Текст книги "Корни огня (Полигон миров - 2)"

Автор книги: Владимир Свержин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

   – Похвальная щедрость. Говорят, за выкупленного раба Господь прощает клятвопреступление… – еще раз внимательно оглядев внушительного охранника, заметил Лис. – И много у мастера над мастерами таких Мустафов?

   – Этого и еще двоих он привез с собой из Лиможа. Но и здесь по возможности выкупает приглянувшихся ему невольников.

   – Таких?

   – Не только. Иногда сведущих в обращении с камнями и драгоценными металлами. Но и таких. – Пипин был сама любезность. – Мастера можно понять, ему постоянно приходится иметь дело с золотом.

   – Как не понять? – Лис кивн ул и вызвал Бастиана. – Ау, звезда франкской эстрады, тебе маленькое заданьице. Выясни, поставляет ли некий мастер Элигий кардиналу или его свите всякие побрякушки. Если да, кто их приносит, кому передает?

   – Сейчас узнаю, – бойко ответил Бастиан. – Вы напали на след?

   – Как ты мог подумать? Просто решил подработать налоговым инспектором. Хочу уточнить, в какие активы угнетатели трудового крестьянства вкладывают награбленное.

   А если серьезно, то, оказывается, у нас под носом имеется колония аутентичных абреков, якобы охраняющих ювелирную лавку и ее хозяина. Не исключаю, что они его таки охраняют. Но кто знает, нет ли среди них того самого абарца, который подарил ночному беглецу и ножик, и висюльку. Так шо действуй тихо и быстро, пока этот след не напал на меня.

   Узнав майордома, Мустафа, как показалось Лису, нехотя поклонился и, приоткрыв дверь небольшой прихожей, крикнул на приличном франкском:

  – Хозяин, к тебе хорошие гости!

   Из лавки доносился громкий, почти музыкальный перезвон молоточков.

   – По серебру чеканят, – прислушиваясь, усмехнулся Лис. Едва успел он произнести эти слова, как мастер из мастеров Элигий, улыбающийся, будто еле дождался часа долгожданной встречи, появился на пороге.

   – Рад видеть! Рад видеть! – восклицал он, приглашая посетителей в лавку. – Для меня высокая честь. Все, что пожелаете!

   – Да. Вот желаю заказать пару золотых клыков для химеры, а то я ей ночью улыбку подпортил. Вы ж коронками занимаетесь? Сварганьте пару, а то некрасиво как-то получается. Я уеду, а ей тут век куковать. Будут потом сплетничать, шо нурсийцы после себя город в руинах оставили.

   – О, вы были ночью у храма Страстей Господних, почтеннейший монсеньор?

   – Не то слово был! Почитай, с меня эти страсти и начались. Ну, так сколько будет стоить пара золотых резцов?

   – Вы это серьезно? – удивился мастер Элигий.

   – А по-вашему, два здоровенных клыка из чистого золота – это еще не серьезно? Я шо, все три пасти теперь мостить должен? И вообще, почему в этом городе химер выпускают гулять без намордников? Особенно на хвост и на гриву?

   Ювелир обескураженно поглядел на Пипина, но тот лишь развел руками.

   – Ау, мастер! Шо вы застыли, как слеза на морозе? Представьте только, как мой заказ продвинет ваш бизнес. «Элигий, мастер над мастерами, поставщик химерических зубов и намордников на хвост». Венцы, поди, не всем нужны. А зубы – всем и каждому.

   – Но ведь… – попытался вставить Элигий.

   – Ладно, с этим я готов повременить. Взамен попрошу вас об одной мелкой услуге.

   Мне вот тут занятный камешек перепал. – Лис проворно выдернул из сумки добытый ночью амулет и положил его на стол перед ювелир ом. – Как по мне – очень красивый. Вот, думаю, благородной даме Ойген на день рождения ожерелье закажу. Надеюсь, у такого прославленного мастера найдется еще пара подобных камней. Их бы все в достойную оправу…

   – Вы позволите? – казалось, Элигий пропустил мимо ушей все слова посетителя, точно завороженный, разглядывая камень. Насмотревшись, он схватил пинцет, осторожно поднес амулет к глазам и начал внимательно изучать, любуясь игрой света и совершенством огранки. – Какой интересный кристалл, – под нос себе бормотал он. – Не знаю, кто и как гранил его, но глубина камня просто невероятна. Такое впечатление, что внутри он значительно больше, чем снаружи. И этот свет… Он словно льется из глубины, из самой сердцевины. Но ведь такого не может быть!

   – Так это еще не все! Вы бы видели, как ночью химера по улице скакала! Вот это невероятно!

   – Да-да, – не отвлекаясь от созерцания, кивнул Элигий. – К превеликому сожалению, у меня н ет и никогда не было таких камней.

   – Эх, а я думал, вы хозяин всего! У кого же, как не у вас?!

   – Я, конечно, расспрошу других ювелиров, – голос золотых дел мастера звучал заинтересованно и несколько отстраненно. Кажется, сознание его погрузилось в прозрачную глубину кристалла и вовсе не стремилось подняться из сияющей бездны. – Вне всякого сомнения, это не топаз, хотя и немного похож. Невероятный камень! Вы бы могли продать мне его?

   – Э нет! Это – память. И расставаться с ней я не намерен. Но если захотите еще раз посмотреть – милости прошу. Мастера Рейнара во дворце кесаря всякий знает.

   – Да, да, мастер Рейнар, – пробормотал Элигий.

   – Так вы поспрашивайте. – Лис осторожно забрал трофей из рук ювелира и опустил в поясную суму.

   Элигий жалобно поглядел вслед упорхнувшей диковине и лишь вздохнул.

   – Да, конечно. Непременно узнаю, что это за камень.

   – Так! Представители феодальной реакции, хватит тунеядствовать! Симулируйте активность мозгов! Новости довольно странные: придворный ювелир, похоже, раньше в глаза не видел таких камней, а у нас их тут навскидку три штуки. Возможно, конечно, он притворяется, но если так, то он большой мастер и в этом деле.

   А потому, Бастиан, в добавление к прежнему заданию – проследи, не появится ли вдруг кто-либо из людей Элигия в районе кардинальских палат. Гарантии, конечно, нет. Возможно, для конспиративных встреч отработана система явок и паролей. Но хочется верить, что всем этим тут пока не заморачиваются. Дальше. Карел, проникнись сознанием своего герцогского величия и постарайся расспросить Дагоберта, что ему известно про наследие гарпии. Женя, твое задание проще остальных: Брунгильда и двенадцатый стул! В смысле, третий медальон.

   Глава 9

   Запомни, коль не дурак ты,

    Правило жизни одно:

   Если всплывают факты,

   Кто-то идет на дно.

 Правила пользования жизнью

   Гизелла согласилась принять сестру майордома без промедления, тем более что сама намеревалась сегодня же навестить едва не погибшую от рук коварных разбойников даму своей личной свиты. Брунгильда склонилась в поклоне перед государыней.

   Аудиенция, данная молодым государем папскому легату, повергла Гизеллу в глубокое отчаяние. Она безостановочно ходила по своим покоям, горестно причитая и до боли сжимая руки.

   – Зачем он это сделал! Как он мог такое сказать! Ведь теперь Рим отлучит его от Церкви, лишит венца!

   Перед глазами встревоженной государыни сам собою всплыл образ не такого уж далекого прошлого. Устроенная Пипином Геристальским ловушка среди зеленеющих виноградников… Страшно подумать, чем бы все закончилось, когда бы не сэр Жант и его спутники.<

>    А теперь, лишь только получив законный венец, ее сын вновь норовит сунуть голову в западню. Это же надо такое придумать! Причислить к лику святых убиенного кесаря Дагоберта! Такого Рим не потерпит.

   Она велела послать за благородной дамой Ойген, но той не оказалось во дворце. Это еще более опечалило государыню. От огорчения и страха она совсем уж вознамерилась дать волю слезам, но в этот миг слуга доложил о приходе Брунгильды.

   Ответив на приветствие, Гизелла указала даме на низкий табурет возле своего небольшого трона.

   – Рада видеть, – стараясь придать лицу и тону величавость, произнесла она. – Мне сказали, вы были ранены!

   – Не слишком сильно, – состроив досадливую гримасу, отмахнулась Брунгильда. – Легкий ушиб. Прошу вас, не стоит беспокоиться. Я хотела поговорить с вами о неких вещах, – девушка замялась, – тайных и важных.

   – Я слушаю тебя.

  – Брат был сегодня очень зол, – начала придворная дама. – Говорит, что требования, которые наш государь выдвинул Риму, неслыханны. Того и гляди, нас объявят врагами христианского мира.

   – Увы, я тоже все время об этом думаю, – печально вздохнула мать юного кесаря, и в уголках ее глаз снова блеснули слезы.

   – Я подумала, что в непростое время Дагоберту понадобятся могучие союзники. Насколько я могла понять характер нашего молодого повелителя, он не отступится от своих притязаний.

   – Не отступится, – кивнула Гизелла, внимательно разглядывая девицу.

   От ее обостренного тревогами взгляда не укрылось отчуждение между коварным вельможей и его вновь обретенной сестрой. Но кому из них можно доверять? Неизвестно.

   – А это значит, что мой мальчик останется один против всех! Кто же решится открыто стать на нашу сторону, если святейший Папа предаст Дагоберта анафеме?

    – Полагаю, нурсийцы смогут, если захотят. В стране, где государь повелевает не только людьми, но и драконами, вряд ли кому-то есть дело до решений папского легата и даже самого понтифика.

   – Может, и так, – согласилась Гизелла. – Но какой резон далекой Нурсии, затерянной где-то на краю земного диска, поддерживать нас? Нам и так следует быть несказанно благодарными судьбе или тому колдуну, чарами которого герцог Нурсийский и его люди были перенесены сюда. Когда б не они… – Гизелла тоскливо вздохнула, припоминая бег по лесной чащобе от преследователей. – Но теперь они вернутся…

   – Хуже нет, когда покидают те, кому можешь доверять.

   – Ты права, – повелительница одарила сестру майордома теплым взглядом. Она с приязнью относилась к спасенной из пещеры девушке, только вступающей в жизнь. Та казалась весьма сообразительной и жадно впитывала все знания, до которых могла дотянуться.

   – Я вот подумала, – невольно оглядываясь на открытую дверь и понижая голос почти до шепота, проговорила Брунгильда, – что, если Дагоберт обвенчается с благородной дамой Ойген? Ведь он уже мужчина. Конечно, она старше его , но другой такой красавицы не сыщешь на белом свете.

   – Это да, – вздохнула Гизелла. – Совсем как я в ее годы.

   – Кроме того, она умна и в родстве с могущественным Инсти, за которым стоит армия незримых драконов. Его войско поможет остановить абаров!

   – Все это так, но как же престолонаследник Нурсии? Не думаю, чтобы сэр Жант был доволен такой затеей.

   Брунгильда потупила очи.

   – Я утешу его, если государыня поможет мне.

   Резиденция кардинала Бассотури в этот час напоминала военный лагерь. Встревоженный неожиданным оборотом дела, папский легат рассылал гонцов по всем франкским епархиям, спеша заручиться поддержкой местных иерархов Церкви. Специальный гонец был отослан в Вечный город, чтобы ознакомить его святейшество с неслыханными притязаниями христианнейшего кесаря, а заодно получить новые инструкции и средства для их проведения в жизнь. Никому не было де ла до забредшего на огонек менестреля. Все суетились, куда-то спешили, на ходу переговариваясь между собой, бурно жестикулируя и переходя на крик, словно собеседникам приходилось перекликаться через глубокое ущелье.

   – Господин инструктор, – докладывал Бастиан. – Здесь поговаривают, что фра Гвидо готов обещать Дагоберту замолвить слово перед святейшим престолом, дабы августейший отец государя был признан великомучеником. Мол, он тут монастыри строил, кротко веру проповедовал, а нашлись коварные язычники, вполне может быть, те самые абары, и закололи спящего монарха.

   – Ага. Пошли уже торговаться о цене. Шо-то как-то тут не так. Чересчур быстро спекся почтенный прелат. Надо узнать у этой Красной Шапочки, может, сделает два по цене одного? Я тоже хочу в великомученики. Я с вами что, мало навеликомучился?

   – Видите ли, господин инструктор, – не без ехидства заметил Бастиан, – для этого вас следует умертвить. А кроме того, кард инал Бассотури должен писать в Институт, что ему, в силу обстоятельств, весьма затруднительно. Но если вы настаиваете…

   – Шо за жисть! И тут засада! Любимый ученик норовит яду подсыпать, – вздохнул Лис. – Ладно, умник. Как там наша разработка?

   – Плохо, – сознался Ла Валетт. – Практически не с кем разговаривать, все бегают, выпучив глаза.

   – Лично я в таких случаях помогаю кому-нибудь упасть с лестницы, шоб глаза впучились обратно. А затем, пока оказываю первую медицинскую помощь, задаю наводящие вопросы.

   – Вы предлагаете… – с нескрываемым ужасом проговорил Бастиан.

   – Стоп! Я ничего не предлагаю, – оборвал его Лис. – Но, чтобы я окончательно не причислился к великомученикам, надо, чтобы один орел с Олимпа перестал терзать мои бренные внутренности. Думай, найди способ! Верю, у тебя получится.

   – Я и так думаю, – оскорбился Ла Валетт.

   – Тог да где результаты? Ты жертву абарского произвола допросил?

   – Нет, господин инструктор.

   – Прелестно. А ну-ка, восходящая звезда Сорбонны, блесни лучами интеллекта, придумай внятную отмазку, как это ты не выполнил доверенного тебе задания.

   – Его нет в резиденции, – с неохотой отозвался Бастиан.

   – Как это нет? А где его носит?

   – Я его вижу, – вмешалась в разговор Женя. – Он идет по улице.

   – Умница, Тимуровна. Тест на зрение пройден без задоринки, но и без сучка. По какой улице? Куда идет? Только не говори, что по улице Парижа. Я этого не выдержу.

   – По центральной улице, движется в сторону резиденции легата.

   – О! Это уже на что-то похоже! – обрадовался Сергей. – А ты что там делаешь? Ты же, вроде, должна Брунгильду окучивать.

   – Я, между прочим, как раз и ходила в особняк Пипина, куда, по словам Карела, доставили на носилках сестру майордома.

   – А, ну если в этом смысле, то извини. Как пообщались?

   – Никак, – недовольно отозвалась Женя.

   – В смысле? Мне казалось, вы подруги, не разлей вода. Она ж у тебя буквально из рук ела.

   – Да мы и не ссорились, – в голосе Евгении слышалось нескрываемое удивление. – Мне сказали, что Брунгильда взяла Фрейднура и пару человек из его отряда и отправилась к государыне.

   – В смысле, так на носилках и отправилась?

   – В том-то и дело, что нет. Слуги утверждают, что она встала и пошла.

   – Ага, вот так вот. То есть, мы только-только грохнулись с коня спиной оземь, да еще сверху нам прилетел центнер с лишним живого веса… Я понимаю там, страсти-мордасти и все такое. Но уважающие себя дамы после такого не встают даже при исполнении государственного гимна. Шо-то тут не то! Опять же, как она направилась, если ты, идучи от дворца, ее не видела? И мы с Пипином, направляясь вдогон, тоже. Может, у нее по такому случаю крылья проклюнулись?

   – Она могла пойти боковыми улицами.

   – Та ты шо?! Тут и главная, как скатерть-самобранка, – час едешь, два – бранишься. Повозка с молодоженами здесь в один миг может превратиться в колесницу покойника [9 – Стандарт римских дорог – повозка невесты не должна столкнуться с колесницей покойника.]. А боковые улицы – так и вовсе оленьи тропы.

   – Старалась пройти незамеченной? – предположила Женечка.

   – Ага. Скрывается от папарацци. С фотографией тут пока не очень. Живопись еще не расцвела. Остались папарацци-ваятели с резцами и мраморными глыбами под мышкой. Жень, ты, когда подопечную все же отыщешь, проверь, может, она головой ударилась? Это где-то по твоей части.

   – Хорошо, я проверю. А с монтенегром что делать? Уйдет ведь!

   – Да шо с ним делать? Эйфелеву башню еще не построили, Лувр тоже, из всех парижских достопримечательностей только вонь и осталась. В общем, занимайся Брунгильдой. Этого дяденьку-потеряшу Бастиан примет. Валет, ты там уже изготовился к нападению на невинную жертву?

   – Да, только у меня тут, – менестрель замялся, – ближневосточник.

   – А если без мозговых вывихов? – с подозрением уточнил Лис. – Ты ведь, кажется, с коня не падал.

   – Ну, как бы это так сказать? Лицо ближневосточной национальности. Мустафа, одним словом. Похоже, он что-то принес. Говорит со стражником, указывает на коробку. Сейчас я подойду поближе.

   – Давай, только не сильно отвлекайся. Не пропусти беженца. Ладно, работаем по плану, – подытожил Лис. – О, кстати, Женя, похоже, ты была права. У ворот резиденции его кесарского величества отирается Фрейднур, так шо вполне может быть, и Брунгильда где-то здесь.

   – Мастер Рейнар! – исполин -северянин с радостной улыбкой бросился к Лису. – Тут говорят, вы с моим господином куда-то пошли?

   – Было дело, – кивнул Сергей. – И что с того?

   – Так может, знаете, где он теперь? Тут его люди ищут.

   – Надо же! У нас люди обычно ищут что-нибудь полезное. А мажордом-то им на что?

   – Такое, в общем, дело, – замялся десятый сын Зигмунда. – Люди на берегу тело нашли. Все в воде. Должно быть, утоп.

   – Основной причиной смерти являлась жизнь, – пробормотал Лис. – У вас тут что, каждого утопленника у майордома Нейстрии регистрируют?

   – Нет, конечно, – смутился Фрейднур. – Но у этого рука в кулак была сжата…

   – Это сильно меняет дело, – лицо Сергея приобрело нарочито серьезное выражение. – А пальцы на левой ноге он, часом, крестом не держал?

   – Про то они ничего не сказали. – Гигант задумчиво почесал затылок. – Я пойду спрошу .

   – Стой! Куда собрался? Шо там с кулаком не так?

   – В нем фибулу нашли. Вроде свернувшийся дракон, а игла – точно копье, его пронзающее. Совсем такая, как носили комисы… – он поежился, – ну, той еще Брунгильды.

   Лис полез в поясную суму, в которой все эти дни лежал снятый с мертвого берсерка знак личного отряда гарпии. Слова: «Такая, что ли?» – застряли у него в горле. Чуткими пальцами лучника он ощупал каждый лежащий там предмет. Фибулы не было. «Вот так номер! – мелькнуло у него в голове. – Еще сегодня утром, когда укладывал туда снятый с врага амулет, эта застежка для плаща валялась там. Куда же она могла деться? Стоп!» – Он восстановил ощущения, совсем недавние, этого часа. В лавке ювелира он на ощупь вытаскивал за шнурок странный камень. Свернувшегося дракона не было. Точно не было! Проклятье! Какой-то ловкач умудрился вытащить никому не нужную штуковину у него из-под носа. Затем, что уже ни в какие ворота не лезет, – пойти и утопиться от счастья.

   – Так, – лицо мастера Рейнара приняло не свойственное ему жесткое выражение. – Где этот ихтиандр-недоучка?

   – Вы что же, его знаете? – обрадовался Фрейднур.

   – Нет. Однако мечтаю познакомиться, – процедил Лис.

   – Но он же мертв.

   – Когда это мне мешало? Ну, помер человек, его глубоко личное дело. Шо ж теперь – с ним не здороваться?

   Такой подход к вопросам жизни и смерти привел Фрейднура в замешательство. Он чуть отстранился, понимая, что многого еще не знает о мастере Рейнаре.

   – Ну-ка, кто тут от него приходил? Давай, показывай! – между тем командовал Сергей.

   – Да вон, – могучий северянин мотнул головой. – Те двое, что с берега, сидят под стеной.

   – Спасибо, друг! – Лис хлопнул ошалевшего верзилу по плечу. – Ты очень помог следствию. Теперь надо помочь и причине. – Он повернулся к рыбакам: – Эй, вы двое, бегом ко мне!

   Услышав начальственный окрик, люди вскочили с места и бросились на зов.

   – Где тело?

   Неизвестные переглянулись, решая, стоит ли выкладывать неведомому вельможе страшную весть о сегодняшней находке или все же дождаться самого майордома. Но время шло, сидя под стеной среди заполненного воинственными баронами двора рыбы не наловишь, и свидетели преступления не стали молчать.

   – Мы его пальцем не трогали, – заявил первый. – Вот, как Бог свят!

   – Точно-точно! Он правду говорит, – закивал второй. – Мы – рыбаки.

   – Да будь вы хоть апостолы Петр и Андрей собственной персоной, я вас ни в чем и не обвиняю. Тело где?

   – Там, на берегу. Его наш младшак охраняет, – пояснил старший из говоривших. – Мы от дома к реке спустились сети ладить. Они, извольте понять, на утреннем лове за корягу зацепились. Только подошли, а глядь – у самой кромки воды этот лежит. Весь мокрый, рука в кулак зажата.

   – Ну, так ясное дело – раз в воде, так мокрый! Идемте покажете!

   Дагоберт смотрел в небо, мечтая о тех временах, когда сам расправит крылья и устремится по бескрайней залитой солнцем шири, обжигающе холодной и оттого блаженно родственной его огненной сущности.

   Он стоял среди зеленого ухоженного сада позади дворца, быть может, единственного такого во всех франкских землях, и чувствовал, как тяготит его венец кесаря. Даже сейчас, когда он был спрятан в сокровищнице.

   – Здравия желаю, дорогой собрат! – раздалось совсем рядом. Дагоберт отвлекся от созерцания. Рядом во весь свой гигантский рост возвышался сэр Жант. Пожалуй, этот простодушный силач нравился ему больше всех прочих нурсийцев. Казалось, он просто не способен ни на какое коварство. Все же прочие…

   Конечно, и мастер Рейнар, и пре красная Ойген, и сладкоголосый Бастиан в недавней схватке выступили на его стороне. Но кто знает, что готовит завтрашний день? Этот же просто сражался за него, потому как считал это «делом чести» – диковинного, непонятного чувства, порою толкающего людей на весьма странные поступки.

   – А я тут гуляю, – смущенно пояснил Карел. – Место красивое.

   – Да, – кивнул Дагоберт. И над садом повисла долгая неловкая пауза.

   – Я спросить хотел, – замялся наследник престола Нурсии. – Вот с этим амулетом, тем, что от гарпии достался, что с ним не так?

   – Не так? – удивился кесарь. – Разве с ним что-то не так?

   – Я, может, что сказал неверно? – еще более смутился великан. – Но ты сам посуди. Там, у пещеры, когда тварюка развалилась на куски, ты его просто забрал. Взял в руки, будто так и надо. А тут за ним вдруг настоящая охота началась. Душегуб ночной своей жизнью за него рисковал. Скольких людей порешил! Но что странно – он голыми руками штуковину эту брать опасался. Перчатки надел, вроде тех, что для боя. И вот дядька Рейнар, когда у химеры из пасти тот амулет выбил, тоже мне наказал руками его не трогать. А ты, стало быть, пришел и просто рукой снял. Ну, точно шляпу с вешалки, как так и надо. Вот я и говорю себе – не странно ли?

   – Не странно, – отрезал Дагоберт и отвернулся. Говорить совершенно не хотелось, но спиной он чувствовал удивленный взгляд сэра Жанта, и его молчаливый упрек заставил Дагоберта поежится. – В нем сила, – не поворачиваясь через плечо, бросил отрок. – Нездешняя сила. Не из этого мира.

   – А-а, – протянул Карел, делая вид, что понял.

   В голове его звучало:

   – Давай, богемский лев! Ты лев, а значит, ты прав! Дожимай его! Мы – сами по себе нездешняя сила.

   – Так а… – попытался было продолжить Карел, но юный кесарь уже шагал по дорожке ко дворцу.

  – Молодец! – возмутился на канале связи Лис. – Оратор! Тебе не в высшем свете общаться, а орать. В смысле землю пахать собственным оралом.

   А лучше не тебе, а на тебе!

   – Так я ж не виноват, что он ушел.

   – Нет, в этом ты не виноват. В этом виновата матушка-природа: ноги есть – вот и ушел. А вот то, что дал ему уйти, – твоя вина. Не стой, красавец-мужчина, действуй! Он уже дал ниточку, пусть самый хвостик, – не беда, хватайся и тяни!

   – Как же я?.. Он же ушел. Что ж я, побегу за ним?

   – Хоть на руках иди. Я чувствую, в этой истории с амулетом есть какой-то подвох. И пока мы не поймем, какой, – будем ходить по кругу. Ищи подход, шкворчи мозгами! Иногда это у тебя неожиданно выходит.

   – Ну, я попробую, – неуверенно вздохнул наследный принц.

   – Да уж, сделай любезность.

   Понурив голову, Карел зе Страже двинул ся вслед за монархом. Жизнь представлялась ему безотрадной, будущее – ужасным. В лучшем случае – бесславное возвращение в родную Прагу.

   Каким гоголем он покидал отчий дом всего полтора года назад! Еще бы – ему одному из всей Чехии пришло столь почетное приглашение. Тогда он точно знал, что станет храбрым рыцарем, что сможет с мечом в руках поддержать славу древнего благородного рода зе Страже. Его храбрый предок – первый Карел, упомянутый в летописи, командовал войском еще при Оттакаре II Железном. И храбро командовал, пока не пал рядом с королем на Моравском поле.

   Совсем недавно, по окончании курсов, он мечтал, что в неведомых мирах превзойдет славой отважного предка, освободит от злобного гнета какие-то неведомые державы, в неравной борьбе одолеет могучих врагов, и прекрасные дамы в каждом из сопределов будут вспоминать о нем с нежной печалью…

   Карел понял, что его мечтам не суждено осуществиться, лишь только будущий ин структор их группы переступил порог келейки в институтском подземелье. Сам не зная почему, под его насмешливым взглядом он терял дар речи и всю свою лихость. Это было невыносимо, но каждый раз, когда он пробовал хотя бы возразить своему мучителю, непременно оказывался в дураках.

   А затем, сам даже как-то не заметив, вдруг стал увенчанным славой победителем. Но и тогда продолжал оглядываться, высматривая Лиса и пытаясь угадать, в чем подвох. А потом вновь потянулись будни, однообразные, точно удары розгой.

   «Нет, так не должно быть! – подумал Карел. —

   Я обязан собраться, обязан победить, доказать…» Он не успел сформулировать, кого собрался побеждать и кому что доказывать. В голове снова зазвучал голос Лиса, и Карел отвечал, меряя шагами коридор. В какой-то миг он осознал, что стоит перед чуть приоткрытой дверью собственных покоев. Толкнул ее, сделал шаг…

   – Милый, – раздалось из глубины комнаты.

<

>

   Глава 10

   Неестественное поведение – вот главное отличие человека от животного.

 арвин. Из неопубликованного

   Рыбари посторонились, давая вельможе доступ к лежащему на песке телу.

   – Так, начинаем осмотр. – Лис задумчиво поглядел на реку. – Занятненько! Течение у нас оттуда, а тело лежит так, как будто приплыло поперек потока. Весьма активное поведение, как для мертвеца. Уважаемые, вы его, часом, не трогали? В смысле, с места на место не перетаскивали?

   – Нет-нет, – в один голос заверили речники. – Упаси Бог! Что лишний раз мертвяка трогать? А ну, как напасть или лихоманка какая случится?! Покойники, они покой любят. Только и сделали всего, что фибулу из кулака вытащили. Иголка торчала.

   – Иголка торчала из кулака?

   – Да, прямо сквозь палец. Так бедолага сжал ее, что аж проткнул.

   – Все чудесатее и чудесатее.

   Сергей активизировал связь.

   – Ау, оперативная группа юных цивилизаторов. Выезжать не надо, но по возможности прошу ускорить темп обработки данных встроенными биопроцессорами. Имеется тулово, которое притворяется, что оно – утопленник.

   – Он что, жив?! – обрадовалась Женя.

   – Если бы, – хмыкнул Лис. – Мертвее не бывает. Притворяется он не живым, а утопшим.

   Сергей подошел к трупу, потрогал горло. Затем с силой резко надавил на грудь. Обомлевшие рыбаки попятились от столь панибратского обращения с мертвецом.

   – Можно, я не буду на это смотреть? – взмолилась Женя.

   – Не смотри. Но слушать – обязательно.

   – О, а я его знаю! – вдруг закричал Карел. – Это тот самый разбойник, который меня прирезать хотел.

   – Ага, так это после общения с тобой он впал в печаль, несовместимую с жизнью?

  ;  – Нет, от меня он убежал.

   – Стало быть, изнемог в разлуке. Живо представляю себе картину: пришел к берегу, за каким-то лешим взял в руку фибулу, которую не далее как сегодня у меня же и спионерили, сжал ее, да так, шо палец себе насквозь проколол, и, обратите внимание, проколол без крови. Стало быть, уже после смерти. Ударился кадыком обо что-то твердое – о тренированную ладонь, о борт лодки, а может, то было весло, ему виднее.

   Но факт имеет место быть: у потерпевшего кадык где-то в районе затылка, а каких-либо повреждений кожного покрова не видно. Одним словом, привел мужик себя в состояние, не совместимое с жизнью, и с горя пошел купаться.

   – Простите, господин инструктор, это откуда следует? – поинтересовался Бастиан.

   – Оттуда, мой юный друг, что одежда на потерпевшем мокрая, а в легких воды нет. То есть, кадык ему проломили до того, как уложили в воду. Так она и не попала внутрь. И ф ибулу в руку сунули тоже до того. Сунули и зажали в кулак.

   – Может, это все же он похитил? – спросил Бастиан.

   – Нет, я такого прямоходящего рядом с собой не видел. Рожа, вон, как из задницы вытесанная. Даже Карел с ходу запомнил. Ходячая пивная реклама, впрочем, теперь плавучая.

   – Зачем вы над ним смеетесь? Это же все-таки человек был! – возмутилась Женечка.

   – Этот экземпляр – в лучшем случае потерпевший. Некоторым впечатлительным особам сию классификацию следует накрепко запомнить в целях сохранения в пределах нормы собственной ранимой психики.

   Итак, вернемся к расследованию. Вы уже чувствуете себя инспекторами Сюрте Криминаль? Если нет, входите в роль. Дело вырисовывается забавное, но в высшей мере паскудное: кто-то слямзил у меня фибулу, затем хладнокровно убил бандита, нападавшего утром на Карела, подсунул ему на прощание приметный сувенир и отправил в загробное плаванье. П ричем очень каструбовато.

   Если мы отбрасываем версии волшебных совпадений, имеются ли у нас какие-нибудь мысли?

   – Убийца хотел навести на ложный след? – предположил Бастиан.

   – Похвально. Но не останавливай бег свободной мысли. Для того чтобы просто навести на чужой след, при всей ловкости паразита, не стоило вытаскивать эту штуковину именно у меня. В Париже есть тысячи куда менее обидчивых индивидов, чем старина Рейнар. Стало быть, что?

   – Кто-то хотел подставить под удар… вас?

   – Умница, Бастиан. Не иначе, близость к месту будущей Сорбонны на тебя благотворно влияет.

   При этом таинственный незнакомец решил прикончить сразу двух зайцев, один из которых сейчас лежит на песке и ушами не шевелит.

   В смысле, ухом не ведет.

   Второй же оказался никакой не пушистой мишенью охотника, а злопамятным дядькой Лисом. Вот тут как раз самое интересное – убийца, как это нынче говорится, был не в теме! Он понятия не имел о том, что известно во франкских землях всем и каждому: фибула с драконом, которую он у меня гнусно попятил, – отличительный знак гвардии Брунгильды, а они бесславно сложили головы еще под стенами Реймса. Вывод – мы имеем дело с чужаком, очень может быть, с кем-то из команды кардинала.

   Утром в апартаментах была толчея, так что кто-то под шумок расстарался. Другого удобного случая вроде бы не было…

   Только мне кажется, что неведомый нам пока энтузиаст полез в суму вовсе не за фибулой. Это так, поощрительный приз. Искал он, скорее всего, амулет, который я незадолго до того показывал Пипину. Это, конечно, гипотеза, но она имеет право на существование. Так-то, мои дорогие вершители судеб!

   Итак, что у нас есть, – голос Сергея не утратил прежней насмешливости, но теперь в нем звучала резкая, даже жесткая нотка. – За один день некто неизвес тный нанес три безответных удара и все еще остается вне поля нашего зрения. И поскольку мы наивно, шо те самые кролики, хлопаем ушами ему в ответ, можно не сомневаться – в ближайшее время это вдохновит его на четвертый.