355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Контровский » Дорогами Миров » Текст книги (страница 19)
Дорогами Миров
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 19:26

Текст книги "Дорогами Миров"


Автор книги: Владимир Контровский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 41 страниц)

Королевские полководцы постарались просчитать и предугадать всё, хотя это само по себе дело невозможное. Однако войска Короля приготовили варварам один неприятный сюрприз, секрет которого хранился в строжайшей тайне; но никто не мог бы сказать наверняка по поводу эффективности этого сюрприза. В любом случае сейчас королевскому войску оставалось только ждать, и это-то и было самым тяжёлым и мучительным.

* * *

Над Тремя Пиками поднималось солнце. Утренняя прохлада ещё пряталась в листве деревьев, в густых кустах у подножия отвесных, как будто клинком срезанных горных склонов. Роса оседала на железе доспехов и на оружии, а ледяные вершины Трёх Пиков уже приняли на себя первые лучи проснувшегося светила. Лучи эти обожгли кожу ледников, и она запылала нестерпимо ярким светом, как будто острия пиков окунулись в расплавленное серебро.

Лагерь просыпался. Часовые, конечно, бодрствовали всю ночь, оберегая сон товарищей, остальные же в полной мере использовали предоставленные им всемогущим Роком краткие часы отдыха. Звякало оружие и сбруя, шумно всхрапывали и переступали кони. Дымки костров, на которых готовили пищу, змейками тянулись в быстро заполнявшееся светом небо.

Военачальник откинул полог и шагнул из полумрака шатра наружу. Странно, но живая земля снисходительно терпела присутствие шатров и палаток, как будто понимая, что эти произведения рук человеческих отнюдь не претендуют на постоянное осквернение её лика. В соседнем шатре ещё спали маги – те, что вернулись из ночного полёта над Преддверием Пустыни и самой Пустыней. Один из них не вернулся, и остальные ничего не могли сказать о его судьбе. Сейчас над песками парили в птичьем обличии другие, и Военачальник знал, что скоро им пора возвращаться. Вот только все ли смогут сделать это...

В сияющем небе возникла тёмная точка, затем другая, третья... Ширококрылые птицы скользили могуче и упруго, быстро приближаясь к лагерю в парящем полёте, словно скатываясь с вершины воздушной горы. Первый из Видящих опустился прямо перед шатром, сложив крылья и пропахав стальными когтями траву и землю. Птица заклекотала, закидывая назад голову с мощным клювом, пронзительно закричала, и... птичий силуэт дрогнул, заколебался, подёрнулся дымкой. Миг спустя перед Военачальником стоял усталый маг в тёмном плаще, перетянутом широким кожаным поясом с заткнутым за него недлинным изогнутым клинком. Маг склонил голову и приложил правую руку к сердцу в молчаливом приветствии. Затем его пересохшие губы разомкнулись:

– Они идут сюда, о Предводитель Воинов.

– Далеко?

– Два-три часа такого конного бега, каким они идут.

– Много?

– Да. Никак не меньше двухсот тысяч конных воинов. Верблюды. Буйволы. Повозки. Маги – мы почуяли их присутствие, и они наше тоже. Выпустили кречетов – был бой. Мы летели высоко, их стрелы не долетали, да и ночная темнота помогла, укрыла – простые воины-кочевники не умеют глядеть во тьме магическим зраком. Вечное Небо не отъяло от нас свою защищающую длань – вернулись все, хотя кое-кто мечен ранами...

– Спасибо, о Видящий. Как ты считаешь, они не свернут?

– Нет. Они поняли, что замечены, и поэтому будут спешить, чтобы прорваться за Ворота как можно скорее. Хорские Ворота ближайшие – другого пути Детям Пустыни нет. У тебя два часа времени, о Предводитель Воинов.

Военачальник ответным жестом склонил голову. Остальные птицы приземлялись одна за другой и перекидывались в людей. Усталые маги шли к своему шатру и скрывались в нём. В них ещё будет нужда – лечить, поддерживать, отбивать вражьи чары. А пока слово за воинским железом... У самого входа в шатёр Старший-из-Видящих задержался и вновь обратился к полководцу:

– Да, о Предводитель Воинов, я почти уверен в том, что кочевое войско ведёт сам Князь Песков – мы почуяли странное возмущение магической ауры. Это неспроста...

Видящий исчёз за пологом шатра, оставив военачальника в раздумье. Впрочем, размышления Предводителя Воинов длились совсем недолго – пришло время действовать, призвав на помощь весь свой многолетний опыт воина и вождя.

«Два часа, значит... Видящие не ошибаются. Нет, ошибаются, конечно, но крайне редко и на не на принципиально значимую величину... Два часа...»

Собственно говоря, всё уже было готово – продумано, подготовлено, отлажено. Оставалось только взвести мощный боевой механизм – насторожить убийственный капкан. Пересыщенная жаждой смерти лавина кровожадных дикарей не должна прорваться в Изобильные Земли!

К счастью для королевских войск, дивное творение природы – Хорские Ворота – самим Всевышним было создано как место, где обороняться удобнее, нежели атаковать. Десятикратное численное превосходство надвигающейся орды – основное преимущество варваров – в узкости Ворот не могло быть реализовано в полной мере. В том самом месте, где рыжеватый воск суглинка и жёсткая трава Преддверия Великой Пустыни сменялась более плодородной почвой собственно Ворот, начинался небольшой подъём, не слишком крутой, но вполне достаточный для успешного применения той тактической уловки, которою сообща изобрели поднаторевшие в военном деле полководцы Изобильных Земель. Граница начала этого подъёма была чёткой, словно отчерченной, и на этом же самом рубеже с обеих сторон ровная, как скатерть, плоскость полупустыни сменялась отвесной, вздымавшейся к облакам вертикалью неприступных скал Трёх Пиков. Внутри Ворот каменные подошвы поросли густым кустарником в полтора-два человеческих роста высотой, не то чтобы совсем непроходимым, но всё-таки представлявшим собой определённую преграду для конницы – особенно для лёгкой конницы кочевников. Стволы и ветви кустов обильно уснащали острейшие шипы, и если закованная в сталь с головы до копыт тяжёлая кавалерия Короля проломилась бы сквозь эту преграду вепрем, то конным варварам пришлось бы очень туго, особенно лошадям, вздумай они прорываться здесь. Ширина же собственно Ворот, то есть наезженной дороги и прилегающей к ней равнины, составляла не более двух тысяч шагов, так что воинов хватало на то, чтобы перегородить их живой стеной.

Войско строилось – без ненужной суеты, быстро и умело. Предводитель Воинов чувствовал гордость – честь для вождя командовать такой армией. Первую линию на склоне занимали горцы-копейщики. Железная змея их строя в два ряда перекрыла Ворота. Прочные полуцилиндрические щиты образовали сплошную стену, хотя острые наконечники копий пока смотрели в небо, а забрала на шлемах были откинуты, оставляя суровые лица открытыми – до поры до времени.

Конница паладинов, громыхая железом брони, двумя полками отхлынула на фланги и расположилась несколько оттянутыми в тыл колоннами, смяв и потоптав колючие заросли на изрядном протяжении, почти до отвесных склонов. А за спинами копьеносцев густо стали стрелки-лучники – в семь-восемь рядов. Подъём местности позволял задним без помех бить через головы передовых шеренг. Тела стрелков защищали добрые доспехи, малоуязвимые для стрел Детей Пустыни.

А больше всего времени заняла раскладка между горцами и лучниками длинного ряда таинственных цилиндров, уложенных торцами друг к другу почти встык и прикрытых от ненужных взоров мешковиной. Цилиндры эти были, по-видимому, достаточно увесисты, так как их с натугой перетаскивали по дюжине воинов, ухватившихся за концы пропущенных сквозь середины загадочных предметов прочных и толстых жердей, скорее даже брёвен. Всего таких диковин насчитывалось до тысячи, и когда кладка была завершена, между копейщиками и стрелками вырос странного вида почти сплошной вал высотой без малого в человеческий рост. Все шатры свернули, обозные телеги отогнали далеко назад, и над Хорскими Воротами у Трёх Пиков опустилась та особенная тишина смертного ожидания перед боем, тишина, которой вот-вот суждено было взорваться криками и стонами, лязгом железа и ржанием беснующихся коней, свистом стрел и треском ломающихся копий и щитов...

* * *

Ждать пришлось совсем недолго – никто не успел не то чтобы устать, а даже захотеть пить, несмотря на то, что солнце уже забралось высоко, а из Преддверия тянуло жаром недальних Вечных Песков.

Cначала в знойном мареве проскользнуло ядовитой змейкой леденящее ощущение Зла и близкой опасности, скользнуло и пропало. Это повеяло дыханием враждебной магии Колдунов Великой Пустыни. Затем вдруг возникла линия горизонта, причём линия эта, живая и шевелящаяся, ширилась и приближалась. Шла Орда Детей Пустыни.

А потом чуть ли не у самых Ворот появились из ниоткуда несколько невысоких пылевых смерчей. Они выглядели бы вполне естественными подальше вглубь Преддверия, но вот здесь... Предводитель Воинов, сидевший верхом на великолепном коне в окружении нескольких военачальников и Видящих, насторожился. И не зря. Старший-из-Видящих щёлкнул пальцами, подавая знак кому-то из своих.

– Это они, Предводитель Воинов.

– Кто они?

– Эти пылевые смерчи – это Колдуны Пустыни. Сейчас...

Один из Видящих уже протягивал Старшему колчан со стрелами. Маг быстро провёл над оружием ладонью, что-то шепча при этом. Из ладони крошечным водопадом посыпались голубые искорки.

– Лучшим стрелкам, Предводитель Воинов. Пусть бьют по смерчам – наверняка.

Полководец повернулся в седле, махнул рукой – подскакал воин-гонец. Слова были не нужны, хватило нескольких жестов (Предводитель Воинов знал от Видящих, что Колдуны Пустыни умеют слышать на расстоянии, недоступном обычному человеку). Взвихрилась пыль под копытами. Гонец, горяча коня, уже мчался к рядам лучников. По рядам стрелков прошло быстрое движение – по земле покатился пустой колчан. И тут же запели тетивы.

Слава лучников Изобильных Земель ни на йоту не была дутой. Первая же стрела за семьсот шагов серебряной молнией прошила один из пылевых фантомов. Проскрежетал злобный вопль, метнулся низкий всплеск бурого дыма, и по рыжей траве покатилось тело в коричневом балахоне. С бритой головы свалился причудливой формы тюрбан и запрыгал по земле. Он ещё не остановился, когда всё кончилось. Последние стрелы вонзались в уже мёртвые тела – их на желтовато-рыжей земле осталось шесть. Промахов не было. Не ушёл никто.

«Соглядатаи... Всё верно – самый тупой вожак мелкой разбойной шайки не бросит своих вперёд без разведки, а уж Князь Песков отнюдь не дурак... Интересно, многое ли они успели унюхать, понять и главное – сообщить? Что здесь войско – а что, варвары ожидали, что их будут встречать скромные девушки с вином и цветами? Численность – тысяч десять (конница паладинов надёжно укрыта в зарослях, да ещё под защитой отводящих глаза чар). Самое главное – успели ли они разобраться, что за вал возвышается за спинами копейщиков. А вот это вряд ли... Мешковина усилена магией, да и времени у шпионов было всего ничего...»

– Успокой сердце, о Предводитель Воинов. Мы держали их. Да и твои лучники... Кочевники узнали только то, что здесь воины, которых в двадцать раз меньше, чем самих варваров. Князь Песков не будет медлить, он прекрасно понимает, что для него единственная возможность выжечь и вырезать Королевство – это без промедления прорваться через Ворота. Он ударит.

Полководец коротко взглянул на Старшего-из-Видящих, кивнул, однако промолчал. Иногда слова бывают не только не нужны, а более того, попросту вредны. Полчища кочевников приближались...

Казалось, на них движется сама Великая Пустыня, внезапно ожившая, зашевелившаяся и воплотившаяся в этом бессчётном скопище свирепых всадников. Иной мир, иные понятия, иные ценности, столь не похожие на те, что казались общепринятыми и единственно верными в том мире, к которому принадлежал Предводитель Воинов, Видящие и любой из тех, кто стоял сейчас в шеренгах лучников и копьеносцев, кто сжимал рукой в латной рукавице поводья боевого коня в колоннах паладинов, Рыцарей Веры, красы и гордости армии Королевства Изобильных Земель.

Полководец поднял руку. Хрипло пропели рога. Простой этот инструмент способен был извлекать достаточно разнящиеся по уровню громкости и тональности звуки, чтобы обеспечить пусть и не столь обширный, однако достаточный набор сигналов, ясных любому воину королевской армии.

Железная стена копьеносного строя отозвалась слитным металлическим лязгом. Разом на лица бойцов упали забрала, а древки длинных копий, как трава под сильнейшим порывом ветра, опустились горизонтально.

Земля ощутимо задрожала под ногами, всё сильнее и сильнее по мере того, как воинство кочевников накатывалось на вход в Хорские Ворота.

– Он улыбается, я вижу это... – услышал полководец негромкий голос Старшего-из-Видящих.

– Кто?

– Князь Песков. Ему кажется, что твои воины будут сметены в единый миг, подобно убогой запруде при весеннем паводке.

– Что ещё ты видишь, маг?

– Более ничего. Его колдуны неплохо владеют своим ремеслом. Они закрыли своего владыку.

Уже различимы были отдельные фигуры в надвигавшейся на них слитной волне всадников, несмотря на густые клубы рыжей пыли, выбитой почти миллионом конских копыт. Развевающиеся белые плащи-балахоны, тюрбаны, лица, почти до самых глаз укрытые платками. Далеко не все варвары носили кольчуги и шлемы, но луки, копья и кривые мечи имели все без исключения. План Повелителя Песков был прост – смести жалкую цепочку этих зажиревших земледельцев навалом несметной конной массы, что казалось вполне осуществимым при подобном соотношении сил – один к пятнадцати. Конная лавина вплотную приблизилась к границе Ворот...

Вновь взвыли рога, и воздух зашелестел, пронизанный тысячами стремительных наконечников. Первые сотни стрел с хрустом вонзились в податливую плоть, первые сотни людей и лошадей рухнули наземь, тут же исчезая под копытами скачущих позади. Стрелы лились сплошным потоком, опытные лучники опустошали колчаны за несколько минут боя, а промахнуться по такой единой цели стрелки не могли – будь они даже гораздо менее умелы.

Кочевники ответили без промедления, их было гораздо больше, однако задние воины не могли пустить в ход луки прицельно (просто потому, что они не видели этой самой цели из-за спин передовых рядов) и были вынуждены стрелять навесом в расчёте на то, что при таком количестве метаемых стрел какая-нибудь да и отыщет себе жертву.

К счастью для оборонявшихся, их тела были не в пример лучше укрыты доспехами, однако и среди копьеносцев, и особенно среди лучников тоже начали падать первые убитые и раненые. Соотношение потерь из-за разницы в защитной оснастке и в условиях стрельбы пока было вполне приемлемым для королевских войск – один к двадцати-двадцати пяти, причём если среди латников большинство было только раненых, то у Детей Пустыни совсем наоборот. Двухлоктевые стрелы страшных тяжёлых луков (из них невозможно стрелять с коня, зато они прекрасно подходят пешему лучнику) били наповал, пронзая кольчуги и лёгкие щиты, пришивая при этом к щиту держащую его руку, прикалывая ноги к лошадиным бокам, пробивая тюрбаны вместе с черепами и ломая человечьи и конские хребты.

Лавина варваров натолкнулась на жалящую стену. Надеяться на то, что у врага не хватит стрел на всю его армаду, Князь Песков не мог – его Колдуны уже донесли ему о длинных рядах запасных колчанов, разложенных за спинами пеших лучников. Знал он также и о странном вале позади копейщиков, однако вполне разумно посчитал это сооружение просто опорой для пеших воинов, предназначенной лишь для того, чтобы они не были бы так легко сметены бешеным натиском его орд.

Стремительный разбег Детей Пустыни замедлился. Передовых выкашивало начисто: и людей, и лошадей. Следующие шеренги скакали по телам павших, сами падали под не знающими промаха стрелами и мостили дорогу очередным рядам. Чудовищное избиение, которому подвергалось войско кочевников, вне всякого сомнения, заставило бы армию любого другого народа отхлынуть и бежать прочь, забыв навсегда саму дорогу к столь хорошо защищаемым местам. Но извращенная вера кочевников в Чёрных Богов требовала крови, причём Богам этим было абсолютно безразлично, чья именно кровь льётся – тех, кто свято верит в них и поклоняется им, или же тех, кто об этих Богах и слыхом не слыхивал. Лишь бы эта кровь лилась, и как можно обильнее. И варвары не прекращали своего яростного натиска.

Многие тысячи кочевников уже полегли, но Орда всё-таки достигла границы и начала вдавливаться в Ворота. Расстояние сократилось, ответные стрелы всё чаще и чаще находили цель, всё чаще и чаще падали стрелки и копьеносцы Короля. Щиты железной стены копейщиков походили на диковинных ощетинившихся зверей из-за множества воткнувшихся в них стрел. Второй ряд горцев поредел – ведь из него заменяли павших из первого ряда, да и сами они несли потери. Лучников же было выбито до одной трети, ливень стрел утратил начальную густоту. Крылья воинства Детей Пустыни завязли в зарослях, отчаянно прорубаясь клинками, стремясь обойти упорного врага с обоих флангов. Видящие изо всех сил поддерживали чары над паладинами, укрывая их от хищных глаз Колдунов Пустыни. Ускоряя бег, лавина всадников начала подниматься по пологому склону Ворот. До шеренги копьеносцев оставалось менее сотни шагов, менее полусотни... Казалось, ещё немного – и варвары дорвутся ножами и зубами до ненавистных врагов, сомнут горцев и врежутся в ряды лучников. И тогда – всё...

И тут в третий раз, как-то по-особому, взревели рога. Копья горцев неожиданно поднялись, воины разомкнули стену щитов и быстро скользнули в щели в том самом странном валу, что был сложен из загадочных цилиндрических свёртков. Мешковина спала, и в глаза Детям Пустыни ударило ослепительным серебряным блеском. Сначала им даже показалось, что на них полились сотни и сотни потоков расплавленного металла. Когда же кочевники поняли, что им уготовано, над Хорскими Воротами повис гортанный злобный вой десятков тысяч прокалённых жаром песков Великой Пустыни глоток.

Навстречу оскаленным конским мордам и искажённым яростью человеческим лицам с шелестом разматывалось множество металлических лент в два локтя шириной, до этого туго свёрнутых в рулоны. Цилиндры скатывались под уклон под собственным весом, образовывавшие их полосы блестящего металла плотно расстилались по поверхности почвы, словно прилипая к ней. А с внутренней стороны, той, что доселе была скрыта от взгляда, ленты были усажены бесчисленным множеством стальных гранёных шипов в палец высотой, располагавшихся столь часто, что между ними едва можно было просунуть кулак. В считанные мгновения весь склон засверкал нестерпимым блеском, оказавшись почти сплошь облитым серебристым металлом. Момент был выбран точно: чуть позже – и цилиндры не успели бы размотаться до конца, вцепиться десятками острейших когтей на свободных концах полос глубоко в мягкую землю; чуть раньше – и воины песков успели бы придержать коней перед непроходимой преградой, развернуться, перестроиться. А сейчас разогнавшаяся конная масса с разбега влетела на страшные острия, и к небу взвился тот самый полный злобы и отчаяния многоголосый вой...

Кони ломали ноги на миллионах стальных зубов, сбрасывали седоков, тяжело падали всей тушей на сверкающий металл, который через считанные мгновения таковым уже и не был, залитый обильно хлещущей кровью. Выдавливаемые напором всего воинства Детей Пустыни, взявшего яростный разбег и почти уверовавшего в близкую и столь желанную победу, резвые скакуны следующих шеренг с их лихими наездниками поначалу легко перепрыгивали через бьющихся в агонии сотоварищей – только лишь для того, чтобы самим рухнуть на ждущих своей очереди бесчисленных рядах острейших шипов. В каких-то двадцати-тридцати шагах от сомкнутого строя суровых горцев-копейщиков, вновь быстро и слаженно составивших непробиваемую стену щитов, громоздился и рос чудовищный завал из людских и лошадиных тел, обильно нашпигованный стрелами. Стрелки заменили опустошённые колчаны на полные, запасные, и убийственный ливень шелестящей колючей смерти снова погустел.

Правда, завал этот мало-помалу пододвигался всё ближе и ближе к уставленным твёрдой рукой копейным наконечникам, но по мере роста его высоты и протяжённости всадникам всё реже удавалось его перескочить. А до врага оставался ещё с десяток локтей пространства, сплошь утыканного жадными остриями. Хитрая придумка королевских стратегов остановила орду.

Озверевшие от крови и ярости наездники спешивались и карабкались через груды трупов, оскальзываясь на внутренностях, выпавших из распоротых конских животов. Лучники били почти в упор, не промахиваясь, и страшная гора росла и росла – уже более половины войска Детей Песков легло в Хорских Воротах.

Те немногие из кочевников, которым удавалось перелезть через кровоточащий курган, спрыгивали в своих мягких сапогах на стальные зубы, кричали страшно, насадившись на них ногами; и очередная меткая стрела была для них лишь милосердным избавлением от мук. Окончательно обезумев, Дети Пустыни бросали на шипы тела мёртвых товарищей и по ним ухитрялись иногда подобраться вплотную к копейному строю, – наконец-то! – но только лишь затем, чтобы встретить стремительный взблеск вражеской стали, успевая бесполезно лязгнуть своей острейшей саблей по тяжёлому щиту. Весь склон поменял окраску, сделавшись из ослепительно-блестящего бело-буро-красным.

И тут снова, в четвёртый раз за то недолгое время, пока шла эта невиданная бойня, хрипло взвыли боевые рога – на этот раз торжествующе.

Сотрясая землю и вминая в неё колючий кустарник, с обеих сторон одновременно, на избиваемое войско кочевников хлынули ждавшие своего часа колонны паладинов. Они стремительно превратили в кровавую грязь тех, кто оказался на их пути – отряды варваров, пытавшихся прорубиться сквозь колючки на флангах, затем чуть изменили направление движения и двумя сходящимися монолитными стальными клиньями врезались в зажатое в теснине Ворот мясо. Начался разгром.

Скученная, лишённая свободы маневра лёгкая конница варваров была бессильна перед этими металлическими монстрами, почти неуязвимыми для оружия кочевников из-за сомкнутого строя и подавляющего превосходства в защитном оснащении. Два стальных клина походили – если взглянуть с высоты птичьего полёта – на два блестящих ножа, которыми опытный охотник умело и быстро разделывает ещё трепыхающуюся тушу загнанного зверя.

Успели отхлынуть назад – до того, как клинья сомкнулись, – и обратиться в паническое бегство всего лишь несколько тысяч степняков. Их не преследовали – паладины развернули свой общий теперь строй и тяжким молотом обрушились на обречённые остатки несметного воинства Детей Пустыни. Зажатым в смертном кольце между кровавым курганом и неумолимо надвигавшимся и сжимавшимся дугообразным прессом тяжёлой конницы кочевникам бежать было уже некуда. Правда, уцелевшие варвары умерли достойно, как воины, до конца пытаясь сопротивляться, прыгая с ножами с груд мёртвых тел на стальных всадников и силясь найти уязвимое место в прочных доспехах. Последние тридцать пять тысяч кочевников были изрублены, поколоты, втоптаны в прах тяжёлыми копытами рыцарских коней – пленных не брали.

А над бесновавшимся и убивавшим друг друга скопищем Носителей Разума – не их вина, но беда, что Души их ещё столь незрелы, – в ходе всей этой эпической битвы схлёстывались волны противоборствующих чар Видящих и Колдунов Пустыни. Принцип воздействия был прост – устрашить противника и вселить мужество в своих. Видящие одолели: точно так же, как ещё до битвы они выиграли гораздо более ответственный поединок, суть которого состояла в том, чтобы скрыть свои планы и приготовления и вызнать планы врага...

* * *

– Ваш Аорах хорошо потрудился. Он по-своему колдун, хоть и чурается магии. Работу пришлось проделать огромную – мы подняли всех умелых кузнецов, и притом ни малейшего намёка на суть наших приготовлений не должно было просочиться в Пустыню. Видящие использовали всю подвластную им магию для сохранения тайны. И очень помогли заклятья, переданные нам тобой, Великий Наставник. Колдуны Пустыни так ничего и не пронюхали. Аорах непревзойдённый мастер, недаром Король заплатил ему слитком золота размером с его голову – эта голова действительно на вес золота. Ленты должны были быть как можно тоньше, иначе они получились бы слишком тяжёлыми, и в то же время достаточно прочными, чтобы не разорваться под копытами взбесившихся от боли коней. Аорах искусно расположил отверстия между шипами – полосы стали дырчатыми, и при сворачивании зубы входили в дыры, резко уменьшая диаметр получающегося свёртка. И всё обильно смазали жиром – ленты развернулись легко и быстро, без малейшего заедания.

– И ещё совсем чуть-чуть магии...

– Да, о Великий Катри, без твоей магии это диковинное боевое средство вряд ли оказалось бы столь эффективным. Полосы расстелились гораздо быстрее, чем просто под действием собственной тяжести, и намертво прилипли к земле. Победа досталось нам не слишком дорогой ценой – среди Рыцарей Веры потери вообще ничтожны, а что касается пеших воинов... Стрелы кочевников попятнали почти половину копьеносцев и больше половины стрелков, но из восьми тысяч погибли немногим более трёх – хвала доспехам. Остальных мы непременно исцелим. А хищники Пустыни полегли почти все – около двухсот тысяч, сбежать удалось очень немногим.

– Что было дальше, Старший-Из-Видящих?

– Дальше? Мы в птичьем облике бросились в погоню.

– Покажи.

Перед внутренним взором Эндара привычно разворачивалась картина видения. Старший оказался способным учеником и сильным – по меркам Пограничного Мира, разумеется, – магом. Сначала Катри увидел Преддверие с высоты – увидел глазами человекоптицы.

Словно гигантская рука титана небрежно рассыпала по рыжей степи пригоршню цветных бусинок – светлых и тёмных. Бусинки эти стремительно катились по ровной как стол поверхности, словно стремились как можно скорее закатиться куда подальше и вовсе затеряться в необозримом просторе Преддверия. Птица снижалась – картина укрупнилась, и бусинки оказались скачущими всадниками, беспощадно загоняющими взмыленных лошадей. Белым – хотя бурая пыль и запёкшаяся кровь изрядно его подпортили – был цвет одеяний наездников, тёмной – в основном серой и вороной – масть их коней. Жалкие остатки бесчисленного войска бежали в Пустыню, спасаясь от висящей за плечами неминуемой гибели. Тысячи рассыпались на сотни, сотни распадались на десятки, из которых одна за другой выпадали единицы. Воинство Пустыни уподобилось взвихрённой самумом огромной куче сухого песка, собрать которую воедино уже никому было не под силу. И только в одном месте кучка всадников держалась ещё вместе, соблюдая подобие строя и единения. Сотни три израненных воинов-кочевников (однако почти все в кольчугах и при оружии), десятка два Колдунов в коричневых балахонах, на гнедых скакунах, и ...он, Князь Песков. Магический взор не ошибался – злобная аура, обильно приправленная горечью поражения, струилась над этим последним сплочённым отрядом. Птица заклекотала – яростно, взахлёб. Крик подхватили летящие позади: сорок четыре мага из клана Видящих, магического клана Изобильных Земель. Они настигли врага, и таиться им теперь было уже ни к чему.

Птицы стремительно снижались, планируя; скатывались с крутизны громадной воздушной горы, словно пущенные стрелы, будто убийственные живые клинки. Сильные крылья неподвижно застыли, не взмахивая, – скорость нарастала за счёт свободного падения. Воздух пел, стекая по упругим перьям, пел, рассекаемый несущимися хищными телами. Земля приближалась, и уже различимы были лица всадников и детали их одеяний и оружия. Оружия... Кочевники не собирались сдаваться или дёшево продавать свои жизни. Враг оставался врагом – загнанный зверь вдвойне опасен.

Боевые кречеты не взмыли навстречу атакующим – запас их был исчерпан, а сотворить новых воздушных убийц у Колдунов Пустыни, измотанных страшным боем, сил не осталось. Но стрелы полетели.

Нам никогда бы не удалось дорваться до их плоти, без тяжких потерь – вовсяком случае, если бы не переданные тобой секреты, Лесной Маг. Воздух послушно сгустился вокруг птичьих тел, стрелы вязли, теряли свои смертоносную быстроту, скользили по невидимой броне и уходили в сторону, в сияющую пустоту неба. И тогда взметнулся песчаный вихрь.

Видящим помогло то, что кочевники ещё не достигли собственно Пустыни, где Колдуны смогли бы почерпнуть сил. В Преддверии же Великая Пустыня не могла в полной мере помочь своим детям, и тем не менее...

Вихрь ударил, и удар оказался страшен. Строй птицелюдей сломался, жёсткие плети песка хлестали по летящим, вырывая клочья перьев. Розоватая дымка повисла над атакующим клином – капельки крови из многочисленных (неглубоких, к счастью) ран, распылённые встречным воздушным потоком, обернулись красноватым туманом.

Две волны магии столкнулись в противоборстве. Старший не стал бить по самому вихрю – порождённый заклинанием смерч не почувствует боли. Видящие метнули в ответ совокупное парализующее заклятье, которое пружинящей сетью упало на разумы Колдунов Пустыни.

«Красиво исполнено...» – подумал Эндар, наблюдая за видением. Сделавшееся видимым волшебство казалось мерцающими сиянием, пульсирующим и подрагивающим, наливающимся красным по мере того, как заклятье выпивало силы у врагов. – «Очень способные ребята...».

Песчаный вихрь распался. В воздухе ещё висела туча рыжей пыли, поднятая колдовским ветром, но колючие песчинки шуршащим дождём уже опадали на землю. Атака Видящих почти не утратила своей силы и скорости – маги быстрыми тенями один за другим пробивали рыжевато-жёлтое облако. В руках варваров засверкали кривые сабли, и над жёстким ковром Преддверия заклубилась круговерть яростной схватки.

Удар изогнутого стального клюва – сила мышц, помноженная на быстроту падения и приправленная чародейством, – подобен удару молнии. Под копыта храпящих коней рухнули с пробитыми черепами первые павшие – шлемы не выдерживали. И тут же с пронзительным человеческим криком на выброшенные вверх острия копий нанизались сразу двое магов – смерть их оказалась почти мгновенной.

Старший не потерял головы. Те из магов, которые уже взяли первые вражьи жизни, скользили теперь над самой поверхностью, сбивая тугими крыльями с коней ощетинившихся железом воинов. Старший видел, как яростный удар излома могучего крыла снял с плеч голову в тюрбане – голова покатилась под ноги беснующимся лошадям. И тут же кривые когти Видящего впились в лицо тощего колдуна в коричневом пропыленном бурнусе. Не встречая сопротивления, когти сильных лап глубоко утонули в глазницах, брызнула кровь с мозгом пополам. Сильный рывок – и безвольно обмякшее тело грудой тряпья свалилось наземь с седла. По перьям скользнуло изогнутое лезвие, срезая волоски и выдирая пух, а затем выпад клюва кинжалом пронзил насквозь шею нападавшего. Крики, лязг оружия, конский топот и ржание, истошный визг и победный клёкот...


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю