Текст книги "Взрослые игры (СИ)"

Автор книги: Владимир Колышкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

   Они повернулись в сторону, куда смотрел Грегор и увидели летящий вертолет.

22

   Сначала он был похож на летящую муху цеце и так же гудел. И вот вертолет пронесся над охотниками, описав полукруг, стал снижаться. Товарищи Мгонамба прекратили пляски и явно приуныли, потом вообще стали разбегаться, как ящерицы ныряя в траву саванны. Мгонамба тоже хотел было дать деру, но передумал, решил, что при его звании главного охотника это несолидно.

   Поднимая вихри, вертолет плюхнулся на землю, полозьями примял траву. Из прозрачной кабины выпрыгнул грузный негр с огромным чувством собственного достоинства и с папкой под мышкой. Он подошел к охотникам и представился как инспектор охотохраны Национального парка Гуаны.

   – Меня зовут Комадуба Ганом, а вы космические туристы, я полагаю? – сказал он, ослепляя жемчугом зубов, но улыбка его не предвещала ничего хорошего; так оно и оказалось. Прибывший объявил:

   – Все присутствующие задержаны за браконьерство. Извольте следовать за мной на место преступления... Так, так, вот он бедняга. – Инспектор сочувственно осмотрел убитого льва, сфотографировал его какой-то допотопной камерой и весьма нелицеприятно взглянул на людей.

   – Не понимаю, чему вы радуетесь, – сказал он ворчливо, проверяя документы у четы Винески.

   – Это непроизвольно... Простите... – оправдывался отец семейства. – Мы очень рады видеть вас, инспектор, вы даже не представляете...

   – Вот как?! – удивился инспектор, и на его гуталиновом лице появилось нечто вроде удивления. – Посмотрим, что вы скажете, когда суд вынесет вам приговор. За убийство охраняемого государством животного весом от 60 кг. и более полагается наказание, вплоть до высшей меры.

   – Господин Комадуба, я – мать семейства! Неужели вы посадите меня на электрический стул? Что дороже, в конце концов, жизнь человека или животного? Тем более, что мы его не убивали...

   – Разумеется, жизнь льва нам дороже. Вас тут прилетает со всей солнечной системы, а львов осталось мало. Может быть, это был последний лев во всей Африке!

   – Но у нас, кажется, есть лицензия на отстрел больного животного, так ведь, мистер Дадоб? Скажите вы, господин Мгонамба.

   – Я в курсе, что вы охотились на больного льва. Но убили здорового. Вот, извольте взглянуть.

   Инспектор приподнял кончик хвоста убитого зверя. Всем стало видна металлическая бирка. На бирке были выбиты цифры и буквы.

   – Это своеобразный паспорт животного, – объяснил инспектор. – Сравним его данные с данными, которые значатся в вашей лицензии... Номера не совпадают. Этот лев в списках больных не числится. Придется отвечать по всей строгости гуанского закона.

   Открыв папку, он стал составлять протокол, тяжело дыша через широкие плоские ноздри.

   – Это неслыханно! – возмущалась миссис Винески. – Как, по-вашему, мы должны были отличить больного льва от здорового? Паспорт что ли у него спрашивать?

   – Вот я вам дам инструкцию, почитайте, здесь все написано.

   Инспектор протянул листок. Новел взял его и стал читать.

   «Правила охоты в Национальном парке Мудагар, Западная Гуана...» Та-ак. Раздел – львы. Ага... «...Чтобы не ошибиться в выборе объекта охоты...» так, так... вот! «...надо незаметно подкрасться к объекту сзади, лучше, когда он спит, взять его за хвост так, чтобы исключить укушения, и сверить инвентарный номер на бирке животного с номером, указанным в лицензии...» Каково! Лев не собака, – съехидничал Новел. – Он не кусает, он откусывает... «...Убедившись в правильном выборе объекта, начинайте охоту».

   – Коротко и ясно, – сказал инспектор.

   – Это мне напоминает инструкцию по охоте на сорок, – сказал Новел. – «Подкрадитесь к птице и насыпьте ей на хвост шепотку соли». Идиотизм! Вы слыхали, инспектор, что-нибудь об электронном идентификаторе, в том числе и для животных?

   – Мы бедная страна, нам не до электронных штучек-дрючек... И вообще, наше дело не обсуждать инструкцию, а выполнять её. Орудие убийства я конфискую и приобщу к делу... – Инспектор выдернул копье. – Узнаю семейный знак, господин Мгонамба. Вы будете главным ответчиком. Остальные пойдут как соучастники. Попрошу сдать оружие.

   Мгонамба запричитал на местном диалекте. Инспектор его не слушал, выдал браконьерам повестки. Затем велел всем построиться в компактную группу, сфотографировал охотников на фоне добычи.

   – Господин Мгонамба, – прошептала Эмилия Винески, – не могли бы вы связаться с вашим знакомым егерем, чтобы он нам помог?

   – О! прошу вас, не упоминайте о нем! – взмолился главный охотник, глаза его выкатились, как два вареных яйца. – Вы погубите хорошего человека...

   Размноженные фотоаппаратом снимки Комадуба Ганом раздал фигурантам, несколько экземпляров приобщил к делу.

   – С вас по 4 глобо с каждого за фотографии. Господин Мгонамба, прошу в мой вертолет. Остальные до суда свободны.

   – Господин инспектор, – Новел отозвал в сторону представителя закона. – Послушайте, разлитую воду руками не соберешь. Мертвого льва не воскресишь. Но можно помочь живым людям, которые, поверьте, никому не желали зла. Давайте уладим вопрос без участия суда...

   – На что вы намекаете? – стал надуваться господин Комадуба Ганом.

   – Я не намекаю, просто предлагаю решить проблему, как это делается в цивилизованном обществе...

   – На что вы намекаете? Что мы дикари? – совсем уж раздулся инспектор.

   – Я предлагаю заплатить штраф на месте. Сколько скажете, столько и заплачу. Но предупреждаю, средства мои весьма ограничены.

   – Какой суммой ограничены ваши средства?

   – Десятью тысячами... – ляпнул Новел и прикусил язык. – Но сами понимаете, нам жить еще надо на что-то....

   – Хорошо, я выпишу вам штрафную квитанцию на всех, кроме главного виновника, – согласился инспектор, – Он злостный браконьер, рецидивист. Пощады ему не будет... Вот извольте, оплатите штраф. 10 тысяч глобо.

   – Но позвольте... как же мы улетим обратно без денег? Нельзя ли уменьшить сумму до пяти тысяч?

   – Вы думаете, легко будет уладить вопрос с высшей мерой?

   – Насколько и знаю, смертная казнь отменена в Системе уже давно. По-моему, закон должен быть и в Африке законом...

   – Причем здесь смертная казнь? Под высшей мерой мы подразумеваем телесные наказания. 50 розог как минимум грозит вам по мягкому месту. Порка публична.

   – Кошмар!

   – Напротив! Если хотите, розги – это то единственное, что осталось у нашего народа от былой независимости от Страсбурга. Вы хотите у нас это отнять?

   Новеллу показалось, что, если он скажет «да», экспансивный африканец набросится на него с клаками.

   – Нет, что вы! Вовсе я ничего ни у кого не хочу отнимать. Больше того, я считаю, что каждый народ достоин того, чем он гордится.

   – Чего-то я не понял, – расширил ноздри африканец. – Это насмешка, да?

   Новел постарался уйти от ответа. Задал важный вопрос:

   – А для женщин вы делаете исключения?

   – Да вы что! Женщина – самая живучая на свете тварь.

   – Хорошо, я согласен. Куда переслать деньги?

   – Давайте вашу кредитную карточку, – сказал инспектор, показывая розовую изнанку черной ладони.

   Приняв ценный кусочек пластмассы, он вынул из кармана мобильный банкомат. Снял со счета Новела 10 тысяч, вернул карточку.

   – Господин инспектор! – спросил Грегор Дадоб, – а что делать со львом?

   – Бросьте его санитарам саванны. Стервятники, шакалы и гиены все чисто уберут. Желаю приятного отдыха, леди и джентльмены!

   – Ну вот и поохотились, – сказал Новел, садясь в лендровер. – Мы свободны. А главного охотника, к сожалению, выкупить не удалось.

   – Бедный господин Мгонамба! – ужаснулась Эмилия, – Что с ним теперь будет?

   – Не волнуйся, мамочка, – сказал Малк. – Он как-нибудь выкрутится.

   – У аборигенов кожа толстая, выдержит, – уверенно произнес Грегор Дадоб. – Я знаю местные законы. Получит сотни две горяченьких по заднице и снова возьмется за старое... А лично я сматываюсь из страны и вам советую сделать то же. Надеюсь, вы подбросите меня до отеля?..

   – Да уж придется. Мы вас так просто не отпустим, мистер Дадоб, – сказал Новел. – Вы должны нам кучу денег. Я заплатил за вас пять тысяч. Во столько оценил вашу шкуру инспектор.

   – Хорошо, я верну вам долг. Кстати, о шкуре. Подождите меня, я сниму её со льва. Не пропадать же добру. Трофей! Брошу перед камином. Или на стену повешу.

   – Вы живодер, мистер Дадоб! – сказала Эмилия.

   – Приставка «живо» не применима к мертвому зверю, – огрызнулся Грегор, вытаскивая охотничий нож.

   Едва живодер сделал надрез на брюхе льва, как вскричал от удивления, призывая всех в свидетели. Преодолевая отвращение, семья Винески склонилась над убитым зверем, но вместо неаппетитного зрелища вывалившихся кишок увидели переплетения трубок, проводов и хромированного металла. Из несколько перебитых и перерезанных трубок сочилась красного цвета жидкость. Мистер Дадоб обмакнул в нее палец, понюхал и сделал вывод:

   – Черт возьми! Подкрашенная гидравлическая жидкость.

   – Леондроид! – удивился Малколм.

   – Что это значит? – спросила Эмилия Винески.

   – Это значит, – радостно сообщил Грегор, – что нас кинули как последних лохов! Ха-ха-ха-ха! Ай да инспектор! Ай да «несчастный» Мгонамба. Ай да аборигены! Они, оказывается, не только умеют бить в тамтамы и метать копья, но и прекрасно справляются с пультом дистанционного управления. Браво! Вот подлецы! Они все были в сговоре. Содрали с нас десять тысяч! и – фьють: улетели.

   – Не понимаю...

   – Да что тут, мадам, не понятно? Перед вами кибернетический механизм. Дорогая штучка, но при умном употреблении приносит хозяевам хорошие деньги. Прибыльный бизнес они придумали. Обирают нашего брата туриста до нитки... И с каким артистизмом это делают! Я, право, завидую.

   – И не пожалуешься, – сказал Новел. – Охота, по-видимому, запрещена. Как мы могли так купиться?..

   – А все вы виноваты, мистер Дадоб! – заявила Эмилия. – Вы обратились в эту подпольную фирму.

   – Разве я знал, что кругом одни мошенники!

   Чтобы удовлетворить чувство мести, Грегор Дадоб завершил начатую операцию. Содрал шкуру с механического скелета леондроида.

   – С паршивой овцы – хоть шерсти клок.

   Грегор развесил шкуру на просушку на заднем борту машины, и они тронулись в обратный путь. Во время движения приходилось смотреть не только на дорогу, которой, собственно, не было, но и на небо поглядывать – не появятся ли головорезы Нукера. А уж они точно появятся, утверждал Грегор Дадоб. Им известно, где находится семейство Винески.

   – А почему они сами не полетели за нами на шаттле, а послали вас? – запоздало поинтересовался Новел.

   – Видите ли, когда вы рванули на Землю, это им было даже на руку. Они ведь хотели заключить с мальчиком контракт...

   – Малк несовершеннолетний, – сказала Эмилия.

   – В том-то все и дело. Поэтому никто не жаждал вашей крови. Вам намеревались предложить крайне выгодный контракт... С местом жительства в одной из стран Европейского союза. Какую назовете. Условия такие, что вам и не снились... Так вот. Чтобы устроить вас в укромном местечке, нужен был человек артистической натуры, наподобие этих африканцев... ха-ха-ха... Как они нас кинули, красота!.. Да, так вот. А парни Нукера просто громилы. Разве они могли бы сыграть роль грека? Кстати, насчет Греции... Я действительно хочу съездить в Афины или Салоники... Советую и вам смываться из Африки куда подальше. Но лучше будет, если вы согласитесь на их предложение относительно местожительства в Европе.

   – Об этом не может быть и речи, – категорически отрезала миссис Винески. – Чтобы мы перебрались в самый тыл врага?

   – Когда начинается заварушка, безопасней места не найти, чем в тылу врага, – сострил Дадоб.

   – До тех пор, пока враг не получил ответный удар, – сказал Новел.

   – Вот именно из-за вас, мистер Винески, из-за вашей суетни и странных принципов, у вас и начались все эти неприятности. Делаю вам последнее предложение, либо вы соглашаетесь на эмиграцию в Европу, либо я сдаю вас в руки парням Нукера. Каков ваш ответ?

   – Наш ответ таков, – сурово сказал мистер Винески. – Либо вы заткнетесь, либо пойдете пешком по саванне, в компании ваших друзей – шакалов и гиен.

   Они ехали по раскаленной саванне, иногда им казалось, что они заблудились. Далекие лилово-палевые холмы, как бы висели в воздухе, а редкие деревья впереди наполовину были погружены в текучую призрачную реку мерцающего зноя. И вот из этой фата-морганы прямо по ходу машины стал вырисовываться чуждый природе саванны темный предмет абстрактного очертания. Некие штрихи и полусферы, все это плясало и корчилось в струях горячего воздуха, пока вдруг не сложилось в стоящий на земле вертолет с поникшими лопастями.

   От вертолета отделился и направился к подъезжавшей машине человек в легкомысленном городском пиджачке и белой пижонской кепочке с козырьком, надвинутом на глаза. И в это же время из мрака кабины летательного аппарата вылезал здоровенный негр с какой-то ужасной железякой в руке.

   Новел резко затормозил лендровер. «Как мне все это осточертело», – подумал он, с тоской вспоминая свое тихое рабочее место и одновременно с этим жалея о конфискованном оружии.

23

   Лицо человека с шестидневной щетиной на щеках было мучительно знакомо и одновременно совершенно чуждым.

   – Нет, нет, не говорите мне, я сам угадаю, – сказал человек, оглядывая охотников и, остановив взгляд на Новеле, ему первому протянул руку.

   – Мистер Винески, я полагаю? Здравствуйте, рад видеть вас! Я – Малкус Петкус...

   Ну конечно! Неузнаваемость лица объяснялась тем, что на экране супер-TV оно всегда представало в перевернутом виде. Тем приятнее было видеть знаменитого журналиста в нормальном ракурсе и прибывшего так вовремя.

   -...О моей профессии можно, наверное, не говорить, сами знаете. Рад видеть вас, мадам. А это наш юный ас? Держи краба, малыш. Не вешай нос, все будет в порядке. Этого господина я не знаю... Однако, я за вами, друзья мои. Привез вам шикарную новость...

   И небезызвестный журналист Малкус Петкус тут же её огласил.

   Семья Винески может возвратиться домой ближайшим же рейсом, поскольку все проблемы решены. Преступники арестованы и ждут суда. Сам мэр-президент будет встречать героическое семейство, чья бдительность помогла разоблачить антиправительственный заговор, который возглавлял Небесный генерал Дуглас Браун.

   Новел возблагодарил небо за то, что этот человек оказался внимательным и отзывчивым к, казалось бы, бредовому посланию, что говорило о его высоком профессионализме. Ведь наверняка он получает по всем видам связи кучи разного вздора от всяких паникеров, людей мнительных, хулиганов, наконец, просто сумасшедших. И чтобы отсеять зерна от шелухи, ему приходится много работать. Но за это и награда – любовь зрителей-слушателей-читателей. Благодарность Новела была тем большей, что в руках Малкуса были ниточки жизни и смерти семьи Винески. Парень мог оказаться продажным и по тем примерным координатам, которые получил в записке, мог пустить по следу собак-убийц...

   – Идиотская ситуация, – сказал журналист уже без тени патетики. – Прилетел вас спасать, а получилось наоборот. Думал уже концы отдам в этом пекле. Вертолет сломался, пришлось идти на вынужденную. Только тогда я понял, на сколько был самонадеян, думая, что легко вас разыщу. Хозяин вашего отеля меня предупреждал, но я не внял... Да-а, разум с трудом воспринимает такие просторы! У меня разыгрался приступ агорафобии. А как вы себя чувствуете, леди? Вас не угнетает это бесконечное травянистое пространство?

   – За последние сутки мы столько всего повидали и натерпелись, что я на это уже не обращаю внимания.

   – Моя жена, – сказал Новел, – большая ваша поклонница.

   – Я польщен, – журналист церемонно преклонил голову, чего нельзя было ожидать от этого грубовато-бойкого молодого человека.

   – ...И давно мечтает пригласить вас в свой клуб Домохозяек.

   – Новел!.. Эх, какой же ты все же... нетактичный...

   – Что ж, я принимаю приглашение... В обмен на три эксклюзивных интервью – с вами, миссис Винески, с вашим мужем и сыном.

   – Мы тоже согласны. Но вам, уважаемый мистер Петкус, придется кое-чем пожертвовать.

   – Велика ли жертва, мадам?

   – Сущий пустяк. Побриться.

   Пока к шаттлу пристыковывали с двух сторон стартовые ускорители, которые не нужны в космических городах, но без которых не взлететь с планет типа Земля, и пока тягачи буксировали и выруливали на взлетную полосу весь этот космический титаник, – Новел взмок. В салоне стояла невыносимая духота. Между лопаток потек ручеек пота, и Новел, насколько позволяли ремни безопасности, наклонился вперед, чтобы не касаться спинки кресла.

   – Скажите, милочка! – обратилась Эмилия к проходящей мимо стюардессе, – нельзя ли включить вентиляцию? Дышать ведь нечем...

   – Извините, мадам, система вентиляции и кондиционирования воздуха включат только после взлета и выхода на орбиту. Придется потерпеть.

   Стюардесса выдала клиентке пачку бумажных салфеток, и сама воспользовалась тем же средством: приложила душистую бумажку к верхней губе, где обильно, крупными каплями, выступал ее молодой пот. Девушка поинтересовалась, не нужны ли кому-нибудь сердечные капли бетта-блокатора и, услышав в ответ, что «все о'кей», «олл райт» и «вери гуд», «торчково» и даже «придубабно», – ушла в служебный закуток, располагавшийся как раз за спиной семейства Винески, чьи места были в последнем ряду носового солона.

   Волнуясь и поглядывая на стриженый затылок Малкуса Петкуса, сидевшего впереди через два ряда, Новел мысленно обгонял неторопливые службы космопорта, был уже на пути к дому. Но что ждет его семью по прибытию на Ламгалду, вообразить не мог, как ни старался. Триумф или преследования? Малкус обещал триумф, но журналист, даже известный, ничего не решает. Он лишь описывает события пост фактум, а не управляет ими. Новелу же хотелось получить гарантии от людей, которые как раз управляют событиями. Или думают, что управляют.

   За перегородкой раздался замученный голос стюардессы, которая сидела там со своей коллегой:

   – О Господи! Я сейчас помру! Скорей бы уж...

   В эфир, прервав музыку, ворвался голос командира корабля. Он представил экипаж и сделал сообщение о времени и особенностях полета. Взревели разгонные блоки, шаттл рванулся вперед так, что дух захватило. Казалось некая невидимая рука великана сцапала вас и понесла, понесла, оторвала от земли и швырнула в небо.

   – Называется, отдохнули в Греции, – с обидой произнесла Эмилия. – Как все это нелепо...

   – Я так хотел в настоящем море искупаться, – сокрушался Малк, завидуя оставшемуся мистеру Дадобу.

   – Ничего, друзья, мы еще вернемся, – успокоил их отец семейства. – Но только в качестве туристов. А пока наше присутствие очень важно на суде. К тому же неприлично обмануть ожидания самого мэра-президента. Нас будут встречать на правительственном уровне!

   – Грандиозно, – согласилась женщина, но хозяйка в ней взяла верх. – Однако мы ухлопали все накопленные нами деньги. Мы теперь нищие!.. Я полагаю, дорогой, что правительство обязано компенсировать наши вынужденные расходы.

   – Патриотизм не требует награды. Мы выполнили свой долг.

   – Это конечно, все прекрасно, дорогой мой, – ответила жена, с неким трепетом в груди глядя на гордый профиль мужа, – но без справедливого вознаграждения любое добро рано или поздно превращается в свою противоположность.

   – Мама у нас философ, – сказал Малк.

   Отгремели, отвалили и спустились на парашютах стартовые ускорители. Земля – голубая жемчужина Системы – удалялась. Кондиционеры с запоздалой щедростью изливали в салон холодный кислород. Все отчаянно чихали.

24

   Да, парень, я начинал в первую орбитальную, потом был наемником – участвовал в Центаврианских компаниях. 140 боевых вылетов. Лично подбил 115 вражеских аппаратов!.. А они мне смеют заявлять – вы утратили реактивные навыки... Это я-то! Который лично сбил 125 вражеских...

   – Лежите спокойно, мистер Тальбот.

   – О'кей, док! Внутривенно – это, конечно, хорошо. А нет ли чего, чтобы плеснуть в кишку?

   – Расслабьтесь, сейчас вы уснете, но будете слышать мой голос, это называется «раппОрт». Вы верите нам и потому исполните все, что мы вам скажем...

   – Всегда готов служить Родине!

   – Отлично, Эдгар. А сейчас – СПАТЬ!

   Болтливый пилот, получив звонкий шлепок в лоб, моментально вырубился, впав в гипнотический транс. Доктор Виндмюллер монотонно диктовал:

   – Мистер Тальбот, слушайте приказ небесного генерала Дугласа Брауна. «Космические соколы! К нашему городу приближается Центаврианский крейсер. Враг изощрен в хитрости и коварстве, он маскируется под пассажирский шаттл, чтобы обмануть нашу систему противокосмической обороны. Но провидческий гений нашего командующего зрит сквозь фальшивые покровы. Врагу не уйти от справедливого возмездия. Везде его достанут наши славные асы. Одним из которых являетесь вы, мистер Тальбот! Дорогой Эдгар, вам выпала великая честь...»

   Доктор Виндмюллер закончил панегирик отставному пилоту и зачитал координаты цели.

   – Вы должны уничтожить вражеский крейсер собственными руками, и да поможет вам Бог и пророк его Хаббард! На счет «три» вы проснетесь с готовностью выполнить приказ командования. Начинаю отсчет: айн, цвай, ДРАЙ. Проснитесь, герой!

   Эдгар Тальбот продрал глаза.

   – Как самочувствие, пилот?

   – Улет! Как после месячной завязки. Спасибо, док, вы меня хорошо подвинтили. Во мне все трепещет от готовности к действию. Душа так и рвется в полет! Еще бы форсажу добавить градусов сорок...

   – Это потом, когда будем праздновать победу. А сейчас вас отвезут на базу.

   – На какую базу? Если мне опять предложат виртуальный...

   – Нет, полет будет самый что ни на есть настоящий. Таково обещание Дугласа Брауна.

   – О! Старый ас! Как он нас понимает!

   Когда правительственные агенты высадились на астероид 11703, где располагалась тайная военная база, с целью всех арестовать, одному человеку удалось все же удрать. Он успел вылететь на космическом истребителе «МРАК – 112». Пилотом был Эдгар Тальбот.

   Пассажиры космического лайнера, следовавшего рейсом 609, по маршруту Земля – Ламгалда, в большинстве своем спали послеобеденным сном. Атмосфера тягучей дрёмы мгновенно рассеялась, когда шаттл содрогнулся от внешнего удара. Посыпались какие-то вещи, хотя в принципе все было закреплено. Раздались вскрики испуганных пассажиров. Сейчас же по бортовому радио зазвучал успокоительный баритон капитана: «Дамы и господа, просим прощения, за доставленные неудобства. Ничего страшного. Небольшая метеоритная атака. Возможно, это был отставший камушек из потока леонидов, недавно пересекавший этот квадрант. Но теперь все позади. Ситуация под контролем. Обшивка корабля не претерпела существенных повреждений. Вовремя сработала противометеорный силовой экран. Наш полет продолжается».

   По видео пустили веселую комедию с участием Джуди Ваффи и Гарольда Мак-Ку. Все успокоились и принялись хохотать и хрустеть чипсами. Но смех резко оборвался, когда шаттл сотрясла конвульсия во второй раз. При этом тряхнуло так, что несколько непривязанных пассажиров слетели со своих мест и, рассыпая чипсы, покатились по центральному проходу. А разносившая напитки стюардесса упала вместе с подносом на одного пожилого господина и облила его с ног до головы. Пожилой господин, благоговейно держа девушку за ноги существенно выше колен, уверял её, что она ему ничуть не в тягость, и если леди боится, он готов прикрыть её своим телом...

   – Безобразие! – возмущалась какая-то тетка с модным тройным подбородком, – Что это за леониды такие?! Что они себе позволяют!

   Пассажиры прильнули к небольшим иллюминаторам, чтобы разглядеть зловредный метеорный поток. Но никаких небесных камушков никто не увидел, зато некий глазастый мальчуган по имени Малколм привлек внимание всех возгласом: «Смотрите, смотрите! Там космический истребитель! Маневрирует... Черт!.. Он делает заход для атаки!!!»

   – А ты не ошибаешься? – сказал Новел, который был далеко от иллюминатора и не мог сам проверить.

   – А то я не знаю, как это делается, – обиделся сын.

   – Может, это почетный эскорт нас встречает? – робко размечталась Эмилия.

   «Всем пристегнуть ремни!» – кровельным железом прогремел голос капитана.

   И сейчас же очередной пароксизм шаттлотрясения обрушился на бедных пассажиров. Но перед этим Малк успел заметить, как неизвестный истребитель «МРАК – 112-й» выпустил ракету. Белой змеей она помчалась на сближение, и тогда сработала антитеррористическая система защиты пассажирского судна. Рубиновые иглы лазерных лучей нащупали ракету и отвели ее в сторону. Но другая ракета взорвалась очень близко от силового экрана.

   В салоне поднялся гвалт, грозивший вылиться в истерику и, хуже того, в панику. «Наверное, мне не надо было говорить про истребитель, пугать всех...» – подумал Малк. – «Хотя теперь это уже не имеет значения. Против истребителя нам не устоять. Господи! Неужели я рос до почти тринадцати лет и учился в школе только для того, чтобы вот так глупо погибнуть!?!»

   Этот же вопрос, наверное, задали себе и другие пассажиры – как пожилые, так и молодые, когда вслед за ракетой возле шаттла пролетел пират-террорист. Он прошел в такой наглой близости, что все увидели опознавательные знаки города Ламгалды на его крыльях.

   – Он что, спятил? Атакует гражданский челнок! – вскричал Новел.

   – Подонки! Это они нас хотят уничтожить! – вскричала Эмилия. – Неужели ты не понял? Из-за нас троих уничтожат всех пассажиров!

   – Как же так?! Ведь все заговорщики арестованы. Так сказал Малкус.

   – Господи, Малкус сказал! Да я никогда ему не доверяла. Ну-ка спроси его, в чем дело?

   – Откуда он знает? Он такой же заложник обстоятельств, как и мы все.

   Еще пару таких ударов, и силовому экрану придет триндец! – проорал бортинженер. – Он не рассчитан на кумулятивные заряды. Хотя так и так защита сдаст, бортовые батареи садятся. Требуется перезарядка, а он нам не дает, сволочь!

   – Кто он такой, черт бы его побрал?! – вскипел командир.

   – Хороший вопрос, – отозвался второй пилот, – Может, у него в этом челноке любимая теща летит, и он вышел ее встречать...

   – Борт 609 вызывает Гамильтон танго фокстрот 16 Дабл Ю, ответьте... – говорил в микрофон связи бортинженер. – Какой-то сучий подонок наезжает на нас! Примите меры!

   – Шестьсот девятый – это Гамильтон танго фокстрот 16 Дабл Ю. Меры приняты. В ваш район высланы БИПы*. Продержитесь еще немного.

   <*БИП – беспилотный истребитель-перехватчик. Прим автора.>

   – Мы держимся, но того и гляди штаны спадут. – Бортинж снял с головы гарнитуру.

   В это самое время шаттл получил полновесный удар. Пилотская кабина наполнилась дымом от многочисленных коротких замыканий, которые рассыпали разноцветные фейерверки. Это было бы даже красиво, если б не было так страшно. А пугаться было чему. Шаттл потерял управление. Командир и второй пилот получили контузию, несовместимую с сознанием. Бортинж взял на себя функции пилота. Опытный технарь, но летных навыков он почти не имел. Тем более не умел играть в военные игры. Отключенный от автопилота шаттл слушался плохо, но управление должно улучшиться, когда аварийная система задействует резервные линии. Вот только будет ли для этого время.

   Две стюардессы, привязавшись аварийными фалами к специальной горизонтальной штанге, судорожно передвигались по салону, оказывая помощь пассажирам. Третья девушка приводила в чувства командира корабля и второго пилота, привязав их к креслам отдыха. С разорванным до неприличия разрезом на юбке, с черными полосами копоти на милом личике, она плакала от дыма, разъедавшего глаза, кашляла, но продолжала отчаянно бороться за жизнь коллег. Вентиляторы мало-помалу вытягивали из кабины ядовитый дым, уже можно было разглядеть показания взбесившихся приборов.

   – Марк! Ты сможешь довести шаттл до дома? – спросила-прокричала стюардесса.

   – Довести-то я доведу, – кричал-отвечал бортинженер, – Но причалить вряд ли. Автоматика не работает. Только ручное...

   – Может, среди пассажиров найдется пилот?

   – Сейчас я согласен на всё, даже на чудеса.

   – Я все-таки узнаю...

25

   Эдгар Тальбот находился в прекрасном расположении духа. Напевая астро-блюз времен своей героической молодости, переключая тумблеры на панелях управления, он был счастлив переживанием несказанной полноты жизни. На минуту огорчило лишь одно: весьма скудный боезапас. В спешке его не успели снарядить по штатной программе. Пришлось довольствоваться тем, что осталось от предыдущего учебно-тренировочного вылета. А в такие полеты обычно берется самый минимум.

   Только что он истратил последнюю ракету. Теперь в его распоряжении были четыре накрыльные пушки. Но для издыхающего вражеского корабля и этого достаточно. Сейчас мы сделаем вираж на боевой заход и бронебойные милашки, жучки-светлячки, разнесут в клочья центаврианское корыто... ха-ха-ха! Эдгар Тальбот уже слышал фанфары, с которыми его будут встречать на базе, встречать как национального героя. Да, именно так, сучью мать вашу!.. А вы как думали? Хотели Эдгару дать пинком под зад. Хотели старого Эдгара заменить сучьей железякой с хлебаными микросхемами! Да облажались... Как запахло жареным, сразу вспомнили аса Эдгара! Эдгар, помоги! Эдгар, спаси нацию! Так-то вот, сучью вашу мать!

   – Тебе чего здесь надо, пацан? – оглядываясь через плечо, гаркнул бортинж. – А ну марш в салон! Миранда! Куда смотришь? У нас посторонние в кабине!

   – Марк, успокойся. Этот парнишка уверяет, что знает курс молодого пилота назубок... Ты хотел чуда – вот оно.

   – Я хотел чуда, но не с соской же во рту!

   – У нас нет выбора, Марк!

   Бортинженер оглядел хрупкую фигурку мальчика. Тот был смущен и ладонью растирал большую шишку на лбу. Видимо, приложился об косяк, пока пробирался сюда. Господи! на кого уповать приходится!

   – Ладно. Садись в кресло второго пилота, только ничего не трогай.

   – Сэр, вы крайне непоследовательны, – сказал мальчик, – Зачем же тогда допускать меня к управлению...

   – А я и не допускаю. Будешь давать советы, если я чего прогляжу.

   – Тогда совет первый, сэр: Приготовьтесь открыть резервные топливные магистрали для маневровых двигателей. Им предстоит изрядно потрудиться.

   – Ты что, пацан, плетешь! Хочешь запороть мне движки! У них же свое рабочее тело...

   – Я знаю. Но иначе мы погибнем с отполированными соплами. Не бойтесь. Все будет хорошо. Полчаса они выдержат.