Текст книги "Огненный шар. Повести и рассказы"

Автор книги: Владимир Немцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 40 страниц)

Глава пятая
ПО РАЗНЫМ ДОРОГАМ

Разве можно учесть все капризы и своевольный нрав ультракоротких волн, определить законы их поведения, особенно если эти волны бегут по городским улицам? Тут уж за ними никак не угонишься.

И, несмотря на то что мы достали машину и уже несколько дней гонялись за этими волнами, испытывая свой передатчик, все же далеко не всегда и не везде мы могли их принимать.

Капризы этих волн были настолько своеобразны, что они ставили в тупик даже опытных специалистов, а тем более двух радиолюбителей, впервые построивших радиопередатчик.

На городских улицах

Передатчик находился в центре города, на Петровке. Возле аппарата мы оставили одного любителя, который занимался «радиовещанием». Один за всех!

Он заводил пластинки, читал газету, декламировал, выступал с лекцией по радиотехнике, то есть просто читал радиожурнал; наконец, когда ему это надоедало, считал до ста или играл на гитаре…

Наш товарищ не имел права отдыхать, делать перерывы ни на одну минуту, иначе он мог сорвать все наши эксперименты. Мы бы решили, что именно в том месте, где сейчас находишься с приемником, ультракороткие волны почему-либо не слышны, а на самом деле это «диктор» замолчал.

Задача была довольно сложной: выяснить, как распространяются ультракороткие волны в условиях города. Мы до этого знали, что для надежной связи капризные волны требуют прямой видимости.

Ну, а через дом будет слышно или нет? Будет. В этом мы убедились сразу, так как уже доехали до Петровских ворот. Здесь на пути ультракоротких волн не один дом, а много.

Слышно было удивительно хорошо. Особенно шипение пластинки. Так и хотелось крикнуть: «Смени иголку!» Повернули направо – стало слышно слабее. Многоэтажный дом оказался на пути.

Волны еле-еле пролезали сквозь эту железобетонную громадину. Казалось, что им трудно: ведь это неопытные ультракороткие волны; дальше чем на несколько километров от дома они не могут отойти. Не то что длинные или короткие волны. Те свободно и просто перекрывают тысячи километров.

А с этими маленькими волнами еще немногие встречались. Не нравились они инженерам до тех пор, пока не были изучены законы их поведения.

Всем известно, что свет не проходит через непрозрачные предметы, отражается от зеркала по определенным законам и частично проходит сквозь полупрозрачную среду.

В школах на уроках физики доказывают эти положения опытами.

А как же с ультракороткими волнами? Ведь это те же электромагнитные колебания.

Они тоже не проходят сквозь непрозрачные предметы? Тоже отражаются? Тоже частично проходят сквозь полупрозрачную среду?

Все это надо было проверить.

Для начала мы узнали, что дом, стоявший на пути радиолуча, оказался «полупрозрачным»: слышно слабее, но все-таки слышно.

– Заводи мотор, поехали дальше!

Как только выскочили из этой полутени, слышно стало громче. «Диктор» на Петровке читал какой-то смешной рассказ.

Мы ехали рядом с трамвайной линией. Помех никаких. Слышно громко, так как влияла близость проводов.

Вот Трубная площадь. Она расположена низко, поэтому слышимость заметно ослабела, особенно когда мы отъехали в сторону от трамвайной линии.

Снова в погоню за волнами. Поскорее поднимаемся кверху. По трамвайной линии направились к Сретенским воротам. Действительно, замечается постепенное улучшение слышимости. А ведь расстояние, отделявшее нас от передатчика, увеличилось. Значит, на данном участке высота расположения приемника важнее, чем увеличение расстояния на какие-нибудь лишние пятьсот метров.

Запишем все это возможно точнее. Отметим, где как слышно. Потом посмотрим на карте и сделаем некоторые выводы.

До этого наш передатчик испытывался только в пределах здания, а сегодня дальность его действия достигла уже двух километров. Это большая удача!

Мой товарищ снял телефон с ушей и огорченно сказал:

– Всё! Дальше уже ничего не слышно.

Повозились несколько минут с приемником. Он оказался в полном порядке. Видно, здесь мы ничего не услышим. Далеко отъехали, и к тому же волны будто спрятались за высокими домами.

Что это за странные волны? На Садовой мы их принимали, а в Орликовом переулке все пропало. А потом на открытой площади слышимость появилась и вновь исчезла.

Остановили машину у высокого, многоэтажного до'ма. Наверх за волнами! Там-то они наверняка появятся.

Мы поднимались по лестницам с этажа на этаж. Вначале сквозь шум шипящего приемника робко прорывалась тонкая мелодия, потом она становилась все громче и громче и наконец, уже на верхней площадке, зазвучала в полную силу.

Мы вылезли на крышу. Под нами была Москва.

Как в муравейнике, сновали взад и вперед торопливые машины. Нам казалось, что все они сверкают тонкими штырями антенн… Через несколько лет подобные опыты были повторены группой радиолюбителей.

В центре города высоко над землей стоял передатчик, через него передавались музыка и контрольный текст. Радиолюбители с маленькими приемниками в чемоданчиках разбрелись по городу. У них была одна задача: услышать передачу в самом дальнем районе.

Победителем этого соревнования оказался школьник, который принял передачу на расстоянии в девять километров.

В то время мы могли составить карту слышимости для отдельных районов Москвы.

Этот опыт нам многое дал для изучения поведения ультракоротких волн.

Где прячутся радиоволны?

Широкой магистралью сбегает вниз к Кремлю улица Горького. Окна горят последними лучами заходящего солнца. На улицах продают сирень. И сиреневыми кажутся тротуары в тени высоких новых домов.

У меня в руках небольшой чемодан с тонким прутом антенны. Сквозь отверстие в крышке выползает зеленый шнур микрофона. Мы начинаем свой первый опыт радиорепортажа.

Через наш любительский передатчик журналист расскажет о прогулке по новой улице.

В радиоцентре примут этот рассказ на приемник, запишут на пленку, и если получится удачно, то передадут через мощную радиостанцию для всех слушателей Советского Союза.

Как-то будет слышно? Не будут ли мешать дома? Пройдут ли сквозь них волны такой маленькой мощности?

Спускаемся вниз по улице. Микрофон – в руке, он спрятан в носовом платке, чтобы не привлекать внимания прохожих.

Совсем недавно построены корпуса.

Сплошной стеной светлого камня выстроились они на левой стороне. Уже кое-где зажглись огни в окнах.

Мы идем мимо пестрых витрин магазинов. Для того чтобы не мешать пешеходам, двигаемся не по тротуару{а по дороге, у самого его края. Да и, кроме того, на тротуаре среди прохожих мы совсем растеряем и без того слабую мощность нашего передатчика.

Каждый человек, оказывающийся рядом с антенной, берет на себя частицу энергии радиостанции. Например, вот этот улыбающийся огромный и полный мужчина в соломенной шляпе прошел рядом с антенной и утащил с собой не меньше ста милливатт.

Тяжелыми крейсерами проплывают двухэтажные троллейбусы. Они могут загородить путь нашим радиоволнам. Ну ничего, потом разберемся, что и как мешает передаче.

А не войти ли нам в троллейбус? Наверху свободно, кстати и окна раскрыты.

Антенну можно выставить в окно. Так и сделали.

Словно обгоняя друг друга, в микрофон спешат звуки со всей улицы, со всех переулков, из раскрытых окон, из подъездов театров: гудки автомобилей, шелест шин, смех и возгласы.

Микрофон, как тонкое ухо, вероятно слышит все и даже мой вопрос совсем шепотом:

– Куда же теперь?

– На крышу гостиницы «Москва».

В лифте мы тоже говорим. Но будет ли слышно из железной коробки?

Поднялись на двенадцатый этаж. Это кафе.

Кажется, здесь, как на горных вершинах, по пути останавливаются завтракать ленивые облака.

Смеркается, и постепенно в городе вспыхивают огоньки. Огненной лентой взбежала в гору улица Горького. Перекинулись через реку сияющие арки мостов. Огнями прожекторов расцвели далекие привокзальные площади. Стало еще темнее, и в теплом сумраке вечернего города заметались разноцветные глаза трамваев. Под мостом проплыл пароход…Поздно вечером мы слушали записанные на пленку наши опыты.

Включили аппарат. Потянулась змеей тонкая пленка, зашипела, заговорила. В микрофон нашего передатчика ворвались звуки вечернего города: гудок автомобиля, звонок трамвая, смех, шуршание шин, гудение троллейбуса.

В этой перекличке звуков тонут и наши слова: «Мы идем от Пушкинской площади вниз по улице Горького». Здесь нет трамваев и менее шумно. Из громкоговорителя слышен рассказ о новой улице.

Вдруг стало слышно совсем громко. Почему? Дайте вспомнить… Где мы в это время были? В троллейбусе?… Совершенно верно. В этот самый момент антенну выставили за окно.

Слышен звук мотора. Чей-то разговор. Через минуту голос еле-еле прорывается сквозь надоедливое шипение приемника. Это мы совсем близко подошли к стене высокого здания.

– Постойте, почему стало так громко слышно? Ведь мы все время передвигались около стены! – удивляется мой спутник.

– Вспомним, где мы тогда остановились.

«Остановились у витрины…» – нашими же словами подсказывает пленка.

Да, теперь все понятно. Антенна в это время находилась у водосточной трубы, которая служила дополнительной высокой антенной.

Переходим площадь. Здесь слышно даже лучше, чем у трубы, и это вполне понятно – площадь совсем открытая. Здания как бы отодвинулись от нашего прутика антенны, чтобы не загораживать путь капризной волне.

Ну уж и капризы! Как у малого ребенка! А все потому, что мощность маленькая, силенок не хватает: небольшое препятствие – и волна его уже не может преодолеть.

Видимо, в условиях города проводить репортаж с маленькой мощностью не удастся.

Надо ее увеличивать.

Волны отражаются от домов, складываются, вычитаются. Законы поведения их очень трудно понять.

«Подошли к гостинице «Москва», – запинаясь, бормочет пленка. – Входим в вестибюль».

Конец! Железобетонная коробка словно поглотила передатчик. Отсюда волны не вырвутся, как бы они ни старались.

Но вот, продираясь сквозь шорох и шумы, слышится голос: «Мы поднимаемся в лифте на последний этаж…» Теория непогрешима: чем выше поднят передатчик, тем лучше слышно. Отсюда, с высоты, радиоволне легче пробираться – ведь на пути нет междуэтажных перекрытий, низкие дома тоже не мешают.

«Сейчас мы на крыше гостиницы «Москва», – оглушительно громко вырвалось из репродуктора.

Капризы волны окончились. Отсюда – свободный полет, без всяких препятствий.

Скользи в просторах вселенной!…

Пленка рассказала про огни Москвы, арки мостов, о пароходе, про все, о чем мы говорили тогда с высоты двенадцатого этажа. Только не было сказано, какую же мощность надо дать передатчику, чтобы волна не задерживалась зданиями.

Это надо еще продумать и много раз проверить.

Вот если снять профиль города по той линии, где проходила радиоволна, включить пленку, на которой записан наш разговор, то можно будет проследить, где как слышно, представить себе определенную закономерность в поведении волн.

На лыжах

Темнеет глубина оврага. Расступаются мохнатые ели. Снежная пыль запорошила глаза. Захватывает дыхание. Морозный ветер свистит в ушах.

Все слилось вместе: ветер, снежная пыль, гром оркестра в телефонных трубках и безудержный бег – падение вперед. Это спуск в глубокий овраг на лыжах.

За плечами – приемник. Тонкий прут антенны, пригибаясь, дрожит в морозном воздухе.

Я уже далеко от дома. В квартире оставлен обыкновенный радиовещательный приемник. Он принимает какой-то концерт и одновременно подключен к передатчику.

Как далеко его будет слышно?

Уже стемнело. Луч фонарика, укрепленного на поясе, выхватывает из темноты пушистые снежные лапы елей, узорчатую чащу кустарника, черные стволы деревьев.

Дорога вьется по склону оврага.

Несмотря на овраг и лесную чащу, слышно пока еще громко.

Значит, ультракороткие волны могут огибать и складки местности и проникать в лес.

Скоро конец оврага. Осторожно! Чуть не попал под мост, в черную ледяную воду незамерзшего ручья.

Выяснилось, что на волне в пять метров в овраге слышно плохо.

«Елочкой» поднимаюсь вверх. Слышно все громче и громче.

Дальше по бескрайному снежному полю! А песня не отстает, звучит в наушниках, не ослабевает.

Когда же конец? До каких же пор будет слышно? Ведь я прошел около десяти километров!

Стало труднее идти. Чувствуется усталость, приемник кажется тяжелым, оттягивает плечи назад. А слышно все еще громко.

Оборачиваюсь назад. Передо мной и а возвышении – освещенный огнями город.

Кажется, можно рассмотреть и дом, где торчит моя обледенелая антенна. Я сейчас нахожусь на открытом холме.

Так вот она где, прямая видимость! Теория справедлива!

Через лес и болото

Наш новый передатчик прошел последние испытания и был готов к работе. На крыше выросла довольно высокая антенна с тускло мерцающей наверху неоновой лампочкой.

Дача, где я в это время жил, находилась на краю большого леса. Решено было проверить, как распространяются ультракороткие волны в лесу.

Ранним утром, включив передатчик таким образом, чтобы он все время давал определенный музыкальный тон, я со своим приемником в маленьком чемоданчике пошел по узкой тропинке, ведущей в глубь леса. Дорожка, замысловато извиваясь, уводила меня все дальше и дальше от дома. При помощи антенной рамки я мог определить направление работающей станции. Слышно бывает значительно громче, когда плоскость рамки направлена в сторону передатчика.

Лес уже проснулся. Пели птицы, шелестели листья, но я слышал только один строгий, спокойный тон радиостанции. Время от времени записывал в блокноте направление, дальность и примерную громкость. Два километра уже давно остались позади, но громкость пока еще не уменьшалась. Решил идти до тех пор, пока слышимость не пропадет.

Пожалуй, прейдено уже больше шести километров, а слышно по прежнему громко. Но вот сигнал, кажется, становится слабее. Эксперимент близится к концу. Можно отдохнуть и вернуться домой до темноты. Однако, пройдя еще несколько шагов, я убедился, что слышимость вновь возрастает. Видимо, я миновал какую-то мертвую зону, где волны исчезали.

Близился вечер, а я все шел и шел, прислушиваясь к сигналам передатчика, и в конце концов потерял тропинку.

Солнце просвечивало сквозь деревья тусклым красным светом. Уже стемнело, становилось сыро и прохладно. Пройдено километров десять. Решил возвращаться обратно. Но дорога потеряна – значит, надо воспользоваться рамкой приемника.

Я держал перед собой аппарат и пробирался сквозь заросли кустарника. Если приемнику хватит энергии батарей и передатчик будет работать нормально, через два – три часа доберусь до дому.

Становилось совсем темно. Стараясь наверстать упущенное время, я почти бежал, натыкаясь на пни, какие-то обгорелые кусты, кочки… Еще шаг – земля под ногами противно чавкнула, и я по колено погрузился в болото. В телефоне что-то треснуло, настала тишина.

Может быть, просто отсоединился провод? Но как его найти в темноте? Ощупью пробую концы батарей. Один контакт свободен, а вот и другой конец шнура.

Приемник заработал. Значит, все в порядке.

Не помню, сколько времени длилось это странное путешествие. Слышимость все время менялась.

Но что это? Вдруг появились две радиостанции. Рамка указывала разные направления приходящих сигналов… Я стоял как бы на перекрестке двух радиопутей.

Наконец выбрал путь, где было слышно громче, пошел вперед и скоро убедился в ошибке. Слышно стало очень громко, как будто передатчик находился совсем рядом.

К тому же направляющее действие рамки перестало сказываться. Мне это было непонятно. Я чувствовал, что дом рядом, но где он, как его найти, не знал.

Начал накрапывать дождь. Я долго сидел с телефоном на ушах. Наконец мутный рассвет вытащил из мрака сначала контуры деревьев, потом, как на негативе, начали проявляться стволы, кусты, телефонные столбы и изгородь дачи, к которой я так стремился.

Стало все ясным. Телефонные провода играли роль своеобразной передающей антенны, поэтому изменялась вся система направленности. В поисках волны я направлял рамку не на радиостанцию, а на провода, которые тоже излучали энергию моего передатчика. А сам передатчик находился в ста метрах правее.

Через несколько минут я увидел знакомую антенну и неоновую лампу, тускло-красную, как первые лучи восходящего солнца.

***

Позже при испытании передатчика на дальность действия я пользовался велосипедом.

Приемник привязывался к багажнику, здесь же закреплялась и гибкая антенна.

Дорожки окрестных лесов долго хранили отпечатки велосипедных шин. Путешественник стремился добраться до несуществующей линии горизонта, где, как говорит теория, прекращается слышимость ультракоротких волн.

Но как нельзя было найти в лесу горизонта, так нельзя было точно установить границы слышимости.

Сердоликовая бухта

Сегодня – испытания на море.

Далеко ли пройдут радиоволны? Как будут влиять прибрежные скалы? Смогут ли ультракороткие волны огибать эти препятствия? В специальной литературе указывалось, что дальность действия передатчика ультракоротких волн на водной поверхности резко возрастает.

Крым. Коктебель. Вдали видна гора, где свили себе гнездо фанерные птицы – планеры.

На плоской крыше высокой каменной дачи стоят два голубых чемодана: один из них – передатчик с антенной, другой – патефон с набором пластинок.

У берега слегка покачивается легкая байдарка. На носу ее прикреплен гибкий прут антенны, рядом привязан маленький приемник, батареи уложены на дно лодки.

Солнце уже высоко, надо торопиться. В последний раз проверяем аппараты. Я сажусь в байдарку, надеваю наушники и отталкиваюсь от берега двусторонним веслом.

Направляюсь к скалистым уступам сурового Кара-Дага. В ушах рокочет марш. Байдарку слегка покачивает.

Пока всё в порядке. Останавливаюсь, записываю в дневник время и результаты наблюдений.

Медленно огибаю выступающие камни и разворачиваю лодку параллельно берегу.

Справа высится живописная стена Кара-Дага. Она вся расписана охрой и ультрамарином, как театральная декорация оперных постановок. Кое-где вкраплены оранжево-красные пятна, белеют известняки. Вершины гор обвиты зеленым кустарником.

Поворачиваю ручку, включаю приемник. «Не счесть алмазов в каменных пещерах…» – заливается тенор.

Подъезжаю ближе к берегу. Высокая скала скрывает лодку в своей тени. Здесь слышно слабее – тоже тень, но только для радиоволн.

С вершины горы скатывается камень; фонтаном брызг, алмазными искрами вспыхивает вода и захлестывает приемник. Медленно затихает голос. Тишина. Открываю крышку – лампы покрыты росой, на дне ящика колышется вода, как в аквариуме. Придется сушить приемник. Вынул его из ящика.

Жарко. Единственная тень – от прута антенны.

Вот она, Сердоликовая бухта. Пристаю к берегу – узкой полосе гальки у отвесной стены Кара-Дага. Прозрачная изумрудная вода. Розовые водоросли вырастают яблоневыми садами на золотом песке прозрачного дна. Проплывает маленький парашют медузы с лиловой каемкой по краям. Цветные камешки – халцедон, яшма разных Цветов и оттенков, с тонкими прожилками и без них – будто нарочно разложены пестрой мозаикой на прибрежной полосе. «Не счесть жемчужин в море полуденном…» – пищит голосок в телефоне.

Сердоликовая бухта. Видимо, она названа так потому, что здесь часто встречается этот оранжевый камень. Кто-то сказал, что он приносит счастье.

Мне повезло: на глубине двух метров бледно-оранжевым светом пламенеет большой кусок сердолика.

Нырнуть за ним – дело одной минуты. Редкий экземпляр, почти совершенно прозрачный, с тонким розовым рисунком. Что ж, оставим его «на счастье» и будем продолжать испытания.

А песня все еще слышна. Значит, надо ехать дальше.

До Золотых ворот добираюсь быстро; слышимость слабеет – горы на пути. Значит, действительно на предельных расстояниях даже небольшие отроги гор почти полностью задерживают радиоволны.

Решил возвратиться обратно. Солнце жжет немилосердно, а нужно плыть еще километров восемь, пересечь бухту вдали от берега. В телефонных трубках издевательски звучит «Зимушка– зима».

Поднимается сильный береговой ветер. Лодку относит в открытое море, волны стараются ее перевернуть. Веслом ставлю лодку поперек волны. От сильной качки противная тошнота поднимается к горлу.

Волны начинают захлестывать лодку. На дне ее перекатывается сердолик.

Ветер понемногу меняет свое направление. Упорно работая веслом, приближаюсь к берегу. Вот уже видна чахлая коктебельская зелень, перевернутые лодки на песке, одиночные фигуры курортников.

Уже надоело поворачивать лодку поперек волн. На всякий случай принимаю аварийные меры: отрываю от батарей шнуры, делаю петлю и привязываю ее к приемнику.

Приемник надеваю на себя.

Берег все ближе и ближе… Резкий удар волны опрокидывает лодку. Батареи и тетрадь скрываются под водой.

С приемником на шее плыву за лодкой, толкая ее впереди себя. Медленно подплываю к берегу, вытаскиваю лодку и валюсь на горячий песок.

Через час-другой очнулся. Было уже темно. Шурша мелкой галькой, волны плещутся у самых ног. Отнесло меня далеко в сторону.

Солнечная ванна была слишком горяча, а купание оказалось некстати.

Но зато я слышал свой передатчик далеко за горами, и это было самым главным.

Ночью снился приемник, розовые водоросли, медузы с сиреневой каемкой и оранжевый камень сердолик.

Это несколько эпизодов из практики молодого конструктора.