Текст книги "От звонка до звонка"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Ты ж мне все кингстоны перекрыл, начальник, – угрюмо усмехнулся Родион. – Свиданок лишил... Ну, не ты лично лишил, но с твой подачи. Или нет?

– Да что-то припоминаю.

– Мобильник мне хотели передать, по рукам получили. Из-за тебя все.

– Мобильный телефон в камере не положен.

– Да, да, конечно, я и забыл... Может, разрешат мне мобилу? Я тебе живо Чижикова организую.

– Правильно. Его самого организуешь, а заодно объяснишь, какие показания ему давать... Нет уж, Космачев, я его сам возьму...

– Возьмешь, не сомневаюсь. Что-что, а вязать и закрывать ты мастак...

– Стараемся.

– Старайся. Может, генерала присвоят...

– Может, и присвоят... Но меня сейчас большие звезды не волнуют. Мне нужно знать, кто убил Яркова...

– Так я же и убил. У тебя же свидетель есть.

– Не ерничай. Слишком все серьезно, чтобы ерничать... Конечно, легче всего поверить Макарову и впарить тебе срок на всю катушку... Но мне нужна правда... Не верю я Макарову. Это, конечно, странно. Но я тебе больше верю, чем ему. Потому что нутром чую – кто-то точит на тебя ножи. Четыре трупа в твоем кодлане. И к тебе самому подбираются...

– Грохнут меня, тебе ж легче жить будет.

– Да не скажи, Космачев. Организованная преступность в наше смутное время – явление неизбежное. Нет у нас сил, чтобы с ней бороться. Хотя бы в относительно спокойное русло направить, и то хорошо... Ты – спокойное русло. Если б не Ярков, я бы тебя не трогал. Но тронул. Потому что верна была оперативная информация о его смерти. Поэтому и попал ты под пресс... А кто-то тебя дожать хочет. Чтобы из игры вывести. И твой бизнес под себя подмять... А ведь возможен такой вариант? Возможен. Твой бизнес на подставных лиц оформлен. Кто этих лиц к рукам приберет, тот и пан. А ты пропал... А все к этому идет. И я не сомневаюсь, что на твое место метят беспредельно настроенные личности. Уже сколько крови на их руках. И еще будет кровь... А я-то как раз и не должен допустить, чтобы лилась кровь... Впаять тебе срок – дело недолгое. Я отчитаюсь о проделанной работе, получу благодарность от начальства – глядишь, и генеральскими погонами облагодетельствуют. А в это время твоими делами отморозки заправлять будут. И будет кровь... Кому это нужно? Отморозкам и нужно. А мне – нет. И тебе, надеюсь, тоже...

– Красиво говоришь, начальник, – без тени иронии сказал Родион. – И стелешь мягко...

– Да нет, стелю я-то как раз жестко... Верю я тебе. Глупо это с моей стороны, но я тебе верю. И не хочу, чтобы ты за Яркова сел... Но если я не получу убедительных доказательств твоей невиновности, мне придется поверить Макарову. И прокурор поверит, и суд. И пойдешь ты под мокрую статью как миленький. Ничем я не смогу тебе помочь. Даже пытаться не буду...

– А как же отморозки, которые на мое место метят?

– Я их под колпак возьму. Составлю на них убедительное досье и вслед за тобой на нары отправлю. А бизнес твой государству отойдет. Между прочим, это будет справедливо. Капиталы-то твои наворованные. Или нет?

– Да, нет – разве об этом разговор? – поморщился Родион. – Ты, начальник, Чижикова возьмешь – он меня отмажет, по-любому. За это я не переживаю... Я за другое переживаю. Руки у меня связаны. Не могу сам отморозками заняться. Они конкретно на меня «наехали». В полный рост надо мной зависли. Их сейчас нетрудно будет взять. Я бы взял. Но не могу. Сам не могу. И Колдунова с Заболотским нет... Есть, конечно, люди, которые могут все организовать. Но мне выход на них нужен. Прямо сейчас нужен выход...

– А вот этого-то как раз и не будет, – покачал головой Кабальцев. – Мне твои чувства понятны. Но ваши разборки мне не нужны. Разборки – это кровь, это бардак, это шум... Я этими деятелями сам займусь. Своими силами с ними справлюсь. В точном соответствии с буквой закона. Ну, может, и не совсем в точном... Главное, чтобы результат был.

– Западло это, своих врагов руками ментов глушить.

– Да что ты такое говоришь? – усмехнулся Кабальцев. – Да ваша братия сплошь и рядом нашими руками друг с другом разбирается... Так что ты будь спокоен. Я слов на ветер не бросаю, поэтому сделаю все, чтобы найти и приструнить отмороженных мокрушников. Я пока что на твоей стороне. И молись, чтобы так и дальше было...

– Не нравится мне все это.

– Не в том положении ты, Космачев, чтобы устанавливать правила игры. Эти правила устанавливаю я. Играть по ним тоже буду я... А ты жди результата. И думай, как жить дальше, если твой Чижиков тебя не отмажет. По всей строгости за Яркова ответишь, это я тебе обещаю...

Как наждачкой провел по нему взглядом Кабальцев – аж мурашки по спине пробежали. И его помощник смотрел на Родиона как на врага народа. Во взгляде неприкрытое осуждение. Но заговорил он с ним вежливо, без нажима.

– Мне бы хотелось знать, кого вы подозреваете в гибели граждан Заболотского и Колдунова? – спросил он.

– Как я могу кого-то подозревать, если нахожусь в следственном изоляторе и не знаю, что творится в мире? – с мрачной иронией усмехнулся Родион. – Но чем могу, тем помогу... Спрашивайте, буду отвечать...

У него не было никакого желания помогать ментам. Он сам найдет убийц Витька и Колдуна, сам рассчитается с ними. И никакой Кабальцев его не удержит...

Менты считали, что виной всему Карабас со своей кодлой и «сталинградцы». Родион придерживался того же мнения. Эти уроды объединились против него. Карабас – это изощренный ум, «сталинградцы» – это мощная ударная сила. Вместе они способны на многое. И многого добьются – если их вовремя не остановить.

Не хотел Родион помогать ментам. Но в его положении отвергать их помощь – верх глупости. Он из-за решетки будет вести войну с отморозками. Но не сам, а в одной обойме с ментами. Кабальцев – гондон. Но доверять ему можно. Вместе они смогут дать отпор отморозкам.

Глава шестнадцатая

Воры появились поздно ночью. Родион уже думал, что их не будет. Но нет, пришли. Коридорный открыл дверь в камеру и пропустил их внутрь. Только одним этим они продемонстрировали, что в тюрьме для них нет преград.

Их было двое. Первый – мужчина в годах. В темных волосах седина, в черных глазах – кавказская мудрость и несгибаемая воля. Другой – помоложе. Он также производил впечатление сильного и на все сто уверенного в себе человека. Оба аккуратные, опрятные, одежда чистая, немятая. Едва уловимый запах хорошего одеколона и дорогих сигарет.

Родион поднялся им навстречу. Ответил на рукопожатие. Пожилого вора звали Агдам. Молодого – Земеля. Родион о них слышал. Не мог не слышать. Хотя бы потому, что эти двое заправляли следственным изолятором.

Воры сели на заправленную шконку напротив той, которую занимал Родион. Тут же образовался Данек с тумбочкой в охапке. И Емеля тут же – в руках пакет с бухлом и закуской. И чайник уже поставлен – для чифиря.

– Не надо, – покачал головой Агдам. – Потом. После разговора.

Родион махнул рукой, и Данек с Емелей испарились.

– А чифирек заделать можно, – сказал Земеля. – Чифирек будет по кайфу.

Агдам согласно кивнул.

Чифирь в тюрьме и на зоне – это священнодействие, рядом с которым японская чайная церемония отдыхает. Ни одна беседа не обходится без этого черного тягучего напитка. Родион предусмотрел все. Электрочайник с водой стоял наготове. И пачка листового цейлонского чая высшей пробы ждала своего часа. В камере был свой спец по этой части. Он уже в работе. Убойный чаек скоро будет подан к столу.

– Будет чифирь, – тихо сказал Родион. – Не «Байкал» какой-нибудь, отвечаю.

Плохой чаек – признак неуважения к гостям, а за это могут спросить.

– И балычок есть, все путем...

Соленая рыбка к чифирю – особый шик. Япошку бы кондратий хватил от такого расклада. Что русскому арестанту кайф, то японцу – смерть.

Воры одобрительно закивали. Им нравилась осведомленность Родиона в тонкостях блатного чаепития.

Чифирь подали в фарфоровых чашечках. Тоже особый понт. Воры сделали несколько маленьких глотков. Оценили вкус и убойность.

– Нехило, – довольно улыбнулся Земеля. – Теперь можно и поговорить.

– А перетереть есть что, – кивнул Агдам.

Он поставил чашечку на импровизированный стол, достал сигарету, сунул в рот, задымил. Земеля присоединился к нему. И Родион не остался в стороне.

– От Банчика малява пришла, – начал кавказец.

С законным вором по кличке Банчик Родион познакомился года два назад. На одной киче парились. Сблатовались. На воле их отношения только укрепились – на взаимовыгодных условиях. И сейчас Банчик не забыл о нем. Поддержку ему шлет.

– Банчик – уважаемый вор, – сказал Земеля. – Говорит, что косяков за тобой нет. Говорит, что ты правильный пацан. За тебя просит. Чтобы поддержали...

– Только это не обязательно, – покачал головой Агдам. – Ты и сам за себя можешь постоять. Ты себя правильно на этой хате поставил, не вопрос. Это самая размороженная хата была. Чабану сам кум крышу делал. Потому и не могли мы к ней подобраться. А ты вот смог. Теперь здесь все в ажуре, все по понятиям, никакого бардака...

– И нам хорошо, – добавил Земеля. – И куму тоже. Чабан у него в печенках сидел. А на место его поставить не мог. Завязки у него с Чабаном свои, как петля на шее... Короче, это ништяк, что ты отморозков на правилку поставил.

– Даже петухи за меня подписались, – мрачно усмехнулся Родион.

– Ты думаешь, это косяк? – пристально посмотрел на него Агдам.

– Не косяк это. Не косяк... Я что, с петухами кентовался? Они сами себе отмашку на отморозков дали. Потому что до них они людьми были. А Чабан их всех по беспределу опустил. Издевался над ними, дерьмо жрать заставлял. Поэтому их и приговорили. Я этих козлов забил, а эти добили...

– Ты это, не дергайся, – сказал Земеля. – Предъяву тебе никто не делает. Петухи – они по большому счету тоже люди. Их если и можно чморить, то только по делу. А на беспредельных хатах их чморят не за хвост собачий... Да и опускать можно только чуханов непробиваемых и тех, кто за сейф мохнатый зачалился. А махновцы типа Чабана всех кого не лень петушат. А таких махновцев на тюрьмах и в зонах пруд пруди. Из-за этих козлов наши воровские законы в беспредельное дерьмо опускают. Как будто мы, воры, такие лютые. А мы не лютые. Мы за порядок. Чтобы законы соблюдались. Чтобы все чин по чину, без всякого беспредела. Чтобы люди на крытках и в зонах по-человечески жили. А беспредельщики – это саранча. Куда ни ткнись – везде эта мразь. Житья не дают. Давить эту мразь надо. Пока совсем наш воровской закон не сожрали... Ты вот это, правильно себя на хате поставил. Порядок у тебя. И на воле ты в большом авторитете. Нам такие правильные пацаны нужны...

– Кому это нам?

– Воровскому братству, – гордо расправил плечи Земеля.

Его окрылял сам факт принадлежности к воровскому ордену.

– А тебе наше воровское братство нужно? – в упор спросил Агдам.

Этот вопрос не из той серии, когда можно отделаться неопределенным ответом. На этот сложный вопрос нужно отвечать «да» или «нет...

– Да, – кивнул Родион. – Счел бы за честь служить вашему братству. Только...

– Что только?

– Роль шестерки меня не устраивает.

– Шестерка здесь не канает. Ты человек очень авторитетный. Целый регион реально держишь. Смотрящему по Заволжску все условия создал...

Когда-то Родиону уже предлагали воровскую корону. Даже назначали смотрящим во Заволжску. Родион принял на себя обязанности третейского судьи – в силу своего авторитета легко разводил рамсы, решал споры, жестко пресекал беспредел. Но законным вором так и не стал. Не решился взвалить на себя эту почетную, но тяжелую ношу. Так и уехал в Москву в сане обыкновенного криминального бизнесмена. Предложений от воров с тех пор не поступало.

– Корону мы тебе предлагать не можем, – сказал Агдам. – Это не наше право. Но вопрос на сходке мы поднять можем. Объявим тебя положенцем, если все будет на мази, станешь законным вором. Банчик за тебя подпишется. Мы с Земелей рекомендации дадим... Ходок за тобой сколько?

– Одна. Шесть годков. От звонка до звонка.

– Статья?

– Правильная статья, воровская... Только в блатных я в зоне не числился.

– Ничего. За тобой сейчас реальный авторитет. Косяки за тобой водятся?

– А вы малявы по мою душу во все края зашлите. Если есть косяки, узнаете. Людям-то видней...

– Это дело, – кивнул Агдам. – Малявы зашлем... И насчет схода пробьем. Может, здесь тебя и коронуем... Ты не думай, мы тебя не уговариваем. Это ты нас должен уговаривать...

– Не могу я вас уговаривать, – покачал головой Родион. – Права не имею. Я ведь изначально не подхожу под вашу воровскую планку. Женат я. И сын у меня есть...

– Жизнь не стоит на месте. И законы меняются. Сейчас не обязательно холостым быть. Это нэпмановские воры на старом стоят. А мы в ногу со временем идем... И бизнесом можно заниматься. В смысле работать... Но в зоне впахивать нельзя. Вкладывать на промке – это западло. А на воле бизнесом заниматься можно. Только чтобы не лоховаться...

– А с ментами сотрудничать можно?

Агдам и Земеля встрепенулись как по команде. В Родиона вонзились хмурые, недовольные взгляды.

– Я это почему спрашиваю? – помрачнел Родион. – Моя правая рука по жизни – бывший мент. Колдун кликуха. Конкретно службой безопасности заправляет...

– А-а, если бывший мент, если служба безопасности... – расслабился Земеля.

– Это в принципе не западло, – не очень уверенно кивнул Агдам.

– Службой безопасности Колдун заправляет, – тяжко вздохнул Родион. – Вернее, заправлял... Нет больше Колдуна. Замочили Колдуна. Сегодня в машине взорвали. Наглушняк сделали...

– Кто? – хмуро спросил Агдам.

– Есть тут одни. Волгоградская братва. У центрового Тычок погоняло. Не слыхали о таком?

– Да что-то слышал, – кивнул Земеля. – Разборка одна была. Этот Тычок на лоха наехал, лаве с него снять хотел. Кореш у меня один есть. Бригада под ним реальная. Он с этим Тычком разобрался, вправил ему мозги. Борзой, говорит, беспредельщик. Пуля, говорит, по такому плачет...

– Пока что другие от него плачут. Он уже троих с моей стороны завалил. И сегодня еще двух сделал. С ним отморозок один кентуется. Карабас – кликуха. За ним тоже трупы...

– Не слыхал о таком, – покачал головой Агдам.

– Никто о нем не слыхал. Темная лошадка. Сам по себе. Авантюрист безбашенный... Они, говорят, вместе сейчас. Тычок этот и Карабас. На меня замахнулись. Бизнес мой под себя подмять хотят. Вчера бы я посмеялся. Слишком все несерьезно. А сегодня смеяться не могу. Сегодня как раз все слишком серьезно. Эти уроды Колдуна сделали и Витька. Такое мог сделать киллер самой высокой квалификации... Или сами они это сделали, или наняли кого-то. Лаве у них есть – могли нанять...

– Бизнес твой подмять хотят – это серьезно. Самых авторитетных пацанов выбивают. Зачем?

– Смуту посеют, – ответил за Родиона Земеля. – Страх будет, паника. Авторитет твой сломают. Отвернутся от тебя твои пацаны, за отморозками пойдут. Кто не согласится, тех в расход... Бизнес на тебя оформлен?

– На подставных...

– Тем более. Подставных вычислят, на себя все оформят. А тебе, братан, ничего. И это в лучшем случае. В худшем или пулю в затылок, или заточку под ребро...

– Ну мы еще посмотрим, кто кого оформит.

– Ты, Космач, не кипишуй. Ты нас послушай. Мы тебе расклад конкретный даем – как и что может быть... Если беспредельщики поймают фарт, худо тебе будет. Они в Москве твой бизнес поимеют. И в твоем Заволжске могут почву из-под ног выбить. Начнут большой отстрел, заварят кашу, и понеслась мохнатка по кочкам. Беспредел на беспределе беспределом погоняет... Этого еще нет. Но может быть. И все потому, что твоя власть чисто на твоем авторитете стоит. Похерят тебя вместе с твоим авторитетом, и все, туши свет, сливай воду. Никто за тебя не подпишется. Потому что сам по себе ты, извини, почти никто... А если за тобой воровское братство будет стоять, как думаешь, возьмутся отморозки с тобой тягаться? Нет, не возьмутся. Потому что они могут сделать одного тебя. Но против братвы они никто. Будет сход, будут блатные санкции на беспредельщиков, будут торпеды. Ни одна шавка от правилки не уйдет, всех на ножи поставим... Сечешь?

– Дело говоришь, – кивнул Родион.

– А потом, когда ты законный вор, тюрьма для тебя дом родной. Ты сейчас можешь с кем-нибудь на воле состыковаться? Прямо сейчас взять и кому-нибудь позвонить?

– Нет.

– А я могу.

Агдам достал из кармана спортивного костюма сотовый телефон.

– Есть у тебя такая штука?

– Нет... Кум не пропустил.

– А у меня есть. Потому что кум на моей стороне. И не потому, что мы с ним вась-вась. Просто он связываться со мной не станет. Потому что себе дороже. Мотай на ус, каторжанин!

– Мотаю, – кивнул Родион.

– Тебе наркоту шьют? – спросил Земеля.

– Наркота – это предлог. В «Пирамиде» агент ментовский засел. Мы его вычислили. Он за пушку. И мы за пушки. Короче, нет мента. Кирьян покойный стрелял. А все на меня свалили. Теперь у ментов есть конкретная предъява. Крыса с нашей стороны была. Она-то с Карабасом и снюхалась. И сейчас под его дуду пляшет. На меня стрелки переводит... Я, конечно, ответку дам. Только надо с пацанами связаться. Мне бы мобилу. Если одолжите, в долгу не останусь...

– Да мобилу мы тебе дадим, не вопрос. Вопрос в другом. Мы и сами подпишемся. Поможем тебе гада упокоить. Ты же наш пацан. Ты же наш пацан, да?..

– Я не твой пацан, Агдам. И не твой, Земеля. Но хочу быть с вами...

Воры правы со всех сторон. Сам по себе Родион большая власть и сила. Но только до поры до времени. Менты расшатали его империю, отморозки вошли в раж и могут окончательно все развалить. И кем он будет после этого? Никем. Потому что не будет за ним реальной силы. Высокие покровители – это лабуда на постном масле. Они первыми отвернутся от него. А воровское братство не отвернется. Если не будет за ним косяков, не отвернется. И не словами, а делом поможет выправить ситуацию.

– Это хорошо, что ты хочешь быть с нами, – кивнул Агдам. – И братство тоже хочет, чтобы ты служил ему... Кстати, ты уже сейчас можешь внести свой вклад...

С этого и нужно было начинать.

Родион навел порядок в беспредельной хате – это, конечно, идет ему в зачет. Но это еще не повод, чтобы предложить ему воровскую корону. Воры новой формации – народ прагматичный. У них дела не только в местах не столь отдаленных. У них свой бизнес на воле. И Родион может оказать им услугу по этой части – есть у него для этого возможности. Агдам и Земеля не прочь поиметь его на эту помощь. Для этого они здесь. А воровская корона – это всего лишь подспорье для серьезного разговора.

Что ж, если им нужна его помощь, он готов им помочь. Баш на баш. Помощь в обмен на воровскую корону. Пусть этот вариант не самый лучший, зато реальный.

– Что от меня требуется? – спросил Родион. – Бабки в воровской общак? Так я и так исправно отстегиваю. Есть кому подтвердить...

– Это конкретная помощь, – кивнул Агдам. – На сходе это зачтется, не вопрос... Но есть еще одно дело...

– Какое?

– Есть крупная партия нефти. Нужно перегнать за бугор.

– Надо так надо, в чем проблема?

– Это контрабанда, брат. Нелегальная торговля.

– Это очень серьезно, – нахмурился Родион.

– Конечно, серьезно. Иначе бы мы к тебе не обращались...

– Вы думаете, я могу вам помочь?

– Не думаем, а знаем. У тебя есть каналы...

– Откуда сведения?

– Из надежных источников... Менты здесь ни при чем, отвечаю...

– Партия большая?

– Большая. На семь-восемь миллионов долларов...

Родион задумался.

Да, его люди занимались нелегальным экспортом нефти. Были у него свои каналы контрабандной транспортировки. В принципе он мог бы помочь ворам. В принципе...

– Это все не так просто, – сказал он.

– Никто и не говорит, что просто, – парировал Земеля.

– Каналы есть. Но не хотелось бы допускать к ним чужаков...

– А мы разве чужаки? Мы свои.

– Может быть, свои. А может, и нет... Корона, воровское братство – это все хорошо. Но я не хочу, чтобы это осталось на уровне разговоров...

– Нет, все очень серьезно, – кивнул Агдам.

– И все же я хотел бы получить гарантии.

– Какие гарантии?

– Вы можете меня кинуть. Я человек практичный, поэтому не исключаю этот вариант. Если я буду в законе, вы меня не кинете, это однозначно. Корона – это и будет гарантия с вашей стороны. Меня коронуют в законные воры, а я уступаю вам свои каналы для транспортировки товара за бугор. И бабки через свои офшоры проведу, чтобы чисто на счета в швейцарском банке легли...

– Дело говоришь, – кивнул Земеля. – Швейцарский банк – это круто...

– Хорошо, пусть будет так, – согласился Агдам. – Мы тебе – корону, ты нам – путевку на Запад. Договорились.

Возможно, Родион попадет в разряд «апельсинов», тех, кто покупает воровскую корону. Или в разряд «сухарей» – не очень авторитетных воров. Но сейчас ему все равно. Со временем он докажет всему воровскому братству, что его короновали не зря...

Договор был скреплен водкой. Родион не смог протащить в камеру сотовый телефон, зато с пойлом проблем не возникало. За бабки можно было проститутку в камеру заказать. Бабу можно, а телефон нельзя... Ничего, у него уже есть мобильник. И он может связаться со своей братвой, не отходя, как говорится, от кассы.

После непродолжительного ночного застолья воры пожелали Родиону всех благ и отчалили в свою гавань. Данек быстро навел порядок и убрался на свою шконку. Ничто не мешало Родиону остаться наедине с внешним миром.

Он набрал номер домашнего телефона. Хотелось поговорить с женой, рассказать, как тяжело ему живется без нее. Мало того, он собирался попросить у нее прощения за свою несдержанность. Он должен был выслушать ее, вникнуть в ее проблемы, а не уходить, хлопая дверью. Этого больше не повторится...

Трубку сняла Алена, телохранитель Лады.

– Да!

Время позднее. Четвертый час ночи или, вернее, утра. А голос у нее бодрый. Только нервозность какая-то прослушивается.

– Это Родион. Где Лада?

– Лада?! – голос Алены предательски задрожал.

Как будто что-то оборвалось внутри него. Неужели с Ладой случилось что-нибудь страшное?

– Что с ней? – встревоженно спросил он.

– С ней? С ней все нормально... Вернее, не все нормально. Но с ней нормально...

– Нормально, не нормально. Что ты несешь? Где Лада?

– Она... Она уехала...

– Куда? В Заволжск?! Тогда почему ты дома?..

– Я не знаю, куда она уехала. Родион Сергеевич, вчера вечером Лада была дома. Она поднялась к себе. А потом был звонок. Она со своего сотового звонила. Сказала, чтобы я передала вам, что вы ей очень дороги. А еще она просила у вас прощения.

– За что?

– За то, что не может быть вашей... Женой вашей не может быть...

– Ты говоришь, она поднялась к себе. Она у себя?

– В том-то и дело, что нет. Я не знаю, как она вышла из дома. Но дома ее нет...

Зато Родион знал, как она вышла. Воспользовалась потайным ходом. Он сам ее этому научил.

– Откуда она звонила?

– Не знаю... Но из машины. Я слышала, как шелестят колеса. И мужской голос был. Он сказал «Дай сюда!». И все, телефон замолчал. Мне кажется, он выбросил его в окно.

– А голос чей?

– Мне кажется, голос вашего заместителя. Кондрашов его фамилия... Я его всего два раза видела, но голос запомнила. Он у него особенный, с гнусавой хрипотцой...

– Где ты его видела?

– На официальных приемах. Он подходил к вам и к Ладе, когда вы были вместе...

– А когда она была одна, он к ней не подходил?

– Нет, никогда.

– А она сама к нему не подходила?

– Нет, не подходила. Я бы знала...

– А точно, его был голос?

– Точно. Если, конечно, ему не подражали...

– А могли подражать? Ты думаешь, Ладу могли похитить?

– Вряд ли. Похищение, это когда силой уводят. А она сама ушла... Родион Сергеевич, я звонила Алексину, спрашивала, что делать. Он сказал, что надо искать...

– Не надо искать, – обреченно покачал головой Родион. – Не надо... Она знала, что убиты Юра Колдунов и Виктор Заболотский?

– Знала. Нам сообщили. Мы усилили охрану дома. Но... Вы уже все знаете...

Лада ушла от Родиона. Сбежала. Подло и коварно бросила его. Удрала с Кондрашовым... Этот жук любил Ладу. Когда-то они даже пожениться собирались. Но Родион спутал их карты. Лада стала его женщиной. А Кондрашов пролетел. Он служил ему верой и правдой. Но это только для вида. Сам же, гад, подбивал клинья к Ладе. И та к нему тянулась. Дотянулась. Теперь они вместе. Родион в тюряге, а у них медовый месяц.

А скорее всего дело не только в медовом месяце. Корабль Родиона дал течь. А кто бежит с тонущего корабля? Правильно, крысы... Ну, с Кондрашовым понятно. Родион в свое время лишил его выгодного бизнеса, у него имелись причины затаить на него злобу. Но Лада... Он же никогда не обижал ее. А она... А она оказалась крысой. И ударила Родиона еще больней и жестче, чем тот же Макаров. Это удар в спину, точно под левую лопатку. Родиону даже стало казаться, что у него останавливается сердце.

– Не надо никого искать, – тускло повторил он. – Не надо...

Он нажал клавишу «сброс», бросил телефон рядом с собой. Закрыл глаза и так лежал не меньше получаса. Он не боялся уснуть. Это невозможно. Слишком сильно встряхнула его злая новость, в душе бушевало штормовое море чувств. Лада предала его. Удрала от него вместе с Кондрашовым... Зачем? Почему? Что же теперь делать?..

Родион постарался взять себя в руки. Он очень любил Ладу. Но она для него уже в прошлом. Может, это даже к лучшему. Вокруг Родиона снова сгустились грозовые тучи. И Лада может попасть под молнию. А с Кондрашовым она будет в безопасности... Грозовые тучи... Нужно хоть на время забыть о Ладе. Нужно собраться с мыслями, сосредоточиться, собрать всю свою громобойную артиллерию и ударить по этим грозовым тучам, развеять их в пух и прах. А для удара у него есть все.

После Паши Козыря службу безопасности возглавил Гена Алексин. Генчик – парень стоящий, даром что молодой. Витька больше нет, Колдуна тоже. Генчик во главе угла. И от него зависит, сможет Родион удержать свои позиции или нет.

Родион набрал его номер. Телефон ответил сразу.

– О, Родион Сергеевич! – обрадовался Генчик.

– Не спишь?

– Да какой тут спать! Про Колдунова и Заболотского знаете?

– Знаю, Генчик, знаю. На тебя сейчас вся надежда...

– Стараюсь, Родион Сергеевич. Я это, сход собирал. Чисто наши. Как жить дальше, решали. «Сталинградцев», гадов, приговорили...

– От них сначала отбиться надо.

– Отобьемся. Я пацанов на казарму перевожу. Всех типа под ружье ставлю. Нас теперь не достать... И еще, я после себя двух замов оставил. Если вдруг со мной что, чтобы они сразу на себя все взяли. Это Гоша Гром и Лева Кантемир. Если вдруг со мной какая беда, вы с Гошей стыкуйтесь. А если и с ним, то Кантемир останется...

– Варит у тебя башка, Генчик. Хорошо, что варит... Но ты себя в обиду не давай. Держись...

– И держаться буду, и в ответ буду бить...

– Бодро ты держишься. Это хорошо. Но много бравады – тоже плохо. Карабас и «сталинградцы» – это неслабая сила. Зря мы тогда их недооценили, теперь вот расплачиваемся... На них Васек Макаров пашет. Меня, гад, под удар подставил. Яркова на меня списал. Большой срок мне, Генчик, светит...

– Макаров?! Эта крыса?! Вот мразь!.. Где он сейчас?

– Не знаю. Думаю, его Кабальцев при себе держит. Где точно, не знаю. Но ты пробей, Генчик. Макаров – гад, и ты знаешь, что с ним делать...

– Понял, Сергеич, все понял...

– И еще, надо Чижика срочно найти. Чтобы он завтра утром у Кабальцева был. Надо засвидетельствовать, что в Яркова Кирьян стрелял. Чижик тогда с нами был, он еще пулю в «броник» схлопотал...

– Я все понял, Сергеич, я сейчас с Чижиком свяжусь.

– Где он?

– А на хате у Кента. Кент на Канарах был, сегодня вернулся. Они сейчас вместе с Чижиком...

– У них и телефон есть.

– А как же?

– Номер мне дай. Я сам ему позвоню...

Кент и Чижик – два самых лучших бойца из ударной бригады Кирьяна. Сначала гикнулись Шмель с Гешей. Затем пал от бандитской пули сам Кирьян. Остались только Кент и Чижик. Это профи по классу «супер». Они вдвоем могли бы сделать всех «сталинградцев» с Карабасом в придачу. И, возможно, сделают. Но сначала Чижик должен отмазать Родиона.

Телефон долго не отвечал. Поздно уже. Пацаны без задних ног спят. Наконец, трубку сняли.

– Какого хрена? – послышался грубый голос.

Это не Чижик и не Кент. Совершенно незнакомый голос.

– Ты кто? – так же грубо спросил Родион.

– Конь в пальто!.. Эй, а ты не Космач?

– Космач.

– А я Тычок. Слыхал о таком! Га-гы-гы!

Родиона передернуло. Что делает этот урод на квартире у Кента?

– Ты думаешь, номером ошибся? – злорадствуя, спросил Тычок. – А хрена с два! Ты Чижика хотел услышать? Ты к нему и попал. Только он раньше попал. На свою шкуру попал. Нет больше Чижика, кирдык ему. И кореша его приземлили. У него во лбу аккуратная такая дырочка. А в затылке дырища. И кровь с мозгами по стене. Жаль, не видишь. Конкретный натюрморт. Тебе бы понравилось... Чего молчишь? Язык в жопу засунул? Страшно, да?.. Ну и правильно, бойся. Я скоро и до тебя доберусь... Жаль, тогда тебя вместе с твоим Козырем не грохнул...

– Все сказал?

Родиону стоило больших усилий удержать себя в руках. Так хотелось наорать на этого ублюдка, наслать на его голову самые страшные кары. Но этим бы он только повеселил Тычка. Угрозы в его положении – не сила, а признак бессилия. Этот мудозвон снова опередил его. Вышел на Чижика, сумел грохнуть его вместе с Кентом. И сейчас упивается своим могуществом.

– Нет, не все, – хохотнул Тычок. – Хана тебе, Космач. Я бы тебя в расход пустил. Да пулю на тебя жалко. Я на твою дохлую шею срок намотаю. Лет двадцать тебя устроит? На зоне сгинешь. Как падаль сдохнешь... Снова молчишь? А что ты можешь сказать? Врубаешь, что я тебя по всем статьям как последнего сосунка сделал. Макар тебя с потрохами сдал. А ты думал, что тебе Чижик поможет? Ха! Хрен угадал! Я тебя и здесь сделал...

– Колдунов и Заболотский – твоя работа?

– А если моя, то что? Ты мне что, уши надрать хочешь? А ху-ху не хо-хо!

– Ху-ху ты сам получишь в свое хо-хо. Это я тебе обещаю.

– Что-то мне совсем не страшно. А знаешь почему? Потому что ты совсем не страшный. Закабанел ты, Космач, жиром оброс. Куда тебе со мной сладить. Мы молодые, резвые, а ты жирная, неповоротливая свинья. Но хлев у тебя конкретный. Одна «Пирамида» чего стоит. Слушай, там уже пора менять хозяина. Ты не против, если я займу твое место?

– Ты убить меня хотел. А я выжил. И место мое на том свете свободно. Ты обязательно его займешь, это я тебе обещаю...

– Грозно гудишь. А мне опять не страшно. Я тебя бояться должен. А я тебя не боюсь. Почему? Да потому что ты смешной!.. Ладно, некогда мне тут с тобой болтать. И без тебя дел по горло... Знаешь, каких дел?

– Знаю. Беспредельные у тебя дела.

– Фартовые у меня дела. Все на мази. А у тебя, козел, сплошная непруха. Знаешь, почему? Потому что ты делиться не хочешь. Одолжил бы мне безвозмездно «лимонов» так пятьдесят, глядишь, я бы от тебя отстал. А ты не хочешь меня бабками подогреть. Или, может, договоримся?