Текст книги "Калинов мост"

Автор книги: Владимир Клименко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

– Бруно и распорядился! – Млый хлопнул бойца по плечу так, что тот присел.

– Нужно письменное распоряжение, устного недостаточно.

– Некогда Бруно записки писать, – Млый еще раз для убедительности тряхнул часового. – Нам с профессором срочно требуется с пленным поговорить.

– Никто к Отшельнику просто так не ходит, – заворчал боец, отступая. – Бруно говорил, что кроме него может пройти только Евгений. И вот вам, пожалуйста, профессор с Язычником. И чего вам там понадобилось?

– Пытать будем, – хищно оскалился Млый. – Сейчас он нам все расскажет.

– Вот это дело, – оживился часовой. – А то нянчайся с ним, а килоты все прут изо всех дыр. Эх, если бы не пост, и я пошел с вами. У меня давно руки чешутся. Сколько можно мириться с этой нечистью…

Винтовая лестница вела, казалось, в тупик. Маленькая площадка и всего одна дверь внизу с небольшим смотровым окошком. Прежде чем отодвинуть засов, Поспелов заглянул в него, потом рукой показал, чтобы Млый подошел ближе. Сначала Млый не увидел ничего. Где-то в углу на полу камеры едва тлел маленький масляный фитилек, освещая вокруг себя пятачок около метра. Небольшая бетонная комната казалась пустой. И тут же Млый словно получил удар в лицо. По крайней мере он ощутил достаточно сильную физическую боль, и где-то возле переносицы, гулко отдаваясь в мозгу, забилась жилка.

– Не балуй! – крикнул Поспелов, но голос прозвучал робко. – Мы пришли поговорить.

– Ну-ну, – раздалось в ответ вместе с осторожным звяканьем цепей. – Гости, значит.

– Сейчас мы войдем, – предупредил профессор, – так, пожалуйста, без глупостей.

Млый безотчетно сжал в руке нож, когда перешагнул порог каземата. Поспелов остановился возле двери и попридержал за рукав Млыя, но тот и сам не собирался идти дальше.

– О чем будет разговор? – в углу опять послышалось звяканье цепей и зашевелилась человеческая фигура.

Привыкнув к слабому освещению, Млый увидел мужчину высокого роста, худощавого и неплохо сложенного. Позже из темноты выступили правильные черты лица с утопленными глубоко под надбровья глазами. Как и при первой встрече с Отшельником на улице, поймать взгляд не удалось. Млый смотрел словно в провалы черной полумаски.

– Вы бы меня отпустили, – спокойно сказал Отшельник. – Если Бруно не понимает, что толку от меня здесь никакого, то, может, Язычник во всем разберется лучше.

– Затем и пришел, – теперь Млый хорошо видел, что цепь с браслетами для рук и ног прикована к стене и очень коротка. Отшельник едва мог двигаться.

– Все равно вам с нами не справиться. Еще месяц, и килоты дожмут вас и под землей. А может, обойдемся и без килотов. Лучше бы вам заключить мир.

– И перейти под ваше начальство, – хмыкнул профессор. – Вы нас будете жрать, а мы будем вам прислуживать.

– Я уже говорил, что это очень примитивное толкование нашего возможного союза, – Отшельник сделал слабое движение, цепь натянулась. – Язычник, – обратился он к Млыю. – Я хочу поговорить с тобой наедине, пусть профессор уйдет.

– Это еще зачем? – подозрительно возразил Поспелов. – Мы так не договаривались.

– Подожди за дверью, – попросил Млый. – В конце концов, чем мы рискуем?

– Ты еще не знаешь, с кем имеешь дело, – профессор нерешительно переминался с ноги на ногу. – Хорошо, десять минут, – согласился он, поймав выразительный взгляд Млыя.

– Он будет подслушивать, – сказал Отшельник, едва профессор прикрыл за собой дверь. – Но это нам не помешает. Ты можешь настроиться на ментальную связь?

– Да, – мысленно ответил Млый.

– Я слышу тебя отчетливо. У тебя сильное поле. Ты хотел поговорить со мной, так спрашивай.

– Кто вы?

– Ничего себе начало. Почему ты не спрашивал об этом же у Рода?

– Вы не такие, как он.

– Кажущиеся различия. Мы можем столько же, если не больше. Естественная эволюция на новой ступени. Отличная приспосабливаемость в существующих условиях. Да, Отшельниками могут стать далеко не все, но зато, став ими, обретают подлинную свободу.

– Свободу от чего?

– В том числе и свободу от себе подобных. Нам совсем не нужна даже общность друг с другом. Просто мы сейчас объединили усилия, чтобы взять ситуацию под полный контроль. Тебе ведь, в сущности, также не нужна эта компания уродов.

– То есть как? – опешил Млый. – Вы ведь называете себя людьми.

– Людьми новой формации, не зависящими от внешней среды обитания. Нам не нужны города, не нужны деревни. Нам не нужны механизмы, мы прекрасно обходимся без них.

– Но в одном-то вы точно нуждаетесь – в человеческой крови!

– Да, есть такая зависимость, – спокойно признался Отшельник. – Не только в крови, а, если можно так выразиться, в субстанции души. Перекачка энергии напрямую. Но это не слишком большая плата за свободу от материального мира.

– И чего же вы добиваетесь?

– Понимания. Понимания остальными людьми, что только мы можем спасти этот мир и продолжить развитие цивилизации. Людям придется смириться с нашим присутствием. Мы организуем мир так, что каждому найдется в нем место. Мы же будем только контролировать ситуацию. Не это ли самое делает в степи Род?

– И не сравнивай. Он дает шанс людям выжить. Он воспитывает их своим примером. И никого не убивает.

– Мы можем договориться. Определить границы влияния. Отдать часть Других в его владение.

– Как подопытных животных? Нет, это не выход.

– Тебе следует поговорить с Бароном Субботой. Я могу отвести тебя к нему.

– Это мне уже предлагали.

Млый задумался. Даже во время короткого диалога, мгновенного обмена информацией ему вдруг действительно стало страшно. Ни с чем подобным он никогда не сталкивался. Аргументы Отшельника были лаконичны. Он и не собирался ни о чем спорить с Млыем, он знал, что прав, и просто констатировал факты. Голая логика, в которой не оставалось места эмоциям.

– Посмотри на себя, – продолжал Отшельник. – Ты был рожден человеком, но чувствуешь ли ты себя им. Твое превосходство внушает людям недоверие, они зовут тебя Язычником, думают, что ты мутант. А на самом деле, подлинными мутантами являются они сами. Слабые, беспомощные, состоящие из одних комплексов, зависящие от погоды и природы.

– Если вы такие могущественные, то как получилось, что тебя приковали на цепь, как обыкновенного каторжника? Ты ведь не можешь бежать отсюда.

– В любой системе возможны сбои. Материальное тело – большой недостаток. Над этой помехой еще предстоит работать. Но выход существует всегда. Мой выход – ты!

– Даже не мечтай, – рука Млыя вновь непроизвольно легла на нож.

– Почему же, давай рассуждать по-человечески, если тебе не нравится моя логика.

Отшельник вновь завозился в своем углу, услышав звяканье цепей, в камеру заглянул встревоженный Поспелов. Убедившись, что все в порядке, прикрыл дверь.

– Ты сам искал встречи со мной, – продолжил Отшельник. – И кроме простого любопытства тобой двигала надежда, что через меня ты сумеешь найти выход из создавшегося положения. Как видишь, оставаясь здесь, я вряд ли смогу чем-нибудь тебе помочь. Значит, выход существует только один – ты помогаешь мне бежать, я – отвожу тебя к Барону Субботе, который координирует все операции Отшельников. Именно он располагает реальной силой. Конечно, существует опасность, – Млыю почудилось, что при этом в словах Отшельника появилась скрытая ирония, – что ты погибнешь, так и не сумев выполнить своей миссии. Но это, в твоем представлении, совсем не чрезмерная плата за благополучие других людей. Гарантий дать я тебе не могу, но обещаю сделать все, чтобы этого не случилось.

– Если не сдержишь слова, то я всегда найду способ убить тебя!

Млый блефовал. Он не был даже уверен, что сумеет причинить Отшельнику хоть какой-нибудь вред, но, с другой стороны, иного варианта, чем последовать за пленником, у него не возникало. Что ж, если он не может диктовать свои условия, то следует принять чужие правила игры. А дальше, как получится…

– Вполне разумно, – одобрил его ответ Отшельник. – А теперь помоги мне избавиться от цепей.

Еще несколько мгновений Млый медлил. Если ему суждено совершить ошибку, то вот сейчас это и произойдет. А возможно, это единственно правильное решение. Как часто ему в последнее время приходилось жалеть, что рядом нет Рода. Уж он бы посоветовал, как правильно вести себя. Но так или иначе пока приходилось рассчитывать только на собственные силы.

Цепи были заклепаны на совесть. Осторожно, стараясь лишний раз не греметь звеньями, Млый подергал ручные и ножные браслеты. Нет, не разорвать! Отшельник все время, пока Млый возился с цепями, оставался спокоен. Млый ощущал теплоту его тела, совсем нестрашного, вполне человеческого. А ведь раньше он думал, что прикосновение к Отшельнику вызовет у него омерзение, как прикосновение к скользкому и холодному гаду.

– Мне эти цепи не осилить, – признался Млый.

– Другого шанса у тебя не будет – профессор беспокоится. Сейчас он откроет дверь!

Меч с прекрасным острым клинком, которым Млый так дорожил, казалось, сам оказался в его руке. Жалко клинок, но он должен выдержать!

– Натяни! – приказал Млый.

В два взмаха он перерубил сталь, и тут же Отшельник рванулся вперед, так, что Млый отлетел с его пути, сбитый ударом в грудь. Он успел подняться в то мгновение, когда с пушечным ударом наружу вылетела дверь, и профессор, прихлопнутый ею, как мышеловкой, слабо пискнул, оседая на ступени.

– Не отставай! – услышал Млый, глядя в удаляющуюся спину Отшельника.

Но он и не собирался отставать. Млый проклял неудобную винтовую лестницу, пока поднимался, дробно пересчитывая ступени. Фигура Отшельника то возникала перед ним, то вновь пропадала за очередным поворотом. Сам он как будто парил в воздухе, едва касаясь бетона.

Впереди часовой, хотел предупредить Млый, но не смог. Не запертая на засов дверь, как и дверь камеры, отлетела от удара в сторону. Млый успел как раз вовремя, чтобы увидеть вытаращенные и белые от ужаса глаза бойца. Отшельник рванул его на себя и только на секунду в мимолетном движении наклонил голову к его горлу, но этого оказалось достаточно, чтобы ноги часового бессильно подогнулись и он обмяк в мертвой хватке. Так однажды в степи Млый видел, как ястреб схватил в воздухе голубя, и тот умер от шока еще до того, как когти вонзились в его тело. Отшельник обернулся через плечо и жутко улыбнулся Млыю окровавленным ртом.

Барон Суббота

– Млый уходит к Отшельникам! Он покинул умников и теперь бежит к врагам!

– Вот это поворот событий! Такого не мог предугадать даже Род.

– А мы то надеялись, что Млый станет во главе Других и сумеет организовать отпор. Все пошло прахом!

– Не паникуй! Еще ничего не ясно. Может, он только выбирает момент, чтобы нанести решающий удар.

– Неужели ты не понимаешь, что ему это не под силу. По крайней мере одному. Слишком молод, слишком неопытен.

– Конечно, опыта ему не достает. Но зато какой темперамент.

– Темперамента ему хватит как раз для того, чтобы добровольно сунуть голову в петлю. Мальчишка!

– Пора делать что-нибудь и нам. Нельзя вечно оставаться сторонними наблюдателями.

– Род говорит, что люди должны разобраться во всем сами. Вот пусть и разбираются.

– Мне кажется, что если дело так пойдет дальше, то разбираться будет уже некому. Надо смотреть правде в глаза и что-то предпринимать.

– Объявить Отшельникам войну?

– Ну, зачем так официально? Просто прийти на помощь.

– Млый ушел от нас добровольно, и он не просит помощи. Пусть сначала признает, что был неправ.

– Эти глупые птицы все время кружат над городом и что-то высматривают, – Отшельник запахнул широкий плащ на груди и посмотрел вверх. – Спустились бы пониже, – зловеще усмехнулся он.

– Где? – Млый завертел головой, но не увидел над собой ничего, кроме хмурого в дымной облачности неба.

– Не видишь своих друзей? Алконост и Гамаюн. Можно подумать, у них тут гнездо.

– Я их видел всего один раз, – признался Млый. – И то случайно.

В город Отшельник его вывел через вертикальную шахту, в которой обитал Белый крот. Млыю пришлось спускаться по лестнице, хотя вначале он отчаянно протестовал, опасаясь встречи со зверем, но Отшельник настоял на своем. Сам он пользоваться металлическими скобами не стал, а просто ухнул в провал и плавно ушел вниз, так что спешащему за ним Млыю виднелось только зеленоватое свечение контуров его тела. Самое удивительное – Белый крот их не тронул. Отшельник, оказавшись на дне шахты первым, небрежно махнул рукой, и тут же белая гладкая туша отодвинулась в сторону, открывая проход в горизонтальный коридор, достичь которого раньше Млыю не удавалось.

Потом они долго бежали по переходам, на полу чавкала жирная черная грязь, потом опять поднялись наверх. Здесь, около самого выхода на поверхность, застыв, как боевые автоматы, стояло десятка полтора килотов. Едва показался Отшельник, как они все разом развернулись к нему, но не тронулись с места, не получив приказаний. Млый миновал их, как манекенов.

У Млыя чесались руки порубать это неподвижное воинство в капусту, но он сдержался. На улицу вышли в незнакомом квартале, еще не разрушенном полностью. Низкие, в два-три этажа здания указывали, что это, возможно, пригород. Едва успевая за Отшельником, Млый заметил, что тот невысоко, всего в нескольких сантиметрах, парит над полом, словно под его ступнями образовывается воздушная подушка. Это неспешное на первый взгляд скольжение на деле было стремительным.

– Зачем ты убил часового? – спросил Млый, едва они вышли на поверхность. – Мы об этом не договаривались.

– Мы ни о чем не договаривались, – Отшельник перешел на обычную речь, голос его звучал глуховато, словно пробиваясь через повязку. – Ни о чем, кроме того, что я отведу тебя к Барону.

– Но теперь умники решат, что я с тобой заодно!

– А разве это не так? – спокойно возразил Отшельник. – И давай без сантиментов. Я был чертовски голоден, почти не оставалось сил. Еще пара дней, и я бы загнулся в этом каземате, но мне повезло.

Ну, это мы еще посмотрим, подумал Млый.

При свете холодного зимнего дня Млый наконец как следует разглядел Отшельника. Широкий с капюшоном плащ скрывал очертания фигуры, но все же не настолько, чтобы не заметить, что тело под плащом сухопаро и подтянуто. Лицо с правильными чертами можно было бы назвать вполне обычным, если бы не провалы глазниц. Примерно так же выглядел и тот Отшельник, что повстречался Млыю вместе с Меченым, словно эти лица и фигуры кроили по одному лекалу.

– И где же твои приятели? – спросил Млый, озираясь. – Они рядом?

– Да, совсем недалеко. Мы захватили этот район уже давно и ничего в нем не меняем, хотя нам эти дома совсем ни к чему.

– Вы не нуждаетесь в жилище?

– Мы не нуждаемся ни в чем, кроме некоторых мелочей, – заметил Отшельник, увидев, как Млый зябко повел плечами. – Но еще остаются некоторые неудобства. Приходится, например, охотиться, а это отвлекает. Ты чувствуешь, какое мощное поле мы создали вокруг? Сюда не могут сунуться даже птицы.

– Мертвая зона? Неужели это вам нравится?

– Погоди, может, понравится и тебе. Ты – наш изначально. Смотри, что станет тебе доступно, пожелай ты достичь этого.

Отшельник широко распахнул плащ, как крылья летучей мыши, и медленно поднялся вверх. Достигнув окон второго этажа, он также плавно опустился на припорошенный снегом асфальт.

– У нас тоже все умеют летать, – небрежно заметил Млый, хотя здесь он покривил душой. – А также перемещаться на расстояние и без полетов.

– Не слишком сложный фокус. – Тело Отшельника словно мигнуло, и тут же он оказался метрах в трех левее Млыя, хотя только что стоял прямо перед ним. – Ты ведь и сам умеешь это.

– Да, но я говорю о перемещении на большие расстояния, на день или даже два обычного пешего пути.

Отшельник промолчал, но было заметно, что слова Млыя ему не понравились.

– Где же твой Барон? – не удержался Млый. Они стояли посреди улицы довольно долго. – Похоже, он не спешит.

– Зачем? И так все в порядке. Ты – здесь, мне тоже удалось вырваться из плена. Но если ты торопишься…

Отшельник не договорил. Примерно в квартале от них появились три фигуры в плащах и медленно стали приближаться. Неспешное шествие выглядело торжественно и отдавало дешевой театральностью. Млый поморщился.

– Не думай, что мы собираемся разыгрывать для тебя спектакль, – сухо заметил Отшельник, угадывая его мысли. – Просто здесь мы у себя дома.

На самом деле Млыю надо было бы волноваться. Но он словно отупел от событий последних часов. Переговоры, побег, убийство часового – все это подходило для одного-единственного определения – предательство. Ему стоило бы задуматься о собственной судьбе и возможной участи, а он пытается сейчас решить вопрос чужого благополучия. Впрочем, чужого ли? Вспомнилась Ольга, и Млый ощутил нежность. Но понадобится ли ему теперь когда-нибудь это чувство?

Млый прикинул варианты возможного отступления и нашел их неутешительными. Обратный ход под землю блокирован килотами. С ними, возможно, ему удастся справиться, но что делать потом? Бежать по переходам навстречу Белому кроту, преследуемому Отшельниками? Улица также мало подходила для обороны. На открытой местности численное преимущество врагов создает ощутимый перевес в силах. Есть еще путь на крышу, но, как он только что убедился, Отшельники настигнут его и там без труда – ведь Млый не умеет летать.

– Тебе не надо бежать, – голос Барона заставил Млыя напрячь мускулы. – Ты оказал нам услугу и, надеюсь, не последнюю. Переговоры – еще не война.

– Меня настойчиво приглашали к тебе, – Млый постарался выдержать бесстрастный тон. – И я пришел. Не понимаю, почему я должен разговаривать именно с тобой. Ты у Отшельников главный?

– У нас нет главных и не существует имен. Но, скажем так, мои друзья оказывают мне доверие и называют Бароном. Это единственное исключение из общих правил.

Барон Суббота действительно мало чем отличался от своих сопровождающих. Примерно один рост и такая же полумаска теней на месте глаз. Казалось, Отшельники, как и килоты, лишены индивидуальности. Но, тем не менее, Млый не мог не отметить, что остальные относятся к Барону подчеркнуто внимательно. Когда он говорил, другие почтительно слушали. Это не шло ни в какое сравнение с соблюдением субординации у умников – рассуждения Бруно мог свободно прервать любой рядовой боец.

– В общих чертах тебе уже известно достаточно, – Барон позволил себе улыбнуться, вернее, обозначить улыбку. – Мы считаем себя носителями новой цивилизации, следующей ступенью развития по отношению к обыкновенным людям. Из этого и исходим. Долгое время нам приходилось мириться с бестолковым существованием Других, но теперь настало время навести порядок.

– То есть уничтожить город, загнать людей в резервацию и править миром, не интересуясь, как к этому отнесутся Другие?

– Примерно так. Кроме одного. Мы не хотим войны с Родом.

– Это вы пока не хотите, – пробормотал Млый.

Барон оставил замечание Млыя без внимания.

– Суть нашего предложения. Ты возвращаешься в степь парламентером и заручаешься согласием Рода не вмешиваться в наши дела. Его ведь и раньше не сильно интересовал город. Значит, все останется на своих местах и наши общие интересы будут соблюдены. Это первый вариант. Второй – ты остаешься с нами. Не пленником, – быстро сказал Барон, заметив негодующий жест Млыя. – Другом. Воспитание у Рода не прошло для тебя даром, он многому тебя научил. Но не всему, – голос Барона стал вкрадчивым. – Дискретным движением ты овладел без посторонней помощи, что доказывает твою неординарность. Эти знания Род тебе не передал, как и не передал тайну полета. Мы сумеем помочь тебе. Поверь, с твоими способностями ты сможешь достичь многого. Энергия заключена во всем. Она просто переполняет мир, и надо только научиться использовать существующие резервы. Все мы родились обыкновенными людьми, но впоследствии сумели сделать качественный шаг вперед. Ты, наверное, заметил, что даже внешне мы очень похожи, хотя изначально отличались друг от друга, как обыкновенные люди. У тебя появится возможность формировать не только свои внутренние способности, но и тело.

– Выглядите вы просто красавцами, – насмешливо сказал Млый. – Что это у вас всех происходит с глазами?

– Так лучше концентрируется энергия взгляда. Глаза сами по себе – мощный инструмент, мы лишь увеличиваем силу их воздействия. Мы можем остановить и подчинить волю любого Другого взглядом так же, как ты сможешь сделать это лишь рукой. Нам не нужно оружие.

Это походило на правду. Во время разговора Млый мысленно прощупывал окружающее пространство и постоянно чувствовал ощутимую помеху. Его умение на расстоянии определять поджидающую опасность словно наталкивалось на невидимый барьер. Не смог он точно угадать и количество Отшельников, которые, возможно, находятся где-то рядом.

– И много вас таких? – спросил он уже в открытую.

– Достаточно, – усмехнулся Барон. – Да это и не важно. Я и в одиночку способен управлять килотами.

– Неужели не существует компромиссов, – сказал Млый после затянувшейся паузы. – Почему бы вам таким сильным и умным, не воспринимать общность других людей спокойно. Разве вам мало места в этом мире? Оставьте город и найдите себе новое место обитания.

– Разве ты не понял, что мы нуждаемся в людях, – раздраженно заметил Барон. – Нам они необходимы как источник внутренней энергии.

– Вот мы и добрались до главного, – Млый мысленно очертил радиус удара мечом. – Вы в них нуждаетесь, а они в вас – нет. В таком случае любой мир с вами хуже войны. Речь идет о выживании.

– Не делай этого! – успел крикнуть Барон, когда Млый стремительно, словно клинок был продолжением его руки, обнажил меч.

Млый прыгнул вперед, правильно угадав направление, в котором переместится Барон. Он возник совсем рядом с его мигнувшей и вновь появившейся фигурой. Их движения были подобны вспышкам. Но пустить меч в ход Млый не успел. Рука словно онемела, воздух стал плотным, как вода, а еще через секунду пальцы разжались, и меч плашмя упал на снег, впечатавшись в него всей тяжестью.

– Я же предупреждал – не делай этого! – Барон вновь изобразил улыбку. – Не слишком больно?

Млый не ответил. Он ощущал дурноту, словно его ударили в солнечное сплетение и сердцу не хватало воздуха. Колени противно дрожали.

– Признаться, мы и не рассчитывали на твою немедленную сговорчивость, – Барон повернулся к Млыю спиной. – Для всего нужно время.

Нагнувшись, чтобы поднять меч, Млый закачался, и если бы его не подхватил один из Отшельников, оказавшийся совсем рядом, обязательно бы упал.

– Заберите у него оружие, – эту фразу Млый услышал последней, прежде чем потерять сознание.

Приходил он в себя медленно, пробиваясь сквозь зыбкое ощущение реальности, которое казалось скорее сном, чем явью, и не сразу понял, в какое время суток очнулся. Вокруг было темно настолько, что лишь ощупью удалось удостовериться, что не ранен.

Порадовавшись, что не связан и не ограничен в движениях, Млый все же чувствовал сильную усталость, словно пришлось провести двое суток в пути без отдыха. Удар, вызвавший впоследствии шок, поразил, как видно, нервную систему.

Сколько раз тебе повторять, что нельзя торопиться, сказал сам себе Млый. А ведь был предупрежден и все же кинулся в схватку, рассчитывая лишь на авось, и значит был обречен на поражение. Придется в следующий раз быть осторожнее.

Он не знал, когда этот «следующий раз» наступит, но надеялся, что его шансы вновь встретиться с Бароном Субботой еще не исчерпаны. Вряд ли его заманили сюда лишь для того, чтобы просто держать взаперти.

Пошарив вокруг, Млый убедился, что лежит на полу – сквозь тонкую подстилку ощущался холод бетона. К его удивлению, рядом, в пределах досягаемости, лежал и его драгоценный меч. Вот это уже подарок!

Тихонько постанывая от слабости, Млый перекинул перевязь через плечо. Меч ему, похоже, оставили в назидание. Мол, эти железки тебе все равно не помогут. Возможно, так оно и есть.

Несмотря на поднятую им возню, никто не заглянул в комнату, и Млыю пришлось самому обследовать свою тюрьму. Дотрагиваясь до стены, он сделал всего два шага и наткнулся на дверь. Дверь оказалась незапертой.

Так, значит, вовсе и не тюрьма! Млый широко распахнул дверь и увидел перед собой ночь.

На улице было лишь чуть светлее, чем в комнате. По-прежнему затянутое тучами небо серело над городом пепельным покрывалом. Вокруг – ни огонька. Млый постоял, жадно дыша холодным воздухом, давая себе возможность лучше сориентироваться.

Улица была той же, на которой он днем так безрассудно кинулся к Барону Субботе. Теперь надо немедленно принимать решение – бежать или остаться.

– Зачем бежать, если еще недавно сюда стремился? – услышал он из темноты. – Ты еще ничего не узнал и не увидел. Забудем случившуюся ссору, как недоразумение.

Голос раздавался совсем рядом, и тут же Млый увидел Барона Субботу, одного, без сопровождающих. Его высокий силуэт ясно обозначился буквально в трех шагах.

– Теперь, когда ты убедился, что сил твоих недостаточно, чтобы победить, самое время как следует подумать, – продолжил Барон. – Тебе оставили оружие, и ты правильно рассудил, что оставлено оно лишь потому, что ничего здесь не значит. Тебе слишком многому предстоит научиться, чтобы сравняться с нами в силе. Или ты не хочешь этого?

– Почему же, – Млый привалился к стене, так, по крайней мере, он был уверен, что хоть спина защищена. – Я не против. Но уж очень жуткие у вас цели. Нечеловеческие.

– Ты опять за свое. Какое значение имеют здесь Другие. Они обречены и без этого.

– Род так не считает. И Свентовит, и Велес. Погубить этот мир окончательно – все равно, что убить больного, вместо того, чтобы вылечить. Какая мрачная ночь! Вы когда-нибудь спите?

– Время суток не имеет значения. Я иногда подумываю над тем, чтобы ночь на Земле стала вечной. Ночью Другие становятся сговорчивее. И слабее, – добавил Барон после долгой паузы.

– Ну, это-то пока вам не под силу, – мрачно усмехнулся Млый. – День останется днем, а ночь – ночью.

– Опять ошибаешься, – лишенный интонаций голос Барона вдруг слабо вздрогнул, как будто он только что уличил Млыя в неточности. – Время – всего лишь одно из состояний материи и значит поддается воздействию, вернее управлению. О времени можно сказать и так – оно лишь часть вечности, которая течет, отставая от целого. Что ты видишь, глядя в зеркало?

– Как что? – не понял Млый. – Себя, конечно.

– Какого себя? – уточнил Барон. – Того, каким ты был, когда решил взглянуть на свое отражение? Разве ты не учитываешь, что видишь лишь прошедшее, а не настоящее, потому что скорость света дважды проходит расстояние между твоим лицом и стеклом? А это значит, что не существует отражения полностью соответствующего твоему настоящему состоянию. Я говорю понятно?

– Да, – согласился Млый. – Но какое отношение это имеет ко времени?

– Самое прямое. Всегда существует некоторый остаток, не заполненный ничем. Мало того, он никогда не сможет быть заполнен. И таких кусочков в мире остается множество. Научись собирать их, и ты сможешь слепить для себя вечность. Но только для себя. Пока же ты действуешь на уровне интуиции. Ты научился взламывать время, двигаясь подобно вспышкам света, но не научился управлять им. А я это делать умею.

– Неужели?

– Умею, и ты сам знаешь, что это так. Поэтому бессмысленно кидаться на меня с мечом, как на огородное пугало, поэтому мне самому не нужно никакое оружие. Ты можешь вернуться к умникам и рассказать им об этом, но не советую. Ты для них потерян. Теперь ты – предатель.

– Откуда такая уверенность? – отчасти Млый понимал, что Барон прав. – Ты знаешь, что они думают обо мне?

– И думают, и говорят, – неожиданно Барон резко повернулся, так что на мгновение распахнулся плащ. – Сейчас ты убедишься в этом сам.

Млый не успел сказать, что не желает участвовать в чужих фокусах – из дверного проема на улицу выступили два килота, держа посередине бойца. Несмотря на слабый свет, Млый узнал его. Когда-то он находился в распоряжении Седого – худой угловатый мальчишка, вечно шмыгающий носом, – потом пропал в одной из стычек. Все думали, что погиб, но, оказалось, попал в плен.

– Из него вышел бы неплохой килот, – Барон подошел к мальчишке, и тот заверещал от страха, изгибаясь всем телом и стараясь вырваться из держащих его рук. – Но так и быть, пожертвую для тебя. Без него ты не услышишь ничего, тебе нужен усилитель.

При чем здесь усилитель, хотел возразить Млый, но не успел.

Барон положил руку мальчишке на плечо, и тот упал на колени, как будто его придавили шпалой. Он несколько раз визгливо всхлипнул и вдруг затих. Затем Барон обернулся к Млыю и властно махнул свободной рукой, чтобы подошел. Удивляясь про себя, почему подчиняется, Млый подошел ближе.

– Возьмись за другое плечо, – приказал Барон.

И только Млый выполнил это приказание, как мальчишка заговорил.

– … бежал и предал! – в голосе Регины явно звучали истеричные нотки. – Теперь поздно сожалеть, что не убили сразу. Надо думать, как вести себя дальше.

– Почему сразу «предал»? – Евгений как всегда говорил взвешенно, подбирая слова. – Ведь может случиться и так, что хотел помочь, вступить в переговоры.

– И убил часового, изувечил профессора! – яростно возразил Бруно. – Ну, зачем я послушался вас! С самого первого дня я был уверен, что он не из наших. Мы позволили лазутчику Отшельников свободно жить среди нас. Я всегда чувствовал в нем крысу! А все ты, – Млый понял, что Бруно обратился к Регине. – Ну как, теперь довольна? Натешилась с любовничком?

– Отстань! Незачем все сваливать на меня. Лучше подумай, как блокировать нижние этажи. Что делать с Белым кротом?

– А кто отдал приказ залить шахту горящей смолой? Теперь эта туша лежит там внизу и разлагается. Еще пара дней и могут начаться болезни.

– Почему бы наглухо не перекрыть двери, – подал голос Евгений. – Потеряем часть помещений, зато спасемся от эпидемии.

– Неизвестно, что лучше. С этих этажей есть еще один выход наружу. Мы хотели его использовать, чтобы зайти килотам в тыл.

– Теперь Отшельникам от Язычника стали известны все наши секреты. Любая вылазка становится опасной. Может быть, стоит затаиться и подождать.

– Нам нельзя ждать…

Барон вдруг резко отнял руку от плеча мальчишки, и тот мгновенно замолчал. Еще какое-то время его рот беззвучно разевался, словно в нем оставались какие-то несказанные слова, а потом пленник боком повалился в снег – килоты его отпустили.

– Он – мертв, – с сожалением сказал Барон. – Не слишком-то вынослив, а то бы ты услышал больше.

– Вот так вы все и узнаете про Других? – оторопело спросил Млый.

– Мы-то как раз можем обойтись и без посредников, – Барон горделиво выпрямился. – Это тебе нужна помощь. Я всего лишь хотел продемонстрировать наши способности и заодно позволить тебе услышать, что думают о твоем бегстве в бункере.