Текст книги "Затерянные экспедиции (Школьникам об истории географических открытий)"

Автор книги: Владимир Малов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Все чаще приходилось останавливаться, остановки были все продолжительнее. Но потом, поделив между собой скудную пищу, двое снова впрягались в сани и медленно, едва передвигая ноги, брели дальше. До острова Росса близ антарктического побережья, где их ждало спасение, оставалось все меньше – только тридцать миль, только двадцать, десять!.. Значит, они должны дойти.

И они дошли! На горизонте появился наконец силуэт судна "Дисковери", вмерзшего в лед, а рядом с ним они увидели фигурки людей, своих товарищей, оставшихся на месте зимовки. Люди бросились навстречу и долго не могли узнать в них – изможденных, обросших, падающих от смертельной усталости тех энергичных, полных сил исследователей, что три месяца назад выступили отсюда, с побережья Антарктиды, чтобы достичь Южного полюса.

Но все-таки это были, конечно, они: командир "Дисковери", начальник экспедиции Роберт Скотт, доктор биологии и врач Эдвард Уилсон, а на санях лежал штурман Эрнст Шеклтон.

Так 3 февраля 1902 года закончилась первая в истории географических открытий попытка покорения Южного полюса. Трое исследователей, поднявшись до 82°17' ю. ш., вынуждены были отступить из-за холода, неимоверных тягот пути и нехватки продовольствия и, потеряв всех ездовых собак, с которыми начали путешествие, вернулись к месту зимовки экспедиции...

Неудача? Да нет, неудача только с достижением полюса, а во всем остальном – блестящий успех. Когда в 1904 году экспедиционное судно "Дисковери" вернулось в Англию, результаты экспедиции Роберта Скотта были оценены очень высоко. Результатом двухлетних работ на побережье Антарктиды оказались двенадцать увесистых томов, в которых содержались ценнейшие сведения по физической географии, метеорологии, земному магнетизму, геологии.

Удача, большая удача! Английская экспедиция, по мнению ученых, сделала больше всех в совместном наступлении на тайны шестого материка, а ведь одновременно с ней по плану, принятому VII Международным географическим конгрессом в Берлине, в разных концах Антарктиды работали еще французская, шотландская, шведская и немецкая экспедиции. Впервые человек вел столь обширные комплексные исследования в Антарктике. И хотя предстояло еще очень многое узнать – определить точно, в деталях, очертания побережья материка, исследовать его глубинные области, найти местоположение магнитного полюса, – можно уже было утверждать: Антарктида теперь не столь загадочна, как пять, как десять лет назад. Удача, большая удача!

Но был, однако, человек, испытывающий после возвращения "Дисковери" только разочарование: сам начальник экспедиции, тридцатишестилетний капитан королевского военно-морского флота Роберт Скотт.

Пусть были проведены тысячи магнитных наблюдений, наблюдений за приливами и отливами, пусть было взято множество проб "антарктической" воды, собрано множество сведений по метеорологии Антарктиды... Не удалось, как считал Роберт Скотт, самое главное: не удалось путешествие к Южному полюсу.

Достичь его, разумеется, очень трудно. Ведь с тех пор, как в 1821 году русские моряки Ф. Ф. Беллинсгаузен и М. П. Лазарев открыли Антарктиду, на ледяном материке побывал целый ряд экспедиций, но никто еще не рисковал отважиться на эту задачу – предпринять путешествие к полюсу. Пугали громадные расстояния, которые нужно было преодолеть по ледяной пустыне, изрезанной трещинами и разломами гигантских ледников, пугали свирепые холода, каких нет нигде больше на Земле, пугали непрерывные, встающие на пути невидимой, но непреодолимой стеной ветры. Антарктическая природа словно бы задалась целью – не пустить человека к Южному полюсу...

Но кто-то все равно должен быть на нем первым!

И после возвращения "Дисковери" в Англию Роберт Скотт решил – первым будет именно он. Это удастся во время второй попытки, а если не удастся вторая, то во время третьей. Когда-нибудь это произойдет: на Южном полюсе будет развеваться английский флаг.

Что был за человек Роберт Фалькон Скотт? С фотографий смотрит на нас волевое, энергичное лицо. Взгляд Скотта спокоен, но за этим взглядом угадываются железный характер, непреклонная решимость, умение не отступать ни перед чем. Энергия, воля, настойчивость. В жизни он был именно таким, как на своих фотографиях: практичный, целеустремленный и немного даже холодноватый, скупой на эмоции человек, главное для которого – долг.

Его путь был предопределен заранее: Роберт Скотт родился в семье моряков, моряками были целые поколения его предков. В восемнадцать лет он стал мичманом и отправился в первое плавание на корабле "Бадиша", два года спустя получил чин младшего лейтенанта. Он участвовал во многих дальних походах, и в них закалялся его характер, и без того, впрочем, твердый: с детства он воспитывался, как спартанец. К тридцати двум годам он был искусным моряком и прекрасным командиром.

И конечно, не удивительно, что именно Роберта Скотта рекомендовал начальником антарктической экспедиции на судне "Дисковери" президент Британского королевского географического общества сэр Клементс Маркем. Маркем прекрасно знал: Скотта отличают мужество, умение руководить подчиненными и – что, наверное, самое главное для начальника научно-исследовательской экспедиции – любознательность, страсть к познанию неизвестного. Маркем не ошибся. Скотт организовал экспедицию превосходно. В том, что результаты ее оказались столь ценными и весомыми, была его большая личная заслуга.

А сам Роберт Скотт буквально с первых же дней после возвращения "Дисковери" начал разрабатывать план новой экспедиции. Главной ее целью было достижение полюса. Конечно, не только рекорда ради – в первую очередь поход к полюсу должен был подчиняться интересам науки.

План продумывался всесторонне, до деталей, которые на первый взгляд казались незначительными. В нем учитывался опыт всех прежних антарктических экспедиций. Скотт тщательно проанализировал все слабые места своего первого похода к полюсу. Он раздумывал над достоинствами и недостатками снаряжения, думал о том, какое из транспортных средств окажется самым лучшим в условиях Антарктиды, и о том, какое взять продовольствие. Многое было учтено в плане Роберта Скотта, он работал над ним несколько лет... И в самый разгар работы Скотту пришлось внести в свой план некоторые коррективы: он должен был учесть опыт человека, который решил его опередить и отправился в Антарктиду первым.

Эрнст Генри Шеклтон – так звали этого человека. Тот самый Шеклтон, который участвовал в первом походе Скотта и вернулся едва живым, на санях, которые из последних сил притащили к зимовке "Дисковери" Роберт Скотт и Эдвард Уилсон.

Эрнст Шеклтон оказался человеком энергичным и предприимчивым. Он вернулся в Англию на год раньше Скотта – на вспомогательном судне "Морнинг", которое доставило экспедиции продовольствие, топливо, запасное снаряжение и ушло назад, взяв больных. Шеклтон поправился еще по пути домой, а вернувшись, щедро давал корреспондентам газет и журналов интервью, рассказывал о своем походе к Южному полюсу, выступал с лекциями и докладами, на которых демонстрировал фотографии, сделанные с борта "Дисковери" и из корзины аэростата – однажды он поднимался над местом зимовки, фотографируя окрестности.

Его избрали секретарем Шотландского королевского географического общества, его приняли в высшем свете Великобритании, он стал человеком более известным, чем сам Роберт Скотт. И пока Скотт только разрабатывал проект своей новой экспедиции, Шеклтон решил немедленно осуществить собственное путешествие к полюсу.

В деньгах, которые пока были серьезной проблемой для Скотта, у Шеклтона недостатка не было. Ему помогли новообретенные друзья, например крупный английский финансист Вильям Бирдмор. Удалось получить и правительственные субсидии, причем не только от правительства Англии, но и Австралии и Новой Зеландии, также заинтересованных в дальнейшем изучении шестого материка. Скотт остался в Англии, а Шеклтон вновь отправился в Антарктиду.

Судно Шеклтона "Нимрод" прибыло в море Росса в начале 1908 года. В состав экспедиции входили известнейшие ученые: метеоролог Д. Адамс, биолог Д. Меррей, врач Э. Маршалл, геологи Т. Дейвид и Р. Пристли, физик Д. Моусен. А для путешествия к полюсу Шеклтон избрал транспортное средство, еще не виданное в полярных странах – маленьких маньчжурских лошадей. Как он считал, эти выносливые животные могут протащить по льду и снегу сани, нагруженные продовольствием и снаряжением, почти безо всякого труда.

А вот ездовых собак он взял с собой лишь на всякий случай. Он был убежден в том, что первая попытка достижения полюса не удалась именно потому, что Скотт отправился к нему на собаках, которые погибли одна за другой. Было и еще одно транспортное средство – автомобиль. Последнее обстоятельство лондонские газетчики превратили в сенсацию. В газетах того времени можно было увидеть такие заголовки: "Англичанин едет к полюсу на автомобиле", "Автомобиль в ледниках". Но, как выяснилось сразу же, хотя по льду автомобиль и в самом деле ездил неплохо, отправиться на нем к полюсу было все же невозможно – в рыхлом снегу он застревал...

И вновь неудача!

Шеклтон тоже не дошел до полюса, хотя поднялся до 88°23' ю. ш. Несмотря на то что до цели путешествия оставалось всего лишь 179 километров, Шеклтон был вынужден повернуть назад. Надежда на лошадей не оправдалась, путь для них оказался значительно труднее, чем предполагалось. Экспедиция проходила за день значительно меньшее расстояние, чем следовало по плану Шеклтона, и поэтому продуктов, взятых с собой, не хватило.

1200 километров обратного пути до зимовки Эрнст Шеклтон и трое его спутников преодолели с громадным трудом, страдая от голода и мороза.

Но справедливости ради нельзя не сказать: научные итоги путешествия Шеклтона оказались важными. Экспедиция нашла в Антарктиде каменный уголь. Интереснейшая находка! Впоследствии именно она позволила ученым предположить, что когда-то Антарктида связывала Южную Америку и Австралию, что в ледяной пустыне существовал когда-то обильный животный и растительный мир, уничтоженный оледенением. Было сделано и другое открытие. Пройдя на 700 километров дальше, чем Скотт, Шеклтон мог с уверенностью утверждать, что Южный полюс находится на высоте примерно 3000 метров над уровнем моря.

Двадцать золотых медалей различных географических обществ получил Эрнст Шеклтон за свою экспедицию к полюсу. Справедливо: все-таки он подошел к полюсу ближе всех. Шеклтон сразу же стал национальной гордостью. Его избрали своим действительным или почетным членом научные общества и академии многих стран. Он побывал в Париже, Берлине, Будапеште, Вене, Копенгагене, Стокгольме, Петербурге, выступая с докладами и демонстрируя сделанные экспедицией фотоснимки и кинофильмы. Его пригласили в США и Канаду, где приняли почти так же восторженно, как и на родине, в Англии.

А Роберт Скотт все еще ждал своего часа. Отдав должное своему недавнему подчиненному, ставшему неожиданно соперником и проявившему и мужество, и настойчивость в достижении цели, Скотт продолжал готовиться к своей экспедиции. Если Южный полюс вновь не подпустил к себе человека, значит, все остается по-прежнему: покорить полюс предстоит именно ему, Роберту Фалькону Скотту.

И в 1909 году весь мир облетела весть: готовится новая большая экспедиция к Южному полюсу. Ее глава – Роберт Скотт.

Вот пример, красноречиво говорящий о том, как стремился к полюсу Роберт Скотт. Средств, отпущенных на его новую экспедицию правительством, оказалось явно недостаточно. Тогда он, не задумываясь, вложил в нее все свои собственные средства и, кроме того, уверенный в успехе, большие деньги взял в долг.

Среди участников экспедиции, не считая команды, было шесть офицеров и двенадцать ученых. Конечно же, был приглашен старый и верный друг доктор Эдвард Уилсон, тот самый, вместе с которым Скотт несколько лет назад спас жизнь Шеклтону. В любом члене экспедиции Скотт был уверен – отважные люди и вместе с тем добрые товарищи. Оснащение экспедиции было превосходным великолепное научное оборудование, первоклассное походное снаряжение, большие запасы продовольствия, топлива, взят киноаппарат и ленты с фильмами, которые должны скрасить долгие дни зимовки. Здесь было все, что только может предусмотреть человек.

В качестве транспорта Скотт, как и Шеклтон, тоже решил использовать лошадей. Пятнадцать низкорослых, но сильных и выносливых маньчжурских пони ожидали экспедицию в Новой Зеландии. Там же дожидались и тридцать сибирских собак. Учтя то, что автомобиль, взятый Шеклтоном, оказался совершенно беспомощным в снегах Антарктиды, Скотт погрузил на свое судно двое моторных саней на гусеничном ходу. Впрочем, на них он рассчитывал мало. Главное – это лошади. Скотт надеялся, что его лошади пройдут путь до полюса легче, чем пони Шеклтона.

К июню 1910 года экспедиция была готова отправиться в путь. 1 июня экспедиционное судно "Терра Нова" подняло якорь, и вскоре английский берег остался вдали. Судно направлялось в страну безмолвных ледяных пустынь, в страну вечного холода. Когда оно вернется? Быть может, не скоро, но вернется! Обязательно вернется с победой!

Все продумано, все взвешено, все, казалось бы, до самых мельчайших подробностей предусмотрел Роберт Скотт.

Все? Нет, всего предусмотреть ему не удалось.

Не только к экспедиции Роберта Скотта было приковано внимание мира в 1909 году. Мир следил за подготовкой и к другой экспедиции: знаменитый норвежский исследователь Руал Амундсен готовился к штурму Северного полюса. Знаменит, впрочем, был не только сам Амундсен, знаменито было и судно, на котором он собирался отправиться в путь, – это был "Фрам", совершивший в 90-х годах XIX века беспримерный дрейф в Арктике во время экспедиции Фритьофа Нансена.

План экспедиции Амундсена был сходен с тем, что совершил тогда Нансен. Норвежец собирался войти во льды севернее Берингова пролива и начать вместе с ними новый дрейф через Центральную Арктику. Затем, когда "Фрам" подойдет возможно ближе к Северному полюсу, Амундсен намеревался устремиться к самой северной точке Земли на собачьих упряжках.

И Скотт, и Амундсен следили за планами друг друга, полные взаимного уважения и доброжелательности. Роберт Скотт всегда восхищался человеком, сумевшим завершить многовековые поиски Северо-западного прохода. В свою очередь, Амундсен, побывавший не только в Арктике, но и в Антарктике – в 1897 году на судне "Бельжика" с экспедицией лейтенанта Жерлаша, – искренне считал Роберта Скотта более опытным, чем он сам, полярным исследователем.

Это были разные экспедиции – норвежская и английская. Они отличались и снаряжением, и планируемыми исследованиями, а самое главное – они отправлялись в противоположные точки Земли. Быть может, оба полюса покорятся человеку одновременно? Именно об этом писали тогда все газеты. Амундсен и Скотт, давая интервью журналистам, искренне желали друг другу успеха.

"Терра Нова" вышла в путь. "Фрам" должен был выйти чуть больше месяца спустя.

И никто еще не знал о том, что Руал Амундсен уже переменил планы. Вернее, не знал почти никто: в планы Амундсена были посвящены только его брат Леонард Амундсен и капитан "Фрама" Нильсен.

А случилось вот что: мир облетела весть о том, что Северный полюс уже покорен, что его достиг американец Роберт Пири, готовившийся к этой экспедиции уже много лет. И хотя Амундсен утверждал, что экспедиция Пири, совершенная с рекордной быстротой, вряд ли имеет какое-либо отношение к науке и, значит, путешествие американца отнюдь не меняет планы "Фрама", на самом деле знаменитый норвежец тут же решил, что вторым на Северном полюсе он не будет. Теперь его цель – Южный полюс, он отправится туда вслед за Скоттом и постарается опередить английского путешественника.

В глубочайшей тайне Амундсен составил новый план. Он тщательно изучил опыт всех антарктических путешественников, в том числе и опыт Роберта Скотта. Амундсен решил: Скотт повторяет ошибку Шеклтона, выбирая основным транспортом лошадей и недооценивая собак. Сам же он пойдет к полюсу на собачьих упряжках и на лыжах. А местом для своей базы в Антарктиде Амундсен избрал восточный край Ледяного барьера Росса. Здесь, в бухте, известной под названием Китовая, всегда много тюленей, а значит, всегда можно пополнить запас свежего мяса. К тому же, что немаловажно, это место на 110 – 120 километров ближе к полюсу, чем то, где несколько лет назад была стоянка "Дисковери", а затем судна Шеклтона "Нимрод".

"Фрам" вышел из фиорда столицы Норвегии Христиании (ныне Осло) 9 августа 1910 года. По плану, известному всем, судно должно было пойти по Атлантике до мыса Горн, обогнуть его и через Тихий океан идти к Берингову проливу. На самом же деле... Лишь в пути Руал Амундсен объявил членам экспедиции о том, что вместо Северного полюса он решил идти к Южному. И никто из членов экспедиции не высказался против нового плана, норвежцы были готовы идти за своим знаменитым руководителем куда угодно. Пройдя мыс Горн, "Фрам" взял курс на Антарктиду, к Китовой бухте.

Впрочем, не стоит упрекать Руала Амундсена: по отношению к Скотту он поступил честно и вполне достойно. Во время плавания он отправил телеграмму в Новую Зеландию. Она была адресована Скотту, который, как знал Амундсен, должен был зайти туда за лошадьми и собаками. В телеграмме норвежский исследователь сообщал английскому путешественнику о том, что он тоже решил выступить на завоевание Южного полюса и предлагал "честное состязание".

Но телеграмма уже не застала Скотта в Новой Зеландии: "Терра Нова", взяв на борт маньчжурских лошадей и собак, направлялась в море Росса. О том, что у него появился неожиданный соперник, Роберт Скотт узнал значительно позже, да и то благодаря лишь случайности.

В начале января 1911 года "Терра Нова" подошла к юго-западному берегу острова Росса, где зимовало когда-то "Дисковери". Новая база, впрочем, разместилась почти на 25 километров севернее. Поход к полюсу предстоял лишь восемь-девять месяцев спустя, с началом полярной весны и появлением незаходящего солнца. Сначала же предстояло многое сделать. Отряд геолога Тэйлора должен был заняться обследованием горного хребта и ледников Земли Виктории. Другой партии исследователей предстояло пойти на судне "Терра Нова" к восточному побережью моря Росса, чтобы исследовать полуостров Эдуарда VII. А сам Роберт Скотт вместе с двенадцатью другими членами экспедиции отправился на юг, чтобы заложить большой продовольственный склад за семьдесят девятой параллелью для будущего путешествия к полюсу.

Больше 1000 килограммов продовольствия, топлива и запасного снаряжения доставил отряд на широту 79°29'. Двухметровый опознавательный знак, который можно было разглядеть издали, выложили из снежных кирпичей и пустых ящиков. Потом отряд налегке стал возвращаться к зимовке. И вот когда Скотт и его товарищи вернулись, их ожидал не очень приятный сюрприз.

У исследователей, отправлявшихся на судне к восточному побережью моря Росса, в Китовой бухте была неожиданная встреча: там стояло норвежское судно "Фрам", а на берегу был разбит лагерь Руала Амундсена. Этой встречей были поражены и норвежцы, и англичане. Англичане, потому что даже не подозревали о том, что Амундсен может быть в Антарктиде, а Амундсен думал, что экспедиция Скотта находится слишком далеко от него.

Норвежцы пригласили англичан на обед в свой лагерь, англичане в свою очередь угостили их завтраком на борту своего корабля. Это была встреча истинно товарищеская, встреча мужественных, достойных друг друга людей. Но, наверное, в глубине души и норвежцы, и англичане думали об одном: экспедиций две и, значит, какая-то будет первой, а другая окажется только второй...

Скотт был расстроен. Меньше всего он собирался соревноваться с Амундсеном. Знаменитый норвежец был очень серьезным соперником. К тому же он более чем на 100 километров ближе к полюсу. И вдобавок с собачьими упряжками в путь можно выступить раньше, чем с лошадьми. Но спокойный, скупой на эмоции, умеющий ни перед чем не отступать, Роберт Скотт встретил неожиданность достойно. 22 февраля 1911 года он записал в своем дневнике: "Всего разумнее и корректнее будет и далее поступать так, как намечено мною, – будто не было вовсе этого сообщения; идти своим путем и трудиться по мере сил, не выказывая ни страха, ни смущения..."

И в течение последующих месяцев Скотт почти не упоминал имени Амундсена на страницах дневника. Неожиданного соперника словно бы не существовало для него – человек долга занимался исполнением своего долга и мужественно заставлял себя отгонять все мысли о том, что он может проиграть в этом соперничестве. Имя Руала Амундсена появляется в дневнике руководителя английской экспедици лишь дважды, да и то мельком.

Роберт Скотт вспоминал имя соперника лишь в те дни, когда ему было особенно тяжело.

Антарктическая весна началась в конце августа. На небе появилось солнце; сначала его лучи были бледны и слабы, оно едва-едва выглядывало из-за горизонта. Но светило поднималось все выше, и англичане с нетерпением ожидали того дня, когда можно будет выступить. 1 ноября 1911 года началось второе путешествие Роберта Скотта к Южному полюсу.

В путь вышли двадцать человек. На юг двинулся целый караван: сани с впряженными в них лошадьми, собачьи упряжки, моторные сани. По плану Скотта всю дорогу следовало разделить на этапы. Через каждые два дня нужно было сооружать склады, где на обратном пути можно было бы найти продовольствие, одежду, топливо.

Но не всем двадцати путешественникам предстояло дойти до полюса: некоторые небольшими группами должны были возвращаться назад, чтобы последнему отряду во главе со Скоттом осталось как можно больше припасов. Кто пойдет вместе с ним к полюсу? Этого Роберт Скотт не знал до самой последней минуты, он приглядывался ко всем своим спутникам. Пожалуй, только одна кандидатура не вызывала никаких сомнений – старый друг Эдвард Уилсон.

Увы, с первых же дней экспедиции Роберту Скотту вновь не везло. Через два дня сломались моторные сани, их пришлось бросить. Лошади, как и у Шеклтона, тащили сани совсем не так легко, как предполагалось. Совсем обессилевших лошадей приходилось пристреливать, и их мясом путешественники кормили собак. Вдобавок ко всему почти не прекращалась пурга. Из-за нее вместо намеченного на день расстояния приходилось проходить меньшее, иногда в два-три раза меньшее.

Вечером 4 декабря поднялась пурга небывалой еще силы. Снежные сугробы засыпали палатки. Вокруг ничего не было видно. Снежный вал, сооруженный для защиты лошадей, не помог, пони были засыпаны с ног до головы. В этот вечер, лежа в спальном мешке и делая, как обычно, запись в дневнике, Скотт снова мысленно обратился к Амундсену: "Ума не приложу, – написал он, – что бы означала такая погода в это время года... Нам уже слишком не везет... Есть над чем задуматься, если наша маленькая компания борется против всяких невзгод в одной местности, тогда как другие благополучно двигаются вперед под солнечными лучами. Много значит счастье, удача!"

Лишь четыре дня спустя отряд смог продолжить путь. В этот день вечером были пристрелены последние лошади, они уже не могли идти. Собаки экспедиции погибли еще раньше.

Как и было намечено, небольшие группы путешественников с разных этапов маршрута возвращались назад. Наконец экспедиция достигла крайней точки, от которой вынужден был повернуть назад Шеклтон.

Только восемь человек остались к этому моменту в отряде. 5 января 1912 года им предстояло разделиться. Скотт уже решил: вместе с ним отправятся Эдвард Уилсон, Генри Боуэрс, Эдгар Эванс и Лоуренс Отс. Эванс настоящий богатырь, человек несокрушимого здоровья. Отс, кажется, никогда не устает. А Боуэрс, невысокий человек, не умеет унывать и способен любые невзгоды обратить в шутку.

Пришла пора расстаться, и два маленьких отряда разошлись в разные стороны.

Теперь до полюса оставалось не так уже много – это расстояние можно было пройти за десять – двенадцать дней. Но эти дни очень нелегко дались отряду Скотта.

Сани люди теперь тащили сами, и незаметно подкрадывалась выматывающая усталость. Меховая одежда, оказалось, была совсем не такой хорошей защитой от антарктических холодов.

10 января Скотт записал: "Весь путь покрыт снегом, сыпучим, как песок... Нечто ужасное... Чтобы дойти туда и обратно, потребуется отчаянное напряжение сил..." На следующий день появилась такая запись: "День был мучителен донельзя... Выдержим ли мы еще семь дней?.. Из нас никто никогда не испытывал такой каторги..."

Но тон этих записей с приближением к полюсу менялся. Несмотря на все тяготы пути, настроение Скотта и его товарищей становилось все более приподнятым. 15 января Скотт записал: "Теперь уж должны дойти..."

16 января пятеро англичан вышли из очередного лагеря, уже торжествуя. Они должны были достичь цели в этот день, в крайнем случае на следующий. Они до боли в глазах всматривались вперед, словно надеялись издали разглядеть эту недоступную прежде точку – Южный полюс Земли.

И Генри Боуэрс действительно увидел: на горизонте появился черный флаг, укрепленный на высоком шесте.

Здесь была стоянка Амундсена – об этом говорили остатки лагеря, следы саней и лыж, отпечатки собачьих лап. Это была последняя стоянка норвежца, отсюда он вышел в последний переход к полюсу.

Весь оставшийся путь англичане проделали в угрюмом молчании. Вместо одного дня дорога к самой южной точке заняла целых два: они шли теперь медленно, казалось, их оставили последние силы. 17 января Скотт записал: "Мы пережили ужасный день... Никто из нас вследствие полученного удара не мог заснуть..."

Но, к чести Скотта и его товарищей, они перенесли, по крайней мере внешне, удар достойно: каждый, как будто ничего не случилось, из последних сил продолжал заниматься своим обычным делом. По-прежнему Боуэрс проводил метеорологические наблюдения, по-прежнему Уилсон пополнял свою геологическую коллекцию.

Из последних сил англичане добрели наконец до полюса. Они нашли здесь палатку норвежцев с развевающимся над ней норвежским флагом. В палатке лежала записка Амундсена, адресованная побежденному сопернику – Роберту Скотту.

Английская экспедиция сфотографировала и зарисовала палатку, подняла рядом с норвежским флагом английский – не так представлял себе этот момент Роберт Скотт! – и на следующий день медленно, тяжело отправилась в обратный путь.

Наверное, в первые часы этого обратного пути каждый из пятерых англичан думал об одном и том же: как удалось совершить этот неимоверно трудный, изнурительный переход к полюсу Руалу Амундсену?..

А сам Амундсен в этот день, 19 января 1912 года, уже почти подходил к Китовой бухте, ему оставалась всего неделя пути.

Путешествие норвежской экспедиции к полюсу было разыграно, как по нотам. Между 80 и 85° ю. ш. через каждый градус норвежцы предварительно устроили склады с продовольствием и топливом. В путь к полюсу Амундсен вышел 20 октября, на одиннадцать дней раньше Скотта. С ним были четверо спутников: Хансен, Вистинг, Хассель, Бьоланд.

Костюмы для участников похода были сшиты... из старых шерстяных одеял; идея Амундсена, неожиданная на первый взгляд, полностью себя оправдала – костюмы были легки и вместе с тем очень теплы. Но трудностей немало выпало и на долю норвежцев. Удары пурги до крови иссекли лица Хансена, Вистинга и самого Амундсена; эти раны долго потом не заживали. Но закаленные, мужественные люди не обращали внимания на такие мелочи.

14 декабря 1911 года отряд Амундсена отделяли от полюса только 10 километров.

В три часа дня норвежцы достигли цели.

Они пробыли здесь три дня, проводя астрономические определения точного местоположения и совершив вокруг полюса круг во избежание возможной ошибки. Готовясь в обратный путь, они установили маленькую палатку с письмом для Скотта, а над ней – высокий шест с норвежским флагом и маленьким вымпелом "Фрама". На доске, прибитой к шесту, все пятеро оставили свои имена.

Обратный путь занял 40 дней. Не произошло ничего непредвиденного. И рано утром 26 января 1912 года Амундсен вернулся в Китовую бухту, где его ждал "Фрам".

Вернулся победителем.

Англичане же в этот день все еще продолжали медленно, тяжело идти на север. Их обратный путь оказался далеко не таким легким, как у норвежца. Более того, как выяснилось уже совсем скоро, экспедицию Роберта Скотта ожидала настоящая трагедия.

Это были уже совсем не те люди, которые, хоть и из последних сил, но все же упрямо продолжали еще несколько дней назад идти к полюсу, движимые надеждой стать первопроходцами. Назад, к стоянке экспедиционного корабля, возвращались люди сломленные, страдающие уже не только физически, но и морально, с отчаянием сознающие, что их поход оказался в глазах всего мира напрасным, потому что мир признает только победителей.

И все-таки в эти дни Уилсон еще находил в себе силы не прекращать научных наблюдений и собрал 16 килограммов редких геологических образцов. Усталые, изможденные люди безропотно тащили в санях этот дополнительный груз. И никто за все это время не позволил себе ни одного резкого слова в адрес Амундсена – состязание было честным, они его проиграли.

Первым начал сдавать самый молодой и самый сильный из спутников Роберта Скотта – Эдгар Эванс. От голода уже страдали все, но он больше, чем остальные. Он то и дело отставал, падал, руки и ноги у него были обморожены. Он шел, как в бреду; наконец он упал в трещину во льдах, сильно расшибся, и у него обнаружились явные признаки сотрясения мозга.

17 февраля Эванс отстал от остальных настолько, что почти скрылся из вида. Когда товарищи вернулись к нему, он стоял на снегу на коленях, руки его были обнажены. Трое – Уилсон, Боуэрс и Скотт – пошли вперед, чтобы вернуться с санями, а с Эвансом остался Отс. Потом Эванс потерял сознание и больше не приходил в себя. В этот же день в половине первого дня он скончался. До склада с продовольствием оставался тогда лишь один переход.

Вслед за первым актом трагедии последовали остальные. Впрочем, даже и теперь путешественники продолжали держаться. Вот запись Скотта от 3 марта: "В своем кружке мы бесконечно бодры и веселы, но что каждый чувствует про себя, о том я могу только догадываться".

Но еще в конце февраля очень резко упала температура. Морозы достигали 40°. Англичане часто сбивались с пути.

Лоуренс Отс отморозил ноги. 5 марта в дневнике появились такие записи: "Дела идут все хуже и хуже... Ноги Отса в плачевном состоянии... Топливо уже совсем на исходе... Никто из нас не ожидал таких страшных холодов... Друг другу мы помочь не в состоянии, каждому хватает заботы о самом себе... Мы мерзнем на ходу, когда дорога трудная, ветер пронизывает нашу теплую одежду..."