– Да, но мне ведь ничего не удалось узнать, – вконец растерялся я.

– Значит, будем искать другие пути. К тому же мы теперь знаем, кто руководитель. И потом, учитесь, Роман Владимирович, не обсуждать распоряжения начальства, а выполнять.

– Слушаюсь, товарищ полковник! – отрубил я по-солдатски от смущения.

– Ну, можно и не столь официально, – улыбнулся Рокотов, повернулся к Говорову, похвалил: – А вы молодец, Андрей Петрович! У вас отличный аналитический ум. Из вас хороший бы следователь получился.

– Спасибо за комплимент! Обещаю в ближайшие десять лет обязательно обдумать ваше предложение.

Но Рокотов, казалось, не обратил внимания на очередную выходку моего друга, сказал:

– Нам необходимо вычислить этого Олега и вплотную заняться его разработкой. По словесному портрету составьте фоторобот. Подключите и свидетельницу, о которой говорил Андрей Петрович. Впрочем, все это мы обсудим завтра утром в управлении. – Посмотрел на часы. – Ого! Уже половина четвертого! Пора, как говорится, и на боковую. Засиделись.

Я встал и стал прощаться, но полковник решительно меня перебил:

– Никуда вы не пойдете. Здесь всем места хватит. Тем более, что ребятам, – он кивнул на Андрея и Таню, – пока ни в коем случае нельзя появляться дома. Их уже наверняка там ждут.

– Неудобно ведь вас стеснять...

– Давайте, Роман Владимирович, без сантиментов. – Окликнул жену: Дина! – А когда она появилась в дверях, попросил: – Будь добра, постели ребятам.

Глава 6

Утром решили, что Таня пока поживет у Рокотовых (на этом, кстати, настояла Дина Дмитриевна), а Андрей – у меня. Говоров стал напрашиваться поучаствовать в деле. Но Владимир Дмитриевич категорически этому воспротивился.

Стоило нам лишь появиться в управлении, как Рокотова вызвал к себе генерал. Владимир Дмитриевич сказал Сидельникову:

– Познакомь пока Романа Владимировича с ребятами.

Вадим Андреевич провел меня по многочисленным кабинетам и представил оперативным работникам управления. Везде были майоры и подполковники. Я даже растерялся. Лишь в одном кабинете отыскался капитан. Он чем-то походил на моего забубенного друга. Ну, не в смысле внешности, но все же... Глазами. Вот. Глаза у него были такими же насмешливыми, как у Андрея.

– Капитан Беркутов Дмитрий Константинович, – назвал его Сидельников. А это, Дима, наш новый товарищ, лейтенант Шилов Роман Владимирович.

Беркутов подошел ко мне, бесцеремонно пощупал мои бицепсы, хлопнул по плечу.

– Привет, Рома! Как здоровье? Майор не обижает? – кивнул в сторону Сидельникова. – Если будет придираться, сообщи. Мы на него быстро найдем управу. За ним водится этот грешок.

– Хватит морочить нам голову, – решительно сказал Сидельников. Пойдем, Роман.

Мы направились к двери.

– Постойте, я ведь еще не закончил, – сказал Беркутов.

Сидельников хмыкнул.

– Завтра закончишь. Нашел, блин, дураков. Знаем мы твои опыты на живых людях. Здесь тебе не обломится. Понял, экспериментатор?

– Грубый вы, товарищ майор, человек. Грубый и невоспитанный. Какой пример вы подаете подрастающему поколению?! Еще вчера я был о вас лучшего мнения. Определенно. О вашем безответственном поведении я буду вынужден сообщить в отдел попечительства подростков. Рома, не слушайте этого грубияна и невежду.

– Да пошел бы ты! – сказал Сидельников, и мы ушли.

– А чего это он? – спросил я. Вадим Андреевич рассмеялся.

– Раскатал губу. Хотел устроить нам подлянку.

– Чего? – не понял я.

– Ну, не подлянку... Вообще-то он мужик нормальный и специалист толковый, но только страсть как любит различные розыгрыши. Однажды договорился с секретаршей генерала, и та отпечатала приказ, где предписывалось всем оперативным работникам управления на работе быть только в форме и отдавать друг другу честь, что к нарушителям будут применяться самые строгие дисциплинарные взыскания, вплоть до несоответствия занимаемой должности. Представляешь? Беркутов .не поленился зарегистрировать его в канцелярии. Парни все ознакомились с приказом под роспись. Возмущению не было предела. Ты ведь знаешь, что мы надеваем форму лишь а особо торжественных случаях. Пошумели, повозмущались, но кому же охота схлопотать несоответствие или лишиться, к примеру, премии, верно? Поэтому в обед большинство съездили домой и облачились в мундиры. Рокотов увидел своих подчиненных при всем параде и страшно удивился. "Что случилось?!" – спрашивает. А ему в ответ: "Нарушаете приказ, товарищ полковник". – "Какой еще приказ?!" В конце концов выяснилось, что это очередная шутка Беркутова. Его парни чуть тогда не помяли.