Текст книги "Духи в зеркале психологии"

Автор книги: Владимир Лебедев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Приблизительно через полчаса после третьего взрыва порожденная им гигантская морская волна, высотой около 40 метров, обрушилась на берега Явы и Суматры и прокатилась в глубь островов на 11 км. Более 300 городов, и поселений были полностью или частично разрушены. Погибло почти 36 тысяч человек. Большинство из них были снесены волнами в океан. Многие, особенно на юге острова Суматры, погибли от ожогов и удушья, от ядовитых газов, которые принесло раскаленное пепловое облако. После извержения осталась лишь одна треть острова Кракатау.

В математике употребляются термины «вероятный» и «маловероятный» и «невероятный» случаи. Иногда можно довольно точно показать, каков же процент осуществления того или иного ожидаемого события. Если из 10 спичек одна будет с коротким концом, то вероятность того, что мы вытащим именно ее, равна 1:10. Можно подсчитать вероятность выигрыша в лотерею. Вероятность же совпадения сна журналиста и вулканического извержения точному расчету не поддается. Хотя грубые прикидки сделать можно. Невероятные случаи совпадения происходят не только во сне, но и наяву.

В 1896 году капитаном Морганом Робертсоном был написан фантастический роман «Тщетность», который не представлял художественной ценности и был сразу же забыт. Действие романа разворачивается на судне «Титан» со следующими техническими характеристиками: длина – 243 м; водоизмещение – 70 тысяч т, суммарная мощность машин – 50 тысяч л. с., трубы – 4, винта – 3, скорость – 25 узлов, пассажиров – 3 тысячи. Холодной апрельской ночью, столкнувшись с айсбергом, судно гибнет.

Через 16 лет после опубликования романа был построен и ушел в свой первый и последний рейс реальный «Титаник», почти точно совпадающий не только по названию, но и по техническим характеристикам с «Титаном» Робертсона.

Апрельской ночью 1912 года «Титаник», так же как и «Титан», столкнулся с айсбергом и начал тонуть. Картина гибели «Титаника» практически совпадала с описанием гибели «Титана» в романе.

Этот случай трудно обсчитать математически. Пожалуй, в нем больше психологических моментов. Мы уже сказали, что автор романа был капитаном. Идеи постройки больших судов в то время «носились» в воздухе. Совпадение названий не составляет загадку.

Согласно древнегреческой мифологии, титанами были дети бога неба Урана и богини земли Геи, которые, будучи гигантами, иступили в борьбу за обладание небом с Зевсом, Название «Титан» символизировало корабль-великан, вступивший в борьбу с морской стихией. Хотя в конце прошлого века считалось, что большие корабли непотопляемы, Робертсон указал на одну из причин возможной гибели судов этого класса – встречу с айсбергом.

К невероятному случаю можно отнести и еще одно совпадение. Утром 4 мая 1882 года матросы бразильского сторожевого корабля «Арагуари» выловили в море бутылку. Из нее извлекли лист бумаги, вырванный из Библии. На листе поперек текста было письмо следующего содержания: «На борту шхуны «Си хиро» бунт. Капитан убит. Первый помощник выброшен за борт. Я, второй помощник, насильно приставлен к штурвалу. Они заставляют меня вести судно к устью Амазонки, 28° долготы, 22° широты, скорость 3,5 узла. Спасите!»

Командир бразильского сторожевика Коста приказал начать преследование мятежного корабля и настиг его через два часа. Абордажная команда, возглавляемая лейтенантом Виси ром, быстро подавила бунт. В трюме были найдены второй помощник по имени Хеджер и два матроса, не присоединившиеся к бунтовщикам.

Хеджер, еще не веривший в свое спасение, повторил рассказ о бунте, прибавив только, что была убита собака недавно ушедшего с судна капитана, что вызвало некоторое недоумение у спасателей. Но дальше началось нечто совсем непонятное.

«Но как вы узнали о нашем несчастье? – спросил Хеджер, – Мятеж произошел только сегодня утром, и мы решили, что с нами все кончено…»

«Мы получили ваше послание», – ответил Виейр…

«Послание? Но мы ничего не посылали!»

Бразильский офицер показал листок из Библии. «Это не мой почерк, – недоумевал Хеджер. – Да я и не мог послать эту бутылку. Бунтовщики следили за каждым моим движением, а верные матросы находились в трюме». Это сообщение окончательно запутало офицеров сторожевика, а затем и английских чиновников на Фолклендских островах, куда были доставлены мятежники. Команду «Си хиро» судили в Англии. Во время суда было сделано сенсационное открытие.

Джон Пармингтон написал роман «Си хиро» («Морской герой»). Прежде чем его опубликовать, Пармингтон забросил в море 5 тысяч бутылок с отрывком из Библии и призывом о помощи. Часть бутылок была выловлена, что обеспечило огромную популярность роману. В тот день бразильский сторожевик выловил из моря не крик о помощи, а одну из бутылок с рекламным текстом. Пармингтон никогда не мог предположить, что по воле случая он окажется пророком и спасет жизнь людям с судна, носящего название его романа.

В отличие от таких редких совпадений, как сон репортера, роман Робертсона и находка бутылки с запиской, вероятность совпадения сновидений о смерти родственников на несколько порядков выше. Допустим, что в Москве восемь миллионов человек каждую ночь видят сны. Весьма вероятно, что небольшой части из них, например 25 тысячам, приснится смерть близкого человека. Ведь содержание сновидений черпается из реальной жизни. Плюс еще вероятностное прогнозирование, которое осуществляется во время сна нашим мозгом. У кого из пас нет пожилых или больных родственников, а также кто из нас застрахован от несчастного случая? И нет ничего удивительного в том, что у кого-то из 25 тысяч действительно умрет кто-либо из друзей или близких. И если на миллионы несовпадений сновидений с реальностью пе обращают внимание, то один факт случайного совпадения фиксируется и воспринимается как пророчество.

По этой причине человеку, которому накануне или за несколько дней приснилась смерть родственника, трудно поверить, что между его сном и этим событием не было какого-то пророчества, связи. Это объясняется тем, что большинство людей не подвергает сбывшийся сон осмысливанию с позиций статистики. «Никто не скажет о себе, – пишет писатель-фантаст С. Лем, – что он является элементом весьма «сильного» множества, и, вместо того чтобы счесть сон или явь за две независимые переменные, будет ходить, пораженный сознанием того, что он предвидел несчастье раньше, чем оно произошло».

Фиксации в памяти совпадений способствует следующий момент. Если в процессе предсказания на основе анализа фактов у нас работает, как правило, абстрактное (логическое) мышление, для которого не характерна большая эмоциональность («холодный рассудок»), то в сновидении, когда человек видит образные сцены гибели близких, его всегда захватывает аффект.

Итак, за подавляющим большинством совпадений сновидений абсолютно ничего не стоит, как абсолютно ничего не стоит за десятикратно подряд выпавшим в рулетке красным цветом. Существует лишь субъективная убежденность у мистически настроенных людей, что за этими совпадениями кроются какие-то сверхъестественные силы, Такой мистической настроенности нередко способствует и то, что совпадения, особенно удивительные, даже в нашей печати нередко преподносятся как факты, до объяснения которых будто бы еще «не дошла» наука.

Трель дьявола

«Прочитала биографическую повесть об итальянском композиторе Джузеппе Тартини. В ней рассказывается, что он долго мучился пуд сочинением сонаты, но она никак не удавалась ему. Однажды он увидел во сне, что к нему пришел дьявол и в обмен на его душу сыграл на скрипке сонату с мастерством артиста. Проснувшись, Тартини тотчас же записал ее в том виде, как «играл» ее дьявол, и назвал сонату, одно из лучших своих произведений, «Трелью дьявола». Реально ли описание случая из жизни композитора или же это вымысел биографа?»

Из письма читательницы.

Для того чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к фактам. Так, начальные строки многих стихов говорят о том, что они в той или иной степени связаны со сновидениями: «Я видел сон…» – у Байрона; «Мне снилось вечернее небо…», «Снилось мне, что я болен» – у Надсона; «Я зрел во сне…» – у Лермонтова. Гейне озаглавил целый цикл своих стихов «Сновидения». Известно, что Данте воспел в сонатах свою встречу с Беатриче, которую он увидел во сне. Лафонтен сочинил басню «Два голубя» во время сна. Державин заснул, работая над одой «Бог». Проснувшись ночью, записал последнюю строфу.

По свидетельству современников и друзей А. С. Пушкина, многие художественные образы поэт уловил в сонных грезах. Первый биограф Пушкина П. В. Анненков вспоминает, что поэту приснилось начало стихотворения «Лицею». М. Юзефович писал: «Стихи Пушкину грезились во сне так, что он ночью вскакивал с постели и записывал их в потемках». А. О. Смирнова приводит следующее свидетельство Александра Сергеевича: «Я иногда вижу во сне дневные стихи, во сне они прекрасны. В наших снах все прекрасно, но как уловить, что пишешь во время сна. Раз я разбудил бедную Наташу и продекламировал ей стихи, которые только что видел во сне… Два хороших стихотворения, лучших, какие я написал во сне». (По мнению пушкиноведов, одно из них «Пророк»). В «Евгении Онегине» находим такие строки:

 
Бывало, милые предметы
Мне спились, и душа моя
Их образ тайный сохранила;
Их после муза оживила…
 

В. В. Маяковский в статье «Как делать стихи?» писал: «Я два дня думал над словами о нежности одинокого человека к единственной любимой. Как он будет беречь ее? Я лег на третью ночь спать с головной болью, ничего не придумав. Ночью определение пришло.

 
Твое тело
                буду беречь и любить,
как солдат, обрубленный войною,
ненужный, ничей,
                      бережет
                              свою единственную ногу.
 

Я вскочил, полупроснувшись. В темноте обугленной спичкой записал на крышке папиросной коробки – «единственную ногу» и заснул. Утром я часа два думал, что за «единственная нога» записана на коробке и как она сюда попала».

Вольтер во сне увидел первую часть «Генриады». «Я, – пишет он, – говорил во сне такие вещи, которые едва ли сказал бы наяву. Мысль работала во сне, У меня не было ни воли, ни свободы, и однако ж идеи слагались остроумно, а иногда даже гениально». План «Горя от ума» и несколько сцеп первого акта пришли Грибоедову во время сна. Основой для сюжета «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» Стивенсону послужило сновидение, действие которого развертывалось последовательно и в тончайших подробностях, а картины и образы были необыкновенно ярки. Бетховен во время путешествия в карете заснул и услышал Канон, который не мог отчетливо вспомнить проснувшись. На следующий день, оказавшись в этой же карете, он вспомнил его и положил на ноты. Вагнер в своей биографической книге писал: «Мне пригрезилась увертюра «Золотой Рейн», с которой я носился» не будучи в силах овладеть ею вполне». Музыкант В. В. Ястребов в своих воспоминаниях о Н. А. Римском-Корсакове Сообщает: «Когда Н. А. писал свою «Снегурочку», ему приходили во сне счастливые музыкальные образы». Сновидение подарило П. И. Чайковскому тему Первого концерта.

Рафаэль жаловался на отсутствие подлинно красивых женщин в Италии, которые могли бы послужить моделью для задуманных им картин. Друг Рафаэля Браманте рассказывает, что это вызвало у него непрестанное беспокойство и волновало его дух. Однажды ночью во сне он увидел образ мадонны, который «блистал кротким сиянием и казался совершенным и живым…». Рафаэль нашел в этом образе то, что искал и «о чем имел темное и смутное представление». Подобные сновидения у художника, видимо, были не один раз. Об этом можно заключить из сказанной Рафаэлем фразы. «Я прилепился к одному тайному образу, который иногда навещает мою душу».

Прозрения во сне приходят и к ученым. Профессор А. А. Иностранцев со слов Д. И. Менделеева рассказывает, что ученому долго не удавалось найти закономерность периодичности элементов. Проработав целую ночь безуспешно, Менделеев заснул в своем рабочем кабинете. Во сне он увидел таблицу периодической системы. Ученый проснулся и тут же на клочке бумаги набросал эту таблицу, которая прославила его.

Можно было бы привести еще несколько примеров, но и сказанного достаточно для того, чтобы понять, что сон Тартини не вымысел биографа, а имевший место реальный случай.

Прозрения в сновидениях с античных времен и до наших дней служат одним из источников веры в потусторонние силы.

Для того чтобы снять мистический покров с подобных явлений, необходимо сделать небольшой экскурс в психологию творчества.

В ходе мышления в мозгу человека протекают сложные психофизиологические процессы по переработке накопленной (зафиксированной памятью) и идущей из внешнего мира информации. Процессы эти происходят как бы на двух уровнях, для каждого из которых свойственны свои специфические особенности.

Первый уровень – дискурсивное (рассудочное) мышление. Оно характеризуется тем, что как отдельные его этапы, так и их логическая последовательность отчетливо осознаются человеком. Иначе говоря, попадают в самоотчет. Свои мысли он может выражать в устной или письменной речи, которая представляет собой связанную цепь умозаключений.

Второй уровень – подсознательная деятельность мозга. Она протекает автоматически и нами не осознается, а потому нельзя четко выявить все звенья такого рода мышления.

В связи с тем что вдохновение, озарение – неотделимая часть творческого процесса, многие художники и ученые были убеждены, что именно подсознательная деятельность – главная в творчестве. «Человек, – говорил Гете, – не удерживается долго в сознании и должен убегать в бессознательное, в котором заключены его корни». Такого же мнения придерживается и ряд современных зарубежных художников, попав под влияние основоположника психоанализа Ф. Фрейда. Последний утверждал, что все душевные процессы, по существу, подсознательны, а сознательными являются лишь отдельные проявления нашей духовной жизни.

Эта точка зрения в корне неверна. Рассудочное мышление и подсознательная деятельность мозга неотделимы друг от друга.

Многочисленные исследования психологов выявили, что озарению всегда предшествует период напряженной сознательной работы, которая и запускает в ход «машину» подсознательного процесса. Приведем несколько свидетельств.

П. И. Чайковский писал: «Весь секрет в том, что я работал ежедневно и аккуратно. В этом отношении я обладаю железной волей, и когда нет особенной охоты к занятиям, то всегда умею заставить себя превозмочь нерасположение и увлечься». Рафаэль делал сотни эскизов с натурщиц и искал в течение нескольких лет образ мадонны. Тартини много работал над сонатой, мотив которой постоянно ускользал от него. И это не отдельные примеры, а закономерность.

Взаимосвязь сознательных и подсознательных процессов проследил французский математик А. Пуанкаре: «Роль этой бессознательной работы в математическом изобретении мне кажется несомненной, и ее следы можно найти и в других случаях, когда это менее очевидно. Часто, когда работают над трудным вопросом, с первого раза не удается ничего хорошего, затем наступает более или менее длительный период отдыха, и потом снопа принимаются за дело. В течение первого получаса дело вновь не двигается, а затем вдруг важная идея приходит в голову. Можно было бы сказать, что сознательная работа стала более плодотворной, так как была прервана и отдых вернул уму его силу и свежесть. Но более вероятно предположить, что этот отдых был заполнен бессознательной работой и что результат этой работы внезапно явился математику».

Из аналогичных наблюдений было даже эмпирически выведено своеобразное правило: когда бьешься долго над проблемой и убеждаешься, что сейчас решить ее не удастся, полезно на время оставить ее, с тем чтобы потом вновь вернуться к ней. Отсюда ясно, что во время такой отсрочки («период инкубации») мозг не оставляет работы над решением волнующей человека проблемы, она продолжается, но только в подсознательной сфере. Следовательно, идея из поля ясного сознания погружается в подсознание. Там она не умирает, а развивается, преобразуется, обогащается и затем возвращается в сознание в более содержательном, созревшем и обоснованном виде.

Американский психолог Г. Уоллес, изучив и обобщив большой материал, выделил четыре стадии творческого процесса: подготовка, созревание, вдохновение (озарение) и проверка истинности.

В чем же суть стадии вдохновения (озарения)?

Принципиально новое решение научной проблемы, создание художественного образа очень часто не может быть достигнуто с помощью стандартных приемов и устоявшихся истин. В этих случаях логика, пусть самая последовательная, самая железная, оказывается бессильной. Чтобы найти решение, часто необходим радикальный разрыв с устаревшими, «вечными» истинами. Вот почему так важно уметь по-новому взглянуть на привычные вещи и явления. Но это всегда сопряжено с психологическими трудностями, так как связано с ломкой устоявшегося стереотипа мышления. Так, геоцентрическая система, в классическом виде созданная Аристотелем (IV в. до н. э.) и Птолемеем (II в.), согласно которой Земля является центром Вселенной, закрепилась в науке и просуществовала более чем полтора тысячелетия. Потребовались героические усилия Коперника, Бруно, Галилея, чтобы разрушить этот стереотип. Насколько трудно вырваться из стереотипа мышления, наглядно показывают задачи-головоломки. Попросите, например, кого-либо построить четыре равнобедренных треугольника из шести спичек, не ломая их. Вы увидите, что многие не справятся с этой задачей, так как будут пытаться сложить фигуры на плоскости. Для решения же головоломки нужно разорвать «плоскостный» стереотип, перейти к объемному видению и построить пирамиду. Да, мы довольно часто оперируем шаблонами. В этом можно убедиться на простом опыте. Попросите несколько человек назвать какой-либо фрукт, часть лица, любую птицу и какого-нибудь русского поэта. В большинстве случаев получите следующие ответы: «яблоко», «нос», «курица» и «Пушкин». Если вы до того, как начнете задавать вопросы, дадите свернутую записку с этими ответами, то прослывете «телепатом».

Все это говорит о том, что в зоне ясного сознания процессы образного и рассудочного мышления протекают, как правило, по ранее выработанным стереотипам, оперируют устоявшимися понятиями в соответствии с привычной логикой. В то время как в зоне подсознательной психической деятельности эти процессы менее «дисциплинированны», что делает возможным появление неожиданных комбинаций, «сумасшедших идей». О том, что скачок к новой идее происходит интуитивно, можно судить по высказываниям Л. Эйнштейна: «Для меня не подлежит сомнению, что паше мышление протекает, в основном минуя символы (слова), и к тому же бессознательно. Если бы это было иначе, то почему нам случается иногда «удивляться», причем совершенно спонтанно, тому или иному восприятию. Этот «акт удивления», по-видимому, наступает тогда, когда восприятие вступает в конфликт с достаточно установившимся у нас миром понятий».

Процесс замыкания «невероятных» комбинаций в подсознательной сфере протекает особенно благоприятно при сильном ослаблении обыденного стереотипного мышления. Решение проблем людям творческого труда нередко приходит на прогулках, во время игр, рыбной ловли и т. д. Другими словами, в состоянии пассивного бодрствования.

Во сне мы утрачиваем всякий контроль над психической деятельностью. В сновидениях образы сменяют друг друга, и спящий не может не только управлять ими, но и прогнозировать их последовательность.

Исследования показали, что во время быстрого сна на электроэнцефалограмме прослеживается уменьшение функциональных связей между полушариями, более высокая активность правого полушария, которое, как мы уже говорили, связано с образным мышлением. Это обстоятельство и является причиной того, что вновь родившиеся во сне идеи, как правило, приобретают образную форму.

Все сказанное позволяет утверждать, что не существует во сне подарков дьявола или кого-либо другого. Существует только работа, работа над созданием художественных произведений и решением научных проблем. Озарение же является, с одной стороны, лишь моментом в этом процессе, с другой – заслуженной наградой за многолетний и тяжелый труд.

В грезах все возможно

«Вот уже в течение нескольких лет я вижу часто повторяющиеся сновидения, которые не на шутку стали беспокоить меня в последнее время. Во сне я вижу себя то Александром Македонским, то Колумбом, то Гагариным, то еще каким-то выдающимся лицом. Мне спится, что я руковожу сражениями, осуществляю космические полеты и т. д. и т. п. Все это ясно вижу и очень переживаю. От этих снов просыпаюсь и уже больше не могу заснуть. Весь день недомогание, усталость. Пробовал снотворное – не помогает. Я не верующий, но мне все чаще в голову приходят такие мысли, что во время сна в меня вселяются души умерших великих людей и возбуждают во мне виденные ими картины и испытанные чувства…»

Из беседы пациента с врачом.

Именно из сновидений такого содержания у людей, стоящих на низких ступенях цивилизации, возникали идеи о возможности вселения в спящего душ умерших.

Чтобы понять своеобразие подобных сновидных переживаний, нам необходимо поговорить о потребностях человека, которые формируются в процессе его воспитания, то есть приобщения к миру человеческой культуры. Потребности можно разделить на три большие группы:

1. биологические; 2. познавательно-практические; 3. социальные.

Биологические потребности призваны обеспечить индивидуальное и видовое существование человека. Заметим, что эти потребности общие у нас и у животных. Но для того чтобы съесть кусок мяса, человеку как минимум нужно, чтобы оно было приготовлено каким-то способом, а при употреблении его он нуждается в тарелке, ноже и вилке. Иными словами, на удовлетворение биологических потребностей человека огромное влияние оказывает уровень. его цивилизации. «Голод есть голод, – писал К. Маркс, – однако голод, который удовлетворяется вареным мясом, поедаемым с помощью ножа и вилки, это иной голод, чем тот, который заставляет проглатывать сырое мясо с помощью рук, ногтей и зубов[13]13
  Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – Т. 12,– С. 718.


[Закрыть]».

Для сохранения температурного комфорта нам необходима одежда, дома со множеством различных механизмов (паровое отопление, кондиционирование, электроосвещение и т. д.). Потребности в пище, одежде и жилье, в свою очередь, сформировали необходимость создания пищевой, легкой промышленности.

Неудовлетворение биологических потребностей определенным образом сказывается на содержании сновидении. Так, у жителей блокадного Ленинграда в сновидениях очень часто были сцены, связанные с питанием. Иллюстрацией может служить сновидение Н., которое мы заимствовали из работы В. Н. Касаткина. Этому человеку все время хотелось есть. В ночь с 3 на 4 декабря 1941 года Н. видел себя на родине, в Казахстане, в кругу родственников. Они угощали его разнообразной пищей: вареной бараниной, белым хлебом, на столе стояли большие миски с дымящимися щами. Он жадно ел щи, мясо, хлеб глотал большими кусками. Ел много, но не мог утолить голода. Делал запасы пищи. Куски мяса и хлеба прятал в карманы пальто и валенки.

Мы уже говорили, что во многих религиях, проповедующих аскетизм, «плотские» чувства (которые также являются биологической потребностью) подавляются. По словам немецкого психиатра Крафт-Эбинга, нередко под целомудренной оболочкой религиозной мечтательности таятся болезненно усиленная чувствительность и половое возбуждение, ведущие к различного рода излишествам. В мистической любви монахов к деве Марии можно найти чувственную основу ее обожания, ярко показанную Э. Золя в романе «Проступок аббата Муре». Следует сказать, что, работая над романом, автор тщательно изучил мельчайшие подробности церковной службы, сделал множество выписок из книги иезуитов о мистическом культе девы Марии. Приведем отрывок из этого произведения. «Но вот перед ним вновь возникла Альбина. Она казалась ему большим цветком, который тянулся к солнцу и раскрывал нежный бутон своих белых плеч, цветком, полным такой радости жизни, что казалось, что он вот-вот отделится от своего стебля и прыгнет прямо к его устам, обдав его ароматом своего звонкого смеха.

Священник вскрикнул, он почувствовал будто ожог на губах. Точно горячий ключ брызгнул и разлился по его жилам. Ища прибежища и спасения, он бросился на колени перед статуэткой «Непорочного зачатия» и, молитвенно сложив руки, закричал: «О святая из дев, молись за меня!..»

Эта мадонна никогда его не смущала. Она еще не была матерью; руки ее не протягивали ему Иисуса; стан ее не принял округлых форм чадородия… Нет, нет, он осмеливался и смотреть на нее и любить ее, не боясь смутиться, взглянув на мягкий изгиб ее каштановых кудрей. Его умиляли в ней и голые ноги – эти ноги любви, расцветшие садом целомудрия, – слишком чудесные, чтобы возбуждать желание покрывать их поцелуями…

– Пречистая матерь, чистейшая матерь, матерь-приснодева, молись за меня, пугливо лепетал он, прижимаясь к ногам мадонны, будто все еще слыша за спиной звонкий бег Альбины… – О совершенство, о сверхчеловеческая греза, ты наполняешь меня вожделением, от которого трещат все мои кости, возносящая меня к небесам! О Мария, сосуд избранный, убей во мне мужчину, сделай меня евнухом среди мужчин, дабы без страха вручить мне сокровище своего девства! – И стуча в лихорадке зубами, аббат Муре без памяти повалился на пол…»

У монахинь на место земного мужчины становится небесный жених Иисус. Святая Тереза, будучи «невестой Христа», переживала страстное «томление о боге», «экстаз брачного единения с Иисусом».

Нередко единение с Марией или Иисусом у монахов и Монахинь происходило в ночных грезах, которые изобиловали Яркими зрительными сценами и положительно окрашенными эмоциональными переживаниями.

У людей, ведущих нормальную половую жизнь, особенно тогда, когда не удается удовлетворить сексуальную потребность, иногда появляются сновидения эротического характера. Как правило, они связаны с реальными особенностями организма, условиями жизни и желаниями, возникающими в бодрствующем состоянии. У мистически настроенных людей в эротических сновидениях могут фигурировать не только святые, но и дьявол. Образ дьявола вызывает при пробуждении чувство страха и оценивается как «искушение дьяволом» или как «грехопадение». Именно такие сновидения и побуждают людей обращаться за «помощью» к священникам.

Познавательно-практические потребности удовлетворяются различными формами деятельности: человек должен работать, постоянно получать информацию, читая газеты, журналы, книги, слушая радио, посещая кино, беседуя с другими людьми.

Одной из многих социальных потребностей является потребность в общении. Особенно остро она начинает проявляться, как только человек попадает в условия изоляции, одиночества. Иллюстрацией может служить запись, сделанная испытуемым К. во время сурдокамерного эксперимента: «Много раз мне говорили товарищи в шутку, конечно, о чертике, живущем за холодильником. А за холодильником действительно всегда слышался какой-то шум (незначительный шум создавала фреоновая установка). Во всяком случае, я отметил, что, если бы он вдруг вышел, думаю, нам было бы о чем побеседовать, и я не прочь был бы с ним поговорить». В письме Э, Тельмана из тюрьмы мы находим: «…В отупляющем одиночестве здесь, в камере, я страстно жажду встречи с людьми».

Если человек не может удовлетворить потребность в общении, у него появляется защитная реакция, он начинает одушевлять различные предметы и животных – от мух до лошадей. Вот один из многочисленных примеров, заимствованный нами из журнала «Знания – сила». Американская пенсионерка Джин Гиллбор, страдающая от одиночества, приучила к себе муху, которую назвала Джуди. Гиллбор заботится о ней, кормит ее хлебными крошками, вареньем, ставит ей блюдечко с чистой водой, постоянно разговаривает с этой мухой.

В условиях сурдокамерных экспериментов испытуемые часто разговаривают с воображаемыми партнерами, которых начинают даже ярко видеть. «Иногда стараешься избавиться от этого, – рассказывает испытуемый С., – и вдруг – раз, наплывает, Образы родственников всплывали неожиданно ясно. Представляются так, как будто сейчас стоят перед тобой».

В чрезвычайно длительных (до года) гермокамерных экспериментах испытуемые начинают «ходить» в своем воображении к близким людям: «Выхожу из камеры, – рассказывает один из участников годичного эксперимента, – вижу все предельно подробно, до мелочей. Шагнул к двери, закрыл за собой. Иду по площадке, минуя ворота, двести метров до троллейбуса, полупустой вагон, моя остановка, выхожу, полкилометра до парадного, этаж, следующий, и – звонок… Кто сейчас откроет? Мать? Жена?»

Важные социальные потребности – потребность в справедливости, равенстве, свободе. Особенно четко они проявляются и реализуются в переходные исторические периоды. Только одни люди, обладающие силон ноли, движимые какой-то идеей, встают на путь революционной борьбы, другие, обычно это астеничные, «мизонодобные», тонко чувствующие и легко ранимые субъекты, предпочитают реализовывать эти потребности в грезах.

В «Белых ночах» Ф. М. Достоевский нарисовал тип мечтателей, далеких от реальной действительности. «Мечтатель, – пишет Достоевский, – если нужно его подробно определить – не человек, а, знаете, какое-то существо среднего рода. Селится он большею частью где-нибудь в неприступном углу, как будто таится в нем даже от дневного света, я уж если заберется к себе, то так и приростет к своему углу, как улитка, или по крайней мере он очень похож в этом отношении на то замечательное животное, которое и животное и дом вместе, которое называется черепахой». Герой «Белых ночей» отчетливо сознает в себе трагические черты, неудовлетворенность окружающей жизнью, стремится уйти в идеальный мир от трудностей и рутины.

Однако и мечтатели бывают разные. Многие из них, одаренные богатым и творческим воображением, вошли в большое искусство. Преобразуя убогую действительность в волшебную сказку, они доставляли радость не только себе, но и людям, создавая прекрасные идеалы. К неистовым мечтателям К. Паустовский относил А. Грина. В условиях дореволюционной России Грин «бежал» от тяжести жизни, бесправия в область фантазии. Он радовался приходу революции, но прекрасное будущее казалось ему очень далеким. Страдая вечным нетерпением, он хотел жить свободно, осмысленно, весело в новом мире немедленно, жить рядом с людьми будущего, участвовать вместе с ними в замечательных экспедициях. Действительность не могла дать этого писателю тотчас же. Только воображение было способно перенести его в желаемую обстановку. Именно в этом видит Паустовский причину «малопонятной для нас отчужденности А. Грина от времени».