Текст книги "Чувство Родины. Стихи и поэмы"

Автор книги: Владимир Фирсов

 
Листва – она по-разному шуршит.
Весной, совсем усталости не зная,
Она минуты не живет в тиши,
Она звенит —
Она ведь молодая.
А летом глуше слышен шум ее —
Ведь молодость ушла с весенним громом,
Она уже по-новому поет
И думает о жизни по-иному.
Придет сентябрь,
Придут крутые дни,
И листья загрустят и пожелтеют,
С глухим ворчаньем упадут они
И на земле под утро поседеют.
 

 
Сигары. Сигареты. Фиксы.
И господа кричат: «О'кей!»
А мой однофамилец Фирсов
Им демонстрирует хоккей.
Бей, Анатолий!
Так и надо.
Мы в каждом деле – как в бою.
Не зря Америка с Канадой
Твердят фамилию твою.
Удар! —
И снова вынимает
Противник шайбу из ворот.
Тебя по-братски обнимают
Ребята, молодой народ.
Ты понимаешь,
Что обязан
Своим ударом только им,
Тем бескорыстным, ясноглазым
Друзьям, соратникам твоим.
Бей, Анатолий!
Я доволен.
Дерзай на ледяной тропе.
Но знай,
Что я ведь тоже воин
И мне труднее, чем тебе.
Не многие меня с удачей
Вот так поздравят, от души.
В литературе все иначе,
Хоть лучше классиков пиши.
Не подбегут
И не обнимут,
Не скажут «Здорово!»,
И вот
Один пройдет с ухмылкой мимо,
Другой завистливо вздохнет.
Возникнут суды-пересуды
И кто-то жарко запоет,
Мол, бьет по праздникам
Посуду,
Мол, он по будням
Водку Пьет.
Пусть болтовня идет по следу!
Пусть будут трудности в пути!
Фамилию отцов и дедов
Нам нужно с честью пронести,
И в жизнь врываться без доклада,
Храня уверенность свою.
Бей, Анатолий!
Так и надо.
Мы в каждом деле, как в бою!
 

 
Над нами чайки —
Это добрый вестник.
Под нами —
Воды молодых морей.
Негромкие,
Взволнованные песни,
Простые песни наших волгарей!
В них есть слова
О Родине, о долге,
В них слышатся раскаты
Давних гроз…
Плывем по Волге
И поем о Волге,
И друг от друга
Не скрываем слез.
Закат играет на воде упругой,
И песня уплывает далеко,
И я сквозь слезы
Вижу слезы друга,
И на сердце становится легко.
Легко-легко…
Ведь это слезы счастья
И гордости за мой родной народ!
Уже мигают бакены все чаще,
И полночь над просторами встает.
Пора уснуть.
А нам на спится долго.
Мы смотрим вдаль,
Волнуемся, поем.
Кормилица и труженица Волга
Задумалась
О чем-то о своем.
 

Славу Христову Караславову

 
Ты полстолетия упрямо
Рвалась на волю
Из цепей.
И были низенькие храмы
Вершиной
Вольности твоей.
 
 
А их мечети заслоняли.
И минареты,
Как столпы,
Столетия напоминали,
Что сыновья твои —
Рабы,
 
 
Что полумесяцы ислама
К былому
Заслонили след,
Что отошла
Былая слава
Твоих дерзаний и побед.
 
 
И люди молят.
Люди просят
По всей истерзанной земле:
– Явись, явись, победоносец,
Святой Георгий, на коне…
 
 
Болгария!
С вершины братства
Мне боль твою понять легко.
Мы тоже знали
Цепи рабства
И цену
Рабства трех веков.
 
 
С вершины братства
Наша слава
Превыше всякой высоты:
На полумесяцах ислама
Стоят
Победные кресты.
 
 
И сиротливо Минареты
Молчат, безмолвные давно.
Как рабства бывшего приметы,
Как позабытые ракеты,
Которым взмыть
Не суждено!
 

Димитру Методиеву

 
На Шипке мгла.
Последний луч блеснул
Над Мавзолеем памяти нетленной.
И ночь пришла.
И перевал уснул.
И только звезды, как глаза Вселенной.
 
 
И я молчу
Пред вечностью светил,
Пред тишиной
На бывшем поле брани…
Я здесь еще сильнее
Ощутил,
Сколь в единеньи велики
Славяне.
 
 
На Шипке тьма.
Но та звезда светла,
Которая, конечно же, не скоро
Покинет крест,
Что над Гнездом орла
Навек застыл торжественно и скорбно.
 
 
Гнездо орла —
Гнездо моей любви
К тебе, земля, нашедшая свободу.
Здесь каждый камень —
В стонах и в крови
Болгарского и русского народа.
 
 
Здесь даже тишина —
И та скорбит.
Мигают звезды, тишину лелея.
Спит перевал.
Балканский лев не спит.
Он сторожит
Покой у Мавзолея.
 

 
Метеорит легко сгорел…
Не так ли
И я сгорю когда-нибудь дотла?
 
 
Не спит маяк на мысе Калиакри,
Бесшумные
Вращая
Зеркала.
 
 
Прибой спокоен.
Ровен звон цикады.
Чуть видимый, мерцает пароход.
И до того чиста,
Легка прохлада,
Что на душе ни грусти,
Ни забот.
 
 
Вот так бы и стоял
Над звездным морем,
Глядел бы вдаль, не видя ничего,
Навек забыв,
Что есть на свете горе,
Печаль земли
И жизни торжество.
 
 
Вот так бы и молчал,
Дыша покоем…
А там вдали,
В краю моих отцов,
Стоит изба над малою рекою
Лицом к закату
И к заре лицом.
 
 
Она спокойна
Мудростью крестьянской,
Неторопливой жизнью на земле,
Привыкшая
К былому постоянству,
Рожденному в доверчивом тепле.
 
 
А постоянство —
В беспокойной речке,
В колодезном привычном журавле
И в том сверчке
За теплой русской печкой,
За самой доброй печкой
На земле…
 
 
И стала тишина невыносима.
И сердце Стало биться тяжело:
Ведь той избе
Я не успел спасибо
Сказать за то привычное тепло.
 
 
Видения проходят дорогие —
Мостки, телеги, избы и плетни.
Берет за сердце
Приступ ностальгии,
Неизлечимой даже наши дни.
 
 
Болгария!
Прости тоску по дому,
По тем речным, неярким берегам,
Где рвутся крыши,
Крытые соломой,
Навстречу золоченым облакам.
 
 
Уеду я,
Коль сердце бьется н а крик.
И буду помнить:
Тишина была,
Горел маяк на мысе Калиакри,
Бесшумные
Вращая
Зеркала.
 

 
Ты успокойся, сердце,
Погоди,
Еще не все мои дороги пройдены…
Идут на Родине холодные дожди.
Холодные дожди идут
На Родине.
 
 
Там от дороги мокрой в стороне
Пестреет стадо
В черном редколесье.
Тетерева чернеют на стерне,
Грустны их незатейливые песни.
 
 
Молчит стожок.
Сорока на шестке
Унылым треском оглашает осень.
Забытой краской лета
Вдалеке
Сквозь синь – дождя
Проглядывает озимь.
 
 
В пустых скворешнях
Ветерки гудят.
Идут дожди, по крышам барабаня.
И окна запотевшие
Глядят
На мир унылой зеленью герани.
 
 
Машинам не проехать, не пройти.
Надежда на коня да на телегу.
Идут дожди.
Холодные дожди.
На мокрый грунт легко ложиться снегу.
 
 
Он выпадет однажды поутру
И, новым светом озарив просторы,
Сверкнет
Под стать гусиному перу
И ляжет
На поля и косогоры.
 
 
Снежки, салазки, легкие коньки
И розвальни, и сани замелькают.
И задымят под снегом родники,
Теплом земли родимой истекая.
 
 
О сердце!
Не боли в моей груди,
Веди себя спокойнее и тише.
 
 
За тыщи верст
Я чутким сердцем слышу:
Идут на Родине холодные дожди.
 

Октябрь 1969 г. Варна

Поэмы

П. Д. Корину

 
Нет, ты не сказка,
Нет, родная, нет —
Ты раньше сказок
Родилась на свет…
Сказитель мертв,
Герои сказок спят.
Над ними ветры
Горестно трубят,
Да как трубят!
Безлюден пыльный шлях,
Хлеба горят
В неубранных полях.
А где расплата,
Где ее черед?
И к белым хатам
Пепел пристает.
О горе!
От зари и до зари
Бредут по белу свету
Кобзари.
И бродят
По дорогам той поры
Ослепшие от горя
Гусляры.
Горит земля!
И от родной земли
До срока
Улетают журавли.
Что это – сказка?
Нет, родная, нет —
Ты раньше сказок
Родилась на свет.
Твои просторы
Кровью занялись!..
А сказки?
Сказки позже родились.
 

1

 
Нет, не ждали мы гостей
Эдакого чуда —
Триста тысяч лошадей,
Тысяча верблюдов.
Бешено колокола
Били,
Били,
Били!
Вздрагивали купола
И гостей слепили.
Ощетинилась сосна,
Ель колючей стала.
И берез белизна
По глазам Хлестала!
У Батыя от берез
Слезы,
Слезы,
Слезы.
Не сдержать Батыю слез
Больно
Бьют
Березы!
Ни проехать, ни пройти —
Все березы на пути.
Не проскачет богатырь,
Не пробьются грозы,
И тогда Велел Батый
Вырубить березы.
 

2

 
Когда умрет последняя береза,
Умрет последний русский человек,
Заплачет небо!
И, как ливень,
Слезы
Обрушатся
В проемы мертвых рек.
И тишина расколется от грома,
Накроет травы черная вода,
И медленно
Закружатся вороны
Над горьким прахом
Нашего труда.
И жизнь славян
Покажется вопросом,
Который никому не разрешить!
И вряд ли вспомнят нас,
Русоволосых,
Великих…
Не умевших дружно жить.
 

3

 
Пока мы судили-рядили
И ссорились меж собой,
Пришельцы
Березы рубили.
И ханские трубы трубили
И смертный готовили бой.
Так что же случилось с тобою,
Земля,
Что в холодной ночи
Березы – на поле боя,
А воины – на печи?
Каленые стрелы Батыя
Им видеть
Не довелось.
И снится им,
Снится Россия,
Белая от берез…
А утром,
Когда они встали,
Увидели в серой мгле:
Березы
Белели
Крестами
На вытоптанной земле.
Услышали:
Бил Ярило
Набатом
Над Родиной всей.
О, сколько беды натворила
Разрозненность русских князей!
 

4

 
С дыбы – на дыбу
И – на дыбы!
– А ну, рабы.
Готовь гробы!
Идет гроза,
Топорами стуча!
Как угли, глаза
У палача.
– Жгите, сволочи,
Не помрем! —
Горят мои волосы
Русым огнем.
Их не остудят
Озера глаз…
Вы слышите, люди,
Вы помните нас?!
 

5

 
То не осень плачет
В горькой вышине,
Мой ровесник скачет
На седом коне.
Скачет на заставу
По лесам, лугам.
И тугие травы
Бьют по стременам.
Очи голубые
Смотрят в синеву…
Воины Батыя
Залегли в траву…
Молодой невесте
Друга не видать.
Не придется вместе
Ночи коротать.
Рано поредели
Русские леса.
Рано потемнели
Синие глаза!
 

6

 
Там,
Где солнце
Тихо за гору зашло,
Сколько нас, русоголовых,
Полегло!
Сколько нас —
Поди попробуй сосчитать!
Будут матери и жены
Причитать,
Будут батьки седоусые
Рыдать…
Сколько нас —
Поди попробуй сосчитать!
Подымая тучи пепла и золы,
На кровавый пир
Слетаются орлы.
А поодаль,
Боязливо семеня,
Черный ворон косит глазом
На меня.
Я бы плюнул ему в очи,
Да невмочь!
Черный ворон,
Что ты хочешь?
Черный ворон хочет ночь.
Черный ворон,
Черный ворон
Жаждет мне помочь.
Там, где солнце
Тихо за гору зашло,
Сколько нас, русоголовых,
Полегло!
А как солнце поднималось из травы,
Сколько наших
Не подняло головы!
 

7

 
Глаза у славян потемнели
От гнева.
Пощады не жди!
Опять подпирают
Осеннее небо
Косые дожди.
В глухой деревушке
За синей рекою,
В глубоком бору,
Не зная покоя,
Не зная покоя,
Не зная покоя,
Стучать топору.
Каленые стрелы
Ложатся в колчаны,
И кони храпят.
И матери плачут
Украдкой ночами,
Ночами,
Ночами не спят.
Стучит наковальня.
Стучит до рассвета.
Стучит.
До рассвета
Куются мечи.
Стучит наковальня,
Как сердце планеты,
В холодной ночи!
 

8

 
И гуси плыли,
Плыли,
Плыли,
Плыли
Над заводью немеркнущей зари.
До хрипоты в колокола
Звонили,
Победу возвещая, звонари.
Гудели церкви,
Гулом налитые,
Летели в поднебесье купола.
И улыбалась Древняя Россия
Той громкой славе, что ее ждала.
Рассветы над озерами вставали,
Размашисто
Пылали васильки.
Не торопясь, дороги пробивали
И превращались в реки родники.
Такой простор,
Что не окинешь глазом!
Земля не молода и не стара…
Бродили по России богомазы —
Великие земные мастера.
Брело по небу солнце вслед за ними,
Раздольно
Освещая даль веков.
Им самыми что ни на есть
Земными
Казались лица
Праведных богов.
Склонялся мастер головою русой
Над солнечной иконой
И не зря
Лукаво улыбался Иисусу,
Похожему на Сеньку-звонаря.
 

9

 
Россия!
Не искать иного слова,
Иной судьбы
На целом свете нет.
Ты вся —
Сплошное поле Куликово
На протяженье многих сотен лет.
Россия!
Зарождалось это слово
В звучании разбуженных мечей,
В холстах голубоглазого Рублева
И в тишине
Предгрозовых ночей.
На поле боя
Вызревали росы,
На пепелищах
Пели топоры —
Мы все прощали.
Мы – великороссы —
Всегда великодушны и добры.
Россия!
Прозвучало это слово,
Вписав в бессмертье
Наши имена
От льдов Невы —
До поля Куликова,
От Куликова —
До Бородина!
Тебя хотели сделать бездыханной,
Отнять твою печаль и озорство.
Ты столько лет
Терпела Чингисхана
И верных продолжателей его!
 

10

 
Я отстоял
Страну мою в боях,
А сею хлеб
Не на своих полях.
И силу,
Что горит в моих руках,
Проматываю
В царских кабаках.
Прости меня, страна моя,
Прости!
Я должен выход
Правильный найти.
Я отстоял
Страну мою в боях,
Я буду сеять
На своих полях!
Да славится
Уменье побеждать,
Жить для людей
И за людей
Страдать,
Плевать на виселицы,
На гробы
И гордо повторять:
Мы – не рабы!
 

11

 
Века мы жили
И века терпели,
По пыльным трактам
Кандалы гремели.
Но все равно – веселые дела! —
Мы веселиться все-таки умели:
Звенели гусли,
Балалайки пели
И братина с вином
По кругу шла.
Стонали песни на тропинках узких,
Коль недруги
Большой дорогой шли.
Мы пуще глаза
Берегли свой русский.
Родной язык доверчивой земли.
Мы нежно берегли
Любое слово,
Чтоб, чистое, оно дошло, звуча,
До Пушкина, Некрасова, Толстого,
До нашего родного Ильича.
Оно шагало вместе с нами рядом,
Не зная и не ведая преград,
Вздымало гордо Флаг над баррикадой,
Победное, врывалось в Петроград.
Нам это слово приносило счастье,
(Не зря его веками берегли)
Декретами моей Советской власти
Оно пришло во все края земли.
 

12

 
Ни возгласа.
Ни слова примиренья.
Я – безымянный.
Я умру в ночи.
Меня уже пытали палачи
За семь веков до моего рожденья
У рыжего эсэсовца глаза
Глядят так ненавидяще и стыло,
Как у того,
Что семь веков назад
Мне выжег очи и зарыл в могилу
Он разъярен.
Он не поймет никак,
Откуда у меня берутся силы.
А я бессмертен,
Как бессмертен флаг,
Что реет над Москвой
И над Россией.
Бессмертен я,
Пока они живут,
Родимые смоленские березы,
Пока по небу облака плывут
И травы на заре роняют росы,
Пока не меркнут
Ленина слова,
Пока жива великая свобода!
Бессмертен я,
Пока она жива,
Бессмертная история народа!
 
 
О Родина!
Смогу ль забыть
Твои нелегкие победы,
Твои немыслимые беды,
Забыть,
Как прадеды и деды
Умели драться и любить.
О Родина!
Всегда с тобой
Мне вечно жить
И вечно помнить
На Куликовом поле бой
И бой на Бородинском поле,
Мне помнить битвы и кресты,
И падающие березы,
И родниковой чистоты
Невысыхающие слезы.
Я знаю,
Память не солжет.
Уйдя в живых и в обелиски,
Она умело бережет
Все то, что дорого и близко.
О Память Родины!
Она
Прошла походкою солдатской
Из-под знамен Бородина
Под пули площади Сенатской.
И хоть нелегок путь бойца,
Она прошла путем былинным
От взятья Зимнего дворца
И до победы над Берлином!
У Памяти свои права
На все,
Чем мы живем, живые.
И все-таки
Моя Россия
Не только Памятью жива.
Она жива высоким днем
Своей большой и гордой славы,
Где домен огненная лава
Горит негаснущим огнем;
Где, темноту навек рассеяв,
Моя высокая земля,
Как Млечный Путь, летит,
Пыля
Огнями Волги, Енисея;
Где вновь опередив мечту, Туда,
Под звезды золотые, Стрелой,
Сразившею Батыя,
Летит ракета в высоту!
 

1962 год, март-сентябрь

Сыну моему Владимиру

1

 
Над тишиной
Кладбищенских распятий,
Над светлой синевой озер и рек
Он был,
Как бог,
Велик и непонятен —
Еще не знавший крыльев
Человек.
 
 
Он брал топор.
И на ветру гудела,
От солнца бронзовея,
Борода.
 
 
И по ночам
Вселенная глядела
На пахнущие стружкой города.
 Глядела тихо,
Звездно,
Удивленно,
Далеким светом до земли достав…
И города
Мигали поименно
Веселыми кострами
У застав!
 

2

 
В кабацком гуле
В горькую минуту,
Кабатчику рубаху заложив,
Пел человек
И плакал почему-то,
На руки подбородок положив.
Пел человек…
 
 
Он был
И здесь великим,
В минуту грусти, горя своего,
Лишь водка унижала,
Как вериги,
Высокое достоинство его.
 
 
Его ли только!
Водку принимая,
Работали,
Как поршни,
Кадыки.
 
 
Пел человек.
И песню понимали
И доверяли песне мужики.
А он все пел,
Хмельно кусая губы,
О горьком одиночестве своем,
О Любушке,
Которая не любит,
Которая не думает о нем.
 
 
И над землей усталой, пропыленной,
Когда она восторженно спала,
Та песня
О любви неразделенной
Спокойная и светлая
Плыла.
Она была вольна,
Как в поле птаха,
Чиста,
Как синева озер и рек.
 
 
И вновь
Кабатчик
Возвращал рубаху
И говорил:
– Я тоже человек…
 
 
А утром
Снова солнышко светило.
И, жизнь свою не помянув добром,
Шел человек в рубахе
По стропилам,
Играючи зеркальным топором.
Любовь неразделенная!
Откуда
Она пришла желанью вопреки?
На силу не надеясь и на удаль,
Шли мужики,
Как в храмы,
В кабаки…
 
 
Но предок мой
Забыл кабак,
Оставил,
И с верным
Непропойным топором
Он день и ночь
Красу земную славил,
Как говорят, не описать пером.
Он поднимал
В заоблачные дали
Красу земли
На легких куполах.
И в честь его
Колокола
Звучали,
Оповещая о его делах.
Его любовь звала.
 
 
Он шел на голос
Любви неразделенной и святой.
Во славу той любви
Клонился колос,
Отяжелевший, солнцем налитой.
Во славу той любви
Вставало солнце,
И таял снег в холодной январе,
И яблоня цветущая
В оконце
Стучала, просыпаясь на заре.
 
 
Когда враги
Вторгались в наши земли,
Когда стонала
Родина в крови,
Мой предок шел,
Пощады не приемля,
На правый бой
Во имя той любви.
Она – огонь.
Что в стужу обогреет,
Лесной родник,
Что в пекле охладит,
Она, в тебя поверив,
Подобреет,
Ответною любовью наградит.
Так и случилось.
И порою вешней
«Люблю» сказала
Люба у плетня.
Так и случилось.
 
 
И наче, конечно,
Я был бы нем.
И не было б меня.
 

3

 
О предок мой!
Благословен тобою,
Иду туда, зарею осиян,
Где так гордятся прадедов судьбою
Сто двадцать миллионов россиян!
Иду к России…
 
 
На ее тропинках
Все та же поднимается трава.
И на озерах
Та же синева,
И та же в чистом небе голубинка.
Все те же звезды
В черной высоте,
Все те же сосны
И все те же росы.
Все те же песни
И все те же слезы,
Все те же люди,
Те же,
Да не те!
 
 
Когда у деда
Не хватило силы.
Чтоб выйти на весеннее крыльцо,
Он с грустью
Смерти поглядел в лицо
И умер,
Детям передав Россию.
Он славно пожил…
И его топор
Светло звучал по городам и селам,
Да так звучал,
Что эхо
До сих пор
Несет
Его напев и звон веселый.
 
 
В семнадцатом,
Оставя ремесло,
Он с топором заветным
Распрощался,
Пошел в огонь,
И всем чертям назло
Он из огня веселым возвращался.
 
 
Шел по фронтам —
Был жив и невредим.
Его, должно быть, пули обходили.
И брал дворцы,
Построенные им,
Брал города,
Что предки возводили.
 
 
И после,
Позабыв огонь атак,
Придя домой к родимому порогу,
Он песни пел!
(Теперь споют ли так!)
А как плясал!
(Сегодня так не смогут)
Он появлялся на крыльце чуть свет,
Чтоб не проспать
Ни одного рассвета.
 
 
А смерть его
Уже бродила где-то,
Уже ждала,
Должно быть, много лет…
 

4

 
Отечество!
Его передавали
Из рода в род
Без родовых бумаг.
Отечество!
И за него вставали,
Когда у дома появлялся враг.
 
 
Отечество!
И старый мир трещал,
Разбуженный началом новой эры.
Отечество!
«Авроры» залп
И вера,
Которую нам Ленин завещал.
Он завещал
Святые имена
На обелисках траурных победы.
Отечество!
Земля отцов и дедов.
Да будет вечно славиться она!
Отечество!
И в бой за правоту,
Не думая о славе и наградах,
Шли деды и отцы
На баррикады
И знали,
Кто – по эту,
Кто – по ту.
 
 
Я славлю баррикады той поры,
Когда дорогу к свету
Расчищали
Булыжники
И наши топоры, —
Те самые,
Что предки завещали.
 
 
В те годы было проще и ясней…
Но, прошлое окинув беглым взглядом.
Я думаю,
Напрасно баррикады
Не сохранили
И до наших дней.
Они бы не мешали нам в пути,
И совесть
Каждый мог по ним бы сверить.
Нет баррикад.
И разбери поди,
Кто чем живет,
Во что сегодня верит.
Кто он,
Тот самый
Юркий краснобай,
Что в грудь стучит,
Отечеством клянется?
 
 
Он в день войны
С Москвою расстается
И в тыл бежит —
На свой «передний» край.
 
 
Скрывая равнодушное лицо,
Он не смущался, видимо, нимало,
Когда вдова
Венчальное кольцо
На корку хлеба
У него меняла.
Ему плевать,
Что третью ночь подряд
Не спит в цеху, припав к станку,
Рабочий,
Что где-то накрывает цель снаряд,
Бессонные оправдывая ночи.
 
 
Ему бы только
Жаркий звон монет.
А в остальном
Ему плевать,
Что где-то
Глядит печально Родина Советов
На кровью обагренный партбилет.
Ему плевать,
Апостолу рубля,
На эту кровь
В отцовском партбилете.
Плевать,
Что мать мою взяла земля
Плевать,
Что я один на белом свете.
 
 
Нет, не один!
Отечество со мной.
И я его наследую по праву.
Нелегкою и страшною ценой
Досталась мне земли отцовской слава.
 
 
И он, конечно, жив,
Тот краснобай,
Что по тылам
Слонялся воровато.
И ты, земля,
Ни в чем не виновата,
Не виновата, дорогая, знай.
Он жив!
Но я-то мимо не пройду,
Не промолчу,
Когда молчать не надо.
 
 
Я славлю нашей правды баррикады
И вижу,
Кто – по эту,
Кто – по ту!
 
 
Мне скажут:
– Эка, парня повело!
Какие баррикады в наше время?
Переходи-ка, брат, к любовной тема.
Риторика – пустое ремесло.
Ты не о том хлопочешь,—
Скажут мне.—
Ну, согласимся,
Всякое бывало.
Земля давным-давно отвоевала,
А ты опять толкуешь
О войне.
 

5

 
Да, на рентгеновских экранах
Они, пожалуй, не видны —
Незаживающие раны,
Беда и боль родной страны.
В календарях
Мелькают даты
Не поражений,
А побед.
 
 
Мы забываем о солдатах,
О тех,
Кого на свете нет.
Мы забываем об утратах.
Не чтим могильные холмы.
А каково живым солдатам?
Их тоже забываем мы.
Да, это правда.
Мы-то знаем!
И каждый подтвердить готов,
Что лишь за чаркой
Вспоминаем
О мужестве живых отцов.
Мы вспоминаем их награды,
Медали их
И ордена.
А кто-то говорит:
– Не надо!
Она давно была, война…
А вы себе на миг представьте,
Вы, незнакомые с войной,
Как плачут маршалы в отставке,
Исполнив долг
Перед страной.
Как плачут старые солдаты,
Как, покидая этот сеет,
Они нам оставляют даты
Былых
Немеркнувших побед.
Незаживающие раны,
Беду и боль родной страны
Нам оставляют ветераны
Победной, горестной войны.
Но не кому-нибудь другому,
А нам,
Когда придет беда,
Вставать за жизнь родного дома,
За нашей славы города.
Идти,
Как шли отцы когда-то
За землю Ленина на бой!
 
 
Все чаще
Родины солдаты
От нас уходят на покой.
И звук «Интернационала»
Плывет за гробом в тишине…
 
 
И понимаем мы,
Как мало
Нам рассказали
О войне.
 

6

 
Я должен думать,
Как наследник
Величия моей страны:
Придет пора,
Уснет последний
Участник прожитой войны.
Уснет…
 
 
И станет тихо-тихо.
И разольется тишина
Над зацветающей гречихой.
Над голубым простором льна.
Уснет…
 
 
И кто тогда расскажет
Не книжно,
А изустно,
Так,
Как может рассказать не каждый,
А лишь познавший боль атак,
О бедах тех,
Что выносили
Сыны Отечества в бою,
На горестных полях России
Спасая правоту свою?
И кто расскажет про геройство
И преданность родной стране?..
 
 
Все было сложно,
Но и просто
На той чудовищной войне.
 

7

 
Что лучше: жизнь – где узы плена.
Иль смерть – где росские знамена?
 

Федор Глинка

 
Я не о тех.
Кто в плен попал,
Рук не подняв в суровом поле,
Кто, как подкошенный, упал,
В себя придя
Уже в неволе.
Да будет справедливым стих,
Не ранит тех,
Кто, обессилев,
Был предан матери России!
И я, конечно, не о них…
 
 
Что слава!
Дым и жалкий тлен.
И подменяют постепенно
Бессмертье
Не пошедших в плен
Трагедией военнопленных.
Понятно,
Не легко в плену,
Понятно,
Что и там сражались.
Понятно,
Вызывают жалость
В плену проведшие войну.
 
 
Но, думая об их судьбе,
Я помню мужество солдата,
Что бросил под ноги
Себе
Уже последнюю гранату.
С последней пулей
У виска
Рванулось дуло пистолета —
И смерть взяла
Политрука.
Он спит в снегах
Под Ельней где-то.
 
 
На их могилах – по звезде.
Их нет в живых,
И вы не верьте,
Что правы не они,
А те,
Кто в плен пошел, уйдя от смерти.
 
 
Иным покажется порой,
Такое слушая сегодня,
Что неизвестно,
Кто герой,
Кто принял смерть
Иль руки поднял?
 
 
Больная, так сказать, струна.
И на нее легко поддаться.
Не дай-то бог, опять – война!
Нам, что же, в плен идти сдаваться?
 
 
О, как того враги хотят,
Чтоб потускнели наши флаги,
Чтоб мы забыли
Тех солдат,
Что свято верили присяге!
Я приобщаюсь к их судьбе,
Случись такое, как когда-то,
Я брошу под ноги
Себе
Уже последнюю гранату.
По мне судьба политрука,
Что спит в снегах
Под Ельней где-то.
И – дуло,
Дуло пистолета
С последней пулей
У виска.
 
 
И слава тем,
Кто грудью встал,
Кто выстоял в сраженьях жарких
И с полным правом
В Трептов-парке
С мечом
Взошел на пьедестал!
 

8

 
Все те же звезды в черной мгле,
В своем пространстве безвоздушном.
Но знаю я:
Они не равнодушны
К рождению и смерти на земле.
Я перед их величьем замираю,
Ведь не случайно
Миллионы лет
Несли они,
До срока умирая,
На нашу землю свой далекий свет.
Им нелегко, наверное, скиталось.
Но заглянули
В наш двадцатый век
Свидетели того,
Как жизнь рождалась,
Как вырос в ЧЕЛОВЕКА
Человек.
 
 
Они в своем величии спокойны.
Но почему-то думается мне,
Они грустят,
Когда пылают войны,
И радуются
Мирной тишине.
 
 
Еще недавно,
Грусти не скрывая,
Они беззвучно плакали
Вдали
И тихо опадали,
Застывая,
На обелисках траурной земли…
 
 
Им радостно
Глядеть на нашу землю,
На мир,
Что нами выстрадан в бою.
И каждая из них
Покою внемлет,
Как мы весной внимаем соловью.
 
 
Им важно знать,
Что мы – творцы и боги,
Нам можно тайны доверять свои.
Им важно,
Что они не одиноки,
Что с ними – люди,
С ними – соловьи!