Текст книги "Калинов мост"

Автор книги: Владимир Клименко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)

Общий сбор

– Пора поспешить и нам. Но как я не люблю лететь через болото и сухой лес!

– Да, приятного мало. Но посмотри, мы не одиноки. Вон там, правее, летит Семаргл.

– И не один. Ты всегда был невнимательным. Вместе с ним летит Млый.

– Этот непонятный Другой? Забавно, что Род на общий сбор позвал и его.

– Может, окликнем Семаргла?

– Никогда он мне не был симпатичен. Забияка и нахал!

– А присутствие на общем сборе Другого вообще недопустимо. Неужели Род думает, что это понравится и всем остальным?

– Как Род скажет, так и будет. А что касается этого приемыша, то нам вовсе не обязательно вмешиваться в общий разговор. Услышим все и без этого.

При каждом движении доспехи Свентовита погромыхивали, и он смущенно поправлял то наплечную накладку, то металлический пояс, с двух сторон к которому было прикреплено по внушительному мечу. Его светло-рыжие усы казались еще ярче в контрасте с седой шевелюрой. Смотреть на Свентовита для непривычного взгляда было страшновато. Четыре лица, словно большой мясистый цветок, вырастали из мощной шеи. Ему не надо было поворачиваться, чтобы увидеть собеседника. Млый, давно не встречавшийся со Свентовитом, казалось, заново привыкал к его облику.

Сбор был назначен не в доме Рода, как Млый подумал вначале, а у Велеса. Когда Семаргл, оглушительно хлопая крыльями, опускался на просторную земляную площадку, окруженную со всех сторон высоким забором, с правильными прямоугольниками внушительных амбаров по краям, Млый успел разглядеть внизу и Раха, и Перуна, которого до этого видел всего раза два, не больше, и Стрибога, и Ладу, как всегда куда-то спешащую по хозяйственным делам. С неудовольствием Млый заметил и Мокошу. На сей раз тот опять был одет в женское платье – что-то наподобие сарафана.

Путешествие от корабля обратно в степь привело Млыя в полный восторг. Он так давно мечтал подняться в воздух, и вот теперь эта мечта сбылась. Впервые он увидел землю с высоты. Вцепившись в загривок Семаргла, он иногда отважно свешивался набок, чтобы лучше разглядеть извилистое течение ручья или группу отчаянно удиравших от пса косуль. Косулям на сей раз ничто не грозило – у Семаргла была другая цель.

Они пролетели над болотом, и Млый видел двух василисков, вроде того, что он сумел одолеть в рукопашной битве. Семаргл коротко пояснил на ходу, что в воздухе взгляд василиска почти не опасен, ящерицы не умеют смотреть вертикально, но все же отклонился с курса – береженого бог бережет. Сухой лес показался скоплением голых палок, между которыми хорошо просматривался каждый метр земли. Ничего удивительного, что грифоны чувствуют себя здесь, как дома. Но ни одного грифона заметить не удалось, они явно избегали Семаргла. Зато Млый увидел Алконоста и Гамаюна. Алконост походил на гигантского белого коршуна – такой же величественный размах крыльев и отсвечивающие серебром перья. Гамаюн, напротив, был черен, как грозовое небо, и своими стремительными обводами напоминал сокола.

Семаргл также заметил своих крылатых соседей и даже что-то прорычал на лету, но и Алконост, и Гамаюн бесшумными тенями пронеслись над их головами и пропали за горизонтом.

Общего сбора за все те годы, что Млый провел у Рода, не назначалось ни разу. Юноша знал, что обычно такому собранию сопутствует неординарное событие. Но сейчас степи ничего не угрожало. Род и остальные умели поддерживать равновесие, которое трудно было назвать войной или миром, но, во всяком случае, Другие спокойно трудились и жили своей незатейливой жизнью, не опасаясь набегов ни с севера, ни с юга. Возможно, гадал Млый, такое событие, как общий сбор, вызвано появлением в степи Халы? Но пока настоящая причина оставалась все же неясной.

Род уже дожидался Семаргла и Млыя во дворе. Стоило псу опуститься на землю, он почти силой стащил юношу за руку вниз и тут же крепко обнял. За ним к Млыю подошел Велес, тяжело припадая на левую, хромую ногу. Его грузная фигура вызывала ощущение громадной силы. Несмотря на увечье, был он точен в движениях и совсем не медлителен, но все равно казалось, что при каждом шаге с трудом отрывает ступни от земли, будто они проросли корнями и каждый раз надо нарушать образовавшуюся между ними и почвой связь.

Кроме Рода и Велеса к Млыю больше не подошел никто – ограничились общими приветствиями, и это было непонятно. Даже Рах, такой всегда дружелюбный, только помахал издали рукой. Перун, заметил юноша, глядел на него насупившись. Даже здесь, в гостях у Велеса, он не расстался со своим страшным луком, разящим – теперь Млый мог подобрать сравнение – не хуже лазерного луча. По крайней мере, он сам был когда-то свидетелем, как Перун разнес вдребезги большую металлическую машину, застрявшую в степи, но продолжавшую изрыгать огонь. Было это очень давно, когда Млый был совсем маленьким, но все запомнилось очень ярко.

И вот теперь они сидят в просторном доме Велеса, и Свентовит погромыхивает своими доспехами, смущаясь от производимого им шума. Все ждут, что скажет Род. А тот медлит. И в этой медлительности неожиданно Млый почувствовал таящуюся для него угрозу.

– Начинай! – прервал затянувшуюся паузу Сварог. – А не ты, так я скажу!

Сварог хоть и был помладше Рода, но в остальном, пожалуй, не уступал ему. Даже Велес вел себя с ним подчеркнуто уважительно. Появлялся Сварог в степи редко, обосновавшись на севере в лесах, которые, по рассказам Рода, тянутся почти до студеного моря. По всему было видно, да он этого и не скрывал, что ему тесновато в землях, которыми правят старшие. Его буйный и неуживчивый характер не раз становился темой бесед Велеса и Рода. Вот и сейчас он не выдержал первым.

– Подожди, – недовольно прервал его выкрики Род. – Ярилы не хватает.

– Да что нам Ярила, – подал голос Рах. – Опять по деревне шастает, с бабами тешится. Ему наш сбор – лишний повод девку завалить.

– И правда, – Свентовит тяжело вздохнул сразу четырьмя ртами, так что оттопорщились усы. – Пора. Чего время тянуть?

Род еще помялся, искоса взглядывая на Млыя, словно извиняясь, покряхтел, но потом решительно стукнул себя кулаком по колену.

– Млый вырос, – он начал сразу, без долгих предисловий, которые, похоже, и так были уже высказаны в частных разговорах. – Я его воспитывал как сына. Знаю, что многие были против этого. Некоторые и сейчас считают, что Другие должны жить отдельно. Но мне кажется, что именно благодаря Млыю у нас наконец-то появилась счастливая возможность преодолеть расстояние между Другими и нами. Он – Другой, и все же он – наш.

Млый слушал и ничего не понимал. Какое расстояние, какая возможность? Разве он не знает Раха или Велеса? Разве он не скакал с Родом по степи, преследуя оленей, не возил зерно с Велесом в деревню? Если он чем и отличается от них, так только умением. Но ведь и это дело наживное. А сейчас, побывав на корабле и повзрослев разом почти на целую жизнь, разве он стал хуже? Что же тогда происходит?

– Дело не в том, – рассудительно вступил Свентовит, – что Млый – Другой. Вернее, не только в этом. Мы так долго всё чинили и латали в этом мире, так старательно восстанавливали разрушенное вовсе не за тем, чтобы вновь появился человек, способный уничтожить наш труд. Речь сейчас идет о том, какой путь выберут люди, сумеют ли они понять ошибочность той цивилизации, которую они когда-то создали и которая в конечном итоге их погубила.

– Перед Другими всегда стояла возможность выбора, – загремел голос Перуна, едва Свентовит смолк. – И всегда они выбирали не тот вариант. Вместо того, чтобы разобраться в самих себе, они постоянно перекладывали эту ответственность на искусственный разум.

– Но Млый еще слишком молод, – запротестовал Род. – Он не знает, не может знать многого. Ему трудно. А мы, вместо того, чтобы помочь, пытаемся сейчас разом решить его судьбу.

Так вот в чем дело! Млый вертел головой, поворачиваясь поочередно то к одному, то к другому говорящему. Общий сбор, оказывается, полностью посвящен ему, Млыю. Как будто он держит экзамен, от которого полностью будет зависеть его будущая жизнь. Но почему именно сейчас? И почему Род не предупредил его об этом заранее?

Слова ему не давали. Но и сидеть сторонним наблюдателем Млый не собирался. Сейчас он им все скажет!

– Но почему не спрашивают меня? – выкрикнул он с места и даже привстал, но вновь опустился на скамейку – Род всей ладонью надавил ему на плечо. – И что вы пытаетесь решить? Жить ли мне вместе с вами или убираться на все четыре стороны? Если так, то я готов уйти. Не стоит делать из этого проблему. К тому же, мне кажется, вы заблуждаетесь! Сравните то, как люди живут сейчас, и то, как они жили раньше. Разве это полуголодное и жалкое существование можно назвать жизнью? Разве пахать землю плугом вручную, постоянно поглядывая на небо и моля о хорошей погоде, лучше, чем возделывать пашню машинами? Разве тащиться пешком по степи лучше, чем пролететь над ней стремительно, как сокол? Да, вы умеете это делать и без машин, а люди не умеют. Так зачем осуждать их, если они хотят хоть в чем-то походить на вас. Что в этом плохого?

– Он еще не понял, – глухо заметил Рах.

– Он еще молод, – повторил слова Рода Велес.

– Но он останется таким навсегда, – отрезал Сварог и поднялся. – Останется хотя бы потому, что он – Другой. Любые попытки переделать Других безуспешны. Когда-то мы пытались подсказать им правильный выбор. И что же? В конце концов мы были вынуждены уйти сами. Нам не осталось места среди них. Нас просто выгнали. И это в благодарность за тысячелетия службы, которую мы несли. Теперь появилась надежда, слабая, но надежда, что мы сумеем, как и раньше, контролировать ситуацию. Для этого, конечно, понадобится время. Но ничего, мы подождем. Планета постепенно выздоравливает, и у нее есть шанс вновь стать такой, как прежде. Вопрос в другом – в городах Другие даже после катастрофы пытаются наладить известный им порядок. Уже работают радиостанции, ремонтируются механизмы. И если Другим удастся восстановить между собой разрушенные связи, объединиться в усилиях наладить машинную цивилизацию, все пойдет по кругу. Мы вновь будем вынуждены уйти, так ничего и не добившись, не доказав, что этот путь опять приведет людей к гибели. К тому же, в мире осталось еще много оружия, просто люди разучились им пользоваться. Но они научатся. Опять научатся. А что за этим последует, объяснять не надо.

– На моем корабле, – вновь выкрикнул Млый, – есть лазерная пушка, но кому она угрожает, кроме грифонов! Семаргл, скажи, как я тебе помог!

– «На моем корабле…», – передразнил Млыя Перун. – На его корабле… Кстати, Род, почему ты позволил ему отыскать этот корабль? Сейчас не возникло бы много вопросов, не случись этого. А теперь он отравлен. Отравлен, отягощен знаниями, которые ему могли бы никогда не пригодиться. Получается, мы говорим одно, а на деле происходит совсем другое.

– Я считаю, каждый должен знать, кто он есть на самом деле, – возразил Род. – Если мы и хотим что-нибудь сделать, то должны это делать в открытую.

– Зачем вам утаивать от Других то, как они жили раньше? – по-прежнему не понял Млый. – Вы говорите о выборе пути, вы хотите помочь, но почему тогда Другие влачат такое жалкое существование? Чему вы научили их? Строить капища? Раньше люди были всемогущими, а теперь едва перебиваются с хлеба на воду. Прежняя цивилизация помогла бы им выжить!

– Они выжили, – устало поправил Млыя Род, – не благодаря прежней цивилизации, а вопреки ей. Чудо, что еще кто-то остался. И теперь выход только один – опять обратиться к силам природы, к самим себе. Дух – а не машины, разум – а не политика, – вот, что может спасти Других.

– Я предлагаю, – голос Мокоши был резок и визглив, – отправить Млыя на юг. Пусть помогает Раху. Волоты собираются вступить с дивами в союз, так что там хватит работы. А корабль следует уничтожить.

– Полностью согласен насчет корабля, – вновь взял слово Сварог. – И вообще стоит подумать, что делать с городами. Во многом там Другим приходится еще труднее, чем в степи. Города отравлены, и если нас здесь беспокоит нежить из Нави, то в городах люди борются с мутантами. Некоторые организмы приобрели такие уродливые формы, что упыри рядом с ними кажутся милыми созданиями.

– Млый, получилось так, – настойчиво сказал Рах, – что лучше бы тебе действительно отправиться со мной на юг. Ты стал настоящим мужчиной. Владеешь мечом, как воин, знаниями почти сравнялся с нами. Тебе не хватает интуиции, но это дело наживное. Уверен, что ты сможешь стать одним из нас, и тогда для тебя не будет пределов. Ты сможешь путешествовать в пространстве, обходясь без помощи машин, сможешь разить врага без помощи оружия и овладеть тайной мироздания без примитивных учебников. Ты минуешь стадию ученичества в срок, который в ином случае способен растянуться на несколько поколений. Подумай об этом.

– Он должен сделать выбор, – мрачно подвел итог Перун. – Если Млыя по-прежнему привлекают игрушки, которые породила его цивилизация, то он должен оставить нас. Но пусть тогда не рассчитывает на нашу помощь.

Слова прозвучали обидно. Еще месяц назад Млый действительно даже помыслить не мог, что ему придется обойтись без помощи Рода. Но за последнее время многое изменилось. И если Свентовит, и Велес, и Сварог думают, что он не сможет прожить без них, то они ошибаются. Конечно, править и охранять этих потерявших человеческий облик Других куда проще, чем иметь дело с ним, Млыем. И к черту клички! Он – Андрей. Он родился на фотонном крейсере, путешествующем в межзвездном пространстве на скоростях недоступных пониманию тех, кто пытается сейчас вершить его судьбу. Да, они могучи, они умны, но одновременно бесконечно наивны. Наивны, как дети. А он уже вырос.

– Что вы пытаетесь доказать мне! – крикнул Млый, хотя только что собирался сказать эти же слова спокойно. – Что жить в избах лучше, чем в больших просторных домах, что зависеть от погоды лучше, чем управлять природой! Вы все время говорите о катастрофе, но разве не может она быть всего лишь случайностью. Дайте нам возможность восстановить тот мир, который существовал без вас, и уже потом мы будем говорить с вами на равных. Посмотрим тогда, кто будет прав!

– Он сказал «мы», он сказал «без вас», – в доме неожиданно раздался голос Алконоста.

– Род, почему ты молчишь? – эхом откликнулся Гамаюн.

– А разве раньше, – продолжил Млый, – люди знали о порождениях Нави? Они пришли вместе с вами и теперь вы боретесь с ними, утверждая, что спасаете Других. Где же логика?

– Ну вот, мы добрались и до логики, – Род говорил тихо, но хорошо было слышно каждое его слово. – Похоже, я действительно ошибался, отпуская тебя к кораблю. Кажется, я сделал это слишком рано.

– Нет, не рано, – с упрямством подростка возразил Млый. – Мои родители позаботились о том, чтобы я узнал, как люди жили раньше. Я теперь могу рассчитать курс корабля, – хвастливо закончил он.

– Ты можешь рассчитать курс, но не можешь сделать и шага, чтобы не споткнуться на ровном месте, – Свентовит в очередной раз громыхнул доспехами. – Мне кажется, мы лишь зря теряем время.

– Пусть уходит! – потребовал Мокоша.

– Погодите, погодите, – попробовал в очередной раз решить дело миром Род. – Зачем слушать запальчивые слова мальчишки? Даже ты, Сварог, признавал, что из Млыя может получиться один из нас. Он – наша надежда. Если нас сумеет понять Млый, то поймут и остальные.

– Но он не хочет, – низко прогудел Перун. – Он упорствует и гнет свое.

– Он ошибается, – мягко поправил его Род. – Разве никто из нас не может ошибаться?

– Тогда пусть забудет о корабле!

– Но я не забуду! – вновь крикнул Млый. – Я лучше уйду!

Слово было сказано. Стало так тихо, что явственно послышались вздохи домового за печкой. Огорченно крякнул Свентовит. И вдруг все разом зашевелились, стали подниматься с мест. Во дворе раздалось злое ржание коня.

Млый оторопело смотрел по сторонам. Вот уже и Перун пошел к двери, на ходу поправляя перевязь разукрашенного золотом и чернью колчана, когда в сенях раздался грохот и заливистый смех. Еще через мгновение дверь с треском распахнулась и на пороге, обнимая за талии двух хихикающих девушек, возник Ярила. Соболиная шапка криво сидела на его буйных кудрях, тугие щеки лоснились самодовольством.

– Ставь мед на стол! – заорал он так, что с окон с шумом отлетели занавески. – Будем гулять!

– Послал бог дурака, – внятно сказал Род и, не глядя на собравшихся, первым вышел во двор.

Дорога

– Ты думаешь, нам стоит лететь к старому городу?

– Почему бы и нет? Мы давно не заглядывали в эти края. Интересно, что там изменилось.

– Ты же слышал, что говорил Сварог. Если что и изменилось, то к худшему. Страшно жить в городах.

– Пусть боятся Другие. В конце концов города – это их изобретения.

– А Млый собрался идти в город. Смотри, вон он там, внизу, бежит, держась за стремя коня Свентовита.

– А за другое стремя держится Меченый.

– Забавная компания.

– Похоже, Млый уходит от нас навсегда.

– Ну, это еще неясно. Ты заметил, что Суденицы на общем сборе не проронили ни слова?

– Они редко говорят впрямую. Но между собой они что-то очень живо обсуждали.

– Род тоже хотел идти с Млыем.

– Нет, не хотел. Он был против этой затеи, но мешать не стал.

– Еще бы! Зачем ему поступать наперекор остальным?

– А Свентовит вот поступил по-другому.

– Не знаю, не знаю. Здесь много непонятного.

– Но со временем все объяснится.

– Как всегда. Со временем все становится ясным.

Они вернулись домой верхами – Велес подарил Млыю коня. Свентовит тоже отправился с ними, утверждая, что лишний день в гостях у Рода пойдет ему только на пользу. Последние слова Млыя как будто образовали пропасть. Глухую, бездонную. Стало ясно, что решение принято и дело теперь осталось только за поступками. А к поступкам, внезапно юноша ощутил это особенно ясно, он был еще не готов.

Вся его жизнь прошла вместе с Родом. И даже теперь, прикоснувшись к прошлому человечества, Млый не чувствовал себя одним из людей. Но не чувствовал он себя и одним из «богов». Тогда кто же он?

Они выехали от Велеса уже во второй половине дня, и надо было спешить, чтобы управиться засветло. Сварог крикнул Млыю на прощанье, что желает удачи, но в этих словах юноша почувствовал скрытую издевку. Свентовит вообще не проронил ни слова, а Род только вздыхал и крутил головой, словно постоянно отвечал каким-то невысказанным мыслям. Вся дорога прошла молча, и даже небольшая стая мар не отвлекла путников ни на минуту. Да и сами мары торопливо подались в сторону, едва увидели группу всадников – они хорошо понимали, что ввязываться в драку с ними бесполезно.

«Надо уходить, – думал Млый, покачиваясь в седле. – Я ведь и так собирался это сделать. – Но тут же возражал себе: – Уходить, но не навсегда!»

А получалось навсегда. Ему предложили сделать выбор, и у него не хватило ума пойти на компромисс. Хотя даже и сейчас непонятно, что имел в виду Сварог и Перун, утверждая, что Млый способен разрушить созданное ими. Ничего он не желает разрушать. Он только хочет найти путь, который выведет Других – и его самого – из той пустыни невежества, в которой они пребывают. Вернуться в мир цивилизации. Ну, пусть не вернуться полностью, но хотя бы выйти на верную дорогу. Возвратить людям могущество. Ведь они так жалки сейчас. А Род говорит об ином пути. Видел он этот путь. Как это называлось у людей раньше? Шаманство?

Он чуть не сказал об этом Роду вслух, но что-то остановило его.

Потом, уже в таком знакомом до каждой мелочи дворе, они перекинулись несколькими ничем не обязывающими фразами. Ворчун, приветствуя хозяев, вышел на крыльцо, за печкой вновь злорадно захихикал злыдень, но на него сегодня Млый не обратил никакого внимания – пусть теперь сами разбираются, не его это дело.

После молчаливого ужина Род сходил в кузницу и принес Млыю новый меч. Клинок змеился рисунком, присущим лишь дамасской стали, в основание коротких усиков гарды был вставлен от сглаза и для верности руке большой неограненный изумруд, и в любое другое время Млый бы обрадовался царскому подарку так, что обнял бы Рода, а сейчас лишь кивком поблагодарил и коротко взмахнул мечом, чувствуя, как удобно и прочно легла в ладонь рукоятка.

К мечу полагались и легкие кожаные ножны с бляшками червленого металла.

Млый знал, что утром надо уходить.

Вот об этом и заговорили ближе к ночи, при свете чадящего тонкой струйкой дыма фитиля в глиняной, наполненной маслом плошке. Заговорили тихо, обстоятельно, словно речь шла о предстоящей охоте на оленей, а не о путешествии, из которого Млыю, возможно, не придется вернуться никогда.

– Я провожу тебя до города, – сказал Свентовит.

Сейчас он скинул свои громыхающие доспехи и остался в просторной холщовой рубахе, распахнутой на мощной груди.

– Я там уже бывал и хорошо знаю дорогу.

– По радио слышал, – коротко ответил Млый вместо благодарности о предложенной помощи. – Другие считают тебя мутантом.

– Подожди, и тебя ждет то же самое.

– Да я ведь выгляжу так же, как и они.

– Это тебе только кажется. Смотри, навалятся на въезде. Могут и подстрелить.

– Я же с миром… – не понял Млый.

– Они там всех боятся. Да и, надо сказать, есть отчего. В степи спокойнее.

– Насколько я понял, там нет ни волков, ни мар. По крайней мере, в сам город они не заходят.

– Да они боятся тоже. В городе обитают страшилища похуже.

Куда уж хуже, хотел возразить Млый, но сдержался. Вместо этого он спросил:

– У них там есть старшие?

– Нет там ни старших, ни младших. Каждый сам за себя. Другие живут группами, и эти группы все время борются между собой: за воду, за продукты, за безопасные жилища. Там еще остались старые продовольственные склады.

– Кто же тогда говорил по радио?

– Есть там одни. Их называют умниками. Вот они и стараются. Но, думаю, если твердо решил идти в город, разберешься во всем сам.

– Разберусь, – пообещал Млый.

Как и в прошлый раз, перед тем как уйти к кораблю, Ворчун собрал все необходимое в дорогу. Снарядили и Свентовита. Как и в прошлый раз, с сожалением Млый отказался ехать верхом. Конь в городе может оказаться лишь помехой.

– Уверен, ты вернешься, – сказал на прощание Род. – Я верю в тебя, верю в то, что ты все поймешь. Может быть, это даже к лучшему, что ты решил пожить вместе с Другими. Знай одно – я тебя жду. Чтобы там ни говорили Сварог и Перун. Они просто отчаялись и потому ожесточились.

Млый угрюмо промолчал. Да и что он мог ответить? Юноша сам понимал, что все идет как-то не так. Собственное упрямство теперь только мешало. Однако не отступать же от принятого решения. Сказал – уйду, надо уходить.

Утро развиднелось настолько, что хорошо стал различим горизонт, окутанный легкой дымкой. Только собрались выехать со двора, как примчался запыхавшийся Семаргл. Он так торопился, что отчаянно спикировал прямо к воротам, едва не вывернув опорный столб.

– И-эх! – крикнул он вместо приветствия. – Боялся, что опоздаю. Млый, прокатимся по старой памяти. За день к городу доставлю.

– Ты где должен быть? – сурово спросил его Род. – Твое дело грифонов на равнине гонять, а не путешествовать, где придется.

– И правда, – Млый хоть и растрогался от внимания Семаргла, во всем старался подражать Роду. – Вепри там, небось, разбушевались, грифоны радуются. Вернись и задай им жару!

– Да я же только помочь хотел, – огорчился Семаргл. – Да и Другие пусть знают, с кем имеют дело. Пусть не думают, что за Млыя вступиться некому.

– К городу провожу его я, – напомнил Свентовит.

– Хотел, как лучше, – проворчал Семаргл. – Вечно у вас все не поймешь как.

Тем не менее в путь отправились вместе, Семаргл проводил их до ближних холмов, а потом резко взял вверх и через минуту пропал из вида.

Буланый конь Свентовита под стать своему хозяину был огромен, стремя приходилось выше плеча Млыя, но зато и тянул так, что юноша почти не затрачивал усилий, поспевая за его ходкой рысцой. Вбежали на холм, Млый оглянулся и различил все еще продолжающего стоять около ворот Рода, потом перевалили через вершину, миновали капище Мокоши – на этот раз оно было пустым – и оказались около деревни. Неожиданно Свентовит натянул поводья.

– Там кто-то сидит, – доложил он, приставив ладонь козырьком ко лбу. – Но, кажется, свой. Не боится.

– Кто-нибудь из охотников, – предположил Млый. – Деревня близко.

Он отпустил стремя и вышел вперед, на всякий случай передвинув меч вперед, под удобную руку, но тут же разулыбался и прибавил шагу. Навстречу, поднявшись с земли, где до этого сидел, удобно привалившись к камню, шел Меченый.

– Да это же Меченый! – простодушно воскликнул Свентовит, тоже узнавший охотника. – Давно не виделись. Хорошей охоты!

– И вам большой добычи, – Меченый остановился шагах в десяти из уважения к Свентовиту и даже неловко выполнил что-то похожее на поклон. – Слышал, вы отправились к городу?

– Да, решил посмотреть, как там Другие живут, – Млый с удовольствием отметил, что Меченый за время разлуки изменился мало. Только где же его ворон? – А Свентовит меня провожает. Откуда знаешь про город?

– Мокоша сказал, что тебя выгнали.

– Ну кто тянул его за язык! – возмутился Свентовит. – Никто Млыя не выгонял.

– Я сам ушел.

– Да я не про это, – отмахнулся от объяснений Меченый. – Возьмите меня с собой.

– Зачем? – не понял Млый. – Ты в городе никогда не бывал. А это не степь. Пропадешь.

– Хочу посмотреть, – упрямо продолжил Меченый. – Везде бывал, а в городе – нет.

– Пусть идет, – неожиданно поддержал охотника Свентовит. – Вдвоем вам, может, будет и лучше. Да и второе стремя свободное.

На призывный свист Меченого тут же отозвался ворон. Он сделал над головами путников плавный круг, а потом послушно последовал за ними.

Меченый на бегу успевал еще и рассказывать.

Хала в деревне больше не появлялся, но, похоже, не вернулся и обратно в Навь. Шастает где-то по степи, тешится силой. От восточных границ пришло известие, что он не только разрушил, но и сжег полностью одну деревню. Удержу на него нет.

– Займусь, – коротко пообещал Свентовит.

На обратном пути через болото на Меченого напала какая-то тварь, когда переправлялся через промоину на бревне. Еле отбился. Потом возле одного из требищ встретил еще и василиска, но связываться с ним не стал. Василиски расплодились, стали выползать из болот в степь. Недавно видели одного возле деревни. Другие теперь строят высокую земляную насыпь с западного края.

Охоты в тот день не предпринимали, но уже ближе к вечеру, когда набрели на выброшенные из реки на берег завалы из бревен и решили здесь остановиться, – можно развести костер, – Млый все же добыл дротиком большую слепую щуку. У щуки была пасть, куда Млый без труда мог бы засунуть руку по локоть. Сварили уху, нахлебались и тут же завалились спать, установив очередь на дежурство.

Млыю опять достались предутренние часы, и он вновь смотрел на небо до начала бледного рассвета, теперь уже безошибочно определяя созвездия. Звезду Грумбриджа без телескопа увидеть было невозможно, но зато хорошо различались и Лебедь, медленно изменявший направление своего полета вместе с течением часов, и Орион, взошедший во второй половине ночи.

Рисунок неба оставался таким же, каким Млый привык видеть его всегда. Он был вечным и неизменным. Именно так он изображался и на старых звездных картах. И в этом постоянстве внезапно Млый почувствовал какую-то ускользающую от него истину. Законы природы не менялись. Не изменились они и тогда, когда человечество успело за короткое время взлететь на гребень своего успеха и тут же рухнуть вниз. Какими же ничтожными должны показаться люди при взгляде из космоса. Ничтожными и беспомощными. А ведь они думали, что стали всемогущими.

На второй день набрели на какие-то строения. Когда-то их по периметру окружала изгородь, но сейчас она рухнула. Бетонные коробки зданий время почти не тронуло, но от них веяло такой унылой тоской, что хотелось миновать, не останавливаясь. Но Млый все же предложил задержаться.

– Это похоже на город. Там тоже большие дома и в них по-прежнему живут люди.

– А здесь не живут, – возразил Свентовит. – Неужели не чувствуешь?

Млый чувствовал совсем другое. Где-то там в глубине коридоров скрывались злыдни. Много злыдней. Но они не опасны. Очумевшие домовые, не больше. А вот глубже, под землей, действительно сидит кто-то непонятный. И боится. Боится, но готов напасть.

Он поделился своим открытием со спутниками.

– Это не нежить, – сразу сказал Свентовит. – Он из этого мира. Но очень злой.

– Вот и пойдем дальше, – предложил Меченый.

– Но с ним можно поговорить, – Млый уже шагнул к дверному проему, и продолжающие действовать фотоэлементы послушно откатили многотонные створки в разные стороны.

– Послушай, это не жилище. Здесь когда-то были ракетные шахты, – Свентовит неохотно спешился. – Ты ведь знаешь, что это такое.

– А сейчас шахты пусты, – уверенно определил Млый. – И в них кто-то поселился.

– Ладно, я тебя прикрою, – Свентовит встал у Млыя за спиной. – Хотя не понимаю, зачем тебе это надо.

Меченый остался снаружи приглядеть за конем.

По коридорам прошли легко. Они были слабо освещены, так что не пришлось шарахаться из стороны в сторону, опасаясь неожиданного нападения. Злыдни разбегались с пути, как мыши, забиваясь в пустые комнаты. Млый их не трогал.

Потом начались лестницы. Млый преодолел соблазн воспользоваться лифтом – еще застрянешь где-нибудь намертво. Чем глубже уходили лестницы под землю, – шли пригибаясь, чтобы не удариться о низкие притолоки, со скрежетом отворяя металлические двери, – тем яростнее ощущалась бушующая злоба того, кто сидел внизу. Свентовит попытался выйти вперед, но Млый не пустил. Это его затея, ему и принимать первый удар. А то, что удар последует, он почти не сомневался. Хотя зачем? Существо должно быть разумным, и если это не нежить, то зачем вступать в бой? Можно ведь договориться.

Лестницы кончились небольшой площадкой. Ниже шахта обрывалась вертикально. Здесь же, на площадке, находился и выход из лифта. Дальнейший спуск явно не предусмотрен. Именно здесь, очевидно, когда-то размещалась боеголовка ракеты. Если и существовал другой путь, ведущий к дну бетонного стакана, то он проходил в другом месте. Может, стоит поискать?

Млый заглянул в темноту, в лицо дохнуло сырой плесенью. Тот, кто сидел внизу, также смотрел на него. Невидимый, но опасный.

– Эй! – крикнул Млый, склоняясь над жуткой пропастью. – Отзовись! Мы пришли без зла.

– Чпок! Чпок! – раздались вязкие шаги по грязи далеко внизу.

И тут же в голову Млыя словно вогнали металлический штырь. Боль была такой, что он закачался на краю шахты и, если бы не Свентовит, успевший придержать его за пояс, непременно бы рухнул вниз.