Текст книги "Вызов смерти"

Автор книги: Владимир Константинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

– Кто вам приказал выдавать деньги по фальшивым авизо? Добрецов?

Катаев внимательно взглянул на следователя красными воспаленными глазами.

– Вам и это известно?

– Нет ничего тайного, что бы не стало явным, Семен Борисович.

– Да, он, – кивнул тот.

– Куда и на какие цели шли эти деньги?

– Я не знаю. Добрецов говорил, что для создания фонда поддержки бизнесменов.

– Кто их получал?

– Всегда один и тот же человек – мужчина лет тридцати пяти, блондин, среднего роста, судя по всему, из бывших военных. Выдавал деньги лично я. Всегда в долларах. Затем оформляли их как проданные населению.

– Мужчина представлялся вам?

– Да, Скоробогатовым Артемом Викторовичем. Думаю, фамилия вымышленная.

– Вы можете составить его подробный словесный портрет?

– Попробую.

– Это был единственный источник пополнения того фонда?

– Нет, была еще фирма. Полтора года назад я по заданию Добрецова ездил в Германию, где с одним из разорившихся бюргеров составил договор о поставке нашей фирме торгового оборудования.

– Договор, надо полагать, липовый?

– Разумеется.

– Как фамилия этого бюргера?

– Филипп Краух. Житель Бонна. Но адреса его, к сожалению, не помню. Он оформлял фальшивые документы о поставке фирмой "Филипп и сыновья" несуществующего оборудования и выставлял нам счет. А мы его добросовестно оплачивали.

– Расчеты производились в немецких марках?

– Да.

– Какие суммы были перечислены?

– Точно не помню. Это надо посмотреть по документам. Но что-то около двух-трех миллионов марок.

– Не хило.

– Что?

– И не мучает, говорю, совесть за мелочное позорное прошлое, Семен Борисович?

– Ой, мучает, Сергей Иванович! – вздохнул Катаев – Так мучает, что спасу нет никакого. Лежу на нарах, закрою глаза и все мучаюсь, мучаюсь. "Вот, думаю– еще б так пожить хоть под старость". Надеюсь, моя искренность будет по достоинству оценена судом?

– Да вы юморист, милейший! Впрочем, надеяться никогда не поздно, иначе жизнь наша потеряла бы всякий смысл.

Иванов возвращался из командировки в приподнятом настроении. Его предположения полностью подтвердились. Но версии, даже сверхгениальные, в основу обвинения не положишь, нет. А полновесные и, обратите внимание, прямые доказательства виновности этого сукиного сына Добрецова, любителя хорошеньких, но обязательно порядочных женщин, лежат в этом вот "дипломате" в виде протокола допроса "милейшего" человека Катаева Семена Борисовича – жулика по натуре и философа по призванию. И каким бы ни был наш Алик шустреньким, умненьким, хитреньким и сверхосторожненьким, он сполна ответит за все свои гнусности. Обязательно! На том стоим и стоять будем.

Скосил глаза. Рядом сидела некрасивая пожилая дама. На лице ее с плотно сжатыми тонкими губами уже давно вызрела подозрительность к окружающему миру, а к мужчинам – в частности. И он пожалел, что нет рядом прежней попутчицы хорошенькой и развеселой Ларисы. Он бы ей рассказал, что следователи тоже люди и где-то по большому счету очень даже замечательные мужики. А вечером они бы выпили на брудершафт шампанского и весело бы посмеялись над se рогатым муженьком. Ага.

"Ну ты и козел! – возник возмущенный голос его постоянного оппонента Иванова. – Давно ждал, когда вылезет наружу твоя подлинная сущность. И вот дождался, наконец!"

"Уж и пошутить нельзя. Ты же видишь, что я просто фонтанирую от Хорошего настроения".

"Фонтанирует он, видите ли! – проворчал Иванов, усаживаясь на колени некрасивой соседки. – Только фонтаны у тебя почему-то все больше из шампанского. А в их струях купаются толстозадые нимфы".

"Фу, как пошло! Ты, гад, любому можешь настроение испортить".

"Ни фига, блин, заявочки! Это кто кому настроение испортил?! Кто из нас возжелал, чтобы вместо этой вот, – он попрыгал на коленях у дамы, – оказалась молодая и здоровая телка, охотно наставляющая рога своему муженьку? Я? А ну, в глаза мне! В глаза!"

"Да пошел ты к такой матери! – вспылил Сергей Иванович. – Юморист хренов! Что же, прикажешь мне всю жизнь оставаться монахом? Я здоровый мужик с нормальными инстинктами".

"Если б к этим инстинктам еще чуть-чуть разума, то цены бы тебе не было. Ты, Серега, кобелина нормальный – это точно. И видно невооруженным глазом".

"Ну, знаешь ли! – обиделся Сергей Иванович. – Ты чего добиваешься?! Хочешь, чтобы я прекратил с тобой всякие отношения? Ты этого хочешь?!"

"Ой, боюсь, боюсь! – саркастически рассмеялся Иванов. Смешно передразнил: – "Ты этого хочешь?" Фу ты, ну ты! Сиди лучше и не рыпайся. Понял? Куда ты без меня? Без меня ты, как тот корабль без руля и ветрил, -, плывешь по воле обстоятельств, либо сопьешься, либо сбл... словом, ничего хорошего из тебя не получится. Сказал бы спасибо, что с тобой вожусь. Думаешь, очень мне этого хочется?"

"Спасибо, родной! Спасибо, благодетель! Век не забуду!" – Сергей Иванович отвесил шутовской поклон...

– Вы что-то сказали? – спросила соседка. Теперь вся ее недоверчивость сосредоточилась на нем. Скорее всего, она заподозрила в нем террориста, вынашивающего черные планы захвата воздушного судна, и так себя взвинтила, что, кажется, готова была кричать и звать на помощь.

– Нет, мадам, ничего не сказал.

– Как же – нет, когда я слышала собственными ушами?

Ее твердый, как победитовое сверло, взгляд пытался проникнуть в черепную коробку соседа и подсмотреть там его коварные замыслы.

– Если я с кем и разговаривал, то не с вами, мадам. Успокойтесь.

– А с кем же?

– С Богом, мадам. С Богом. Я всегда с ним беседую, когда отрываюсь от земли.

– А-а! – разочарованно вздохнула она и отвернулась.

Ее увядающая душа жаждала жутких впечатлений, а получился сплошной облом. Вместо страшного и жестокого террориста, сосед оказался заурядным шизиком.

Под Новосибирском самолет попал в грозу. Его трясло и швыряло из стороны в сторону, будто он ехал по дорогам российской глубинки. Обшивка и шпангоуты протяжно скрипели, самолет готов был в любую секунду развалиться. Несколько десятков пассажиров чувствовали себя заложниками стихии и, вцепившись в подлокотники кресел, с замиранием ждали, чем все кончится. Кончилось тем, что они все-таки приземлились в аэропорту Толмачево.

Едва взглянув на Рокотова, Иванов сразу понял, что что-то случилось.

– Что произошло?

– Светлана Козицина пропала, – ответил Владимир, виновато пряча глаза.

– Как так "пропала"?! Когда?

– Позавчера вечером. Вышла из ресторана и с концом. Сначала все шло по намеченному сценарию. Светлана села за столик, познакомилась с Добрецовым, выпила с ним шампанского. Но стоило появиться переодетому Беркутову, как Добрецов встал и, ни слова не говоря, вышел. Она ждала его еще сорок минут, а когда ожидание стало бессмысленным, ушла.

– А где же были твои парни?

– Остались в ресторане.

– Почему не пошли за Светланой?

– Говорят, посчитали операцию законченной. Я уже выписал Колесову выговор.

– Ты бы лучше выписал Светлану у мафии. Ну оперативнички! Ну менты, мать вашу! Вас эти козлы сделали, как последних фраеров! Вот у кого надо учиться работать. Профессионалы!

Сергей Иванович саркастически рассмеялся, вскочил, забегал по кабинету.

– Такая девушка! Она одна всей нашей команды стоит. Какой идиот предложил это дурацкое знакомство?!

– Такты же сам и предложил! – удивился Рокотов.

– А я о ком говорю? О Папе Римском, что ли? Здесь, – Сергей Иванович похлопал по "дипломату", – есть все основания взять этого сукиного сына под стражу.

– Пока мы не освободим Светлану, и думать не смей.

– А то я не понимаю. Она сейчас – козырный туз в их руках. Они еще не звонили, не предъявляли своих условий?

– Нет. Молчат.

– Где же, хотел бы я знать, они ее прячут?

– Вероятно, там же, где и киллера, – высказал предположение Рокотов.

– Вполне возможно, – согласился Иванов. – Катаев мне рассказал об одном из подручных Добрецова. Я пригласил художника, и тот с его слов нарисовал портрет этого типа.

Он раскрыл "дипломат" и достал небольшой лист ватмана, протянул Рокотову. На карандашном рисунке был изображен молодой широкоскулый мужчина с коротким курносым носом и широко поставленными большими глазами. Тонкие губы. Массивный подбородок. Крепкая сильная шея борца.

– Симпатичная морда. Кто он такой?

– Он постоянно получал доллары по фальшивым авизо в банке "Сибирские инвестиции", которым Катаев, он же Свалов, заведовал. Пару раз видел, как тот сопровождал Добрецова, считает, что он – бывший военный. Вполне возможно, что этот парень, – Иванов кивнул на рисунок, – служил прежде в разведке или контрразведке. У них там строевая не в пример милиции. Ты его раньше не видел?

– Нет. Ты ведь знаешь, что в местной ФСБ я почти никого не знаю.

– А где Дронов?

– Я его с час назад видел в кабинете Беркутова. – Рокотов снял трубку, нажал на какую-то клавишу. – Дмитрий Константинович, Дронов не у вас?.. Пусть срочно зайдет ко мне.

Через минуту в кабинет зашел Дронов, поздоровался с Ивановым, повернулся к полковнику:

– Слушаю, Владимир Дмитриевич. Рокотов подвинул рисунок на край стола.

– Юрий Валентинович, вы, случайно, не знаете этого человека?

Тот взял рисунок, внимательно рассмотрел.

– Нет. Но лицо мне кажется знакомым.

– Мне тоже кажется знакомым лицо каждой симпатичной женщины, но сколько я ни убеждал их, что мы где-то встречались, еще ни одна этого не подтвердила, проворчал Иванов.

– И все же я уверен, что где-то его видел, – упрямо повторил Дронов. У меня хорошая память на лица. Только вот где – никак не могу вспомнить.

– Ты уж постарайся, Юрий Валентинович. От этого, может быть, зависит жизнь Светланы Анатольевны, – попросил Рокотов.

– Я постараюсь.

– Да, передайте Дмитрию Константиновичу, что я жду его ровно через час, – полковник посмотрел на часы, – в одиннадцать тридцать.

После ухода Дронова Рокотов повел себя как-то странно, долго заинтересованно рассматривал карандаш, будто это была по меньшей мере авторучка "Паркер" или какая-то космическая штуковина, случайно выпавшая из "тарелки" пришельцев. Убедившись, что это все-таки обычный карандаш, принялся наяривать им по столешнице, избегая смотреть на друга. И Иванов понял, что похищение Светланы – не единственная "радостная" новость, поджидавшая его на родной земле. Похоже, что у Рокотова сегодня день сюрпризов.

– Что еще стряслось? Выкладывай.

– С чего ты взял?! – разыграл Рокотов удивление.

– Не надо грязи, гражданин начальник. Что случилось?

– Понимаешь, Сережа, после похищения Светланы я предпринял кое-какие меры предосторожности и дал указание отвезти Лену, Пашу и Верочку в надежное место.

– Где они?

– Я же сказал – в надежном месте.

– Конспиратор! А почему меня не спросил?

– Я пытался до тебя дозвониться, но не смог, а время поджимало. Похоже, что мафия перешла в решительное наступление, и я не имел права рисковать.

– А как же твои Дина с Катей?

– Пришлось и о них побеспокоиться.

– Вот дожили, да?! Скоро к каждому оперативнику будем приставлять человека с ружьем.

– Тут особый случай. Да и в списках мафии твоя фамилия на одном из первых мест, если не на первом.

– Прямо "Коза ностра" какая-то. Жуть! Скажи, если бы десять лет назад тебе бы сказали, что у нас станет возможным такое, ты бы поверил?

– Нет, разумеется.

Во сне к Сергею Ивановичу вновь приходила Катя. Лицо ее было тревожным и печальным.

– Боюсь я за тебя, Сережа, – сказала она. – Прямо испереживалась вся.

Он задохнулся от любви и нежности, обнял, принялся целовать прекрасное лицо, приговаривая:

– Успокойся, родная моя! Успокойся. Все будет нормально. Мне не впервой.

– И все же тревожно. Я так тебя люблю, Сереженька!

– Я тебя тоже, Катя! Ты меня прости.

– За что, Сережа?

– Да за глупости всякие.

– То, что в самолете?

И он понял, что она все-все о нем знает, и почувствовал, что краснеет.

– Ну что ты такое говоришь, Сереженька, – неожиданно рассмеялась она. Ты ведь живой человек и совсем еще молодой мужчина. Главное – чтобы не забыл меня.

– Я тебя никогда не забуду, Катя!

– Вот и хорошо. Мне больше ничего и не надо. Прощай!

И дрожащий лунный свет разомкнулся, принимая ее, а потом вновь сомкнулся.

Глава 4

– Завтра, завтра, всегда завтра – так проходит жизнь, – недовольно проскрипел Гена и, не выдержав до конца роли старого и мудрого ворчуна, захлопал крыльями и разразился отборнейшим матом.

Добрецов открыл глаза, потянулся. Взглянул на часы. Ровно семь. Гена работает с четкостью деревенских петухов. Молодец! Никакого будильника не надо.

– Заткнись ты, ханыга! – добродушно выговорил он попугаю. – Учишь тебя, учишь приличным манерам и что об стенку горох. Биндюжник!

– Сам биндюжник! – сердито проворчал Гена и заперебирал лапами по жердочке, вновь удивив Алексея точным попаданием в суть разговора.

– Пошел к черту! Дай еще немного поспать.

– Полундра, братва! Наших бьют! – благим матом заорал попугай и захлопал крыльями.

– А это что еще за полундра? – усмехнулся Добрецов, окончательно проснувшись. – Никак по молодости ты на флоте служил. Сколько же тебе лет, дружище?

Но попугай не желал больше общаться. Сидел в углу клетки, сердито нахохлившись, и даже прикрыл свои желтые "светофоры" то ли от презрения к хозяину, то ли не желая видеть белый свет.

– Ну и шут с тобой.

Алексей нашарил на прикроватной тумбочке сигареты и зажигалку. Закурил. Вставать не хотелось. Надо набраться побольше сил. Они ему очень понадобятся. Он начинает крупную игру и намерен сорвать весь банк. А как же иначе. Успех не преподносят на блюдечке с голубой каемочкой, его надо уметь не только прогнозировать, но и готовить. И тогда он непременно состоится. Он подготовил. Однако надо спешить. А то как бы прокуратура и милиция его не опередили. Известие о том, что следствие возглавил Иванов, главный оппонент Полякова, сильно попортило ему нервы. Но они здорово лопухнулись с этой Светланой. Факт. Добрецов рассеялся. Это воспоминание доставило ему истинное Удовольствие. А ведь поначалу он все было принял за чистую монету. А девушка была хороша! Высший класс! Красивая. Строгая. Недоступная. Именно такая, какие ему особенно нравятся. Похоже, они даже вкусы его изучили. Очень похоже. Ха-ха-ха! Никак не предполагал, что в милиции такие работают. Он невольно поддался ее обаянию. Даже принялся строить кое-какие планы на будущее. Честно. Но лишь до того момента, пока на авансцене не появился этот длинноносый идиот и не стал гнать картину. Примитивно сработали оперативники, топорно. Нет, актерские способности у этих ребят вне всяких сомнений. А вот сценарий... Да, явно подкачал. Не надо было вводить в него длинноносого, и, глядишь, им все бы и удалось. Даже наверняка бы удалось. Этот персонаж был лишним и только все испортил. Это он уже и в кино видел, и в книгах читал. Неинтересно. Попахивает плагиатом. Кто же сей сценарий состряпал? Неужели Иванов? Если так, то он, Добрецов, был о нем лучшего мнения.

Едва он покинул ресторан, как его посетила счастливая идея: "А что, если воспользоваться ситуацией и сотворить своим оппонентам красивую фигуру из трех пальцев?" Стоило попробовать. И идея блестяще ему удалась. Вот теперь где они у него. Теперь он диктует правила игры. Да будет так отныне и во веки веков, аминь! У Иванова и компании ничего на него нет и быть не может. Он все предусмотрел. А Светлану жаль! Искренне жаль. Такая девушка! А какая выдержка! Какое самообладание! Может быть, попробовать ее уговорить сотрудничать? Нет, ничего не получится. Она из породы праведниц. И этим все сказано. Странная порода людей. Ведь не дураки же. Во всяком случае, многие из них. Тогда откуда эта зашоренность? Неужели не видят, до какой степени изменился мир? Что они со своими принципами выглядят смешно, даже вульгарно, и ничего, кроме жалости и сочувствия, не вызывают? Мир меняется, а они – нет. трудно это понять, если вообще возможно. Жаль, что она именно такая. Впервые он встретил девушку, которая... которую... А! Что там говорить! Это нравилась она ему. И даже очень.

Светлана так и не призналась, где служит. Установить же, кто она такая, им не составило большого труда. Капитан милиции Козицина Светлана Анатольевна, старший оперуполномоченный управления уголовного розыска области. Но даже после этого она продолжала все отрицать. Глупо, конечно. Но это ее дело.

В данную минуту его больше заботит Кудрявцев. Наступил как раз тот момент, когда "мавр сделал свое дело, мавр может умереть". Но он, Добрецов, не имеет к этому ровно никакого отношения. Здесь не должно быть и тени сомнения. Все должно выглядеть естественным и простым: Кудрявцев сильно обидел киллера, за что и поплатился. Только в этом случае Москва его признает и будет вынуждена с ним сотрудничать. К предстоящей операции все подготовлено. О киллере, кроме него, Добрецова, знают лишь Капустин да четверо его ребят. И больше никто. Но они об этом будут помалкивать. Парни надежные. На даче Семилетова, где проживает высокий московский гость, есть тайный ход, о котором знают лишь хозяин дачи и Добрецов. Семилетов готовил его для себя. Так, на всякий случай. Ход этот ведет прямехонько в спальню, где изволит отдыхать несостоявшийся правитель всея Сибири. Когда же киллер сделает свое Дело, его уже будут поджидать парни из внешней охраны дачи. Здесь и окончится "славный" путь великого киллера современности. Местные газеты напишут: "Убийца погиб в перестрелке". Все схвачено. Все предусмотрено. Иначе и быть не должно.

Алексей встал. Взял гантели и сделал зарядку. Затем принял холодный душ и позавтракал. Настроение было отменным. Во всем теле он ощущал бодрость и легкость необыкновенную. Сегодня – великий день в его жизни. И он верил, что ему будет сопутствовать удача.

А вот автор не разделял его оптимизма, так как наперед знал, чем этот день для Добрецова закончится.

Глава 5

В "Белокурихе" Дмитрий Беркутов оказался впервые. Санаторий ему понравился. Это, конечно, не курорты Монтевидео, но тоже неплохо. И места здесь красивые. Пойдет в отпуск, обязательно приедет сюда со Светланой. Кстати, они так и не подали заявление в ЗАГС. Постоянно что-то мешает. То ему морду набьют, то ей нездоровится. Не иначе сам черт с его женитьбой что-то крутит. Определенно.

Майора Случанко он нашел в своей комнате в компании дебелой, увядающей блондинки. Пигментные пятна на ее довольно миловидном лице походили на осенние листья, слегка припорошенные, будто снегом, пудрой. "Листья желтые над городом кружатся", – всплыли в сознании Дмитрия слова из шлягера семидесятых. Да, уж если листья закружили, то и недолго "ждать зимы седой осталось". Вот и спешит дамочка не упустить своего. Случанко и его гостья сидели за накрытым столом и уже были в изрядном подпитии, о чем прямо говорила пустая бутылка из-под импортного вина и вторая точно такая же, наполовину выпитая.

– Привет честной компании! – бодро проговорил Беркутов и помахал рукой, будто выступал на митинге. Подсел к столу. Увидев пустой стакан, взял, дунул в него и поставил перед Случанко. – Наливай, командир!

Тот нисколько не удивился подобной бесцеремонности гостя, посчитав его знакомым своей пассии, лишь пожал плечами и до краев наполнил стакан вином. Глаза дамы при появлении молодого мужчины загорелись могучим и вечным, как сама природа, призывом к совокуплению. Видно, майор перестал ее устраивать.

– За что пьем, господа? – сказал Беркутов, поднимая стакан. Обратился к даме: – Уж не за вашего ли сынка?

– Какого еще сынка? – насторожилась она, ожидая подвоха.

– А разве двадцатилетний дебил, которого я только что встретил у двери, не ваш сын? Ну о-очень похож!

Лицо дамы сначала стало молочно-белым, отчего "листья" на нем проступили особенно четко, а затем – пунцовым. Одарив своего любовника недобрым взглядом и процедив сквозь сжатые губы: "Я, пожалуй, пойду", пулей вылетела из комнаты.

– Ты кто такой? – набычился майор. – Почему обижаешь?! – И с угрожающим видом стал приподниматься со стула.

– Кстати, Игорь Матвеевич, супруга ваша велела вам кланяться и поцеловать вас за нее. – Дмитрий сграбастал голову Случанко ручищами, притянул и влепил в благоухающую дорогим одеколоном щеку майора смачный поцелуй.

Тот плюхнулся обратно на стул и покраснел, как десятилетний мальчик, застигнутый взрослыми за недозволенным занятием. Пробурчал:

– Это конечно... Это спасибо. И все же... хотелось бы знать...

– А это завсегда пожалуйста. – Беркутов достал служебное удостоверение, протянул Случанко.

Майор долго изучал документ, даже посмотрел на оборотную сторону – нет ли там какого тайного знака общества сексуальных меньшинств. Наконец, убедившись, что все в порядке, глядя куда-то в пространство над головой Беркутова, извиняющимся тоном проговорил:

– А что ты ворвался, как архаровец какой?

– Так двери надо закрывать, Игорек, когда этими делами занимаешься.

– А?.. Ну да. А про жену ты как? Гнал или как?

– Успокойся. К сожалению, жены твоей я не знаю. А если бы знал, то обязательно бы сказал, чем ты здесь занимаешься.

– Ну ты даешь, в натуре! – повеселел майор, поняв, что коллега шутит. Здесь все этим занимаются.

– Все тебе, старшему офицеру нашей славной краснознаменной милиции, не указ. Понял? И потом, откуда, Игорек, этот блатной жаргон? Ты что, специально обучался "ботать по фене"?

– Да пошел ты! – хотел обидеться Случанко, но раздумал, рассмеялся: Ну ты и жук!

– А где ты такую нашел? Не было помоложе, что ли?

– Я не искал. Она меня сама нашла. Да она и не старая. Мы одногодки.

– Наивный ты человек, Игорь. Она, как минимум, скостила себе пяток лет.

– Ну и хрен с ней, – махнул рукой майор. – Мне без разницы. А ты тут как оказался? По делу или как?

– Или как. Помнишь следователя, который приезжал к тебе неделю назад?

– Конечно. Прекрасно помню. Красивый парень. Андреем, кажется, зовут.

– Звали.

– Как так?

– Убили его, Игорь. – Беркутов внимательно следил за реакцией майора.

– Да ты что?!

Глаза Случанко стали по пяти рублей каждый. И это лучше всяких слов убедило Дмитрия, что майор никакого отношения не имеет к смерти Говорова. И потом, глаза у него честные, глаза порядочного человека. А что до этой смазливой увядающей красавицы, факт еще ни о чем не говорит. И у порядочных людей сколько угодно таких бабенок. За примером далеко ходить не надо. Да к тому же отпуск у человека.

– Кто же его? – спросил Случанко.

– А я надеялся, что ты мне поможешь ответить на этот вопрос. О чем он тебя спрашивал и что ты ему рассказал?

Выслушав майора. Беркутов задумчиво, будто разговаривая с самим собой, сказал:

– Значит, не это их испугало.

– Чего "не это"? – не понял майор.

– Не твои показания. Иначе бы ты уже носил почетное звание – бывший мент. Это определенно. Значит, убийство капитана Полуэктова – спланированная акция?

– Кого-то еще, что ли, убили?

– Не бери в голову, Игорек. Чем меньше будешь знать, тем больше у тебя шансов прожить лишних пару лет.

В Бийске Беркутова поджидала большая удача. Участвовавшие в задержании Камышева сержанты – Дмитрий тут же окрестил их Тарапунькой и Штепселем взахлеб рассказали, как "повязали этого гада капитана", как тот "пытался давить им на психику и тряс корочками", но не тут-то было, следователь с ходу его "расколол". Капитан оказался слабаком, "распустил сопли и признался в организации убийства какой-то бабы на зоне в Челябинске" и говорил, что его заставил это сделать тоже какой-то капитан, который у них за главного. Как же его фамилия?..

– Не Полуэктов? – подсказал Беркутов.

– Точно? Он! – обрадовался Штепсель.

– Что было дальше?

Штепсель вопросительно посмотрел на Тарапуньку.

– А чё дальше? Он, по-моему, в обморок грохнулся?

– Ну! – обрадовался Тарапунька. – Натурально! Когда следователь предложил этому козлу рассказать, как он сбросил его с поезда, тот закатил глаза и повалился на пол. Картину, наверное, гад гнал.

– Да, так все и было, – подтвердил Штепсель.

Из них двоих он был за старшего и считал, что несет ответственность не только за свои слова, но и за слова приятеля. – Следователь сказал: "Ладно, хватит с него пока и этого", записал показания. А затем мы доставили капитана в отдел.

– Вы знаете, что этот капитан был убит в поезде?

– Слышали, – кивнул Штепсель. – Дело ведет Барнаульская транспортная прокуратура. Нас туда вызывали и допрашивали.

Беркутов записал их показания, дал расписаться в протоколах, похвалил за службу.

Из Бийска Беркутов отправился в Барнаул в транспортную прокуратуру. Теперь не оставалось сомнений что именно задержание Камышева и его допрос стоили жизни и капитану, и Говорову, а возможно, и Полуэктову. Похоже на то, что Полуэктов уже был приговорен. Очень похоже. Потому-то мафия и не .тронула майора Случанко. Да, но кем же у них служил шестерка Полуэктов? То, что в их табели о рангах стоял гораздо выше Камышева, – это определенно. И сколько еще коллег Беркутова верой и правдой служат мафии? В гробу бы он видел таких коллег, и непременно в белых тапочках. Вот по таким козлам считают, что милиция едва ли не в полном составе пашет на авторитетов преступного мира. Но ничего, даст Бог, они получат свое. Обязательно получат.

Барнаульский транспортный прокурор оказался совсем молодым человеком, лет двадцати семи. Среднего роста, энергичный, подвижный, он и выглядел, и вел себя несолидно. Выскочил из-за стола, долго жал Дмитрию руку, сообщив, что начинал работать в Новосибирске. Узнав, что их оперативно-следственную группу возглавляет Иванов, обрадовался.

– Я ведь очень хорошо знаю Сергея Ивановича! – воскликнул он и отчего-то рассмеялся. – А как же! Работал вместе с ним по одному очень серьезному делу. Да! Это следователь! Многому я у него научился. Извините, забыл представиться – Михаил Михайлович Решетов.

– Беркутов Дмитрий Константинович.

– А вы по какому делу к нам, Дмитрий Константинович?

Беркутов достал запрос о направлении уголовного Дела об убийстве Камышева в прокуратуру Новосибирской области для присоединения к такому-то делу и постановление следователя Иванова о соединении уголовных дел, протянул их прокурору. Ознакомившись, тот беспечно сказал:

– Баба с возу – кобыле легче. Правильно? Тем более, что здесь действовал профессиональный киллер. Вы в курсе?

– Нет. Знаю только, что Камышев убит в поезде, а как, кем и каким образом – понятия не имею.

– Убийца действовал очень грамотно. Камышев с двумя сопровождающими ехали в отдельном купе поезда "Адлер – Новосибирск". Киллер дождался, когда один из сопровождающих пошел в туалет, а дверь оставил приоткрытой, вошел в купе, струёй паралитического газа из баллончика вырубил охранника и нанес Камышеву два удара ножом в грудь. Тот умер мгновенно. Затем убийца дождался второго охранника, вырубил и его. Связал сотрудников милиции, заклеил им рты скотчем и вышел, закрыв за собой дверь купе. Их обнаружили лишь в Новосибирске.

– Тогда отчего дело находится у вас в производстве?

– Потому что, согласно показаниям сопровождающих, само преступление произошло тогда, когда поезд шел по дороге, обслуживаемой нашим отделением.

– Ясно. Мне можно здесь у вас познакомиться с материалами уголовного дела?

– Бога ради. У меня в кабинете вам будет удобно?

– А не найдется ли отдельного?

– Найдем.

Изучая дело, Беркутов обратил внимание, что киллер вел себя слишком самоуверенно, можно даже сказать, нагло и беспардонно. Двухметровый гигант долгое время торчал в коридоре, будто сознательно давал проводницам хорошенько его запомнить. Затем с открытым "забралом" вошел в купе. Так мог вести себя только человек, который был уверен, что милиция все равно его не найдет, если даже будет иметь его портрет. О чем это говорит? Он либо прибыл из-за рубежа либо обеспечил себе стопроцентное алиби. Определенно. А вот и его фоторобот. Симпатичное, но довольно заурядное лицо, широкоскулое, с мясистым носом и массивным подбородком. Брюнет. Как же тебя найти, дорогой? Где ты, сучонок, прячешься?

Прокурор настоял и выделил Дмитрию сопровождающих – двух парней из ОБЭП, едущих в Новосибирск на какое-то совещание в Межтерриториальное управление по борьбе с организованной преступностью. Беркутов был только рад попутчикам – все веселее скоротаешь время в пути. Но оба оказались до неприличия занудами, к Дмитрию относились осторожно, даже настороженно. На его предложение выпить за знакомство ответили отказом, заявив, что не пьют ничего крепче кока-колы.

– А может быть, в картишки перекинемся? – Беркутов ослепил попутчиков улыбкой голливудского супермена, доставая колоду карт.

Парни переглянулись.

– Нет, спасибо, – отказался один из них, назвавшийся при знакомстве Валентином, – мы в азартные игры не играем.

Фу ты, ну ты! Какие мы важные. И на этой самой кобыле не подъехать. Определенно.

– Парни, если вы думаете, что я из комитета нравственности, то глубоко заблуждаетесь. Я такой же, как все, "как сто тысяч других в России".

Они вновь переглянулись и, ничего не ответив, вежливо улыбнулись.

Поняв наконец, что его явно принимают за кого-то другого (видно, у них были на то веские основания) и убедить их в обратном – пустая трата времени, Беркутов смирился, махнул на все рукой и, оставив на попечение парней "дипломат" с уголовным делом, отправился в вагон-ресторан, где надеялся встретить людей более отзывчивых, нежели эти чем-то очень напуганные в жизни дебилы.

В ресторане народу было немного. Основная масса народонаселения страны давно и прочно забыла сюда дорогу, предпочитая питаться исключительно всухомятку. Дмитрий сел за столик, заказал толстой и основательной, будто "девушка с веслом", официантке все, что значилось в скромном меню, и двести граммов водки для сугрева. В ожидании заказа закурил и принялся рассматривать немногочисленных посетителей. В основном присутствовал молодняк. Парень с девушкой, которая отчего-то страшно смущалась и постоянно испуганно озиралась по сторонам – нет ли где поблизости ее строгой мамаши. Группа подростков, пивших пиво и горланивших какую-то полублатную песню. Вот, собственно, и все посетители. И тут Беркутов увидел, как к его столику подплывает что-то этакое, скорее из народного фольклора, чем из реальной жизни, настоящая пава – чудо чудное, диво дивное. Определенно. Словом, штучка была из дорогих, из самых дорогих. Как сказал бы Володя Высоцкий:

"Ну все в тебе. Ну все в тебе по мне". А на полных порочных губах ее блуждала улыбка, будто пригласительный билет на алтарь любовных оргий. И лишь на самом дне ее красивых голубых глаз, неразличимый для среднестатистического обывателя, лежал четкий расчет. А поскольку Беркутов был опытным оперативником, то сразу его разглядел и все понял. Да, но почему эта дорогая штучка? Такого он не ожидал. Отправляясь по маршруту Андрея Говорова, он предвидел осложнения в виде двух-трех качков и был к этому готов. Надо полагать, на этот раз мафия решила сыграть более тонко и, зная его слабость к женскому полу, направила на задание пугану экстра-класса в образе Минервы, покровительницы искусств. И главное, все в ней соответствовало вкусам Дмитрия. И тот же номер лифчика (четвертый), и бедра, и талия, и губы. Словом – все! Без консультантов здесь не обошлось. Это точно. Кто же их консультировал? Уж не Ирка ли, его бывшая любовница, мечтавшая когда-то охомутать его? Не исключено. Что же делать?